В половине десятого мы были в моей конторе в Западном Голливуде. Я набрал номер ответчика, и мне сообщили, что мистер Элайас Макбратни из Беверли-Хиллз дважды звонил в субботу и перезвонит в понедельник. Джеймс Спиноза-младший из утильсырья «Спиноза Бич» просил меня срочно с ним связаться по поводу каких-то недостач. Дама, отказавшаяся назвать свое имя, спрашивала меня четыре раза с восьми десяти до девяти двадцати вечера. Я поблагодарил телефонистку, сказав, что до следующего уведомления буду сам отвечать на звонки.
      Я выключил настольную лампу. Кабинет слабо освещался прямоугольным белым лучом, проникавшим из приемной через тонированное стекло в двери. На фоне окна, подсвеченного снизу переливающимися огнями бульвара, вырисовывался силуэт девушки.
      ? Посмотрите, как сверкают холмы, ? сказала она. ? Я никогда не видела этот город ночью. Это так ново и возвышенно.
      ? Во всяком случае, ново.
      Я стоял рядом с Сильвией, наблюдая за проносящимися внизу машинами. Я остро чувствовал ее близость в полумраке и так же остро ощущал бег времени. Фары вспыхивали и исчезали, как яркая вереница мгновений, бегущих из темноты в темноту.
      ? Когда-нибудь нам придется поднять его домкратом и подвести под него основу.
      ? А мне он нравится такой. Новая Англия ? сплошные основы, и ничего больше. Кому нужны эти основы?
      ? Например, вам.
      Она повернулась, и ее плечо легко прошелестело по моему рукаву, как будто меня погладила сама темнота.
      ? Да, мне нужны. Вы ведь человек с основами?
      ? Не совсем так. У меня устройство компаса, и я боюсь, как бы стрелка не перестала вращаться.
      ? Это даже лучше, чем основы. И я не верю, что вы чего-нибудь боитесь.
      ? Не боюсь, ха-ха. ? Мой сардонический смешок перешел в искренний хохот. Сильвия меня не поддержала.
      На столе затрезвонил телефон. Я схватил трубку.
      ? Алло.
      Молчание. Только слабое потрескивание провода, протянутого через пространство. Щелчок на другом конце. Короткие гудки.
      Я положил трубку на рычаг.
      ? Никого.
      ? Наверно, это была та женщина. Бесс.
      На белом лице Сильвии, освещенном снизу огнями улицы, остались одни глаза.
      ? Сомневаюсь. Она не могла догадаться, что это мой адрес.
      ? Она приедет, как вы думаете?
      ? Да. Ей нужны деньги, чтобы смыться. ? Я похлопал по своему оттопыренному нагрудному карману.
      ? Смыться, ? повторила Сильвия, как турист, запоминающий новое иностранное слово. ? Какой жуткой жизнью она вероятно жила и сейчас живет. Только бы она приехала!
      ? Это так важно?
      ? Я должна узнать про Чарльза, что бы там ни было. ? Она добавила еле слышно: ? И я хочу увидеть ее.
      ? Это вы сможете. ? Я показал ей тонированное стекло в двери, прозрачное только со стороны кабинета, и наушники, связанные с микрофонами в приемной. ? Вы останетесь здесь и будете конспектировать. Я ее сюда не допущу. Надеюсь, осложнений не будет.
      ? Мне не страшно. Я так долго жила под страхом, и вдруг он куда-то делся.
      Без восьми десять синий «шевроле-седан» медленно проехал по противоположной стороне улицы в направлении Лос-Анджелеса. Лицо женщины за рулем на мгновение озарилось фотовспышкой встречных фар.
      ? Это Бесс. Оставайтесь здесь и не подавайте признаков жизни. Держитесь подальше от окна.
      ? Хорошо.
      Закрыв за собой дверь, я сбежал вниз по лестнице. Без двух минут десять «шевроле-седан» подкатил с другой стороны и остановился у парапета прямо напротив парадного, у которого я ждал.
      Тремя прыжками я пересек тротуар, дернул на себя дверцу машины и наставил на женщину револьвер. Она завела мотор. Я выдернул ключ из зажигания. Она попыталась вцепиться мне в лицо. Я захватил и стиснул ее пальцы.
