И снова вспомнил предыдущий день и Молли. Роджер отстранился от Амелии и посмотрел ей в лицо, а Амелия перевела дыхание, коротко вздохнула, затем загадочно улыбнулась и, пожав плечами, произнесла:
      - Мне понравилось.
      - И мне.
      - Думаете, старик будет возражать, если мы повторим?
      - Не думаю, - предположил Роджер.
      Они снова поцеловались. Губы у Амелии были влажными. Роджер слегка отстранился и снова взглянул на нее. Амелия пристально смотрела на Роджера своими темно-карими глазами, взгляд которых был серьезным и вопрошающим.
      - Похоже не помешательство... - прошептала она.
      - Да.
      - ...Стоять здесь на этом настиле, под вой ветра...
      - Ага.
      - ...И целоваться, - закончила она фразу изменившимся, очень низким голосом.
      - Да.
      - И ещё этот старик смотрит на нас.
      - Ничего он не смотрит.
      - И на краю света... - Тут Амелия неожиданно Амелия переменила тему. Я даже не знаю, кто вы.
      - Меня зовут Роджер Брум.
      - Да, но что вы за человек?
      - А что вы хотите знать?
      - Ну, сколько вам лет?
      - Двадцать семь.
      - А мне двадцать два. - Она сделала паузу. - Потом, откуда знать... Она не закончила мысль и замотала головой.
      - Что?
      - Откуда я знаю, может, вы... - Она пожал плечами. - Ну-у, этот... Вы же хотели знать, где находится полицейский участок.
      - Да, верно.
      - И хотели встретиться с другом, сказали. А потом снова пришли в аптеку, и ни с каким другом не встречались. Вот я и говорю: откуда мне знать... ну откуда мне знать, вдруг вы влипли в какую-то историю?
      - Разве я похож на человека, который влип в какую-то историю?
      - Не знаю, в какие истории влипаете вы, белые, но я видела много цветных, которые попадали в разные истории. Если ты цветной, то у тебя постоянно неприятности, с самого рождения. Я не знаю, как выглядит белый, у которого какие-то неприятности, не знаю, какие у него при этом глаза.
      - Посмотрите в мои.
      - Смотрю.
      - Ну и что вы видите?
      - Зеленые. Нет, что-то янтарное. Нет, не пойму, какие. Что-то карее есть.
      - Да, как у матери. Что вы ещё видите?
      - Пятнышки. Желтые, кажется.
      - Еще что?
      - Себя. Свое отражение. Как в маленькой комнате смеха.
      - А неприятности видно?
      - Нет. Если только я - не неприятность, - ответила Амелия. Потом, помолчав, спросила: - Меня вы к неприятностям не относите?
      Роджер снова вспомнил Молли и поспешно ответил:
      - Нет.
      - Вы уж слишком быстро ответили.
      - Не смотрите на меня так, - попросил Роджер.
      - Как - "так"?
      - Как будто... вы вдруг стали меня бояться.
      - Не говорите глупостей. Чего мне бояться вас?
      - У вас нет причин...
      - Во мне пять футов и четыре дюйма роста и сто семнадцать фунтов веса. В вас - шесть футов девять...
      - Шесть и пять, - поправил Роджер.
      - Та-ак, и весу в вас - двести фунтов. Вы меня двумя пальчиками можете...
      - Во мне двести девять.
      - ...Задушить как котенка. Здесь мы на краю света, впереди - океан, позади - заброшенные строения. Так чего ж мне бояться?
      - Вы правы, - с улыбкой произнес Роджер.
      - Права, - согласилась Амелия. - Вы можете задушить меня, утопить или избить до смерти, и лет десять никто об этом не узнает.
      - А то и никогда, - добавил Роджер.
      - Ага.
      - Правда, вон там старик.
      - Да, это кое-какая защита, - согласилась Амелия. - Но он, скорее всего, полуслепой. Я даже начинаю сомневаться, человек ли это. Пока мы здесь, он ни разу не шелохнулся.
      - Пойдем отсюда? - спросил Роджер.
