– В какой-то момент я увидела, как одна из женщин с воплем, походившим на рев фантастического чудовища, бросилась на колени возле погребального костра, который они соорудили в центре помещения, и подожгла его. Я до сих пор продолжаю слышать нарастающий хруст и гул загоревшегося тростника, камыша и веток. Пламя озарило все подземелье, смешались тени и свет. И тогда женщины, подобно демонам, ринулись в языческую пляску, кружась и падая под неистовые стоны и завывания. Казалось, что они потеряли человеческий облик! А Мать совершенно спокойно наблюдала за этой безумной оргией.
Хотя Гэвин никогда не был свидетелем подобных ритуалов, он кое-что слышал об определенных местах, как в горной части страны, так и в западных областях, где происходят такие загадочные сборища. Одни говорили, что это древний ритуал, а большинство вообще предпочитало не распространяться на эту тему.
Как бы то ни было, сказанное не могло служить основанием для обвинений Матери в совершении убийств.
– Но это было еще не все, – продолжала Джоанна. – В то время как женщины продолжали свои танцы и песнопения, Мать обратилась к ним с проповедью, в которой упоминала о владельцах этой земли и о Зле, связанном с ними, а также о проклятии и традициях. Я стояла, спрятавшись от них за надгробием, и вдруг осознала, что она ведет речь о моем отце. Она призывала к свершению правосудия. Мать вызывала некую силу, несущую смерть… ему и всем, кто живет в этом месте.
Джоанна потянулась к Гэвину и крепко сжала его руку в своих ладонях.
– Как я ни была поражена тем, что происходило в подземелье раньше, это было ничто по сравнению с моим состоянием, когда я услышала эти слова. Я имею в виду то, что она говорила о моем отце, Джоне Макиннесе! Он был мирным человеком, который никогда преднамеренно не причинил боли или страданий ни одной живой душе.
– Что произошло потом, Джоанна?
– В конце концов они покинули склеп, все еще с безумными глазами и охваченные неистовством. Я не могла поверить в то, что увидела и услышала. Я сидела в углу, потрясенная зрелищем, свидетелем которого стала, и была не в силах пошевелиться не знаю сколько еще времени. – Она затихла, как бы вглядываясь в темные уголки памяти. – Не знаю, что заставило меня прийти в себя – страх или чувство предательства, но через некоторое время я смогла двигаться. Да, я нашла в себе мужество и отправилась назад, в свою комнату, хотя подсознательно чувствовала, что могу опоздать.
Джоанна уже не просто вздрагивала, ее трясло как в лихорадке. Гэвин приподнял ее, нежно усадил к себе на колени и крепко обнял, защищая барьером из своих рук.
Над озером прозвучал продолжительный, навевающий ужас раскат грома.
– Я пришла слишком поздно, – заговорила она сквозь шум грозы. – Когда я дошла до проходов в южное крыло, дым был уже очень плотным, а жар нестерпимым. Я почти задыхалась, но все-таки полезла наверх. Все вокруг было охвачено пламенем. Сквозь рев огня доносились слабые крики. Я погубила их! Я слишком долго просидела в склепе. Я…
Она больше не в силах была продолжать. Слезы потоком хлынули по ее щекам. Гэвин крепко прижал ее к груди. Его сердце пронзила острая жалость к этому хрупкому созданию, и он стиснул зубы. Как близка ему была скорбь, которую она сейчас испытывала. Как хорошо знакома ему боль утраты тех, кого любишь! И обреченная беспомощность того, кто выжил. И чувство вины за то, что не смог помочь.
