Звездный Портал

Свернув за угол, они увидели новые комнаты и еще одну дыру в потолке. И снова ни окон, ни следов недавнего пребывания.

— Хотя заброшенным этот домик не выглядит, — сказала Эйприл. — Тут ни пылинки. Он просто кажется пустым.

Они свернули налево, и Макс начал рисовать карту.

— И куда же это окна подевались? — спросил Арки.

Макс поморщился: ступать по уходящему из-под ног полу было не так уж легко, лодыжки уже ныли от неестественной нагрузки.

Коридор привел их в длинную, узкую, как пенал, комнату. Уткнувшийся в свою карту, Макс ступил не глядя и тут же повалился вперед, потому что пола под ногами не оказалось. И лететь бы ему не меньше двух этажей, если бы Эйприл не уцепилась за его куртку, задержав на миг и дав возможность Арки ухватить Макса за плечо. Вдвоем они вытащили его обратно, и Макс без сил опустился на мягкий пол, чтобы справиться с дурнотой.

Дыра в добрых пять футов шириной тянулась во всю длину комнаты. В противоположном конце ее пол как ни в чем не бывало продолжался и вел к дверному проему, открывающемуся в очередной коридор.

Убедившись, что Макс не пострадал, Эйприл опустилась на колени у края дыры и сообщила:

— Это не разрушения. Так это здание выстроено с самого начала. Это шахта.

— Посреди пола? — удивился Арки. — Что за полоумный сумасброд проектировал это здание?

Пути вокруг дыры не было, так что они возвратились и свернули в другую сторону. Но и там продолжали натыкаться на отрезки, лишенные пола, — причем в таком количестве, что дальнейший путь экспедиции определялся этим курьезным феноменом.

По пути они осматривали все комнаты подряд, мало-помалу выяснив, что это и не комнаты в общепринятом смысле, а некие объемы бесконечно варьирующейся формы, — одни чересчур узкие и тесные для человека, другие, подобно комнате с приемной решеткой, неправильной формы, а стены третьих так и вовсе сходились под какими-то произвольными углами, разрушая симметрию пространства.

И никакой мебели, равно как ни малейшего намека на лестницу или прочие средства перемещения с этажа на этаж. Цвет и текстура ковров и стен от комнаты к комнате менялись. Но, что самое странное — ни единого окна; неизбежно напрашивалась мысль, что все это сооружение находится под землей.

Макс был готов протрубить отбой с того самого момента, когда спутники вытащили его из шахты, и теперь лишь дожидался, пока кто-нибудь другой выскажет такое предложение вслух. А тем временем занимался картой, хотя теперь все время смотрел под ноги при ходьбе.

Свет все так же разгорался впереди и угасал позади, вызывая тревожное ощущение, что кто-то невидимый движется на самом краю поля зрения. Макс начал притворяться, что трудится над картой, а сам тем временем высматривал что-нибудь ненормальное. И немного погодя высмотрел.

— Где? — насторожился Арки. — Ничего не вижу.

— Вон там. — Макс указал на угол, из-за которого они вышли всего минуту назад.

— Я тоже видела, — подхватила Эйприл.

— Что видела? — Арки жестом фокусника извлек револьвер.

— Свет изменился, — пояснил Макс. — Смотри, вон там светлая полоска.

Потянуло легким сквозняком.

Светлое пятно в точности соответствовало их собственному. Прямо на глазах оно заскользило к ним навстречу, будто кто-то крался следом.

— Там ничего нет, — произнес Арки, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Просто свет.

Но они все равно попятились, а свет побежал вперед.

— Макс, ты можешь вывести нас обратно к решетке? — широко раскрыв глаза, спросила Эйприл.

— Вряд ли. — Макс внимательно изучал карту. — Я знаю лишь единственный путь — тот, которым мы сюда пришли. — Он устремил глаза на приближающийся свет.