      - Да, пошли, - ответила Амелия, тут же быстро добавив: - Но не потому, что я боюсь вас. Просто я замерзла.
      - Куда бы вы хотели пойти?
      - Обратно в город.
      - Куда?
      - У вас есть крыша над головой?
      - Да, есть.
      Амелия пожал плечами.
      - Думаю, можно было бы пойти туда, отогреться.
      - Можно, - согласился Роджер.
      Они повернулись спиной к океану и пошли к выходу из парка. Амелия взяла его под руку, потом прислонила голову к плечу, а ему думалось, какая же она симпатичная, он чувствовал на руке её пальцы, которые иногда сжимали её, и ещё он думал о том, что у него никогда в жизни не было симпатичных девушек и что вот эта девушка - действительно хорошенькая, даже очень, но, правда, цветная. Последнее мешало ему. Роджеру было стыдно, что его первая в жизни симпатичная девушка - цветная. Правда, Молли была тоже симпатичная, но понимание этого пришло попозже, не сразу. Это было и в правду занятно: Молли была не с самого начала симпатичной. А эта девушка, эта цветная девушка, которая сейчас опирается на его руку и прислонила голову к плечу, действительно симпатичная. У неё красивые глаза, милая улыбка, хорошие груди и точеные ноги, только вот очень жаль, что она цветная, хотя кожа у неё тепло-коричневого оттенка. Нет, нечего терять голову из-за цветной девчонки, сказал себе Роджер.
      - Послушайте, - прервал он молчание.
      - Да?
      - Я думаю, надо возвращаться, и, может быть... вам надо вернуться в аптеку.
      - Что? - не поняла Амелия.
      - Я говорю... вам следует пойти на работу во второй половине дня.
      - Что? - снова не поняла Амелия.
      - А потом я смог бы... м-м... зайти за вами попозже, может быть, после работы, и... м-м... мы, может, смогли бы поужинать вместе, хорошо?
      Амелия как вкопанная остановилась на деревянных мостках. Ветер пытался сорвать с неё голубой платок, окутывавший голову и крепко завязанный на подбородке. Девушка взглянула на него недоуменно и отчасти вызывающе. В опущенных руках она держала перед собой сумочку. Некоторое время она стояла не шелохнувшись, сверля его взглядом своих карих глаз.
      - О чем вы говорите? - наконец обрела дар речи Амелия. - Я уже сказала хозяину, что у меня головная боль. С какими глазами я сейчас вернусь и что скажу ему?
      - Но мы попозже встретимся, - пробормотал Роджер, - поужинаем вместе.
      - Вы что, совсем?.. Она не дала вырваться словам, вертевшимся на языке, и только раздраженно вздохнула. Помолчав, Амелия подняла на него глаза и рассерженно спросила:
      - Что это, в конце концов, значит?
      - Ничего.
      - Две минуты назад, когда вы меня целовали...
      - Я просто обещал кое-кому...
      - Так что вас так напугало? Скажите, я хочу знать. Вам не нравится, как я целуюсь?
      - Нравится.
      - Тогда что же? А-а, я думаю, вы боитесь, что вас увидят с цветной девушкой? Боитесь привести к себе цветную?
      - Не в этом дело.
      - Если хотите, можем пойти к нам, в любой момент. Но в нашем доме только цветные, и там полно крыс, под ногами бегают. И трубы протекают, и проволока торчит...
      - Где я остановился, тоже есть крысы.
      - Правда, моей матери не понравится, если я, - это слово она подчеркнула, - приведу в дом белого мужчину. Она опять заведет свое, она мне про это все уши прожужжала, ещё когда я была маленькой: "Золотко, берегись этих белых мужчин, они только и думают, чтобы залезть к тебе под платьице и лишить тебя девственности".
      - Послушайте, Амелия...
      - Но моя мамочка, моя железная мамочка, одного только не знает - что её дорогая маленькая Амелия лишилась этой девственности в двенадцать лет, летом, на крыше дома. И сделал это не белый мужчина и даже не белый мальчик. Это были шесть человек из уличной банды, называвшей себя "Персидские боги". Это были негры, такие большие и черные, каких я никогда в жизни не видела. - Амелия замолчала, потом с горькой иронией добавила: А моя дуэнья тем летом была на отдыхе, я думаю. Где-нибудь на пляже. В Песчаной бухте, где собираются сливки общества, не иначе. Так в чем дело, Роджер?
