Я достал из багажника свой пистолет, положил его в карман пиджака и стал подниматься по лужайке к дому. Мягкая трава заглушала звук моих шагов. Подойдя к крыльцу, я услышал в доме голоса. Одним из них был голос зубастого гангстера, хриплый и монотонный.

— Я беру это с собой, сестренка. Это принадлежит мне.

— Вы врете!

— Вру, конечно. Но не в данный момент. Эти деньги мои.

— Это деньги моей сестры! Какое вы имеете право претендовать на них?

— Дьюар украл их у меня. Он играл в покер в Вегасе. Работал на меня. Делал крупные ставки в разных отелях города. Он прекрасно играл. И я доверял ему. Он неделями держал свои выигрыши у себя. В этом была моя ошибка. Я должен был внимательнее следить за ним. Он удрал и украл у меня двадцать пять тысяч долларов, даже больше. Эти деньги сейчас у вас в руках, мисс.

— Я не верю вам. Вы не можете доказать это. Это невероятно!

— А мне и не нужно ничего доказывать. Я хозяин положения. Верните мне мои деньги.

— Я скорее умру, чем это сделаю.

— Возможно, так и случится.

Я прокрался вдоль стены к двери. Клер стояла спиной к противоположной стене холла, прижимая к груди пачку банкнотов. Квадратный парень с пистолетом стоял спиной ко мне. Он стал приближаться к ней.

— Не подходите ко мне! — закричала она высоким голосом, в котором не было слышно ноток надежды. В ужасе она пыталась слиться со стеной, около которой стояла.

— Я не тот человек, чтобы воровать конфеты у младенцев, — сказал он ей довольно разумно. — Но я хочу вернуть деньги, которые принадлежат мне и никому другому.

— Вы их не получите. Это деньги Этель. Это все, что у нее есть.

— А пошли бы вы, мисс, куда подальше. Вы и ваша сестра.

Он ударил ее по лицу дулом пистолета. Тихонько. Потирая больное место, она сказала безнадежным тоном:

— Это вы избили Этель, ведь так? А теперь вы бьете меня. Вы любите издеваться над людьми.

— Послушайте, мисс. Дело не только в деньгах. Дело в другом. Это бизнес. Если я дам себя обмануть раз, это произойдет снова. Я не могу позволить, чтобы меня обманывали. Я должен блюсти свою репутацию.

Я спросил его, входя в дверь:

— Поэтому вы и убили Дьюара?

Он издал какой-то звериный рык и повернулся в мою сторону. Я выстрелил первым, дважды. Первая пуля отбросила его назад. Он тоже выстрелил — в потолок. Вторая моя пуля заставила его потерять равновесие и удариться о стену. Его кровь брызнула на Клер и деньги в ее руках. Она очень громко закричала.

Человек из Лас-Вегаса бросил пистолет и медленно сполз со стены на паркет. Руки его сжимали рану на груди, пытаясь остановить кровь. Лицо его напоминало улыбающуюся маску, выражающую одновременно боль и недоумение. Он выплюнул красную слюну и сказал:

— Вы ошибаетесь. Я не убивал Дьюара. Я не знал, что он мертв. Эти деньги мои. Вы сделали большую ошибку.

— Вы тоже.

Он продолжал улыбаться, считая все это смешной шуткой. Потом улыбка пропала, и он повалился на бок.

Клер посмотрела на него, потом на меня. Глаза ее были широко раскрыты:

— Не знаю, как и благодарить вас. Он бы убил меня.

— Сомневаюсь. Просто он решил получить немного удовольствия, занимаясь делом.

— Но он стрелял в вас.

— Это верно. Нет никакого сомнения, что я убил его, обороняясь.

— Это правда, что вы сейчас сказали? Что Дьюар убит? Это он его убил?

— На этот вопрос должны ответить вы.

— Что вы имеете в виду?

— У вас в руках деньги, которые Дьюар взял у вашей сестры. Откуда они у вас?

— Они были здесь, в доме. Я нашла их на кухне.

— В это трудно поверить, Клер.

— Но это правда. — Она посмотрела на купюры, забрызганные кровью. Она попыталась вытереть банкнот о свое платье. — Он спрятал их здесь. Наверное, он вернулся и спрятал здесь деньги.

— Покажите, куда он их спрятал.

— Вы не слишком любезны со мной. И я плохо себя чувствую.

— Дьюар тоже. Вы случайно не застрелили его?

— Как я могла его застрелить? Я была в Беркли, когда все это произошло. Как было бы хорошо, если бы я сейчас могла туда вернуться.

— Значит, вы знаете, когда это произошло?

— Нет, — она прикусила язычок. — Я не это имела в виду. Я имела в виду, что я все время была в Беркли. И вы тому свидетель. Вы были со мной в поезде, когда я сюда ехала.

