Ну и, кроме всего прочего, он должен поймать этого пронырливого ублюдка, который продолжает красть его счастливую находку.
Честно говоря, в этом человеке не было ни капли благопристойности.
Неодобрительно глядя на него через комнату, Джоанна пришла к выводу, что он, вероятно, с таким же успехом может спать и в постели, утыканной гвоздями. Она стояла и наблюдала, как он вздохнул во сне, немного повернулся и снова расслабился. Гиганту явно было неудобно: его голова склонилась к могучей груди, мускулистые руки были согнуты в локтях и покоились на широком лезвии меча, лежавшем поперек лохани. Джоанна старалась игнорировать голые колени и бедра хозяина, торчавшие из воды, сосредоточившись на его внешности. Мокрые волосы были откинуты со лба, а глаза на хмуром, и в то же время очень красивом лице были прикрыты.
Борясь с желанием подойти поближе и осмотреть его рану, она пришла к выводу, что в целом он не особенно пострадал.
Гэвин снова пошевелился, и одна рука, когда он слегка двинул плечами, свесилась из лохани. Мысленно Джоанна попросила прощения у Господа за то, что появление здесь каждой ночью и наблюдение за тем, как он спит, может перерасти у нее в устойчивую привычку. Хотя она была уверена, что справится с этим. Великан спал мертвецким сном.
Заглянув в спальню сегодня ночью, Джоанна некоторое время подождала в потайном проходе, предполагая, что он закончит принимать ванну и ляжет спать. Пока этого не случилось, она успела даже наведаться в кухни и прихватить кое-что на ужин. Но и теперь он все еще лежал в лохани и спал.
Перед тем как войти в комнату, Джоанна намеренно поскребла ногой по плетеной циновке на полу, слегка постучала по деревянной панели, но, к ее облегчению, уроженец равнин продолжал мирно почивать в воде, которая, по ее мнению, к настоящему моменту должна была быть уже очень холодной. Ей не оставалось ничего другого, кроме как зайти в комнату, соблюдая, конечно, меры предосторожности.
Очевидно, этот лорд считал себя достаточно ловким, чтобы перехитрить ее. Если бы не молниеносная реакция девушки, она была бы уже схвачена, поскольку, как только она взялась за портрет, на ее лицо острием вниз начал падать кинжал. Хитрец положил его на торец картины, резонно полагая, что оружие может нанести травму или, по крайней мере, послужить сигналом тревоги.
Чудом казалось то, что она на лету сумела поймать кинжал, не уронив при этом картину. Была какая-то ирония в том, что повязки, которые она носила, чтобы скрыть ужасные шрамы, сейчас спасли ее руки от возможных повреждений. Как минимум, они спасли ее от неминуемого пленения.
Аккуратно положив картину на пол, Джоанна, не спуская с него глаз, медленно опустилась на колени возле лохани. Его длинные руки безвольно свисали по бокам, поэтому она смогла спокойно взять палаш и положить на тростниковую циновку в сантиметре, от его пальцев.
Джоанна поднялась на ноги, стараясь не задерживать взгляд на литых формах его тела. Эта игра с ночными визитами в его комнату для похищения портрета в своей дерзости зашла слишком далеко. Но она знала, что в ней было и нечто иное. Это являлось своего рода поводом, который она использовала, чтобы снова взглянуть на него. Быть ближе к нему. «Должно быть, я совсем потеряла разум», – решила она.
Девушка направилась к панели, категорически запретив себе проявлять какую-либо привязанность. Тем более нельзя допустить, чтобы ее поймали. Бросив на него последний взгляд и невольно засмотревшись, как размеренно поднимается и опускается его широкая грудь, покрытая густой растительностью, она внезапно ощутила беспокойство.
Вода, в которой он задремал, сейчас уже должна быть холодна как лед. Что будет, если он простудится? Кто будет о нем заботиться, если у него начнется жар? Если он ослабеет, врагам будет гораздо легче его погубить.
