Глава 5

— Тонинью обожает сюрпризы. Просто жить без них не может.

Флетч и Лаура приехали в ночной клуб «706» на двухместном желтом «МР» Флетча. Чечеточники погрузились в черный «галакси» и отбыли в неизвестном направлении.

У дверей Лаура что-то сказала молодому официанту, и тут же для них сдвинули три столика. Разумеется, в клубе играл оркестр. Как только Флетч и Лаура сели, официант принес бутылку виски с наклеенной мерной полоской, кувшин воды, ведерко со льдом и много стаканов.

— Что ты сказала официанту? — спросил Флетч, перекрывая барабанный бой.

— Что сюда едут чечеточники.

— Они так знамениты?

— Чечеточников все любят.

— Они милы.

— Да. Милы.

В этот момент они появились в дверях. Каждый в кошачьей маске. С четырьмя девицами. Даже не издав ни звука, они завладели всеобщим вниманием. Начали обнюхивать стены, оглядывать каждый столик, пока не нашли свой.

Засмеялся даже певец на эстраде. Его смех, раздавшийся посреди песни и многократно усиленный динамиками, еще больше развеселил посетителей клуба.

А когда чечеточники уселись, им зааплодировали все танцующие.

Один из них примостился рядом с Флетчем и снял маску. Тонинью.

— Лаура подозревает, что вы специально привлекаете к себе внимание.

Тонинью широко улыбнулся, снял шляпу.

— Что есть веселье?

— Что есть веселье? — поинтересовался Флетч.

— Движение, — Тонинью посмотрел на свою руку, лежащую на столе, привлекая к ней взгляд Флетча. Поднял и опустил безымянный палец. — Это веселье, — его мизинец, безымянный и большой пальцы оторвались от скатерти и вновь легли на нее. — Еще больше веселья, — внезапно его рука ожила, пальцы заметались, каждый исполняя собственный танец, рука превратилась в обезумевшего кролика, пытающегося поспеть за своими ногами. Тонинью смеялся, глядя на руку. — А это самое веселье.

— А может, вам больше понравится паралич? — спросил Флетч. — Вас никогда не поражало параличом?

Большие карие глаза Тонинью затуманились.

— Я предчувствую, что мне уготована такая судьба.

Флетчу представили девушек. Из-за громкой музыки имен он не разобрал. В ночном клубе девушкам явно нравилось. Хорошая музыка, отменное виски. Флетч понял, что чечеточники потратили не больше десяти минут, чтобы подцепить этих девиц.

— Тонинью, с какой стати горничной отеля понадобилось класть маленькую вырезанную из камня жабу под мою кровать?

— Жабу?

— Может, лягушку.

— Под твоей кроватью была лягушка?

— Да. Она и сейчас там.

— Откуда ты знаешь?

— Нашел ее, когда искал свой ботинок.

Глаза Тонинью сверкнули.

— И что ты с ней сделал?

— Положил обратно.

— Это хорошо, — Тонинью расправил пелерину и увлек свою девушку на танцплощадку.

Какое-то время все танцевали. Под чудесную музыку. Вернее, танцевал Флетч. Бразильцы, включая Лауру, жили в ритме танца постоянно, а на танцплощадке лишь полностью сливались с музыкой.

Девушка в кожаных джинсах и курточке, не доходящей до пояса джинсов, начала петь. Пела она превосходно. Вся их компания села за столик, чтобы послушать ее.

Ленточка, наклеенная на бутылку, была размечена в унциях. Официанту оставалось лишь подсчитать число выпитых унций виски и умножить его на стоимость унции. Девушки чечеточников активно способствовали быстрому понижению уровня виски в бутылке.

Оркестр продолжал играть, когда певица вернула микрофон на подставку. Все встали, аплодируя ей, и она танцующей походкой сошла с эстрады.

