И все же узы влюбленных вызывали в нем глубокую тоску. Он мечтал о доме, о семье. Он тоже слишком долго воевал. Деймиан гадал, сможет ли найти все это во владении своего деда. Что ж, очень скоро он получит ответы на все эти вопросы. Ему хотелось покинуть Гленроа как можно скорее.
Шеллон повернул голову при его приближении, но подождал, когда Деймиан нарушит молчание. Уголок рта дернулся кверху. Джулиан мастерски умел использовать молчание как оружие. Обычно на Деймиана это не действовало, ибо он слишком хорошо знал своего кузена, но сейчас, когда тревожили большие провалы в памяти, эта встреча на рассвете вызывало беспокойство.
– Довольно странно видеть человека, который вот-вот женится, здесь, в полном одиночестве, – заметил Деймиан. – Я бы сказал, что есть другие… более уютные места, чтобы провести сегодняшнюю ночь.
– Я дал Тамлин время подготовиться к нашей свадьбе, хотел дать понять ее людям, что она вступает в этот брак по своему собственному желанию. Я хочу здесь мира. Люди Гленроа любят свою госпожу. Ее счастье важно для них. – Шеллон окинул его отстранение оценивающим взглядом.
– Так где же ты был все эти дни?
Деймиан надеялся, что кузен не станет задавать этот вопрос. Чтобы потянуть время, он зевнул, затем поежился. Как он мог объяснить, что не знает, или, хуже того, как рассказать о тех причудливых обрывочных образах, которые проносились в его сознании в самые неожиданные моменты?
– Правду?
– Иначе я бы и не спрашивал. – В тоне Шеллона слышался слабый намек на неудовольствие.
Деймиан покачал головой:
– Правда в том, что я понятия не имею, где был.
Шеллон нахмурился, явно не ожидая такого ответа.
– Ты это уже говорил, но я подумал, что ты просто не хочешь объяснять перед другими. Вначале я предположил, что ты загулял с какой-нибудь девицей. Но дни шли, и я начал беспокоиться, не стал ли ты жертвой разбойников из клана Коминов, боялся, что они могли либо взять тебя в плен ради выкупа или убить. Я волновался за тебя.
– А я-то в последнее время думал, что мое исчезновение тебя обрадует, – поддразнил Деймиан, надеясь уйти от этих расспросов. Ему не нравилось, что у него нет ответов.
Шеллон повернулся и прислонился спиной к зубцу башни.
– Я никогда не желал и не желаю тебе зла. Ты всегда был мне братом. Ничто не изменит этого. Я просто предупреждал тебя, чтобы ты не мечтал о Тамлин, обрати свои мысли на кого-нибудь другого. Она нужна мне, Деймиан. Если я потеряю ее… – Он помолчал, глядя на ночное небо, которое уже посветлело до темно-синего. – Если я потеряю Тамлин, у меня ничего не останется. Она – мое спасение.
Деймиан печально кивнул:
– Знаю. Я счастлив за тебя, Джулиан. Правда. Я желаю вам с Тамлин большого счастья.
Джулиан протянул руки и крепко обнял его.
– Спасибо, мой друг – мой брат. Идем, нам нужно позавтракать и приготовиться к моей свадьбе. А за едой мы сможем поразмыслить над тем, где ты был и почему не помнишь ничего о своем приключении.
Деймиан потрепал Шеллона по плечу.
– Иди без меня. Я хочу еще немного постоять здесь и понаслаждаться уединением.
Джулиан кивнул, повернулся, потом остановился.
– Быть может, тебя похитила сказочная принцесса. Так говорят эти суеверные шотландцы. Когда мы не смогли обнаружить никаких твоих следов, шотландцы начали говорить, что сама Принцесса Белтейна явилась и утащила тебя из земного мира.
Деймиан хотел рассмеяться над глупой мыслью, но внезапно почувствовал какое-то странное помрачение.
– Ну, ты разгадал мой секрет, – отшутился он. В душе, однако, не смеялся.
