Она скрестила руки на груди.
– Я сказала Тамлин, что пойду соскрести отвратительную вонь со своей кожи и волос.
– Ты должна была попросить меня пойти с тобой, Эйтин.
– Ты был занят разговором с Шеллоном. А потом вы с ним уехали. Я попросила Моффета постоять на страже.
– Да, я отправил его в постель. И тебе пора спать, – проворчал он.
Более чем сытая по горло командующими ею мужчинами, Эйтин поднырнула под воду и зачерпнула полную горсть мягкого ила со дна ручья. Когда Деймиан открыл рот, чтобы продолжить свои обличения, она швырнула горсть грязи ему в лицо.
Он стоял и вытирал ее, отплевываясь от того, что попало в рот. Эйтин следовало бы чувствовать себя неловко за такую дурную выходку, но она усмехнулась. Он отшвырнул грязь, взглянув на свою рубашку.
– Ах ты, ведьма. Мне бы следовало поколотить тебя. – Он сел, расшнуровал завязки на сапогах и снял их.
– Тот, кто повышает голос и применяет силу, – тупица и не может победить в споре по-другому. – Она победоносно улыбнулась.
Он стянул с себя кожаные лосины и положил их на камень рядом с ее платьем, затем вошел в воду.
– Совершенно верно. Но с другой стороны, это не помешает твоему голому заду гореть после того, как я приложу к нему руку.
Она швырнула в него еще горсть грязи, которая ударила его прямо в мускулистую грудь. Такое поведение нельзя было назвать хорошим, но это определенно доставляло Эйтин удовольствие. Она не могла сдержать смех, рвущийся наружу. Это было так приятно после невероятного напряжения последних дней.
– Дерзкая девчонка. Веселись. Теперь я рядом. – В доказательство он протянул руку. Она затаила дыхание. Его ладонь сомкнулась на ее плече. Красота его обнаженной груди пробуждала в ней ответное желание прикоснуться к ему. – Должно быть, вода – священный источник Эннис. Божественное ощущение. Судя по всему, у тебя даже настроение улучшилось. Наслаждайся передышкой. Мы выезжаем с первыми лучами рассвета. Будем ехать быстро и почти без отдыха, Эйтин. Шеллон хочет добраться до Гленроа как можно скорее. Я не виню его. Боюсь, нас преследуют.
– Преследуют? Кто преследует нас? Зачем?
– Точно не знаю кто. Это, скорее, ощущение. У меня такое чувство… я просто знаю.
– Ясновидение. Это кровь твоей матери. Ты наделен даром. По большей части он проявляется у женщин клана Огилви. У меня он есть, но я не могу управлять им. Я пытаюсь, но когда я расстроена или встревожена, то перестаю видеть, и именно в то время, когда мне это больше всего нужно. Ты должен поговорить об этом с Моффетом.
– С Моффетом?
– Да, он говорит о снах. Это пришло к тебе в пору возмужания, когда ты превращался из мальчика в мужчину?
Он кивнул:
– В сущности, да.
– Не так много мужчин обладают способностью предвидения.
Его светлые глаза, казалось, почти светились в сумраке.
– Значит, я особенный, Эйтин?
Не в силах встретиться с его неотступным пристальным взглядом, она потупилась, потом слегка кивнула.
– Ты вдруг оробела? Почему?
Она пожала плечами, не в состоянии выразить словами все то, что тревожило ее.
– Ты моя должница.
Вздрогнув, она вскинула голову.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Эдуард.
Ее спина одеревенела при упоминании английского короля.
– Я ничего тебе не должна за Длинноногого. Он твой правитель, не мой.
– Возможно, тебе это не нравится, но он теперь правит Шотландией. И если бы не я, ты могла бы оказаться обрученной с Филаном Комином или Вонючкой Динсмором. – Его усмешка была поддразнивающей.
– Вместо этого я оказалась обрученной без моего согласия с человеком, который считает, что я не слишком сообразительна, что я лгу на каждом шагу и что я совсем не такая красивая, как моя кузина Тамлин, а мои груди не такие большие, как у нее, – еще и веснушки на носу.
