В самом Слове, и именно в первой части его, автор сначала перечисляет многие предания, преимущественно неписаные, или, по его выражению, "различныя устроения, чины и уставы, правила и законы", преданные Церкви апостолами и святыми отцами и касающиеся то церковного управления, то церковного богослужения, в частности литургии, таинств и разных треб, также праздников, постов, монашества, почитания святых икон и святых мощей. Потом кратко замечает, что за эти, как и за другие священные предания, относящиеся к нашей Божественной вере, много потрудились и мужественно постояли пред царями и мучителями сами святые апостолы, святые отцы и мученики, не щадя своей жизни, и многие другие благочестивые христиане, которые, презирая мир с его славою, честию и прочими благами, все свои желания и разум посвящали вере во Иисуса Христа, которую приняли от святых апостолов и святых отцов. Наконец, обращаясь к современному христианину, говорит: "А ты, видя и слыша говорящих неподобное и презирающих церковные законы и уставы, не воспрещаешь, не возбраняешь и не заграждаешь их скверные уста. И не только не воспрещаешь им, а услаждаешься тем и других на то понуждаешь. Когда слышишь слово Божие читаемое или кого-либо говорящего от Божественных Писаний, то затыкаешь, как аспид, уши свои, будучи помрачен прелестию сатаны. Когда слышишь, что собираются в Божественную церковь на молитвы и моления, ты отбегаешь, как зверь, и пронырствуешь, как змий, и лаешь на братию, как пес, и валяешься в нечистоте, как свинья в грязи. И блаженную советницу твою, разумею совесть, советующую и говорящую тебе благое, ты попрал, и отринул, и испепелил. Объедаешься и пьянствуешь, как скот, и злопамятуешь на братию, как сатана. И когда срама ради войдешь в Божественную церковь, то не знаешь, зачем пришел, зеваешь, потягиваешься, поставляешь ногу на ногу, выставляешь и потрясаешь бедра и кривляешься, как похабный. А об уме твоем что и говорить? Ничего не найти в тебе: ни памяти о грехах, ни памяти о смерти и о том, что по смерти, ни памяти о Страшном суде, ни памяти о нестерпимых бесконечных муках; а о Царствии Небесном и о рае не только не вспоминаешь, но отступаешь и от тех, кто говорит о них, и стоишь, как бесчувственный, не слушая ни читающих, ни поющих. Считаешь лихвы и богатство, управляешь домами, говоришь о жене, о детях, о рабах и превозносишься, как другой сатана. Всех людей называешь безумными и грешными, только себя разумным и премудрым являешь всем и думаешь вечно жить в прелестном сем веке, как бессмертный. Зломыслишь, ненавидишь, завидуешь, лукавнуешь на созданных по образу Божию людей, и осуждаешь, и клевещешь, и многое другое злое совершаешь. Называешься христианином, но если не исправишься, то не знаю, как назовешься истинным христианином..." Впрочем, желая как бы смягчить свои резкие обличения, проповедник присовокупляет: "Я говорю это, не осуждая и не укоряя кого-либо, а восставляя свою леность и возбуждая себя и других к исполнению заповедей Господних, да, подвизавшись добрым подвигом и скончавши блаженное течение, получим все вместе те блага, которые уготовал Бог любящим Его, Емуже слава во веки веков, аминь". Во второй части Слова, кроме двух библейских текстов с толкованиями на них, приведены правила Седьмого Вселенского Собора и выписки из отцов и учителей церковных Василия Великого, Иоанна Дамаскина, Василия Амасийского, Иоанна, митрополита Никейского, Никона Черногорца, из толкового Евангелия, из жития святого Илариона Меглицкого, из Многосложного свитка, и из этих свидетельств одни выражают мысль, что нам даны два Завета, Ветхий и Новый; другие - что нам даны двоякого рода предания, писаные и неписаные, которые должно сохранять, а третьи перечисляют самые предания более или менее подробно или останавливаются на некоторых из них. В последней части, весьма краткой, автор говорит только, что он собрал эти свидетельства на пользу себе и ближним, к истинному извещению правой веры, да постараемся соблюдать все предания, писаные и неписаные, с правою верою и чистым житием для получения вечных благ.