Когда-то королевский воин, Джулиан одно время имел большое влияние на Эдуарда, которое ослабло после берикского кошмара. Неисповедимы пути жизни. Джулиан, несмотря на большие страдания, все-таки нашел свой рай в этом Богом забытом месте Высокогорья, в то время как его, Деймиана – который был так похож на Шеллона, что люди часто принимали их за близнецов, – жизнь направила по иному пути.
Близнецы. Что такого в этом слове, почему от него по позвоночнику пробежала новая рябь беспокойства и поселилась в голове? Сознание силилось поймать ускользающее чувство, схватить что-то, чтобы разгадать это ощущение небытия, терзающее его память.
Полумерами делу не поможешь.
Голос, так отчетливо прозвучавший в голове, был похож на голос Тамлин. И все же нет. Этот был глубже, чувственнее. Пытаясь сосредоточить мысли на мимолетности слов, силясь отыскать соответствующий им образ, Деймиан нахмурился.
– Это какое-то безумие, – проговорил он утреннему ветру.
Деймиан наблюдал, как Шеллон спешился и пошел снимать Тамлин с вороной лошади. Чистокровная кобыла по имени Годива была свадебным подарком жениха невесте. Стремясь угодить Джулиану, Моффет бросился вперед, спеша забрать поводья обоих лошадей. Жеребец Шеллона, Язычник, покусывал шею кобылы. Шеллон легонько стукнул по носу похотливого коня и потянул его назад, чтобы помочь Тамлин спуститься.
В манере, подобающей бывшему королевскому воину, Шеллон не пожалел расходов на роскошную свадьбу. Деймиан понимал. Шеллон объявил людям Глен-Шейна, что он является завоевателем этого глена, теперь земля принадлежит ему и он будет бороться за обладание ею; что он человек, достойный быть их господином.
Шеллон рассеянно поигрывал золотым пиктским ожерельем на шее – подарок Тамлин будущему супругу. Чувства ясно читались на лице Джулиана; он свято чтил значение подарка, который являлся символом нового графа Гленроа.
Джулиан признался по секрету, что сам придумал свадебное платье Тамлин. Платье было необычного для церемонии цвета, черное с золотой каймой. Точно такой же была мантия Шеллона. Деймиан сглотнул ком в горле, когда Джулиан взял Тамлин за руку и повел ее к ступеням древней церкви.
Толпы людей Глен-Шейна, стоявшие по обеим сторонам дороги, устремились за ними вслед. Малькольм Огилви, облаченный в одеяние кельтского священника, дожидался жениха и невесту на верхней ступеньке. Собравшиеся затихли, когда дядя Тамлин начал обряд венчания.
Пока лилась его плавная речь, Тамлин нервно огляделась. Деймиан наблюдал за ней, не в силах отвести от красавицы глаз. Красота Тамлин имела мало отношения к одежде, которую она носила. Зачастую она была одета в простую рубашку и платье. Приходилось признать, Шеллон знал толк в том, как показать свою невесту в выгодном свете. В черном платье, окаймленном золотой парчой, с золотыми волосами, струящимися по спине, она была так хороша, что у Деймиана захватывало дух.
И все равно что-то не давало ему покоя, тревожило ум. Он терзался, силясь определить, что не так в женщине, которая стоит перед ним. Мало того что в памяти его было черное пятно в отношении последних нескольких дней, теперь еще и это непривычное ощущение. Волосы Тамлин казались какими-то размытыми, как будто отбеленными.
Потом их взгляды встретились. Он увидел многое в ее янтарных глубинах, но все было слишком мимолетным, не поддающимся определению. Деймиан понимал, что пришло время отпустить свою ошибочную мечту, Тамлин никогда не была его. Она принадлежит Джулиану не только по королевскому указу, но и по выбору сердца. Его душа шептала свою печаль: будь счастлива, любовь моя.
На долю секунды ее глаза удивленно расширились, затем на лице вспыхнула тревога, Шеллон повернулся, гневно зыркнув вначале на нее, затем на Деймиана, и снова на Тамлин. Она залилась ярким румянцем стыда и опустила глаза, ясно говоря, что понимает, как неприлично было так задерживать взгляд на другом мужчине, когда произносятся слова, навеки связывающие ее с Шеллоном.
