Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Индия (№1) - Река Богов

ModernLib.Net / Киберпанк / Макдональд Йен / Река Богов - Чтение (стр. 32)
Автор: Макдональд Йен
Жанры: Киберпанк,
Эпическая фантастика
Серия: Индия

 

 


– Городок Чунар находится примерно в пяти километрах к югу. Я называю его городком только из чистого уважения к его местоположению у моста через Ганг. На самом же деле Чунар – страшная сельская дыра, полная всякого дерьма типа зоофилии и кровосмешения. Интерес там может представлять только старый форт. Вот у меня есть снимки…

Ананд раскладывает пачку глянцевых фотографий. Шив быстро просматривает их. История Ганга в конечном итоге и есть история укрепленных фортов, подобных Чунару, выраставших по исторической необходимости на вдававшихся в реку отмелях и на вершинах холмов у изгибов реки, притягивавших к себе власть, династические распри, интриги, тюрьмы, осады, кровавые столкновения. Он задерживает взгляд на интерьерах, на ветшающих архитектурных шедеврах Великих Моголов.

– Раманандачарья, конечно, мерзкое дерьмо, но он единственный серьезный бизнесмен в городке. Так же, как и Сундарбан. У него есть центр обработки вызовов. Вам нужно проникнуть в систему, посмотреть, что он задумал. Также необходимо проникнуть и в кредитный черный список. Код взломают, пока вы будете ждать… Каждый адиваси верен своему хозяину. Вы проникаете внутрь, делаете свое дело, уходите, не тратя времени на благодарности и поцелуи. Что же касается охраны в форте Чунар…


Самолет летит так низко и так громко ревет, что Шив инстинктивно прикрывает голову руками. Йогендра стоит на корме и следит за огнями пролетевших машин. Четыре военных аппарата, летящие четким строем. Шив видит, как сверкают зубы Йогендры в отсветах городских огней.

– Качай, качай!..

Шив продолжает давить на скрипучий насос. Он видит, как вода растекается вокруг запечатанных пластиковых пакетов. О, с каким удовольствием он выбросил бы за борт весь этот бессмысленный хлам и стал бы руками вычерпывать воду! Это всё американцы и их чертовы механизмы. Нечто такое, что способно сделать все что угодно. Когда же вы наконец поймете, что люди лучше и дешевле? Стоит их разок наказать – и они сразу всему научатся.

Раскаты грома смещаются дальше к западу. Но ливень удваивает свою силу. На левом берегу огни промышленных предприятий уступают место тяжелому силуэту из песчаника – форт Рамнагар, импозантный самозванец, такой элегантный в подсветке прожекторов. Йогендра проводит лодку под мостом. Шив рассматривает Рамнагар. Террасы и павильоны над его красными стенами, основанием уходящими в воду. Стой там, думает Шив. Жди, пока я вернусь и повезу твою сестру вверх по течению, и тогда мы посмотрим, каким гордым ты будешь со всеми своими стенами и башнями. Задача для настоящего раджи: взять штурмом крепость. Не в результате долгой осады, не во главе тысячи слонов, но хитростью, талантом. Шив Фараджи – герой в стиле «экшн».

И вот быстрая маленькая лодочка приближается еще к одному мосту. Йогендра почуял течение и правит к нему. Грузовик съехал с дороги и увяз в мелководье, превратившись в металлический топляк, в котором уже почти невозможно различить признаки транспортного средства. Однако вода вокруг все еще пахнет спиртовым топливом. Но чувствуется и еще какой-то посторонний аромат. Шив поднимает голову и чувствует одуряющее благоухание бархатцев. Запах – ключ памяти. Мгновенное воспоминание: да, так было в прошлый раз, когда толстые покрышки его «мерседеса»-внедорожника давили лепестки цветов, а машина поднималась вверх по берегу. Бархатцы маскируют смерть. Шив вспоминает раздувшееся тело, которое он тогда сбросил в воды Ганга. Теперь он сам плывет по ним. Шив повторил путешествие трупа – в сторону, противоположную мокше.