Он рассмеялся. Это оказалось последней каплей. Эйтин была такой храброй. Она терпела длинную дорогу, тяжелую и утомительную, изнервничалась, устала. Потом ее протащили через город, где идиот-король оставил лежать тела убитых в сражении на целых четыре месяца, дабы выставить их напоказ перед половиной Шотландии. Эйтин была напугана, на нее косо смотрели, над ней смеялись.
– Я бы врезала тебе, Деймиан Сент-Джайлз, но ты воспользуешься этим как поводом, чтобы поколотить меня. – Поэтому она бросила в него кусок мыла. Игривое настроение пропало.
Он поймал мыло, потом притянул Эйтин к своей груди.
– Шш, девочка. Я обещал, что не ударю тебя… никогда. Не надо расстраиваться, это может плохо отразиться на ребенке. – Его сердце билось сильно и ровно, увеличивая темп. – Ребенок мой, да?
– Ах ты, тупоголовый… – Эйтин укусила его за грудь.
Он дернулся.
– О-о-й, зачем ты укусила меня?
– Ты сказал, что я не должна тебя бить, но ничего не говорил о том, что нельзя кусаться, – подчеркнула она, пытаясь вырваться. – Конечно, ребенок твой. Он…
– Он? – благоговейно переспросил Деймиан. – Сын?
Она кивнула:
– Это то, что я вижу с помощью своего дара. И Уна с Бессой тоже видят.
– Конечно, у тех, в ком течет кровь рода Шеллонов, рождаются только сыновья с черными волосами и зелеными глазами. Во мне течет кровь одной из немногих женщин рода Шеллонов, но у меня тоже черные волосы и зеленые глаза. Так что ты можешь представить, как будет выглядеть ребенок, которого мы с тобой зачали. – Он приподнял ее подбородок. – Эйтин, все то, что я говорил о тебе Эдуарду…
Она отвела глаза.
– Не напоминайте мне, милорд.
– Я был вынужден показать ему, что мало ценю тебя. Эдуард коварен, и любая слабость – оружие у него в руках. Тамлин была бы тем средством, с помощью которого Эдуард мог бы многого добиться от Шеллона, точно так же он мог захотеть использовать тебя, чтобы подчинить меня своей воле.
– И он бы жестоко ошибся, да?
Деймиан покачал головой.
– Совсем слепая, а еще ясновидящая называется. Иногда, Эйтин, твои мысли ужасно перепутаны. – Она открыла рот, чтобы возразить, но он остановил ее. – Хватит болтать. Закройте глаза и позвольте мне поухаживать за вами, миледи.
Убрав волосы вперед, он намылил ей спину и стал сильно тереть, словно понимал ее потребность избавиться от отвратительной вони Берика. Эйтин откинула голову назад, наслаждаясь сильными руками воина, гладящего ее напряженные мышцы.
– Окунись, чтобы смыть мыло.
– Мне было так приятно, – чуть ли не захныкала она.
– Делай, как я сказал, девчонка.
– Эти Драконы Шеллона любят отдавать приказы, – проворчала Эйтин, но подчинилась.
И как хорошо, что сделала это. Он провел умелыми руками по ее плечам, груди, собирая густую мыльную пену кверху. Он позволил пене соскользнуть вниз, растечься по вершинам грудей. Эйтин окунулась ниже, чтобы не дать пене омыть соски. Он усмехнулся, прекрасно сознавая, что делает.
Эйтин прислонилась головой к твердыне его груди, почувствовав, как при этом напряглись мускулы.
– Amadan.
– О да, я глупею, когда дело касается тебя, Эйтин. – Его ладони проследовали по пути мыльной пены, через грудь, затем ниже, на живот. – Наш ребенок растет здесь. Знаешь ли ты, как это смиряет? Твоя грудь стала полнее. А я-то полагал, что ты просто толстеешь.
Он засмеялся, когда она повернулась и стала отталкивать его. Поймав ее, потянул на себя.
– Мне нравится дразнить тебя. Тебя так легко вывести из терпения.
– О, вот как, милорд? – Ее ладонь прижалась к его груди, потом стала продвигаться вниз до тех пор, пока не сомкнулась вокруг его возбужденной плоти. – Я бы сказала, что вы предпочитаете слово «ввести», а не наоборот, Рейвенхок. Выполняете свой долг перед королем и страной, орудуете мечом для Эдуарда?
