– Это ужасно, – вздохнула Сильвия. – Бедный Менти.
Что-то заскворчало на кухне, предупреждая, что на салате из гороха ужин не закончится.
– Ты успела переговорить с адвокатами? – спросил Флетч Энди.
– Да. Я позвонила мистеру Роселли. Он сказал, что это хорошая новость.
– Что твой отец убит?
– Мы знали, что он убит. В этом нас заверила полиция.
– Извини.
– Он сказал, что сможет огласить завещание после того, как получит из полиции соответствующий документ.
– Какой еще документ? – взорвалась Сильвия. У нас их уже целая куча!
– Они должны провести опознание и подтвердить, что это труп Менти, Сильвия, – резонно заметил Флетч. – Нельзя оглашать завещание, не убедившись, что его автор умер.
– Как бы не так! – Сильвия вновь взмахнула вилкой. – Им просто понадобились зубы Менти! Поэтому мы получим закрытый гроб. Зубов там не будет! Они будут во рту какого-нибудь полицейского инспектора в Турине.
– Сильвия, на кухне что-то горит, – Флетч перевел разговор в другую плоскость.
– О-о-о, – она выскочила из-за стола и метнулась к двери.
– Знаешь, я очень устал, – признался Флетч, когда они остались вдвоем.
– Именно поэтому мы так хорошо обедаем.
– Мне следовало самому позаботиться о еде.
– Да. Следовало.
– Я даже подумать не мог, что Сильвия решится на такой подвиг.
– Я тоже.
Они получили по подгоревшей сосиске, разрезанной пополам и политой кетчупом.
– О, мой Бог, – вырвалось у Флетча.
– Что такое? – Сильвия вновь уселась за стол. Отличная американская еда. Хот дог <Горячая сосиска (амер.).>. С кетчупом!
– Перестань, Сильвия! – не выдержала Энди.
– Мы живем в Америке и должны привыкать к американской еде. Я здесь уже неделю. Так?
– Так, – кивнул Флетч.
– Мерзавец Роселли сказал, что написано в завещании Менти о моих картинах?
– Каких картинах? – спросил Флетч. – Никаких картин нет.
– Картины есть, – Сильвия так далеко наклонилась вперед, что едва не окунула одну грудь в кетчуп. – Мои картины, которые вы ищете. Если вы их не ищете, то что вы тут делаете? Если вы их не ищете, зачем прилетела сюда Анджела? А? Отвечайте мне, мистер Флетч.
– Кажется, мы собрались здесь, чтобы пообедать, – уклонился Флетч от прямого ответа.
– Роселли ничего не говорил о завещании, Сильвия.
– А я влюбился в Дженнифер Флинн, – возвестил Флетч.
К обгорелой сосиске он не притронулся. Как и к кетчупу.
Энди посмотрела на него, занеся нож и вилку над сосиской.
– Я думаю, вам обеим следует вернуться в Рим.
– Нет! – воскликнула Сильвия. – Я остаюсь здесь. Там, где мои картины.
Глядя на Сильвию, Флетч подсчитал, сколько часов ему удалось поспать после прибытия в Америку. Затем подсчитал, сколько часов он бодрствовал.
– Сильвия, картины в Техасе.
– В Техасе?
– В конце недели я и Энди летим в Даллас.
– Хорошо! Я тоже лечу.
– Хорошо! Мы все летим. Как одна семья.
Энди бросила на него испепеляющий взгляд.
– Мне представляется, ты никогда не пробовала техасской томатной приправы, – улыбнулся ей Флетч.
– Томатная приправа, – отозвалась Сильвия. – Вы хотите томатной приправы?
Флетч положил чистую салфетку рядом с тарелкой. Сосиска так и осталась нетронутой.
– К сожалению, я не могу остаться и помочь вам помыть посуду. Я иду спать.
– Спать? – на лице Сильвии отразилась обида. Вы не хотите десерт?
– Только не говорите, что вы приготовили. Пусть он мне приснится.
Флетч прошел в одну из комнат для гостей, закрыл дверь, разделся и залез под простыню.
