– Ух, так и знала, что найду тебя здесь!
      Обернувшись, Джейми столкнулась лицом к лицу с графиней Серрей.
      – Идем скорее, дорогая! – Френсис подхватила Джейми под руку. – Серрей разослал слуг по всему дворцу – ищет тебя! Они уже приготовили шесты, чтобы обшарить пруд! Идем быстрее, не стоит заставлять его ждать!
      Джейми побежала было за ней, но вдруг бросилась назад, к открытой двери в комнату Малкольма. Да, глаза ее не обманули – комната была пуста.
      – Подожди! – воскликнула она. – Что?.. Где?..
      Но Френсис, схватив ее за руку, буквально потащила девушку за собой.
      – Потом, дорогая, все потом. Сейчас нам надо поспешить. Серрей – нетерпеливый человек; лучше не раздражать его долгим ожиданием.
      Джейми бежала за подругой, не чувствуя под собой ног; сердце ее отчаянно билось, в голове роились самые страшные предположения.
      Сомнений нет: с Малкольмом случилось что-то ужасное. Но где он? Может быть, его отправили назад в Норвич? Кто-то решил, что он достаточно оправился от ран и стал опасен? Что он может сбежать? Но кто отдал такой приказ? Господи боже, почему она об этом не задумывалась, почему ничего не предприняла заранее? Ведь если он выздоровеет, его вернут в Норвич и там он вновь станет жертвой жестокости Рида. И вдруг ледяной ужас пронзил сердце Джейми.
      – Эдвард вернулся? – дрожащим голосом спросила она.
      Не замедляя шага, Френсис бросила на Джейми удивленный взгляд, затем улыбнулась и похлопала девушку по плечу.
      Джейми отвернулась. Она чувствовала, что закричит, если кто-то еще заговорит о ее будто бы нежных чувствах к Эдварду!
      – Нет, дорогая, еще нет, – ответила Френсис. – И не вернется раньше чем через две недели, впрочем, ты должна об этом знать больше Серрея.
      Джейми покачала головой. «Кто же тогда отослал Малкольма в Норвич?» – хотелось воскликнуть ей. И почему? Если бы он решился на какую-нибудь глупость, она бы об этом услышала! Может быть, письмо, отданное доктору, попало в дурные руки и Малкольма решили перевести под более надежную охрану? Джейми знала, что на другой день после разговора с врачом его ученик отправился в Кембридж. Что, если парень оказался предателем?
      Френсис остановилась у двойных дубовых дверей, ведущих в покои ее мужа и ее собственные. На секунду она вгляделась в лицо своей спутницы.
      – Ты так бледна, кузина, – тебе нехорошо?
      – Голова немного кружится, – прошептала Джейми.
      – Держись, дорогая, – подбодрила ее Френсис и кивнула слуге-привратнику.
      Ни на что не надеясь, Джейми сделала шаг вперед. Покои графа показались ей на удивление просторными и светлыми. Сам Серрей стоял посреди зала: Френсис быстро подошла к нему и встала рядом. Джейми осталась у дверей, не в силах сдвинуться с места. Сердце ее билось так, что в голове отдавался глухой рокот сотни барабанов: Джейми даже боялась, что, когда граф заговорит, она не сможет расслышать ни слова.
      – Добрый день, кузина Джейми, – ласково заговорил граф. – А вас поймать труднее, чем лань в лесу!
      Трое моих пажей и бог знает сколько слуг искали вас по всему замку – и напрасно; повезло только моей жене. Джейми выпрямилась, смело встретив взгляд графа.
      – Милорд, я навещала Нелл, жену сокольничего Эвана. Она вчера родила мальчика.
      – Благослови бог ее и малыша! Сколько же у них теперь детей? Пять? Шесть?
      – Это у них десятый.
      – Вижу, вы знаете наших слуг лучше меня самого! И как, крепкий паренек?
      – Здоровый и крепкий, милорд. И с матерью все в порядке.
      Граф Серрей повернулся к жене:
      – Френсис, распорядись, пожалуйста, чтобы Эвану прислали с кухни праздничное угощение!
      – Думаю, кое-кто уже сделал это за нас, – заметила Френсис, с улыбкой кивая на Джейми.
      – Вот и хорошо, – одобрил граф. – Джейми, да что вы стоите в дверях – подходите сюда, присядьте. Мы вас долго ждали.
      Джейми нерешительно двинулась вперед.