Одна из девушек, пришедших с чечеточниками, несколько раз пристально смотрела на Лауру, прежде чем решилась спросить, по-португальски: «Вы — Лаура Соарес, пианистка?».

— Я играю на пианино, — ответила та.

Титу сидел напротив Флетча.

— Как вы узнали о Жаниу Баррету? — спросил Флетч.

— О том, что ты — Жаниу Баррету? — спросил его Титу.

— Насчет того, что случилось сегодня днем.

— Потрясающая новость, не правда ли? — радостно улыбнулся Титу.

— Как вы узнали об этом?

Титу наклонился над столом.

— Мы с нетерпением ждем, что ты скажешь.

— О чем?

— Как ты умер. Кто тебя убил.

— Титу, Титу. Ну почему мне никогда не отвечают по существу!

— Скажи мне, Жаниу…

— Не зови меня Жаниу!

— Флетч. Как ты оказался в Бразилии?

— Я — журналист из Калифорнии. Я купил билет на самолет.

— А почему ты купил билет на самолет?

— В общем-то случайно.

— Ну вот видишь!

— Нет. Не вижу.

— Оглянись вокруг, — голова Титу не шевельнулась, но глаза метнулись налево, а затем медленно двинулись вправо. — Есть ли здесь такие, как ты?

— Что-то я тебя не понял, — большинство посетителей ночного клуба составляли молодые бразильцы, малую толику — аргентинцы средних лет, одна дама, похоже, прибыла из Европы.

— Ты видишь хоть одного журналиста из Калифорнии, который «купил билет на самолет» и оказался здесь «в общем-то случайно»?

— Титу…

— Нет. А ты — здесь.

— Зачем появился я на свет божий?

— Может, дело и в этом, — Титу откинулся на спинку стула. — Теперь, когда ты знаешь, что нужно сделать, тебе не будет покоя, пока ты это не сделаешь.

— Что мне нужно сделать?

— Сказать нам, кто тебя убил. Убийство — самое серьезное преступление.

— Титу…

Но одна из девушек утащила Титу на танцплощадку. И Флетчу не осталось ничего другого, как налить себе виски.

Потом он потанцевал с Лаурой.

А много позже оказался рядом с Норивалом, у которого то и дело закрывались глаза и заплетался язык. Не сразу Флетч понял, что Норивал задает ему вопросы о различных видах рыб, которые добывали в Южной Атлантике. Далее выяснилось, что беседует Норивал с Жаниу Баррету, который рыбачил в этих водах чуть ли не пятьдесят лет назад.

Флетч решил, что пора уходить. И, поднимаясь, доверительно поведал Норивалу: «Многое изменилось в этих водах за пятьдесят лет».

Прошел на танцплощадку и, извинившись перед Орланду, спросил Лауру, не могут ли они уйти.

Тонинью позвал его от дверей ночного клуба. Флетч оглянулся.

— Флетч, — вновь крикнул Тонинью, но не двинулся с места.

Лаура уже сидела в «МР». Флетч вернулся к Тонинью. Уже занималась заря.

— Флетч, — Тонинью прижался губами к его уху, — женщина кладет лягушку под кровать, если не хочет, чтобы ее покинул возлюбленный.

Флетч отпрянул.

— Так это не горничная?

— Разве ты возлюбленный горничной? — Тонинью рассмеялся. Хлопнул себя по ляжке рукой. — О, Флетч! — положил руки на плечи Флетча и встряхнул его. — Радуйся! — он снова рассмеялся. — Потому что традиция требует, чтобы это была живая лягушка!

Глава 6

— Что-то не спится.

— Естественно, — сонно ответила Лаура. В третий раз за полчаса Флетч вставал с постели. Первый раз, чтобы пойти в ванную и выпить минеральной воды из бутылки. Вернувшись, лег, прижался грудью к спине Лауры. Она дышала глубоко и ровно. Второй раз он приоткрыл портьеру и увидел, что уже начался следующий день. Погасли все электрические фонари. Теперь он лег на спину, сложил руки на груди, словно в гробу. Даже в этот час откуда-то издалека доносился барабанный бой.

