Глава 5

Лондон

Мужчины, прохлаждавшиеся в тренировочном зале клуба на Мерилебон-стрит, быстро освободили пространство, когда замелькали шпаги. Как только по залу пронесся слух о поединке, зрители ринулись к перилам верхней галереи и стали заключать пари. Ставки доходили до тысячи фунтов. Участники поединка великолепно владели приемами боя.

– Пять судов, Натаниэль! – процедил сквозь зубы один из участников поединка.

– Я обещал только одно! – ответил Натаниэль, отбивая удар противника.

– Одно воспримут как случайность. – Натаниэль пошел в атаку, оттеснив противника на другой конец зала. – Пять будет смахивать на открытое проявление враждебных действий.

Преимущество Натаниэля оказалось временным. Ловко увернувшись от сокрушительного удара, противник ринулся в наступление под ободряющие возгласы зрителей.

– Это станет открытым проявлением враждебных действий только в том случае, если мы предадим огню весь их флот, будь он проклят. Но теперь, раз уж ты об этом заговорил...

Сэр Натаниэль Йорк, инспектор военно-морского флота, продолжал пятиться под стремительными ударами шпаги противника.

– Я удивлен, что ты, сукин сын, до сих пор не сделал такой попытки.

– Это всего лишь чертов бизнес, Натаниэль. – Противник Натаниэля сделал шаг назад и отбил удар.

– Губить человеческие жизни ради нескольких кусков золота – самое настоящее варварство.

– Все знают твое мнение на сей счет.

– В парламенте есть ряд политиков, которые придерживаются такого же мнения, и в ближайшее время будет принят соответствующий закон.

Натаниэль устремился вперед, но противник отбивал все его удары. Внезапно противники оказались лицом к лицу со скрещенными шпагами.

– И как отреагирует парламент на конфискацию пяти новеньких кораблей?

– Как бы парламент ни отреагировал, я буду бороться с этими подвизающимися на работорговле псами до тех пор, пока ни один порт в Англии не станет принимать их корабли, какую бы цену они ни сулили.

Быстрым движением Натаниэль оттолкнул шпагу противника вниз и тихо произнес:

– И ты не боишься последствий? Что, если правда выйдет наружу? Что и говорить, работорговля – бесчестный бизнес. Но если твое имя свяжут с кампанией террора, которая уже и так нанесла работорговцам убытки, тебе есть что терять!

– Терять мне нечего.

В этот момент шпага Натаниэля взлетела вверх и покатилась по полу, а шпага противника уткнулось ему в грудь. Галерея взорвалась криками.

– Пять судов, Натаниэль! Конфискованные моими людьми, они будут стоять на якоре в проливе неподалеку от Грейвсенда. Будут ждать тебя на рассвете в следующую пятницу.

– Это противоречит моим принципам – уничтожить столько новых британских кораблей. – Затянутой в перчатку рукой он оттолкнул шпагу от груди и тыльной стороной запястья вытер пот с лица.

– Но, Боже правый, ведь это во имя благородного дела. К тому же наш военно-морской флот и впрямь нуждается в тренировке стрельбы по мишеням!

– Ты отличный человек, Натаниэль, хотя и имеешь слабость к низкому парированию удара.

– А у тебя, Стенмор, есть сердце! – Криво усмехнувшись, он принял шпагу из рук слуги. – Не станет ли это шоком для множества дам, которые постоянно твердят, что у тебя его нет?

Филадельфия

Стоя в темноте на Земляничной аллее, Ребекка поежилась и плотнее закуталась в шаль. Вечер выдался холодным.

Из открытых дверей гостиницы доносились звуки скрипки и пение. Сделав глубокий вдох, Ребекка подошла к двери.

– Миссис Форд! – Навстречу ей устремилась жена владельца гостиницы. – Что-нибудь случилось? У Молли начались роды?

В молодости Нелли Фокс была повитухой, и по старой памяти ее и сейчас приглашали к роженицам.

– Еще не время, – тихо ответила Ребекка. – Я пришла повидаться с джентльменом из Англии. Сэр Оливер... Сэр Оливер Берч. Мне сказали, что он остановился в вашей гостинице.

– Да, это верно. И исправно платит за постой. Он только что удалился в свою комнату. Я не знала, что он ваш родственник, миссис Форд.

– Нет, мы не родственники. Просто у меня к нему дело. Не будете ли вы столь любезны, миссис Фокс, сообщить джентльмену о моем приходе. Разумеется, если это вас не очень затруднит.

– Нисколько, миссис Форд. Один из слуг сейчас же отправится за адвокатом.

Подобные заведения Ребекка не посещала, если не считать тех редких случаев, когда в гостинице проходили собрания местной общины. Однако, живя по соседству с гостиницей длительное время, Ребекка хорошо знала ее владельца, его жену, а также многих посетителей, поэтому чувствовала себя здесь в полной безопасности.