Его белые зубы сверкнули в темноте.
– А это не дает тебе покоя, да? Ты хочешь, чтобы я сказал, что солгал Эдуарду, что беру тебя ради удовольствия, а не из чувства долга. Тебе и в самом деле нужны эти слова, Эйтин? Ты, наделенная даром ясновидения, неужели не можешь увидеть правду во мне?
– Я же говорила тебе, мои видения беспорядочны. Я никогда не умела управлять ими, иногда не могу даже понять. Старая Бесса думала, что однажды я стану такой же сильной, как Эвелинор. Этого не произойдет. Я никак не могу отыскать ту точку внутри себя, куда могла бы дотянуться, чтобы слышать, – печально призналась она. Ей хотелось рассказать Деймиану, как она заглядывала ему в сердце и видела все очень ясно, когда братья привезли его в Лайонглен. С тех пор она изо всех сил старалась не входить в его мысли, страшась увидеть, насколько глубоко Деймиан любит ее кузину. Она, как могла, преграждала путь ясновидению, не в состоянии вынести боль, увидев Тамлин в его мыслях.
Но она не считала, что он уже готов услышать эту правду. Она знала, что он все еще страдает от предательства матери Моффета. Возможно, со временем Эйтин сможет рассказать об этом. Конечно, этот день наступит скоро, когда рождение ребенка подскажет Деймиану дату зачатия.
А пока она отвлекала его, доставляя наслаждение телу, проводя ладонью туда и обратно по всей длине его плоти. Услышав, как он резко втянул воздух, продолжила ласки.
– Обхвати меня ногами, девочка, – хрипло выдавил он между прерывистыми вздохами. – Пусть твое тело скажет мне правду.
Глава 21
Деймиан резко проснулся перед рассветом. Не зная точно, что разбудило его, он потянулся к своему мечу, дабы удостовериться, что его легко достать. Чувство, что за ними наблюдают, не уменьшилось, а, напротив, только усилилось. Странный зуд между лопатками, там, куда невозможно дотянуться. Деймиан не мог отбросить его или избавиться от ощущения; предчувствие лишь росло.
Он боялся, что это ясновидение. Обычно так это и начиналось: тревога нарастала в течение трех дней, являлись мимолетные вспышки, более сильные по ночам, во сне. Наверняка на третий день видения будут самыми сильными и его сны превратятся в реальность.
Пока же он не мог сказать, откуда дует враждебный ветер, от кого исходит опасность. От шотландцев, прячущихся в горах? Еще со времени битвы при Данбаре многие шотландцы стали скрываться от англичан, крепостные воспользовались возможностью избавиться от зависимости и, чтобы выжить, принялись разбойничать. Другие же были шотландскими мятежниками, которые прятались в надежде привлечь к своему делу сторонников. Всюду ходили слухи об Уильяме Уоллесе. Его отец, Алан Уоллес, подписал свиток в Берике, но никто нигде не видел сына. Боялись, что он и несколько его кузенов планируют не давать покой новым английским правителям. Если Эдуард думает, что Шотландия покорилась, то его ждет большой сюрприз.
Деймиан был также озабочен реакцией Джона Пендегаста на смерть Дирка. Джон ясно дал понять, что недоволен тем, что Эдуард посчитал поединок чести законным. Столкновение в Берике предостерегало, что Пендегасты не оставят так это дело, несмотря на заявление Эдуарда о том, что это был приговор свыше. Они заявятся к Шеллону, когда преимущество будет на их стороне.
Разумеется, не радовала Деймиана и ситуация с Филаном Комином. Наутро после того, как он водил Эйтин к королю, Джулиан с Деймианом имели вторую аудиенцию у Эдуарда. Джулиан хотел убедить короля и получить им разрешение покинуть парламент, поскольку жара и удручающее состояние Берика – неподходящая атмосфера для леди, носящей ребенка.