— Так не пойдет, — возразил Арки.

Они тронулись в прежнем направлении, и адвокат пошел замыкающим.

— Попытайся найти обходной путь.

При первой же возможности они свернули налево в надежде найти еще один перекресток и ускользнуть от коридорной твари. (Потому что к этому времени Макс начал думать об этом явлении, как о твари. Все виденные и читанные фильмы ужасов и книжки про вампиров вдруг очень живо встали в памяти.)

— Знаете, — призналась Эйприл, — я все думаю, что эти ворота будто бы подготовлены для посетителей. Ну, для туристов, что ли. Для гостей, катающихся на яхте по озеру. Да и Конская Голова — это же все местные достопримечательности. Может быть, и эти коридоры тоже.

— И что же это за достопримечательность? — поинтересовался Макс. — Лабиринт, что ли?

— Не исключено. Не знаю. А может, это аттракцион.

Они перешли на быстрый шаг. Бегущий свет не отставал. В конце концов Эйприл попридержала шаг, обернулась, поравнявшись с Арки, и с наигранной жизнерадостностью поинтересовалась:

— Привет, есть там кто?

Макс стоял позади нее, наблюдая, как нечто приближается, замедляет ход и чуть подается назад. Он как раз боролся с желанием удрать, когда взор его вдруг затуманился, и внезапно Макс увидел Эйприл впереди. Она мерцала, как изображение на экране плохо отрегулированного телевизора, и голова у Макса закружилась. Желудок вдруг подкатил под самое горло, и Макс упал на колено, стараясь одолеть дурноту. Закрыв глаза, он тряхнул головой, но увидел лицо Эйприл, ее шевелящиеся губы, протянутые руки и застывший взгляд. Он смотрел на нее сверху, из-под самого потолка.

— Ну же, Макс, — сказал Арки, поднимая Макса на ноги. — Приди в себя!

Затем Арки схватил Эйприл за плечо и потащил назад. Теперь они отступали в самом спешном порядке.

Пробежав через клиновидную комнату в следующий коридор, они свернули налево, затем направо. В голове у Макса быстро прояснилось — наверное, от хлынувшего в кровь адреналина.

— По-моему, оторвались, — пропыхтел Арки.

Они миновали широкий зал, обогнув шахту по дуге, и задержались у дверей с противоположной стороны. Свет в зале никак не изменился, и Макс попытался привести мысли в порядок.

Ему хотелось отнести искаженное восприятие тех секунд на счет минутной слабости и сосредоточиться целиком и полностью на поиске дороги обратно к решетке. Макс всю жизнь гордился своим умением ориентироваться. Даже в этом лабиринте он ни на миг не усомнился, что знает, куда идти.

— Мы вот здесь, — показал он точку на импровизированной карте. — А надо попасть сюда.

Идти надо было около мили. Макс вывел всех через дверной проем в коридор. А пару секунд спустя они повернули налево и вошли в комнату с решеткой.

По спине у Макса побежали мурашки.

— Этого не может быть, — выдохнул он.

— Макс, ты гений! — У Арки явно отлегло на душе.

— Это невозможно, — потряс головой Макс. — Просто не может быть, чтобы мы оказались в той же комнате.

Они пересекли помещение, беспокойно поглядывая на противоположный проем — тот самый, через который они вышли. Макс бросил взгляд на панель выключателей. Они выглядели точь-в-точь как те, что были раньше. Да и комната выглядела как прежде.

— После разберемся, — отмахнулась Эйприл от сомнений. — Что меня тревожит, так это то, что не дело так проводить первый контакт. — Но говорила она при этом вполголоса. — В учебниках истории наше бегство будет выглядеть не очень достойно.

— К черту учебники истории, — огрызнулся Макс. — Учебникам истории будет известно только то, что скажем мы. Пошли.

— Ты в самом деле хочешь остаться? — спросил Арки вызывающим тоном: или оставайся, или не отнимай у нас время.