Вскоре появился англичанин в сопровождении слуги, и все, что Ребекка собиралась ему сказать, вылетело у нее из головы.

– Миссис Форд, премного вам обязан за то, что пришли со мной повидаться.

Сэр Оливер оказался моложе, чем она себе представляла, когда увидела его в первый раз на лестничной площадке возле своей комнаты.

– Для начала, мадам, примите мои извинения за то, что я столь бесцеремонно обратился к вам сегодня днем. Мне следовало сначала прислать вам ознакомительное письмо. – Адвокат сделал паузу и продолжил, когда Ребекка кивнула: – Видите ли, миссис Форд, я уполномочен действовать от имени лорда Стенмора и довести до конца дело, порученное мне его сиятельством. Я также уполномочен выразить вам от имени графа благодарность за то, что вы заботились о его сыне. Вознаграждение, которое вам причитается за ваше...

– Позвольте мне кое-что вам объяснить, сэр Оливер, – перебила его Ребекка. – Я люблю Джейми как родного сына, другой матери он не знал. Он – смысл моей жизни. Ни за какие сокровища я его никому не отдам.

Адвокат не сводил с Ребекки глаз, лицо его приняло задумчивое выражение.

– Что касается намерений вашего клиента, то до сих пор вы не предъявили мне ни единого доказательства, что Джейми действительно является сыном графа Стенмора.

– Буду счастлив представить вам соответствующие документы, – сказал адвокат.

– Позже, если не возражаете, – кивнула Ребекка. К столику подошла Анни, предложила горячительные напитки, Ребекка, однако, отказалась.

– Пожалуйста, продолжайте, – попросил ее сэр Оливер, явно довольный оборотом, который приняла беседа.

– Мне не дает покоя мысль о том, сэр Оливер, почему граф Стенмор вдруг воспылал желанием вернуть сына. Ведь с момента его рождения уже прошло десять лет.

– Его милость не знал о смерти супруги, миссис Форд, иначе давным-давно послал бы за сыном.

Эти слова привели Ребекку в замешательство.

– Позвольте, мадам, задать вам встречный вопрос. Если вы знали, что скончавшаяся путешественница была супругой графа Стенмора, то почему не удосужились вернуть ему сына?

Кровь бросилась Ребекке в лицо.

– Я понятия не имела о существовании графа Стенмора. Мать Джейми ни словом о нем не обмолвилась.

– Тогда расскажите, при каких обстоятельствах ее ребенок оказался у вас.

– Насколько мне известно, мать Джейми отправилась в путь одна. Откуда мне было знать, что она супруга графа? Когда она умерла, забрать ребенка было некому.

– Понятно. Могу ли я полюбопытствовать, вы были замужем, когда взяли к себе Джейми?

– Меня уже сосватали, и скоро должна была состояться свадьба.

– И это вас не остановило?

– Конечно, нет! Мистер Форд ничего не имел против. К несчастью, мой дорогой супруг умер вскоре после свадьбы.

– Растить ребенка одной! Неужели не пришло в голову хотя бы попытаться найти родню мальчика? Послать, к примеру, сообщение через владельца корабля.

– Как я уже сказала, дама путешествовала в полном одиночестве. Владелец корабля знал лишь, что младенец родился в тот день, когда его мать взошла на борт корабля. Поставьте себя на мое место, сэр Оливер, и скажите, какой муж мог допустить, чтобы жена сбежала от него с ребенком, только произведенным на свет?

– Значит, вы решили, что она сбежала?

– Разумеется. Но если это не так, почему муж целых десять лет не интересовался судьбой жены и сына?

Вопрос явно озадачил адвоката.

– Должен вам сказать, – произнес он после паузы, – что не уполномочен отвечать на ваши вопросы.

– В таком случае, мистер Оливер, я не позволю совершенно незнакомому человеку увезти моего сына к отцу, о котором не имею ни малейшего понятия, какие бы радужные перспективы это ни сулило мальчику.

Ребекка поднялась.

– Пожалуйста, сядьте, миссис Форд. Меньше всего мне хотелось бы волновать вас. Я постараюсь прояснить ситуацию, насколько это возможно. И прошу принять мои извинения за то, что позволил себе задать вам некоторые бестактные вопросы и вынудил доказывать свою правоту. – Взгляд сэра Оливера вновь потеплел. – Я видел Джеймса. Знаю о его физических недостатках. Ваши способности опекуна, мадам, вызывают восхищение.

Ребекка снова опустилась на краешек скамейки. Лицо у нее все еще горело. Тело было напряжено, как натянутая струна.

– Поиски по всему свету жены и сына – занятие не из легких, миссис Форд. Граф Стенмор только недавно узнал, куда сбежала его супруга. А в момент рождения Джеймса он находился в отлучке.