      ? Тихо, Бесс. Ты попалась.
      ? Да мне не впервой. ? Она звучно вздохнула. ? Только меня это не слишком колыхало, пока я не напоролась на тебя. Ну, парниша, что теперь?
      ? То же, что и раньше, только на этот раз ты мне выложишь все.
      ? Кто это сказал?
      ? Пять тысяч наличными.
      ? Ты что, передашь мне деньги?
      ? Когда заслужишь.
      ? И отпустишь?
      ? Если ты в этом деле чиста. К полиции нравов я отношения не имею.
      Она наклонилась вперед, вглядываясь в мои глаза, как будто в их глубине скрывалось ее будущее. Я отстранился.
      ? Покажи деньги.
      ? Наверху в конторе.
      ? Тогда чего мы ждем?
      Она вылезла из машины, ошеломляюще статная в желтом платье-джерси с рядом золотых пуговиц сверху донизу. Обыскав ее на лестнице, я не нашел оружия, а только слегка обжег пальцы. Но в освещенной комнате я увидел, что она теряет свою красоту. Прошлое проступало на ее лице, как невидимые чернила. Пудра и помада, ядовито-яркие под лампой дневного света, начали сохнуть и осыпаться. В порах носа собралась грязь. Разрушение шло в ней быстро, как будто утром она подхватила от мужа эту фатальную болезнь.
      Бесс почувствовала на себе мой холодный изучающий взгляд, и ее рука автоматически провела по волосам, в которых иссиня-черные пряди чередовались с зеленовато-желтыми. Я догадался, что Бесс полдня травила их перекисью водорода, пытаясь восстановить свой облик перед дешевым гостиничным зеркалом. Мне стало интересно, что думает девушка за непроницаемым стеклом.
      ? Не смотри на меня, ? сказала Бесс. ? Сегодня у меня был тяжелый день.
      Она села на стул у входной двери, как можно дальше от лампы, и скрестила ноги. Ногам-то ничего не делается.
      ? Тяжелый день у тебя впереди. Рассказывай.
      ? Можно взглянуть на деньги?
      Я сел напротив нее и выложил пять завернутых в коричневую бумагу пачек на разделявший нас стол. В настольную лампу был вделан микрофон, и я его включил.
      ? Тут пять тысяч, точно?
      ? Ты имеешь дело с честными людьми. Положись на мое слово.
      ? Что я должна тебе выложить?
      ? Все. Все, что тебе известно.
      ? На это ста лет не хватит.
      ? Неужели? Начнем с самого простого. Кто убил Синглтона?
      ? Его пристрелил Лео Дюрано. ? Ее затуманенный голубой взгляд вернулся к пачкам с деньгами. ? Теперь, я думаю, ты спросишь, кто такой Лео Дюрано.
      ? Мы встречались. Его послужной список мне известен.
      Она не удивилась.
      ? Ты не знаешь Лео, как знаю Лео я. Глаза бы мои его не видели.
      ? Он привлекался за совращение малолетних лет десять назад. Малолетняя ? это ты?
      ? Ага. Он был тем любовником, про которого я тебе рассказывала. С гардеробным бизнесом в клубах. Нас замели одновременно, и открылось, что мы живем в отеле в одной комнате. Он легко выпутался. Судебный врач заявил, что он помешанный, да я и без него могла это сказать. Его упекли в дурдом, откуда его вытащила Уна. Она с детства вытаскивала его из всех передряг.
      ? Из этой не вытащит, ? сказал я. ? А теперь про Синглтона.
      ? Про меня и Чарли?
      ? Про тебя и Чарли.
      ? Чарли был моей единственной большой любовью, ? произнесли потрескавшиеся губы. Высушенные перекисью руки прошлись по обтянутому трикотажем телу от грудей к бедрам, стирая память или оживляя ее. ? Я встретила его слишком поздно, после того, как вышла замуж за Сэма. Мы с Сэмом жили в Арройо-Бич, и Сэм был с головой в работе, а меня брала тоска от такой жизни. Чарли подхватил меня в баре. У него было все: внешность, лоск, форма офицера военно-воздушных сил. Настоящий класс. Класс ? единственное, к чему я всегда стремилась. В ту же ночь я с ним переспала, и это было нечто. До Чарли я не знала, что такое возможно. Ни Лео, ни Сэм, ни все остальные ему в подметки не годились.