– Эй!.. – Йогендра снимает один наушник, идущий от его палма, и протягивает Шиву. – Радио Каши.

Шив ловит станцию. Напряженные голоса, перекрывая друг друга, говорят о войсках, столкновениях в воздухе, боевых механизмах. Кунда Кхадар. Авадхи взяли Кунда Кхадар. Авадхи вторглись на священную землю Бхарата. Авадхи вот-вот захватят Аллахабад, святой Аллахабад Кумбх Мела. Войска Саджиды Раны бегут, как мыши с горящего жнивья. Хваленые джаваны Саджиды Раны бросили оружие и подняли руки. В планы Саджиды Раны входило погубить Бхарат. Саджида Рана предала Бхарат, опозорила Бхарат, погубила Бхарат. Что теперь будет делать Саджида Рана?

Шив выключает радио.

– Какое это к нам имеет отношение? – говорит он Йогендре. – Слоны воюют, а крысы занимаются своим делом.

Слуга наклоняет голову и ведет лодку дальше сквозь стену дождя.


– Неплохой набор. Не супер, конечно, но неплохой. Я вам кое-что объясню. Вот плазменные тазеры. Вам известно, как они работают? Научиться несложно. Палец жмет сюда, на желтую клавишу. Наводите и стреляете. Вам даже особой нужды нет хорошо прицеливаться, в этом и заключается главное преимущество тазеров, которое должно сделать их вашим любимым оружием. В канистре достаточно газа для двенадцати выстрелов. Но вам хватит и пяти. Когда закончите, просто бросьте их. Они уже будут бесполезны. Тазеры способны останавливать и механизмы, но лучше всего их использовать против биологических объектов. Наш человек Раманандачарья – технарь по полной программе, что является его главнейшей слабостью, хотя и он позволяет себе немного человеческой плоти – в основном для секса и охраны. Он любит женщин. Просто обожает. У него комплекс Джеймса Бонда, как говорит Мукерджи.

Ну, вы видели крепость? Не знаю, носят ли они сейчас узкие красные комбинезоны, но я бы рекомендовал вам парочку продырявить просто ради интереса. А каждый мужлан там – его верный слуга. В довершение ко всему у Раманандачарьи еще есть пара настоящих крутых ребят с хорошим оружием и знанием боевых единоборств. По крайней мере так говорит Мукерджи. Но с ними тоже можно справиться. Главное – не подпускать слишком близко. Как вы думаете, женщины там в красных комбинезонах?.. Дайте мне посмотреть фотографии. Тазеры для его болванов. Для техники вам нужно будет специальное оружие. Вам понадобятся вот эти милашки. Гранаты, генерирующие электромагнитный импульс. Они в большой моде. И очень впечатляют. Все равно что поливать скорпионов керосином. Просто убедитесь, что вы не в отключке, не слепы, не глухи, не немы.

Также будьте осторожны с программным обеспечением. Не знаю, нужно ли мне это говорить, но они выведут из строя любую программу. Теперь о суддхавасе, где Раманандачарья хранит свои дескрипторы. Он переоборудовал старый храм Шивы на территории форта. На карте это вот тут… Ключ не будет очень большим, возможно, всего несколько гигов, но я не рекомендую пересылать его по почте. Он весь поместится у вас на палме. Просто будьте, пожалуйста, поосторожнее с электромагнитным излучением поблизости от него. У вас есть имя главного файла и ключ, поэтому даже вы сможете вытащить его из суддхавасы. Зачем нашему любимому Дживанджи все это нужно, я не знаю, но, собственно, не наше дело задаваться подобными вопросами.

Теперь о возвращении… Здесь, как правило, тоже бывают проблемы. Но помните: нельзя терять времени. Добираетесь туда, забираете то, что нужно, и смываетесь, ни на что не отвлекаясь. Всякие задержки крайне опасны. Убирайтесь и не останавливайтесь. Нигде и ни с кем не общайтесь, и в первую очередь с сельскими болванами. В тазерах заряда больше, чем достаточно. Если почувствуете, что за вами гонятся, оставьте за собой второе «минное поле». Возвращайтесь на лодку, а потом сюда – и вы свободный, свободный человек, Шив Фараджи, и я первым буду поздравлять и приветствовать вас как бога и друга. Вы спрашиваете, откуда мне все это известно? А как вы думаете, чем я занимаюсь целыми днями? Играю в компьютерные игры и смотрю долбаные боевики. Откуда все всё знают?..