– Вы сказали, что знаете о физических недостатках моего сына. Его сиятельству они тоже известны?

– Известны. Я имею в виду руку ребенка. Ему сообщили об этом слуги, помогавшие при родах, когда он вернулся домой.

– А граф знает, что у Джейми проблемы со слухом? На лице адвоката отразилось удивление.

– Но сейчас он как будто вполне...

– Джейми слышит слова, если смотрит говорящему в лицо. Но только левым ухом. А правым вообще не слышит. Теперь вы можете поклясться, что ваш клиент примет мальчика как своего сына, несмотря на его физические недостатки?

– Должен вас заверить, миссис Форд, что граф Стенмор – человек в высшей степени достойный. Он член палаты лордов. Прославился на всю Англию своей честностью и справедливостью. Я знаю его уже больше двадцати лет. Какими бы недостатками ни обладал Джеймс, даю голову на отсечение, вы сделаете для мальчика доброе дело, если отправите его в Англию, к отцу.

Выслушав адвоката, Ребекка ощутила, как у нее из тела медленно уходит жизнь. Разум брал верх над эмоциями. В Англии ему будет лучше. Там он получит титул, а вместе с титулом богатство и положение. Но Ребекка не хотела расставаться с Джейми. Сама мысль об этом была невыносима. Она сбежит из гостиницы, спрячется, потом заберет Джейми и уйдет с переселенцами на Запад.

– Возможно, эти слова кажутся пустыми и ничего не значащими, – продолжал адвокат. – Имея теперь полное представление о трудностях Джеймса, я только сейчас понял, почему вы так беспокоитесь, не зная, как мальчик перенесет путешествие и как потом приспособится к новой обстановке в доме отца.

Она кивнула, не позволяя себе даже на мгновение представить, какой пустой станет ее жизнь, когда Джейми ее покинет.

– Миссис Форд, позвольте мне предложить решение, которое, возможно, облегчит положение всех сторон. Если бы все прошло, как я планировал, и вы простились бы с Джеймсом, я нанял бы человека, который сопровождал бы нас в путешествии. Будучи убежденным холостяком, я не имею достаточно опыта, чтобы обеспечить все потребности парня его возраста. Почему бы вам, миссис Форд, не сопроводить мальчика и меня в Англию? В качестве почетной гостьи графа Стенмора, естественно, и моей тоже.

Ребекку сковал страх, такой же, какой она испытала, когда подобную мысль впервые высказала Молли.

– Это единственное разумное решение. Вам совершенно не о чем будет беспокоиться. Я сделаю все необходимые приготовления.

Голова у Ребекки раскалывалась от боли, и она на мгновение прижала пальцы к вискам.

– Я понимаю вас, миссис Форд. Ваши сомнения и страхи вполне реальны, – Голос Оливера Берча потеплел. – Но прошу вас, доверьтесь мне, дорогая. Это путешествие принесет огромную пользу вам и вашему сыну. Поезжайте в Англию и воочию убедитесь, что мальчику там будет хорошо.

Ребекка медленно поднялась.

– Прошу вас, хотя бы обдумайте мое предложение. Сэр Оливер тоже поднялся.

– Мне не нужно его обдумывать, сэр, – прошептала Ребекка. – У меня нет выбора.

Глава 6

Сэр Николас Спенсер бросил лакею пальто и придирчиво оглядел себя в зеркале. Не обращая внимания на свежий порез над правой бровью и темнеющий на скуле синяк, Николас сосредоточился на галстуке. Удовлетворенный, распрямился, вскинул голову и разгладил лацканы нового шелкового сюртука. Старик мажордом терпеливо маячил рядом.

– Доброе утро, Филипп, – сказал Николас, повернувшись к нему. – Вы с хозяином хорошо провели время в Солгрейве?

– Хорошо, сэр. Лорд Стенмор в библиотеке, сэр.

– Его сиятельство случайно не захворал во время пребывания в Хартфордшире?

– Нет, сэр, – ответил мажордом.

Они поднялись наверх по одному из пролетов парадной лестницы.

– Тогда, может, он упал с лошади? Или вывихнул лодыжку?

– Нет, сэр, – ответил Филипп.

– Хм. Может, в его конюшнях появился новый жеребенок?

– Нет, сэр.

– Значит, все дело в красивой женщине. Выкладывай, старина.

– Нет, сэр.

– Неужели твой брат Дэниел сжег Солгрейв?

– Нет, сэр.

Николас остановился на верхней ступеньке и вопросительно уставился в невозмутимое лицо управляющего.

– Тогда вот что скажи мне, Филипп. Ты когда-нибудь улыбаешься?

– Нет, сэр.

Николас отвернулся и вошел в массивные, украшенные тонкой резьбой двери библиотеки. Его друг сидел за огромным письменным столом у окна и что-то писал.