      – Милая, где же ты ее нашла? – обратился граф к жене. – Неужели ходила к сокольничему?
      Френсис покачала головой:
      – Нет. Я догадалась, что на обратной дороге Джейми захочет заглянуть к вам.
      Джейми застыла на месте. Френсис, несомненно, обращалась не к мужу. В комнате был кто-то еще. В дальнем углу, у камина.
      Малкольм стоял там в небрежной позе, скрестив сильные руки на груди. При виде его у Джейми снова закружилась голова, а сердце твердо решило выскочить из груди.
      – Что, кузина, не узнаешь своего подопечного?
      «Как он изменился», – думала Джейми. Малкольм был чисто выбрит и прекрасно одет: от него веяло истинным благородством. Только красивое лицо странно застыло, а непроницаемые глаза были темны, как ночь.
      – Он быстро оправился от ран, – заметила Джейми, поворачиваясь к графу и графине.
      – Он обязан жизнью вам. Джейми покачала головой:
      – Это мастер Грейвс спас его!
      – Но именно вы уговорили брата перевезти его из Норвича сюда. И вы помогали врачу – тогда, на конюшне.
      Джейми почувствовала, что краснеет. Она и не подозревала, что кто-то, кроме Мэри и Кадди, знает о ее участии в операции! Девушка бросила быстрый взгляд на Малкольма, но он слушал со скучающим видом, словно разговор шел не о нем.
      – А еще мне довелось услышать, – продолжал граф, устраиваясь в кресле, – что мастер Грейвс, уезжая в Кембридж, оставил раненого всецело на ваше попечение. Значит, именно вы выходили его!
      – Не только я! – возразила Джейми. – Мне помогала Кадди и Мэри тоже…
      Граф Серрей с улыбкой махнул рукой.
      – Не хочу говорить дурного о нашей кузине Мэри, – произнес он, обращаясь к Малкольму, – но все же замечу, что к тебе она бы и на пушечный выстрел не подошла! Уж слишком ты был грязен, да к тому же весь в крови. – Он снова повернулся к Джейми. – В отличие от вас, кузина Мэри выросла вдалеке от треволнений реального мира. Едва ли она могла оказать вам большую помощь.
      – Ну, по крайней мере она ее предлагала… – протянула Джейми, понимая, что Серрей совершенно прав.
      – Не сомневаюсь! – усмехнулся граф. – Не в обычае Говардов упускать такие развлечения!
      Джейми уже открыла рот, чтобы возразить, но вовремя сообразила, что чем меньше говорить сейчас, тем лучше. Она ведь не понимала, что происходит. Может быть, граф усыпляет ее бдительность, чтобы выведать тайные побуждения? Малкольм по-прежнему стоял неподвижно: ничто, кроме бледности и следов ссадин, не напоминало о том, что несколько недель назад он был на краю смерти. Только теперь Джейми сообразила всю странность положения. Малкольм находился здесь, наедине с графом и графиней, – не связанный и без охраны. Что же все это значит?
      Серрей задумчиво переводил взгляд с Малкольма на Джейми и обратно.
      – Насколько я понял, ваши пути уже пересекались. В Шотландии, если не ошибаюсь?
      Малкольм отошел от камина и сел в кресло. На Джейми он не смотрел вовсе. Знать бы только, что он рассказал Серрею!
      – Да, милорд, – ответила она, стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения.
      – Поэтому вы и узнали его в Норвиче? Ах да, Джейми, я же не предложил вам вина! – Серрей галантно указал на серебряный поднос, где стояли старинная бутыль и несколько чаш.
      Джейми вежливо отказалась, и граф наполнил свою чашу. Он говорил легко и дружелюбно, но Джейми чувствовала, что он внимательно наблюдает за ней.
      – Вы случайно не кровные родственники?
      Джейми покосилась на Малкольма. Действительно, они выросли в одной семье и привыкли считать себя почти родными. Но на самом деле никакого родства между ними нет.
      – Нет, милорд, – честно ответила она.
      – Друзья? Знакомые?
      – Серрей! – нахмурившись, вмешалась Френсис. – Почему ты не спросишь ее прямо о том, что хочешь знать? Посмотри, ты напугал бедную девочку до смерти!
      – Кто, я? – с комическим негодованием отозвался граф.