С подобными мыслями Джоанна возвратилась в секретный проход. Удерживая картину в руке, она решила еще раз поиграть с судьбой и намеренно с резким стуком закрыла панель. Ловко пробираясь в темноте, она слышала его громкие и очень колоритные проклятия, вызвавшие на ее лице невольную улыбку.
Тот факт, что при его появлении в одном из залов Грейт Холла воцарилась тишина, не удивил Гэвина Керра. Разговоры челяди и воинов, сидевших за завтраком, мгновенно стихли, а некоторые даже встали со своих мест. Многие из собравшихся, вероятно, полагали, что Гэвин рехнулся. В отношении остальных он был уверен, что те слишком напуганы, чтобы обращать на это внимание.
Он действительно поднял переполох посреди ночи. Одетый к один килт, Гэвин с шумом пронесся через Грейт Холл, выскочил но внутренний двор и направился в южное крыло. Он ясно понимал, как и толпа людей, поспешно следовавших за ним, что мошенник уже опередил его и повесил реликвию на старое место. Гэвин лично установил лестницу, взобрался к каминной полке и снял картину. Не обращая внимания на раскрывших рты зрителей, он с мрачным видом с портретом под мышкой молча направился в свою комнату.
Этот негодяй был храбрецом – вынужденно отдал ему должное Гэвин. Подумать только, воришка был настолько самоуверен, что даже не счел нужным соблюдать осторожность при очередной дерзкой вылазке! Уходя, негодный плут посмел нарочито громко хлопнуть панелью.
Гэвин ничего не мог с собой поделать: похоже, этот мерзавец начинал ему нравиться.
Водружая портрет на место, он мысленно поклялся себе, что в следующий раз обязательно изловит этого мошенника. Однако тот должен быть поистине невесомым созданием, чтобы ухитриться проделать такой виртуозный трюк в комнате, где спал Гэвин. В конце концов, он всегда гордился тем обстоятельством, что сон у него был очень чутким.
Его настроение стало еще мрачнее, когда он подошел к столу, за которым Эдмунд и Питер склонились над своим завтраком. Самодовольные ухмылки, мелькавшие на физиономиях обоих шутников, свидетельствовали о том, что они находятся в превосходном настроении. Гэвин знал причину этого веселья. Решив, что с этой парочкой давно следует разобраться, он присел рядом с ними.
– Приятная встреча! – приветственно буркнул он. – Отличное утро, как я вижу.
– Да, мой лорд, – ответил Питер с набитым хлебом ртом. Подошел мальчик-слуга и поставил перед хозяином полную тарелку. Неодобрительно посмотрев на лежавшую в ней густую кашу, он перевел взгляд на тарелку Питера, в которой аппетитно красовались сыр, холодная баранина и хлеб. Независимо от того, где они находились, дородный воин всегда ухитрялся изыскать способ получить лучшую еду, чем все остальные.
– У нас есть чем заняться сегодня до приезда соседей, – заявил хозяин, глядя на своих бойцов.
– Мы дали распоряжения воинам, охраняющим стены, и расставили посты там, где нужно защитить…
– Этот замок находился без защиты в течение шести месяцев. Если бы Этол серьезно захотел его… – Гэвин покачал головой. – Нет, у вас двоих сегодня утром будут другие обязанности.
Оба воина подались вперед и внимательно слушали Гэвина.
– Питер, после того как наполнишь свою бездонную утробу, найдешь Молли, женщину, которая занимается домом. Вы вдвоем должны решить, какие комнаты подойдут для размещения Этола и его свиты.
– Молли? Но, мой лорд… – запротестовал Питер. – Вы ведь не хотите, чтобы я таскался за этой старухой? Несомненно… я хочу сказать, разве не сможет она этим заняться сама? И кроме того, я уверен, мой лорд, что Аллен…
– Ты пойдешь и поможешь ей в этом, Питер! – рявкнул Гэвин. – И это еще не все, что ты должен сделать сегодня утром. После того как закончишь с Молли, пойдешь к Тибби, кухарке, и тщательно составишь вместе с ней перечень блюд, которые она будет готовить на ужин.