Деймиан рассердился, обнаружив, что Комин уже там и улыбается как кот, чья морда в голубиных перьях. Филан заявил, что обручен с Эйтин. Деймиан опроверг это заявление, и Шеллон поддержал его – человек, который только что доказал чистоту сердца в поединке чести. Король принял заверения Деймиана в том, что ребенок, которого носит Эйтин, его. Комин, естественно, был не в восторге. Неужели у него хватит ума попытаться напасть на них по дороге в Глен-Шейн?
Динсмор ему тоже не нравился. Чувствовалась в нем какая-то подлость. О да, он полный олух. Просто ради смеха Деймиан обронил прозвище, которое дали ему мальчишки, перед несколькими завзятыми сплетниками – включая Эдуарда. Король расхохотался. В скором времени вся округа будет называть Динсмора Вонючкой.
– Слишком много врагов, – пробормотал Деймиан себе под нос.
Повернувшись на бок, Деймиан прильнул своим телом к телу Эйтин, прижался грудью к ее спине. Он положил ладонь на округлившийся животик, где растет его дитя, но тут же резко отдернул руку, почувствовав легкий толчок. Ребенок? В благоговении Деймиан ждал еще одного признака движения, но ничего не было.
Он провел ладонью по бедру Эйтин, улыбнувшись от удовольствия. Будучи рядом с ней в постоянном возбуждении, он был бы счастлив заняться с ней любовью. Но он и без того уже совершил глупость, уступив своему желанию там, в ручье. Не станет он больше так рисковать до тех пор, пока они не окажутся в безопасности за стенами Гленроа.
– Безрадостная предстоит ночка. – Он позволил себе роскошь потереться лицом о ее волосы, прежде чем закрыл глаза. – Ах, моя маленькая лгунья… моя бесценная маленькая лгунья… как я люблю тебя.
Туман клубился вокруг него, такой густой и тяжелый, что Деймиан почти ничего не видел даже на расстоянии вытянутой руки. Проклятый туман, казалось, проглотил пейзаж, укрыв все вокруг белым одеялом. Деймиан направил своего большого серого коня Галеона обратно к колонне. Тревога дышала ему в затылок, гнала вперед. Он скакал безрассудно, совершенно ослепленный густой пеленой тумана.
Он должен добраться до Эйтин. Спасти ее.
Деймиан натянул поводья лошади, приостановившись на мгновение, когда услышал воронов высоко в горах над ущельями Глен-Шейна. Вороны – это хорошо, это значит, что они почти дома, и в то же время какое-то мрачное предчувствие охватило его. Пронзительные крики нарушали безмолвие отдаленного высокогорного глена, говоря ему, что что-то не так. Дюжины перепуганных птиц взмыли в небо. Их неблагозвучная какофония действовала на нервы. На какое-то мгновение мир словно затаил дыхание, небеса почернели. Туман клубился вокруг Деймиана, ветер с озера ерошил волосы, глаза Сент-Джайлза следили за кружащимися черными птицами.
Дурное предзнаменование, шептало ему шестое чувство. Он должен вернуться к Эйтин. Спасти ее. Ее и ребенка, которого она носит.
Галеон слегка вздыбился, когда Деймиан развернул его, затем пришпорил, погоняя огромного жеребца так, словно за ним гнались демоны, спеша вернуться к Эйтин, пока еще не слишком поздно.
Когда он пересек вершину холма, ясновидение резко врезалось в его сознание. Вся картина развернулась перед ним. Воины, притаившиеся на дальнем конце холма, поджидали их с луками наготове. Вытащив меч, Деймиан поскакал наперегонки со смертью, чтобы спасти Эйтин. Если он не доскачет до нее вовремя, она умрет. Ничего в целом свете не было важнее того, чтобы спасти ее. Он хотел жить с Эйтин, с их ребенком, смотреть, как сын растет сильным и здоровым, становится мужчиной. И все же он без колебаний отдал бы жизнь, чтобы спасти ее.
Несясь во весь опор, он галопом промчался мимо нападающих. Они были слишком ошеломлены, чтобы успеть что-то сделать, лишь выпустили несколько плохо нацеленных стрел, когда Галеон промчался мимо. Деймиан думал, что все обошлось, – до тех пор, пока последняя стрела не вонзилась ему в бедро.