      Но Джейми не улыбнулась в ответ. Ее охватил ужас. Очевидно, граф хочет сравнить ее ответы с ответами Малкольма. Теперь Джейми не сомневалась, что выдаст себя. Она и понятия не имеет, что рассказал графу Малкольм и насколько хорошо вообще они знают друг друга. Слышала, что когда-то они учились вместе у великого Эразма.
      – Лорд Серрей, у меня много друзей, – заговорила она наконец, тщательно подбирая слова. – Здесь, в Шотландии, во Франции. Среди знати и среди простого народа. Вас и Френсис я тоже считаю своими друзьями. Но мне кажется, что вы не хотите мне говорить, что вас интересует на самом деле.
      – Действительно, Серрей! – снова вступила Френсис. – Ты как будто что-то выпытываешь! Это не похоже на тебя. Задай прямой вопрос, и все выяснится.
      – Дорогая моя Френсис, в моих вопросах не кроется ничего, кроме дружеского интереса. Я никого ни в чем не подозреваю и ничего не стараюсь выпытать.
      – Меня-то можешь не обманывать, Серрей! – отрезала Френсис. – Я же вижу, как ты смотришь на девочку – словно испанский инквизитор на еретика! Знала бы я, что ждет здесь бедняжку, ни за что бы ее сюда не привела! – добавила она.
      И она обняла Джейми за плечи, словно мать, защищающая свое дитя.
      – Ах, эти женщины! – с улыбкой повернулся граф к шотландцу. – Вечно они объединяются против нас!
      «Что значит «нас»? – смятенно думала Джейми. – Серрей хочет сказать, что Малкольм на его стороне и против меня? Что же происходит, черт возьми? И какая роль отведена мне в этой комедии?»
      Говорят, что лучшая оборона – нападение. И Джейми бросилась в атаку.
      – Милорд, – начала она, – скажите прямо, что вы хотите узнать, – и я постараюсь пролить свет на ваши сомнения.
      Серрей молчал, задумчиво потягивая вино. Френсис, ободряюще похлопав Джейми по руке, отошла в сторонку, села в кресло и взяла в руки какое-то шитье. Наконец граф заговорил – и на этот раз голос его звучал с вполне искренним дружелюбием.
      – Все, чего я хочу, кузина, – начал он, – избавиться от сомнений. Скажите, в каких отношениях находитесь вы с этим Маклеодом? Подумайте – и вы поймете, что я вправе задавать такие вопросы.
      На этот раз Джейми удалось встретиться глазами с Малкольмом. Но в их холодных глубинах она не увидела ни любви, ни привязанности, ни даже желания – только гнев, холодный гнев и уничтожающее презрение. Новый Малкольм был хорошо одет, чисто выбрит и выглядел совсем здоровым, однако Джейми всей душой желала, чтобы к ней вернулся прежний Малкольм.
      Но она быстро взяла себя в руки.
      – Я сказала правду: между нами нет кровного родства. Но вы, возможно, знаете, что я – Макферсон; а Малкольма Маклеода вырастили мои дядя и тетя. Отцом его был Торквил Маклеод, союзник англичан; но он погиб, когда сыну его было всего семь лет. Земли Торквила перешли к дяде за его верную службу шотландскому королю. Он мог бы оставить эти земли за Макферсонами; но вместо этого дядя и его жена предпочли вырастить Малкольма как своего сына и, когда он достиг совершеннолетия, передать отцовское наследство ему.
      – Так вы с ним росли как брат и сестра? Или, точнее, как кузены? Как Мэри и Кэтрин, к примеру?
      – Милорд, Малкольм гораздо старше меня. Я была совсем ребенком, когда он уехал учиться на континент. А вскоре после его возвращения я сама отправилась во Францию. Как видите, между нами не могло возникнуть ни дружбы, ни родственной близости: пожалуй, можно сказать, что наши дороги пересекались лишь случайно.
      – Однако вы не жалели сил, чтобы спасти ему жизнь!
      – То же самое, милорд, я сделала бы и для вас, и для любого другого, попавшего в беду. Меня учили, что истинное милосердие не смотрит на лица. Как могла я бросить Маклеода в беде, погубить не только его самого, но и весь его клан, который бы остался без вождя? Но, поверьте, милорд, то же самое я сделала бы для любого конюха или кухарки. – Она взглянула Серрею в лицо. – В тот день в Норвиче, милорд, я увидела, как палачи издеваются над беззащитными людьми. И я не простила бы себе, если бы не спасла хотя бы одного из них! – Голос ее дрогнул, и она умолкла.
