Глава 34

Флетч проскочил вращающуюся дверь отеля, оглядел пустынную улицу, вернулся в вестибюль, поспешил к портье.

— Как мне найти такси?

— Наверное, подождать, пока оно подъедет, — предложил портье логичное решение. — Случается, они заглядывают к нам.

— Я очень спешу.

Портье пожал плечами.

— Вызова у нас нет. Придется подождать.

— А далеко крытый стадион?

— Восемь кварталов на север. И потом три на восток.[19] Без такси вам туда не добраться.

— Благодарю.

Флетч так сильно толкнул вращающуюся дверь, что задняя лопасть стукнула его по спине. Такси, естественно, не было. Он посмотрел на часы. Ребром ладони стукнул себя по животу. Мышцы спружинили удар.

— Придется попотеть, — сказал он себе. И побежал на север по тротуару. «Джейкоб, пришпорь-ка эту лошадь. Если она остановится, мы не сможем ее продать», — вспомнились ему слова губернатора. Через три квартала лежащий на тротуаре снег заставил его бежать по мостовой. Иной раз ноги скользили по льду. «Пять убийств, не три… О, такси, похоже, покинули Мелвилл». Его догнала какая-то развалюха. Флетч замахал руками, надеясь, что водитель остановится, но тот объехал его по широкой дуге.

После восьмого квартала Флетч повернул на восток. Впереди сверкал огнями стадион. «Кто-то убивает женшин, сказал губернатор. С одной целью — поставить крест на моей избирательной кампании». Флетч перепрыгнул через сугроб, отделявший мостовую от тротуара. Поскользнувшись, подвернул ногу. «Наверняка, какой-нибудь псих», — версия Ли Оллена Парка. Над входом висел огромный транспарант:

КЭКСТОНА УИЛЕРА — В ПРЕЗИДЕНТЫ

На тротуаре толпились люди. У самых дверей стояли полицейские и пожарные.

Флетч уже взялся за ручку двери, когда пожарник схватил его за плечо.

— Туда нельзя.

— Но мне надо.

— Приказ командира пожарной команды. Зал переполнен.

Глубоко вдохнув, Флетч полез за бумажником.

— Моя фамилия Флетчер. Я — пресс-секретарь губернатора Уилера. Мне надо пройти.

Пожарник даже не взглянул на удостоверение Флетча.

— Сейчас мы не пропустили бы и самого губернатора.

— Человеку плохо. Журналисту. Он попросил помочь ему. Я выведу его оттуда. И у вас станет на одного человека меньше.

— Пусть его выведет кто-то еще, — пожарник остановил старушку с желтыми ягодами на черной шляпке. — И у нас станет на два человека меньше.

Проулок вдоль боковой стены не освещался. Никто и не чистил его от снега. Изнутри доносились музыка, приветственные крики, аплодисменты.

Воздух, выдыхаемый Флетчем, образовывал облако тумана перед его лицом.

Как и ожидал Флетч, вверх по стене уходила пожарная лестница. Специальные балансиры удерживали ее нижнюю площадку на высоте четырех метров. Под тяжестью человека площадка могла опускаться вниз.

Флетч подозревал, что не сможет прыгнуть так высоко, но решил проверить это на практике. Он разбежался по скользкому, бугристому от ледяных наростов асфальту. Прыжка не получилось. Наоборот, поскользнувшись, он полетел на землю, угодив головой в деревянный ящик из-под апельсин, наполненный мусором. Из ящика выпала пустая банка из-под кетчупа. Флетч отшвырнул ее ногой. Банка беззвучно влипла в снег.

Флетч поднял ящик, перевернул. На его ботинки посыпались кожура грейпфрутов, яичная скорлупа, куриные кости. Он поставил ящик под пожарной лестницей, встал на него, подпрыгнул, пытаясь ухватиться за нижнюю площадку. Приземляясь, он проломил ящик. Боль в подвернутой ноге отдалась по всему телу. Он вновь стоял на асфальте, по колено в сломанных дощечках.

— Отчего человек не летает? — печально вздохнул Флетч.

Если по проулку и ездили автомобили, то не очень часто, ибо он сильно напоминал свалку.