После полуторачасового путешествия вверх по течению муссонный ливень немного утих и перешел в обычный дождь. Шив отрывает глаза от игры «Коммандос атакуют» на палме. Вот будет потеха, если после трехлетней засухи и войны за воду спасительный муссон весь изольется за одну ночь.

За Рамнагаром река становится темнее самой тьмы. Йогендра ведет лодку, ориентируясь по навигационным знакам на отмелях и по собственному интуитивному чувству течения. Шиву послышался скрип песка под корпусом. Отмели возникают и перемещаются чаще, чем их могут определить спутники с высоты в десять тысяч километров. Лодка качается, Йогендра бросает румпель. Лодку выносит на берег. Йогендра пролезает под навесом и спрыгивает на землю.

– Ну давай, давай.

Береговой песок мягкий, скользкий, его постоянно уносит течением прямо из-под ног Шива. Темнота здесь непроглядная. Шив напоминает себе, что находится всего лишь в нескольких десятках километров от своего клуба. Гроздь огней к югу – Чунар. В бескрайней тишине сельской ночи слышны лишь непрерывный гул транспорта на понтонном мосту и звук сливаемой воды на экстракционных установках ниже по реке. Иногда откуда-то издалека до них доносится тявканье шакалов и бродячих собак. Шив быстро вспоминает о деле. Он распределяет тазеры. Имя файла Хеймана Дейна и системный ключ находятся в палме толстяка, который висит на шее у Шива.

Среди полей Чунара, обнесенных колючей изгородью, Шив готовится к бою. Полнейшее безумие… Он же погибнет среди этих полей и костей.

– Ладно, – говорит Шив и судорожно вздыхает. – Выкатывай.

Вместе с Йогендрой они вытаскивают на песок два громоздких, плотно упакованных куба. Сквозь пластиковую оболочку проступают ребра и перекладины, изгибы и выпуклости. В руке у Йогендры сверкает длинное лезвие.

– Что это? – спрашивает Шив.

Йогендра протягивает ему нож, повернув его таким образом, чтобы на лезвии блеснули горящие вдалеке огни городка. Нож длиной с предплечье, зазубренный, загнутый на конце, с предохранительным кольцом. Двумя взмахами Йогендра вскрывает пластиковую упаковку, затем вставляет оружие в кожаные ножны, которые носит постоянно. В пластиковой упаковке лежат два новеньких хромированных японских мотоцикла. Они заправлены топливом и полностью готовы к использованию.

Мотоциклы заводятся мгновенно. Шив садится на свой без размышлений. Йогендра же катит аппарат по песку, чтобы проверить его возможности. Шив делает ему знак, и сделанные в Йокогаме мотоциклы несутся по залитым водой полям.

45

Развязка Саркханд

В одиннадцать тридцать группка зонтиков переместилась с крыльца бхавана Ранов к «мерседесу», припаркованному на гравийной дорожке. Зонтики белого цвета, весьма необычный оттенок. Они прижимаются друг к другу, словно римская фаланга. Нельзя пропустить ни капли воды. Дождь превратился в настоящий поток с небес, во всезатопляющий ливень, перемежающийся тяжелыми раскатами грома. В самом центре куполообразного навеса из зонтов – премьер-министр Саджида Рана. На ней белое шелковое сари с зеленой и оранжевой отделкой. Сегодняшней ночью она должна осуществить одно из самых важных предприятий в своей жизни. От его успешности зависит безопасность ее страны и устойчивость ее власти. По всему Варанаси от изящных правительственных бунгало отъезжают совершенно одинаковые «мерседесы».