Питер потрясенно уставился на него.
– Но, мой лорд, люди говорят, что она терпеть не может, когда кто-либо сует свой нос в кухонные дела. Она уже дала по ушам нашему Ленку Дональду. Поверьте мне, это сущий дьявол в юбке. Я скорее предпочту встретиться с призраком Торквемады, чем с ней!
Гэвин пропустил мимо ушей протесты подчиненного, лениво ковыряя ложкой в каше.
– Глядя на разницу в содержимом моей и твоей тарелок, я сделал вывод, что ты уже проторил безопасную дорожку на кухню. – Он поднялся и взял кусок хлеба с тарелки Питера. – Просто продолжай использовать свое обаяние, и, я уверен, с тобой все будет в порядке.
Затем Гэвин занялся ухмыляющимся Эдмундом.
– А ты, Рыжий…
Лицо воина моментально приняло серьезное выражение.
– Да, мой лорд.
– Ты должен найти управляющего и приступить к изучению расположения туннелей под замком. Начнешь с моей комнаты. Постарайся найти проход на верхние этажи южного крыла.
– Но, мой лорд, я слышал, как Аллен клялся вам, что не может вспомнить, как попасть в эти туннели. Он божился, что уже много лет их никто не использовал.
– Не беспокойся, он просто ошибался. – Гэвин откусил кусочек от ломтя и уставился на кашу, прилипшую к ложке. Один только вид этой густой массы лишал его всяческого аппетита. Подняв взгляд и заметив, что оба воина следят за его реакцией на пищу, он подумал, что как-нибудь частным образом поинтересуется у Питера, какие методы тот использует для получения весьма приличной еды.
– А вдруг он откажется вспомнить?
– Прижми его как следует, если понадобится! – Гэвин резко отодвинул тарелку. – Именно поэтому я и посылаю с ним тебя. Если понадобится, потащишь его за воротник. Возьмите фитильные лампы, но найдите этот проклятый проход между моей комнатой и южным крылом. Потом покажешь его мне.
Однозначные приказы не оставили воинам практически никакой возможности для споров. Хозяин резко поднялся на ноги.
– Но, мой лорд… Если возникнут проблемы… – Питер кивнул в направлении кухонь. – Я имею в виду, если кое-кто начнет возмущаться… и возникнет ситуация…
– Где мы сможем найти вас, мой лорд? – вставил Эдмунд.
– В случае если разверзнутся врата ада, – закончил Питер.
– Я буду беседовать со священником.
Никогда раньше она не испытывала ничего подобного.
Слегка приоткрыв ставень, Джоанна выглянула наружу и увидела владельца замка, расхаживавшего по внутреннему двору.
Она понимала, что опасность разоблачения была очень велика. Всего этажом ниже в южном крыле трудилась целая дюжина мужчин. Тем не менее все это не имело значения, и она уступила непреодолимому желанию увидеть его. Добравшись коридорами до своего прежнего убежища, она затаилась у окна и стала ждать.
Он казался ей необычайно сильным человеком. Когда Джоанна увидела, как он разговаривал с подходившими людьми, какое-то необычное чувство шевельнулось в ее груди. Крутившийся возле лорда пес Макс смотрел на своего нового хозяина с тем же благоговением, которое Джоанна внезапно ощутила и в себе.
Задыхаясь от внезапного приступа смеха, молодая женщина подумала, что если бы он сейчас увидел ее у окна с распущенными волосами, то зрелище было бы весьма забавным.
Шум голосов рабочих, доносившийся снизу, вернул Джоанну к реальности, она с неохотой повернулась и направилась к панели.
«Это похоже на болезнь», – корила она себя. Но в то же время это было одним из немногих за последнее время событий, способных вызвать улыбку на ее губах.