Перемежаемое возгласами щебетание на итальянском, французском, португальском и английском, доносящееся сквозь толстые стены, убаюкало Флетча, и он погрузился в голодный сон.
ГЛАВА 33
– Привет, крошка, – Флетч откатился к стене.
Энди улеглась рядом. В окна струился яркий свет.
Белая простыня подчеркивала загар ее руки, плеча, шеи.
Ладонь правой руки Флетча легла на грудь Энди, соскользнула вниз, к ногам.
– Как хорошо, что ты снова рядом, – пробормотал Флетч.
Должно быть, она прошла через ванную, общую для двух комнат для гостей.
Его язык коснулся губ Энди. Рука привлекла ее ближе.
– Где ты был прошлой ночью? – спросила Энди.
– Когда?
– В два часа. В три. В постели тебя не было.
– Я пошел прогуляться. После сытного обеда.
В действительности между двумя и тремя часами утра он менял местами номерные знаки автофургона и «форда».
– После того сытного обеда, – Энди захихикала.
– В Канья ты спала в моей постели? – спросил Флетч.
– Конечно. В нашей постели.
– Я голоден.
Энди вопросительно посмотрела на него.
– Это же твоя квартира.
– Да.
– Тогда почему Сильвия в спальне, а мы с тобой – в комнате для гостей?
– Я не знаю.
– Чего ты не знаешь?
– Могу только привести латиноамериканское выражение: «Я проиграл битву на улице».
– Тут произошла революция?
– Считай, что да. Причем в мое отсутствие.
– Как это?
– Пару ночей я провел вне дома.
– И где же ты был?
– Работал.
– Работал?
– В газете. Мой давний друг по «Чикаго пост» теперь перебрался в Бостон. У него не хватало людей, и он попросил меня помочь. Горел Чарльзтаун.
– И ты согласился?
– Почему нет?
– Разве ты не мог отказаться?
– Мог, но не захотел. Душой я по-прежнему журналист. Кроме того, Джек разрешил мне ознакомиться с картотекой. Я просмотрел все материалы по Хорэну.
– Джек?
– Джек Сандерс.
– Я сомневаюсь, что Чарльзтаун горел две ночи.
– Что ты хочешь этим сказать?
– На вторую ночь твой приятель мог справиться с нехваткой персонала и без тебя.
– К чему ты клонишь?
– Ты сказал, что отсутствовал две ночи.
– Неужели?
– Где ты провел другую ночь?
– Какую другую?
– Тебя не было только одну ночь?
– А...
– Если тебя не было только одну ночь, как Сильвии удалось оккупировать спальню?
– Гм...
– Как она вообще попала туда?
– Кто? Сильвия?
– Ты спал с Сильвией?
– Кто? Я?
– Вот видишь, Флетч.
– Видишь что?
– И не нужно на меня дуться.
– Я на тебя дуюсь?
– Из-за Барта.
– О да, Барт-Потрошитель.
– Он нуждался в помощи, Флетч.
– Держу пари.
– Ты знаешь, почему его покинула жена?
– До меня доходили кое-какие слухи.
– Да еще девушка, которую он хотел взять в Канья наотрез отказалась ехать.
– Знаю. Я нашел ее тело. Ей следовало согласиться.
– Барт никого не убивал.
– Энди, Рут Фрайер убил один из трех человек. Я знаю наверняка, что не убивал ее, а в списке из двух оставшихся кандидатов Барт занимает первую строчку.
– Расскажи мне о Сильвии.
– Какой Сильвии?
– Я тебя слушаю.
– Энди, ты, похоже, сильно заблуждаешься.
– Отнюдь. Ты еще не проиграл ни одной «битвы на улице».
– Потому что знаком только с одной Сильвией.
– Что случилось?
– Меня изнасиловали.
– Как мило.
– Да, недурственно.
– Я тебе не верю.
– Можешь поверить. Ты, наверное, догадываешься, что картины нужны ей не меньше, чем тебе.
– Она их не получит, не так ли?