Тот предостерегающе вскинул бровь. Понимая, что Шеллон прав в своем раздражении, Деймиан перевел взгляд на священника.
Вполуха слушая произносимые слова, он сосредоточил внимание на погоне за блуждающими образами в своем сознании. Деймиан чувствовал себя котом, гоняющимся за собственным хвостом. Тамлин принадлежит Джулиану… Как так?! Деймиан не понимал, почему его видения так обманули его. Глубоко погруженный в свои размышления, он не заметил, как священник спросил у Тамлин согласия на этот союз. Было важно, чтобы она дала согласие, ибо женщины клана Огилви не могли быть принуждены к браку. Их древние пиктские законы даровали женщинам право самим выбирать себе мужей. Необходимо было, чтобы народ Глен-Шейна видел, что Тамлин свободно отдает себя этому английскому лорду.
Тамлин не ответила. Вначале наступило потрясенное молчание. Когда священник спросил ее согласие во второй раз, по толпе пронесся гул. Пришедшие стать свидетелями соединения, собравшиеся гадали, почему Тамлин не дает клятву верности. Священник перевел вопросительный взгляд с Тамлин на Шеллона. Краска раздражения окрасила шею Джулиана, когда священник спросил Тамлин в третий раз.
Она повернулась к Джулиану с выражением – достаточно странно – замешательства и мольбы в золотистых кошачьих глазах Явно потеряв терпение, он сделал вдох и открыл рот, чтобы заговорить, когда зазвенел ее голос:
– Да, я беру этого мужчину себе в мужья. Дабы почитать его превыше всех, окружить любовью и заботой, поддерживать в невзгодах и подарить ему сыновей и дочерей.
Шеллон воззрился на нее, удивленный таким пространным высказыванием. Он никак не ожидал, что она даст перед всеми такое отчетливое, ясное согласие.
Тамлин ослепительно улыбнулась Джулиану, когда он взял ее за руку и повел в церковь.
Деймиан смотрел, как они входят в древнюю кирку,
чувствуя, что дверь в его сердце захлопывается.
Глава 8
– Принцесса Эйтин! – Эйнар влетел в двери кладовой, потом упал на колени и стукнул себя кулаком в грудь. – Всадники у ворот требуют впустить их.
Эйтин закрыла глаза и стала молить богов о силе и помощи. После того как она все утро боролась с тошнотой, ей сейчас меньше всего нужно снова оказаться лицом к лицу с Динсмором Кэмпбеллом. Последние три недели этот идиот только и делал, что пытался попасть в Лайонглен. Этот безголовый болван просто отказывался принять «нет» в качестве ее окончательного ответа. Эйтин боялась, что ее уловка насчет больного мужа больше не сработает. Скоро ей придется надеть траурную одежду и объявить о кончине Лайонглена. Она надеялась потянуть время, прежде чем рассылать это известие.
Теперь же, от одного лишь взгляда на эту взлохмаченную, неопрятную голову и кустистую бороду желудок может опять взбунтоваться. Разумеется, последние два дня почти каждая малость заставляла Эйтин бежать к ночному горшку. Прижав ладонь к животу, она сделала успокаивающий вдох.
– Динсмор? Опять? – Эйтин вздохнула.
– Нет, принцесса.
Эйтин не спеша закончила обвязывать бечевкой пучок вереска, молочая, болотных ноготков и лапчатки, затем привязала его к стропилу для просушки. Нервозность в животе внезапно стала чем-то большим, чем просто тошнота. Дурное предчувствие рябью прокатилось по телу, давя на мысли.
Перед глазами вспыхнул образ Сент-Джайлза. В тот же миг желудок мучительно сжался, а грудь пронзила острая боль. Эйтин охватило сильное желание. Казалось, оно не ослабнет. Неужели эта острая тоска никогда не утихнет? Эйтин закусила губу, размышляя, как можно тосковать по тому, кого почти совсем не знаешь. У них было всего две ночи, но Деймиан забрал у нее часть души. Едва только сердце шептало его имя, Эйтин затопляла мучительная боль и тоска. Она не могла не гадать, где он, что делает. Счастлив ли?
