Глава 4

Доктор Карл Нелсон появился на террасе всего пару минут спустя после упоминания его имени, он поцеловал в щеку Милейни, поздоровался за руку с Мейером, которого уже видел накануне. Его представили Карелле, он крепко пожал его руку, повторив имя.

– Детектив Карелла, – произнес он, кивнув и улыбнувшись, словно пытался навсегда запечатлеть это имя в своей памяти. Потом повернулся к Милейни и спросил: – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, Карл, – сказала она. – Я тебе еще вчера вечером сказала.

– Ты хорошо спала?

– Да.

– Это было ужасно, – сказал Нелсон. – Вы, джентльмены, надеюсь, понимаете.

Карелла кивнул. Он наблюдал за тем, какое впечатление на Милейни произвело появление Нелсона. С первого момента, как он появился на террасе, она как бы убралась в себя, скрестила руки на груди, словно защищаясь от сильного ветра. Поза была, конечно, театральной, но, тем не менее, вполне искренней. Если она и не боялась этого высокого человека с глубоким голосом и проницательными карими глазами, то уж наверняка относилась к нему с подозрением; и подозрение это заставляло ее пассивно отгораживаться от окружающих.

– Вы провели вскрытие? – спросил Нелсон у Мейера.

– Да, сэр.

– Могу я узнать о результатах? Или же вы их держите в секрете?

– Мистера Джиффорда убили большой дозой строфантина, – сказал Карелла.

– Строфантина? – Нелсон был искренне удивлен. – Весьма необычно, а?

– Вам знакомо это лекарство, доктор Нелсон?

– Да, конечно. Вернее, я знаю о нем. Но, насколько я помню, я никогда его не прописывал своим пациентам. Оно очень редко используется.

– Доктор Нелсон, мистер Джиффорд ведь не страдал сердечным заболеванием?

– Нет. Кажется, я уже говорил это вчера вечером детективу Мейеру. Совершенно точно, нет.

– Значит, он не принимал дигиталиса или какого-нибудь другого глюкозида?

– Нет, сэр.

– А что он принимал?

– Что вы имеете в виду?

– Он вообще принимал какие-нибудь лекарства?

Нелсон пожал плечами.

– Нет, насколько я знаю.

– Вы были его личным врачом. Кому же знать, как не вам?

– Это верно. Нет, Стэн лекарств не принимал. Если, конечно, не учитывать таблеток от головной боли и витаминов.

– Что он принимал от головной боли?

– Смесь эмпирина и кодеина.

– А витамины?

– Все виды В и С.

– Сколько времени он принимал витамины?

– Несколько месяцев. Он переутомился, и я порекомендовал ему витамины.

– Вы их прописали ему?

– Прописал? Нет, – Нелсон покачал головой. – Он принимал “Плексин”, мистер Карелла. Его можно купить в любой аптеке без рецепта. Но я рекомендовал ему эти витамины.

– Вы рекомендовали именно эту разновидность?

– Да. Ее производит весьма солидная фирма, и я считал это средство совершенно безо...

– Доктор Нелсон, в каком виде производятся эти витамины?

– В капсулах. Как и большинство витаминов.

– Какого размера капсула?

– Нуль. Или двойной “О”.

– Доктор Нелсон, имел ли мистер Джиффорд привычку принимать витамины во время съемок шоу?

– Видите ли, нет, я... – Нелсон замолчал. Он взглянул на Кареллу, потом повернулся к Милейни, потом снова пожал плечами. – Но тогда вообще все возможно.

– О чем вы, доктор Нелсон?

– О том, что кто-то, может быть, заменил витамины строфантином.

– А такое возможно?

– Ну, а почему нет? – сказал Нелсон. – Капсула “Плексина” делается из непрозрачного желатина и состоит из двух половинок. Думаю, что вполне возможно открыть капсулу и заменить витамин строфантином. Он снова пожал плечами. – Но это, кажется, ужасно сложный способ... – Он замолчал.

– Способ чего, доктор Нелсон?

