День третий, 4:00 утра

«Ему нужно кое-что в той зоне станции, в которую ему трудно добраться. Речь идет о складском отсеке в «Сигме». Он дал мне приспособление, необходимое, чтобы беспрепятственно войти туда.

Он говорит, что я не должен знать подробностей.

Он говорит, что это нлитри. Если попытаться перевести это понятие, то наиболее близкое к нему по смыслу слово будет «информация», хотя нлитри шире по своему значению и вмещает в себя все – от докладной записки до пророчества. Я полагаю, что эта информация находится на чипе или каком-нибудь другом устройстве хранения данных. Мастер снабдил меня всем необходимым, чтобы переписать ее в любом случае.

Он обещал многое рассказать мне, как только я заполучу нлитри, а вы знаете, какое значение имеет для меня всякая новая информация.»

Нашел ли Квотермейн то, за чем был послан? Судя по его второму письму – да, нашел.

«Я буду ждать вас, потому что хочу передать это именно вам. Мне кажется, я знаю, зачем ему нлитри, но мне не нравится то, что он задумал. Он велел мне вернуть все, но я сказал, что потерял это.»

Возможно, сказав Эну Барику о том, что потерял «это», Брин подписал себе смертный приговор. Может быть, кчин завладел информацией и Барик уже получил то, что хотел. Но в таком случае именно Эн Барик является тем таинственным лицом, которое управляет кчином. Однако это предположение еще больше запутывает все дело, вне зависимости от того, что говорит Мердок о галактических заговорах. Если Эн Барик знал, что в сговоре участвует кчин, то зачем он тогда попросил Квотермейна принести ему нлитри? Впрочем, возможно, инвиди просто не доверял кчину, существу непредсказуемому… Однако снова возникает вопрос: зачем Эну Барику понадобилось бы убивать Брина? Он просто мог бы дождаться, когда нлитри будет доставлено ему.

А что, если – подсказывал мне внутренний голос – Эн Барик перехватил второе письмо Квотермейна, в котором тот говорил, что хочет передать нлитри мне, а не инвиди? И почему Брину не нравились замыслы Барика, связанные с находкой?

Конечно, невмешательство Барика в дела станции оказалось такой же фикцией, как и невмешательство инвиди в дела Земли. Даже Вич полагал, что Эн Барик мог войти в контакт с Конфедерацией, если бы захотел. Вместо этого, вместо попыток заполучить что-то из того, что находилось на борту «Калипсо», ему следовало бы просто помочь нам выбраться из этой передряги.

Я была ужасно рассержена на Брина. Нет чтобы немедленно явиться ко мне и все рассказать – он стал клясться в мистической привязанности к инвиди, а затем, надев нелепый костюм, отправился в складской отсек, изображая из себя грабителя. Если бы он был сейчас здесь, я бы его…

Я прижалась лбом к стене кабины, пытаясь справиться с охватившим меня горестным чувством утраты. Не сейчас, ты не должна расслабляться, потом ты предашься своей скорби, твердила я себе…

Кто-то, стоявший позади меня, кашлянул. Большинство кольцевых лифтов вышло из строя, и мы вынуждены были использовать ручные подъемники, чтобы добраться из одного кольца в другое. Функционировали лишь вертикальные лифты. Типичная ситуация для нашей станции, подумала я, нажимая рычаг, чтобы продолжить продвижение по шахте. Мы отрезаем центр, и больше никому не нужно добираться туда, однако оставшиеся в рабочем состоянии лифты как раз и могут использоваться только для того, чтобы попасть в центральную, изолированную, зону. Иногда я думаю, что дух мин-ловушек, расставленных торами, продолжает преследовать нас и на станции.

Шахты ручных подъемников не такие узкие, как технические туннели, но все равно не очень приятно находиться в их замкнутом пространстве. А что, если кчин явится сюда?..