Вскоре после возвращения Сент-Джайлза в Гленроа до Лайонглена дошел слух о бракосочетании Тамлин с Черным Драконом. С одной стороны, Эйтин тихо радовалась, что ее красавица-кузина теперь замужем за английским лордом. Но с другой стороны, понимала, что это ничего не изменит. Она заглядывала в мысли Сент-Джайлза, видела там мучительную правду. Он любит Тамлин. Эйтин почувствовала благородство в этом воине; Деймиан никогда не предаст доверие человека, на которого смотрит как на брата. И пусть Тамлин никогда не будет принадлежать ему, любовь к ней будет тихо жить в его сердце, не оставляя места для другой… для Эйтин.
О, она не сомневалась, что он женится на ней, когда увидит, что она весьма похожа на свою кузину. Но это сулит ей ад при жизни. Всякий раз, когда Деймиан будет смотреть на нее, от Эйтин не укроется его разочарование – ведь она не Тамлин. Эйтин тяжело сглотнула, прогоняя боль.
Три недели минуло, а Деймиан по-прежнему преследовал ее во сне. Долгими темными ночами она ворочалась и металась, ее тело вспоминало каждое его прикосновение. Она желала его почти с одержимостью и боялась, что однажды может захотеть так сильно, что отбросит здравый смысл, рискнет своим сердцем и пойдет к нему. Она очень страдала от невозможности быть с ним, но страдание можно вытерпеть. Жить же с ним и знать, что он любит Тамлин, – больше чем возможно выдержать. Каждый день любовь будет вянуть, душа умирать.
Хью, Дьюард и Льюис столкнулись в дверях путаницей рук и ног. Чем больше каждый рвался, чтобы протиснуться вперед, тем больше братья запутывались. Она улыбнулась их глупостям; неизменные проделки тройняшек принесли ей некоторое успокоение. Суетясь, все трое наконец ввалились в двери, приземлившись кучей у ног сестры. Льюис ущипнул Дьюарда за плечо. Дьюард в ответ замахнулся, но Льюис увернулся, и удар пришелся прямо в подбородок Хью. Оглушенный, Хью шлепнулся на спину, а двое других повалились друг на друга, размахивая кулаками.
Зная, что подобное идиотство может длиться до тех пор, пока братья не вымотаются, Эйтин глянула на Эйнара и кивнула. Тот наклонился и схватил Дьюарда и Льюиса за ремни. Сев, Хью попытался воспользоваться свободой, чтобы отлупить братьев, но Эйнар поставил ногу ему на спину и толкнул на пол. Льюис попытался извернуться, чтобы укусить Эйнара за ногу, но викинг просто тряхнул его, как щенок тряпку.
– Клянусь мощами святого Ниниана, только попробуй укусить Эйнара, и будешь чистить уборные! – Прибегнув к гневному голосу, Эйтин топнула ногой. Братья притихли, зная, что это не пустая угроза. Покачав головой, Эйтин пожалела тех девушек, которые однажды выйдут замуж за ее братьев.
– Сестра опять не в духе. – Льюис вздохнул, закатив глаза.
Дьюард кивнул.
– Последние два утра она блюет и чувствует слабость.
– Уна говорит, что она беременна, и мы должны обращаться с ней помягче, – сообщил им Хью, после чего ущипнул Льюиса и Дьюарда за носы.
Эйтин фыркнула.
– Вы все трое, прекратите паясничать и скажите мне, кто у ворот. Очень надеюсь, что это не англичане, штурмующие крепостную стену, ибо они захватят этот замок еще до того, как вы прекратите воевать между собой.
– Но, сестра, это как раз англичане, – сказал Хью.
– Англичане? – с упавшим сердцем переспросила Эйтин.
Эйтин встревоженно разглядывала через зубцы башни вооруженных всадников:
– Боги, да там же целый отряд!
Рыцари, оруженосцы, всадники столпились за воротами под знаменем Шеллона – вздыбленный зеленый дракон на черном фоне. Желчь всколыхнулась в желудке, когда Эйтин подумала, что от Черного Дракона ей не удастся отделаться ложью о больном Лайонглене, как от Динсмора или Филана.