— Надо будет непременно вернуться, — заявила она, но все-таки встала на решетку.

— Вот следующий раз и опишем. — Макс надавил на оленью голову и присоединился к ним.

Оставшиеся секунды растягивались прямо-таки до бесконечности. Максу вспомнилось, как он еще в детстве забрел в пустой дом и был напуган шумом на чердаке. Так и тут — как только их охватил свет, сквозь который проступили стены Купола, Макс почувствовал себя точь-в-точь как тогда, выбежав на залитую солнечным светом улицу.

23

Дело Америки — это бизнес.

Калвин Кулидж

ИССЛЕДОВАТЕЛИ ГРЕБНЯ ДЖОНСОНА ОТКРЫВАЮТ ВТОРУЮ ПЛАНЕТУ

Валгалла, Северная Дакота, 22 марта (АП)

Команда исследователей сегодня вошла во вторые ворота и оказалась на планете, где, как они выразились, «все в помещении». Согласно утверждениям пресс-атташе Фрэнка Молла, никаких следов недавнего пребывания живых существ не обнаружено. Он также добавил, что посетителей не будут допускать до тех пор, пока не изучат природу пункта прибытия.

* * *

Не обнаружив никаких признаков опасности, двадцать третьего марта Эдем вновь открыли для прессы и исследователей. Каждую группу обязательно сопровождали проводник и работник охраны. Экскурсии проводились каждые два часа. Способ транспортировки очень беспокоил людей, и некоторые из-за него даже отказывались от путешествия на Эдем. Но те, кто все-таки решались, неизменно возвращались в приподнятом настроении.

Все они подписывали бумагу о принятии на себя всей ответственности за собственную жизнь и здоровье. Правда, Арки угрюмо предупредил коллег, что подобные документы редко сказываются на решениях суда.

Анализ крови Макса, Эйприл и команды охранников, побывавших в Эдеме, не показал никаких отклонений от нормы.

Эйприл обрадовалась, что вопрос с Эдемом наконец-то разрешился, и с упоением показывала его ученым. (Что касается второй станции, получившей название Лабиринт, было решено отложить дальнейшие исследования до той поры, когда будет время все основательно продумать. Макс упорно отказывался верить, что утратил ориентацию, и начал склоняться к мысли, что Лабиринт являет собой шар, причем не слишком большого радиуса.)

Еще Эйприл проводила неофициальные конференции и устраивала внеочередные научные вылазки для специалистов, если притязания последних представлялись ей обоснованными. Она даже начала считать себя кем-то вроде распорядительницы девственной планеты и призналась Максу, что обожает купаться в лучах славы. Портрет каждого из них хоть однажды, но украсил обложку какого-нибудь еженедельника. Запустили в производство фильм о местных событиях, и пошел слух, что играть Эйприл будет Уитни Хьюстон.

* * *

За воротами следила Андреа Ястребица, когда с Эдема прибыли два геолога. Оба бородатые и сероглазые, они были так увлечены разговором, что не обратили на Андреа ни малейшего внимания. Зато ее внимание привлекло оброненное кем-то слово «нефть».

Час спустя эта новость вышла на первое место в репортажах всех информационных агентств.

* * *

Главным пунктом повестки дня пленарного заседания Генеральной Ассамблеи должно было стать предложение Танзании о дальнейшем ослаблении таможенных барьеров. Но газеты, занятые лишь домыслами на тему звездного моста в Северной Дакоте, теперь трубили о том, что в Эдеме нашли нефть.

Если разговоры об иных мирах и транспространственных перекрестках казались делегатам ООН бессмысленными и не имеющими прямого отношения к политике реального мира (себя они считали реалистами, крепко стоящими обеими ногами на земле), то уж что такое нефть, они понимали прекрасно.

Бразилия значилась первой в прениях по вопросам новой политики международной торговли, но все до единого присутствующие знали, куда сегодня заведут дебаты.