Они сидели молча довольно долго, пока наконец она, глубоко вздохнув, продолжила:
– Я едва смогла добраться до верхних этажей. Думала, что вот-вот потеряю сознание, воздух был горячим и дымным. Я попыталась открыть панель в своей комнате, но защелку заклинило. Пламя, расползшееся по поверхности двери, уже лизало мои руки. Они горели… я ощущала запах собственной обожженной плоти. Но я… я застряла в коридоре, в то время как мои мать и отец оказались в ловушке внутри. Я бросилась назад. Как в ночном кошмаре, спотыкаясь, я бежала по коридорам. Мне удалось обнаружить другую панель. Но с ней случилось то же самое. Повсюду, куда мне удавалось добраться, происходило одно и то же. Я не могла пройти. Помню, что попала в коридор, который, я знала это точно, ведет в спальню моих родителей. Я пыталась выломать панель, я кричала и старалась руками оторвать горящее дерево, чтобы попасть внутрь. Но… но к тому времени все они, должно быть, уже были мертвы. Они все погибли. А я обречена жить…
Гэвин прикрыл рукой ее дрожащие пальцы и прижал их к своему сердцу.
– Как может человек противостоять пламени?
Она положила голову ему на грудь. Ее голос был холодным и почти безжизненным.
– Пламя ничто по сравнению с теми муками, которые я испытываю, продолжая жить.
В мыслях Гэвин снова совершил путешествие в прошлое, на покрытые грязью поля у Флодден Филд. Он ведь тоже был свидетелем гибели своей семьи – и оказался слишком далеко, чтобы помочь старшим братьям во время битвы. Он тоже вынужден был терпеть воспоминания о том, как был сражен, как беспомощно лежал среди умирающих и мертвых.
Он мечтал умереть. Но за ним пришел горец, раненый Эмброуз Макферсон, который взвалил его на плечо и двое суток тащил на себе назад, в горы. Гэвин отсутствующим взглядом окинул окна комнаты. Буря снаружи продолжала нарастать, а раскаты грома сопровождались многократным эхом.
Он вспомнил, какие только несчастья ни накликал на Эмброуза в то время – от угрозы физического насилия до словесных оскорблений его человеческого достоинства. Гэвин сделал все, чтобы заставить горца бросить его. Как и Джоанну, Гэвина заставили выжить.
Однако несгибаемое мужество Эмброуза, казалось, не знало границ. Лишив его возможности покончить с собой, упрямый горец говорил только о надежде. О шансе на будущее. О Шотландии, которой он нужен как никогда. Эмброуз Макферсон показал ему, что такое храбрость и сила вместе с состраданием. А позже он научил его дружбе и верности, которые связывали людей не менее крепко, чем кровные узы. Это было именно то, в чем Джоанна сейчас так остро нуждалась.
«Теперь моя очередь, – подумал Гэвин, – донести до нее тот урок, который когда-то преподал мне друг».
– Думаю, что среди этого кошмара я на какое-то время потеряла сознание. – Голос Джоанны снова вернул его к настоящему. – В сущности, когда я впервые пришла в себя, то была в близком к безумию состоянии, поскольку не могу вспомнить ничего из того, что со мной тогда происходило. Мои первые ясные воспоминания относятся к более позднему времени, когда я очнулась у подземного озера под замком. Мои руки лежали в холодной воде, а невыносимая боль волнами пронизывала все обгоревшее тело.
– Ты возвращалась в южное крыло?
– Я пыталась, но меня охватила лихорадка, а боль, опалявшая руки, почти сводила меня с ума. Думаю, что я оставалась лежать там, во мраке пещеры, долгие часы… или дни… время уже ничего не значило для меня. Но потом, после того как прошло бог знает сколько времени, я обнаружила, что стою. Не знаю, что заставило меня встать, но я ощущала себя марионеткой, удерживаемой невидимыми нитями. Кое-как я добралась по тоннелям в выгоревшее крыло, но там никого не было. Все лежало в руинах. Только холодный пепел, и больше ничего.
Джоанна тяжело дышала, а ее тело окаменело в его руках. Гэвин нежно поглаживал ее спину. Он видел, как по лицу Джоанны стекают слезы. Через какое-то время ее плечи расслабились, а дыхание стало более ровным.
– Ты думаешь, это происходило на следующий день?