      - Ни в чем?
      - Вы не голубенький случайно?
      - Какой?
      - Не гомик?
      - Нет.
      - Тогда в чем же дело?
      - Встретимся попозже, вот и всё, - продолжал вилять Роджер. - Просто мой друг... ну, тот, о котором я говорил...
      - Да, и что?
      - Просто надо встретиться с ним.
      - Какой удобный друг!
      - Мне надо увидеться с ним.
      Амелия вздохнула.
      - Надо, - гнул свое Роджер.
      Амелия снова вздохнула.
      - Пойдемте, пора идти, - сказал Роджер.
      - Я дам вам свой домашний телефон. В аптеку я сегодня не пойду. Раз уж сказала, что у меня болит голова.
      - Хорошо.
      - Вы позвоните мне?
      - Да. Да, я думаю.
      - Почему "думаю"?
      - Потому что я... Амелия, пожалуйста... пожалуйста, не давите на меня. Не давите на меня, хорошо?
      - Извините.
      - Я постараюсь позвонить вам, и мы вместе поужинаем.
      - Ладно.
      В метро они почти не разговаривали. Они сидели рядом, и Амелия иногда поворачивала голову и бросала на него взгляд, но он был поглощен мыслями о Молли и о том, что он должен сделать. Да, он должен поступить именно так, другого не дано, глупо даже думать об этом.
      Надо идти в полицию, ничего другого не придумаешь.
      Они остановились на углу квартала, в котором она жила. Было уже почти двенадцать дня. По узкой улице пробежал сильный порыв ветра. Амелия прижала воротник к горлу и втянула голову.
      - Позвоните мне, - просто сказала она.
      - Я постараюсь.
      - Я буду ждать. - Наступило молчание, потом Амелия шепотом промолвила: - Мне нравится, как ты меня целуешь, белый человек, - и, повернувшись, пошла к своему дому.
      Роджер провожал её взглядом, пока она не скрылась из вида, а затем направился к зданию, где помещался полицейский участок.
      ГЛАВА ШЕСТАЯ
      Пошел снег.
      Снежинки, большие и мокрые, таяли, едва коснувшись асфальта, крыш автомашин, мусорных баков, стоявших у подъездов домов. На каменной стене парка, на его пригорках, больших камнях снег начал скапливаться. Местами, тонким слоем, но все-таки скапливался. Роджер шел вдоль стены, покрытой почти прозрачным снежным одеялом, и посматривал на здание полиции, располагавшееся по ту сторону стены. Роджер сделал глубокий вдох и решительно пересек улицу.
      Поднялся по ступенькам. Роджер насчитал их семь.
      Перед ним было две двери. Роджер взялся за ручку левой, но та не поддалась. Тогда он подергал за ручку правой двери. Та поддалась и впустила его в большое помещение, по левую сторону которого во всю его длину шли зарешеченные окна, а вдоль ряда окон тянулось нечто вроде широкой стойки. На ней лежал лист бумаги со сделанной от руки жирной черной надписью: "Посетителям останавливаться у стола дежурного". За столом сидело двое полицейских в форме. У одного были сержантские нашивки. Его сосед сидел за коммутатором в наушниках. Футах в четырех от стола был установлен барьер из металлических труб. На стене перед столом висели электрические часы. Они показывали двенадцать пятнадцать. К этой же стене был прикреплен радиатор отопления, а по бокам от него стояли две скамейки. На стене висел маленький указатель маленький указатель белого цвета, но испачканный, на котором черным было написано "Группа детективов". Указывал он на железную лестницу, ведшую на второй этаж. Стены помещения были окрашены в бледно-зеленый цвет и казались грязными.
      Перед столом стояли двое задержанных, оба прикованные наручниками к металлическому барьеру. Рядом находился патрульный полицейский. Сержант задавал вопросы. Роджер подошел к одной из скамеек напротив стола и сел.