Глава 9
Порывы ветра, врывающиеся в церковный двор, заставляли миниатюрного священнослужителя еще острее ощущать свою слабость перед силами природы. Отец Вильям нервно вонзал в землю острую трость.
– Граф Этол находился в замке Айронкросс в ночь пожара?
– Да, хозяин.
Гэвин удивленно уставился на него.
– Как же так случилось, что графу удалось спастись, в то время как остальные погибли?
– Его не было в южном крыле со всеми остальными. До пожара гости обычно ночевали в Оулд Кип, даже лица благородного происхождения. Этол проживал в комнатах, которые сейчас занимаете вы.
– Расскажите мне подробнее о ночи, когда случился пожар.
В мыслях Гэвина мгновенно промелькнул образ скрытого коридора, который, как он знал, соединяет спальню с южным крылом. Когда он вновь взглянул в лицо священника, то отметил, что глаза того лихорадочно блестят.
Капеллан молчал, подставив лицо ветру.
– В ту ночь Зло раскинуло свои черные крылья над замком, – нехотя произнес он, поднимая одну руку и простирая ее над озером. – Полная луна была холодной и яркой. Клянусь всеми святыми, собаки завывали так, будто ими овладел сам дьявол. И тогда случилась… – Он снова сделал паузу и посмотрел Гэвину прямо и глаза. – И тогда случилась эта история с хозяином!
– А что случилось с вашим хозяином?
– В течение всех лет знакомства с сэром Джоном Макиннесом и считал его спокойным человеком. Он обладал сильной волей, но не был жестоким. Хозяин никогда не позволял себе сгоряча поднять руку на слуг. Были времена, мой лорд, когда я сомневался, способен ли он вообще прийти в ярость. – Священник покачал головой. – Вплоть до той ночи!
Гэвин с нетерпением ждал от капеллана продолжения историк, но мысли того, похоже, были заняты другим.
Внимание Гэвина привлекло какое-то движение возле арочного прохода, ведущего во внутренний двор замка. Маргарет, немая прислужница, некоторое время тревожно смотрела на них, а затем повернулась и исчезла. Гэвин снова обратился к священнику:
– Так что же произошло той ночью?
Отец Вильям словно очнулся от задумчивости и предложил:
– Давайте спрячемся от этого ветра. – И увлек собеседника к каменной скамье у обрыва по другую сторону часовни.
Отклонив предложение присесть, Гэвин оперся ногой о выступ низкой стены и стал всматриваться в береговую линию озера и расположенную за ним гряду холмов, ведущих к долине, где располагалось старое аббатство.
– Что случилось той ночью? – повторил он, не глядя на собеседника.
– Это была ужасная ночь. Ночь, когда лик Бога отвернулся от нас, – заговорил наконец отец Вильям. – Когда произошла ссора между сэром Джоном и графом, воздух будто наполнился пагубной энергией. Они начали скандалить еще во время ужина, обмениваясь довольно резкими фразами. Если бы не присутствие дам, боюсь, в Грейт Холле могла пролиться кровь. – Взгляд священника переключился на церковный дворик. – Мисс Джоанна сидела с ними за одним столом и приняла эту перебранку близко к сердцу. Она была гордой девушкой. Слишком хорошей для этого проклятого места. Она знала себе цену и не могла позволить сделать себя предметом торга. Мы все очень переживали за нее. Она сидела с опущенными глазами, а ее фарфорово-белую кожу все больше заливал румянец…
Отец Вильям наклонился и выдернул стебелек клевера. Гэвин следил за тем, как маленький человечек нервными движениями разрывает цветок на части.
– А потом перебранка между ними приняла еще более резкий характер, и сэр Джон потерял самообладание. Воины стали собираться в группы, многие были уверены, что дело закончится кровопролитием. Внезапно мисс Джоанна резко встала и выбежала из Грейт Холла. На какое-то время в зале воцарилась мертвая тишина. После ухода дочери, не дав никому произнести ни слова, заговорила леди Анна, жена хозяина. Она по-женски умело погасила разгоревшиеся страсти, и все немного успокоились.