      Четвертое Слово служит как бы продолжением третьего или прибавлением к нему. Здесь, в первой части Даниил повторяет прежнюю общую мысль о преданиях: "Должно неуклонно сохранять все предания, писаные и неписаные". С этою целию он вначале учит, чтобы не только пастыри и иноки, но и миряне как можно чаще читали Божественные книги, так как чрез чтение их приобретается познание о Боге и о всем, чему учили пророки, апостолы и святые отцы, о всех преданиях, писаных и неписаных, которые приняла Святая Церковь; кроме того, чтение это прогоняет печаль, вселяет радость, убивает злобу, потребляет страсть, возбуждает к добродетели, возносит от земного к небесному и вообще умудряет во спасение. Вслед за тем автор убеждает всех духовных и мирян всякого чина, возраста, пола и состояния ревностно соблюдать законы, и уставы, и все предания, писаные и неписаные, которые приняла Церковь, не принимать и чуждаться законов новых и развращенных, преданий хульных и душепагубных и постоянно упражняться в исполнении заповедей Божиих и во взаимной христианской любви, чтобы удостоиться вечных благ. Во второй части Слова речь идет, в частности, только о двух преданиях: о крестном знамении и о поклонении на восток. Для раскрытия учения о крестном знамении, о его значении, употреблении и спасительных, иногда чудесных, действиях приведены места из сочинений Василия Великого, Афанасия, Петра Дамаскина, Оригена, Феодорита, Феодора, Евсевия, Златоуста, Ефрема Сирина, из толкований на пророчество Иезекииля и на Евангелие от Марка, из жития Феодора Едесского, из сказаний Симеона Метафраста об Иоанне Богослове, из канона на Воздвижение Честного Креста и из какого-то неизвестного "Слова, еже о крестящихся". В числе этих мест, к сожалению, приведено и так называемое Феодоритово свидетельство о двоеперстном сложении для крестного знамения, внесенное потом в Стоглав и служащее доселе одним из главных оснований для упорства наших раскольников, - знак, что это подложное свидетельство тогда уже существовало и встречалось под именем Феодорита в употреблявшихся у нас рукописях и что сам Даниил принял свидетельство за подлинное и держался изложенного в нем учения. Для подтверждения же и объяснения другого предания - о поклонении на восток приведены места из Василия Великого, Иоанна Дамаскина, Афанасия Великого и "от иных книг", не сказано каких. Наконец, в третьей части Слова, сказав, что Церковь имеет многие предания и неписаные, к числу которых принадлежат знамение крестное и поклонение на восток, проповедник присовокупляет, что древние отцы и подвижники, особенно в пустынях и других местах, где не было ни икон, ни храмов, молились всегда на восток, ожидая с востока непрестанно Второго пришествия Господа Иисуса Христа и приготовляясь день и ночь к сретению Его; укоряет современных христиан, что они помышляют только о земном и нимало не пекутся о небесном, и убеждает их потрудиться в настоящей жизни для жизни вечной, притекать во святую церковь, сокрушаться о грехах своих, упражняться в чтении Божественных Писаний и поклоняться на восток, ибо от востока приидет Христос, да и Сам Он называется Востоком, и на востоке был рай, древнее отечество наше... "Но ты, - замечает при этом святитель, - свирепствуешь и скачешь, как будто хотя растерзать меня, и говоришь: "Знаю, знаю я это, еще и больше того знаю, и новое и ветхое". Благо тебе, любомудрый подвижниче, что ты знаешь многое, и ветхое и новое. Но для меня, худого, немало и то, чтобы отыскать что-либо для разрешения недоумений. Нашедши это, я насыщаю себя и другим даю; а относительно тех, кто отметает и попирает это, я имею Божественное слово: Не дадите святая псом, не пометайте бисер ваших пред свиниями (Мф. 7. 6)". Затем снова укоряет христиан, что они мудрствуют и пекутся только о земном, не памятуя ни о смерти, ни о суде, ни о вечном воздаянии, упражняются в сквернословии и сатанинских позорищах, враждуют, завидуют, лгут, нарушают клятвы, любят слушать дьявольские песни и кощунства, и убеждает исполнять Божественные заповеди для получения вечных благ.
      II. Раскрыв в первых четырех Словах те общие начала, которых должны держаться православные в делах своей веры и для охранения себя от ересей и лжеучений, Даниил три последующие Слова посвящает, в частности, двум важнейшим догматам христианства: догмату о Воплощении и догмату об искуплении, или крестной смерти Спасителя, так как эти догматы наиболее подвергались тогда у нас пререканиям со стороны жидовствовавших еретиков и их последователей.