— Поезда ходят туда и сюда.

Она посмотрела на меня с ненавистью:

— Да, вы не любезны со мной. Вчера я думала, что вы относитесь ко мне по-другому.

— Вы зря тратите время. Клер. Я должен вызвать полицию. Но вначале я должен узнать, где вы нашли эти деньги...

— На кухне. Вы должны мне верить. Я потратила много времени, чтобы добраться сюда со станции на автобусе. Я только что нашла их, когда он вошел.

— Я поверю только фактам, если такие имеются.

К моему удивлению, такие факты имелись. Красная эмалированная коробка с надписью «Мука» стояла открытой на столике рядом с мойкой. В муке были видны отпечатки пальцев, и лощеная банковская бумажка, которой склеиваются банкноты, лежала в мойке.

— Он спрятал деньги в муке, — сказала Клер. — Он думал, что здесь они сохранятся надежнее, чем если бы он взял их с собой.

Объяснение ее казалось правдоподобным. С другой стороны, преступники делают странные вещи. Какие преступники — Клер, Дьюар или же еще кто-то?

— А как это у вас возникла такая блестящая мысль вернуться сюда и поискать деньги?

— Этель посоветовала мне это сделать вчера вечером, перед моим уходом. Она шепнула мне, что он всегда все прятал именно здесь, когда они жили вместе. Однажды совершенно случайно она увидела, как он это делает.

— А что он прятал?

— Он прятал наркотики. Он был наркоманом. Вы все еще считаете, что я лгу вам?

— Кто-то лжет. Но я поверю вам на слово, пока у меня не будет других доказательств. А что вы собираетесь делать с деньгами?

— Этель сказала, что, если мне удастся их найти, я должна положить их в банк.

— Сейчас у нас нет времени. Лучше дайте их пока мне. У меня в офисе есть сейф.

— Нет. Вы же не верите мне. Почему я должна вам верить?

— Потому что вы можете мне верить и прекрасно это знаете. Если деньги попадут к полицейским, вам нужно будет доказывать, что они принадлежат вам, чтобы получить их обратно.

Она была слишком измучена, чтобы спорить, и позволила мне взять деньги. Я взвесил пачку в руках, посмотрел купюры и примерно оценил их количество. Тут было тысяч двадцать пять, не меньше. Я дал ей расписку на эту сумму и положил деньги в карман.

Когда полицейские закончили со мной возиться, было уже темно. К этому времени у меня уже сложилось впечатление о полиции Сан-Диего, и я смог сравнить ее с полицией Лос-Анджелеса. С помощью друга, который работал в комнате районного прокурора, свидетельства Клер и пули в потолке мне удалось добиться того, чтобы они выпустили меня. Помогла также и биография убитого мной человека. Его подозревали в убийстве одного гангстера и присвоении его денег. Звали его Джек Фиделис. Я поехал в свой офис. Улицы были освещены и полны народа. Опустив шторы на окнах, я пересчитал деньги: 26 тысяч 380 долларов. Я завернул их в бумагу и спрятал в сейф. Хотя предпочел бы разорвать их на мелкие кусочки и спустить это зеленое конфетти в туалет. Два человека погибли из-за этих денег. И мне не хотелось стать третьим.

Съев кусок мяса в международном аэропорту, я полетел в Лас-Вегас. Там провел ужасную ночь в различных игорных заведениях, наблюдая, как разного рода сосунки проигрывают свои деньги, которые скопили на отпуск, при этом я тратил немного своих денег и беседовал с парнями и девушками, следящими за игрой. Двести долларов, которые уплатил мне Иллмэн, помогли мне собрать необходимые факты. Утром я полетел обратно в Лос-Анджелес, взял свою машину и поехал в Сан-Диего. Я был достаточно измучен, мог даже спать стоя, как лошадь. Но что-то более важное, чем сон или усталость, руководили мной. И я нажимал на газ, чтобы увеличить скорость. Мысли о Клер не давали мне покоя.

Она была в больнице у сестры и ждала у закрытой двери, когда миссис Лестина впустила меня. Она выглядела так, будто тоже провела ночь в Лас-Вегасе. Волосы были не расчесаны, губы не подкрашены. Синяк на лице от удара пистолетом не украшал ее. И я подумал, как мало нужно для того, чтобы превратить красивую молодую девушку в бродяжку или же в нечто худшее, если она легко ранима.

— Вы привезли с собой деньги? — спросила она, как только миссис Лестина отошла от нас и не могла нас слышать. — Этель отругала меня за то, что я отдала их вам.

— Я не удивлен.

— Отдайте мне деньги. Пожалуйста. — Она схватила меня за рукав. — Ведь вы именно для этого приехали сюда, правда?