– Я знаю, что она может предложить. Теперь твоя очередь делать ставку.
– Ты знаешь, что я могу предложить.
– Ты более костлявая.
– Тебе это нравится. Костлявость.
– Я это говорил?
– Раз или два.
– А если я врал?
– Это известно только Богу.
– Для двух друзей, которые не виделись целую неделю, мы слишком долго говорим.
– Я не привыкла заключать сделки в постели.
– О, тогда просто пожалей меня.
– С чего тебя жалеть?
– Меня изнасиловали. Мне нужно вернуть сексуальную уверенность.
– Она уже вернулась к тебе. Я это чувствую.
– Видишь, как благотворно действует на меня твое присутствие?
ГЛАВА 34
Флетч доканчивал вторую порцию яичницы с ветчиной, когда зазвонил телефон. Встав из-за стола, Флетч направился в кабинет.
Шел одиннадцатый час, и Сильвия уже отправилась по своим делам. Как полагал Флетч, она обходила местные галереи со списком картин ди Грасси в руке, надеясь напасть на какую-либо из них.
В безоблачном холодном октябрьском небе сияло солнце.
За завтраком Флетч и Энди решили погулять по старым улочкам. Энди пообещала познакомить его с американской историей.
Звонил Хорэн.
– Мистер Флетчер, я смог дозвониться до мистера Коуни вчера вечером, но вам перезванивать не стал, потому что было очень поздно.
– И правильно сделали. Я лег спать довольно-таки рано.
– Собственно, у меня не было особого повода беспокоить вас.
– О?
– Он сказал, что его не заинтересовало и ваше новое предложение. Он полагает, вы и близко не подошли к той черте, за которой начинаются переговоры.
– Вы напомнили ему о восьми детях, которых надо кормить?
– Он считает, что эта картина Пикассо стоит как минимум миллион долларов.
– У него очень прожорливые дети. Я-то думал, что в Техасе мясо дешевле.
– Я не знаю, продолжите ли вы переговоры, но, полагаю, вам нужно время, чтобы подумать.
– А как по-вашему? Продолжать переговоры?
– Думаю, что да. Во всяком случае, стоит сделать еще одно предложение. Я, конечно, не представляю себе, сколько вы готовы выложить за одну картину.
– Вы сделаете это предложение от себя, если я откажусь?
– Мистер Флетчер, кажется, я допустил ошибку... Приношу извинения... Не следовало мне говорить вам, что я, возможно, захочу приобрести эту картину, если вы ее не возьмете. Я – ваш брокер, и покупатель ни в коем случае не должен ощущать, что брокер готов перебить его цену ради собственной выгоды.
– У меня возникали подобные мысли.
– Будем считать, что вы неправильно истолковали мои слова. Я имел в виду следующее. Если ваши переговоры закончатся безрезультатно, какое-то время спустя, не завтра, разумеется, а по прошествии нескольких месяцев, а то и полугода, я могу вновь обратиться к мистеру Коуни с предложением продать картину, от себя или от лица другого клиента.
– Понятно.
– И пока ваши переговоры с мистером Коуни продолжаются, будьте уверены – ни я, ни любой другой из моих клиентов не являются вашими конкурентами. И я приложу все силы, чтобы ваши переговоры завершились успешно.
– Так что вы мне посоветуете?
– Мне кажется, вам стоит подумать. Спешить нет нужды. После того, как вы взвесите, сколько денег вы можете выложить за одну картину, я назову мистеру Коуни новую цифру, если, разумеется, получу на то ваше указание.
– И сколько?
– Вы о новой цифре? Полагаю, восемьсот тысяч долларов.
– Я это обдумаю.
– Конечно, мистер Флетчер. Звоните мне в любое время.
– Как насчет другой картины?
– Какой картины?
– Боччиони. «Красное пространство».
– О. Тут мы промахнулись.
– Правда?
– Мистер Коуни слыхом не слыхивал об Умберто Боччиони.
– Удивительно.
– Вероятно, вы получили ложную информацию.