      - Когда ты их задержал? - спросил сержант у патрульного.
      - Когда они выходили оттуда, сержант.
      - А где это было?
      - На Эйнсли тысяча сто двадцать.
      - Это где? В районе Двенадцатой? Тринадцатой?
      - Тринадцатой улицы.
      - А как называется заведение?
      - "Дамское платье", - ответил патрульный.
      - Значит, их взяли в дамском платье, - пошутил сержант, и все, включая задержанных, засмеялись. Кроме Роджера, которые не уловил юмора.
      - У них там склад на чердаке, склад готового платья, - пояснил патрульный. - Там почти никогда никого нет. Разве что когда принимают товар или отправляют.
      - Значит, чердак, да?
      - Да.
      - У них и нормальный склад есть?
      - Да.
      - На нашей территории?
      - Да, маленький склад на Калвер.
      - Значит, магазин дамского платья. Так, ребята, стало быть, вы выходили оттуда. И что вы делали в "Дамском платье"? - спросил сержант, и все снова засмеялись.
      - Мы искали голубей, - ответил один из задержанных, прекратив смех и сразу сделавшись серьезным. На вид ему было лет двадцать пять, он основательно зарос, а одет был в серый замшевый пиджак.
      - Как тебя зовут, парень? - спросил его сержант.
      - Манкьюзо. Эдвард Манкьюзо.
      - Так, хорошо. Теперь расскажи-ка про голубей, Эдди.
      - Мы ничего не обязаны ему говорить, - вмешался второй. Он был примерно одного возраста с Манкьюзо, такой же косматый и нестриженый. На нем было темно-коричневое пальто. Брюки выглядели длинноватыми для него. Они взяли нас там без всяких оснований. Мы можем подать на них за незаконное задержание.
      - А как тебя зовут? - спросил сержант второго.
      - Фрэнк Ди Паоло. Вы знаете, что вам грозит за незаконное задержание?
      - Да, мы знаем, что нам грозит за незаконное задержание. Вы спустились по ступенькам с чердака, где находится склад дамского готового платья. Что вы там делали?
      - Мне нужен адвокат, - заявил Ди Паоло.
      - Зачем адвокат? Мы же ещё и бумаг на вас не завели.
      - А у вас и оснований для этого нет.
      - Я обнаружил на чердачной двери следы отмычки, - спокойно сообщил патрульный.
      - Это наверняка осталось с другого раза, кто-то другой пытался, возразил Ди Паоло. - Вы нашли при нас какой-нибудь инструмент для взлома?
      - Ишь ты, всё про инструмент знает, - заметил сержант коллеге, а затем вновь повернулся к Ди Паоло и спросил его: - Ты ведь действительно всё знаешь про инструментарий взломщика?
      - Поживешь в этом паршивом районе - всё про всё узнаешь, - ответил Ди Паоло.
      - Включая и то, как вскрыть склад на чердаке и увести оттуда кое-какую одежонку? И об этом всё знаете?
      - Мы искали голубей, - заявил Манкьюзо.
      - Каких голубей?
      - Своих голубей.
      - На складе?
      - Нет, на крыше.
      - Вы держите голубей на крыше этого дома?
      - Да нет, мы держим их на крыше дома два-три-три-пять по Двенадцатой улице, вот где мы их держим.
      - А причем тут чердак?
      - Ни при чем, - ответил Манкьюзо.
      - Мы не имеем никакого отношения к этому складу, - поддержал его Ди Паоло. - Мы оказались в этом здании только потому, что наши голуби залетели не его крышу.
      - Мы только хотели поймать их там, вот и поднялись туда, - гнул свое Манкьюзо.
      - А в чем дело? - спросил сержант. - Ваши голуби летать, что ли, не умеют?
      Патрульный засмеялся. Это поощрило сержанта на развитие темы.
      - Надо же, у них голуби, которые не умеют летать!
      Патрульный полицейский опять засмеялся.
      - Летать-то они умеют, но иногда их зовешь, зовешь, а они и не думают возвращаться. С нашей крыши мы увидели, что два голубя сидят на крыше этого дома , где склад...