Гэвин нетерпеливо взглянул на священника.
– Но вы не сообщили мне причину раздора. Какое отношение имела дочь сэра Джона к его спору с Этолом?
Церковник снял с пояса четки. Пропуская сквозь пальцы полированные деревянные шарики, он ответил:
– Я не знаю, как у вас на равнине, но в горах земля, могущество и доброе имя клана часто заглушают голос разума.
Эти слова напомнили Гэвину о старинной междоусобице, которая велась на землях вокруг Фернихерста – его поместья, расположенного далеко на юге.
– На равнине все так же, но это не ответ.
Священник с мрачным видом кивнул в знак согласия.
– В течение четырех поколений, а может, и больше, графы Этолы стремились расширить свои земли к югу от замка Бэлвени. Думаю, они всегда мечтали о замке Айронкросс и озере Лох-Морей. Говорят, что в старые времена они неоднократно пытались взять Айронкросс штурмом, но каждый раз терпели неудачу. Затем, когда замок перешел к Дункану Макиннесу, война прекратилась.
– Так, значит, Дункан был первым из клана Макиннесов, кто стал владельцем Айронкросса?
– Да, – ответил святой отец. – То, что сейчас принадлежит нам, раньше принадлежало им. Они получили Айронкросс в дар от короля, после того как последний из Мюрреев умер или же покинул свои владения… из страха перед проклятием. – Вильям хмуро смотрел на нового хозяина. – Видите ли, все они знали о существовании проклятия, но большинство не верило в него, пока не становилось слишком поздно.
Гэвин понимал, что эти слова сказаны и в его адрес.
– Вы сказали, что, после того как Дункан Макиннес вступил во владение замком, вражда со Стюартами-Этолами прекратилась. Но, насколько я знаю горцев, трудно поверить, что они так легко отступились от того, чего жаждали столь долго.
– Верно. То, что вы сказали, мой лорд, действительно правда. Но, видите ли, Мюрреи из Айронкросса и Стюарты-Этолы были заклятыми врагами еще со времен Ноя. Дункан Макиннес приехал сюда из Аргайла, поэтому причин для боевых действий уже не было. И, кроме того, насколько я понимаю, Дункан всегда давал понять графам Этолам, что настанет день, когда потомков их семей смогут объединить узы брака. – Священник качнул головой. – Но небеса благословили Дункана только сыновьями, так что составить пару было невозможно. Пока…
– Джоанна!
– Да, – кивнул тот. – Думаю, что граф мыслил именно в этом направлении.
– Но Джон Макиннес думал иначе, – добавил Гэвин. Мало-помалу дело стало проясняться.
– А Джоанна к тому времени уже была помолвлена с Джеймсом Гордоном.
– Вот в чем дело! Именно это и послужило причиной визита графа в Айронкросс той ночью. Ясно, что до него дошли слухи об обручении. Думаю, для него это был не очень приятный сюрприз.
– Точно, мой лорд, – торжественно подтвердил священник. – Граф резонно полагал, что Джоанна, будучи последней в роду Макиннесов, наследница всех владений, по справедливости должна принадлежать ему.
– То есть отец защищал выбор своей дочери, и началась ссора.
– Выбор дочери? – Святой отец отрицательно закачал головой. – Насколько мне известно, Джеймс Гордон не был выбором девушки. Это была идея сэра Джона, который давно планировал эту партию для Джоанны. Тем не менее, будучи покорной дочерью, она согласилась выполнить волю отца. Думаю, что по могуществу и богатству Гордон ничем не уступал Этолу, даже несмотря на титул последнего. Но это было не все!
– Что еще? – нетерпеливо спросил Гэвин.