— Может, ему это и не нужно, ибо он мыслит, — добавил он мгновение спустя.

Заметавшись по проулку, Флетч быстро собрал достаточное количество ящиков, коробок, бочек, чтобы добраться до нижней площадки пожарной лестницы. Под его весом она со скрипом опустилась вниз. Флетч полез наверх. Преодолев половину лестницы, он оказался перед металлической дверью. Естественно, ручки снаружи не было. Не только ручки, но и замочной скважины. Металлические полосы по периметру закрывали щель между дверью и дверной коробкой.

— Человек мыслит, — повторил Флетч, и полез выше.

Пожарная лестница оканчивалась небольшой площадкой. На ней Флетча ждала не дверь, а окно — с толстым матовым стеклом, оборудованное датчиками сигнализации; запертое изнутри.

Он ударил по стеклу каблуком. Посыпались осколки, зазвенел сигнал тревоги. Звучал он, как школьный звонок, сердитый, но негромкий. Внутри оркестр играл «Боевой гимн республики». Люди скандировали:

«Уилер! Уилер! Уилер!» Флетч логично рассудил, что в сложившихся обстоятельствах едва ли кто обратит внимание на этот звон.

Еще несколькими ударами он расширил дыру, рукавом пиджака отодвинул провода, перелез на подоконник, прыгнул вниз. Пол оказался ниже, чем он ожидал. А потому левая нога вновь отозвалась острой болью.

Музыка и скандирование стихли. Их заменил мужской голос. Не отрывая ноги от пола, чтобы не свалиться в темноте со ступенек, Флетч двинулся налево. Через несколько шагов он наткнулся на стену и повернул направо, на мужской голос: «Защищать нашу великую республику…». Вновь стена, еще поворот. Стало заметно светлее. Флетч увидел, что стоит на площадке старой деревянной лестницы. Звонка он уже не слышал.

Нога уже не болела, так что он сбежал по ступеням, открыл дверь в коридор на балконе. Со стороны коридора дверь маскировало зеркало.

Чтобы сориентироваться, Флетч вышел на балкон.

Ни одного свободного места. Люди стояли даже в проходах.

На возвышении полукругом сидели Дорис Уилер, губернатор Кэкстон Уилер и городская верхушка. У микрофона держал речь конгрессмен Джек Спайв.

Чуть впереди, лицом к партеру, возникшему на месте ледовой арены, стоял сводный оркестр школ города. Люди заполняли все проходы, хотя пустых стульев еще хватало. На другой стороне, в отдельной ложе, Флетч увидел Фредерику Эрбатнот, Роя Филби, Фенеллу Бейкер. Тони Райса, других репортеров. Кто сидит в такой же ложе, справа от него, оставалось тайной.

С балкона Флетч спустился в фойе. Слева от дверей в зал он увидел три телефона-автомата. Дикманна рядом с ними не было.

Флетч осмотрел все уголки. Никаких следов Дикманна. Не нашел он и других телефонов.

Народ толпился и в фойе.

Пожарник, который не пускал Флетча, вошел с улицы в фойе. Он заметил Флетча и двинулся к нему. Флетч скоренько взбежал по лестнице на балкон.

— Фредди, — Флетч сел рядом с ней. Лишь в ложе прессы остались свободные места, — вы не видели Шустрика Грасселли?

Она отрицательно покачала головой.

— Мне пришла в голову одна мысль. Надо найти Шустрика.

— Не кажется ли вам странным, что Уолш нанял вас буквально через несколько дней после того, как я присоединилась к репортерам, освещающим предвыборную кампанию?

— Помогите мне найти Билла Дикманна…

— Я имею в виду, что вы мастер журналистского расследования. Как и я…

— Билл позвонил мне в отель. Отсюда. Попросил помочь ему. У него опять что-то с головой.

Ее карие глаза уставились на Флетча.

— Похоже, он боялся того, что может сделать.

— Давно он звонил?

— О, Господи, — Флетч посмотрел на часы. — Полчаса тому назад. Люди не летают.

— Шустрика я не видела. И Билла тоже. Флетч поднялся.

— Я просил его не отходить от телефона. Сейчас его там нет.