      Чарли пришлось вернуться в Хэмилтон-Филд, но он прилетал на выходные. Я ждала этих выходных. Потом Сэм ушел в море, и я даже не могла вспомнить его лица. И теперь не могу. А без Чарли мне было плохо. Его перевели на Гуам. Оттуда он не мог прилетать. Время шло, Чарли не писал.
      А Сэм писал, и он первый вернулся. Как ни крути, парень был моим мужем. Мы поселились в Белла-Сити, и я жарила ему отбивные и говорила «добрый день», «как поживаете» его поганым пациентам. Я никогда даже не заикалась о Чарли, но, мне кажется, он догадался по моему молчанию. Я терпела целый год, выискивая новости о Чарли в газетах Арройо-Бич и вычеркивая дни в календаре. Каждый день у меня шел за год. Я вставала рано утром, рисовала жирный крест и опять заваливалась в постель.
      Однажды в субботу утром, вместо того, чтобы залезть под одеяло, я села на автобус до Арройо, звякнула Чарли, и мы начали встречаться снова, почти каждые выходные. По-моему, это было летом сорок шестого. Мое счастье длилось недолго. В сентябре он со мной распрощался и отчалил в Бостон, в Гарвардский юридический колледж. Ту зиму я провела с Сэмом, длинную-длинную зиму. Следующее лето было бесподобным, но оно скоро кончилось. Все скоро кончалось. Когда в долине начались дожди и я увидела на горах эту бурую слякоть, у меня сделалась депрессия. Я даже перестала слышать, что говорит Сэм. Как будто ветер гудит.
      Я села на поезд до Нью-Йорка, а оттуда до Бостона, в Массачусетсе. Чарли жил в собственной квартире в Бельмонте, но он мне не обрадовался. Сказал, что я часть его калифорнийских каникул и не вписываюсь в его бостонскую жизнь. Пшла, мол, вон. Я высказала ему все, что о нем думаю, и выскочила на улицу в одном платье. Был март, шел снег. Я собиралась броситься в реку, потому что она называлась Чарльз-ривер и я надеялась этим его сразить.
      Я некоторое время стояла и смотрела, как снежинки падают в воду. Потом дошла до станции подземки и поехала в город. Я даже не схватила насморк. Чтобы отомстить Чарли, я решила пойти на панель. Однажды я ему позвонила и сказала, чем занимаюсь. Он бросил трубку. В ту ночь я не могла оторвать глаз от третьей контактной рельсы в подземке. Пялилась на нее почти час, не в состоянии двинуться ни вперед, ни назад.
      Какой-то тип в крахмальной рубашке заметил, что я глазею на третью рельсу, и увел меня к себе. Он оказался безработным танцовщиком из Монреаля. Его звали Поль Терье. Я содержала его до конца года, пока мы пытались вместе поставить балетный номер. Когда-нибудь слышали об улице Лагошетьер в Монреале?
      ? Никогда.
      ? Убогая. И номер был такой же. Поль говорил, я могу сделаться танцовщицей. Бог знает, как я старалась. Чего-то мне, наверно, не хватало, пластичности, что ли. А он был старый, с закостеневшими суставами. Все-таки мы выступали в нескольких третьеразрядных клубах на Ниагарском водопаде, в Буффало и в Толедо. Потом мы осели в Детройте. Я пошла официанткой в пивнушку, чтобы накопить денег и открыть танцевальную студию, только шиш накопила. Мы пару раз баловались шантажом. Как-то Поль сплоховал и сбежал в Канаду, бросив меня с поличным. Тут в моей жизни опять появился Лео.
      ? Наконец-то.
      ? Вы сами напросились, ? сказала она с кривой упрямой усмешкой.
      Это была ее сага, ее взгляд на собственную жизнь, и она собиралась рассказывать по-своему.