Глаза Деймиана отыскали Эйтин. Винсент охранял ее. Но тут Шеллон, уже предупрежденный о предстоящем нападении, увидел Деймиана, скачущего во весь опор навстречу им. Он быстро расставил оруженосцев фалангой, выставив длинные щиты вокруг Тамлин и Эйтин. Джервас и Винсент помогали им спешиться, дабы использовать коней как защитный барьер. Стрелы вонзились в бок коня Джерваса, и мощный конь рухнул на землю в потоке крови. Деймиан увидел муку на лице Джерваса, но оруженосец, не колеблясь, встал перед Тамлин, прикрывая ее своим щитом.
Выскочили всадники. Теперь они оказались в ловушке между теми, кто использовал склон холма как прикрытие, чтобы выпускать град стрел, и всадниками, наступающими с обоих флангов. Шеллон, Майкл, Дейл и несколько других тяжело вооруженных всадников развернули своих коней, направив их в атаку, и в утреннем воздухе раздался звон мечей. Деймиан удостоил сражающихся лишь мимолетным взглядом и наклонился вперед, погоняя Галеона навстречу всадникам, атакующим их на дальней стороне.
Эйтин развернулась, когда заметила всадников, атакующих с тыла. Галеон нагнал их, мечи зазвенели. Деймиан вступил в схватку с одним и быстро с ним разделался. Когда он повернул, чтобы добраться до Эйтин, еще одна стрела ударила его в правое плечо, у края нагрудника. Боль была настолько обжигающей, что чуть не заставила Деймиана уронить меч. Стиснув зубы, он развернул Галеона, когда третья стрела попала ему в бедро, недалеко от первой. От мучительной боли Деймиан покачнулся в седле.
Эйтин вскрикнула и бросилась к нему. Джервас попытался схватить ее. Но было слишком поздно.
Стрела ударила ее в грудь… кровь растеклась по лифу платья.
– Не-е-т!!! – закричал обезумевший Деймиан.
Он резко сел, рукой уже нащупывая рукоятку меча, готовый драться, чтобы спасти Эйтин. Сердце заколотилось, когда до него дошло, что он все еще в палатке и уже начало светать. Пот заструился по груди, когда Деймиан осознал что это был всего лишь сон.
Желудок скрутило. Нет, не сон. Видение, показывающее ему, что будет. В отчаянии он обратил мысли внутрь себя, пытаясь вспомнить все части сна, но некоторые уже ускользали, расплывались, таяли словно дымка. Но чувство страха не проходило.
Он заморгал, увидев Джулиана, стоящего перед ним на одном колене.
– Прости, что потревожил тебя, Деймиан. Нам пора ехать. Я хочу быть на дороге к Кинмарху до восхода солнца.
– Джулиан… – начал Деймиан, затем заколебался. Но Джулиану и не требовалось ничего говорить.
– Стало хуже?
Деймиан кивнул:
– Образы сильны. На нас нападут. Это тянущее ощущение под ложечкой. Джулиан… плохо дело. Я боюсь… боюсь, что потеряю ее.
Джулиан перевел взгляд на спящую Эйтин, лицо его побледнело.
– Твое ясновидение уже спасало нас раньше. Вспомни случай, когда ты предупредил о засаде. Я знаю, я поносил ясновидение после того, как на Тамлин напали. Я воин. Я доверяю тому, что вижу. Я не понимаю этого… этого дара… этого проклятия. Но несправедливо, что ты так мучаешься. Достаточно тех ужасных трагедий, которые нам пришлось пережить в жизни, чтобы еще какая-то высшая сила насмехалась над тобой, говоря: смотри, что будет, только ты ничего не можешь сделать, чтобы это остановить. Поверь, это предупреждение, мы можем спасти тех, кого любим.
Деймиан прерывисто вздохнул и кивнул.
– Мы можем отправиться в дорогу без завтрака. Это лучше, чем умереть с полным желудком.
Он наклонился над Эйтин, жадно вбирая ее безмятежную красоту, отметил темные круги под глазами. Она устала, ей требуется больше отдыха. Путешествие было изматывающим и для Тамлин, и для нее. Долгие дни в седле достаточно тяжелы даже для мужчин. Беременной женщине нужно много отдыхать, чтобы ребенок рос сильным.