Поднявшись в третий раз, он надел спортивные трусы. Лаура оторвала голову от подушки и посмотрела на него.

— Хочу пробежаться по пляжу, — пояснил Флетч. — Пока не раскалился песок.

— Хорошо.

— Я не могу заснуть.

— Я знаю. Бедный Флетч.

И ее голова вновь упала на подушку.

Глава 7

— Не могли бы вы купить мне чашечку кофе?

Джоан Коллинз Стэнуик.

Она ждала его, с дымящейся сигаретой, за маленьким столиком в переднем дворе отеля «Желтый попугай», когда он вернулся с пробежки. В пепельнице лежали три окурка.

Ее взгляд скользнул по плечам, груди, животу, ногам Флетча, блестевшим от пота. Пробежку он закончил ускорением и теперь тяжело дышал.

— Это самое меньшее, что я могу для вас сделать.

Две мили по пляжу до группы мусорщиков в оранжевых жилетах, собирающих с песка все лишнее, две мили обратно до отеля. По пути ему не раз попадались выпотрошенные, пустые кошельки и бумажники. Даже в столь ранний час по берегу бегало много людей. А человек двенадцать пожилых, лет шестидесяти с небольшим, бразильцев босиком играли в футбол.

Перебегая авениду Атлантика он едва не сжег ступни, а ведь маленькая стрелка часов еще не добралась до цифры «7».

Бар перед отелем, естественно, еще не открылся. Флетч нажал кнопку служебного звонка у двери.

— Посмотрим, проснется кто-нибудь или нет, — и он сел за маленький столик напротив Джоан, сложив мокрые от пота руки на мокрой от пота груди.

Солнечные лучи насквозь пронизывали кусты, с трех сторон окружавшие передний двор отеля «Желтый попугай».

Сегодня Джоан Коллинз Стэнуик уже мало походила на владычицу Калифорнии. На этот раз она надела коричнево-желтый брючный костюм с белой шелковой рубашкой и сандалиями, уделила прическе не столь много времени, как обычно. Лицо осунулось, глаза покраснели от недосыпания. Должно быть, она еще не освоилась с новым часовым поясом, а может, страдала от перебора «мартини», сигарет и, разумеется, скорбела по недавно почившему мужу.

— Как вы? — спросил Флетч.

— Уже лучше.

— Вы приехали сюда, чтобы найти меня? Я говорю про Рио.

— Конечно.

— Как вам удалось узнать, что я здесь?

— Разве вы забыли, что у «Коллинз Авиэйшн» есть собственная служба безопасности. В основном, вышедшие в отставку детективы, но они еще многое могут. Хотя, признаю, иногда они запаздывают, — в ее голосе не чувствовалось ни юмора, ни иронии. — Не забывайте и о том, что меня родили, воспитали, дали мне образование для выполнения одной и только одной работы. И справляюсь я с ней достаточно уверенно.

Дочь Джона Коллинза, создателя гигантской аэрокосмической компании, начало которой положила маленькая автомобильная мастерская в Калифорнии. Жена, теперь вдова Алана Стэнуика, вице-президента компании, ее исполнительного директора. Звезда светского общества, хозяйка в домах отца и мужа, светловолосая, длинноногая, отлично играющая в теннис калифорнийская красавица, которая знала свое место в мире быстрых автомобилей и чинных званых вечеров, а однажды, не так уж и давно, показала Флетчу, что и в постели для нее нет тайн и запретов.

— Я не забыл.

Появился официант.

Флетч заказал кофе для Джоан и карану для себя.

— Вы просто великолепны мокрый от пота. Фигура у вас в точности, как у Алана, только кожа гораздо светлее.

Флетч попытался стереть пот с груди и живота.

