Глава 35

Я подвез Джин и Ронни к ресторану в центре города, а сам снова поехал через негритянские кварталы к Фрицу и миссис Сноу. Мостовая перед ее домом превратилась в сплошной поток. Я остановил машину на асфальтовой площадке за старым белым «Ремблером» хозяйки и аккуратно запер дверцу на ключ. Миссис Сноу открыла мне прежде, чем я успел постучать. Она всматривалась в дождь за моей спиной, словно была уверенна, что я не один.

— Где Фриц? — спросил я.

— У себя в комнате. Вы можете, если хотите, поговорить со мной, мистер. Я всегда говорила за него и, наверное, всегда буду говорить.

— Простите меня, но на сей раз он должен будет говорить сам.

Я прошел мимо нее в кухню и открыл дверь комнаты Фрица. Он, съежившись, сидел на железной кровати и прятал лицо в ладонях. Он был неразумным и беспомощным созданием, и мне противно было то, что я должен был сделать. Суд привлечет к нему внимание толпы, в тюрьме он будет последним парией, как этого боялась его мать. Я чувствовал спиной ее встревоженное присутствие.

— Фриц, ты купил парик где-то месяц назад? — спросил я. — Парик, усы и бороду?

Он оторвал руки от лица.

— Мо-ожет и купи-ил...

— Я знаю, что купил.

— Ну, так чего ж вы спрашиваете, мистер?

— Я хочу знать, зачем ты его купил?

— Чтоб иметь длинные волосы... И спрятать вот это... — он поднял указательный палец к искалеченной верхней губе. — Ни одна девочка не позволяет мне поцеловать ее. Я только раз в жизни целовал девочку...

— Марту?

— Да-а, она одна мне разрешила... Но это было давно... шестнадцать или восемнадцать лет наза-ад... Я прочел в киножурнале о париках, поехал в Голливуд и купил весь комплект... Я хотел снять девочку на Сансет-Стрип и забавляться, как все-е...

— И снял?

Он грустно покачал головой.

— Я только раз там был... Она не хочет, чтобы я снимал девочек...

Его взгляд обогнул меня и задержался на матери.

— Я — твоя девочка, — весело сказала она, — а ты — мой парень! Усмехнувшись, она подмигнула ему, но в глазах ее стояли слезы.

— А что случилось с твоим париком, Фриц? — спросил я.

— Не зна-аю... Я спрятал его под матрас, а кто-то забра-ал...

— Наверное, Элберт Свитнер, — вмешалась его мать. — Он был в нашем доме на прошлой неделе...

— Он пропал намного раньше, почти месяц назад... Я только раз вышел в нем к девочкам...

— Мы вышли, — поправила его мать.

— Мы вышли, — повторил он.

— Ты уверен, Фриц? — спросил я.

— Да-а...

— А ты случайно не поехал вечером в субботу в Нортридж и не надел его на Элберта Свитнера?

— Не-ет...

— И его не было на тебе в субботу утром в каньоне? Когда ты пырнул ножом Стенли?

— Я любил Стенли. Зачем мне было бить его ножом?

— Потому что он пытался откопать тело своего отца. Не ты ли убил также и его отца?

Он быстро-быстро закрутил головой.

— Прекрати, Фриц! — сказала его мать, — тебе будет плохо.

Он застыл, свесив голову, словно со сломанной шеей. Потом заговорил:

— Я похоронил капитана Броудхаста и сказал вам об этом, мистер. Но Стенли я не пырнул. Я в жизни никого не пырнул ножом!

— Не пырнешь, — поправила его миссис Сноу, — никого в жизни не пырнешь ножом.

— Никого не пырну ножом... — повторил он. Ни капитана Броудхаста, ни Стенли, ни... — он поднял голову. — Кто был третьим?

— Элберт Свитнер.

— Его тоже не пырнул.

— Не пырнешь! — поправила мать.

Я повернулся к ней:

— Позвольте ему самому от себя говорить, миссис!

Мой резкий тон придал ее сыну смелости.

— Да, позволь мне самому от себя говорить!

— Я хотела только тебе помочь...

— Да-а, ты хотела... — однако в его голосе была нотка сомнения, она усиливалась, хоть он и продолжал сидеть на краешке кровати, словно подбитая птица. — Куда же подевался мой парик и все остальное?..

— Кто-то взял его, — сказала она.

— Элберт?

— Может, и Элберт.

— Я тебе не верю! Это ты сама взяла!

— Ты говоришь глупости!

Его глаза поползли вверх, к ее лицу, медленно, словно два ползущих по стене червяка.

— Это ты их стащила из-под матраса! — он стукнул кулаком по постели для подтверждения своих слов. — Я не такой дурак!

— Но глупости говоришь. Зачем мне твой парик?

— Потому что ты не хочешь, чтобы я снимал девочек. Ты ревнуешь!

Она резко рассмеялась, но в этих звуках не было ни тени веселья. Я взглянул на ее лицо — оно пошло пятнами и застыло, словно парализованное. — Мой сын взволнован, — сказала она, — он плетет глупости!