      ? Лео услышал, что я в детройтской тюряге за вымогательство. Он уже был большой шишкой в мичиганской мафии и меня не забыл. Ему ничего не стоило нажать на полицию и меня вытащить. После всех этих лет я опять стала жить с Лео и его сестрой. Конечно, не высший класс, но деньжищ прорва. Я в них просто купалась.
      ? И докупалась до того, что оказалась здесь.
      ? Это не смешно, ? сказала она. ? У Лео начались помрачения, страшнее, чем раньше. Дело было так плохо, что я послала немного денег Сэму, для подстраховки. Думала, если станет невмоготу, сбегу сюда и отсижусь у Сэма. Они про Сэма ничего не знали.
      ? Они?
      ? Лео и его сестра. Она распоряжалась деньгами Лео, после того как у него пропала память. Лео окончательно съехал в конце прошлого года. Он ни с того ни с сего набросился на дирижера оркестра и чуть его не застрелил. Мы отвезли его к доктору, и доктор сказал, что он болен уже двадцать лет и у него последняя стадия шизофрении. После этого мы не могли держать его в Мичигане. У него много врагов в группировке. И тузы, и шестерки ? все против него. Лео пальцем не шевельнул, чтобы иметь такую долю в доходах. За ним только репутация головореза и связи. Если бы там узнали, что он рехнулся, его вышвырнули бы или сильно окоротили. Поэтому мы приехали в Калифорнию. Я навела Уну на Арройо-Бич.
      С самого Бостона, когда Чарли меня отшил, меня сверлила одна мысль. Он держит меня за паршивую голодранку, а я вот вернусь в Арройо с кучей денег и заставлю его кусать локти. Пройду мимо него по улице и сделаю вид, будто его не узнала. Мысль-то была хорошая. Но стоило мне его встретить, я тут же раскисла, и все пошло по-старому. Субботние ночи в студии. Я ему все простила. Он был единственным мужчиной, с которым мне хотелось жить. Это продолжалось до тех пор, пока две недели назад котел не взорвался. Лео узнал про меня и Чарли. ? Голубая сталь ее глаз подернулась дымкой.
      ? От Люси?
      ? Исключено. Люси была моим единственным другом в этом доме. И она училась на медсестру. У нее была психическая... психиатрическая подготовка. Она бы не стала проделывать такую штуку со своим пациентом. Люси нас предупредила, что Лео жаждет крови. Она примчалась в горы на такси за минуту до него.
      ? Так кто же пробудил в нем эту жажду?
      ? Уна. Мы догадались об этом потом. Люси подвезла меня в отель, где я должна была встретиться с Чарли. Когда Люси вернулась домой, Уна пристала к ней с ножом к горлу, где я и с кем. Люси не раскололась, и Уна выставила ее вон. Я думаю, Уне и так все было известно. Она выпустила Лео и натравила его на нас.
      Может, помрачения у них в роду. Во всяком случае, надо было сильно повредиться, чтобы дать Лео заряженный револьвер и зеленый свет. Тогда я вообще ничего не поняла. Мы были с Люси в доме, когда это произошло. Я выглянула в окно и увидела в машине Лео с Уной и спокойно идущего к ним Чарли. Чарли подошел прямо к дверце, и Лео в него выстрелил. Чарли упал и опять встал. Уна отобрала у Лео револьвер. Мы все вместе его скрутили. А потом Уна наплела нам про то, как Лео заставил ее ехать. Тогда я ей поверила. Я побоялась не поверить. Я всегда боялась Уны.
      Она сказала, что надо скрыть случившееся, а то будет плохо. Сделать вид, будто ничего не произошло. Ни в коем случае никакой больницы, а Чарли лежит скрюченный в своей машине. Я не решилась спорить с Уной. Похватала свою одежду, которая была в домике, и повезла Чарли и Люси через перевал в Белла-Сити.
      Я несколько раз наведывалась к Сэму Беннингу весной и летом, на случай, если он мне понадобится. Он думал, я работаю в Лос-Анджелесе модельершей. Мы были в прекрасных отношениях, но я не могла открыть Сэму правду: что один дружок пристрелил другого, а Сэм должен это расхлебывать. Пришлось выкручиваться. Я сказала, что Чарли меня ударил, и я сама в него выстрелила. Люси подтвердила. Чарли уже не в состоянии был говорить.