      В первой части пятого Слова митрополит излагает православное учение о таинстве Воплощения, и, нельзя не сознаться, к чести автора, излагает ясно и раздельно, языком точным и правильным. В конце изложения он прямо указывает на цель настоящего своего Слова: "Да никто ж будет еретик и да никто ж приимет злую и пагубную ересь нетленно-мнимую, но да всяк верует и исповедует совершенна Того (т. е. Иисуса Христа) Бога и совершенна Человека". Эту древнюю нетленно-мнимую ересь, учившую, будто Сын Божий воспринял на Себя какую-то плоть, которая была нетленна с самого Его Воплощения и только казалась подобною тленной человеческой плоти, как известно, проповедовал у нас тогда князь-старец Вассиан Косой, покровитель жидовствовавших. Он упорствовал в ней даже на Соборе, судившем его, так что для вразумления вольнодумца приведен был по приказанию Даниила целый ряд древнеотеческих свидетельств. Неудивительно, если против этого лжеучения, может быть имевшего у нас немало и других последователей, кроме Вассиана Косого, Даниил счел нужным написать особое Слово, и притом самое обширное из всех своих Слов. Во второй части этого Слова для доказательства и разъяснения учения, что Иисус Христос, совершенный Бог, есть вместе совершенный Человек и воспринял наше человеческое естество со всеми его свойствами, кроме греха, автор привел а) до 18 текстов Священного Писания, преимущественно Нового Завета, с толкованиями на них; б) многие отрывки из сочинений святых отцов и учителей - Геннадия Константинопольского, Василия Великого, Иоанна Златоустого, Афанасия Великого, Феодорита, Тимофея Пресвитера, Епифания Кипрского, Косьмы Пресвитера, Симеона Нового Богослова, Григория Неокесарийского, Григория Нисского, Кирилла Александрийского, Иоанна Дамаскина, Григория Амиритского, Ефрема Сирина, большею частию по два, по три и по нескольку отрывков из каждого; в) целое обширное послание Льва, папы Римского, к Флавиану, Константинопольскому патриарху, почти все обличительное Слово на армян Иоанна, митрополита Никейского; г) многие песни из церковных канонов и отрывки из Требника, Синаксарей, Прологов и житий святых; д) отрывки неизвестных или малоизвестных авторов, как-то: от Свитка многосложного, от Слова о чудесах Пресвятой Богородицы, от правильных завещаний о Четвертом Соборе, от Слова о Четвертом Соборе, от Слова на Рождество Христово, от Хрусовой повести об обретении Честного Креста, от книги Иакова Жидовина. Достойно замечания, что некоторые из приведенных здесь свидетельств суть те же самые, которые были прочитаны по приказанию митрополита Даниила на Соборе для вразумления князя-старца Вассиана Косого, а в числе вновь приведенных находятся и два свидетельства собственно русские: отрывок из похвального Слова митрополита Илариона святому великому князю Владимиру и одна песнь из канона святителю Петру, митрополиту Московскому. В последней части Слова Даниил сначала снова объясняет, почему и для чего написано оно. "Все это, - говорит он, я собрал из Божественных Писаний любви вашей, богомудрые! Не престанем же наставлять себя и друг друга и порознь и в беседах, как проповедали пророки, научили апостолы и предали богоносные отцы относительно Воплощения Иисуса Христа, да, отревая и отсекая от себя еретический недуг, соблюдем учение и предание неповрежденным. Если мы и не возможем наставить всех, то, насколько возможно, утешим словом и постараемся воздвигнуть долу лежащие души. Это дело пастырь должен считать важнейшим из всех своих дел, т. е. чтобы учить, и наставлять, и советовать, и обращать на благое, и запрещать, и возбранять от злого". Затем, обращаясь к пасомым, продолжает: "А пасомых дело, чтобы повиноваться во всем пастырю о Господе. Ты же пастыря презираешь и ни во что полагаешь; но разве не знаешь великой власти пастырей, которую приняли они от владыки Христа, вязать и решить на земли и на небеси?.." Далее следуют общие нравственные наставления и обличения до самого конца: "Зачем не плачем о многих наших грехах? Зачем небрежем о целомудрии и чистоте и о прочем благоразумии наших детей, рабов и рабынь и нимало не печемся и не скорбим о спасении братии нашей?.. Поскорбим добровольно во временном сем житии, да возрадуемся вечно. Юн ли ты - тем прилежнее внимай, да, измлада научившись добродетельной жизни, с дерзновением войдешь в радость Господа своего. Стар ли ты - еще более внимай, ибо отшествие близко и конец неизвестен. Земледелец ли ты - от сего наиболее внимай, ибо земное смертно и тленно, а будущее бессмертно и бесконечно... Но ты все сказанное считаешь за басни, ибо ты бесчувствен и похабен... а помысли, сколько при твоей памяти отошло в будущую жизнь, сколько до твоей памяти и как скоро ныне текут друг за другом в вечное селение; бессмертным ли себя считаешь?..."