      - А-а, вы знали, что на чердаке этого дома находится склад?
      - Нет, мы не знали этого, пока не попали туда. Когда мы поднимались на крышу, то и увидели надпись, что там склад.
      - И раз уж вы там очутились, то решили заодно и взломать дверь склада.
      - Что - "взломать"? Мы шли на крышу за голубями!
      - А где они?
      - Кто?
      - Те голуби?
      - Когда мы поднялись на крышу, они улетели.
      - А я-то думал, что они не умеют летать.
      - Кто вам сказал? Это вы всё, мы так не говорили.
      По металлическим ступенькам со второго этажа к столу дежурного спустился человек, и оба полицейских разом повернули головы в его сторону. Он был хорошо одет и гладко выбрит, разрез глаз придавал его лицу что-то азиатское. Это был коротко стриженый, но не совсем под "ежик", светлый шатен, без головного убора. На ходу он что-то читал - похоже, какой-то бланк, - потом сложил и убрал его во внутренний карман пиджака. Остановившись возле стола, он обратился к сержанту:
      - Дэйв, я пойду перекушу. Если кто спросит, буду в половине второго в два.
      - Хорошо, Стив, - сказал сержант. - Ты этих двух не знаешь? - спросил он.
      Человек по имени Стив посмотрел на Манкьюзо и Ди Паоло и отрицательно покачал головой.
      - Нет. А кто они?
      - Большие любители голубей, - пояснил сержант, и при этом хитро глянул на патрульного. Тот засмеялся. - Значит, ты их не знаешь, да, Стив?
      - Не знаю.
      Сержант посмотрел на Ди Паоло и сказал ему, показывая на Стива:
      - Вот видишь этого человека? Это один из самых бравых ребят нашего участка. Я правильно говорю, Стив?
      Человек, который явно был детективом, только в штатском, улыбнулся и пробормотал:
      - А как же, конечно.
      - Я что хочу тебе сказать: тебе сильно повезло, что ты рассказываешь свои байки мне, а не у него там на верху. - На "у него" сержант сделал ударение. - У него там для таких, как ты, есть специальные резиновые штаны, правильно, Стив?
      - Не одни, а двое, - поправил детектив. - И кусок свинцовой трубы.
      - А нам и нечего рассказывать, - сказал Манкьюзо.
      - Мы пошли на крышу за голубями, - вступил и Ди Паоло, - это чистая...
      - Пока, Дэйв, - сказал детектив.
      - ...Правда. Мы увидели их ещё с крыши нашего дома, где гоняли голубей...
      - Пока, Стив. Надо ж, в феврале...
      - Что "в феврале"? - не понял Ди Паоло.
      - В феврале, в такой день, гонять голубей? А зад себе не боишься отморозить?
      - А какое это имеет отношение...
      Роджер резко встал. Детектив направился к выходу. Когда и Роджер подошел к дверям, сержант посмотрел на него с спросил - так, будто только что заметил его:
      - Вам что-то нужно, мистер?
      - Нет, всё нормально, - ответил Роджер.
      Роджер рывком отворил дверь. В последний раз он услышал, как Ди Паоло опять начал рассказывать про голубей. Дверь закрылась. Спустившись по ступенькам, Роджер посмотрел сначала налево, затем направо и увидел того детектива по имени Стив. Тот шагал по Лесной авеню, спрятав руки в карманы серого твидового пальто и пряча лицо от ветра. Роджер быстро пошел за ним. Он не смог бы объяснить, что его так неожиданно подняло со скамейки. Может, он ушел из-за того, что они так некрасиво отнеслись к тем двум парням: вначале задержали их, а теперь стараются приписать им попытку ограбления склада на чердаке, хотя было очевидно, что эти ребята залезли на крышу за своими голубями. Может, из-за этого, а может, и из-за того, как улыбнулся тот детектив, когда сержант сказал, что он - один из самых бравых сотрудников участка. А он улыбнулся и сказал: "А как же, конечно" - так, как если бы на самом деле он не был никаким бравым детективом, а простым парнем, который делает свою работу, а по работе чисто случайно связан с такими вот людьми, которые то ли пытались, то ли не пытались ограбить склад дамского платья.