Позади послышались шум и возня – тот гвалт, который всегда предшествует появлению ее братьев. Когда бы эти трое ни входили через дверь, каждый хотел быть первым. Эйтин раздраженно выдохнула, увидев мелькающие руки и ноги, когда все трое попытались одновременно протиснуться в дверь.
– О нет, только не начинайте. Тише! – прикрикнула она, что заставило их успокоиться.
– Извини, сестра, – прошептал Дьюард, заглядывая через ее плечо.
Не тратя время на их детские выходки, Эйтин снова повернулась к каменной стене. От страха засосало под ложечкой. Ее внимание привлек рыцарь, весь в черном, верхом на черном коне. На рыцаре не было шлема, как на других, и весенний ветерок играл черными кудрями. На мгновение сердце екнуло, Эйтин показалось, что это лорд Рейвенхок.
– Именем короля откройте ворота! – прокричал он, ожидая безоговорочного подчинения.
Пронзительными глазами воин взглянул прямо на крышу башни, словно почувствовал, что за ним наблюдают. Он был так красив, что у Эйтин захватило дух. Но это не Сент-Джайлз, прошептал внутренний голос. Просто очень похожий на него. Как там говорили братья? «Его родственник. Кузен. Они с Джулианом Шеллоном похожи друг на друга так же, как вы с Тамлин. Мы подумали, что это отличная шутка». Только это не шутка. О да, он похож на своего кузена. Только в душе Шеллона была какая-то темнота, нечто, не поддающееся определению, словно цвет ворона, в который он одевается, окутал и его душу. Так, значит, это и есть могущественный Черный Дракон, который теперь является супругом Тамлин.
– Кто это требует право въезда в Лайонглен? – вызывающе прокричал капитан стражи.
– Шеллон, повелитель Лайонглена. Я требую впустить меня.
Потрясенная, Эйтин отскочила от стены. Голова пошла кругом. Повелитель? Означает ли это, что Эдуард Длинноногий отдал Лайонглен Дракону Шеллону так же, как и Глен-Шейн? Тогда почему известие об этом не было разослано? Возможно, английский король не отправил известие заблаговременно, потому что боялся сопротивления и готовности людей Лайонглена к долгой осаде.
Эйтин прикрыла глаза, борясь с нахлынувшей волной головокружения. Внутренний голос говорил, что нельзя впускать этого английского графа в Лайонглен, однако Эйтин понимала, что у нее нет выбора. Близкая к обмороку, она прижала ладонь к животу, размышляя над жестокой крайней судьбы.
С лукавой улыбкой Уна недавно объявила, что Эйтин носит ребенка, которого стремилась зачать; тошнота последних двух дней подтверждала это. И что же, все ее хитроумные планы оказались напрасными?
– Все это время граф Шеллон являлся нашим господином и просто ждал свадьбы с Тамлин, чтобы прийти и предъявить свои права? Вот так шутка богов. – Смех Эйтин был отнюдь не веселым.
Паника обуяла ее до такой степени, что Эйтин была не в состоянии соображать. А что же Койнлер-Вуд? Будет ли ей позволено управлять своим наследственным имением, или его тоже отберут, не считаясь с древними пиктскими законами ее клана?
Очевидно, она покачнулась, потому что Дьюард мягко поддержал ее за локоть.
– Эйтин, не накликивай беду, как ты сама говоришь, давай встретимся с этим Драконом Шеллоном и посмотрим, что он нам скажет. Быть может, то, что ты теперь будешь обращаться к нему за руководством и защитой, не так уж и плохо, тебе не кажется? Дракон в качестве защитника в такое время, как сейчас?
Он прав – она должна встретиться с супругом Тамлин, выяснить, чего хочет граф. В конце концов, они же теперь родственники; возможно, все еще обернется в их пользу.