      Сэм мне поверил. Он потребовал дать ему слово, что если он поможет мне с Чарли, я останусь с ним в Белла-Сити как жена. Я дала. Он припер меня к стенке.
      Может, рана была тяжелее, чем показалось по первому взгляду, или Сэм никудышный хирург. Он обвинил Люси в том, что случилось, сказал, она плохо ему ассистировала. Сэм всегда сваливает вину на других. В общем, Чарли умер в ту ночь на операционном столе, не выходя из наркоза.
      ? Кто делал анестезию?
      ? Не знаю, меня там не было. Я не могла видеть его кровь.
      ? Странная ты женщина, Бесс.
      ? Что тут странного? Разве я могла смотреть, как Сэм его режет? Я любила Чарли.
      ? Странно другое, ? продолжала она после паузы. ? Люди, которых любишь, никогда не любят тебя. А те, которые любят тебя, как, например, меня Сэм, обязательно такие, что их невозможно любить. Сэм был хорошим парнем, когда я с ним познакомилась. Но он на мне помешался. Я не могла заставить себя его любить, а он слишком умный, чтоб этого не понимать. Это его погубило.
      В то воскресенье он сделал дикую вещь. Чарли лежал мертвый в доме, и Сэм думал, что я его застрелила. Было уже поздно его разубеждать. Сэм страшно боялся, что опять меня потеряет, и это толкнуло его на безумие. Он разрезал Чарли на куски, как мясник. Заперся в подвале и не позволял мне войти. Только по звукам я могла догадаться, что он творит. Там есть корыто и старая газовая плита, оставшиеся от его матери. Когда он меня впустил, в подвале не было ничего, кроме костей. Следующие три ночи он занимался тем, что скреплял их проволокой. У Сэма хорошие руки. Когда все было соединено, отполировано и высушено, он приляпал на ребро ярлык из магазина медицинского оборудования и повесил скелет в чулан. Сэм сказал, что это мне предупреждение, и если я его оставлю... ? Она чиркнула ногтем по горлу.
      Из кабинета послышался слабый вскрик.
      ? Это и есть доказательство? ? громко спросил я.
      ? Вы найдете его в чулане за приемной. Или уже нашли?
      ? Куда он дел машину Чарли?
      ? Спрятал в гараже, под какими-то старыми досками и брезентами. Я ему помогала.
      ? И ты помогала ему сжечь Макса Хейса, когда тот нашел машину?
      Бесс меня не слышала. Она прислушивалась к прерывистым всхлипываниям и вздохам, доносившимся из кабинета. Плоть облепила ее скулы, как мокрая глина железный каркас.
      ? Ты меня надул, ты, ? прошипела она.
      Что-то мягко и тяжело ударилось в застекленную дверь. Я бросился к ней. Мне с трудом удалось ее приоткрыть, потому что за ней лежала потерявшая сознание Сильвия. Я просунул руку в щель и перевернул девушку на спину. Металлические наушники клещами сжимали ее бледное замкнутое лицо. Она открыла глаза.
      ? Простите. Я такая глупая.
      Я повернулся к холодильнику. Бесс дергала замок входной двери. Пачки с деньгами исчезли.
      ? Сядь, ? сказал я, глядя на напруженную желтую спину. ? Мы еще не кончили.
      Она не ответила. Вся ее оставшаяся энергия была направлена на то, чтобы сбежать. Замок отперся. Дверь распахнулась внутрь, и вместе с ней в комнату влетела Уна.
      Рот у нее был в пене. Глаза застилала та же тьма, какую я видел в глазах ее брата. Револьвер в Униной руке был настоящим.
      ? Я так и знала, Вьоновски, что ты здесь с ним. Вот плата доносчикам и предателям.
      ? Не надо. ? Бесс пошатнулась, отброшенная внезапно раскрывшейся дверью, все еще готовая бежать.