      Этот детектив был чем-то приятен Роджеру с лица. Чем - Роджер не мог сказать. Он только знал, что в этом мире есть люди никчемные, а есть приличные, и этот детектив сразу показался Роджеру приличным человеком, точно так же как Паркер, тот, что появился в забегаловке, сразу почему-то показался ему человеком никчемным.
      Надо же, как быстро вышагивает этот парень, подумал Роджер.
      Роджер прибавил шагу, стараясь не упустить из виду серое пальто. Детектив был высоким - не таким, как сам Роджер, но, по меньшей мере, его рост составлял шесть футов и один-два дюйма. Он отличался широкими плечами и узкой талией, шел уверенным шагом, каким ходят хорошие спортсмены, хотя от падающего снега тротуар стал мокрый и скользкий. Снег продолжал падать, мокрый и тяжелый, и снежинки были крупными, как на рождественских открытках. Вокруг царило два цвета - серый и белый, и лишь некоторые здания выделялись своим ржаво-красным цветом. Все обычно представляют себе город в черно-белых тонах, но во время сильного снегопада внезапно начинаешь обращать внимание на многоцветность зданий: красный кирпич, зеленые рамы окон, желтый или голубой цвет, который исходит из окон, от штор и занавесок.
      Следуя за детективом, Роджер почувствовал, что у него снова начало подниматься настроение. Он всегда любил снег, а сейчас снегопад всё усиливался, мостовые и тротуары становились белыми, снег весело поскрипывал под ногами. В Дик-Трэйси, когда шел снег, художник местной газеты разрисовывал всю первую полосу снежными вихрями. Он умел рисовать снег, который шел там три-четыре раза за зиму.
      Детектив свернул за угол, и Роджер ускорил шаг. Он поскользнулся, но не упал. Завернув за угол, Роджер увидел, что детектив остановился перед рестораном, примерно посредине квартала. Он стоял, держа руки в карманах, несколько втянув голову. Снег падал на непокрытую голову, отчего волосы с такого расстояния казались седыми. Он явно кого-то ждал, и Роджер оглядывался вокруг, присматриваясь, где бы можно было постоять, не привлекая чужого внимания. Все-таки тот человек - детектив, напомнил себе Роджер. Он все знает про слежку, поэтому надо действовать быстро, надо на что-то решаться: либо идти за ним, либо повернуть в другую сторону, либо найти укрытие, либо притвориться, что и ты кого-то ждешь. Нет, подойду-ка я прямо к нему, подумал Роджер. Подойду прямо к нему и расскажу все, что собирался сказать. Какой смысл темнить?
      Он уже направлялся к детективу, когда к ресторану подъехало такси и из него вышла женщина.
      Красивая это была женщина.
      Роджер находился в восьми-десяти футах от нее, когда она выходила из машины. В момент, когда женщина слезала с сиденья, юбка поползла вверх и на мгновение открыла колени, но женщина одернула её быстрым движением руки и потом расплатилась с водителем. Детектив протянул ей руку, она взялась за нее, подняла на него глаза, и очаровательная улыбка озарила её лицо. Господи, до чего она была красива! У неё были черные волосы, и темно-карие глаза. Женщина улыбнулась детективу глазами, губами, всем лицом, затем подошла к нему поближе и быстро поцеловала его в губы. Не в щеку или в подбородок, а в губы, быстро и как-то неожиданно. Потом она немного отстранилась от него, взяла его за руку, пальцы их рук переплелись в замысловатом узоре, и они двинулись к входной двери ресторана. Снег упал ей на лицо, она помотала головой, подергала личиком, широко улыбнулась, и Роджер подумал, что она из тех женщин, которые расцветают в присутствии мужчины. Но было что-то еще, чего он не распознал с первого взгляда. Потом, когда они уже открыли дверь и вошли в ресторан, он понял: эта женщина чувствует себя очень-очень счастливой оттого, что находится рядом именно с этим мужчиной.