– Ну... убийства человека.

На террасе снова повисла тишина.

– Он каждый день принимал эти витаминные капсулы? – спросил Карелла.

– Да, – ответил Нелсон.

– А вы не знаете, когда он принимал их вчера?

– Нет, я...

– Я знаю, когда, – сказала Милейни.

Карелла повернулся к ней. Она по-прежнему сидела на низкой табуретке, сложив руки, – потерянная, одинокая, замерзшая.

– Когда? – спросил Карелла.

– Он проглотил одну капсулу вчера после завтрака. – Милейни помолчала. – Мы встретились с ним вчера днем в городе и поели вместе. Он тогда принял еще одну.

– В какое время это было?

– Сразу после еды. Около двух часов.

Карелла вздохнул.

– В чем дело, мистер Карелла? – спросила Милейни.

– Мой коллега начинает ненавидеть время, – сказал Мейер.

– Что это значит?

– Видите ли, миссис Джиффорд, желатиновая капсула растворяется за шесть минут, высвобождая содержимое. А строфантин действует моментально.

– Значит, в капсуле, которую он проглотил днем, яда не было?

– Это верно, миссис Джиффорд. Он проглотил ее в два часа, а приступ начался не раньше восьми сорока пяти. Это почти семь часов разницы. Нет, яд он должен был принять на студии.

Нелсон задумчиво молчал.

– Тогда, может быть, надо допросить... – начал он и резко замолчал, поскольку в доме громко зазвонил телефон.

Дейвид Крэнтц был деловит и краток. Голос его потрескивал в телефонной трубке.

– Вы мне звонили?

– Да.

– Как Милейни?

– Кажется, нормально.

– Вы, я смотрю, даром время не теряете.

– Мы пытаемся выполнять свои обязанности, – сухо сказал Карелла, вспомнив, как Мейер описывал свою встречу с Крэнтцем. Интересно, думал он про себя, неужели у всех телевизионных работников такие противные голоса?

– Что вы хотите? – спросил Крэнтц. – Мой телефон не замолкает все утро. Каждая газета в городе, каждый журнал, каждый кретин хочет в точности знать, что произошло вчера вечером. А откуда я знаю, что произошло?

– А разве вас там не было?

– Я был наверху, в комнате спонсоров. И видел все только по монитору. Что вы хотите от меня? Я очень занят.

– Я хочу в точности знать, где вчера вечером был Стэн Джиффорд перед тем, как последний раз выйти в эфир.

– Откуда я знаю, где он был? Я же сказал вам, что сидел наверху, в спонсорской комнате.

– Куда обычно он уходит во время съемки, когда спускается со сцены, мистер Крэнтц?

– Это зависит от того, сколько у него времени.

– Предположим, что у него было столько времени, сколько требуется фольклорным певцам, чтобы спеть две песни.

– Тогда, я думаю, он ушел в свою уборную.

– Вы можете проверить это для меня?

– У кого я должен, по-вашему, это проверить? Стэн умер.

– Послушайте, мистер Крэнтц, не хотите ли вы мне сказать, что в вашей хорошо отлаженной организации никто не знает, где был Стэн Джиффорд, пока певцы исполняли свой номер?

– Я этого не говорил.

– А что же вы сказали? Боюсь, я вас неправильно понял.

– Я сказал, что я не знаю. Я был наверху. Я поднялся туда за пятнадцать минут до эфира.

– Хорошо, мистер Крэнтц, спасибо. Вы успешно доказали свое алиби. Я так понимаю, что Джиффорд к вам ни разу наверх не поднимался в тот вечер?

– Совершенно верно.

– Значит, вы не могли отравить его, вы ведь это имеете в виду?

– Я не пытался доказать свое собственное алиби. Я только...

– Мистер Крэнтц, кто может знать, где был Джиффорд? Кто-нибудь знает? Хоть кто-нибудь в вашей организации знает?

– Я выясню. Вы можете позвонить мне позднее?

– Я лучше заеду. Скажите, вы весь день будете у себя?