Зонтики прижимаются к автомобилю, словно поросята к соскам свиноматки. Без единой капли дождя на одежде Саджида Рана усаживается на заднее сиденье автомобиля. Она всегда инстинктивно садится с левой стороны. Справа должен сидеть Шахин Бадур Хан с готовым анализом ситуации, рекомендациями, прогнозами. Когда дверца захлопывается и машина отъезжает, врезаясь в пелену дождя, Саджида Рана внезапно чувствует себя очень одинокой. Она чувствует себя тем, кем на самом деле является, – немолодой женщиной, взгромоздившей себе на плечи груз проблем целой страны. Зонтики разбегаются врассыпную, а затем снова бросаются под защиту обширной веранды бхавана Ранов.

Саджида Рана поспешно просматривает наскоро подготовленные документы. Факты представлены скудно и поверхностно. Нападение авадхов прошло технически безупречно. Великолепно. Бескровно. В военных учебных заведениях его будут изучать на протяжении многих столетий. Бронетанковые войска и механизированная пехота авадхов находятся на расстоянии двадцати километров от Аллахабада, противовоздушные и коммуникационные системы стали жертвами кибератаки. Войска в полном хаосе. Военное руководство на дамбе Кунда Кхадар обезглавлено и в отчаянии пытается восстановить связь с дивизионным штабом в Джаунпуре. И к тому же идет непрерывный дождь. Саджида Рана проигрывает свою войну за воду в дождь. Он пришел слишком поздно. Ее страна может погибнуть от жажды посреди потопа.

Они все знали. Подонки просчитали все до минуты. Саджида Рана пытается представить, как будет произносить фразу о капитуляции. Неужели она не задохнется от этих слов, неужели они не застрянут у нее в горле? Но, может быть, они прозвучат сухо и едко или же вылетят просто, без усилия, как слова мусульманина, сообщающего своей жене о разводе? Талаак, талаак, талаак.

Хан… Неверный мусульманин… Изменил ей… И с кем? Точнее, с чем? В тот самый момент, когда ей больше всего нужны его слова, его понимание, само его присутствие рядом с ней на кожаном сиденье кремового цвета… Если бы Дживанджи и его присные знали, что она едет, сидя на коже коровьего цвета… Пусть Дживанджи сделает вашу работу для вас, говорил Хан. А теперь он проедет на своей колеснице по ее костям…

Нет! Она – Рана, дочь основателя государства, родоначальника династий. Она и есть Бхарат. Она будет сражаться. И пусть Ганг переполнится кровью.

– Куда мы едем?

– Сильное движение, мэм, – невпопад отвечает шофер.

Саджида Рана откидывается на сиденье и смотрит в залитое дождевой водой окно. Неоновые огни, свет фар, яркая разноцветная иллюминация Дивали на грузовиках. Она нажимает кнопку коммуникационного устройства.

– Мы едем к Бхарат Сабхе каким-то необычным путем.

– Да, мэм, – отвечает водитель и увеличивает скорость. Саджида Рана теряет равновесие, ее отбрасывает назад.

Она хватается за ручку дверцы, зная, что делает глупость, понимая, что дверца надежно закрыта. Она берет палм, вызывает охрану, а скорость «мерседеса» уже достигла ста двадцати километров в час.

– Говорит премьер-министр. Срочный вызов. Подключите меня к системе общего оповещения. Меня похищают, повторяю, говорит Саджида Рана. Меня похищают…

В ответ раздается злобное шипение. Затем звучит голос начальника ее охраны:

– Премьер-министр, я ничего делать не собираюсь. Теперь никто вам не поможет. Вы предали священный Бхарат, и Бхарат вас за это накажет.

Он замолкает. «Мерседес» поворачивает на развязку Саркханд, и тут же со всех сторон доносятся вопли.

ЙОТИРЛИНГА

46

Все вместе

Аэробус «Бхаратийя вайюсена» А-510 поднимается среди гряды облаков над Варанаси. Ашок Рана, чувствуя, как его слегка подбрасывает в кресле, крепко хватается за подлокотники. Он всегда плохо переносил полеты.