Страх потерять Эйтин накатил вновь, чуть не подтолкнув Деймиана к панике. Призвав на помощь всю свою воинскую выдержку, он подавил это чувство. Он не позволит эмоциям завладеть им, иначе будет бесполезен для нее. Надо верить, что Джулиан прав. Эти видения были даны не зря.
Дрожащей рукой Деймиан взял ее руку, поднес к губам и поцеловал по очереди каждый изящный пальчик.
– Просыпайтесь, миледи.
Эйтин вздрогнула, потом зевнула.
– Гм… уже утро? – Она зевнула еще шире.
– Это самый неподобающий леди зевок, который я когда-либо видел, – поддразнил он.
– Идите поцелуйте свою лошадь в зад, милорд. – Она еще раз зевнула и потянулась. – Не могли бы мы поспать еще чуть-чуть? Пожалуйста. Я очень устала. Уверена, что Тамлин тоже утомлена, хотя моя безупречная кузина никогда этого не покажет.
– Да, Тамлин всегда безупречна, тогда как ты, моя дорогая нареченная, не более чем ворчливая ведьма… – Он наклонился и поцеловал ее в веснушчатый нос. – С пятнами на носу.
– Милорд, вы – лошадиная задница.
Деймиан погрозил ей пальцем, и она игриво цапнула его.
– Я добавляю укусы к списку действий, от которых тебе следует воздерживаться.
Дерзкая девчонка лукаво улыбнулась:
– Все укусы? Мне кажется, ты был совсем не против того, чтобы я кусала тебя.
– Собирай свои веснушки и одевайся. Мы выезжаем, как только все оденутся. – Он легонько шлепнул по соблазнительной попке.
Она натянула платье через голову.
– Когда мы приедем в Гленроа, я приму горячую ванну, а потом буду неделю спать.
– Звучит разумно. Возможно, я присоединюсь к тебе.
Натянув кожаные лосины, он зашнуровал сапоги. Сон вновь пришел ему на память, разбередив тревогу в груди. Практичный разум воина хотел отбросить это как не более чем ночной кошмар, происходящий из страха потерять Эйтин. Только предвидение оказывалось право слишком много раз, чтобы не обратить на него внимания.
– Эйтин, – он подошел к ней сзади, обхватил руками и притянул к своей груди, нежно обнимая, – у тебя не было никаких предчувствий последние три дня?
Она отрицательно покачала головой.
– Мое сознание борется с образами Берика. Я не могу открыть себя ему или тем безглазым телам, лежащим на улицах. Я должна преградить доступ тем ужасам, поселившимся в моих мыслях. Чтобы управлять ясновидением, нужно быть в мире с собой и всем вокруг, вот почему Три Мудрые из Рощи живут уединенной жизнью. Мысли других людей, их чувства, сталкивающиеся с тобой и в тебе, могут быть жестокими. Наверное, поэтому я никогда не старалась усилить свой дар. Иногда… лучше не знать… не заглядывать в чужую душу. Это спасает от боли, милорд.
Последние слова, похоже, имели какое-то отношение к нему. Деймиан открыл было рот, чтобы спросить, что она имела в виду, но в этот момент Джулиан заглянул в палатку:
– Готовы?
– Почти. – Он заколебался, ему хотелось так много сказать Эйтин, но позади Джулиана стояли оруженосцы, чтобы свернуть маленькую палатку.
У них еще будет время. Должно быть.
Деймиан ехал впереди, пристально вглядываясь в окружающий пейзаж, чтобы не упустить чего-нибудь подозрительного. Наконец, сдавшись, он вернулся назад, к колонне, и подъехал прямо к Джулиану. Натянув поводья Галеона, Деймиан бросил взгляд на Эйтин и Тамлин. Он беспокоился о женщинах, особенно об Эйтин. Она выглядела изнуренной. Нахмурившись, он пожалел, что не может посадить ее перед собой, облегчить ей тяжесть пути.
– Наши леди не привыкли так долго находиться в седле, Джулиан. Эйтин держится из последних сил, – сказал Деймиан, понимая, что не может ничего сделать, не может облегчить ей страдания до тех пор, пока они не окажутся в безопасности Глен-Шейна.
Джулиан обернулся, его глаза устремились к Тамлин.