Взгляд Флетча обежал партер. Проходы расчистились. По ним ходили лишь пожарные и полицейские.

Фредди наклонилась к Рою Филби и Тони Райсу, что-то им сказала. Бетси Гинзберг сидела внизу, в самой середине партера. Рой и Тони тоже встали.

— Они вам помогут. Я сказала им насчет Билла.

Флетч отступил в сторону, давая им выйти из рада.

— Поищите его. Возможно, он в одной из комнат отдыха. По голосу чувствовалось, что он при последнем издыхании.

— А может, его уже увезли в больницу? — предположил Рой.

— Прошло не так уж много времени после его звонка. Скорее всего, он еще здесь.

Перед тем, как выйти из ложи, Флетч еще раз посмотрел вниз. Бетси поднялась со своего места и пробиралась к проходу.

— Черт! — сказал себе Флетч. — Бетси!

Флетч выбежал из ложи прессы так быстро, что ткнулся в спину Тони Райса.

— Флетч! — крикнула вслед Фредди. — Ты его засек?

— Нет!

По коридору он помчался к лестнице, слетел в фойе. Народу там заметно прибавилось, похоже, полиция вытолкнула сюда тех, кто не смог найти свободный стул в зале. Многие громко выражали свое недовольство. К дверям, ведущим в зал, Флетч протолкался с великим трудом и уткнулся в толстый живот полицейского, перегородившего вход.

— Пожалуйста, дайте мне пройти, — Флетч протиснулся между животом и распахнутой половинкой двери.

— Порядок нарушать не будете?

— Ни в коем разе, — обернувшись, ответил Флетч. И тут его заметил пожарник, все еще болтающийся в фойе.

— Задержите его! Эй, задержите этого парня!

И он протиснулся мимо полицейского.

Через головы сидящих Флетч увидел Бетси, выходящую через дверь справа от возвышения, где расположились чета Уилеров и «отцы» города. Над дверью горела табличка «Запасной выход».

Флетч двинулся направо по проходу, идущему поперек партера. Когда он проходил мимо Хэнрегана, за его спиной, чьи-то руки схватили его за плечи, развернули на сто восемьдесят градусов.

— Одну минуту, — пожарник чуть пригнулся, словно готовился к удару. — Вы причинили нам массу хлопот.

— Извините, — Флетч отступил на шаг.

Майкл Джи. Хэнреган повернулся к ним. Пожарник схватил Флетча за руку. Флетч не сопротивлялся.

— Пойдемте со мной.

— Трудности, Флетчер? — ухмыляясь, спросил Хэнреган.

— Я очень тороплюсь, Майкл.

— Это хорошо, — и Хэнреган с короткого замаха вогнал левый кулак в бок пожарника.

Тот разом отпустил Флетча. А мгновение спустя скрутил Хэнрегана в бараний рог.

— Спасибо, Майкл, — поблагодарил его Флетч. Лицо Хэнрегана побагровело.

— Пустяки, Флетч. Одно удовольствие врезать копу.

— Майкл, — Флетч попятился, видя, что к ним потянулись полицейские, — вы ударили пожарника!

— Послушайте, — Хэнреган уже переключился на державшего его пожарника, — вы что, не читаете «Ньюсбилл»? Я — Хэнреган, черт побери!

По проходу под балконом Флетч быстро добрался до двери с табличкой «Запасной выход», открыл ее и оказался в пустом, ярко освещенном коридоре.

Слева дверь вела за кулисы. Справа, в конце коридора — в фойе. Указатель у короткого коридора, идущего перпендикулярно основному, гласил: «ВЫСТАВОЧНЫЙ ЗАЛ, ВТОРНИК-СУББОТА, 10—4».

На фразу оратора: «Я хочу представить вам человека, который станет следующим президентом Соединенных Штатов», — зрители ответили оглушительным ревом.

Флетч выбрал короткий коридор. Дверь в нише справа вела в выставочный зал. Массивная, двойная, полированного дерева. Разумеется, запертая.

Флетч обернулся.

Напротив еще одна дверь. Маленькая, неприметная. С надписью: «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ». И ниже, буковками поменьше: «Пожарного выхода нет».

Флетч подошел к двери, повернул ручку. Дверь открылась.