Она пожала плечами.
– Я потеряла чувство времени. Помню только, что стемнело, и вокруг не было ни души. – Глубоко вздыхая, она отвернулась.
– Ну а как же остальная часть замка, Джоанна? Где находились остальные слуги, которых не было в этом крыле? Разве ты не могла позвать хотя бы одного из них на помощь?
Внезапно придя в ярость, она замотала головой.
– Я никогда не пошла бы к ним. Как я могла? Они были такой же частью этих убийств, как и сама Мать!
Гэвин повернулся и, взяв ее за подбородок, приподнял его так, что их глаза встретились. Пока они неотрывно смотрели друг другу в глаза, комнату в очередной раз озарила вспышка молнии.
– Что ты хочешь этим сказать?
Немедленно последовавший за этим мощный раскат грома разделил его вопрос на два.
– Что ты подразумеваешь, когда говоришь, что они были частью этого злодеяния?
– То, что есть на самом деле, – ответила Джоанна, и в ее глазах появился яростный блеск. – Все женщины этого дома входят в паству Матери. Я видела их в склепе. Ты ведь не думаешь, что я с ними незнакома? Они все были там. Кухарка Гибби, Молли и ее помощницы по хозяйству. Даже эта немая, Маргарет. Они все соучастницы. Все до единой… несли пламя смерти!
– Тем не менее ты лично не видела, как они поджигали южное крыло, не так ли?
– В этом не было нужды, – гневно ответила Джоанна. – Разве того, что я видела, недостаточно?
– Нет, я думаю, что этого достаточно, – честно ответил Гэвин. – Но это не означает, что мы должны прекратить поиски доказательств их вины.
– Но они виновны.
– Так утверждаешь ты, – возразил он. – Но ты не можешь быть более уверенной в вине Матери, чем твоя бабушка. И ты пока не можешь сделать ничего, чтобы определить меру вины этих женщин.
– У тебя может быть свое представление об истине. – Джоанна пристально посмотрела в его глаза. – Но оно всего лишь твое!
Глава 18
Войдя в Грейт Холл, Гэвин остановился и оглядел длинные ряды столов. Большая часть его людей и многие из свиты Этола уже сидели, развалясь в ленивых позах или усердно поглощая свой завтрак.
Его глаза остановились на Аллене, который устроился за одним из столов в компании Эдмунда и Питера. Сердитое выражение лица старика свидетельствовало о том, что этим утром управляющий оказался мишенью для острот Питера. Прошлой ночью, когда завывания бури за окном стихли, Гэвин расспрашивал Джоанну об Аллене. Почему, спросил он, Джоанна не обратилась за помощью к управляющему, а предпочла прятаться в убежище?
Для Джоанны ответ был совершенно очевиден. Немая Маргарет была его младшей сестрой, поэтому каковы были шансы на то, что он поверит полубезумной, страдающей дочери погибшего хозяина, а не родственнице и своим людям, которых он знал всю жизнь?
Гэвин вовсе не собирался обвинять ее в подозрительности, в конце концов, она имела на это право. Сейчас он искал взглядом своего гостя, Этола.
Вопреки его желанию, Джоанна этим утром настояла на возвращении в свое мрачное убежище. Несмотря на все попытки, Гэвин понимал, что даже не приблизился к возможности убедить ее прекратить скрывать свое существование от окружающего мира. Он пытался предложить ей хотя бы просто остаться в его спальне, закрыв двери изнутри, но девушка упорно отказывалась от его предложения, хотя, перед тем как уйти, и дала слово вернуться с наступлением ночи. Однако теперь, когда Гэвин несколько озабоченно размышлял о том, что доля участия в ее делах графа Этола слишком уж велика, он внезапно ощутил приступ беспокойства. Он не должен был позволять ее уйти, ведь Джоанна призналась ему, что Этол досконально знает все подземные маршруты. Что, если этот мерзавец прямо сейчас слоняется по тоннелям?