– Сэр Джон хотел во что бы то ни стало удалить ее из этого места. Я думаю, он был единственным из семьи Макиннесов, кто действительно верил в проклятие Айронкросса и боялся его. Это был страх не столько за себя, как за дочь и будущих внуков, которым она могла дать жизнь в этом ужасном месте. А у Джеймса Гордона имелись свои собственные владения, расположенные несколько севернее. Сэр Джон знал, что тот вряд ли пожелает переезжать в замок Айронкросс. Отец хотел, чтобы Джоанна оказалась отсюда значительно дальше, чем в замке Бэлвени, принадлежащем графу Этолу.
Гэвин пристально взглянул в глаза священника.
– И это стало причиной его раздоров с Этолом?
– Больше мне ничего не известно. – Церковник встал и закрепил четки на поясе, давая понять, что разговор закончен. – Если это все, что вы хотели от меня…
Гэвин кивком отпустил его, проследив взглядом, как отец Вильям пересекает церковный двор. Едва тот вышел из-под укрытия стен часовни, порыв ветра подхватил его просторное церковное одеяние и обвил вокруг тощего тела.
Немного постояв, Гэвин пошел через кладбище к арочному проходу, соединяющему Оулд Кип с южным крылом, которое отделяло маленькую церковь от внутреннего двора замка. Аллен и многие другие люди, с которыми беседовал Гэвин, считали, что пожар в южном крыле – это не что иное, как несчастный случай. В конце концов создавалось впечатление, что несчастные случаи в замке Айронкросс происходили с завидной частотой. Возможно, свеча оказалась в опасной близости от гобелена или же на тростниковые циновки, лежавшие на полу, упали горящие угольки…
Но что, если истина скрыта совсем в другом?
Послышался шум, и во внутренний двор въехали всадники на лошадях. Подняв голову, Гэвин увидел, что прибыл граф Этол, владелец замка Бэлвени.
Глава 10
Над Грейт Холлом повисла напряженная, наполненная враждебностью тишина. Опасность, казалось, затаилась в каждом углу, а едва различимый ропот голосов наполнял воздух угрожающими нотками. С гобеленов, висящих на стенах большого зала и чередовавшихся с муляжами оленьих, лосиных и медвежьих голов, победоносно взирали вооруженные охотники со своей добычей.
Оба землевладельца, сидевшие за почетным столом, похоже, не предпринимали серьезных попыток рассеять мрачную обстановку или разрядить напряжение.
Гэвин Керр задумчиво рассматривал хрустальный кубок, который держал в руке. Терпкое красное вино переливалось волшебными бликами в свете огня, падавшего от огромного очага. Гэвину было трудно игнорировать подозрительность, которую посеял в его сознании священник. В поведении лорда чувствовалась холодность. Гэвин знал, что плохо умеет скрывать свои чувства, и почти не сомневался, что высокий худощавый шотландец легко уловил выражение недоверия на его лице. Теперь, сидя за длинным столом рядом с надменным молчаливым гостем, он размышлял, действительно ли Джон Стюарт повинен в смерти людей, погибших при пожаре. У Этола, безусловно, были причины для мести и возможность их осуществить.
Гэвин окинул взглядом людей, находившихся в зале. Сегодня вечером, перед ужином, он отозвал своего управляющего в сторону и еще раз расспросил его о той ужасной ночи. Аллен сказал, что когда пожар закончился и стало очевидным, что никому не удалось спастись, граф Этол и его свита немедленно покинули замок Айронкросс.
– Нет, – сообщил Аллен, – они не посчитали нужным остаться, чтобы принять участие в похоронах погибших.
«Что заставляет человека бежать после такой катастрофы? – гадал Гэвин. – Если не демоны вины, то что тогда?»
Гэвин внимательно рассматривал воинов Этола, многие из которых, похоже, были весьма искусными бойцами. В сущности, слишком уж много крепких ладоней лежало в готовности на эфесах мечей, зловеще сияющих в призрачном свете камина и факелов. Воины обеих сторон внимательно следили за ними, фиксируя сигналы своих хозяев. Эдмунд со своей свитой сидел у двери, ведущей во внутренний двор, и среди его соратников Гэвин заметил внушительную фигуру Питера.