      Я отскочил к стене и выхватил револьвер, но с секундным опозданием. Первый выстрел Уны отшвырнул Бесс назад, второй уложил наповал. Звук был такой, будто у меня в голове одна за одной треснули две кости.
      Я стрелял на поражение. Уна умерла на ходу от дымящейся дырки в виске. Она с грохотом рухнула на пол. Я держал Сильвию за руку, пока не приехала полиция. Сначала рука была ледяной. Потом чуть-чуть потеплела, и я чувствовал, как пульсирует в ней кровь.

      Звездное небо возносилось над городом, как хрустальный купол. Долина казалась дном гигантской пещеры, а горы ? тупыми сталагмитами на фоне ее блистающих стен. Свернув с автострады, я очутился на пустынных улицах Белла-Сити. Полуночные здания, обесцвеченные лунным светом, стояли словно серые тени на собственных черных тенях.
      Остановившись у двери Беннинга, я нажал кнопку звонка и услышал его жалобный призыв в глубине дома. В конце коридора заскрипела открывающаяся дверь. Прямоугольник света расширился настолько, чтобы пропустить человеческую фигуру, и вновь исчез. Лицо доктора появилось над картонной заплаткой в углу стекла. Оно было помято и исчерчено морщинами, как забракованный угольный набросок того, чем оно являлось прежде.
      Беннинг отпер входную дверь.
      ? В чем дело? Зачем вы сюда приехали?
      ? Позвольте мне взглянуть на ваши руки, доктор. ? Я показал ему свою с револьвером.
      Доктор шагнул на крыльцо ? нелепая фигура в синем брезентовом комбинезоне на молнии ? и выставил вперед пустые руки.
      ? Они грязные, ? сказал он. ? Я убираюсь в доме.
      ? Ваша жена мертва.
      ? Да. Я знаю. Мне позвонили из Лос-Анджелеса. Я уже собираюсь. ? Он взглянул на мой револьвер как на что-то срамное, о чем неприлично даже упоминать. ? Может, вас прислали за мной?
      ? Нет, я приехал сам.
      ? Поглазеть на мою скорбь, мистер Арчер? ? спросил он с вымученной иронией. ? Будете разочарованы. Я не могу чувствовать скорбь, из-за нее не могу. Я слишком от нее настрадался. ? Он перевернул руки и посмотрел на свои грязные ладони. ? У меня ничего нет. ? Его кулаки медленно сжались, словно захватывая лунный свет. ? Что это за женщина, которая ее убила?
      ? Уна Дюрано. Она тоже мертва. Я ее застрелил.
      ? Я вам очень признателен. ? Слова Беннинга были так же нематериальны, как лунный свет в его стиснутых пальцах. ? Зачем она так поступила с Бесс?
      ? По многим причинам. Во-первых, ваша жена была очевидицей того, как стреляли в Синглтона.
      ? Бесс? Очевидицей?
      ? Она была с Синглтоном, когда в него стреляли.
      ? А кто такой этот Синглтон?
      ? Вам это известно не хуже, чем мне, доктор. Он был любовником вашей жены почти все то время, что вы состояли с ней в браке.
      Беннинг оглядел пустынную улицу и нервно сказал:
      ? Входите. У меня всего несколько минут, но мы можем поговорить в доме.
      Он отступил, пропуская меня вперед, словно формальная любезность помогала ему балансировать над пропастью, как канатоходцу его палка. Я махнул ему револьвером и проследовал за ним через приемную в кабинет. После прохладного ночного воздуха атмосфера дома казалась удушающей.
      Я выдвинул вращающийся стул на середину комнаты.
      ? Садитесь, только не к столу.
      ? Вы исключительно гостеприимны, ? сказал он с опрокинутой улыбкой. ? Бесс тоже была гостеприимна, в своем роде. Не стану отрицать, что я знал о ее связи с Синглтоном. И что я обрадовался, когда она его пристрелила. Очень удачно, что именно Бесс прикончила этого самонадеянного юнца.
      ? Она его не приканчивала.
      ? Боюсь, вы ошибаетесь. Теперь, когда Бесс мертва, я могу открыть вам правду. Она мне призналась, что выстрелила в него.