А в зале гремел голос Дорис Уилер: «Мой муж, сын и я рады тому, что приехали в Мелвилл. Давным-давно, когда мы только что поженились…»

Лестница за дверью, освещенная тусклыми лампочками, вела в подвал, в кромешную тьму.

— …И друзья, которых мы приобрели тогда…

— Нет! — донесся из подвала истеричный женский вскрик.

Флетча бросило в жар.

Спускаясь по лестнице, он услышал звук глухого удара, напоминающего пощечину, шарканье ног по бетону.

На последней ступеньке Флетч остановился, прислушался.

На пол упало что-то легкое, возможно, дощечка.

— Перестань! — вновь женский вскрик.

— Бетси! — позвал Флетч.

Тусклые лампы аварийного освещения кое-где горели и в подвале. Тут и там стояли какие-то ящики, стенды, выставочные объекты.

— Мой муж и я вслушиваемся в ваши слова, осознаем ваши проблемы… — гремел голос с трибуны. Флетч двинулся к центру подвала.

— Бетси..?

Многократно усиленный системой громкой связи, голос Дорис Уилер по-прежнему заглушал все прочие звуки:

— Мы знаем, сколько денег, времени, труда вложили вы в ваши школы, фермы, магазины, дома.

Еще слабый вскрик.

— Бетси! — проревел Флетч.

Снова шарканье ног по бетонному полу.

Глаза Флетча наконец привыкли к полумраку подвала.

Послышался звук сильного удара. Женщина ахнула, истерически взвизгнула.

— Уолш! — проорал Флетч.

Он навалился на огромный ящик, на поверку оказавшийся пустым, и потому легко отъехавший в сторону. Флетч же, потеряв опору, упал. А когда сел, увидел перед собой мужчину, зажавшего в угол женщину.

— Уолш, — позвал Флетч, не поднимаясь с пола. Уолш обернулся. Флетч увидел лицо безумца. Одной рукой Уолш держал Бетси за волосы, второй зажимал ей рот.

Ее пальцы впились в бицепсы Уолша. Она все еще пыталась вырваться. Глаза Бетси вылезли из орбит.

— Эй, Уолш, ты сошел с ума! Не понимаешь, что творишь.

— …У вас будет друг в Белом Доме, человек.., — доносилось сверху.

Уолш глянул на потолок подвала. В тусклом свете ламп блеснули его глаза.

Флетч встал.

— Я здесь, Уолш. Пора бы тебе уняться.

Перекрывая гром овации, до них вновь долетел голос Дорис Уилер: «В Белом Доме будет тот, кто…»

Левой рукой, той, что сжимала волосы, Уолш нагнул голову Бетси к себе. А правой, сжатой в кулак, с силой ударил по лицу.

Ее голова стукнулась о стену.

— Уолш! Прекрати!

Стоя за спиной Уолша, Флетч поднял обе руки и с силой, ребрами ладоней ударил по мышцам между шеей Уолша и его плечами.

Руки Уолша упали.

У Бетси подогнулись колени. Она повалилась на пол.

Флетч попытался поймать ее. Уолш отшатнулся, оттолкнув его. Бетси уже лежала на полу, как брошенная в угол тряпичная кукла.

Уолш, наклонив голову, попятился к стене, попытался поднять руки.

— Спокойнее, Уолш. Стой и не дергайся.

Уолш повернулся. Волоча ноги, он пошел вдоль стены.

Флетч схватил его за плечо и развернул к себе, дважды ударил изо всей силы в челюсть и живот.

Уолш упал. Плашмя. Он широко раскрыл рот, ловя воздух, медленно поднял руку к окровавленному лицу.

— Лежи тихо, Уолш.

Бетси лишилась чувств. Из сломанного носа текла кровь. Левая скула превратилась в синяк. Кровь текла и из рваной раны на затылке.

Флетч осторожно вытащил ее из угла и уложил на бок у стены, затем подсунул под голову свернутый пиджак.

Уолш уже лежал на спине. Флетч шагнул к нему.

— Все кончено, Уолш.

Уолш тяжело дышал.