— Полотенца у меня нет. Я бегал…

Она чуть дернула головой. Ее глаза затуманились. Перед ним сидела женщина, для которой привычный ей мир внезапно разлетелся вдребезги.

— Если вы приехали сюда, чтобы узнать…

— Мне нужна ваша помощь, — прервала его Джоан. — Давайте пока забудем, что привело меня сюда. Смешно, конечно, но вы — единственный человек, кого я знаю в Рио, и мне больше не к кому обратиться, — ее голос чуть дрогнул.

Но она взяла себя в руки, пока официант ставил перед ней чашечку кофе, а перед Флетчем — банку караны и бокал.

— Я знал, что вы здесь, — признался Флетч. — Я увидел вас вчера на авениде. В зеленом шелковом платье. С сумочкой через плечо.

— О да, — с горечью ответила она.

— Я спрятался от вас, — он налил в бокал карану. — Ваше появление застало меня врасплох. Как вы узнали, где я остановился?

— Я звонила во все лучшие отели и спрашивала мистера Ирвина Мориса Флетчера. Я, разумеется, знала, что вы можете позволить себе самое лучшее, — вновь в ее голосе не чувствовалось ни юмора, ни иронии. — Когда я добралась до «Желтого попугая», меня соединили с вашим номером. Там никого не оказалось. Но я узнала, где вы остановились.

— А почему вы сидите здесь в половине седьмого утра?

— У меня не было другого выхода. Мне не оставалось ничего иного. После этой ужасной ночи… Я шла к отелю пешком. Не дойдя квартала, увидела, как вы побежали к берегу. Не могла же я гнаться за вами по песку.

— Нет, конечно.

— Меня ограбили.

— О!

— С чего такой апломб! Словно вы знали об этом.

— Догадался.

— Как?

— Что вам известно о Рио?

— Как выяснилось, практически ничего.

— Потрясающий город.

— Ужасный.

— Вы поделитесь со мною подробностями?

— Такое впечатление, что вы их уже знаете.

— Вполне возможно.

— Меня ограбили дважды.

— Это не рекорд.

— У меня украли все, — слезинка появилась в уголке ее глаза.

— Вы прошли обряд крещения.

— Вчера вечером, узнав, в каком отеле вы остановились, я решила пойти в «Желтый попугай» и дождаться вас в холле, но потом поняла, исходя из того, что я слышала о ночной жизни Рио, бессмысленность этого занятия.

— Логичное умозаключение.

— В особенности, когда речь идет о таком пышущем здоровьем, богатом, симпатичном молодом мужчине.

Вот тут Флетчу показалось, что он уловил ироническую нотку.

— Действительно, я вернулся только под утро.

— Поэтому я решила прогуляться. Вдоль берега, — она махнула рукой в сторону авениды, скрытой кустами. — Посидела в кафе, выпила коктейль, посмотрела на людей, послушала барабаны. Посидела в другом кафе, снова выпила, но не смогла расплатиться. Моя сумочка исчезла.

— Так, — в отзвуке своего «так» Флетч словно услышал интонации Отавью Кавальканти. Да. Конечно. Что тут понимать?

— С бумажником, деньгами, кредитными карточками, — слезы уже стояли в обоих ее глазах. — С паспортом.

— Это случалось с каждым из приезжих, кого я знаю, — попытался успокоить ее Флетч.

— С меня сняли ожерелье, — в голосе слышалось изумление. — И алмазную брошь с платья!

— Так.

— Более всего мне жаль фотографий Алана, лежавших в моем бумажнике. Алана и Джулии. Как бы то ни было, я хотела сохранить фотографии Алана. И заменить их нечем.

Слезы потекли по ее щекам.

— Так, — в третий раз повторил Флетч.

Джоан потянулась за несуществующей сумочкой.

— Черт! У меня нет даже носового платка!

Флетч пожал голыми плечами.

— У меня нет даже рукава. Джоан всхлипнула.