В смятении чувств Гэвин уже готов был вернуться к себе, чтобы отправиться на поиски Джоанны. Она должна прислушаться к его аргументам, если он хочет…
– Вижу, что сегодня утром вы такая же поздняя пташка, как и я.
Гэвин резко остановился перед неизвестно откуда возникшим горцем, едва избежав столкновения с ним. Глядя в лицо графа, он старался скрыть выражение облегчения, которое, как предполагал, все-таки появилось на его лице.
– Однако со второго взгляда, – добавил Этол с явной иронией в голосе, – вы выглядите как человек, который проснулся уже довольно давно. Так что же так заботит владельца замка Айронкросс столь чудесным утром, как это? Погоня за портретом Джоанны по залам южного крыла?
– Вы что, смеетесь надо мной? – угрожающе рявкнул Гэвин, пристально глядя на своего визави. – У меня создается впечатление, что для человека, который находится здесь всего два дня, вы осведомлены о делах в замке Айронкросс в значительно большей степени, чем это приличествует гостю!
Этол с кривой ухмылкой пожал плечами, поворачиваясь лицом к людям, постепенно заполнявшим зал.
– Не слишком часто приходится слышать такую замечательную историю, как та, что гуляет сейчас по замку. Не кажется ли вам удивительным, что человек с вашей репутацией должен выходить из себя каждый раз, когда кто-то из слуг переносит этот пресловутый портрет? Каждая кухарка и даже конюхи только и говорят об этом, хотя мне кажется, что они не уверены, что им следует делать в большей степени – смеяться над этим или бояться вас.
– Последнее свидетельствует о мудрости их поведения, – прорычал Гэвин, глядя на профиль своего высоченного собеседника. – Знаете, Этол, я бы поверил в то, что вы сказали, если бы вы приударяли за какой-нибудь горничной или околачивались среди конюхов. Но, имея удовольствие лицезреть ваше угрюмое настроение в течение последних двух дней, рискну предположить, что упомянутые особы из числа прислуги вряд ли приветствовали бы вас в своем обществе.
Явно проигнорировав колкость хозяина замка, Джон Стюарт некоторое время молча смотрел сквозь огромные двери Грейт Холла, прежде чем с кривой усмешкой повернуться к Гэвину.
– Так, значит, вам пока не удалось найти виновного, если я, конечно, не ошибаюсь.
Гэвин выдержал паузу, обдумывая ответ. Перед ним стоял человек, который, сохраняя внешне вполне невинный вид, легко мог оказаться личностью, ответственной за гибель родителей Джоанны. Несмотря на то, что Джоанна видела и слышала, Этол в глазах Гэвина оставался, наряду с женщинами из аббатства, на одном из первых мест среди подозреваемых.
Гэвин развернулся и встретился с насмешливым взглядом серых глаз.
– У вора есть важное преимущество, поскольку он знает несколько путей для перемещения по потайным коридорам этого замка. – Он нахмурился. – И все мои попытки найти проводника в пещеры встречали только бессмысленные взгляды и молчание. Такое впечатление, что мои вассалы снюхались с этим подлым псом.
– Можете быть уверены, что любой из тех, кто обслуживает замок, без труда мог бы помочь вам в этом деле. – Горец в свою очередь нахмурился. – Тот же Аллен живет здесь с того времени, когда еще под стол пешком ходил. Его прапрадеды, вероятно, возили камни для этих построек. Да, если бы меня попросили указать человека с крепкой памятью, то первым я выбрал бы его.
– Тем не менее он клянется, что слишком давно не бывал в этих тоннелях. Однако насколько я слышал, – продолжал Гэвин, – вы сами выросли среди этих холмов. Как я понимаю, вы, еще юношей провели в замке немало времени.
– Интересно, кто вам об этом сообщил? Только не пытайтесь заставить меня поверить, что вы сплетничаете с кухонной прислугой!