Невидимый нож повернулся во внутренностях, когда Эйтин кивнула Эйнару, который, в свою очередь, сделал разрешающий знак страже. Эйтин посмотрела, как всадники проехали через поднятые ворота, потом подхватила юбки и понеслась вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
– Уна! – прокричала она, спеша в башню, к своему гардеробу. – Где ты, Уна? Несносная старуха, никогда ее нет рядом в нужный момент. – Распахнув дверцы шкафа, она окинула взглядом свои платья. – Что надеть, что надеть… – Ей нужно облачиться в женские доспехи, призвать на помощь всю уверенность, которая у нее имеется, дабы справиться с этой неустойчивой ситуацией. Схватив темно-зеленое бархатное платье, она заколебалась и выбрала вместо него черное парчовое. Вбежала запыхавшаяся Эгги.
– Что ты так переполошилась, девочка? Можно подумать, сам Эдуард Длинноногий явился, чтобы захватить Лайонглен.
– Ох, с ним бы я смогла справиться. Драконы – совсем другое дело. Где Уна? – Собрав и приподняв волосы, Эйтин повернулась, чтобы Эгги развязала шнуровку на спине.
– Ты же знаешь эту старую перечницу. Является, когда сама пожелает. Стой спокойно, Эйтин. Ты вертишься как щенок. Что ты так нервничаешь?
– Прибыл Дракон Шеллон и утверждает, что является нашим новым господином.
– Святые небеса, это чудовище изрыгает огонь? – Эгги произнесла это так, словно к ним в замок пожаловал настоящий дракон. Возможно, она не так уж далека от истины.
– Вели кухарке принести хлеб, сыр и холодное мясо, оставшееся со вчерашнего ужина, – распорядилась Эйтин. – И вино. Хорошее французское, а не остатки с прошлого лета, которые мы подавали Динсмору и Филану.
– Перестань крутиться, девочка, а то выскочишь из этого платья. Ты будешь выглядеть как распутница, ведь твоя грудь уже увеличилась из-за беременности.
Эйтин резко повернула голову:
– Какой беременности? – Только Уна, Эйнар и братья знали; Эйтин поразило, что Эгги говорит об этом как об общеизвестном факте.
– Девочка… девочка… Я забочусь о тебе с тех пор, как ты была еще совсем крошкой. Уна может из кожи вон лезть, чтобы замутить воду, но я знаю, что ты беременна от того воина.
– Но Уна только сегодня утром сказала, что уверена в этом! Откуда же ты знаешь?
Эгги улыбнулась и расправила длинные волосы Эйтин.
– У беременной женщины особое сияние. Это сияние сейчас окружает тебя. Ты никогда не была красивее, девочка.
– Что ж, будем надеяться, что это волшебное сияние ослепит Дракона, – пробормотала Эйтин.
– Это отец ребенка?
Эйтин покачала головой:
– Нет, его родственник. А теперь и мой тоже. Дракон Шеллон – новоиспеченный супруг Тамлин. Он утверждает, что является новым властелином Лайонглена. Это меня пугает.
Эгги принесла плетеный золотистый пояс и помогла Эйтин застегнуть его на бедрах.
– Возможно, это не так уж и плохо, особенно если он теперь родственник.
– Где моя тиара? Я хочу быть во всеоружии. – Эйтин закрепила диадему на волосах и глубоко вздохнула.
Поспешно спускаясь по винтовой лестнице в большой зал, она чувствовала себя плохо подготовленной ко встрече со своей судьбой.
Войдя в широкие двойные двери, Эйтин резко остановилась. Было далеко за полдень, поэтому слуги уже убрали со стола. Сейчас они приносили вино, хлеб, сыр и расставляли все на длинном, располагающемся на подмостках, столе. Несколько секунд Эйтин оставалась в тени, рассматривая Дракона Шеллона, мужа и повелителя Тамлин.
Положив руку на каминную полку, он стоял в глубокой задумчивости, глядя на огонь. Все Высокогорье полнилось слухами о присутствии этого могущественного воина – сторонника Эдуарда, устрашающего рыцаря. Он был одет в черное, безо всяких украшений, даже накидка, ниспадающая с плеч, была того же мрачного цвета.