— Деньги лежат в моем офисе в сейфе. С ними все в порядке.

— Тогда возвращайтесь в Лос-Анджелес и привезите их сюда. Этель не может покинуть больницу без денег. Ей нужно заплатить за все.

— Этель куда-то собирается ехать?

— Я убедила ее поехать со мной в Беркли. Там прекрасные больницы. Я знаю хорошего хирурга, который может привести в порядок ее лицо...

— Привести в порядок лицо для Этель недостаточно, чтобы она могла нормально жить.

— Что вы имеете в виду?

— Вы должны сами догадаться. Вы же неглупая девушка. Или я не прав? Ей удалось обмануть вас так же, как и меня?

— Не понимаю, о чем вы говорите. Но слова ваши мне не нравятся. Чем чаще мы встречаемся, тем хуже вы ко мне относитесь.

— Просто у меня такая плохая работа. А ваше дело просто отвратительно. И это сказывается на нашем поведении, ведь так, девочка?

Она посмотрела на меня с сомнением.

— Как вы смеете называть меня девочкой! Я считала вас какое-то время настоящим другом, но вы не доверяете мне. Вы говорите мне ужасные вещи про сестру. Вы, наверное, думаете, что можете меня запугать и я не буду требовать у вас вернуть мне деньги? Так вот, не надейтесь.

— Это как раз меня и беспокоит. Что делать с деньгами?

— Вы вернете их нам с Этель, вот что. Есть законы, которые дают возможность справляться с такими людьми, как вы...

— И такими, как Этель. Я хочу с ней поговорить.

— Я вам запрещаю. Моя сестра и так пережила достаточно.

Она встала у двери, расставив руки. Мне захотелось плюнуть на все и уйти, а потом послать ей по почте деньги и забыть обо всем. Но я не мог этого сделать. Я должен был закончить свою работу, и это не давало мне покоя, как если бы дуло пистолета упиралось мне в спину.

Я схватил ее за талию и отодвинул от двери. Тело ее было напряжено. Она вся дрожала и, обхватив своими руками мою шею, повисла на мне. Потом голова ее упала мне на плечо, и некоторое время она стояла, не двигаясь. Вдруг, как запоздавший дождь после молнии, из глаз ее полились слезы. Я держал ее дрожавшее тело, пытаясь охладить опасный жар, охвативший меня, и думал, что же мне делать дальше.

— Этель сделала это для меня, — говорила она, рыдая. — Она хотела, чтобы я училась, могла хорошо жить.

— Хорошенькую же жизнь она вам устроила! Это она так все объясняет?

— Ей не нужно мне ничего объяснять. Я это знаю. Я старалась убедить себя, что это не так, но я все поняла, когда она сказала мне, где найти деньги.

— Вы знали, что Этель взяла деньги у Дьюара и спрятала их у себя в доме?

— Да, такая мысль промелькнула у меня в мозгу, но я старалась об этом не думать. Этель всегда шла на риск, деньги для нее очень много значат. Они ей нужны не для нее лично, а для меня.

— Но она не думала о вас, когда проиграла все деньги, которые получила при разводе от Иллмэна. Она проиграла их за неделю.

— Так вот куда делись эти деньги!

— Именно туда. Я летал вчера в Лас-Вегас и говорил с людьми, которые выиграли у нее эти деньги. Они ее вспомнили. Она не переставала играть, пока не проиграла все деньги. И только потом она, возможно, вспомнила про вас.

— Бедная Этель. С ней это и раньше бывало.

— Бедный Дьюар, — напомнил ей я.

Дверь внезапно распахнулась, и на пороге палаты появилась Этель, направив на нас дуло пистолета. Глаза ее были налиты кровью, бледное лицо сливалось цветом с бинтами.

— Войдите сюда! Оба! — хрипло приказала она.

Клер протянула к сестре руки:

— Нет, дорогая. Не надо! Дай мне пистолет.

— Он мне самой нужен. Я знаю, что делаю.

Она попятилась, держась рукой за дверную ручку.

Я обратился к Клер:

— Делайте, что она говорит. Она вас не тронет.

— И вас тоже, если вы меня не вынудите. Не пытайтесь вырвать у меня пистолет и не делайте глупостей. Вы же знаете, что случилось с Дьюаром.

— Не так хорошо, как вы.

— Не тратьте на него своих слез. Оставьте их для себя. А теперь идите в палату.

Пистолет дрожал в ее руке. Я прошел мимо нее, Клер за мной. Этель захлопнула дверь и пошла к кровати. Взгляд ее был прикован ко мне. Она села и оперлась локтем руки, в которой держала пистолет, о колени. Она выглядела старой, уставшей женщиной.

Было странно видеть ее прекрасные голые ноги, высовывающиеся из-под халата, с ногтями, накрашенными красным лаком. Голос ее был низким и звучным.