      ? Она вам солгала.
      Он стоял на широко расставленных ногах, упрямо покачивая своей вытянутой головой.
      ? Она не могла солгать. Такие вещи не выдумывают.
      ? А Бесс выдумала. Это был единственный способ заставить вас о нем позаботиться. Преступление совершила Уна Дюрано, а Бесс только присутствовала, как я уже говорил.
      Он упал на стул.
      ? Вы уверены?
      ? Я не мог бы доказать это в суде. Да и незачем. Уна мертва вместе со всеми свидетелями, Синглтоном, Люси и Бесс.
      ? Эта Уна убила их всех? Что это была за женщина?
      ? Их злой гений. Но она убила не всех, а только Бесс. Она думала, что Бесс на нее донесла.
      ? Вы сказали, она убила Синглтона.
      ? Не совсем так.
      ? Вы же сказали, что преступление совершила Уна, ? настаивал он.
      ? Преступлением была попытка совершить убийство через подставное лицо, но прикончили Синглтона вы. Я думаю, он и сейчас был бы жив, если бы вы не вонзили в него свой скальпель.
      Беннинг резко откинулся назад. Его большие грязные руки проехались по брезентовому животу, сойдясь у пупа. Большой и указательный пальцы оттянули молнию, как будто зажимая нанесенную мной рану.
      Наконец он обрел дар речи:
      ? Полнейший абсурд. Вы не можете доказать ни самого факта, ни умысла. Смерть Синглтона ? чистая случайность. Я не сумел остановить внутреннее кровотечение.
      ? Вы расчленили тело. Это отягчающее обстоятельство.
      ? Если вы сможете представить доказательства. Тела-то нет.
      ? Зато есть костяк.
      ? Костяк?
      ? Скелет, который вы соорудили, чтобы запугивать Бесс. Вы перехитрили самого себя, доктор.
      ? Тут мне до вас далеко.
      Я шевельнул револьвером, привлекая к нему внимание Беннинга.
      ? Откройте чулан.
      Он поднялся, все еще держась за то место, куда поразило его мое обвинение. Такая уступчивость показалась мне подозрительной. Чулан был пуст. Беннинг захлопнул дверь и привалился к ней плечом. Его меланхолическая усмешка, открывшая два ряда длинных зубов, повторяла усмешку исчезнувшего черепа.
      ? Где он?
      ? Наверно, Бесс взяла его с собой. Это тоже очень удачно.
      Рядом с дверью чулана в плинтус была вделана железная решетка. Доктор невольно уронил на нее взгляд. Это была вытяжка старомодной отопительной системы. Направив револьвер на Беннинга, я наклонился ее потрогать. Решетка была теплой, и я ощутил легкое подрагивание нагретого огнем воздуха.
      ? Покажите печь.
      Беннинг прижался спиной к двери. Его глаза тускло мерцали, как будто за человеческим обличьем прятался замученный зверь. Вдруг он покорился, но эта покорность была неестественной и опасной. Пока мы шли к подвальной лестнице и спускались вниз, я держал его на прицеле.
      Под потолком подвала висела на проволоке голая лампочка, озарявшая бледным желтым светом полки с пустыми банками, поломанную мебель, стопки газет и журналов, скопища паутины. У стены при входе стояла пыльная газовая трехкомфорочная плита на раскоряченных ножках, а над ней было подвешено медное корыто, мятое и позеленевшее от времени. Беннинг обошел их стороной.
      В дальнем углу, за грубой деревянной перегородкой, дышала, как бык, старая чугунная печь. Я откинул дверцу носком ботинка и увидел... ощерившийся череп на полыхающей груде костей.
      Беннинг стоял, погрузившись в созерцание. На нижней части его лица играли оранжевые отсветы. В какое-то мгновение он представился мне молодым и улыбающимся.
      ? Вытаскивайте.
      Он вздрогнул.
      ? Я не могу. Я не знаю, как.
      ? Придумывайте, и быстро. Эти кости стоят больших денег.