Он знал настоящую цену своим людям и понимал, что они способны одержать победу в схватке с компанией Этола. Но во имя чего была бы эта кровавая победа? Сейчас не время и не место для расплаты за прошлые преступления. «Кроме того, – напомнил он себе, – у меня нет доказательств… пока нет». Его сомнения давали оппоненту шанс. В конце концов, в жилах графа Этола течет кровь королевской фамилии. Джон Стюарт был кузеном Джеймса IV – короля, которого Гэвин почитал выше всех прочих. Чтобы пролить кровь Джона Стюарта, необходимы неопровержимые доказательства его виновности.
Гэвин с интересом рассматривал сидящего рядом вельможу. Волосы Этола были украшены тонкими косичками, которые неплохо сочетались с длинными рыжими локонами, спускавшимися на плечи. «Изображает из себя денди, – подумал Гэвин, разглядывая инкрустированную драгоценными камнями застежку, удерживающую на его плечах плед в красно-зеленых тонах. – Хотя… не следует недооценивать этого типа». Он знал, как ловко Этол управлялся с мечом на многих турнирах, и в технике его отточенных движений таилась смертельная опасность.
Гэвин заставил себя заговорить.
– Мы начали восстановительные работы в южном крыле.
Этол поднял свой кубок и осушил его.
– Мне известно, что ваши люди прославились доблестью в битвах. – При очень пристальном наблюдении на его лице можно было заметить легкую улыбку. – Но я не предполагал, что они еще и хорошие строители.
– Мои люди, если только я прикажу, способны разнести даже врата ада и затем заново их отстроить! – Гэвин оглянулся на напряженных бойцов, следивших за ними цепким взглядом коршуна. Он смягчил тон и вновь обратился к гостю. – Я уже послал человека в Элдин для найма плотников и каменщиков. Думаю восстановить это крыло в его первоначальном виде.
– Вы не теряете времени даром.
– Насколько я понимаю, для владельца замка в этих краях время является ценным товаром.
– Время является ценным для всех нас, – неопределенно ответил Этол, пристально глядя на собеседника. – Но скажите мне, Гэвин Керр, вот что. Верите ли вы в проклятие Айронкросса?
Гэвин наполнил кубок своего гостя, затем налил себе.
– Вы прожили здесь всю жизнь. Во что верите вы?
Горец задумчиво помолчал, пригубил вино и окинул взглядом зал, прежде чем снова обратиться к хозяину.
– Во что я верю, не имеет значения. Но, похоже, хроника событий показывает, что правы те, кто верит.
– Значит, вы все же верите в проклятие, привидения и насильственную смерть, преследовавшую прежних владельцев этого замка?
– Возможно, так оно и есть.
Перед тем как продолжить, Гэвин выдержал долгую паузу.
– Так почему же вы упорно заявляете свои права на владение этими землями? Неужели вы настолько не цените собственную жизнь?
Внезапно румянец залил лицо Этола.
– Ведь ни для кого не секрет, – продолжил Гэвин, давая знак прислужнику принести еще вина, – что вы и сэр Джон в ночь его смерти не пытались скрывать свои чувства. Насколько я осведомлен, тогда в Грейт Холле было не меньше зрителей, чем сегодня. – Он помолчал, не спеша наполняя оба кубка. – Но почему вы так жаждали владеть замком и вдруг покинули его на следующее утро?
– Вы нарушаете границы нашей новой… дружбы.
– Разве?
– Да. То, что происходило между Макиннесами и Стюартами из Этола, вас не касается, и я вовсе не обязан объяснять вам мотивы своих поступков. Скажу одно: мои претензии были законными.
– Может быть, может быть, – задумчиво проговорил Гэвин и посмотрел на гостя пристальным долгим взглядом.