— Мне не хочется этого делать. Но как мне заставить вас понять меня? Я хочу, чтобы Клер меня тоже поняла. Я убила его, обороняясь, понимаете. Я не собиралась его убивать. Я даже не думала, что мы с ним когда-нибудь увидимся. За ним охотился Фиделис. И они должны были встретиться. Дело было только во времени. Овен это прекрасно понимал. Он сам сказал, что больше года ему не жить. Он был так уверен в этом, что буквально опустил руки. Он даже боялся выйти из дома.

Но нужно было что-то делать. И я решила, что действовать должна я. Почему я должна была сидеть и ждать, когда приедет Фиделис, возьмет свои деньги и застрелит Овена? Тем более, что деньги эти были мои, мои и Клер.

— Меня, пожалуйста, оставь в покое, — сказала Клер.

— Но ты не понимаешь, дорогая, — опухшие губы Этель скривились. — Это действительно мои деньги. Ведь мы с ним женаты, и все, что принадлежит ему, принадлежит мне. И потом: это я уговорила его взять эти деньги. У него никогда не хватило бы мужества сделать это самому. Он считал, что Фиделис — сам Бог. Я же так не думала. Но и не хотела присутствовать при его встрече с Фиделисом. Поэтому я его оставила. Взяла у него деньги, когда он спал. Он держал их под подушкой. И спрятала их так, чтобы он никогда их не нашел. Потом приехала сюда. Остальное вы, кажется, знаете. Он нашел дома письмо от Гретхен и приехал. Он думал, что деньги со мной. Когда денег не оказалось, он привез меня на пляж и избил. Но я не сказала ему, где деньги. Тогда он достал пистолет и стал мне угрожать. Я пыталась вырвать у него оружие, и оно выстрелило.

— Даже если это так и было, никакие присяжные вам не поверят. Невинные люди не топят свою жертву в море.

— Я и не делала этого. Был прилив. Я даже не дотрагивалась до него после того, как он умер. Он лежал там, и волны унесли его в море.

— А вы стояли и смотрели?

— Я не могла уйти. Я была очень слаба, не могла двигаться. Когда я, наконец, пришла в себя, было уже поздно. Его не было. И у него были ключи от машины.

— Он вел машину, когда вы ехали в Ла-Джоллу?

— Да, он.

— Значит, он одновременно вел машину и угрожал вам пистолетом? Это довольно сложно.

— Тем не менее, это так. Именно так все было.

— Это вы так говорите, миссис Дьюар.

Услышав свое имя, Этель вздрогнула.

— Я не миссис Дьюар, — сказала она. — Я взяла обратно свое девичье имя. Я Этель Ларраби.

— Не будем спорить о том, как вас зовут. Все равно скоро вы будете числиться под номером.

— Не думаю, что это случится. Это было самооборона. А теперь, когда он мертв, его деньги принадлежат мне. То, что он их украл, доказать нельзя, ведь Фиделис тоже мертв. Думаю, я должна поблагодарить вас за это.

— Тогда опустите пистолет.

— Я не настолько вам благодарна.

Клер подошла к ней.

— Разреши мне посмотреть на пистолет, Этель. Ведь это пистолет нашего отца?

— Замолчи, маленькая дурочка!

— Не буду молчать. Об этом нужно сказать. Не впутывай меня в свои дела, Этель. Я не с тобой. Мне ничего не нужно, никаких денег. Ты не понимаешь, как все это ужасно... — Голос ее дрогнул, и она замолчала. Она стояла в нескольких футах от сестры, боясь приблизиться из-за пистолета в ее руке, и в то же время он притягивал ее. — Ведь это пистолет папы, так? Пистолет, которым он застрелился?

— Ну и что из этого?

— Я отвечу вам, Этель Ларраби, — сказал я. — Дьюар не угрожал вам пистолетом. Пистолет был у вас. Вы заставили его отвезти вас на пляж и хладнокровно застрелили его. Но он не умер сразу. И он оставил следы своей борьбы с вами у вас на лице. Я прав? Все было именно так?

Женщина молчала. Я смотрел в ее глаза в красных прожилках, ожидая ответа. Взгляд был затравленный, как у дикого животного.

— Это правда, Этель? Ты убила его? — Клер смотрела на свою сестру с ужасом и жалостью одновременно.

— Я сделала это для тебя, — ответила она. — Я всегда старалась, чтобы тебе было хорошо. Ты не веришь мне? Разве ты не знаешь, как я люблю тебя? После того, как наш отец застрелился, я всегда старалась...

Клер отвернулась от нее. Этель сунула дуло пистолета в рот, прикусила его своими сломанными зубами, как трубку. Прозвучал выстрел.

Я положил ее тело на кровать и накрыл простыней.