Наконец я достигла входа в шлюзовую камеру, ведущую в зону Дыма. Это был один из боковых входов, расположенный далеко от места гибели Квотермейна, Джонса и четырех других жителей станции.

Дверь шлюзовой камеры закрылась позади меня с глухим стуком. Я надела маску, ожидая, когда раздастся слабое шипение газа, извещающее о том, что началась замена воздуха.

Почему инвиди не обратился к нам с просьбой разрешить ему доступ к вещам, привезенным с борта «Калипсо»? Почему он решил действовать тайком? Что и для чего понадобилось ему? Исторические данные?

Мог ли инвиди извлечь какую-то пользу из персональных данных членов экипажа? Мне трудно было представить что-либо столь важное и опасное, ради чего Квотермейну стоило бы рисковать жизнью. Но почему Эн Барик не сообщил мне, что ему очень нужна эта информация? Ответ на этот вопрос был очевиден: он не хотел, чтобы в мои руки попало нлитри. Квотермейн не желал признавать это, но я не хотела обманывать себя.

Вспыхнула сигнальная лампочка, извещающая о том, что смена воздуха закончена и я могу войти в зону. Я направилась к выходу.

Коридор в зоне Дыма был, как всегда, наполнен молочным туманом, однако я не заметила вокруг никаких признаков жизни, что было необычно. Жители боялись кчина и предпочитали сидеть дома.

Я остановилась перед дверью Эна Барика и нажала на панель звонка. Никакой реакции. Снова позвонила. Я могла бы не соблюдать право неприкосновенности частного жилища и проверить, дома ли он. Но где еще ему быть? В службу безопасности не поступало сообщений о том, что инвиди покинул зону Дыма. Следовательно, Барик находится в своем жилом блоке. Я снова нажала на панель звонка, на этот раз всей ладонью, и долго держала руку, чтобы идентификационное устройство могло точно установить мою личность. Тот, кто находился внутри, теперь наверняка узнал меня. Я наклонилась к аудиодатчику.

– Мастер Барик, вы знаете, что это я. Мне необходимо поговорить с вами. Срочно. Я не уйду, пока не побеседую с вами, так что лучше впустите меня в дом.

Никакой реакции. Все это довольно глупо. Если, конечно, Эн Барик действительно дома.

Вокруг стояла тишина, которую нарушали лишь потрескивания работающих систем, поддерживающих стабильность окружающей среды. Похоже, здесь они прекрасно функционировали. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Из-за опасности, которая угрожала станции в случае утечки атмосферы из зоны Дыма в другие жилые сектора Иокасты, обслуживанию этих систем уделялось первоочередное внимание.

Я снова нажала всей ладонью на панель звонка, и на этот раз дверь открылась.

Я вошла в просторное жилое помещение. Эн Барик стоял неподвижно на том же самом месте, на котором я видела его в последний раз, когда была здесь. Он словно окаменел. Я осторожно обошла жаровню при тусклом красноватом свете, заливавшем комнату, и приблизилась к хозяину дома несколько ближе, чем позволяли правила приличия.

– Квотермейн мертв.

– Это известно.

– А вы знали о том, что Брин оставил мне сообщение?

– Сообщение?

В его голосе, бесцветном баритоне, слышалось удивление.

– Да, сообщение, – повторила я, и мой голос дрогнул. Нет, я испытывала к Барику не гнев и не возмущение. Как можно гневаться на бесчувственное существо, лишенное всяких эмоций?

– Вы даже не подумали о том, что он может попробовать связаться со мной? Вам даже не приходило в голову, что Брин может сохранить верность своим соплеменникам?

Говоря о верности Квотермейна соплеменникам, я, конечно, выдавала желаемое за действительное.

Застывшая узловатая фигура инвиди слегка пошевелилась.

– Он не желает ни с кем говорить сейчас.

– Это невозможно. Совершено убийство, и вы имеете к нему непосредственное отношение. Я хочу знать, что происходит.