– В это трудно поверить.
– В нашем деле случается и не такое, мистер Флетчер. Тот, кто сказал вам, что картина Боччиони у мистера Коуни, ошибся. Позвоните мне, как только примете решение насчет Пикассо.
– Обязательно.
Энди убирала со стола грязные тарелки.
– Это Хорэн, – пояснил Флетч. – Наш человек в Техасе никогда не слышал об Умберто Боччиони.
ГЛАВА 35
Надеясь, что детективов в штатском не удивит его решение воспользоваться не «фордом», а такси, Флетч поехал на Крэйджи Лейн.
Здание полицейского управления, сложенное из серого камня, возвышалось у самой Бостонской гавани. Внутри стены, как того требовала инструкция, покрывала зеленая краска, деревянный пол чуть пружинил под ногами.
Дежурный полицейский указал ему на лестницу с деревянными перилами. На втором этаже, в нише, Гроувер пил чай. Он и провел Флетча в кабинет Флинна.
Флинн сидел за старым деревянным столом, а за его спиной через три сводчатых, почти как в кафедральном соборе, окна открывался вид на гавань. Несколько стульев с деревянными спинками, да длинный стол для совещаний у дальней стены дополняли обстановку.
– Вас не затруднит принести мистеру Флетчеру чашечку чая, Гроувер? – Флинн поднялся, чтобы пожать руку Флетчу. – Присаживайтесь, мистер Флетчер. Чувствуйте себя как дома.
Гроувер поставил на край стола две чайные чашки и вышел за третьей.
– За чаем лучше беседуется, – улыбнулся Флинн.
Флетч пододвинул один из стульев и сел так, чтобы свет из окон не бил в глаза.
– У вас тут уютно.
– Я знаю, – добродушная улыбка все еще играла на губах Флинна. – Я заглянул к вам в выходной, в субботу, вы заглянули ко мне в выходной, в воскресенье. Как говорится, в свободное от работы время. Я узнал, что вы не только репортер и убийца, но и любитель подглядывать в чужие окна. Неужели этим и ограничится наш улов?
Гроувер поставил перед Флетчем чашку чая, не спросив, хочет ли тот сахара или молока, взял свою чашку и сел за длинный стол.
– Вы хотите, чтобы я записывал ваш разговор, инспектор?
– Пожалуй, что да. Я думаю, мистеру Флетчеру есть что сказать, и пусть его слова останутся на бумаге.
– Как продвигается другое расследование? Я имею в виду убийство члена Городского совета.
– Медленно, – признал Флинн. – И отнимает ужасно много времени.
– Теперь относительно Рут Фрайер...
– Вернее, убийства Рут Фрайер.
– Да. Я хочу, чтобы вы вычеркнули меня из списка подозреваемых.
– Вам нужно слетать в Техас.
– Возможно.
– Мы вычеркнем вас из списка, как только найдем на ваше место более подходящего кандидата.
– Как я понимаю, в последние дни и в этом расследовании вы не достигли особого прогресса.
– Как вам это нравится, Гроувер? Наш кандидат в обвиняемые теряет терпение. А поначалу он так надеялся на компетентность полиции Бостона.
Склонившись над столом, Гроувер что-то писал в блокноте.
– Я, конечно, не забываю, что у вас есть и другие дела.
– Одно или два. Не более того.
– А политики и пресса давят на вас, требуя поскорее найти убийцу члена Городского совета.
– Сами видите, мне есть чем оправдаться.
– Но в данной ситуации я – жертва. Я не убивал Рут Фрайер.
– Все убийцы так говорят.
– А расследование тянется уже неделю.
– Мистер Флетчер, отдел жалоб на первом этаже. Маленькая такая комнатка с прозрачными стенами.
– Другой человек на моем месте еще на прошлой неделе нанял бы частных детективов...
– Вы же и прежде проводили расследование самостоятельно, поэтому сами выяснили, что к чему. Так?
– Да.
– И пришли к какому-то выводу?
– Думаю, пришел.