– Думайте что угодно, – огрызнулся Гэвин, – но я не из тех людей, которых интересуют любые подробности, касающиеся их ближайшего соседа.
Этол некоторое время пристально смотрел на него, а затем задумчиво кивнул.
– Логично, – согласился он. – И ваш метод состоит в том, чтобы указать соседу на его место.
В ответ на это замечание Гэвин утвердительно хмыкнул.
– Вы прямой и честный человек, – сказал граф искренне. – Редкое качество для пришельца с равнины. – Его внимание привлек поднос с едой, который мальчик из прислуги нес через Грейт Холл. – Не знаю, удалось ли вам полакомиться своей ежедневной порцией заблудившихся в окрестностях соседей, но мой пустой желудок настоятельно требует, чтобы его наполнили.
– Сначала ответьте, действительно ли вы хорошо знакомы с тоннелями, расположенными под замком.
Пока горец обдумывал свой ответ, его лицо сохраняло невозмутимое выражение, но, наблюдая за ним, Гэвин решил, что ответ графа, скорее всего, подтвердит его собственные подозрения. В сущности, по мере ожидания Гэвин все больше и больше склонялся к тому, что Этол постарается скрыть правду.
– Да, мой гостеприимный хозяин. Я бы сказал, что за пределами этого замка найдется очень мало людей, которые знакомы с этими пещерами лучше, чем я!
Гэвин увидел, что горец приподнял бровь, прежде чем повернуться и направиться к столу, на котором его ожидал поднос с едой. Опомнившись от удивления, вызванного столь откровенным признанием, лорд последовал за ним.
Когда они подошли к своим местам за главным столом, Гэвин жестом пригласил графа садиться.
– Я хочу предложить вам своего рода обмен. Я не буду спрашивать, как случилось, что вы оказались специалистом по так называемым «секретным проходам» не принадлежащего вам замка, а вы взамен дадите мне практический урок.
Прежде чем ответить, Этол оторвал ножку у одной из жареных уток, лежавших перед ним.
– Нет никакой нужды торговаться. Я с удовольствием проведу для вас экскурсию… а также расскажу, как получилось, что мне удалось узнать так много.
Гэвин скептически посмотрел на своего гостя.
– Неужели?
– Вы всегда так недоверчивы или подобное поведение относится только к новым соседям?
Гэвин нахмурился и взял со стола кубок.
– Полагаю, меня всегда считали человеком достаточно доверчивым. Однако после приезда в горы эта черта стала меня постепенно покидать.
Этол ухмыльнулся и переключился на еду.
– А сейчас, – продолжил Гэвин, – есть ли у вас идеи относительно того, почему мне стоит так беспокоиться?
– Я всего лишь предложил вам прогулку по вашим собственным владениям, – проговорил горец с полным ртом. – Думаю, вам следует позвать священника для изгнания этих демонов. – О, для меня большое облегчение узнать, что добрый граф Этол не является мастером всех ремесел. – На губах Гэвина заиграла кривая усмешка, когда он вытащил кинжал и подцепил кусок сыра со своего подноса.
– Я только сказал, что вам следует позвать священника, – лукаво произнес Этол, потянувшись за кубком. – Но если вы хотите, чтобы я помолился за вас, то…
– Все это не важно, – рявкнул Гэвин. – Желаете ли вы провести меня по пещерам?
– Вы это серьезно?
– А разве у меня есть причины быть несерьезным?
Гэвин пристально следил за реакцией графа, пока тот обдумывал его предложение.
– Нет, я вообще не ищу причин. – Этол осушил кубок. – И когда бы вы хотели осуществить эту экспедицию?
– Сегодня, – убежденно сказал Гэвин. – Сегодня утром. Заканчивайте свой завтрак, граф, и мы можем отправляться.