Два его длинных щупальца начали скручиваться, а затем вдруг развернулись. Я взяла себя в руки, стараясь не показать свою робость и не попятиться.

– Он… сожалеет о совершенном насилии. – Конец фразы был произнесен после продолжительной паузы.

– Сожалеет… – Да, мы все сожалеем о случившемся. – Мастер, почему вы просто не обратились ко мне с просьбой о допуске к вещам с борта «Калипсо»?

Инвиди сделал движение по направлению ко мне, и на этот раз я все же попятилась. Я сама подошла к нему на близкое расстояние, но не желала более тесного контакта. Длинные складки кожи, висевшие вдоль его тела с обоих боков, казалось, подрагивали.

– Это было ошибкой. Он пересматривает свои взгляды.

– А что вы скажете о кчине? Это тоже было ошибкой?

Эн Барик замер, превратившись в диковинную каменную статую. Я затаила дыхание, ожидая, что будет дальше.

– Он заблудился. Необходимо вновь обрести правильный путь. Пожалуйста, уйдите.

– Нет, я не уйду, пока не получу ответы на свои вопросы. Это по вашей инициативе на станцию прибыл кчин?

Эн Барик хранил молчание, скручивая свои маленькие щупальца.

– Пожалуйста, ответьте мне.

– Он не знает это существо.

– Да, да, мы говорили об этом в прошлый раз. Вы ведь не поможете нам одолеть его.

Я сама не знала, на что надеюсь. На то, что инвиди активизирует силовое поле или вдруг достанет из складок своего тела непобедимое оружие, словно кролика из шляпы? Технология инвиди подобна волшебству, поэтому, соверши он чудо, я, наверное, не удивилась бы.

– Этот… кчин не был заметен на правильном пути.

– Что это означает? Вы хотите сказать, что ничего не знали о его появлении на станции?. Как далеко вы можете заглянуть в то, что мы называем будущим?

– Вопрос почти не имеет смысла. Все точки имеют существование, поэтому все они видимы.

– Но вы говорили, что некоторые узлы особенно важны.

– Некоторые узлы производят большее количество путей, чем другие.

– А как же индивидуумы, живые разумные существа? Вы можете видеть наше будущее?..

Кстати… могут ли инвиди видеть наше прошлое – не так, как мы сами в проблесках отдельных воспоминаний, но целиком всю жизнь? Ощущает ли Барик во мне Демору, Геноита, Иокасту, слизь? Мог ли он предвидеть смерть Квотермейна?

– Индивидуумы… – Дрожь пробежала по его телу. – Индивидуумы инициализируют пути, согласуясь со своей природой.

– Значит, вы не можете предсказать конкретное действие? Именно поэтому вы не знали заранее, что на станции появится кчин?

– Он допустил ошибку. Инвиди – тоже индивидуумы.

– Зачем ваши соплеменники прибыли на Землю?..

Этот вопрос неожиданно вырвался у меня – он изумил нас обоих.

Молчание.

Стандартных вариантов ответов – таких, как «расширение сфер влияния в галактике», «мирная экспансия», «предотвращение агрессии другой расы, которая могла истощить ресурсы Земли», – мне было явно недостаточно.

– Все дело во… взаимообмене. – Значит, еще неясно, кто кому обязан? – У вас есть потенциал для дезада.

Ах да, индикатор способности ощущать!..

– Наши отношения строятся на признании того, что вы имеете право, чтобы с вами считались. – Похоже, Барик действительно хотел, чтобы я поняла его.

– Значит, вы наблюдаете за нами? Пытаетесь определить, обладаем ли мы чувствами и ощущениями?

– Слово «наблюдать» здесь не подходит.

Я глубоко вздохнула.

– Мастер, послушайте. Мы за последнее время понесли очень много потерь… погиб человек, много лет работавший с вами. Если мы ничего не сделаем, чтобы остановить кчина, на станции произойдет катастрофа. Если вы знаете, зачем кчин прибыл сюда, скажите мне сейчас об этом.