Ашок смотрит в залитый дождем иллюминатор на яркие дуги огней, которые самолет оставляет за собой. Фюзеляж вибрирует, когда радиоуправляемые роботы сходят с подкрыльевых пилонов. На протяжении нескольких последних дней в воздушном пространстве над Варанаси не было заметно никакой активности авадхов. Но в ВВС понимают, что с новым премьер-министром шутки плохи. По углу падения капель на стекло, наверное, можно высчитать скорость, думает Ашок Рана. С тех пор, как ночью ему позвонил его секретарь Нарвекар, в голову Ашоку Ране стали приходить какие-то странные, неуместные мысли.

Самолет снова делает рывок, прорываясь сквозь муссонное облако. Ашок Рана включает персональный экран. Появляется изображение его жены и дочерей, сидящих в отсеке для прессы. Лицо Сушмиты искажается от страха при очередном толчке. Ануджа пытается ее успокоить, берет за руку. Премьер-министр Ашок Рана позволяет себе легкую, едва заметную улыбку. Как жаль, что перед ним нет камеры, что бы его могли видеть подданные. Его бы перестали бояться, если бы увидели.

– Господин премьер-министр.

Личный секретарь поворачивает к Ашоку свое кресло и передает ему распечатку с множеством исправлений.

– Черновик вашей речи на тот случай, если вы захотите ознакомиться с ее ключевыми положениями.

Аэробус с премьер-министром на борту делает последний рывок и выходит из облака. В иллюминатор Ашок Рана видит залитую лунным светом поверхность грозового облака. Внезапно пластиковая труба фюзеляжа наполняется звуками телефонных звонков. Все политики и государственные служащие встают с мест и собираются вокруг центрального стола. На лицах у всех напряженное ожидание. Это выражение осталось у них с тех самых пор, как секретарь Нарвекар и министр обороны Чаудхури вышли из самолета ВВС Бхарата, приземлившегося в саду Ашока Раны, и затем проводили его самого и членов его семьи на борт. Председатель верховного суда принял у него присягу в отдаленном, но безопасном углу аэропорта, куда уже подогнали аэробус. Медсестра из полевого госпиталя в белых хирургических перчатках проколола Ашоку большой палец, приложила его к диагностической подушечке и еще до того, как Рана почувствовал боль, вытерла ранку медицинским спиртом и забинтовала.

– Рутинный анализ ДНК в целях подтверждения идентичности, господин премьер-министр, – объяснил Тривул Нарвекар, но Ашок Рана его не слушал.

Все его внимание сосредоточилось на офицере ВВС, который стоял за спиной у медсестры, приставив пистолет ей к затылку. Потерять одного премьер-министра – трагедия. Потеря второго будет выглядеть уже как заговор.

Затем в поле его зрения появилось лицо председателя верховного суда Лаксмана.

– Господин премьер-министр, я передаю вам государственную печать. С этого момента вы наделены всей полнотой исполнительной власти.

А-510 плывет по направлению к огромной бхаратской луне. Ашоку Ране кажется, что он мог бы созерцать ее бесконечно, забыв о том, что там, внизу, под облаками, пребывающая в хаосе, разорванная на части страна. Но присутствующие выжидающе смотрят на него. Он бросает взгляд поверх распечатки, которую держит в руках. Четко выверенные предложения, запоминающиеся сочетания слов с хорошо продуманными и отмеченными в тексте паузами, решительные фразы и вдохновенные призывы. Ашок Рана снова смотрит в маленький экран на свою семью.

– Тело моей сестры найдено?

Мгновенно все голоса, все палмы умолкают.

– Район занят войсками, – говорит секретарь Нарвекар.

– А мы можем доверять армии?

– Мы направили туда регулярные силы. На них мы можем положиться. Небольшая группа заговорщиков состояла из бойцов элитных подразделений, из числа которых набиралась личная охрана ее превосходительства. Ответственные за происшедшее уже находятся под арестом. К несчастью, некоторые высокопоставленные офицеры покончили с собой. Мы не успели им помешать. Вся личная охрана госпожи премьер-министра мертва, к сожалению.

