Как бы то ни было, но я налила себе чашечку ароматного напитка и присела за стол в дальнем, затемненном углу зала. Затемненным вовсе не потому, что не работала система освещения, а для того, чтобы создать атмосферу уюта. Меня тянуло в этот уголок – наверное, я устала от ослепительных вспышек и так мало спала, что у меня болели глаза от яркого света.

Поставив чашку на низенький стол, я опустилась в потертое кресло. После долгого сидения на жестких стульях во время бесконечных переговоров в конференц-зале ныло все тело. Все ушибы и ссадины, которые не обнаружила Элеонор, теперь требовали к себе внимания. Я машинально дотронулась до шеи и повернулась, чтобы взглянуть на экран, вмонтированный в стену, на котором можно было увидеть расположение серых кораблей относительно станции. И только тут вспомнила, что все кончено.

Нет ни сэрасов – их корабль-контейнер незаметно для наших датчиков покинул станцию и исчез где-то в районе пояса астероидов, – ни их имплантата. Я не знаю, почему рассеялись другие серые корабли, но мы радовались этому обстоятельству. Возможно, так они были запрограммированы. Корабли Конфлота преследовали их, но не догнали.

После исчезновения серых кораблей мне как будто чего-то стало не хватать. В душе росла пустота, существующая в уголках сознания, полных тягостных воспоминаний и образов – образов смерти, чудовищ и ловушек. У меня не было сил обращаться сейчас к этим воспоминаниям, и я сидела, тупо глядя в пространство и стараясь ни о чем не думать. Я знала, что комиссия с флагмана вернется через час и заседание продолжится, и понимала, что мне сейчас нельзя лечь и заснуть, потому что образы нахлынут на меня и разбередят душу. Я так устала, что мне требовалось сделать над собой усилие, чтобы поднять чашку.

Кофе был замечательным. Меня удивил его забытый горьковатый вкус. Я вспомнила Землю и родной дом, и эти воспоминания имели для меня больше реальности, чем сегодняшние переговоры. Я сделала глоток и закашлялась. Горячий кофе обжег горло.

– Хорош кофеек, а? – раздался рядом со мной голос Мердока.

Поставив свою чашку на столик, он плюхнулся в кресло, и оно заскрипело под ним.

Не произнеся больше ни слова, он устало потер подбородок и стал молча пить кофе. Сделав несколько глотков, с довольным видом крякнул и на мгновение застыл с чашкой в руках, уставившись, подобно мне самой, невидящим взглядом в пространство.

Так мы сидели минут десять, похожие на мумии, находящиеся в состоянии криостаза.

– Билл…

– М-м?..

Он медленно повернулся ко мне, ему, очевидно, было трудно сосредоточиться. Мердок выглядел ужасно – налитые кровью глаза, сухая кожа, обтягивавшая сильно проступавшие височные кости и скулы. Куртка расстегнута.

– Ремонт системы рециркуляции зоны Холма уже закончили?

– Да, сегодня утром. Макгир сказал, что послал вам отчет. – Он допил кофе и посмотрел на меня, держа чашку в руках. – Вы получили его? О Господи, Хэлли. Вы ужасно выглядите. Неужели вам так и не удалось поспать?

Я не могла сдержать усмешки.

– Что смешного я сказал?

Он был слишком утомлен, чтобы раздражаться.

– То же самое я подумала о вас.

Мердок откинулся на спинку кресла. Я решила изменить тему разговора, но не сразу нашлась.

– Мы выдвинули обвинение против Триллита? – спросила я.

Он задумался на мгновение.

– Да. Но он может позволить себе заплатить большой штраф. Я слышал, он сейчас ведет переговоры о получении лицензии на занятие туристическим бизнесом здесь, на станции.

– Он хочет заняться туризмом?

Со стороны мы, наверное, были похожи на пьяных.

– Да, теперь сюда будут приезжать, чтобы развлечься.

Мердок зевнул и, почесав затылок, взглянул на меня.

– Кстати, я вспомнила. Вич хочет остаться здесь.

– Что?..

– Я думаю, его поставили перед выбором – или вернуться, получить выговор и понижение в должности, или остаться на Иокасте. Он выбрал последнее.

– Ну что ж. Нам ведь нужен управляющий.

Сначала мысль о том, что придется и дальше работать с Вичем, показалась мне неприятной. Тогда я подумала: что за черт, он ведь прекрасно справляется со своими обязанностями, а в случае чего у нас есть на него управа.

– С вами все в порядке?

– Да.