– Вам нужно время, чтобы заточить карандаш, Гроувер? О, у вас ручка. Постарайтесь не упустить ни слова.
– Итак, – начал Флетчер, – вероятнее всего, хотя и не обязательно, у убийцы был ключ от квартиры. Полагая, что Барт Коннорс в Италии и квартира пуста, Рут Фрайер могла прийти одна или с кем-то еще, чтобы воспользоваться квартирой для удовлетворения своих сексуальных аппетитов. Или, не зная, что Коннорс отправился в Италию, чтобы удивить его. У нее мог быть ключ, который потом взял убийца. Или Джоан Уинслоу, уже прилично набравшись, могла пустить ее в квартиру Коннорса.
– Все это маловероятно, – возразил Флинн. – Уинслоу в это время была в «Снегире». Рут Фрайер, войдя, увидела бы в прихожей ваши чемоданы, заметила бы, что на бирках написано Питер Флетчер и покинула бы квартиру, с какими бы намерениями она не пришла туда. Мистер Флетчер, я полностью отвергаю идею самоубийства.
– Аргументов у вас немного, но я с вами согласен. Далее необходимо задаться вопросом, а у кого были ключи от квартиры? У меня, – он загнул мизинец. – Миссис Сэйер, которую вы допрашивали...
– Она чиста, как Ева.
– ... Джоан Уинслоу...
– Она вообще ни на что не способна, не говоря уж об убийстве.
– ... Барта Коннорса...
– Вот это достойный кандидат в убийцы. Как же мы не подумали о нем, Гроувер?
– ... и Люси Коннорс.
– Люси Коннорс?
– Давайте начнем с Барта Коннорса.
– Вы подозревали его с самого начала. Так напирали, что убийца – именно он. Я даже пожалел этого парня.
– Напирал, – согласился Флетч. – Шесть месяцев назад Барт Коннорс перенес сексуально-психологическое потрясение. Жена ушла от него к женщине. Миссис Сэйер говорит, что после этого он стал гоняться за женщинами. Приводил их к себе в квартиру одну за другой. Мы думали, что он улетел в Италию в воскресенье. Он же покинул Бостон лишь во вторник, в половине десятого вечера, улетел в Монреаль, а уж оттуда – в Рим. Довольно необычный маршрут, знаете ли. А перед самым убийством Джоан Уинслоу видела его в баре в двух кварталах от квартиры с девушкой, в которой она опознала Рут Фрайер.
– Она – ненадежный свидетель. И любой адвокат за несколько минут не оставит камня на камне от ее показаний.
– Флинн, разве Барт Коннорс – не убийца?
– Не знаю.
– Нам известно, что он отложил отлет в Италию, пытаясь уговорить какую-то девушку отправиться с ним. Девушку, которая отказалась наотрез.
– И все-таки мне не верится. Он – бостонский адвокат, работает в солидной фирме.
– Все это означает только одно – ему хватило ума переложить вину на другого.
– Я не понимаю, почему он выбрал такой сложный путь. Он мог бы выволочь тело из квартиры и бросить в каком-нибудь переулке.
– Он не мог опоздать на самолет. В округе его хорошо знают. Еще не стемнело. Он знал о моем приезде.
– Звучит убедительно. Но в тот вечер у Рут Фрайер не было половых связей.
– В этом все дело, Флинн. Ее отказ отдаться ему после разрыва с женой вывел его из себя.
– Это возможно.
– Откровенно говоря, Флинн, мне кажется, вы не придали должного внимания вероятности того, что убийца – Коннорс.
– Гроувер, давайте повнимательнее приглядимся к тому, что преступником может оказаться Коннорс.
– Кстати, вам, должно быть, неизвестно, что приятель Рут Фрайер, его зовут Клей Робинсон, прилетел из Вашингтона во вторник вечером, чтобы провести с Рут несколько дней.
– Правда? Гроувер, наша некомпетентность становится вызывающе заметной.
– Допустив, что Рут Фрайер была знакома с Бартом Коннорсом и знала, что он уехал в Италию, почему не предположить, что она привела Клея Робинсона в квартиру Коннорса.