— Проблема, стоящая перед нами сегодня, — начала представительница Бразилии, дородная черноволосая женщина с толстой шеей и бегающими глазами, — выходит далеко за рамки установки таможенных тарифов. Мы видим новый мир, каким-то курьезным образом расположенный далеко за Соединенными Штатами, а не в них. Подробной информации об этой планете у нас нет. Нам не известно, велика ли она и насколько она гостеприимна. Пока что представляется, что она весьма гостеприимна. — Она взглянула через зал на сидящую напротив делегацию США. — Бразилия предлагает членам Ассамблеи признать, что открытие столь неоценимой важности не может являться суверенной собственностью одного государства. Врата должны быть открыты для всего человечества. — Представительница замолчала, чтобы выслушать реплику референта, кивнула и отхлебнула воды из стакана. — Бразилия уверена, что Соединенные Штаты, всегда стоявшие во главе борьбы за права человека, признают исконное человеческое право исследовать, а в конце концов и населить этот странный новый свет. Мы призываем Соединенные Штаты публично признать это право.

* * *

Маргарет Яката никогда всерьез не претендовала на президентское кресло. Быть может, страна уже готова увидеть на высшем посту женщину, но только не женщину японского происхождения. И Яката, забыв о собственных амбициях, которые привели ее в губернаторский особняк в Сакраменто, воспользовалась своим немалым политическим влиянием, чтобы получить пост вице-президента для Мэтта Тейлора.

Признательность Тейлора выразилась в том, что он сделал ее представителем США в ООН, где она завоевала всеобщее уважение как поборница всеобщего сотрудничества в решении экологических проблем. Кроме того, она зарекомендовала себя стойким защитником коллективной безопасности, поддерживая все свежевылупившиеся демократические режимы без исключения.

— Демократии, — то и дело повторяла она представителям полицейских государств, — это высочайшая надежда на мир во всем мире, потому что они не затевают войн между собой.

Теперь она сидела в своем кабинете в ООН, видя на экране одного монитора выступление делегатки от Бразилии, а на экране второго — реакцию президента родной страны. Кто-то вручил ему записку. Прочитав ее с невозмутимым видом, он посмотрел прямо на Маргарет и сообщил:

— Иран собирается потребовать, чтобы гребень Джонсона подвергся инспекции ООН, после чего перешел бы под международную юрисдикцию.

— Они могут рассчитывать на солидную поддержку, — отозвалась Яката.

— Знаю. Они нашли новую палку, которую можно вставлять нам в колеса. — На лице президента мелькнуло выражение боли.

— Господин президент, гребень Джонсона пугает многих. Даже бритты дергаются. Они мне сказали, что будут голосовать за нас, если мы гарантируем, что он исчезнет. В противном случае они ничего не обещают.

— Вы слышали про нефть?

— Да, слышала.

— И каково ваше мнение?

— Если принять во внимание, что сулят дальнейшие исследования, то, по-моему, это сущий пустяк. Но все здесь присутствующие задумались о природных ресурсах. Золото там тоже есть? Уран? И есть ли этому конец? Между прочим, насколько я понимаю, палестинцы намерены потребовать землю в Эдеме. — Она усмехнулась. — Израиль их поддержит.

— Это просто кошмар!

— Японцы хотят, чтобы Купол передали в руки ООН и уничтожили. Говорят, что инопланетные технологии ворот сокрушат экономику Земли.

— Тут они не одиноки. Весь мир ужасается при мысли о том, что планета словно стала меньше. Всего за одну ночь.

Яката вздохнула:

— Насколько трудно будет воспроизвести технологии Купола, господин президент?

— Нам пока не удалось толком их рассмотреть, Маргарет. Но мои люди утверждают, что можно сдублировать все что угодно, если есть действующий образец.

— Именно так я и думала. Господин президент, вам известно об этом больше, чем мне, но, по моему мнению, люди, забившие тревогу, в чем-то правы. — Она поразмыслила о том, что собирается сказать, и собственное предложение пришлось ей не по душе. Она не из тех, кто утратил веру в науку или в само человечество. И все же... — Мэтт, хотите выслушать предложение?

Он кивнул.

— Уничтожьте эту дрянь. Сровняйте с землей. Устройте несчастный случай. Обнаружьте, что она перестала работать. Сделайте хоть что-нибудь, чтобы вывести ее из строя. А затем, когда с этим будет покончено, пригласите ООН на опознание, чтобы не было ни малейших сомнений в личности трупа.

* * *

Факс Арки гнал бумагу круглые сутки. «Шашлыки Санни», «Хутеры», «Международная блинная», «Вендис», «Макдональдс», «Стейк и эль» и дюжина прочих сетей общественного питания изъявляли желание построить на гребне Джонсона свои рестораны. «Шератон», «Хьятт», «Холидей-Инн» и «Бэст-Вестерн» подали заявки на постройку гостиниц. Компания Олбрайта хотела выстроить торговый городок, а пять нефтяных компаний просили разрешения установить поблизости свои бензоколонки.

Некоторые компании начали подумывать о работе по ту сторону Портала. Лесоперерабатывающие фирмы желали обследовать леса Эдема. Специалисты по недвижимости считали, что пляж, озаренный туманностью Конская Голова, нуждается в набережной и киосках по торговле хот-догами. Начали поступать запросы и на проведение изыскательских работ от нефтяников.

Группа под названием «Курды за лучший мир» выслала прошение на выделение территории, уведомив Макса, что они надеются отправить в Эдем шестьдесят тысяч человек с целью организации независимой колонии. Представители ущемленных национальностей со всего света делали заявления для прессы, из которых следовало, что отныне подобные требования пойдут сплошным потоком. В Вашингтоне формировался «Крестовый поход бедноты», предъявлявший свои права на лучшую жизнь.

— Может, они и правы, — заметила Эйприл. — Может, нам следует открыть Врата и пускать всех желающих. Кому от этого будет хуже?

— А что будет, если мы попытаемся поселиться там, и вдруг явятся настоящие хозяева? — нахмурился Арки.

— Сомневаюсь, что там есть хоть какие-нибудь хозяева, — возразил Макс. — В Лабиринт я бы никого не пустил, но в Эдеме пусто, по-моему.

— Может, его хозяева предпочитают, чтобы там было пусто, — сверкнул на него глазами Арки. — Я бы на их месте избрал именно такой вариант.

— В этом-то вся и суть, не так ли? — мгновенно отреагировал Макс.

— В чем?

— Ты не хочешь подпускать к этой земле никого, кроме собственного народа.

Арки хотел было возразить, но лишь пожал плечами:

— Больше никто не отнесется к ней так, как она того заслуживает. Отдайте ее любой из этих групп, и лет через пять там будет что-то вроде Фарго. И это в лучшем случае. — Он устремил взгляд в пространство поверх головы Макса. — Это новый, девственный мир. Мы однажды уже позволили чужакам поселиться на наших землях. Вряд ли стоит повторять старые ошибки.

* * *

— Мы испытываем озабоченность по поводу Портала. — Джейсон Флери воззрился на Ходока сквозь трифокальные линзы очков в роговой оправе. В его внешности смутно ощущалась какая-то неопрятность, чему он был обязан окружавшей его атмосфере дотошной, вплоть до самоуничижения, честности. Вот уж чего не ждешь от представителя правящего кабинета! — Губернатор, вы, несомненно, понимаете, что у вас в руках оказалось нечто ценное, что фактически оно является достоянием национальным. Вам известно, что произошло в ООН?

— Да. Там пытаются доказать, что Купол принадлежит всему миру.

— И как вы к этому относитесь?

— Эта земля принадлежит Мини Вакан Ойяте.

— Понимаю, — сочувственно кивнул Флери. — Надеюсь, что понимаю. Но существуют политические реалии. Завтра Организация Объединенных Наций будет обсуждать требование к США, чтобы гребень Джонсона был объявлен международной территорией. При обычных обстоятельствах над подобной идеей оставалось бы только посмеяться. Но Купол являет собой уникальную всепланетную проблему. Люди в ужасе перед тем, что может произойти, если заложенные в Куполе технические решения станут общедоступными. Отдельные региональные экономики уже сейчас пришли в полнейший упадок. Например, индустрия автомобильных запчастей в Марокко развалилась. Цены на нефть упали ниже пола, а текстильная и швейная промышленность во всех крупных западных странах просто-напросто гибнет. Гибнет, губернатор. — Он устало откинулся на спинку кресла. — Не мне вам рассказывать, что творится на фондовой бирже. Золото поднимается, несколько крупных западных банков лопнуло, капиталовложения повсюду парализованы. Северная Корея грозится забросать Южную атомными бомбами, если ее не допустят к Куполу. Мы подвергаемся жесточайшему давлению, сэр. В конце концов все полетит под откос.

По стеклам барабанил ледяной дождь. У крыльца остановился школьный автобус, и дети поспешили скрыться от дождя в здании. Должно быть, экскурсия — детишки хотят узнать о прошлом родной страны.

— Мы прекрасно осведомлены об этих проблемах. Мне кажется, они порождены массовой истерией, а не каким-либо явным воздействием гребня Джонсона. Однако мы готовы прийти на помощь, — сказал губернатор. Флери произвел на него впечатление вполне приличного человека и пришелся губернатору по душе. — Мы считаем, что сейчас нужна исследовательская комиссия, которая будет вносить предложения по внедрению технологий Купола, а также по изучению полученной информации. Мы охотно примем участие в обсуждении деталей создания подобной комиссии.

Ответ губернатора Флери понравился.

— Нам первым же делом пришла на ум аналогичная мысль, губернатор. Но, правду говоря, мы сомневаемся, что это поможет.

— Позвольте поинтересоваться почему?

Члены совета предполагали, что правительство попытается оказать давление, но предложение Флери казалось им на редкость разумным.

— Люди больше не верят правительствам, не верят в их честность и компетентность. Я бы не хотел вдаваться с вами в выяснения, справедливо ли это суждение. — В уголках губ Флери заиграла улыбка. — Правда заключается в том, что до тех пор, пока Купол существует, люди будут бояться. Они не поверят, что правительственная комиссия — достаточно надежный страж их интересов. Откровенно говоря, мы тоже. На какое-то время это поможет, но ненадолго. Во всяком случае, если люди не верят, что дело пойдет, дело не пойдет.

В комнате будто повеяло ледяным дыханием зимы.

— Что именно вы хотите этим сказать?

— Я предпочел бы, чтобы сказанное осталось между нами.

— Продолжайте.

Флери встал и закрыл дверь кабинета.

— Находка должна исчезнуть. Она должна быть уничтожена. Мы хотели бы предварительно выкупить ее у вас. Мы предложим весьма круглую сумму, больше, чем вы получили бы от группы Уэллса. А затем произойдет несчастный случай.

Губернатор кивнул:

— И ничего не останется...

— Ничегошеньки.

— И как вы предлагаете организовать такое?

Ответа на этот вопрос Флери не знал.

— Это не моя епархия. Вероятно, взорвут его к чертям и заявят, что причиной тому присущая объекту нестабильность или, скажем, инопланетная система самоуничтожения. Они изобретательны на сей счет, — с несчастным видом поведал он. — Но вы получите справедливую компенсацию. Более чем справедливую.

Долгую минуту губернатор хранил полнейшую неподвижность. Потом наконец проронил гробовым голосом:

— Некоторые из моих людей готовятся перебираться туда.

— Простите?

— У нас появился второй шанс, мистер Флери. Шанс вспомнить, кем мы были раньше. И правительственные платежи тут совершенно ни при чем. Или резервации. Или планета, перенаселенная настолько, что не продохнуть. Нет, мы оставим Эдем себе. И сохраним контроль над пунктом перехода.

— Вы не можете так поступить!

— Мистер Флери, мы не можем поступить иначе.

* * *

Самым прибыльным и лакомым кусочком телевизионной империи Старины Билла было утреннее ток-шоу, официально именуемое «Проект сорок», но за кадром прозванное «Завтрак с Иисусом». В то самое время, когда губернатор Ходок беседовал с представителем президента, Билл сидел в декорациях «Проекта сорок», записывая очередную передачу. Его окружали Добровольцы, как официально нарекали всех, кто присоединялся к нему в трудах ради Господа.

Несмотря на разговорную форму передачи, в самом разговоре не было ничего достойного внимания. Беседа шла ни шатко ни валко: заламывание рук по поводу исторжения Бога из школ сменялось гневным перстом, указующим на приводящее в смятение сходство между показом насилия по телевизору и древнеримскими гладиаторскими боями. Специальным гостем передачи сегодня была писательница, дотошно изложившая в своей первой книге, как ей удалось избавиться от пагубного пристрастия к алкоголю и необузданному блуду. Посреди передачи она описала случай, когда ее двадцатилетний сын воспользовался невменяемым состоянием матери и подговорил ее подписать с ним на паях долговое обязательство по покупке машины в рассрочку. А пару недель спустя сын объявил, что не может выплатить свою часть пая.

Билла подобные рассказы всегда явно ошарашивали. Его зрители любили наблюдать за реакцией Билла на человеческие слабости и легковерие. Он славился тем, что молотил кулаком по столу, заикался и брызгал слюной, а порой просто зажмуривал глаза и сидел неподвижно, а по щекам его струились слезы. Когда же рассказ подходил к кульминационной точке, режиссер исправно давал самый крупный план его лица.

На сей раз Билл просто сидел, обратившись в живое воплощение страдания. Зрители видели, как порывисто вздымается и опадает его широкая грудь. Затем он помахал ладонью перед лицом, будто хотел развеять дым, застилающий взор.

— Порой я воистину недоумеваю, — возгласил он, — почему Господь продолжает вершить дело Свое по-старому. Я не хочу сказать, что я умнее Всемогущего, но, будь моя воля, я заправлял бы миром совсем не так. Я бы активно защищал невинных и излил бы огнь и серу пламенную на головы грешников. — Он испустил тяжкий вздох. — Но наш Бог — Господь милосердный. Многотерпеливый Господь.

Если кому-то из его многочисленных зрителей и пришло в голову, что это заявление попахивает ересью, то в письмах об этом никто не упомянул.

* * *

Майк Свенсон, владелец «Супермаркета Майка» в Форт-Мокси, был страстным поклонником передач Билла. Он слышал эту реплику, и она почему-то уязвила его. Майк долго ломал голову, в чем причина его беспокойства, но сообразил лишь под вечер, составляя очередной заказ товаров на неделю.

«Выбирай свои желания с оглядкой».

* * *

В Северной Дакоте губернатора Эда Полинга любили. Он каким-то чудом ухитрился найти способ финансировать школьное образование и одновременно серьезно снизить налоги. Он реорганизовал администрацию штата, снизив затраты на ее содержание и притом заставив ее работать более эффективно. Он создавал новые рабочие места, он выбивал федеральные фонды для ремонта разрушающихся мостов и дорог. Эд помогал даже фермерам. При его правлении Северная Дакота твердо встала на путь в солнечное завтра.

Однако из своего кабинета в Бисмарке он уже увидел, как над гребнем Джонсона сгущаются грозовые тучи. Крах фондовых бирж за считанные дни разрушит экономику штата и зачеркнет все, чего Эд добился тяжкими трехлетними трудами. Все крупные банки Северной Дакоты зависли на краю пропасти. Несколько корпораций увязли в беде по уши. А многие из людей, перед которыми Эд чувствует себя в долгу, вложили свои деньги в эти корпорации. «Надо что-то делать».

Он понимал, что президент непременно должен позвонить. Звонок застал Эда во время совещания с экономическими советниками. Он вернулся в свой кабинет, закрыл двери и выключил магнитофон автоответчика, после чего сказал:

— Здравствуйте, господин президент. — Потом, даже не пытаясь скрыть иронию, добавил: — Как наши дела?

— Здравствуйте, Эд. — Если ситуация и пошла вразнос, Мэтт Тейлор этого не выдаст ни жестом, ни звуком. Более того, когда имеешь дело с Тейлором, возникает впечатление, что ситуация никогда не пойдет вразнос. Пожалуй, в этом и заключается самая суть волшебства его личности. — У нас все отлично.

— Хорошо. — Эд решил не углубляться в эту тему.

— Эд, я бы не хотел, чтобы разговор записывался.

— Магнитофон выключен.

— Мы с вами еще не говорили о Куполе.

— Вчера я видел результаты опроса, согласно которым семьдесят процентов американцев не способны отыскать Северную Дакоту на карте, — рассмеялся Эд.

— Это ненадолго.

— Знаю.

— Эд, вы можете что-либо предпринять, чтобы избавиться от этого чудища?

Будь у Эда такая возможность, он бы давным-давно так и поступил.

— Я бы с радостью, но это территория сиу, что в наших краях почти равнозначно священной земле. Нам надо, чтобы вы ввели чрезвычайное положение. Сделайте это — и я в ту же минуту пошлю туда Национальную гвардию.

— А вот с этим у нас немного не выходит, Эд. Сиу не представляют никакой военной угрозы, они не совершили ни малейшего преступления. Я не могу так вот запросто послать к ним войска, иначе следующей осенью меня побьют камнями до смерти. — Президент сумел заставить себя издать рокочущий гортанный смешок. — Я заранее вижу карикатуры в передовицах, изображающие меня этаким Кастером[16].

Эд сочувственно вздохнул:

— А вы не пробовали откупиться? Всему на свете есть цена.

— Мне тоже так казалось. Но теперь я начинаю задаваться вопросом, не решили ли наши индейские братья тягаться с Соединенными Штатами. — Тейлор помолчал. — Эд, нет ли у вас каких-нибудь предложений?

— Если возникнет угроза национальной безопасности, мы сможем реквизировать эту землю. Разумеется, даже в таком случае я не буду знать, как с ней быть. Это дерьмовейшее из всех щекотливых положений на свете.

— Да не могу я вот так запросто подмять под себя закон. Пресса теперь уж никому и ни в чем спуску не дает.

— Может, нам повезет, — задумчиво проронил Эд. — Может, что-нибудь пойдет наперекосяк, и вы сможете двинуть войска.

* * *

Касс Дикин вернулся из Эдема, пребывая в душевном благорасположении, граничащем с эйфорией. Будучи ботаником, он ухитрился набить карманы образчиками флоры внеземной эволюционной системы. Ему не полагалось брать с собой ни былинки, он даже подписал бумагу, вменявшую ему это в обязанность, но охранники не вездесущи, а упустить такую возможность было бы просто преступно.

Он только что сошел с решетки в компании Хуана Барсера, астронома из Калифорнийского политеха, и Дженис Решевски, математика из Айви-Лиг. Возле пиктограмм с планшетом в руках стоял невозмутимый индеец, отметивший их фамилии в списке. С той стороны ворот дожидались отправки на Землю еще девять человек; группа Касса покинула Эдем первой.