      Роджера так никогда не любили.
      Он открыл ресторанную дверь и последовал за ними.
      И внезапно вспомнил о Молли.
      ГЛАВА СЕДЬМАЯ
      Роджер тогда пересек помещение бара и подошел к её столику. Она на мгновение вскинула на него глаза и вновь занялась своим напитком. Перед ней стоял маленький бокал, а в нем было виски с чем-то, а может, что-то еще, предположил тогда Роджер. И взглянула она на него без интереса, и к напитку своему вернулась тоже без всякого интереса, будто устала от всех и вся в этом мире.
      - Мне очень жаль, что я захватил ваш столик, - с виноватой улыбкой произнес Роджер.
      - Забудьте об этом, - ответила она.
      Он потоптался возле столика в ожидании приглашения сесть, но женщина продолжала смотреть на свой бокал, сосредоточившись на пене, цепляющейся за внутренние стенки. Выражение недовольства и досады на её лице делало её ещё большей простушкой, чем она была на самом деле.
      - Что ж, - добавил Роджер, - я просто хотел извиниться.
      Он повернулся и уже пошел было прочь, решив, что ей не интересно и не хочется, чтобы он присел за её столик. Но потом вдруг до него дошло, что эта женщина, возможно, не привыкла к ухаживаниям со стороны мужчин и не знала, как вести себя с человеком, который подошел и заигрывает с ней. Он замер на месте, снова повернулся к ней и спросил:
      - Я могу сесть?
      - Располагайтесь, - просто ответила она.
      - Спасибо, - сказал Роджер и сел.
      За столом воцарилось молчание.
      - Не знаю, зачем вы спрашиваете, - первой нарушила молчание женщина. По-моему, вы садитесь, где вам нравится. - Она снова опустила глаза и стала пальцами играть черешком вишни в своем бокале.
      - Но я же нечаянно, - стал оправдываться Роджер. - Я ведь не знал, что там кто-то сидит.
      - Ну ладно, проехали, - успокоила она его.
      - Выпьете чего-нибудь? - предложил Роджер.
      - А у вас самих что-нибудь есть?
      - Пиво. Я не любитель крепких напитков.
      - Я тоже, - сказала женщина. - Разве что чего-то сладенького, вроде этого.
      - А что это, кстати?
      - Виски с лимоном.
      - Я так и подумал. - Помолчав, Роджер спросил: - Разве виски с лимоном - это сладкий напиток?
      - Я попросила поменьше лимона.
      - А-а.
      - Да.
      - Так вы выпьете ещё бокальчик?
      Женщина пожал плечами.
      - Можно. Почему бы и нет?
      Роджер сделал знак официанту и, когда тот подошел, заказал:
      - Мне - пиво, а леди - ещё виски с лимоном.
      - Поменьше лимона, - подсказала женщина - Роджеру, а не официанту.
      - Поменьше лимона, - передал Роджер её слова официанту.
      - Хорошо, - бросил официант и удалился.
      - Меня зовут Роджер Брум, - представился Роджер. - А вас?
      - Молли Ноулен.
      - Ирландская фамилия, - отметил Роджер, почти что про себя.
      - Да. А Брум?
      - Думаю, английская. Или шотландская. А может, и то и другое, ответил Роджер.
      На некоторое время за столом установилось молчание.
      - Вы часто сюда заходите? - поинтересовался Роджер.
      - Я здесь впервые, - ответила Молли.
      - И я тоже.
      - Вы где-то здесь живете?
      - Нет, - ответил Роджер. - Я живу на окраине штата.
      - А я из Сакраменто, - сообщила Молли. - Это Калифорния.
      - Вы серьезно?
      - Серьезно, - подтвердила Молли с улыбкой.
      Даже улыбка не делает её хорошенькой, подумал Роджер. У неё были слишком длинные зубы, и из-за этого на нижней губе оставались отметины.
      - Далеко вы от дома отъехали, - удивился Роджер.
      - Да, неблизко, - согласилась Молли.
      Подошел официант. Пока он ставил на столик напитки, оба молчали. Потом Роджер подал Молли её бокал.