Ашок Рана закрывает глаза, чувствует контур стратосферы, облекающий его аэробус.

– Не авадхи…

– Нет, господин премьер-министр. Несерьезно полагать, что авадхи могли когда-либо пойти на убийство главы нашего правительства.

– Бунтовщики?

– Разбежались, господин премьер-министр. Ситуация в городе остается крайне неустойчивой. Я бы вам не рекомендовал в ближайшее время возвращаться в Варанаси.

– Не надо их преследовать. Моральный дух нации и армии и без того оставляет желать лучшего, а если мы еще станем использовать войска против населения… ну… вы понимаете меня… Но военное положение отменять не следует.

– Очень мудрое решение, господин премьер-министр. Великодушие перед лицом общенационального кризиса… Я думаю, что это будет очень хорошо воспринято народом. Господин премьер-министр, мне не хотелось бы выглядеть излишне назойливым, в особенности в нынешней тяжелой ситуации, однако ваша речь… Очень важно, чтобы народ услышал вас, и как можно скорее.

– Но можно ведь немного подождать, Тривул.

– Господин премьер-министр, она уже внесена в расписание трансляции, камеры и устройства звукозаписи установлены в медиацентре…

– Немного подождем, Тривул!

Секретарь кланяется и отходит в сторону, но Ашок Рана видит отчетливую гримасу раздражения у него на лице. Он вновь бросает взгляд на луну, переместившуюся на запад, ближе к горизонту. Теперь она находится на краю серебристого моря, изливающегося с небес на его страну. Никогда больше Ашок не сможет смотреть на лениво плывущее по небу ночное светило без того, чтобы не вспомнить эту ночь, мелодичный звон палма, разбудивший его, и ужас, мгновенно скрутивший ему внутренности, – ужас от четкого понимания: сейчас он услышит самое худшее. Понимание пришло еще до того, как Ашок узнал страшную новость, сообщенную размеренным, хорошо поставленным голосом личного секретаря Патака, столь необычным после привычной мягкой фамильярности Шахина Бадур Хана. Еще до того, как до него донесся грохот приземляющихся самолетов, сбивавших ветки с деревьев. Еще до того, как его жена и дети начали поспешно одеваться и собирать вещи в полной темноте из страха оказаться удобной мишенью для той таинственной силы, что обрушилась на дом Ранов… Свет луны теперь для него всегда будет сопровождаться звуками, связанными с воспоминаниями об ужасе. И это – самое нестерпимое: они навеки запятнали красоту луны…

– Викрам, мне хотелось бы знать, можем ли мы отразить агрессию авадхов?

Чаудхури наклоняет голову.

– ВВС готовы практически на сто процентов.

– Войну невозможно выиграть только одними военно-воздушными силами. Как насчет армии?

– Мы рискуем расколоть все командование, если начнем слишком далеко прослеживать корни заговора. Ашок, если авадхи захотят взять Аллахабад, мы вряд ли что-то сможем сделать, чтобы помешать им.

– А что относительно наших ядерных и химических средств сдерживания?

– Господин премьер-министр, вы, конечно же, не являетесь сторонником использования их первыми? – вмешивается в их беседу секретарь Нарвекар.

И вновь Ашок Рана поворачивается к нему.

– Наша страна стала жертвой наглого вторжения, наши города беззащитны перед врагом, моя сестра была брошена… на растерзание… разъяренной толпе ее же собственными солдатами. А вы знаете, что они сделали этим своим тришулом? Знаете?.. Что мне делать, чтобы защитить нас? Что мне делать, чтобы сохранить нас всех в безопасности?!

На всех лицах читается смиренное, не слишком эмоциональное согласие с тем, что сейчас выкрикивает Ашок Рана. Сам он чувствует, что находится на грани истерики. Но не пытается взять себя в руки и остановиться. Переборка между конференц-залом и медиацентром украшена современной версией «Тандаванритья», космического танца Шивы. Бог в венке из чакры пламени, приподнявший одну ногу в танце. В тени этой поднятой ноги, которая когда-нибудь разрушит и вновь возродит вселенную, Ашок Рана прожил все свои сорок четыре года.