– Да, но...

– Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

– О чем?

– О Джиффорде.

– Вы что, подозреваете меня?

– Разве я говорил это, мистер Крэнтц?

– Нет, это я сказал. Так как?

– Да, мистер Крэнтц, я подозреваю вас, – сказал Карелла и повесил трубку.

По дороге в город Мейер молчал. Карелла, заменивший его за рулем, бросил на него взгляд и спросил:

– Сейчас поедем к Крэнтцу или после обеда?

– После обеда, – сказал Мейер.

– У тебя вид усталый. В чем дело?

– Кажется, заболеваю. В голове вата.

– В этом чистом свежем загородном воздухе немудрено, – сказал Карелла.

– Нет, я, должно быть, простудился.

– Я могу и один съездить к Крэнтцу, – предложил Карелла. – Может, домой поедешь?

– Нет, пустяки.

– Честно. Я справлюсь...

– Хватит об этом, – сказал Мейер. – Ты действуешь мне на нервы. Так моя мать со мной разговаривала. Скоро ты начнешь спрашивать, не забыл ли я дома чистый носовой платок.

– Кстати, ты чистый носовой платок взял? – спросил Карелла.

Мейер рассмеялся, но среди смеха вдруг чихнул. Он полез в карман, помедлил, а потом повернулся к Карелле.

– Ты видишь? – сказал он. – У меня нет чистого носового платка.

– Мама учила меня вытирать нос рукавами, – сказал Карелла.

– Ясно, а можно мне рукавом? – спросил Мейер.

– Что ты думаешь о нашем почтенном медике?

– У тебя есть в машине салфетки?

– Посмотри. Что ты думаешь о докторе Нелсоне?

Мейер пошарил в перчаточном ящике, нашел бинт и шумно высморкался. Он снова чихнул и затем ответил:

– Ты знаешь, как я отношусь к врачам. Но этот мне особенно противен.

– Почему?

– Он выглядит, как холеный киношный негодяй, – сказал Мейер.

– Из чего следует, что мы спокойно можем исключить его из подозреваемых, верно?

– Чтобы исключить его из подозреваемых, есть и более веские основания. Он был дома вчера вечером, когда транслировали шоу. – Мейер помолчал. – С другой стороны, он врач, а значит, имеет доступ к такому редкому лекарству, как строфантин.

– Но помнишь, вскрытие предложил именно он?

– Точно. Еще одна причина, чтобы забыть о нем окончательно. Если уж ты отравил кого-нибудь, то не бегаешь за полицией, подсказывая, где найти яд, верно?

– Красивый киношный негодяй именно так и сделал бы.

– Разумеется, но тогда красивый киношный полицейский тут же догадался бы, что красивый киношный негодяй пытается отвести от себя подозрения.

– Мудрая Милейни думает, что это он отравил ее мужа, – сказал Карелла.

– Милейни Печальная, ты хотел сказать. Интересно, почему?

– Нам надо спросить ее об этом.

– Я хотел, но Карл Тяжелый не отходил от нее ни на секунду.

– Мы позвоним ей в другой раз. Возьми на заметку.

– Да, сэр, – сказал Мейер. Помолчав немного, он добавил: – Это дело воняет.

– Где привычные старомодные убийства топором?

– Яд, как правило, женское оружие, согласен? – спросил Мейер.

– Еще бы, – сказал Карелла. – Вспомни историю. Вспомни знаменитых отравителей. Вспомни Нейла Крима и Карлайла Харриса. Вспомни Ротлэнда Б. Молино. Вспомни Хенри Ландру, вспомни...

– Ладно, понял, – сказал Мейер.

ОТЧЕТ О ПРОВЕРКЕ ЗАЯВЛЕНИЯ

Полицейское управление

Вид преступления: Нападение Участок: 87-й

Следственный отдел: 87-й Номер заявления: 306 В-41-11 Дата написания отчета: 14 октября Имя заявителя: Воллнер Майлс С. Адрес заявителя: 1116, Шеферд-стрит

Место происшествия: то же самое

Дата происшествия: 13 октября

Дата и время получения заявления: 13 октября, 2 часа 30 мин. пополудни

Имя детектива: Бертрам Клинг

ДОПРОС МАЙЛСА ВОЛЛНЕРА И СИНТИИ ФОРРЕСТ

Майлс Воллнер является президентом компании “Аудио-визуальные компоненты Воллнера”, находящейся по адресу: Шеферд-стрит, 1116. Он утверждает, что 13 октября, вернувшись с обеда примерно без четверти два, обнаружил у себя в приемной незнакомого мужчину. Мужчина отказался назвать себя и объяснить, зачем он пришел, а когда Джанис Ди Санто, секретарь Воллнера, по его просьбе попыталась дозвониться в полицию, он стал ей угрожать. Воллнер тут же спустился на улицу и обратился к дежурному Рональду Фэарчайлду, номер жетона 36-104, 87-й участок, который и поднялся в его офис. На вопросы Фэарчайлда мужчина ответил, что пришел повидать девушку. На вопрос “какую?”, ответил: “Синди”. (Синди – это уменьшительное от мисс Синтия Форрест, которая работает в компании помощником психолога).

Воллнер послал за мисс Форрест, которая, посмотрев на мужчину, сказала, что не знает его. Когда она попыталась уйти, мужчина схватил ее за руку, и в этот момент Фэарчайлд предупредил его, чтобы он оставил девушку в покое, потом двинулся к нему, подняв дубинку. Мужчина набросился на Фэарчайлда и нанес ему несколько ударов по голове, и когда Фэарчайлд упал, то и по груди. Позднее Фэарчайлда доставили в больницу “Буэна Виста”. У него оказались выбиты четыре зуба и сломаны три ребра. Воллнер утверждает, что никогда ранее мужчину не видел, мисс Форрест – тоже.

Мисс Форрест является дочерью погибшего Энтони Форреста (отчеты следственного отдела от 201А-46-01 до 201 А-46-31), первой жертвы серии снайперских убийств, случившихся два с половиной года назад. Проверка досье выявила, что Льюис Редфилд был приговорен к смерти на электрическом стуле и что приговор приведен в исполнение в тюрьме Каслвью в марте прошлого года. Кажется, связи между этим преступлением и снайперскими убийствами нет, но я распорядился, чтобы мисс Форрест показали фотографии тех, кто сидел в Каслвью (во время пребывания там Редфилда), а затем был освобожден. Сомнительно, чтобы это к чему-нибудь привело, поскольку Редфилд находился в камере смертников все время до приведения приговора в исполнение, хотя, конечно, у него были контакты с другими заключенными, и он мог организовать преследование мисс Форрест и других родственников своих жертв.

Мои предшествующие контакты с мисс Форрест по снайперскому делу вызвали у нее крайнюю неприязнь к моей персоне. Если потребуется дальнейшее расследование, я бы просил, чтобы его поручили кому-нибудь другому из детективов.

Бертрам Клинг, детектив 3-й категории

Лейтенант Питер Бернс прочитал отчет Клинга днем в четверг, а затем позвонил в следственный отдел и пригласил Клинга к себе. Когда Клинг пришел, Бернс закурил сигару, выпустил клуб дыма и спросил:

– Что это еще за “крайняя неприязнь к моей персоне”?

Клинг пожал плечами.

– Я ей не нравлюсь, Пит. Не хочу все сваливать на нее. У меня тогда были нелегкие времена. Впрочем, зачем я тебе все это рассказываю?

– М-м-да, – сказал Бернс. – А что ты думаешь о тюремном следе?

– Ничего серьезного. Но проверить стоит, что мы теряем? – Он посмотрел на часы. – Она именно сейчас должна быть в архиве, где ей покажут фотографии.

– Может, что-нибудь и получится.