      - Что ж, - предложил Роджер тост, - выпьем за иногородних.
      - Я тут уже целую неделю, - сообщила Молли, сделав глоток из бокала в ответ на тост Роджера.
      - А что привело вас сюда? - полюбопытствовал Роджер.
      - Не знаю, - ответила Молли. - Так вышло. Ищу работу.
      - Нашли?
      - Пока нет. Никак не найду.
      - А какого рода работу вы ищете?
      - Секретарскую. Я в Калифорнии окончила специальные курсы. Я очень хорошо стенографирую.
      И печатаю со скоростью шестьдесят слов в минуту.
      - Тогда вы легко должны найти работу, - предположил Роджер.
      - Вы думаете? - неуверенно спросила Молли.
      - Не сомневаюсь.
      - Я неинтересная, - просто сказала она.
      - Что?
      - Неинтересная я, - повторила Молли. Она остановила взгляд на своем бокале и вновь стала играть вишенкой из коктейля. - Мужчины хотят, чтобы у них были красивые секретарши. Понимание этого - единственное, что я приобрела за время поисков, - сказала Молли, пожав плечами.
      - Не пойму, какое это имеет значение, - произнес Роджер.
      - Еще какое.
      - Ну, я думаю, всё зависит от того, как на это посмотреть. У меня нет секретарши, но я точно не отказался бы взять себе такую, как вы. Я не вижу изъянов в вашей внешности, Молли.
      - И на этом спасибо, - поблагодарила она и смущенно засмеялась, не веря, тем не менее, в искренность его слов.
      - А как ваши предки смотрят на то, что вы забрались так далеко на восток? - поинтересовался Роджер.
      - У меня нет родителей.
      - О, простите, я не хотел...
      - Оба умерли, когда мне было девятнадцать. Отец умер от рака, а через полгода скончалась и мама. Все говорили, что из-за того, что очень переживала смерть отца. Как вы думаете, можно умереть от этого?
      - Не знаю, - растерянно ответил Роджер. - Думаю, так может случиться.
      - Все бывает. - Молли пожал плечами. - Но как бы там ни было, я осталась одна на целом свете.
      - Но у вас должны же быть родственники, - предположил Роджер.
      - Кажется, у мамы есть брат в Аризоне, но он даже не знает о моем существовании.
      - Как это так?
      - А, ещё задолго до моего появления на свет отец повздорил с дядей насчет какого-то имущества, которое, как говорил отец, принадлежало моей маме. Точно не скажу, но кажется, какая-то земля в Аризоне. Ну и вот, дядя потащил отца в суд, они долго судились, и отец проиграл дело. С тех пор отношения между ними прервались, я даже не знаю, как его зовут - этого дядю. А он не знает, как меня.
      - Да, неприятно, - сказал Роджер.
      - Ой, да кому это нужно? Разные там родственники...
      - Нет, родственники - дело хорошее.
      - М-м, наверное, - нехотя согласилась Молли.
      Помолчали. Роджер сделал пару глотков пива.
      - Да, вот так. И с девятнадцати лет я одна.
      - А сейчас вам сколько? - не удержался от вопроса Роджер.
      - Тридцать три, - прямо ответила она. - И я решила, что надо что-то менять. Дай, думаю, поеду на восток и поищу там работу получше. Но пока что ничего не нашла.
      - Найдете, - с уверенностью произнес Роджер.
      - Надеюсь. У меня кончаются деньги. Когда я приехала сюда - неделю назад, - то остановилась в центре, и это обходилось мне в двадцать долларов в день. Поэтому в пятницу я перебралась подальше от центра, но и там это стоило мне двенадцать долларов в день. Так что вчера я переехала в самый настоящий подвал, но зато я продержусь так чуть подольше, понимаете? В этом городе пропадешь, если не будешь шевелиться и смотреть по сторонам. Надо же, когда я уезжала из Калифорнии, у меня было две с половиной сотни долларов и полный чемодан одежды. Я надеялась, что быстро где-нибудь пристроюсь, но пока что... - Молли пожал плечами. - Может, завтра.