– Извините, – говорит он. – Вы понимаете, что время для меня не очень простое.

Политики бормочут нечто, что, по-видимому, означает согласие.

– Наши ядерные и химические средства находятся в полной боевой готовности, – говорит Чаудхури.

– Это все, что я хотел от вас услышать, – произносит Ашок Рана. – Теперь давайте вашу речь…

Младший адъютант, отсалютовав, прерывает его:

– Господин премьер-министр, вам срочный звонок.

– Я же совершенно ясно сказал, что не отвечаю ни на какие звонки. – Ашок Рана подпускает немного льда в интонацию.

– Саиб, звонит Дживанджи.

Все сидящие за овальным столом обмениваются напряженными взглядами. Ашок Рана кивает адъютанту:

– Я слушаю.

Он постукивает по экрану перед собой. В отсеке для прессы его жена и дети спят, прислонившись друг к другу. Их место на мониторе занимают голова и плечи лидера шиваджистов, подсвеченные неярким светом настольной лампы. У него за спиной что-то напоминающее ряды книг на полках.

– Дживанджи. Вы дерзкий человек.

Эн Кей Дживанджи слегка наклоняет голову.

– Я понимаю, почему вы так думаете, господин премьер-министр. – Титул в устах Дживанджи звучит как пощечина. – Прежде всего я хочу выразить вашей семье, в особенности супругу вашей покойной сестры и детям, мои искренние соболезнования по поводу трагической утраты. Уверен, что во всем Бхарате не найдется никого, кто не был до глубины души потрясен тем, что произошло на развязке Саркханд. Я возмущен этим зверским убийством. А мы ведь называем себя матерью цивилизаций. Я безоговорочно осуждаю предательство со стороны личной охраны покойной госпожи премьер-министра и преступных элементов из числа толпы. И прошу вас поверить, что никто из партии «Шиваджи» не имеет никакого отношения к упомянутому чудовищному преступлению. Виновником является озверевшая толпа, подстрекаемая предателями и ренегатами.

– Я мог бы отдать приказ о вашем аресте, – заявляет Ашок Рана.

Министры и советники бросают на него обеспокоенный взгляд. Эн Кей Дживанджи нервно облизывает губы кончиком языка.

– И какая бы польза была от этого Бхарату? Нет, у меня есть другое предложение. Враг у ворот, наша армия бежит, в городах волнения, лидер страны зверски убит. Сейчас не время для партийных распрей. Я предлагаю создать правительство национального спасения. Как я уже сказал, Партия Господа Шивы никоим образом не причастна к организации страшного преступления. Тем не менее мы сохраняем некоторое влияние на хиндутву и на умеренную часть карсеваков.

– Вы можете навести порядок на улицах?

Эн Кей Дживанджи качает головой.

– Ни один политик не сможет вам этого обещать. Но в такое сложное время противодействующие партии, выступившие в коалиции в правительстве национального спасения, покажут прекрасный пример не только бунтовщикам, но и всему народу Бхарата, и авадхам. Единую нацию не так-то легко победить.

– Спасибо, господин Дживанджи. Ваше предложение интересно. Я вам перезвоню. Спасибо за ваши добрые пожелания. Я их полностью принимаю.

Ашок Рана с силой нажимает на кнопку – так, будто хочет растереть Дживанджи, словно мерзкое насекомое, – и поворачивается к членам своего кабинета.

– Ваша оценка, господа.

– Это будет сделка с демонами, – говорит Чаудхури. – Но…

– Он все очень хорошо продумал, – говорит председатель верховного суда Лаксман. – Очень умный человек.

– Не вижу никакой приемлемой альтернативы, кроме как согласиться на его предложение, – замечает Тривул Нарвекар. – С двумя поправками. Во-первых, упомянутое предложение делаем мы. Именно мы протягиваем руку политическим противникам. Во-вторых, некоторые посты в правительстве должны быть переданы нам без обсуждения.