Этол заколебался, но протянул руку к кубку. Приезжие воины, как, впрочем, и люди Гэвина, беспокойно крутились на своих местах, но до сих пор никто из них не обнажил оружия.
Оба собеседника чувствовали близкую возможность конфликта. После очередной порции вина граф снова заговорил, стараясь сохранять спокойствие в голосе.
– Ну и… как быстро продвигаются работы в этом крыле?
Гэвин выдержал паузу и кивнул, принимая попытку Этола предотвратить возможную стычку.
– Вы можете увидеть все своими глазами. – Он встал из-за стола. – Пойдемте со мной, и я вам все покажу.
Суматоха, царящая на кухнях, подсказывала Джоанне, что замок переполнен гостями, и она догадывалась, что это за гости. Тем не менее это не снимало с нее обязанность поддерживать репутацию призрака.
Это был тяжелый для Джоанны день. Проклятый лорд заставил своего человека вместе с управляющим исследовать тайные проходы. Вернувшись из башенной комнаты, она следила за ними, следуя по подземным туннелям на небольшом расстоянии, чтобы не быть обнаруженной. Похоже, что Аллен, как ни странно, был не очень хорошо знаком с лабиринтами переходов, поэтому исследователи не рискнули заходить слишком далеко. Они даже близко не подобрались к южному крылу. Джоанна чувствовала невероятную усталость. Настоящие привидения, резонно полагала она, не нуждаются в отдыхе.
Как бы то ни было, но дело было сделано, и на лице Джоанны, когда она закрывала панель, блуждала плутовская улыбка. Проход, которым она пользовалась раньше, стал бесполезен, поскольку пол был сорван, а панель забита гвоздями. Однако еще одна маленькая потайная панель на противоположной стороне каминной полки находилась достаточно близко, что давало возможность продолжать досаждать хозяину замка.
Когда все собрались к ужину в Грейт Холле, она прокралась в комнату Гэвина, в очередной раз прихватила портрет и вернула его на прежнее место.
С самого детства Джоанна славилась своей силой и упорством. По общему мнению, она была слишком непокорной для девушки.
Гэвин завороженно смотрел на улыбающееся изображение.
Потребовались героические усилия с его стороны, чтобы во весь голос не разразиться проклятиями при виде портрета, снова висевшего на той же чертовой стене. Глубоко вздохнув, он сердито посмотрел на Эдмунда, стоявшего рядом и уставившегося на картину в молчаливом изумлении.
Оторвав взгляд от портрета, Гэвин пытался сделать вид, что ничего не случилось. Он вышел на середину и продолжил экскурсию для графа, давая пояснения к нововведениям, которые планировал здесь реализовать.
– Как видите, пока мы все еще находимся в процессе перестройки этого крыла. Идея состоит в перепланировке этой части замка с использованием оригинального стиля, который произвел на меня большое впечатление во время одного из путешествий. – Гэвин замолчал, заметив, что гость не последовал за ним в помещение. Этол остался стоять у входа, не отрывая взгляда от портрета Джоанны. Когда Гэвин посмотрел в лицо графа, то увидел, совсем не то, что ожидал. В нем не было чувства вины, как, впрочем, не было и признаков страсти.
Сознание Гэвина поглотило безумное желание, игнорируя незваного гостя, залезть на лестницу и в который раз снять картину, чтобы вернуть ее в свою комнату, как он делал это раньше и, похоже, будет делать еще не раз.
Этол первым нарушил неловкое молчание. Его голос был хриплым, почти благоговейным.
– Я даже не представлял себе, что после пожара что-то уцелело.
– Она уцелела, – коротко констатировал Гэвин.
– Но почему вы оставили ее здесь?
– Для надзора за работами!
Этол бросил непонимающий взгляд на Гэвина. В глубине его глаз промелькнуло изумление.
– Я вижу, что безумие, витающее среди этих холмов, охватило и вас. Тем не менее я заплатил бы хорошие деньги за эту картину, если, конечно, вы сможете пережить расставание с ней.