Эйтин собралась с духом, чтобы посмотреть на его лицо. Хотя братья и говорили, что он похож на Сент-Джайлза, все равно это мало подготовило ее к тому, насколько сильным оказалось сходство.
Прижав ладонь к сердцу, она закрыла глаза и открыла себя ясновидению, пытаясь проникнуть в мысли Шеллона, желая понять, с чем пожаловал этот рыцарь. Странно, но вначале он был закрыт от нее. Сосредоточив сознание, Эйтин внезапно увидела яркую картину: Шеллона, стоящего на коленях перед другим, более молодым мужчиной. Сотрясаясь от рыданий, Шеллон прижимал к себе безвольное тело. Юноша был так похож на Шеллона, что это мог быть он сам лет десять назад. Эйтин едва сдержала слезы сочувствия, видя это глубокое горе, давящее на душу и сердце. Этот юноша, такой красивый, был слишком молод, чтобы умереть.
Эйтин боролась с печалью, которая грозила поглотить ее.
Должно быть, она сделала резкий вдох, ибо Шеллон вскинул голову, и их глаза встретились. Она заглянула в лицо Джулиана Шеллона и увидела безумие скорби, скрывающееся в зеленых глубинах его глаз. Сила этого взгляда едва не лишила ее дыхания. Несомненное могущество и власть графа были пугающими.
У Эйтин возникло мимолетное ощущение, что она смотрит на Деймиана. Темно-зеленые глаза на долю секунды расширились, затем сузились на ней. Железный контроль был утрачен, но лишь на мгновение. В конце концов, ей следовало ожидать такой реакции, ведь в тени она, должно быть, неотличима от его жены. Она-то ожидала человека, очень сильно похожего на Деймиана Сент-Джайлза, но едва ли кто-нибудь предупредил Шеллона, насколько Эйтин схожа с его женой.
Шеллон был не таким высоким, как Сент-Джайлз, и все равно они походили друг на друга как братья.
Придав себе самый царственный вид, Эйтин вскинула голову и вышла вперед, чтобы приветствовать его:
– Я леди Лайонглен. Добро пожаловать в мой дом, лорд Шеллон.
– Я спрашивал Лайонглена, – тихо сказал он, но слова прозвучали грозно. – Он прислал вас вместо себя?
От его взгляда пробрала дрожь, но Эйтин заставила себя полностью выйти на свет и краем глаза заметила какое-то движение. Еще один человек находился в углу. Его скрывал полумрак. Что-то зацепило Эйтин, внутри шевельнулась тревога, но лорд Шеллон хлопнул кожаными перчатками по ладони, резко вернув к себе внимание.
Эйтин слегка склонила голову и улыбнулась:
– Лорд Шеллон, я выше, чем ваша Тамлин, и когда вы подойдете поближе, то увидите, что глаза у меня с зелеными крапинками. Я Эйтин Огилви, баронесса Койнлер-Вуд. А Тамлин – моя кузина.
Он бросил взгляд в сторону человека, стоящего в глубокой тени, потом снова посмотрел на нее.
– Жаль, что моя жена не упомянула о сходстве. Оно поразительное.
– Да. – Второй выступил из темноты на свет.
Эйтин заморгала. Сент-Джайлз. Она отвела взгляд и посмотрела на Дракона, борясь с волной эмоций, нахлынувшей на нее. Шеллон лишь вскинул бровь, наблюдая за ее реакцией.
Эйтин попыталась собраться с мыслями. Теперь она вспомнила, что ей являлся мимолетный образ Сент-Джайлза. Она ощутила его присутствие. Стало холодно, словно вся кровь вытекла из тела, потом обрушился жар. Странный звук, похожий на пчелиное жужжание, зазвучал в ушах.
Эйтин вздрогнула, когда ее глаза встретились с серо-зелеными глазами Деймиана Сент-Джайлза. Человека, который был ее любовником. Человека, являющегося отцом ребенка, которого она носит.
Лишь невероятным усилием воли ей удалось не лишиться чувств.