– Путешествие было для них тяжелым во многих отношениях. Хотел бы я избавить их от ужасов Берика.
– Хотелось бы, чтобы мы все были избавлены от ужасов Берика.
– Никто не должен претерпевать такой ад. Тамлин прошла через него задолго до того, как мы попали туда. Она, похоже, умеет проникать в мои воспоминания, видеть то, что я предпочел бы забыть. Нелегко быть женатым на колдунье. Тамлин говорит, что способности Эйтин еще сильнее. Сдается мне, обмануть женщину из клана Огилви не просто. – Темно-зеленые глаза Джулиана окинули Деймиана. – Или обмануть тебя, если уж на то пошло. Правда, я никогда и не пытался. Что-нибудь еще приходило к тебе?
Чувствуя, как поднимается раздражение, Деймиан огрызнулся:
– Проклятие, ясновидение – это не то, что является по первому зову! – Он стиснул зубы. – Прошу прощения. Настроение у меня ни к черту.
– Ты же воин. Выбрось это из головы. Нам понадобится вся наша сосредоточенность и мозги. Беспокойство их затмевает.
– Скажи мне, что не беспокоишься о Тамлин! – вызывающе засмеялся Деймиан.
Правая рука Джулиана погладила рукоятку меча.
– Чертовски беспокоюсь, но я смогу защитить ее, только если буду в наилучшей форме. Я воин. Этим я ценен для нее.
– Ты ценен для нее тем, что она любит тебя. Не думаю, что ее волнует, воин ты или нет. – Деймиан нахмурился, когда они поднялись на вершину очередного холма и начали спускаться в окутанный густым туманом глен. – Проклятие, я надеялся, что туман к этому времени поднимется. Может, нам лучше поехать в Лайонглен, а не в Гленроа?
– Путь туда как раз в два раза длиннее. Если кто-то готовит засаду, значит, мы будем дольше уязвимы для нападения. Я отправлю верховых и в Лохшейн, и к Гленроа, чтобы оборонительные силы вышли нам навстречу.
Джулиан повернулся в глубоком военном седле и крикнул:
– Майкл, Моффет…
Деймиан схватил кузена за руку.
– Только не Моффет. Я бы предпочел, чтобы он был рядом, тогда мне будет спокойнее. Если ты пошлешь его вперед, душа моя будет тревожиться и об Эйтин, и о нем. А так они будут в одном месте. Мое внимание не будет раздвоено.
– Винсент…
Оруженосцы пришпорили своих коней, чтобы поравняться с Джулианом и Деймианом.
– Моффет, оставайся с дамами. Держись поближе и охраняй их. Майкл, Винсент, каждый берите по вооруженному всаднику. Майкл, поезжай в Лохшейн и скажи моему брату, чтобы встретил нас с колонной. Винсент, скачи в Гленроа и передай приказ верховым. Будьте осторожны.
Деймиан боялся, что они отправили людей на смерть, и в то же время понимал, что другого выхода нет.
– Бог в помощь.
Губы Шеллона сжались.
– Теперь будем ждать.
– Шеллон, нам надо остановиться. – Тамлин поцокала языком, подгоняя Годиву, чтобы поравняться с мужем.
Шеллон взглянул на Деймиана, молча спрашивая его совета. Оба понимали, что Эйтин и Тамлин нуждаются в отдыхе. Лошадям тоже нужен был отдых, но тревога тяжким грузом лежала на душе, подгоняя вперед.
– Я сожалею, что скорость обременительна, миледи, но мы надеемся добраться до Гленроа около полудня. Там мы сможем отдохнуть – в безопасности.
Тамлин взглянула на Деймиана, словно это он был виноват, потом вновь устремила взгляд на Шеллона.
– Прошу прощения, если женщины в положении доставляют слишком большие неудобства, но Эйтин нуждается в отдыхе. Резкие боли в спине мучают ею. Боюсь, если мы и дальше будем ехать в таком изматывающем темпе, это поставит под угрозу ребенка. Имейте это в виду, милорды.
Деймиан повернулся в седле и заметил, что лицо у Эйтин мертвенно-бледное.