– С какой стати, в Бостоне полно отелей.
– В квартире куда уютнее.
– А разве ей не пришлось бы объяснять этому Клею, откуда у нее взялся ключ от райского гнездышка?
– Наверное, пришлось бы.
– Насколько нам известно, мистер Флетчер, ключа у нее не было. Ваши чемоданы стояли в прихожей...
– Ладно. Теперь перейдем к Джоан Уинслоу.
– Мой Бог, Гроувер, у меня такое впечатление, что мы попали на лекцию одного из гарвардских профессоров.
– Флинн, мне надоела роль подозреваемого в убийстве.
– Как я понимаю, у вас есть веские основания полагать, что эти картины в Техасе, – голос Флинна едва перелетал через стол. – Вы хотите поехать туда.
– Инспектор, я не расслышал, что вы сказали, – вмешался Гроувер.
– Так и было задумано. Продолжайте, мистер Флетчер.
– У Джоан Уинслоу есть ключ от квартиры. Она любила Барта Коннорса. Страстно. Он же дал ей от ворот поворот. И она лютой ненавистью ненавидела молоденьких девчушек, которых он приводил в дом.
– Но как все это выстраивается во времени и пространстве.
– Не знаю. Джоан Уинслоу услышала, что в квартире Барта кто-то есть, она знала, что Барт в Италии, пошла посмотреть, кто там, увидела голую Рут, решила, что та дожидается Барта. Джоан охватила пьяная ярость, она схватила бутылку и огрела Рут по голове.
– Кто убрал остальные бутылки? Переставил их в буфет?
– Джоан Уинслоу. Она не раз бывала в квартире. Знала, где что стоит. И мой приезд, скорее всего, не составлял для нее секрета. Она увидела мои чемоданы и поняла, что я скоро должен вернуться. А может, просто хотела подставить Барта Коннорса.
– Это тоже вариант.
– Джоан Уинслоу пошла даже дальше меня, чтобы возложить вину на Барта Коннорса. Она показала, что перед самым убийством видела его с Рут Фрайер в баре.
– Когда мы начнем анализировать улики против вас? Гроувер в нетерпении.
– Я думаю, с этим вы справитесь сами. Вы определили меня главным подозреваемым, но потом сделали очень немного.
– Так чего же мы не сделали?
– Это я вам могу сказать. Вы не нашли ключ от номера отеля, в котором жила Рут Фрайер.
– Между прочим, вы так и не отдали его мне.
– Он вам не потребовался. Вы не знали, что у Джоан Уинслоу есть ключ от квартиры Барта Коннорса.
– Тут мы недоглядели. Сказалась моя неопытность.
– Вы не знали, что у Рут Фрайер есть парень, Клей Робинсон, и во вторник днем он прилетел в Бостон.
– Как мы могли об этом узнать?
– Вы не побеседовали с Бартом Коннорсом.
– О. Опять он. Вы как заезженная пластинка, которую заедает на одном и том же месте.
– А о самом главном направлении ваших поисков вы даже не подумали!
– Мы расследуем убийство члена Городского совета...
– Я не хочу оказаться в тюрьме, Флинн, только потому, что вас отвлекают.
– Ну и задали вы мне жару. Совсем как Гроувер. Более опытному полицейскому такой нагоняй мог и не понравиться.
– Извините, Флинн, но я хотел бы уехать из Бостона.
– Вы уже упоминали об этом.
– Люси Коннорс, – произнес Флетч.
– О да. Люси Коннорс.
– У нее есть ключ от квартиры.
– Правда? Вы говорили с ней?
– Да.
– Как интересно. Когда это могло быть? Она живет в Бруклине?
– Да.
– Ага. Вы были у нее в воскресенье утром, перед тем, как заехать ко мне.
– Флинн, Люси Коннорс прилетела в Бостон из Чикаго во вторник днем рейсом «Транс Уорлд Эйрлайнс».
– Мой Бог!
– Более того, она нашла предлог для задержки. А задержалась она на два или три часа.