— …Кэкстон Уилер, 1600, Пенсильвания авеню…

— Ты можешь идти, Уолш? Бетси очень плохо. Мы должны вызвать «скорую помощь».

Уолш смотрел в потолок.

А подвал наполнял голос Дорис Уилер: «…Белый Дом… Белый Дом… Белый Дом…»

— Чего мать так орет? — пробормотал Уолш.

Глава 35

— Открыто, — ответил на стук губернатор Кэкстон Уилер. — Заходите.

Подходя к двери, Флетч не знал, чего ждать. Он предполагал, что губернатор не спит. С другой стороны, в черном саквояже доктора Тома хранились всякие чудеса. Да и вообще, губернатор мог уехать из Мелвилла.

— Доброе утро, — пробормотал Флетч. В номере горели все лампы. За окном набирал силу рассвет.

Дорис и Кэкстон Уилер сидели на диване, взявшись за руки. В той же одежде, что на вечернем митинге.

Двое немолодых людей, известных всему миру, а теперь потрясенных случившейся трагедией.

— Как Уолш? — спросил Кэкстон.

— Сломанная ключица. Ссадины на лице, — ответил Флетч. — Ему сделали укол. Сейчас спит.

— А женщина? Мисс Гинзберг?

— Сильное сотрясение мозга. Рваная рана на затылке. Сломанный нос. Небольшая потеря крови. Шок.

— Я тоже в шоке, — Дорис Уилер смотрела в пол. Вы думаете, что Уолш убил всех этих женщин?

— Да, — кивнул Флетч. — У меня нет ни малейших сомнений.

Флетчу пришлось сесть. От усталости ноги не держали его.

— Скажите мне, ради бога, что же мы делали не так? Как он мог стать убийцей?

Флетч молчал, ожидая, что ответит губернатор. Но Кэкстон лишь печально смотрел на жену. Эти вопросы они задавали себе ночь напролет.

— Мы все думали, что Уолш семижильный, — прервал затянувшееся молчание Флетч. — Гнется, но не ломается. А оказалось, что человеку такое просто не под силу. Слишком много навалилось на него. Ему приходилось изображать мистера Хладнокровие, мистера Всезнайку, принимать все удары, закрывать собой все бреши, понимать и прощать всех, кроме себя. Напряжение росло и росло, а способа стравить пар у него не было. Только он не мог ни на кого кричать, — Флетч посмотрел на Дорис Уилер, потом перевел взгляд на губернатора. — И выспаться времени у него не было. Потому что со всеми вопросами шли к нему. Так что он не мог не сорваться. В подобной ситуации это неизбежно, рано или поздно, так или иначе.

— Как вы узнали, что их убивал Уолш? — спросил губернатор. — А узнали вы много, раз смогли отыскать его в подвале, остановить.

— Если у меня и возникли подозрения, то лишь вчера вечером. Он дал мне газетные вырезки, чтобы я ознакомился с материалами репортеров Висконтина. Из стопки выпало пять заметок, скрепленных вместе, об убийствах пяти женщин.

— Пяти… — эхом отозвалась Дорис Уилер.

— Пяти, — подтвердил Флетч. — Кроме известных нам, он еще убил женщин в Кливленде и Уичито.

— Боже мой, — простонал губернатор.

— Ранее Уолш делал вид, что ничего не знает об убийствах, трех, о которых его спрашивали. Ничего не знает, и не хочет знать. Когда же я нашел подборку вырезок, я понял, что ему кое-что известно, возможно, даже больше, чем нам. Что эти убийства его очень тревожат.

— Он знал, что убийца — он? — спросил губернатор.

— Не уверен. Если и знал, то лишь подсознательно. Возможно, ему казалось, что это кошмарный сон. Наверное, он не отдавал отчета в своих действиях. Но утром какое-то шестое чувство заставляло его вырезать эти заметки из газет.

Губернатор наклонился вперед, уперся локтями в колени, закрыл лицо руками.

— Боже мой.

— Когда я увидел подборку, то сразу же вспомнил, что весь день он проходил без галстука. Сказал мне, что оставил его где-то в машине. А женщину, Мэри Кантор, прошлой ночью задушили мягким шнуром, возможно, и галстуком. Когда я подумал, что женщин может убивать Уолш, меня чуть не вывернуло наизнанку, — к горлу Флетча вновь подкатила тошнота. Несколько секунд он не мог произнести ни слова. — Да еще в армии был случай, когда он угрожал старшему по званию офицеру. Женщине.