Достаточно было одного беглого взгляда на жалкие пожитки, чтобы Джоанна ощутила, как сердце тревожно забилось в груди. Она пригнулась, ее глаза пристально вглядывались в темноту, окружавшую маленькое кольцо света. Кто-то здесь побывал – в этом не могло быть никаких сомнений. Ее плащ и разорванная сменная одежда уже не лежали там, где она их оставила, а были свернуты и засунуты под маленькое гнездышко из соломы. Неизвестный осматривал их, а затем положил под лежанку. От испуга кровь застыла в жилах несчастной девушки.
В пещере под низким выступом скалы царили тишина и спокойствие. Опустившись на колени с лампой в руках, она тщательно исследовала землю у выхода, пока не обнаружила следы пришельца. Башмаки… Башмаки крупного мужчины.
Развернув плащ, Джоанна торопливо набросила его на плечи и завязала у горла. Что ж, по крайней мере, она приблизительно выяснила, кто рылся в ее вещах, а больше все равно сделать ничего нельзя. Но она была абсолютно уверена, что, кто бы ни побывал здесь, он обязательно вернется.
Взяв с собой кремень и рассовав по глубоким карманам все, что могло пригодиться, Джоанна повернулась и бросила последний взгляд на свое временное убежище. В очередной раз и, как оказалось, довольно скоро ее пристанище снова было раскрыто.
Она устало подумала, что наступило время отправиться еще глубже во тьму пещер, чтобы найти очередное безопасное место. Но перед этим она должна сходить в склеп. До полнолуния оставалось всего несколько дней, а у нее еще было достаточно много незаконченной работы.
Джоанна быстро шла по берегу озера, не замечая тени, которая двигалась вдоль дальней стены, бесшумно следуя за ней.
Глава 19
Гэвин знал, что с его стороны было крайне неосмотрительно отправиться в путешествие по подземным тоннелям и пещерам, не предупредив Джоанну. Однако искреннее признание Этола и его неожиданная готовность выступить в роли проводника заставили владельца замка незамедлительно согласиться на это предложение. Он не мог удержаться от соблазна испытать Этола в деле.
Конечно, Гэвин понимал, что должен быть начеку и в то же время достаточно шуметь, чтобы в случае опасности предупредить Джоанну об их приближении. Этим утром, прежде чем покинуть свою комнату, он наконец заставил ее признаться, что у нее есть безопасное убежище возле подземного озера. Из всего того, что она сообщила, чтобы рассеять его беспокойство относительно своего ухода, Гэвин вынес представление о гигантской протяженности и запутанности этих пещер и лабиринтов тоннелей. Более того, она поклялась, что никто не сможет приблизиться к ней так, чтобы она не заметила.
Высоко подняв факел в руке и следуя за горцем на шаг сзади, Гэвин надеялся, что все сказанное ею соответствует действительности.
Несколько часов назад, оповестив своих людей о намерении посетить пещеры, оба землевладельца быстро прошли через кухонные помещения мимо вопрошающих лиц кухарки и ее помощников и далее вниз по каменным ступеням за огромным очагом. Очевидно, это был единственный путь в пещеры из внутренних помещений замка, который был известен Этолу, по крайней мере он так утверждал.
Тоннели действительно оказались запутанными и похожими на лабиринты, что соответствовало описаниям управляющего и Джоанны. Низкие и узкие проходы внезапно переходили в огромные пещеры, где вторжение двух достаточно крупных мужчин вызывало переполох среди тысяч летучих мышей, мирно спавших под каменными сводами. Возле сухого по всей протяженности коридора внезапно появлялись подземные ручьи, с журчанием бежавшие вдоль гладких стен до очередного разветвления, а затем так же неожиданно исчезали. Мало того, что подземелье изобиловало резкими поворотами и бесконечными маршами вырезанных в камне ступеней, часть из которых вела в тупики, – создавалось впечатление, что чуть ли не каждую минуту они проходили мимо закрытых дверей из окованного железом дуба.