Я вспомнила минуты, предшествовавшие гибели Геноита: я с болью сознавала, что мы потеряли диск, и в моей душе росло беспокойство при мысли о том, что мы попали в ловушку. Но после, проводя операцию в центре станции против кчина, я ощущала облегчение от того, что начала действовать. Не знаю, что нашло на меня, но подозреваю, что это был один из тех моментов в жизни, о которых потом вспоминаешь с изумлением и спрашиваешь себя: какой же надо было быть идиоткой, чтобы сделать такое?

Я еще до конца не поняла, как отношусь к смерти Геноита. До сих пор у меня не прошел шок, поскольку все произошло так внезапно. Конечно, я сожалею о его смерти. Но если говорить начистоту, к этому примешивается чувство облегчения. Облегчения от того, что Геноит меня больше никогда не обманет.

Мердок похлопал ладонью по столу, чтобы привлечь мое внимание.

– Вы уверены, что с вами все в порядке?

– У меня болят ушибы, – призналась я. – И одежда все еще пахнет отбросами, которые перерабатываются в системе рециркуляции. Наверное, надо завести новую.

Я пошла к люку обслуживания, чтобы налить себе еще чашечку кофе.

– Что вы теперь собираетесь делать? – спросил Мердок, полуобернувшись ко мне.

– Теперь?..

– Ну, после того, как вся эта шумиха утихнет.

Я снова села за стол, не зная, что ему ответить. Честно говоря, я не загадывала так далеко. Сейчас моя голова была занята переговорами.

– Думаю, найду себе работу по специальности.

Он удивленно взглянул на меня.

– Вы хотите сказать, что снова станете инженером? – Мердок обвел рукой зал. – А кто будет руководить всем этим?

О возвращении к своей профессии я сказала, не подумав, однако втайне я давно мечтала об этом.

– Я не политик, Билл. Если идея независимости восторжествует, людям нужен будет избранный глава станции. На эту роль подойдет тот, кто хорошо ладит и с Конфедерацией, и с другими политическими силами.

– То есть не вы?

– Нет, думаю, не я. Дэн Флорида был бы хорош на этом посту. А что вы будете делать?

Он пожал плечами.

– Я не собираюсь подавать в отставку, если это то, о чем вы спрашиваете. Приму любое назначение, которое последует от руководства.

– После пребывания здесь вы заслуживаете более спокойной работы.

Я хотела, чтобы он улыбнулся, но выражение его лица оставалось серьезным. Наклонившись вперед, Мердок положил ладони мне на колени. Ладони были очень большими и тяжелыми.

– Чем бы вы дальше ни занялись в жизни, берегите себя, ладно? – И он поцеловал меня.

Я была так изумлена, что ответила на поцелуй. Он был коротким и целомудренным. Так, наверное, целуются старомодные возлюбленные, чтобы просто подтвердить существование друг друга.

Мердок убрал руки с моих коленей и встал. У него был непринужденный вид, но он не совсем твердо держался на ногах.

– До свидания.

– Да, до встречи…

У меня было что сказать ему, но я решила не делать этого сейчас.

Генерал сообщил, что привез с собой нескольких гостей.

На этот раз со станцией состыковался очень вместительный шаттл, и когда мы – Мердок, Вич и я – вышли встречать прибывших, то поняли, почему они прибыли на таком большом корабле.

– Мы привезли Эна Барика, которого вы хорошо знаете, – сказал генерал. – А это – Эн Серат.

– Вызовите Гриффиса и Рэйчел, – шепнула я Сасаки, которая командовала группой эскорта.

Генерал, который настоял на том, что только трое его охранников должны быть вооружены – это, кстати, вызвало бурю негодования со стороны Мердока, – произнес речь. Конфедерация в его лице, заявил он, ознакомилась с нашим заявлением и обещала рассмотреть его на ближайшем заседании Совета Конфедерации. Члены Совета сняли также судебные обвинения со всех, включая офицерский состав Конфлота. Это великодушие было проявлено с учетом того, что мы сохранили станцию для Конфедерации.

В этот момент появились Рэйчел и Гриффис. Потрясенные, они не сводили глаз с инвиди, а Сасаки давала им краткие объяснения.

Оба инвиди тихо стояли в тесном помещении вестибюля. Они не были похожи друг на друга, несмотря на одинаковую одежду. Барик выглядел более подтянутым, он был высок и строен. Эн Серат, напротив, был толстым, и его костюм потерял свои яркие краски. Он, должно быть, ходил в нем второе столетие. Чувствовалось, что они в натянутых отношениях. Но, как противоположные полюса магнита, их тянуло друг к другу.