– Вы молодец, мистер Флетчер. Просто молодец.
– Она признает, что подвержена приступам ярости. Бывало, она била своего мужа. Он приходил на работу в синяках и царапинах. Она и ее подруга практикуют сексуальный садизм.
– Вы, должно быть, были прекрасным специальным корреспондентом, мистер Флетчер, раз выяснили, чем двое людей занимаются в постели.
– Люси Коннорс прилетает в Бостон. Ее внимание привлекает встречающая стюардесса, Рут Фрайер. Люси заговаривает с ней, возможно, рассказывает о своем магазинчике. Рут молода и неопытна, у нее и в мыслях нет, что у этой женщины, старше по возрасту, могут возникнуть сексуальные желания по отношению к ней. Они едут в отель Рут, там девушка переодевается. Она не дожидается Клея Робинсона, потому что не подозревает о его грядущем приезде. Рут, стюардессе, постоянно перелетающей с места на место, скучно в городе, которого она не знает. Она должна выйти замуж через месяц-другой, а тут женщина приглашает ее пообедать, приятно провести вечер. Почему бы нет? С женщиной она чувствует себя в полной безопасности.
– Действительно, молоденькая девушка не может мыслить иначе, – признал Флинн.
– Мужчина и женщина могут снять номер в отеле, но если две женщины желают поселиться в одном номере, это все еще вызывает удивление.
– И тут вы правы.
– Люси Коннорс не может пригласить Рут к себе домой, потому что там ждет Марша.
– Поэтому, зная, что Барт в Италии, решает воспользоваться квартирой, на которую имеет полное право, поскольку официально они не разведены. О вашем приезде она или не знает, или плюет с высокой башни. Так или иначе, она приводит Рут Фрайер в квартиру Коннорса.
– Именно так. А оказавшись в квартире, Рут неожиданно для себя осознает, что ее соблазняют. Он молода, собирается замуж и вообще не такая. Предпочитает мужчин. Она сопротивляется. С нее срывают платье. Она бежит через прихожую. Люси, которой нравится такая игра, за ней следом. К тому же, у Люси нет большого опыта по соблазнению девушек. Она теряет голову. Может, Рут, сопротивляясь, причиняет ей боль. Может, от ярости Люси просто теряет контроль над собой.
– И бьет малышку Рут бутылкой по голове.
– Тщательно вытирает бутылку и ставит на место. Убирает остальные бутылки на самую расходную полку, зная, что миссис Сэйер обязательно будет их переставлять. Впрочем, ее отпечатки пальцев ни у кого не вызвали бы ни малейшего подозрения.
– И приносит в гостиную кувшин с водой, не сомневаясь, что любой нормальный мужчина, вернувшись домой и увидев на полу мертвую девушку, первым делом потянется к спиртному. И оставит отпечатки пальцев на орудии убийства.
– Совершенно верно.
– Чертовски умно. Как вам удалось разговорить Люси Коннорс?
– Я представился репортером одного журнала.
– Ясно. Похоже, ваши успехи поболе наших.
– Меня с самого начала озадачил сексуальный аспект преступления, – добавил Флетч. – Убитая нагишом. Красотка. И вскрытие, тем не менее, показывает отсутствие половых контактов.
– Меня тоже это удивило.
– Экспертиза и не найдет никаких свидетельств полового контакта, если его участницы – лесбиянки.
– Мой Бог, и все это лежало на самой поверхности.
– У Люси есть ключ. Она и Рут были в аэропорту в одно и то же время. Рут ей приглянулась. Они не могли снять номер в отеле, не привлекая внимания. Люси способна на насилие. Рут, должно быть, сопротивлялась.
– Арест, – Флинн встал. – Немедленный арест.
– Дом 58 по Фестон-стрит, – поднялся и Флетчер. – Квартира 42. На имя Марши Гауптманн.
– Вы все записали, Гроувер?
– Да, инспектор.
– А теперь, Фрэнк, могу я попросить вас об одолжении.
– Похоже, я у вас в долгу.