— Ударил ее, — губернатор не поднимал головы.

— Что?

Губернатор медленно поднялся, прошел к окну.

— Ударил ее. Несколько раз.

— Понятно, — выдохнул Флетч.

— У меня были друзья в Пентагоне. И я воспользовался своими связями. Быстренько перевел его в Вашингтон, в статистическое бюро. Позаботился о том, чтобы в его личном деле не упоминалось об этом инциденте. Пожалуй, не следовало этого делать.

— Так много стояло на кону, Кэкстон, — повернулась к мужу Дорис Уилер.

— Да, — кивнул губернатор. — Ставки были высоки.

— Вы подозревали Уолша? — осторожно спросил Флетч. — Вы защищали его, отказываясь начать расследование?

Губернатор ответил не сразу.

— Я не мог заставить себя даже подумать об этом. Гнал от себя эти мысли. Такое казалось невообразимым.

— Но вы чувствовали, что такое возможно?

Вновь долгая пауза, и едва слышный ответ.

— Да, — он отвернулся от окна. На его щеках блестели слезы. — Он обезумел, когда начал избивать майора. Так, во всяком случае, утверждали свидетели.

— И тогда напряжение было очень велико. Он не выдержал и сломался.

— Не понимаю я этого, — вмешалась Дорис Уилер. — Человек может выдержать все.

Флетч словно и не слышал ее. Обратился к губернатору.

— Я думал, что вы защищаете Шустрика.

— Шустрика? — губернатор пожал плечами. — По правде говоря, даже не думал о нем. Знаете, я видел, как он собирал орешки для белок и бурундуков, — он улыбнулся, вытер слезы.

— Во всем виновата система первичных выборов, — поставил диагноз Флетч. — Слишком большая нагрузка выпадает на всех. И в течение длительного времени. Шести, восьми месяцев. Это чистое безумие. Даже одного из репортеров, Билла Дикманна, отправили ночью в больницу с нервным расстройством. А что доказывают эти выборы?

— В этом все дело, — ответил губернатор. — Доказывают, что можно выдержать и такие нагрузки. Как ни странно, утром я говорил о преимуществах нашей избирательной системы. Если кандидат, его семья, команды, не в силах поддерживать столь бешеный темп, пусть это проявится сейчас, в избирательной кампании, а не в Белом Доме, — он прошел к комоду, взял какие-то бумаги, бросил их в корзину для мусора. — И все-таки, кое-какие результаты налицо. Пусть я не победил, но поставил очень важные и интересные вопросы.

Сидящая на диване Дорис Уилер промакнула платком глаза.

— Кэкстон, а мы не можем продолжить? Нет ли возможности…

— Я уйду в отставку с поста губернатора. И буду рядом с Уолшем. Позабочусь о том, чтобы он получил необходимое лечение, в больнице ли, в тюрьме, — губернатор говорил тихо, но твердо. — И, конечно, сделаю все возможное, чтобы хоть как-то компенсировать семьям погибших утрату близкого человека…

Дорис всхлипнула.

Из груди губернатора вырвалось рычание.

— Сейчас вы ничем не поможете Уолшу, — заметил Флетч. — Судья, который сидел рядом с вами на вечернем митинге, провел судебное заседание в три часа ночи. Как он сказал, чтобы избежать лишней суеты. Он отправил Уолша на психиатрическую экспертизу. На тридцать дней. Его уже увезли.

— Психиатрическую экспертизу, — повторил губернатор. — Уолш… — на его щеках вновь заблестели слезы.

В дверь постучали.

В маленькую прихожую вошел Шустрик. В одной руке он держал чемодан и черное пальто. В другой — желтые бланки телеграмм.

— До сих пор не могу понять, что я тут делаю, — Флетч покачал головой. — То ли Уолш позвал меня, чтобы я защитил его… Его напугало появление криминального репортера, Фредерики Эрбатнот. То ли, глубоко в душе, он надеялся, что я вновь спасу его.