– Я хотела бы задать Эну Серату несколько вопросов, если он не возражает, – сказала я вежливо.

Я напомнила себе, что мы вновь вернулись в мир, где всеми командуют инвиди. Они пишут программы, которые правят всем остальным миром.

Эн Серат вышел вперед. Его движения были медленны и плавны.

Я шагнула ему навстречу, и он, не спрашивая разрешения, вдруг выпустил свое щупальце и дотронулся до моей груди. Я замерла на месте и вскрикнула от неожиданности. Мне было немного щекотно.

– Вы хотите что-то узнать, не так ли?

Его механический голос был звонче и теплее, чем голос Барика, и сильно отличался по тембру. Я поймала на себе взгляд Рэйчел.

– Вы установили диск на «Калипсо». И послали корабль сюда.

– Правильно.

– Вы были уверены, что он прибудет именно в эту точку галактики?

– Нет, у меня не было никакой гарантии. Но сроки были относительно ясны.

В его речи в отличие от речи Барика не было никой нечеткости, я не ощущала в нем замешательства по поводу предмета нашего разговора.

– Вы помните нас? – Гриффис выглядел потрясенным новой встречей с инвиди.

Серат повернулся к нему:

– Да, помню.

– Вы использовали и нас, и эту станцию для своих политических целей, – возмущенно сказала Рэйчел.

– Так может показаться со стороны.

– Вы знали о мине?

По-видимому, ей давно хотелось спросить об этом. Серат выпустил другое щупальце в направлении ее лица.

– Не все вещи проявляют себя. Это было слишком удаленно.

– Но почему все эти события произошли именно здесь? – задала я вопрос, который давно мучил меня. – Неужели это место какое-то особенное?

– Дело не в месте. – Казалось, мой вопрос позабавил его.

– Я не понимаю. Если дело не в месте, значит, во времени?

– Барик говорил с вами об узлах?

– Да.

Взоры всех присутствующих обратились к Барику, тот стоял неподвижно.

– Подозреваю, что он, как всегда, выражался недостаточно ясно, – заметил Эн Серат. – Пожалейте его, если можете. Он не мог не позволить случиться всем тем бедам, которые произошли со станцией, потому что не мог осмелиться что-либо изменить. Это помешало бы «Калипсо» прибыть в эту точку. И все же, ничего не предпринимая, он тем самым фактически настраивал вас, подготавливал к тому, что вы захотите завладеть диском и присоединиться к мятежникам, пытающимся развалить Конфедерацию.

Я понимала мотивы, которыми руководствовался Эн Барик, но не испытывала к нему жалости. Мне было жаль Кевета, Квотермейна и других обитателей станции, которые погибли, потому что Эн Барик бездействовал.

– Так что такое узлы? – спросил Гриффис.

– Узлы – это концентрация… причин, которые оказывают заметное воздействие, – сказал Серат. – Они изменяют направление строк так сильно, что мы это отчетливо видим.

– Определенные события имеют существенные последствия? – уточнил Гриффис.

– Это – результат, как вы это понимаете. В действительности все происходит, конечно, не так линейно. И события в вашем понимании приводятся в движение действиями живых существ.

– Такими, например, как ваше решение помогать Нгуену? – спросила я.

– Или таким, как ваше решение изменить здесь баланс сил. Некоторые живые существа сами являются узлами. – Он снова коснулся моей груди. – Подобно вам.

– Мне? – Мне не нравилась мысль, что я представляю собой какую-то концентрацию причин.

– Я послал вам диск, хотя не знал, кто вы.

Я подошла ближе к инвиди и обратилась к Барику:

– Почему вы медлили? Я забрала бы диск, если бы не вы. А теперь вы потеряли свою монополию на выход в гиперпространство.

Но вместо Барика мне ответил Серат:

– Возможно, в этом нет ничего ужасного, хотя многие мои соплеменники думают иначе.

В голосе инвиди явно слышались веселые нотки. Я застонала.

– Не понимаю. Почему бы вам просто не передать нам эту проклятую технологию?

– Потому что, как я уже сказал, многие мои соплеменники все еще полагают, что из-за этого произойдет что-то ужасное.

По телу Барика пробежала дрожь. Так вот в чем состояла суть разногласий. Информация Геноита была правдивой. Я была рада видеть в лице Серата союзника «Девятки», но методы, которыми он действовал, вызывали у меня не меньшее беспокойство, чем когда-то методы Геноита.

– Теперь это не имеет никакого значения. Диск разрушен, – сказала я.