– Может быть. Чтобы совсем закрыть эту версию, я позвонил в некоторые семьи жертв Редфилда. Пока не во все. Но те, с кем я говорил, утверждали, что никаких происшествий, никаких угроз, ничего похожего не было. Я все делал очень осторожно, Пит, не беспокойся. Я говорил им, что мы проводим рутинную проверку. Я не хотел их волновать.

– Хорошо, – сказал Бернс. – Значит, ты не чувствуешь, что здесь присутствуют мотивы мести?

– Если они есть, то связаны с кем-то, кого Редфилд знал еще до того, как мы поймали его, или же встретил в тюрьме. В любом случае, зачем кому-то рисковать своей головой ради мертвого человека?

– Да, – сказал Бернс, задумчиво попыхивая сигарой, а затем снова взглянул на отчет. – Четыре выбитых зуба и три сломанных ребра – суровый клиент.

– Да, но Фэарчайлд – новичок.

– Я знаю. И все равно, клиент, кажется, особого уважения к закону не испытывает.

– Мягко выражаясь, – подтвердил с улыбкой Клинг.

– В твоем отчете сказано, что он схватил девицу Форрест за руку.

– Это так.

– Мне не нравится это, Берт. Если этот тип так легко избивает полицейского, то что он способен сделать с девушкой, застав ее где-нибудь одну?

– В том-то и дело.

– Нам надо его поймать.

– Конечно, но кто он?

– Может, в архиве выяснится по фотоснимкам.

– Оба обещала позвонить сразу после просмотра.

– Может, нам и повезет.

– Может.

– А если нет, то надо выкурить этого типа. Я не люблю, когда бьют полицейских, это во-первых. И мне не нравится, что этот тип может где-нибудь подкараулить девушку. Он выбил у Фэарчайлда четыре зуба и сломал три ребра. Кто знает, что он сделает с беспомощной маленькой девушкой?

– Она высокая. Пит. Я имею в виду, для девушки.

– И все же. Если мы все не продумаем, то можем получить убийство.

– Ну, зачем же заходить так далеко. Пит?

– Все может быть. Нам надо его выкурить.

– Как?

– Еще не знаю. Чем ты сейчас занимаешься?

– Грабежами военных магазинов. А еще нападением.

– Когда был последний налет?

– Три дня назад.

– И что ты собираешься делать?

– Он, похоже, грабит их по очереди на Калвер-авеню. Я, пожалуй, устрою засаду в следующем за ограбленным.

– Ты думаешь, что он так скоро снова пойдет на дело?

– До сих пор промежутки составляли что-то около двух недель.

– Тогда почему такая спешка?

– Ну, он может изменить свое расписание.

– Он может изменить и порядок грабежей тоже. В этом случае ты устроишь засаду не там, где надо.

– Верно. Я просто думал...

– Это подождет. А что за нападение?

– Пострадавший – парень по имени Ванни Марино, он мелкий сбытчик наркотиков, живет на Эйнели-авеню. Около недели назад к нему подъехали двое парней на машине и избили его бейсбольными битами, сломав ему обе ноги. Соседи поговаривают, что он таскался за женой одного из этих двоих. Вот почему, дескать, ему и ноги поломали – чтобы больше за женщинами не мог бегать. А то, что он еще и сбытчик, чистая случайность.

– Что касается меня, то пусть бы они его убили, – сказал Бернс. Он вынул носовой платок из заднего кармана, высморкался, а потом продолжил: – Дело мистера Марино может подождать. Я хочу, чтобы ты занялся девушкой, Берт.

– Я думаю, что этим лучше заняться кому-нибудь другому. Сомневаюсь, что мне хоть что-то удастся из нее вытащить.

– А кому я могу его поручить? – спросил Бернс. – Уиллис и Браун занимаются ножевыми убийствами. Хейз сидит в засаде, Мейер и Карелла расследуют эту проклятую телевизионную штуку. Энди Паркер...

– А, может, я могу с кем-нибудь из них поменяться?

– Я не люблю, когда дела меняют сыщиков после начала расследования.

– Я сделаю все, что ты скажешь, Пит, но...