– Твой управляющий, – начал Николас без приветствия, – самый несчастный старый хрыч из всех, кого я когда-либо встречал в жизни.

Сэмюэль Уэйкфилд поднял голову и улыбнулся.

– Конечно! Филипп есть Филипп. Но ты сам станешь гораздо несчастнее, если вдруг возомнишь, будто сможешь его изменить.

– Твой мажордом, мой друг, знает меня по меньшей мере лет двадцать. Не кажется ли тебе, что он мог бы сказать мне хотя бы «доброе утро»? Или «какой чудесный сегодня денек, сэр»? Или «что послужило причиной столь ужасной раны на вашем прекрасном челе, сэр Николас»? Проблема нынешнего мира заключается в том, что никто не задает правильных вопросов!

– Почему же? У тебя на лбу и впрямь знатная отметина, Николас. Кто оставил ее на этот раз? – Отодвинув бумаги, Стенмор откинулся в кресле. – Не хочешь – не говори. Дело твое. Но хотелось бы знать, откуда в тебе столько утонченного чванства?

Вместо ответа Николас взял со стола экземпляр «Морнинг кроникл» и ткнул пальцем в статью на первой странице.

– Вот идеальное доказательство моей правоты. Представь, эта грязная газетенка превозносит этого парня, Джона Уэсли, за пять новых кораблей, потопленных в прошлую... не важно, когда.

– Пятницу.

– Точно. Задаются ли они вопросом, каким образом какой-то религиозный фанатик умудрился доставить эти невольничьи суда в такое место, где военно-морской флот ее величества разнес их в щепки?

– И что же? Задаются?

– Едва ли.

– Видишь ли, Уэсли имеет сильный голос против работорговли.

– Хотя бы и так, Стенмор, все равно ты не можешь утверждать, что молитвами и добрыми намерениями можно похитить корабли после того, как за них заплатили, но до того, как они отправились на юг на свой дьявольский промысел. – Николас взглянул на друга исподлобья. – Подобный трюк требует тщательного планирования и ловкости. И конечно же, денег, не сомневайся.

– Прекрасно. Не стану оспаривать твою точку зрения касательно вопросов. Но скажи мне, Николас, где ты заработал этот порез, которым так гордишься?

– Если тебе так уж охота знать, в Уимблдоне. – Николас уронил газету на стол и коснулся пореза на лбу. – Эти чертовы сельские ярмарки теперь совсем не такие, как в былые времена. И прежде чем читать мне нотации, милорд, вам следовало бы знать, что поначалу я был просто зевакой. Пока меня не втолкнули в круг. А потом пришлось защищаться.

– Втолкнули? Ха! – Стенмор указал приятелю на стул. – Хотелось бы мне посмотреть на того, кому удалось бы втравить во что-то Николаса Спенсера.

– Раз уж мы коснулись этой животрепещущей темы, кто кого во что может втравить, хотелось бы надеяться, что в Сент-Олбансе ты не бросал деньги на ветер.

– К чему ты клонишь?

– Ладно, спрошу без обиняков. Пока ты находился в отъезде, твоя последняя пассия пребывала в полном расстройстве. По городу ходят слухи, будто эта дама нашла утешение в азартных играх, промотав за прошедшую неделю в различных увеселительных заведениях баснословную сумму.

– Мы с Луизой договорились. Я не одобряю ее страсть к азартным играм.

– Можешь говорить что угодно. Но позволь предупредить тебя, мой друг, насколько я понимаю, чаровница расстроена.

– Неужели это все, на что ты способен, Николас, – распространять сплетни?

– Почему? Нет! У меня все дни расписаны. Сегодня, к примеру, я буду занят дрессировкой новой пары серых лошадок. Они настоящие красавицы. Ближе к ночи намерен побывать на вечеринке у леди Морнингтон. Потом постараюсь соответствовать образу светского человека, швыряя деньги в «Уайтсе» или «Бруксе», – пока еще не решил, где именно. Позже проведу час в саду развлечений. Куда посоветуешь податься на этот раз, в Воксхолл или Рейнлаг? Затем публичный дом. Но постой, – Николас уставился на друга, – тебе как будто что-то еще не дает покоя, я угадал? Не игорная ли страсть леди Нисдейл?

Стенмор подошел к окну, выходившему на Баркли-сквер.

– Твоя потрясающая наблюдательность ничуть не пострадала от распутного образа жизни, Николас.

– Что б меня черт побрал, Сгенмор. Я слишком давно тебя знаю. Выкладывай, что случилось.

– Находясь в отъезде, я получил сведения об Элизабет.

Николас выпрямился на стуле и не мигая смотрел на друга.

– Оливеру Берчу удалось отыскать ее следы. Он прислал мне из Нью-Йорка письмо.

– Выходит, все эти годы Элизабет жила в колониях?

Стенмор резко повернулся к нему: