Валентинов день

– Какую, миссис Андрович?

– Расскажите это, пожалуйста, тому детективу… Карелле, да?

– Да, мэм.

– Расскажете?

– Что ваш муж вернулся? Да, мэм, расскажу.

– Нет, нет, не это. Я хочу, чтобы вы передали ему не это.

– А что, миссис Андрович? – удивился Берт Клинг.

– Карл принес цветы. Скажите, что Карл принес мне цветы. – Девушка положила трубку.

Вот что случилось в понедельник.

Во вторник произошла уличная драка, пожар поблизости и какая-то женщина избила своего мужа сковородкой. Так что все были заняты.

В среду на работу вышел Стив Карелла. Дождь не прекратился. Казалось, он никогда не прекратится. С того дня, как Ричард Генеро нашел первую кисть, минула неделя.

Прошла целая неделя, а парни из 87-го не продвинулись ни на шаг.

Глава 10

Старуху, которая нашла в мусорном ящике вторую кисть, звали Коллин Брейди. Ей было шестьдесят четыре года, но в ней по-прежнему оставалось что-то от молодости, что полностью соответствовало ее имени.

Как только разговор заходит об ирландках, сразу возникает образ рыжеволосой девушки с зелеными глазами, которая резвится на вереске под ярко-синим небом и пушистыми белыми облаками. На лице девушки играет какая-то диковатая улыбка. Если попробовать задеть ее, будьте уверены, она не даст спуску. В общем, когда говорят об ирландках, сразу вспоминаются вечно юные, дикие девушки.

Коллин Брейди полностью соответствовала этому поэтическому образу.

Она развлекала Кареллу и Хоуза, словно те были кавалерами, которые пришли к девушке с ветками алтея. Старуха угощала полицейских чаем, рассказывала анекдоты с акцентом таким же сильным и крепким, как ирландский кофе. Глаза у нее были ярко-зеленые, а кожа – гладкой и белой, как у семнадцатилетней девушки. Несмотря на то, что сейчас волосы уже поседели, раньше они, несомненно, горели, как медь. Мужчина с крупными руками все еще мог обхватить узкую талию.

– Я никого не видела, – заявила она, – ни души. В такой день все сидят по домам. Ни в коридоре, ни на лестнице, ни во дворе я никого не заметила. Был очень противный день. Мне следовало бы захватить зонтик, но я его не взяла. Чуть не померла от страха, когда увидела, что лежит в мусорном ящике. Хотите еще чая?

– Нет, спасибо, миссис Брейди. Так значит, вы никого не видели?

– Никого. Извините, что ничем не могу помочь в этом ужасном, отвратительном деле. Резать людей на части.., так поступают только дикари. – Она отхлебнула чая. На узком лице светились настороженные зеленые глаза. – Вы не разговаривали с соседями? Вдруг они что-нибудь видели.

– Мы хотели сначала поговорить с вами, миссис Брейди, – объяснил Коттон Хоуз.

– Вы ирландец, молодой человек? – неожиданно спросила старуха.

– Частично.

Зеленые глаза вспыхнули. Она кивнула и промолчала, но принялась разглядывать Хоуза опытным глазом девушки, которая ищет жениха.

– Ну что же, тогда мы пойдем, миссис Брейди, – сказал Карелла. – Большое спасибо.

– Поговорите с соседями, – посоветовала Коллин Брейди. – Может, кто-то из них что-нибудь и видел.

Никто ничего не видел.

Детективы обошли каждую квартиру в доме, в котором жила миссис Брейди, и в соседнем доме. Затем усталые и разочарованные они поплелись под дождем в участок. Как только Карелла и Хоуз вошли в комнату детективов, Эрнандес сказал:

– Стив, с полчаса назад звонил кто-то из Б.Р.П.Л. Он спросил Клинга, но того не было. Тогда он поинтересовался, кто еще занимается делом этой пассажирской сумки. Я сказал, что ты. Он попросил позвонить тебя или Клинга.

– Как его звали? – спросил Стив Карелла.

– Я записал. Бартоломью или что-то в этом роде. Карелла сел за стол и посмотрел на лист бумаги.

– Ромео Бартольди, – вслух прочитал он и набрал номер бюро розыска пропавших лиц.

– Добрый день, – поздоровался Стив Карелла. – Карелла из 87-го. Нам недавно звонил Бартольди и сказал…

– Это Бартольди.

– Добрый день. Что стряслось?

– Как, ты сказал, тебя зовут?

– Карелла.

– Привет, пайсан.

– Привет, – улыбнулся Карелла. – В чем дело?

– Послушай, конечно, это не мое дело, но мне пришла в голову одна мысль.

– Какая?

– На прошлой неделе у нас был Клинг. Он рассказал, что вы нашли в пассажирской сумке мужскую кисть.

– Верно, – подтвердил Стив Карелла. – И что?

– Это не мое дело, конечно, только он искал связь с пропавшими за февраль.

– Да?

– Клинг сказал, что это была сумка "Серкл Эйрлайнз". Так?

– Так.

– О'кей. Может, никакой связи и нет, но мы с коллегой искали тут одну дамочку, которая исчезла около трех недель назад. Она занималась стриптизом и в январе приехала из Канзас-Сити. Зовут Бабблз Цезарь. Это, конечно, не настоящее ее имя, Карелла. Она Барбара Цезаре, а на сцене Бабблз. Можешь поверить, у нее есть эти бабблз.

– Ну и что с ней? – спросил Карелла.

– Чарльз Тюдор, ее агент, заявил в полицию тринадцатого февраля, что она пропала за день до Валентинова дня. Сегодня у нас что?

– Одиннадцатое, – ответил Стив Карелла.

– Точно, одиннадцатое. Значит, уже прошло больше трех недель. Все это время мы ее искали. Проверили прошлое и все такое. И вот что раскопали. Она прилетела из Канзас-Сити.

– Прилетела?

– Ага. Об остальном можешь сам догадаться. Она прилетела на самолете "Серкл Эйрлайнз". Возможно, это простое совпадение, а может, и нет, не знаю. Но я подумал, что надо бы вам рассказать.

– Ага, – буркнул Карелла.

– Согласен. Это одни догадки, но вдруг существует связь.

– Каким классом она летела? – спросил Стив Карелла. – Высшим, Туристским?..

– Первым, – ответил Бартольди. – Они ведь выдают пассажирам Первого класса сумки?

– Да.

– Вдруг эта дама исчезла, потому что грохнула какого-нибудь парня. Ведь кисть лежала в сумке "Серкл Эйрлайнз"… – Бартольди затем добавил:

– Конечно, это только догадки.

– Мы уже проверили несколько версий, и все безрезультатно, – сказал Карелла. – Какой адрес у этого Тюдора?

"Крео Билдинг" находилось в Изоле, на Стеме и служило неофициальным местом встреч для всех музыкантов и артистов в городе. К зданию примыкало кафе, которое работало круглые сутки, и кинотеатр. Широкие двери вели в мраморное фойе, которое по отделке могло бы поспорить с собором святого Петра. На верхних этажах располагались менее изысканные залы для репетиций и конторы музыкальных издателей, композиторов и агентов. В здании постоянно толпилась разношерстная публика.

Сюда захаживали хиппи с саксофонами и тромбонами обсудить различные ансамбли. Некоторые из них при этом покуривали сигареты с марихуаной. Другие полностью погружались в религию, которой для них являлась музыка, и не нуждались ни в каких дополнительных стимуляторах.

Бывали здесь и длинноволосые любители классики в мягких фетровых шляпах с футлярами для гобоев. Они обсуждали итоги театрального сезона где-нибудь в Бостоне или в Далласе и спрашивали друг друга, выступит ли в филармонии Бернстейн.

В "Крео Билдинг" встречались и певицы с такими же натренированными улыбками, как и голосами. Независимо от состояния дел, они гордо расхаживали, как голливудские кинозвезды.

Не обходили стороной это здание и балерины. Они ходили вперевалку утиной походкой, что, наверное, является отличительной чертой всех профессиональных танцовщиц. Балерины носили туфли на высоченных каблуках, которые гремели по мраморному полу фойе.

Можно было увидеть здесь и высоких бледных женщин с ярко накрашенными губами в черных очках, которые выступали в стриптизных клубах.

Частыми гостями "Крео Билдинг" являлись музыкальные издатели, похожие на русский "вариант" американского капиталиста. Они попыхивали сигарами и громко разговаривали, обращаясь друг к другу на "ты".

Конечно, немало попадалось непопулярных и популярных композиторов. И те и другие плохо пели, еще хуже играли на пианино, но напускали на себя холодный, уверенный вид музыкальных автоматов.

Наверху проходили репетиции – с маленькими, и с большими оркестрами, и с пианино, и с барабанами. Репетировали все – и симфонии, и танцы, и джаз. Единственное, что не репетировали в "Крео Билдинг", это диалоги, которые проходили в фойе.

Трудно сказать, репетировал ли свои диалоги Чарльз Тюдор. В маленькой приемной на восемнадцатом этаже сидели две высокие бледные девушки со шляпными коробками в руках. В углу за столом расположилась маленькая плоскогрудая краснощекая девица. Карелла показал ей полицейский значок и сказал:

– Полиция. Мы хотели бы поговорить с мистером Тюдором.

Секретарша внимательно изучила сначала Хоуза, затем Кареллу. Бледные девушки побледнели еще сильнее. Та, что повыше, внезапно вскочила и выбежала из приемной. Вторая поспешно углубилась в чтение "Вэрайети".

– О чем будет разговор? – деловито поинтересовалась секретарша.

– Об этом мы поговорим с самим мистером Тюдором, – ответил Стив Карелла. – Будьте любезны, скажите ему, что мы пришли.

Девушка скорчила гримасу и нажала кнопку на телефонном аппарате.

– Мистер Тюдор, – сказала она, – пришли два джентльмена, которые утверждают, что они детективы… Они сказали, что обсудят это с вами, мистер Тюдор… Не могу сказать. Я впервые вижу детективов… Да, он показал мне значок… Да, сэр. – Положив трубку, секретарша объяснила:

– Подождите минуточку. У него клиентка.

– Спасибо, – поблагодарил Карелла.

Детективы стояли у стола и принялись разглядывать небольшую комнату. Вторая танцовщица из стриптизного клуба сидела тихо, даже не осмеливаясь перевернуть страницу журнала. Стены покрывали черно-белые фотографии полуголых и голых девиц в разнообразных позах. Каждая фотография была подписана. Большинство подписей начинались словами "Чарли, который…" и заканчивались различными экзотическими именами типа Пламя, Факел, Майя, Изгота или Бали. Коттон Хоуз обошел всю приемную, разглядывая снимки. Девушка с журналом следила за ним глазами.

В конце концов она произнесла очень тоненьким для такой крупной женщины голоском:

– Это я.

– Да? – повернулся к ней Хоуз.

– В мехах. Вы как раз смотрите на нее. Это я.

– Ого! – воскликнул Хоуз. Он еще раз взглянул на снимок, потом повернулся и сказал:

– Я не узнал вас вашими… – Коттон Хоуз замолчал и улыбнулся.

Девушка пожала плечами.

– Вас зовут Мэрлой? Подпись не очень разборчива.

– Да, Мэрла. На самом деле меня зовут Мэри Лу, но мой первый агент переделал его в Мэрлу. Звучит экзотически, вы не находите?

– Да, да, очень экзотическое имя, – согласился детектив.

– А вас как зовут?

– Хоуз.

– И все?

– Коттон Хоуз.

Несколько секунд девушка молча смотрела на рыжего детектива. Затем спросила:

– Вы тоже занимаетесь стриптизом? – и тут же разразилась смехом. – Извините, но согласитесь, что у вас тоже экзотическое имя.

– Согласен, – ухмыльнулся Хоуз.

– У мистера Тюдора неприятности? – поинтересовалась Мерла.

– Нет, – покачал головой Коттон Хоуз. – Никаких неприятностей.

– Тогда почему вы к нему пришли?

– А вы почему к нему пришли? – ответил детектив вопросом на вопрос.

– Я за работой.

– Желаю удачи, – сказал Коттон Хоуз.

– Благодарю. Он хороший агент. У Тюдора много экзотических танцовщиц.

Думаю, и для меня у него что-нибудь найдется.

– Будем надеяться, – заметил Хоуз.

Девушка кивнула и на некоторое время замолчала. Она принялась было листать "Вэрайети", но тут же положила журнал на столик.

– Вы так и не сказали, зачем вам нужен мистер Тюдор. В этот момент из кабинета вышла стройная брюнетка на четырехдюймовых каблучках.

– Огромное спасибо, Чарли! – завопила она и едва не налетела на Кареллу. – О, извините меня, дорогуша, – поспешно извинилась брюнетка и выскочила в коридор.

На столе секретарши зазвонил телефон. Девушка подняла трубку.

– Да, мистер Тюдор. – И она положила трубку. – Можете зайти, – добавила секретарша Карелле.

– Удачи вам, – напутствовала Хоуза Мэрла.

– Спасибо, – ответил он. – И вам того же.

– Если мне когда-нибудь понадобится коп, – крикнула вслед Мэрла, – я вам позвоню.

– Позвоните, – и Коттон Хоуз вошел за Кареллой в кабинет Тюдора.

Комнату украшали фотографии женщин в разнообразнейших соблазнительных позах. Их было так много, что хозяин и его стол почти затерялись среди них. Тюдор оказался громадным мужчиной лет пятидесяти в темно-коричневом костюме и золотистом галстуке. Агент показал на стулья. При этом на мизинце правой руки сверкнул алмазный перстень.

– Насколько я понял, вы полицейские, – начал он. – Ваш визит имеет какое-нибудь отношение к Барбаре?

– Да, сэр, – ответил Стив Карелла. – Вы заявили об исчезновении мисс Цезарь?

– Да, – согласился Чарльз Тюдор. – Простите, пожалуйста, мою секретаршу за некоторую грубость. Мне иногда звонят полицейские, что вовсе не.., с Барбарой что-нибудь случилось?

– О каких звонках вы говорите? – поинтересовался Хоуз.

– Ну, знаете… Где-нибудь, например, прикрывают шоу, в котором участвуют мои девочки. Полиция немедленно начинает делать поспешные выводы. Я только ищу им работу, а вовсе не слежу, соблюдают ли они правила приличия. – Тюдор пожал плечами. Его речь звучала так спокойно, что казалась почти фальшивой. Он говорил, как англичанин. Создавалось впечатление, что Чарльз Тюдор тщательно подбирает слова, прежде чем выпустить их изо рта. Однако вся элегантность перечеркивалась самым грубым и вульгарным акцентом, который Карелле доводилось слышать. Акцент выдавал в нем уроженца Изолы или Калм Пойнта. Самое странное заключалось в том, что Тюдор, похоже, не замечал своего акцента. Он говорил, как член палаты лордов, выступающий перед коллегами пэрами. – Я на самом деле не несу ответственность за то, что делают мои клиентки, – продолжил он. – Жаль, что полиция этого не понимает. Я – агент, а не хореограф. – Тюдор слабо улыбнулся. – Что узнали о Барбаре?

– Ничего, мистер Тюдор. Мы надеялись, что вы поможете нам кое-что выяснить.

– О!

Чарльз Тюдор произнес единственное слово, но в нем ясно слышалось разочарование, которое немедленно отразилось и на лице.

– Извините, если мы не оправдали ваших надежд, мистер Тюдор, – сказал Карелла.

– Ничего, – произнес Тюдор. – Просто…

– Эта девушка много для вас значит? – Да, – кивнул агент.

– Бизнес? – уточнил Хоуз.

– Бизнес? – переспросил Чарльз Тюдор и покачал головой.

– Нет, не бизнес. Мне попадались и попадаются танцовщицы и получше. Например, малышка, которая только что вышла от меня. Ее зовут Паван. В прошлом июле она приехала из Фриско, и вот-вот весь город сойдет от нее с ума. Блеск! А ведь ей, не поверите, всего двадцать лет. Перед этой девочкой открыто прекрасное будущее. Барбара не была ребенком.

– Сколько ей лет?

– Тридцать четыре. Конечно, в нашем бизнесе встречались танцовщицы, которые выступали и до пятидесяти. Не знаю женщин, которые бы так гордились своим телом. Наверное, это нарциссизм. А может, я слишком все усложняю? Девочки знают, что их тело – их единственный капитал. Поэтому они и следят за собой. Барбара, хотя ей было тридцать четыре, обладала… – Тюдор умолк. – Извините, мне нужно сломать привычку говорить о ней в прошедшем времени. Просто, когда человек уходит, исчезает, думают, что он умер, и язык непроизвольно начинает использовать прошедшее время. Простите.

– Должны ли мы понимать, мистер Тюдор, что между вами и мисс Цезарь существовали более чем деловые отношения?

– Более чем деловые? – переспросил Тюдор.

– Да.

– Я люблю ее, – безжизненным голосом заявил агент.

– Понятно, – заметил Стив Карелла.

– Я люблю ее, – повторил Тюдор после долгого молчания.

– Я все еще люблю ее. Мне нужно помнить об этом, нужно помнить, что я еще люблю ее и что она все еще здесь.

– Здесь?

– Да, здесь. Где-то здесь, в этом городе. Она все еще здесь,

– кивнул агент. – С ней ничего не случилось. Она все та же Барбара, веселая, очаровательная… Вы видели ее фотографию, джентльмены?

– Нет, – ответил Карелла.

– Кажется, у меня есть. Они вам помогут?

– Да.

– Я передал несколько фотографий в отдел розыска. Вы оттуда?

– Нет.

– Я так и думал. Тогда почему вас заинтересовала Барбара?

– Они там зашиваются и попросили помочь, – солгал Карелла.

– Ясно. – Чарльз Тюдор встал. Когда он стоял, то казался еще выше. Этот более чем шестифутовый гигант грациозно подошел к картотеке, стоящей в углу кабинета, делая при этом минимум движений. – По-моему, фотографии здесь. Обычно сразу после подписания контракта я фотографирую девочек. Когда Барбара впервые пришла ко мне, я сделал несколько снимков.

– Когда это было, мистер Тюдор?

Тюдор ответил, не поднимая головы и не прекращая поиски фотографий:

– Она приехала из Канзас-Сити в январе. Ее рекомендовала подруга. Я оказался первым человеком, которого она встретила в этом городе.

– Она пришла к вам первому, правильно, мистер Тюдор?

– Да, приехала прямо из аэропорта. Я помог ей устроиться. Как только увидел ее, сразу влюбился.

– Приехала прямо из аэропорта? – уточнил еще раз Карелла.

– Что? Ах да, вот фотографии. – Агент положил на стол несколько глянцевых снимков. – Это Барбара, джентльмены, Бабблз Цезарь. Прекрасная женщина, не правда ли?

– Так вы говорите, она приехала к вам прямо из аэропорта? – Стив Карелла даже не взглянул на фотографии.

– Да. Большинство этих фотографий…

– У нее был багаж?

– Багаж? Да, кажется, был. А что?

– Какой?

– Кажется, чемодан, большой чемодан.

– И больше ничего?

– Не помню.

– У нее не было маленькой синей сумки? – спросил Хоуз.

– Да, по-моему, была, – после непродолжительных раздумий ответил Чарльз Тюдор. – Одна из этих сумок, которые авиакомпании выдают своим пассажирам. Да, точно была.

– "Серкл Эйрлайнз", мистер Тюдор?

– Не помню. Мне кажется, "Пан Америкэн".

Карелла кивнул и взял фотографии. Барбара Бабблз Цезарь выглядела моложе своих тридцати четырех лет, во всяком случае на фотографиях. Со снимков улыбалась брюнетка с яркими глазами, которая задрапировалась во что-то напоминающее рыбачью сеть. Сеть почти не скрывала достоинств Барбары, которыми она обладала в избытке. Добавьте ко всем этим чарам провокационный взгляд, который "надевают" все танцовщицы стриптизных клубов, когда снимают одежду. Выражение лица Бабблз Цезарь ясно говорило, что она является потенциальным источником неприятностей. Изучая фотографии, Стив Карелла подумал, что именно таким взглядом Ева посмотрела на Адама, вкусив запретного плода. Взгляд выражал только одно. Даже принимая во внимание, что это профессиональный прием, Карелла почувствовал, что его ладони вспотели.

– Красивая, – как-то неуверенно согласился он.

– На фотографиях она выглядит хуже, чем в жизни, – заметил Чарльз Тюдор. – У Барбары цвет лица – персиковый, и.., она обладает каким-то магнетизмом, но его, правда, ощущаешь, только узнав ее поближе. Есть люди, которые как будто испускают притягательные волны. Так вот, Барбара принадлежала к их числу.

– Вы сказали, что помогли ей устроиться, мистер Тюдор? Что конкретно вы сделали?

– Во-первых, я оплачивал ей гостиницу до тех пор, пока она не нашла квартиру. Выдал аванс. Мы начали регулярно встречаться. И, конечно, я подыскал ей работу.

– Где?

– В "Короле и королеве". Это прекрасный клуб, – объяснил Чарльз Тюдор.

– Где он находится, мистер Тюдор?

– В Квартере. Я туда устроил несколько хороших девочек. Например, Паван сразу после приезда из Фриско начинала там. У Паван большой талант, и я легко нахожу ей работу. Сейчас она работает в Стрите в клубе под названием "Жемчужное ожерелье". Не слышали?

– Что-то знакомое, – ответил Стив Карелла. – Мисс Цезарь, по-вашему, не обладала талантом?

– Нет, обладала, но не очень большим.

– Несмотря на этот.., магнетизм?

– Магнетизм – это часть ее личности. Иногда это чувствуется на сцене, чаще – нет. Поверьте мне, если бы Барбаре удалось как-то удачно подавать это качество на публике, ей бы цены не было. Она бы превзошла всех – и цыганку Розу Ли, и Мэрджи Харт, и Зориту, и Лили Сенткир. Но нет, ей это не удалось. – Агент покачал головой. – По правде говоря, она была второсортной танцовщицей. Только блестящее тело и, конечно, взгляд, которым обладают все девочки, но не блеск, не сияние, не.., жизненная энергия, называйте это, как хотите. Магнетизм возникал только после того, как вы узнавали ее ближе. Улавливаете разницу?

– Она служила в "Короле и королеве", когда так внезапно исчезла?

– Да. Двенадцатого февраля она не вышла на работу. Владелец клуба сообщил об этом мне, как ее агенту. Я позвонил к ней домой. Она в то время жила с двумя другими девочками. Одна из них сказала, что не видела Барбару с утра. Я встревожился и отправился искать ее, но это большой город, джентльмены.

– Это точно.

– На следующее утро, тринадцатого, я обратился в полицию. – Чарльз Тюдор умолк. Он посмотрел в окно на дождь. – На Валентинов день я купил Барбаре ожерелье и собирался подарить тринадцатого, но она исчезла.

– Какое ожерелье, мистер Тюдор?

– Рубиновое. Понимаете, у нее были черные, очень черные волосы и глубокие карие глаза. Я подумал, что огонь рубинов… – он опять замолчал. – Но она исчезла.

– Кому принадлежит "Король и королева", мистер Тюдор?

– Рэнди Симмсу. Его настоящее имя, кажется, Рэндольф, но все зовут его Рэнди. У него очень хороший клуб. Собираетесь встретиться с ним?

– Да. Может, он сумеет нам помочь.

– Вы найдете ее? О, господи, найдите ее, пожалуйста, – взмолился агент Чарльз Тюдор.

Глава 11

Клуб "Король и королева" находился в Квартере, ближе к зажиточным кварталам.

Для того, чтобы войти в "Короля и королеву", нужно было спуститься с тротуара на одну ступеньку. Справа от входа находился витраж, на нем слева располагался карточный король, а справа – дама. Эффект был почему-то пугающим. Витраж освещался изнутри так, что создавалось впечатление,будто на стекле играет яркое солнце. От стриптиз-клуба все ожидают чего-нибудь более крикливого, ну, например, хотя бы портретов девочек в натуральную величину. Здесь же – никаких плакатов. Название тоже отсутствовало. В центре входной двери находился лишь маленький круглый золотой герб – единственный ключ к названию. На другом круглом золотом диске на двери был выгравирован номер дома – "12Н".

Хоуз и Карелла открыли дверь и вошли в клуб.

"Король и королева" имел такой же запущенный, заброшенный вид, как большинство ночных заведений днем. Подобное зрелище всегда пугало Стива Кареллу. Это было похоже на то, как если бы он в десять часов утра повстречал в Штраффте женщину средних лет, одетую в черное сатиновое платье, всю в алмазах. "Король и королева" днем выглядел еще более нелепым. Нигде ни единого признака жизни.

– Эй! – закричал Карелла. – Есть кто-нибудь?

Его голос эхом отозвался в длинном помещении. Окно в дальней стене пропускало тоненький, сероватый из-за дождя луч солнца. Этот луч освещал пыль на сиденьях стульев, поставленных на столики.

– Эй, кто-нибудь! – опять крикнул Карелла.

– Пусто, – сказал Коттон Хоуз.

– Похоже. Есть кто живой? – еще раз закричал Стив Карелла.

– Кто там? – раздался чей-то голос. – Мы открываемся в шесть вечера.

– Где вы?

– На кухне. Клуб закрыт.

– Выйдите на минутку.

Неожиданно из сумрака показался мужчина, вытирающий руки о полотенце. Он пересек луч света и подошел к детективам.

– Закрыто, – объявил он.

– Мы из полиции, – представился Карелла.

– Все равно закрыто. Тем более для копов. Если я обслужу вас, у меня отберут разрешение на продажу спиртных напитков.

– Вы Рэнди Симмс? – спросил Карелла.

– Он самый, – ответил Симмс. – А что? Что я сделал?

– Ничего. Давайте где-нибудь сядем и поговорим.

– Где хотите. Выбирайте любой столик.

Они сняли стулья с одного из столов и уселись. Симмс, мужчина лет пятидесяти, был одет в белую рубашку с расстегнутым воротником и закатанными рукавами. На красивом лице находилось слегка усталое выражение. Владелец клуба напоминал человека, который проводит лето в Сен-Тропезе в окружении красоток в бикини, а зиму в Сен-Морице, катаясь на лыжах без креплений. Карелла готов был поспорить, что у Рэндольфа Симмса есть "мерседес-бенц" и коллекция восточного нефрита.

– Что случилось? – спросил Симмс. – Опять что-нибудь нарушили? Я уже сделал дополнительные выходы и везде повесил указатели. Что на этот раз?

– Мы не пожарники, – объяснил Карелла. – Мы копы.

– Какая разница? Кто бы ко мне ни приходил – пожарники или копы, – приходится раскошеливаться. В чем дело?

– Вы знаете Бабблз Цезарь?

– Знаю, – ответил Симмс.

– Она работает у вас?

– Да, она у меня работала. – Не знаете, где она?

– Не имею ни малейшего представления. А в чем дело? Она что-нибудь натворила?

– Похоже, она пропала без вести.

– Это преступление?

– Не обязательно.

– Тогда зачем вы ее ищете?

– Хотели бы поговорить с ней.

– Вы не одиноки в этом желании, – сказал Рэнди Симмс.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что все, кто сюда заходит, хотят поговорить с Барбарой. Она очень привлекательная женщина. Очень неспокойная, но и очень красивая, – объяснил Симмс.

– Она доставляла вам хлопоты?