      Серрей обменялся мрачным взглядом с женой.
      – Не знаю, о чем думал мой брат, – тихо заметил он, – когда взял вас туда.
      Джейми покачала головой:
      – Это место отвратительно, но я не жалею, что побывала там. Я даже благодарна Эдварду.
      – Конечно, именно из-за этой поездки ты смогла спасти человека! – воскликнула Френсис.
      – И помочь самому Эдварду разбогатеть, – с непроницаемым лицом заметил Серрей. – Я уверен, после этой услуги брат начал ценить вас еще выше – если только это возможно.
      К горлу Джейми подступила тошнота. Ей не нужно обожание Эдварда: все его жадные взгляды она отдала бы за одну ласковую улыбку Малкольма!
      Стук в дверь прервал ее печальные размышления. На пороге появился паж с огромной книгой.
      – Наконец-то! – воскликнул Серрей, взяв книгу в руки. – И очень вовремя! Малкольм, иди сюда, к столу.
      Здесь хранятся письма нашего учителя; я сшил и переплел их. Прочтем их вместе; вспомним о старых временах.
      Мужчины отошли к столу в дальнем конце комнаты; Джейми с удивлением наблюдала, как они смеются и обмениваются шутками, точно старые друзья, встретившиеся после долгой разлуки. Только сейчас она почувствовала, что снова может дышать спокойно. Френсис подошла и села рядом.
      – Джейми, ты молодец! – прошептала она. – Ты вела себя гораздо лучше, чем я ожидала!
      . – Но Френсис, что все это значило? – хриплым от пережитого волнения голосом спросила Джейми.
      – Эдвард, – коротко ответила женщина, значительно кивнув в сторону мужа. – Когда он вернется, Серрею придется объяснить, почему он так хорошо обращается с пленным шотландцем.
      – Значит, Малкольма не отправят в Норвич?
      – Что ты! – с удивлением отозвалась Френсис. – Конечно, нет! Ведь они с Серреем – старые приятели! Ты посмотри, как Генри радуется этой встрече!
      – Да, действительно, – неуверенно ответила Джейми.
      – Не правда ли? А тебя он выспрашивал, чтобы у Эдварда не возникло никаких подозрений. Не слишком-то приятно ему будет узнать, что пленник, свободно гуляющий по дому, находится в каких-то особых отношениях с его невестой!
      – Очевидно; мои ответы вполне удовлетворили лорда Серрея, – заметила Джейми, стараясь, чтобы голос не дрожал.
      – Похоже, что так, дорогая! – улыбнулась Френсис, бросив взгляд на мужа.
      – Но где же его теперь будут держать?
      – Здесь, во дворце, – с той же лукавой улыбкой ответила Френсис. – По крайней мере, пока не вернется Эдвард. Серрей уже приказал приготовить для гостя лучшие наши покои.
      – Для гостя?! – изумленно переспросила Джейми.
      – Конечно, – с гордостью ответила Френсис. – В этом-то и разница между двумя братьями: Эдвард относится к пленному шотландскому лэрду как к узнику, а Генри – как к почетному гостю!
      – Френсис, слушая тебя, можно подумать, что Серрей делает это специально, в пику Эдварду!
      – В какой-то степени так и есть, – слегка смутившись, ответила Френсис. – Но моего мужа действительно связывает с этим Маклеодом тесная старая дружба. Вчера Генри решил заглянуть в комнату больного – и вернулся оттуда радостный, как ребенок! И весь вечер мучил меня рассказами о своих студенческих годах!
      Джейми бросила взгляд в сторону мужчин. Они, казалось, начисто забыли о том, что в комнате есть кто-то еще, целиком поглощенные воспоминаниями юности. Малкольм ни разу даже не взглянул в ее сторону – словно забыл, что Джейми есть на свете!
      – Хорошо, что ты сказала правду, – заметила Френсис, погладив девушку по руке. – Думаю, Серрей был очень рад. Он, как и все в замке, уважает и высоко ценит тебя. Ему было бы очень неприятно, если бы ты обманула наше доверие.
      – Он и Малкольму задавал те же вопросы?
      – Верно, – кивнула Френсис. – И ваши ответы сошлись.
      Джейми опустила глаза к неоконченной вышивке Френсис – яркие птички в изумрудной листве. Сердце ее раздирали противоречивые чувства: она должна была бы радоваться, что положение Малкольма переменилось к лучшему, но вместо этого страдала из-за того, что так странно и страшно изменилось его отношение к ней.