– Он не знает. – Это был совершенно определенный ответ в отличие от остальных.

А кто же знает-то?!

– Что такое нлитри и зачем вы просили Квотермейна принести вам его?

– Он стремится исправить ошибку.

– Что это за ошибка?

– Инвиди учатся… не вмешиваться в дела других. Учатся тому, что вы называете нейтралитетом.

– Не вмешиваться в будущее?..

– Да. При пристальном наблюдении вещь, за которой наблюдаешь, меняется. В континуитет, к которому относятся члены экипажа «Калипсо», вмешался один инвиди.

– Вы имеете в виду Эна Серата?

– Да. Он попросил мистера Квотермейна отыскать… доказательство, как сказал бы мистер Мердок. Доказательство этого вмешательства.

– Нлитри – это доказательство?

– Да.

– Но почему это так важно?

Эн Барик ничего не ответил. Возможно, я должна спросить его, для кого это было важно.

– Это имеет какое-то отношение к кчину?

– Он не видит прямой связи.

– Тогда почему кчин убил Квотермейна? Брин приносил вам это «доказательство» в ту ночь, когда был убит?

– Он не говорил с ним.

Возможно, Барик говорил правду.

– Следовательно, вы не знаете, нашел Брин нлитри или нет?

Действительно, ведь Квотермейн говорил, что «Мастер сам точно не знает, что это».

– Почему вы решили, что эта информация находилась на «Калипсо»?

Длинная пауза.

– Только инвиди может это понять.

И больше я ничего не смогла от него добиться.

Брин сделал меня своим душеприказчиком, черт бы его побрал.

В голографическом завещании он спокойным голосом попросил, чтобы я распорядилась его собственностью. И хотя это причиняло мне боль, я заставила себя просмотреть его персональные файлы.

Сидя в кабинете Квотермейна, я подготовила сообщение для его родителей. Они были уже в преклонном возрасте и жили на Земле, в Окленде. Сообщение было зашифровано и внесено в начало списка официальных писем с грифом «срочно», которые были предназначены для отправки на Землю и в Конфедерацию. Один из сотрудников отдела Вича регулярно просматривал этот файл и удалял из него устаревшие сообщения.

Роясь в документах Квотермейна, я подумала о том, как мало знала его. Я огляделась – маленький кабинет был опрятным и безликим. Стандартная мебель, выпускавшаяся для Конфлота… Нет, настоящая жизнь Брина протекала не здесь.

Твердая позиция Брина в вопросе «Девятка» против «Четверки», если задуматься, объясняла, почему мой друг встал на сторону инвиди. Он был убежден в том, что они несут нам благо. И кто я такая, чтобы спорить с этим? Брин потратил большую часть своей жизни, пытаясь понять инвиди. У нас нет никаких доказательств того, что эта раса настроена к нам недоброжелательно. Правда, многие обстоятельства, связанные с инвиди, можно истолковывать по-разному…

Хотя, если вы займете противоположную позицию в вопросе «Девятка» против «Четверки», то должны будете признать, что вся структура Конфедерации доказывает лишь одно: инвиди, кчеры, мелоты и бендарлы стремятся к сохранению своего превосходства над остальными, подвластными им, мирами и пытаются держать их в подчинении. Мне не очень нравилась эта мысль, поскольку краеугольным камнем всей структуры было превосходство технологии инвиди и изобретение гиперперехода. Если бы технологии и изобретения инвиди стали каким-то образом достоянием «Девяти Миров», вся система Конфедерации сразу же рухнула бы. Но под грудой щебня могла бы быть похоронена и идея мирного сосуществования, работавшая уже целое столетие.

Однако второе письмо Брина противоречило его вере в инвиди. Что могло заставить его не согласиться с замыслами Эна Барика? Квотермейн решил, что нлитри непременно нужно отдать мне, потому что я буду использовать его совершенно иначе, нежели это сделает Барик.