      Он натянул садовый шланг на кран титана и направил струю в огонь. Из дверцы с шипением вырвался пар. Беннинг отскочил, закашлявшись, и плюхнулся на кучу щепок у перегородки. Я заглянул в дыру, где чернели пятитысячедолларовые обугленные кости, ? все, что осталось от золотого мальчика. До чего же дикий способ зарабатывать деньги ? продавать кости мертвецов! Я захлопнул чугунную дверцу.
      С закрытыми глазами, с закинутой назад головой, Беннинг сам выглядел как мертвец.
      ? Вы готовы сделать чистосердечное признание?
      ? Никогда, ? сказал он. ? Меня не могут осудить.
      ? У них три нераскрытых убийства, вспомните.
      ? Три?
      ? Если бы речь шла только о Синглтоне, оставалось бы место для сомнения, даже для сочувствия. Он увел у вас Бесс. Было какое-то оправдание тому, что ваш скальпель пропорол ему кишки.
      Беннинг проговорил глухим голосом:
      ? Мой враг был отдан в мои руки. ? Потом он смущенно заморгал, как будто стряхивая кошмарный сон.
      ? Но чем виновата Люси? Она старалась вам помочь.
      Беннинг захохотал. Усилием воли он подавил смех и набычился.
      ? Перед тем как Бесс была убита, она мне рассказала, что Люси ассистировала на операции. Люси единственная знала, кто и как убил Синглтона. Когда на нее обрушились разом все напасти ? нелады с хозяйкой, отсутствие работы, слежка ? она задумала продать информацию семье Синглтона. Но она совершила ошибку, придя со своими проблемами к вам, прежде чем сделать окончательный шаг.
      Если бы она могла получить от вас деньги, ей не пришлось бы вас продавать и впутываться в уголовное дело. Вы дали ей столько, сколько было у вас под рукой, достаточно, чтобы купить билет на поезд и исчезнуть из города. Вы также подстраховались на случай, если она не уедет первым же поездом, выкрав у нее из кошелька ключ от комнаты в мотеле. Поезд ушел без Люси, во всех смыслах. Когда она вернулась в мотель, вы ждали в ее комнате. Она попробовала защищаться ножом. Вы оказались сильнее.
      ? Вы не можете этого доказать, ? сказал Беннинг. Наклонившись вперед, он уставился на мокрый цементный пол.
      ? Найдется свидетель. Кто-нибудь наверняка видел, как вы выходили. Кто-нибудь из знакомых наверняка встретился вам по пути в мотель или обратно. Если придется, я перерою весь город.
      Его голова вздернулась, как будто я затянул узел у него под подбородком. Беннинг знал, что его видели.
      ? Зачем вам это нужно? Почему вы меня ненавидите? ? Он спрашивал не только меня. Он спрашивал всех, кто не любил его в жизни.
      ? Люси была молода, ? сказал я. ? У нее был любимый, который собирался на ней жениться. Они провели свою первую брачную ночь в морге, а Алекс все еще в тюрьме, расплачивается за вас. По-вашему, вы стоите того горя, причиной которого стали?
      Он промолчал.
      ? Вы не просто убивали людей. Вы расчленяли, вываривали и жгли все человеческое. Оно вам ненавистно. Вы и Уна Дюрано ? недоделки, и вам это известно. Вы знаете, что рядом с полноценными людьми выглядите убогими. Даже вымогатель Макс Хейс заставляет вас осознавать свое убожество. Поэтому вы выжигаете ему лицо паяльной лампой. Разве не так?
      ? Неправда. Он требовал денег. Мне нечем было ему заплатить.
      ? Могли бы сдаться властям, ? сказал я. ? Вам это и в голову не пришло. И сейчас не приходит. Когда Макс нашел у вас в гараже «бьюик», он сделался вашим врагом. Естественно, он должен был умереть. И когда он вернулся за своими деньгами, вы поджидали его с одеждой Синглтона, паяльной лампой и баком бензина. План показался вам прекрасным: одним махом избавиться от Хейса и инсценировать гибель Синглтона в автомобильной катастрофе. Но это невозможно было утаить от Бесс. Как только я рассказал ей о машине, в которой был найден Хейс, она сразу догадалась, что это ваших рук дело, и сбежала от вас.