      – Впрочем, еще до твоего прихода Серрей убедился, что все пройдет гладко, – заметила Френсис.
      – Почему?
      – Он рассказал Малкольму о твоей помолвке с Эдвардом, и тот ответил так, как и следовало.
      – Что же он сказал? – внезапно охрипшим голосом прошептала Джейми.
      – Что из вас с Эдвардом выйдет отличная пара, – улыбнулась Френсис, не сводя с Джейми внимательных глаз. – Он сказал, что это будет союз родственных душ.

      Карабкаясь вверх по зарослям плюща, оплетающим стену, Джейми старалась не думать о том, что земля далеко и замковый двор вымощен твердыми камнями. Усики плюща хватали ее за плащ, теплые мягкие листья шлепали по лицу. Джейми не занималась подобными дурачествами с двенадцати лет. По иронии судьбы, последний раз она лезла на стену замка с той же целью, что и сейчас. Хотела увидеть Малкольма.
      Два дня она не находила себе места, не могла ни есть, ни спать. И наконец, считая, что иной возможности поговорить с Малкольмом наедине у нее не будет, решилась на эту отчаянную авантюру.
      Она знала, что Малкольм на нее сердится. Нет, «сердится» – это не то слово: его редкие взгляды в ее сторону говорили о холодной ярости.
      Джейми видела Малкольма только за едой. На обеды и ужины в большом зале собирались все обитатели замка да еще непременно приезжали гости, и никакие откровенные разговоры за столом были, конечно, невозможны. Радостно и больно было Джейми видеть Малкольма, сидящего напротив: он был так близок – и все же так далек от нее! Больше всего он разговаривал с Серреем, со всеми остальными был любезен и галантен, Джейми он как будто не замечал. Время шло, и Джейми все яснее понимала, что долго ей не выдержать. Испытание оказалось слишком суровым. Она умрет, если не поговорит с ним начистоту!
      Джейми знала причину такого отношения Малкольма к ней. Всякий раз, когда за столом заходила речь о будущей свадьбе (а это случалось часто), лицо Малкольма на мгновение застывало, а затем на нем появлялось брезгливо-скучающее выражение, которое, однако, уже не обманывало Джейми. Сегодня за ужином, когда архиепископ Норвичский заметил, что с удовольствием обвенчает молодых, Джейми едва удержалась, чтобы не вскочить и не высказать все, что думает об этом проклятом венчании!
      Но Джейми сдержала свой порыв. «Неразумно, – сказала она себе, – устраивать такой спектакль на глазах у всего замка». Во-первых, Эдвард не заслужил такого унижения. Прежде чем оповещать о своем решении кого-то другого, она должна поговорить с ним наедине. И, разумеется, крайне неосторожно привлекать к себе внимание таким способом! Джейми тут же представила себе, что за сплетни пойдут по замку и его окрестностям. Разносчики вестей будут ломать голову, доискиваясь причины такого «неожиданного поворота», и рано или поздно кто-нибудь предположит, что все дело – в красивом шотландце. Нет, ни за что на свете она не подвергнет опасности Малкольма!
      Спальня Малкольма находилась на верхнем этаже: со своего места Джейми уже видела карниз под его окном. Однако здесь, наверху, плющ был гораздо тоньше и с трудом выдерживал ее вес. Джейми стало не по себе.
      Последней каплей оказалась для нее сегодняшняя болтовня Мэри. Возвращаясь к себе после ужина, Мэри говорила только о Малкольме. Какой он красавчик, какой мужественный, какой обаятельный и галантный, какие комплименты ей говорил и какие бросал на нее многозначительные взгляды! Джейми хотелось наброситься на кузину с кулаками, но она ничем не выдала своих чувств. В конце концов, Мэри ни в чем не виновата.
      «Может быть, – думала Джейми, карабкаясь вверх по стене, – Малкольм хочет наказать меня, ухаживая за Мэри?»
      Нога Джейми скользнула, потеряв опору: девушка поспешно ухватилась за следующую ветку плюща и подтянулась повыше. Мощенный камнем двор едва виднелся далеко внизу. Смутно маячили освещенные луной фигуры часовых. Им не приходило в голову поднять глаза – да едва ли они что-нибудь разглядели бы в темном переплетении плюща.