Гэвин пытался зафиксировать в памяти характерные места, которые они проходили, но вскоре скальные рельефы и петляющие коридоры начали смешиваться в размытый меланж камня и сырости. Хотя Этол и сопровождал их продвижение беглыми комментариями относительно кристаллических образований в конкретной пещере или бездонности определенной трещины, которую они миновали, были моменты, когда Гэвину казалось, что даже его проводник терял свою обычную уверенность. Одна из таких ситуаций возникла, когда Гэвин попросил провести их под южное крыло замка, чтобы найти дорогу к проходам, ведущим в южный зал. Гэвина чрезвычайно интересовал маршрут, которым пользовалась Джоанна, когда в очередной раз похищала собственный портрет. Однако вместо этого они оказались на уступе под нависающей скалой и наблюдали за тем, как дождь поливает поверхность широкого озера. Гэвин сразу же понял, что стены, окружающие южное крыло, находились высоко над ними.
После быстрого взгляда на захватывающий пейзаж и резкий спуск скал под уступом, Гэвин, повернувшись, встретился с устремленным на него взглядом горца.
– После приезда в замок Айронкросс, – начал Этол, испытующе глядя в лицо Гэвину, – были ли моменты, когда вы думали, что ваша жизнь находится в опасности? Я имею в виду, были ли покушения на вашу жизнь?
– Что заставляет вас задавать такие вопросы?
Этол помрачнел и перевел взгляд на охваченное бурей озеро.
– У меня возникло ощущение, что, имея дело с вами, лучше действовать прямо и честно. В отличие от столь многих представителей знати, живущих на равнине – в южной Шотландии, вы показались мне человеком, который не бросает слов на ветер.
Гэвин кивнул, принимая явный комплимент со стороны своего спутника.
– Есть люди, которые разделяют ваше мнение. Но что заставляет вас думать, что я должен чего-то бояться в собственных владениях?
– Например, пожар, внезапно возникший в вашей комнате предыдущей ночью, – ответил Этол. – Думаю, вы не для того выжили у Флодден Филд или на службе королю за границей, чтобы умереть по небрежности в собственной спальне. – Он повернулся и взглянул на Гэвина. – Я знаю, что вы человек сильный и смелый, но уверен, что отнюдь не беспечный.
– Нет, – ответил тот. – Я так не думаю.
– В таком случае это имеет отношение к прошлому замка. После несчастья, случившегося минувшей осенью, я больше, чем когда-либо, убежден, что опасность, которая преследует владельцев Айронкросса, – это нечто большее, чем просто мистификация.
– Значит, вы уверены, что пожар, уничтоживший южное крыло, был вызван поджогом?
Этол утвердительно кивнул, а затем вопросительно приподнял бровь.
– Да, я уверен. А разве у вас есть сомнения?
Гэвин нахмурился, не желая открывать свои мысли в такой момент. По крайней мере, пока он считает горца претендентом на ответственность за трагедию, случившуюся той ночью.
– Продолжайте. – Гэвин помолчал, проницательно глядя в лицо своего проводника. – Вы подозревали это с момента трагедии, забравшей невинные души, или речь идет о более поздних выводах?
– Я хочу быть откровенным в своих действиях и словах, независимо от того, насколько двусмысленными они могут показаться.
– Это ваши слова, – кивнул Гэвин.
– С того самого момента, когда я увидел то, что осталось от южного крыла, я знал, что его подожгли, замышляя убийство.
Гэвин почесал подбородок и прислонился к сырой каменной стене у входа в пещеру.
– Вы увидели нечто, позволяющее говорить об этом столь уверенно?
Джон Стюарт отошел от уступа и тоже устроился у противоположной стены.
– Проходя по обгоревшим комнатам, я обнаружил, что пожар одновременно начался не в одном, а во многих местах. Каждая из панелей, ведущих в потайные проходы, – каждая из панелей, о которых мне было известно, – была выжжена, а соответствующие комнаты сильно обгорели. Я уверен, что поджоги были сделаны преднамеренно, чтобы воспрепятствовать людям спастись из южного крыла. – Задумчиво глядя на озеро, Этол, нахмурив лоб, продолжил свой рассказ: – Джон Макиннес знал дорогу к этим пещерам не хуже других. Именно он был тем, кто много лет назад первым привел меня сюда. Поэтому было совершенно непонятно, почему он и его семья не воспользовались проходами, после того как обнаружили дверь в Оулд Кип запертой…
– Что вы подразумеваете под словом «заперта»?