– Да, но не по работе. Барбара всегда приходила вовремя, когда положено, выходила на сцену, не грубила посетителям. Так что по работе никаких неприятностей не было.

– Тогда о каких хлопотах вы говорите?

– У нас случилась пара драк.

– Из-за Барбары?

– Да.

– Кто?

– Не понял.

– Кто дрался?

– А, не помню. Посетители. Смешно, что ни говорите. Мужчина наблюдает, как женщина раздевается, и забывает, что находится в общественном месте и что это игра. Он начинает представлять, что он с ней наедине и что она раздевается только для него. Когда загорается свет, иногда эти фантазии проходят. Когда одна и та же мысль возникает у двоих, недалеко до беды. Человеку, который думает, что девочка принадлежит ему и раздевается для него, не нравится, что у соседа такие же мысли. Бац, и в дело идут кулаки. Мы выбрасываем таких на улицу или, по крайней мере, раньше выбрасывали. Сейчас нет.

– Сейчас вы им позволяете драться? – удивился Хоуз.

– Нет. Сейчас просто мы им не даем шанса пофантазировать.

– Как вам это удается?

– Очень просто. Убрали девочек.

– Ого! Изменили лицо клуба?

– Да. Убрали девочек и оркестр. Оставили только первоклассного джазового пианиста. Напитки, слабый свет, спокойная музыка. Приходите со своей девочкой и можете держать за руку ее, а не руку дамы, которая извивается на сцене. За последние две недели не произошло ни одной драки. – Почему вы пошли на это, мистер Симмс?

– В основном из-за Барбары. Это из-за нее разгоралось большинство драк. Думаю, она провоцировала их. Она выбирала пару самых здоровых посетителей и начинала их обрабатывать, сначала одного, потом другого. Затем в ход шли кулаки. Когда она перестала выходить на работу, у меня остались только второсортные девочки. Без нее представления в "Короле и королеве" проходили по-любительски, неинтересно. А держать просто так оркестра нет смысла.

– А что, с оркестром тоже были неприятности?

– Сколько угодно. Один из парней, тромбонист, оказался наркоманом. Я никогда не знал, когда он выйдет на работу, а когда отправится блевать в канаву. Затем без предупреждения исчез и барабанщик. Просто не вышел на работу и все. А барабанщик важная персона в оркестре, который играет чувственную музыку. Так я очутился без исполнительницы главного номера и без барабанщика. Можете представить себе, что тут было?

– Давайте-ка окончательно все выясним, – предложил Карелла. – Вы говорите, что Барбара и барабанщик исчезли одновременно?

– Да, в одну и ту же ночь.

– Когда это произошло?

– Точно не помню. Кажется, за несколько дней до Валентинова дня, – ответил Симмс.

– Как звали барабанщика?

– Майк, а дальше забыл. Какая-то итальянская фамилия – язык можно сломать. Нет, не помню. Помню только, что она начинается на "Ч".

– Барбара и Майк дружили?

– Кажется, нет. По крайней мере, я ничего такого не замечал. Ну болтали, как болтают девочки с музыкантами, но ничего серьезного. Кажется, я понимаю. Думаете, они смылись вместе?

– Не знаю, – ответил Стив Карелла. – Во всяком случае, это возможно.

– Между девочками и музыкантами все возможно, – согласился Рэнди Симмс. – Поверьте, без них лучше. Пианист сейчас играет спокойную музыку. Все молча слушают в полумраке. Здорово! Никаких драк, интриг.

– Не можете вспомнить фамилию барабанщика?

– Нет.

– Ну хоть попробуйте.

– Могу только сказать, что она начинается на "Ч". Никогда не мог запомнить итальянские фамилии.

– Как называется оркестр? – спросил Карелла. – По-моему, никак. Это была сборная группа.

– Ну а лидер хоть был?

– Ну не совсем лидер. Просто парень, который собрал их вместе.

– Как его звали?

– Эллиот. Эллиот Чамберс.

– И еще, мистер Симмс, – продолжил Стив Карелла. – Агент Барбары сказал нам, что она в момент исчезновения жила с двумя другими девушками. Не знаете с кем?