Я повернулся к Фрицу.

— Почему ты считаешь, что это мать взяла твой парик?

— Сюда больше никто не заходит, только мы с ней. Я сразу понял, что это она.

— Ты спрашивал ее?

— Я боялся...

— Мой сын никогда меня не боялся! — заявила миссис Сноу. — Он прекрасно знает, что я не брала этот идиотский парик! Должно быть, его взял Элберт Свитнер. Я сейчас припоминаю, он был тут месяц назад...

— Простите, миссис, но месяц назад он сидел в тюрьме. Вы уже достаточно свалили на Элберта, — в повисшей тишине было слышно наше дыхание. Я повернулся к Фрицу:

— Ты мне говорил, что это Элберт велел тебе похоронить капитана Броудхаста. Ты на этом настаиваешь?

— Элберт при этом был, — поколебавшись ответил он, — он спал в сарае, за охотничьим домиком... Он говорил, что проснулся от выстрела... Хотел увидеть, что будет дальше... Он помог мне копать, когда я пригнал бульдозер...

Миссис Сноу, протиснувшись мимо меня, встала над Фрицем:

— Но ты же не отрицаешь, что Элберт велел тебе сделать это?

— Не-ет... Это ты мне велела... Ты сказала, что об этом просит Марта...

— Это Марта убила капитана Броудхаста? — спросил я.

— Не зна-аю... Меня там не было. Мамочка разбудила меня среди ночи и сказала, что я должен хорошенько закопать его, иначе Марту приговорят к смерти... Посадят ее в газовую камеру... — он обвел взглядом стены тесной комнатки, словно и сам был в газовой камере и ждал смерти. — Она велела мне свалить все на Элберта, если кто спросит...

— Ты с ума сошел! — взорвалась миссис Сноу. — Я тебя брошу на произвол судьбы, если будешь рассказывать такие гадости! Тебя посадят в тюрьму или сумасшедший дом!

«Кто знает, не окончат ли там свои дни эти двое», — подумал я, а вслух сказал:

— Не давай себя запугать, Фриц! Тебя не посадят в тюрьму за то, что тебе приказала делать мать.

— Я не позволю! — выкрикнула она. — Вы восстанавливаете против меня сына!

— Это самое лучшее, что я могу сделать, миссис. Под видом опеки вы сделали из него козла отпущения.

— Должен же кто-то опекать его... — ее голос зазвучал хрипло и печально.

— Наверное, посторонний человек отнесся бы к нему лучше, — я обратился к Фрицу:

— Что случилось утром в субботу, когда Стенли взял у тебя мотыгу и лопату?

— Взял мотыгу и лопату... — повторил он. — Когда он уехал, я заволновался и пошел наверх, посмотреть, что он делает. Стенли копал в том самом месте, где был похоронен его отец...

— И что ты сделал?

— Вернулся на ранчо и позвонил ей, — его влажные зеленые глаза остановились на матери. Она выдавила из себя какой-то странный тихий звук, перешедший в шипение.

Не обращая на нее внимания, я спросил:

— А что ты делал в субботу вечером, Фриц? Ездил в Нортридж?

— Не-ет... Я весь вечер лежал в постели...

— А где была твоя мать?

— Не зна-аю... Она дает мне снотворное, когда оставляет меня вечером одного...

— Элберт звонил в субботу вечером?

— Да-а... Я снял трубку, но он хотел поговорить с ней...

— О чем они говорили?

— О деньгах. Она сказала, что у нее нету...

— Да заткнешься ты или нет!

Миссис Сноу замахнулась на сына. Хоть он был больше, моложе и наверняка сильнее ее, но отскочил и, поскуливая, сжался в углу кровати. Я схватил женщину за руку, вытолкнул ее в кухню и закрыл двери комнаты, где Фриц зашелся истерическим плачем. Она облокотилась на кухонный столик рядом с раковиной и крупно дрожала, словно в доме вдруг стало холодно.

— Это вы убили капитана Броудхаста, миссис?

Она молчала, словно парализованная обрушившимся на ее голову позором, отнявшим у нее дар речи.

— В ту роковую ночь вы не остались на ранчо, а отправились следом за миссис Броудхаст и Стенли к охотничьему домику, нашли там потерявшего сознание капитана и добили его ножом. Потом вы на машине поехали домой и велели сыну зарыть его вместе с автомобилем. К несчастью, Элберт Свитнер знал, где он похоронен и на прошлой неделе вернулся, чтобы этим воспользоваться. Вечером в субботу, когда Стенли не приехал с деньгами, Элберт позвонил сюда, чтобы выжать из вас хоть немного денег. Вы поехали в Нортридж и убили его.

— Как я могла убить его, такого большого и сильного?!

— Он был очень пьян, когда вы приехали. Кроме того, он не догадывался, что с вашей стороны ему может что-то грозить. Стенли тоже об этом не догадывался, не так ли? Она несколько раз открывала рот, но не могла выдавить ни звука.