– Та дверь, которая ведет в коридор над сводчатым проходом, – ответил Этол, удивленный реакцией Гэвина. – Она была закрыта!
Новый хозяин недоуменно уставился на графа. Этол кивнул и продолжил:
– Я, собственно, и был тем человеком, который отпер засов. Но в тот момент, когда мы открыли двери, пожар еще продолжался, а дым был настолько густым, что войти в помещение было просто невозможно. Через некоторое время, как раз когда начался дождь, обрушилась часть крыши, но повсюду можно было увидеть только обгоревшие тела. Если бы не ливень, продолжавшийся до следующего утра, думаю, вряд ли от южного крыла что-то осталось бы.
– Но почему, Этол, вы так быстро покинули Айронкросс? Если вы были так уверены в нечестной игре, почему не задержались подольше, чтобы провести расследование и найти преступников?
Горец раздраженно хлопнул ладонью по скальной стене и повернулся лицом к озеру.
– У меня практически не оставалось выбора. Управляющий Аллен обращался со мной так, будто именно я нес ответственность за происшедшее. Не успели они вынести тела погибших из руин, как он стал говорить о необходимости забить все входы и ждать приезда на север леди Макиннес. Он даже не удосужился составить опись того, что осталось.
– Но разве у управляющего были причины для подозрений?
– Нет, – усмехнулся Этол. – Не считая того факта, что мы с Джоном поспорили в тот вечер, не было ничего, что могло бы заставить людей подумать на меня. Черт побери, да Джон Макиннес был для меня как старший брат! Между нами не было кровной вражды. Но я даже не мог представить себе, что они заподозрят именно меня среди всех прочих! И любой из них сделал это с большей легкостью, чем мог бы прирезать овцу. Ясно, что у этих людей не было привязанности к своему хозяину. В сущности, – произнес Этол и повернулся к Гэвину, – они не очень-то горевали после его смерти. Очевидно, она не была для них неожиданностью.
– Итак, вы уехали! – сказал тот резко.
– Какое это имело значение? Косвенно этот проклятый управляющий задел мою честь, и мое терпение готово было лопнуть в любую минуту. Сначала я собирался захватить замок и взять все в свои руки, но потом решил, что с учетом размолвки с Джоном это только усугубит подозрение в моей виновности. Я уехал, потому что у меня не было иного выбора.
– Как бы то ни было, зная, что совершено убийство, и понимая, что вы единственный, кто может свершить правосудие, вы все же уехали!
Услышав слова Гэвина и его осуждающий тон, граф помрачнел. Он выпрямился и в упор глянул на своего собеседника.
– Я вынужден был покинуть замок Айронкросс, но не прекратил поиски истины. Видя, как быстро эти люди настроились против меня, я подумал, что лучше всего предоставить убийце возможность почувствовать себя в безопасности.
– Но как вы могли узнать правду, находясь на расстоянии целого дня пути в своем замке Бэлвени? – Поскольку Этол медлил с ответом, Гэвин сначала смотрел на гостя с некоторым подозрением, но потом вдруг его осенило. «Ну конечно, – подумал он. – Как я был слеп, что не догадался сразу». – Вы оставили здесь своих шпионов!
Этол кивнул.
– Мне казалось, что это неплохой план… тогда.
– И что же? Удалось им получить какую-либо ценную информацию?
– Нет, – покачал головой Этол. – Изначально я платил здесь двум людям. Но один из них, более пронырливый, умер вскоре после моего отъезда. Насколько мне известно, ему на голову упал обломок скалы.