– Вы его разрушили, – заметил Серат.

Это не было обвинением, он просто констатировал факт. На этот раз я ничего не ответила ему.

– И теперь все вернутся к своей прежней жизни так, как будто ничего не случилось?

Гнев, который слышался в голосе Рэйчел, поразил нас всех.

– Мы ликвидировали угрозу тени. Вы называли ее серыми кораблями. Это было наследием торов. Было бы печально, если бы они заполучили нашу технологию.

– А какая роль отводилась сэрасам во всей этой схеме? – спросила я почти столь же сердитым тоном, каким до этого говорила Рэйчел. То, как мной манипулировал Геноит, было пустяком по сравнению с игрой инвиди.

– Они были непредвиденным фактором.

– Они, вероятно, погибли. Держу пари, они тоже не предвидели этого.

– Вы испытываете чувство сожаления?

– Я испытываю чувство… что нас используют. – Я посмотрела на Рэйчел, Мердока и даже на Вича. – Мы все это чувствуем.

– Мы все делаем то, что должны делать, – сказал Серат. – Один из ваших старейшин как-то сказал мне: «Наши сожаления – это то, что определяет нас».

– Я сожалею о том, что мы потеряли диск, и думаю, что вам следует передать всем это изобретение. – Я постаралась сформулировать эту фразу как можно более четко.

– Вам вовсе не нужно сожалеть об этом. Вы найдете ваше дезада.

Опять это слово! Я вспомнила Квотермейна и подумала, что он неправильно истолковывал это понятие.

– Дезада… нет никакого «особого времени», правильно? Есть только сейчас. Всегда сейчас. Этот момент.

Тело Серата дрогнуло, он вдохнул полной грудью так, словно почувствовал неимоверное облегчение.

– Вы подаете надежды. – Он снова медленно пошевелил Щупальцами, что, как я уже заметила, являлось у него предисловием к каждой фразе. Серат тоже по-своему мог раздражать собеседника, иначе, чем это делал Барик. – Если всякое время – вечно настоящее, то, значит, время не исправишь.

– Мне кажется, все эти ваши высокопарные фразы – сплошное надувательство, – заявила Рэйчел, ринувшись мимо меня к инвиди. Остановившись перед Сератом, она взглянула на него снизу вверх. – Вы просто хотите, чтобы другие делали за вас то, что вы сами сделать боитесь. Это называется у вас невмешательством. Вы просто не желаете брать на себя ответственность за что бы то ни было!

Она подняла сжатые кулаки, как будто хотела ударить инвиди. Гриффис положил ей руку на плечо, стараясь успокоить.

– Рэйчел…

Но она стряхнула его руку. Я кивнула Мердоку, и он что-то шепнул Сасаки. Генерал и другие молча наблюдали за этой сценой. Охранники все с тем же скучающим видом стояли, уставившись перед собой в пространство.

Сасаки мягко взяла Рэйчел за руку и попыталась отвести ее в сторону. Они прошли мимо инвиди, но, оказавшись рядом с охранниками, Рэйчел вдруг толкнула Сасаки на одного из них и выхватила у него оружие – тот лишь изумленно взглянул на пустую руку. Рэйчел тем временем направила оружие на Серата.

Мгновение мы все смотрели на нее в замешательстве. А затем Мердок быстро огляделся, оценивая ситуацию, и на его скулах заходили желваки. Ни охранники, ни генерал не могли выстрелить в Рэйчел, поскольку не имели свободного обзора. И я была рада этому. Всем нам необходимо было сохранять спокойствие.

Гриффис отшатнулся в ужасе. Сасаки хотела броситься к Рэйчел, но та остановила ее жестом.

– Без глупостей, – сказала она и снова сосредоточила все свое внимание на инвиди, целясь в него.

Мердок мог, пожалуй, наброситься на нее, но Рэйчел успела бы спустить курок прежде, чем он скрутил бы ее. Я проклинала себя за то, что позволила генералу обезоружить Мердока.

– Что вы делаете? – вскричала я, стараясь, чтобы мой голос звучал удивленно.

Рэйчел засмеялась так непринужденно, как никогда не смеялась со дня своего прибытия на Иокасту.

– Вам это ничего не напоминает, Хэлли? Это ведь старый библейский рецепт: око за око.

– Я вас не понимаю.

Я надеялась, что она не умеет обращаться с оружием.

– Не старайтесь выиграть время. – Она захохотала и указала оружием на инвиди. – Именно так поступали эти парни. Они используют наше время, используют наши жизни. А теперь я хочу отнять жизнь у него.