Глава 9
– Прошу прощения, лорд Шеллон. Слухи о том, что у Черного Дракона есть брат-близнец, не дошли до Лайонглена. – Эйтин протолкнула ложь, надеясь тем самым замаскировать свою растерянность при виде единственного на всем белом свете мужчины, которого она никак не ожидала встретить снова.
Усилием воли заставив себя оставаться на месте, она постаралась не вздрогнуть, когда Деймиан Сент-Джайлз не спеша направился к ней через холл. Он двигался с царственной грацией воина, наделенного силой и властью, как человек, привыкший во всем поступать по-своему и добиваться своего. Такого рода самооценка часто ведет к крайней степени надменности. Сердце Эйтин колотилось, с болезненной силой ударяясь о ребра. Но она вынуждена была оставаться на месте, словно пугливый кролик, а этот хищник приближался, чтобы ее съесть.
У Эйтин перехватило дыхание при виде этой сухопарой фигуры, этого приковывающего взгляд лица. Под глазами залегли глубокие тени, словно он плохо ел и спал, – последствия переживаний из-за того, что Тамлин вышла замуж за его кузена, предположила она. Эйтин ощущала великое благородство в этом мужчине; его уважение и преданность лорду Шеллону были очевидны. И эти противоречивые чувства, должно быть, разрывают Деймиана на части. Ее сердце сжалось от осознания его боли.
Давление в груди усилилось, пламя желания замерцало, несмотря на подавляющую панику, вызванную его властным присутствием. На Деймиане была темно-синяя накидка поверх короткой кольчуги, простая плетеная кожаная перевязь на бедрах и, как у Шеллона, кожаные штаны, и выглядел Сент-Джайлз таким невероятно красивым, что захватывало дух. Застыв на месте от страха, Эйтин едва дышала, пока глаза Деймиана изучали ее черты.
Скрывая свои мысли за густыми веерами длинных черных ресниц, он мягко взял ее руку, сжимавшую в кулаке зеленый гранатовый амулет. Разогнув пальцы, сжимающие темно-зеленый камень, он поднес их к своим губам, затем остановился. Взгляд этих светлых глаз проникал прямо в душу, лишая всей защиты. Их сила рассылала волны тревоги по всему телу, и беспокойство усилилось. Справились ли все их чары и зелья со своей задачей? Наконец Сент-Джайлз с полуулыбкой коснулся губами ее пальцев.
Поскольку зелье и колдовство Уны предназначалось для того, чтобы лишить его всех воспоминаний о времени, проведенном с ней, для Деймиана это была первая возможность рассмотреть Эйтин и сравнить ее с Тамлин. Легкая дрожь прокатилась по телу, Эйтин пыталась не расплакаться, ибо его незабываемые глаза, казалось, сосчитали каждую проклятую веснушку у нее на носу.
В конце концов, он склонился в легком поклоне:
– Деймиан Сент-Джайлз, лорд Рейвенхок, ваш покорный слуга, миледи. Я не близнец Шеллона, даже не брат, всего лишь скромный кузен.
Проницательный Дракон вскинул бровь.
– Вы встречались раньше?
Вопрос был адресован Деймиану, но Эйтин не дала ему возможности ответить.
– Нет, милорд. Если бы я встречала таких красивых мужчин, похожих друг на друга как родные братья, то непременно запомнила бы. Таких мужчин, как вы, женщине трудно забыть.
Она попыталась высвободить руку, но несносный Деймиан держал крепко, отказываясь отпустить. Эйтин одарила Рейвенхока холодной улыбкой, затем снова потянула свою руку. Его пальцы сжались, в пронзительных глазах засветился вызов. Нервно гадая, что лорд Шеллон подумает о странном поведении своего кузена, Эйтин перевела взгляд на мужа Тамлин.
– Деймиан, отпусти руку леди Эйтин, – мягко посоветовал Джулиан Шеллон. – Ты сможешь продолжить знакомство позже, после того, как я улажу дела, которые привели нас в Лайонглен.
Сент-Джайлз слегка поклонился:
– Что ж, до скорого, леди Эйтин. Буду ждать с нетерпением. – Деймиан отступил.
Трепет, вызванный частично страхом, частично предательским откликом тела, пробежал по позвоночнику.