– Проклятие. – Он развернул Галеона и направил лошадь назад, в середину колонны, где ехала Эйтин. Натянув поводья, он заметил, что она с трудом держится в седле прямо. – Тамлин сказала, у тебя болит спина?
Эйтин кивнула, нижняя губа задрожала.
– Прошу прощения, милорд, я не могу ехать дальше… очень сильно болит. Мне надо отдохнуть, попить воды.
Деймиан покачал головой, давая знать Шеллону, что они не могут ехать дальше.
– Ты должна была сказать, Эйтин.
– Я знаю, что вы хотите поскорее добраться до Гленроа. – Она попыталась коротко улыбнуться, но это оказалось выше ее сил.
Колонна свернула к склону небольшого холма. С него открывался хороший обзор, и в то же время холм был отделен небольшой купой деревьев, тем самым не оставляя их на открытом месте. Деймиан снял Эйтин с лошади и отвел чуть выше по склону. Развернув накидку, расстелил ее на земле.
Сев чуть позади, он стал пальцами растирать Эйтин поясницу.
– Так лучше?
Взяв у Моффета воду, Эйтин улыбнулась юноше, затем попила.
– Я не хотела быть обузой, Деймиан.
– Тише, Эйтин. Просто расслабься.
– Помогает. Спасибо.
Глаза Деймиана ощупывали местность в поисках чего-то необычного. Легкий ветерок кружился вокруг них, принося долгожданную прохладу и обещание дождя. Первого дождя за несколько недель.
Деймиан попытался сосредоточиться на сне. Он помнил туман, не дождь. Если бы пошел дождь, дорога в Гленроа была бы безопасна.
– Ты все еще боишься, что кто-то преследует нас? – спросила Эйтин, взглянув на Деймиана через плечо.
Он выдохнул, затем кивнул.
– Не могу избавиться от ощущения. Ночью я видел сон.
– Тревожный, судя по твоему лицу. – Она протянула руку и погладила большим пальцем его бровь. – Ты обеспокоен.
– Какие-то части сна забылись, как это бывает. Другие остались в памяти. – Он поймал яблоко, которое Шеллон бросил ему. Взяв нож, очистил яблоко и порезал для Эйтин.
– Расскажи мне о Филане Комине и Динсморе Кэмпбелле. Особенно о Комине.
Эйтин состроила кислую мину и пожевала яблоко, прежде чем ответить ему:
– Не самая приятная тема для разговора. Что ты хочешь знать? Думаешь, один из них преследует нас? Зачем?
– Я почти не знаю никого из них, поэтому и спрашиваю. Просто рассматриваю возможности.
Она пожала плечами.
– Динсмор – сущее наказание, к тому же глуп, что, на мой взгляд, причиняет больше неприятностей ему самому, чем кому-то еще. Однако часто самые недалекие могут быть довольно хитрыми. Они застают тебя врасплох. Филан… я не знаю. Когда я увидела его в Берике, возникло такое чувство, будто я никогда его по-настоящему не знала. Он ухаживал за мной некоторое время. Я думала, что Гилкрист устроит брак. А потом я поймала его выходящим из конюшни – нет, он не проведывал свою лошадь. Я сочла это верхом глупости и неуважением по отношению ко мне – лезть под юбку служанке и пытаться добиться моей руки в одно и то же время.
– Наутро после того, как мы с тобой были с Эдуардом, мы с Шеллоном нанесли визит королю. Филан был там. Чертов интриган.
– Интриган? Что он еще затеял?
– Эдуард сказал, Филан пришел к нему и заявил, что ты была обручена с ним…
– Ах, свинья! – Ее отвращение было очевидно. Как и злость.
Он взял ее руку.
– Выслушай меня, Эйтин, прежде чем выйдешь из себя.
Янтарные глаза с зелеными крапинками сузились.
– Говори.
– Он сказал, что ребенок, которого ты носишь, его.
На мгновение Деймиану показалось, что Эйтин ударит его. Но она лишь испепелила его взглядом, потом поднялась и зашагала вниз по склону. Она разозлилась. Деймиан ожидал этого. Она расценила его вопрос как сомнение. Что ж, на какой-то миг у него возникло ощущение, будто кто-то ударил его в живот. Большинство мужчин отреагировали бы точно так же. Потом разум возобладал.