Рэйчел направила дуло на Эна Серата.

– У вас ничего не получится. На них защитная одежда, – сказал Мердок.

Я стояла спиной к телохранителям, но слышала шорох одежды и скрип обуви: они маневрировали, ища точку, из которой могли бы выстрелить в Рэйчел.

– Это просто смеш… – начал было генерал, но я не дала ему договорить.

– Рэйчел, опустите оружие, – потребовала я.

Мердок и Сасаки молчали. Они четко знали правила: не наседай на человека с оружием, не дави на него. Надо действовать осторожно, один на один.

– Вы уверены, что эта одежда защитит их от выстрела? – Рэйчел дернула оружием.

Судя по выражению лица Мердока, он не был уверен. Я тоже не знала этого наверняка. Пистолет был небольшой, аккуратный, такие носят телохранители высокопоставленных особ. Я надеялась, что им хватило ума поставить его на предохранитель.

– У нас надежные костюмы, – послышался рокочущий голос Барика из транслятора.

– Надежные? А почему вы тогда выглядите такими взволнованными? – Она была возбуждена и ожесточена. – Давайте попробуем и посмотрим, правы ли вы. Несколько человек пытались убить одного инвиди, когда те впервые прилетели на Землю. Помните, Ганнибал, что тогда случилось?

Гриффис бросил на меня тревожный взгляд. Он, как и я, заметил маневр охранников.

– Да, Рэйчел. Мы защитили их. Они были гостями нашей планеты.

Рэйчел не понравился этот ответ.

– Это было вторжение. Мирное, но вторжение.

– Рэйчел.

Я глубоко вздохнула и шагнула вперед. Охранники, стоявшие позади нас, тихо выругались: я мешала им выстрелить. Я намеренно сделала это.

– Нет! – Она подняла оружие, приготовившись нажать на спуск. – Ни шагу дальше!..

Я широко развела руки в стороны.

– Хорошо, Рэйчел, что прошло, то прошло. Давай обо всем забудем.

– Для меня ничего не прошло. – Она пристально посмотрела на меня и направила дуло мне в грудь. – Вы здесь самая плохая, – сказала она. – Вы знаете, что они делают, но продолжаете сотрудничать с ними. Вы предаете всех нас. Вы предаете нашу историю. Неужели так трудно сказать им, – она кивнула в сторону инвиди, – что мы не нуждаемся в них, что мы не хотим больше видеть их?

– Теперь уже поздно винить нас за ваши ошибки, Рэйчел. Мы пытались как могли исправить то, что вы сделали с нашим миром. Если произнести такие слова настолько просто, то почему это не сделало ваше поколение?

Рука Рэйчел дрогнула.

– Потому что мы не могли этого сделать, – мягко ответил за нее Гриффис. – Потому что мы жили в таком хаосе, что у нас не было выбора.

– Рэйчел, вам станет легче, если вы убьете меня? – Я не скрывала усталости, звучавшей в моем голосе.

– Нет.

– Если вы убьете этих инвиди, это что-нибудь изменит?

– Нет.

– В таком случае отдайте оружие.

Ее лицо помрачнело, и Рэйчел медленно опустила руки, в которых сжимала пистолет. Мердок, чертыхнувшись, бросился к ней и, схватив за руки, отвел дуло оружия в сторону от присутствующих.

Рэйчел тихо плакала. Обезоруживший ее Мердок отдавал приказы своим подчиненным. Генерал тут же отменял их и отдавал другие. Гриффис безуспешно пытался успокоить Рэйчел. Охранники с побагровевшими лицами стояли у стены по стойке «смирно». Оба инвиди застыли и были похожи на статуи.

Я направилась прочь от них всех, чувствуя себя больной и разбитой. Меня задели за живое слова Рэйчел. Они поразили меня больше, чем ее поступок. Я спрашивала себя, была ли я способна сделать то, что сделала Марлена Альварес, – загородить своим телом инвиди, как она загородила президента?..

Рэйчел, конечно, не права. Наше соглашение о нейтралитете имеет большее значение, чем она полагает. Это начало чего-то нового. «Девять Миров» рано или поздно займут достойное место в Конфедерации. Это только вопрос времени.

Потому что я хорошо запомнила диск инвиди. Не во всех подробностях, конечно, но его детали, словно голоса сэрасов, звучавшие когда-то в моем мозгу, неуловимо запечатлелись в моей голове. Дайте мне только время, и я спроектирую его.

Ведь каждому нужно иметь какое-то хобби.