– Он что, потребует посты в правительстве? – спрашивает Ашок Рана.

Секретарь Нарвекар даже не пытается скрыть свое искреннее изумление от слов премьер-министра.

– А по какой же другой причине, по вашему мнению, он вообще все это предлагал? Мое мнение: нам следует удерживать за собой руководство государственным казначейством, министерством обороны и министерством иностранных дел. Извините, господин председатель верховного суда.

– А что же мы предложим нашему новому другу Дживанджи? – спрашивает Лаксман.

– Не думаю, что он согласится на меньшее, чем пост министра внутренних дел, – отвечает Нарвекар.

– Черт! – бормочет Лаксман, поднося к губам стакан с виски.

– Нам следует понимать, что это будет совсем не мусульманский брак, и расторгнуть его нам будет непросто, – замечает Нарвекар.

Ашок Рана снова включает экран, чтобы посмотреть на жену и детей, которые спят, прижавшись друг к другу, на дешевых местах для прессы. На часах уже четыре пятнадцать. Голова Ашока раскалывается, затекшие ноги кажутся распухшими, в усталые глаза словно песка насыпали. Всякое чувство времени, пространства и перспективы исчезло. В какие-то мгновения от режущего глаза и усиливающего мигрень освещения ему кажется, что он плавает где-то далеко, в чужой вселенной.

Неожиданно Чаудхури начинает говорить о Шахине Бадур Хане:

– У него все получилось как раз наоборот. Бегум требует развода, а не муж…

Мужчины тихонько посмеиваются.

– Вам следует признать, что он уже ушел в небытие, – говорит Нарвекар. – Двадцать четыре часа – очень большой срок в политике.

– Никогда ему не доверял, – отзывается Чаудхури. – Всегда считал, что в нем есть что-то скользкое. Слишком воспитан, слишком вежлив…

– И слишком мусульманин? – спрашивает Нарвекар.

– Вы сами сказали… В общем, что-то не совсем… мужественное. И кстати, я не уверен, что соглашусь с вашим мнением на тот счет, что он ушел в политическое небытие. Вы говорите, что двадцать четыре часа – очень много. А я, со своей стороны, напомню вам, что в политике нет ничего, что бы не было так или иначе связано со всем остальным. И один выпавший камешек может увлечь за собой целую лавину. Из-за одного гвоздя в подкове лошади была проиграна целая битва. Бабочка в Пекине и тому подобное… У истоков всего случившегося стоит Хан. И ради его же собственного благополучия он должен был уже давно покинуть Бхарат.

– Евнух! – комментирует Лаксман. В его стакане бренчит лед.

– Господа, – произносит Ашок Рана. Собственный голос кажется ему чужим и звучащим откуда-то издалека. – У меня погибла сестра.

Выдержав пристойную паузу, он повторяет свой вопрос:

– Итак, каков будет наш ответ господину Дживанджи?

– Он получит свое правительство национального спасения, – отвечает секретарь Нарвекар. – После произнесения вами речи.

Референты выверяют исправленный вариант речи. Ашок Рана просматривает распечатку и вносит синей ручкой пометки на полях. Правительство национального спасения… Протянуть руку дружбы… Сила в единении… Переживем трудные времена, сплотившись в единый народ, единую нацию… Единая нация непобедима…

– Господин премьер-министр, пора, – говорит Тривул Нарвекар.

Он ведет Ашока Рану в студию, расположенную в передней части аэробуса. Она немногим больше обычного туалета в самолете: камера, подвесной микрофон, стол, стул, флаг Бхарата, свисающий с древка, редактор и звукооператор за стеклянной панелью. Звукооператор показывает Ашоку Ране, как поднимается столик, чтобы можно было сесть на стул. Премьер-министра пристегивают ремнем на случай неожиданного толчка. Ашок Рана обращает внимание на запах ароматизированного лака для мебели. Молодая женщина, лица которой он не помнит, но которая явно принадлежит к его информационной группе, повязывает ему новый галстук с булавкой в виде бхаратского прядильного колеса и пытается привести в порядок волосы и потное лицо Ашока.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41