— Я понимаю, почему вы убили Элберта и Стенли, — продолжал я, — чтобы скрыть то, что вы совершили много лет назад. Но почему должен был умереть капитан Броудхаст?!

Она искала моего взгляда своими мутными, словно грязное окно, глазами, в глубине которых что-то блеснуло.

— Он лежал полумертвый, в луже крови... Я только прекратила его муки... — ее стиснутая в кулак рука конвульсивно дрогнула, невольно повторяя смертельный удар. — Я сделала бы тоже самое для погибающего зверя...

— Нет, миссис вы не из жалости убили его!

— Вы не имеете права называть это убийством! Он получил по заслугам!

Это был негодяй! Обманщик, развратник! Он сделал ребенка Марте Никерсон, а вину свалили на моего сына! С той поры Фредерик сам не свой...

Спорить с ней не имело смысла. Она принадлежала к тем параноическим натурам, которые способны во всем обвинить других, ни в чем не виня себя. Свою злобу она считала лишь порождением окружающей действительности. Я подошел к телефону и связался с полицией.

Я еще держал трубку в руках, когда миссис Сноу двинулась в мою сторону мелкими балетными шажками в такт какой-то шальной мелодии, слышимой только ею. Я схватил ее за кисти. Женщина оказалась удивительно сильной, но ее хватило не надолго, нож со звоном упал на пол. Я крепко взял ее сзади за локти и держал так до появления полиции.

— Вы хотите опозорить меня перед соседями, мистер! — злобно крикнула мне она.

Но я был единственным свидетелем того, как ее вместе с Фрицем увозили в кузове полицейской машины, отгороженной от водителя решеткой. Двигаясь за ними по залитой водой улице к полицейскому участку, я размышлял о том, как часто у трагедии, казавшейся почти античной, бывает обыкновенныйлюмпенский финал. Полицейским из следственного отдела я изложил все более прозаично.

Мои показания прервал телефонный звонок невесты Брайана Килпатрика. Килпатрик закрылся в своей гостиной и пальнул себе в лоб. В багажнике машины лежала папка с бумагами и пистолеты Элизабет Броудхаст, которые я отнял у него. Я решил не упоминать сейчас об этом, хотя понимал, что обстоятельства смерти Лео Броудхаста так или иначе прояснятся в ходе процесса Эдны Сноу. Перед наступлением сумерек мы втроем — Джин, Ронни и я — выехали из города.

— Ну, вот и все, — проговорил я.

— Это хорошо! — прокомментировал Ронни.

Его мать вздохнула.

Я надеялся, что это и впрямь все, и жизнь Ронни не свернет по спирали к делу его отца, как жизнь последнего свернула к делу его отца. Я пожелал малышу, сидящему рядом со мной, спасительной потери памяти.

Словно прочитав мои мысли, Джин наклонилась над ним и прикоснулась холодной ладонью к моей шее. Мы двинулись к югу сквозь дождевые потоки, оставляя позади все еще дымящееся пожарище.

1

Санта-Анна — сильный горячий ветер из пустыни в Южной Калифорнии, дует в сторону Тихого океана.

2

Лиззи Борден (1860-1927) в 1892 г. была героиней громкого процесса, ее обвиняли в убийстве отца, массачусетского банкира, и мачехи; поскольку она была оправдана судом, то в глазах американской общественности осталась символом коварной и не оставляющей улик убийцы.

3

Отрезок бульвара Заходящего Солнца в Лос-Анджелесе, около мили длиной, где расположены рок-кафе, посещаемые хиппи, порнографические кинотеатры, дансинги гомосексуалистов, рестораны с полунагими официантками и т.п.

4

Коронер — особый судебный следователь в Англии и США, на обязанности которого лежит расследование причины смерти лиц, умерших внезапно при невыясненных обстоятельствах, требующих производства судебного следствияю

5

Стиль каллиграфического письма с округлыми буквами с наклоном вправо, выведенный американским каллиграфом Платтом Роджером Спенсером (1800-1864).

6

Жан-Луи Агассис (1807-1873) — по происхождению швейцарец, с 1848г. до смерти был профессором зоологии и геологии в Гарвардском университете; известен как педагог, автор оригинальных трудов, а также непримиримый враг дарвиновской теории эволюции.

7

Секуляризация — обращение церковной и монастырской собственности в собственность государственную.

8

Джой (Joy) — по-английски означает «радость», в то время как Сорроу (Sorrow) — «печаль».

9

Гарри Снайдер — американский поэт, близкий к движению хиппи, в творчестве которого переплеталось любование природой северо-восточного побережья США с мистическими настроениями, почерпнутыми из эзотерических учений древней Индии и Дальнего Востока.

10

Алькатрас — тюрьма в США, расположенная на острове в океане, считается одной из самых надежных в мире.

11

Речь идет, видимо, об американском футболе, в котором игроки обладают недюжинной силой и ловкостью.