— Я объяснила официанту, как могла, что у меня украли все деньги. Обещала вернуться и заплатить на следующий день, то есть сегодня, — Джоан Коллинз Стэнуик вновь всхлипнула. — Я готова поклясться, Флетч, что во время моей прогулки никто не касался меня. Никто не сталкивался со мной. Как они сняли с меня ожерелье? Брошь с платья? Я ничего не почувствовала!

— Будущее Бразилии — хирургия.

— Я вернулась в отель.

— И увидели, что в вашем номере побывали незваные гости.

— Как вы узнали?

— Вы же сказали, что вас ограбили дважды.

— Утащили все! Все, кроме одежды. Шкатулку с драгоценностями, туристские чеки.

— Все.

— Все. У меня нет ничего. Ни доллара, ни крузейро, ни кредитной карточки, ни единой драгоценности.

— Так, — кивнул Флетч.

— Я сразу же пошла к управляющему отелем. Помощнику управляющего, поскольку дело было уже поздним вечером. Он тут же поднялся в мой номер, покачал головой, поцокал языком, высказал предположение, что воры проникли в номер через балкон, упрекнул меня в том, что я оставила балконную дверь незапертой. Святой боже, мой номер на девятом этаже! Кто будет закрывать балконную дверь в такую жару.

— Короче, ушел от ответственности.

— Я просидела в его кабинете не один час. Он сказал, что все ценности мне следовало оставлять в сейфе отеля. Кажется, они дали мне клочок бумажки, когда я зарегистрировалась в отеле, на котором все это написано. Он вновь отвел меня в мой номер и показал табличку с советом запирать балконную дверь и хранить ценности и деньги только в сейфе отеля. В его кабинете я написала список украденного. Несколько раз просила его позвонить в полицию. Почему-то он так и не позвонил.

— Не видел причины беспокоить их.

— Как это?

— Они уже слышали эту историю, и не единожды.

— Флетч, меня ограбили. Стоимость украденного составляет тысячи и тысячи долларов. Деньги, драгоценности, кредитные карточки.

Джоан Коллинз Стэнуик опять всхлипнула.

— Полиции все это известно.

— Вы мне поможете?

— Конечно.

Ее пальцы сжались в кулачки.

— Я оскорблена до глубины души.

— И ничего не понимаете.

— Да.

— Вам кажется, что вас раздели догола и выставили напоказ?

— Да!

— Вы не знаете, что вам делать без ваших вещей?

— Да, да!

Флетч откинулся на спинку стула. Легкий ветерок уже высушил пот.

— Я думаю, это этап приобщения.

— О чем вы говорите?

— Кто вы?

— Я — Джоан Коллинз Стэнуик!

— Вы можете это доказать?

Ее глаза уперлись в каменные плитки, которыми был вымощен передний дворик отеля.

— В данный момент, нет. Без кредитных карточек. Без чековой книжки. Без паспорта.

— И как ощущения?

— Какие ощущения?

— Каково быть такой, как вы сейчас?

Ее глаза сузились.

— Я обойдусь без психотерапии, мистер И. М. Флетчер.

— Я подумал, что она вам не помешает. Тем более, что денег за это я не беру.

— Мне нужны деньги.

— Зачем они вам?

— Я хочу выбраться из этого чертова отеля. Расплатиться по счету и уехать. А у меня нет денег даже на такси.

— Ясно. А почему бы вам не позвонить домой? В Калифорнию? Вашему отцу?

— Он на яхте. Пытается оправиться после смерти Алана…

— А вы прилетели в Рио-де-Жанейро, чтобы найти меня.

Она пожала плечами.

— А мне, по-вашему, не нужно прийти в себя?

— Делаете свою работу. Как вы ее себе представляете.

— Да.

— Потрясающе. Такие, как Джоан Коллинз Стэнуик, готовы броситься и в огонь, и в воду.

— Вы намерены мне помочь? Я хочу…

— Скажите мне. В компании вашего отца десятки людей, которые сейчас разыскивают вас. Служба безопасности. Юристы. Бухгалтеры. Почему вы не позвоните кому-либо из них?