– Уберите ваших громил.
– Обязательно. Гроувер, прикажите незамедлительно прекратить слежку за мистером Флетчером.
– Хорошо, сэр.
– Сегодня вечером вы дома, мистер Флетчер?
– Пока никуда не собирался.
– Может, я позвоню вам, расскажу, как идут дела.
– Буду вам очень признателен.
– Разумеется, будете, мистер Флетчер. Я в этом уверен.
ГЛАВА 36
И Энди, и Сильвия рассыпались в комплиментах, когда Флетч вышел к ним в джинсах, высоких шнурованных ботинках, темно-синем свитере под горло, ветровке и морской фуражке. Он сказал, что намерен прогуляться, но вернется к обеду.
И не вернулся.
Несмотря на то, что Флинн приказал прекратить слежку, спустился он вниз черным ходом и скоренько добрался до гаража на Речной улице.
В черном автофургоне выехал на Ньюбюри-стрит и взял курс на запад. В окнах двух верхних этажей дома 60 горел свет. Флетч пересек Массачусетс-авеню и отправился дальше знакомой дорогой, правда, на этот раз один, а не следом за Хорэном.
Проезжая мимо загородного дома последнего, он отметил, что все лампы потушены. Не останавливаясь, Флетч добрался до центра Уэстона. Затормозил у будки телефона-автомата рядом с аптекой. Посмотрел на часы.
Пять минут десятого, понедельник, вечер. Он находился в Массачусетсе уже шесть суток и почти шесть часов.
В аптеке горел свет, но Флетч видел, что она закрыта.
Войдя в будку, он набрал бостонский номер Рональда Райсона Хорэна.
Трубку сняли после первого же звонка.
– Мистер Хорэн, – Флетч говорил, жуя резинку и зажав большим пальцем левую ноздрю. – Полиция Уэстона. Сработала система сигнализации в вашем доме. На пульте зажглась лампочка.
– Есть кто-нибудь в доме?
– Думаю, да. Грабитель.
– А полиция?
– Мы вышлем патрульную машину. Как только свяжемся с ней.
– Что значит, как только свяжетесь с ней?
– Они не выходят на связь. Не отвечают на наши запросы.
– О Господи! Для чего вы там сидите? Немедленно пошлите кого-нибудь к дому!
– Да, конечно. Посмотрим, что я смогу сделать.
– Я сейчас приеду.
– Хорошо. Вы знаете, где находится полицейский участок?
– Я поеду не в полицейский участок, идиот! Я поеду к своему дому!
И Хорэн бросил трубку.
Флетч не спеша доехал до дома Хорэна, обогнул дом и гараж, задним ходом загнал черный автофургон под навес для тракторов, выключил фары и подфарники.
В ярком лунном свете вернулся к дому. Без труда нашел увесистый булыжник. Поднялся на крыльцо черного хода, выходящее во двор, тщательно следя за тем, чтобы нигде не оставлять отпечатков пальцев, еще раз внимательно осмотрел систему сигнализации. На двери в лунном свете блестели шесть небольших стеклянных панелей. На каждой змеились по два проводка.
Осторожно, чтобы не порезаться, Флетч разбил булыжником панель у дверной ручки, оборвал оба проводка.
И тут же тишину ночи разорвал сигнал тревоги. А на пульте в полицейском участке Уэстона вспыхнула лампа.
Сойдя с крыльца, Флетч зашвырнул булыжник в кусты. Пересек подъездную дорожку и спрятался среди деревьев. Двор и задний фасад дома лежали перед ним как на ладони.
Скоро на шоссе показались быстро приближающиеся фары «роллс-ройса». Большой автомобиль притормозил у поворота, свернул с шоссе, покатил к дому.
Хорэн развернул «роллс» так, чтобы фары освещали дверь черного хода. Выскочил из машины, взбежал на крыльцо. Под ногами заскрипели осколки стекла. Хорэн наклонился, чтобы получше разглядеть разбитую панель. Достал из кармана ключ, открыл замок, вошел в дом.