Джоан опустила голову. Ответила не сразу.

— Сегодня суббота. В Калифорнии сейчас еще ночь.

Флетч рассмеялся.

— И вы не можете ждать? Вы скорее придете ко мне, за кем прилетели в Рио-де-Жанейро, чем будете дожидаться, пока откроется контора вашего папули.

— Я хочу выбраться из отеля. Этот помощник управляющего довел меня ло белого каления.

— Вам очень важно в сложившихся обстоятельствах поговорить с человеком, который знает, кто вы такая.

Она мигнула.

— Что?

Флетч оперся локтями о стол.

— Меня ограбили. Бумажник, наличные, водительское удостоверение. Паспорт остался. Часы украли. Марки «Таймекс».

— В первые же двадцать четыре часа?

— В первые шесть часов. Меня предупреждали, но я не поверил. Через это надо пройти самому. Это крещение.

— Что значит крещение?

— Вы учитесь пользоваться сейфом отеля, носить деньги, сколько вам нужно в данный момент, в обуви. Не надевать драгоценности. Даже часы.

— Флетчер, я лишилась тысяч долларов, всего, что у меня было.

— И вам нечем удостоверить вашу личность.

— Да, нечем.

— Вы лишились своего прошлого.

— Да, — Джоан Коллинз Стэнуик хмурилась на кусты.

— Вы чувствуете себя более свободной?

Она резко повернулась к Флетчу.

— Что?

— Видите ли, теперь вы равная среди равных.

— Зато люди, укравшие мои вещи, стали богачами.

— Едва ли. Все украденное поделено среди многих и многих. Подойдите, пожалуйста, сюда, а?

Флетч встал, пересек дворик и остановился у прохода в кустах.

После короткого колебания Джоан поднялась и присоединилась к нему.

Вместе они смотрели на тротуар, по которому прохожие спешили по своим повседневным делам, мостовую, забитую такси, грузовичками, личными автомобилями, пляж, где гуляли, бегали, прыгали, отжимались, плавали.

Как всегда били барабаны.

— Ни одного человека в брюках, не так ли? — спро сил Флетч.

— И совсем мало в рубашках, — отметила Джоан.

— Никаких бумажников. Никаких удостоверений личности. Никаких классовых признаков. Никаких драгоценностей, — он оглядел ее брючный костюм, белую блузку, босоножки на высоком каблуке. — У них есть только тела. Глаза, руки, ноги.

— И пальцы, черт бы их побрал.

— Я думаю, нас просто пытались вразумить.

— Вы стали бразильцем? Всего за месяц?

— Нет. Я не стану carioka[2], пока не смогу в полдень пересечь авениду босиком. Они вернулись к столику.

— Я вижу, вы подвели под их воровство фантастическое политико-интеллектуальное основание. — Джоан села. — Чувствуется, вы изо всех сил пытались их понять.

— Одна моя знакомая… — Флетч тоже сел. — Она пишет романы. Не ручаюсь за точность, но она рассказывала мне о каком-то древнем религиозном ритуале, посвящении во что-то. От человека требовалось принести еду, но не просто принести, а обязательно украсть.

Джоан Коллинз Стэнуик вздохнула.

— Хватит об этом, меня ограбили. Мне нужна помощь. Не будь я в отчаянии, я бы не обратилась к вам.

— Наверное, нет.

— Вас не затруднит сходить со мной в полицейский участок?

— Нет, если вы этого хотите.

— Я должна заявить о краже.

— Толку от этого не будет.

— Флетчер, меня ограбили. На тысячи и тысячи долларов…

— За все надо платить.

— Что?

— Чтобы заявить в полицию, вы должны заплатить пошлину.

— Я должна заплатить деньги, чтобы сказать полиции, что меня ограбили?

— Им придется заполнять много бумаг.