      Против таинства искупления жидовствующие еретики возражали: недостойно Бога так уничижаться - принять на себя человеческую плоть и умереть на Кресте; разве Бог не мог спасти человека иначе? На это возражение защитники православия, каков преподобный Иосиф Волоколамский, отвечали, что для Бога, без сомнения, все возможно и что Он мог бы спасти человека иначе, но Он благоволил избрать такое, а не другое средство для нашего спасения, чтобы показать Свою бесконечную благость и премудрость ("Просветитель". Слово 4). Те же мысли о благости и Премудрости Божией повторяет и Даниил: в шестом Слове он именно говорит о неизреченной благости или милости, которую показал Христос в деле нашего искупления. И как истина эта для верующего сама собою ясна и не требует многих доказательств, то естественно, что и Слово вышло очень невелико. В первой части проповедник кратко объясняет, как выразилась бесконечная любовь к нам нашего Спасителя, когда Он, будучи Сыном Божиим, благоволил облечься в наше человеческое естество и, будучи совершенно безгрешным и невинным даже по человечеству, волею принял на Себя все наши грехи и виновность, потерпел за нас страдания и самую мучительную позорную смерть. Во второй части приводит только четыре текста, один из Апостола и три из псалмов, о страданиях за нас нашего Спасителя и несколько кратких толкований, или замечаний, на эти тексты - из Феодора Студита, Исаака, Дидима, Исихия, Феодорита, Евсевия, Афанасия, Аполлинария и Григория Богослова. Наконец, в третьей части, указывая на это великое и неизреченное милосердие владыки Христа, Который понес на Себе наши грехи, потерпел за нас всякое поношение, страдание и смерть, омыл нас Своею Пречистою Кровию, извел нас от смерти в живот, от тьмы на свет, от рабства на свободу, дал нам власть быть чадами Божиими, обетовал нам живот вечный, проповедник спрашивает: "Что ж воздадим владыке Христу за все, что Он сотворил для нас и даровал нам вечный живот? Возблагодарим владыку Христа, возлюбленные, возблагодарим и прославим милость Его неизреченную; возлюбим Возлюбившего нас, умрем за Умершего за нас; возлюбим друг друга; очистим себя от всякой скверны плоти и духа. Принесем Христу Богу нашему дела благие со страхом и благоговением: веру, любовь, братолюбие, упование, терпение, смирение, кротость, сокрушение сердца, умиление, слезы, совесть очищенную. Поработаем Господу, пока имеем время... Адам праведно умер, ибо согрешил, а Христос неправедно умер, ибо не согрешил, но ради нас и нашего спасения изволил претерпеть все страдания; претерпим же и мы ради Его всякую скорбь с разумом, да наследницы будем вечных благ, благодатиею и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Емуже слава со Отцом и Святым Духом ныне, и присно, и во веки веков. Аминь". Слово это, судя по краткости его, могло быть произнесено в церкви все сполна.
      Другую мысль - о бесконечной премудрости Божией, явленной в деле нашего искупления, Даниил излагает в седьмом своем Слове. Премудрость эта, как изъясняет он в первой части, обнаружилась в том, что Христос Бог "прехитри злаго хитреца диавола", облекшись человеческою плотию, вследствие чего дьявол, признав Его за человека, дерзнул искушать Его, но был посрамлен и поруган; возбудил против Него врагов, предавших Его смерти, но Христос, нисшедши по смерти душою Своею во ад, яко Бог, связал дьявола, разрушил ад и извел из него всех верующих. После этой мысли, которая гораздо с большею подробностию была раскрыта преподобным Иосифом Волоцким в его четвертом Слове против жидовствующих, Даниил обращается к православным с своими любимыми убеждениями, как можно чаще и усерднее читать Божественные Писания, "да от сих научаеми истине, не отведены будем лжею еретическою". Во второй части Слова он приводит кроме двух-трех библейских текстов многие церковные песни и стихиры, выписки из толкового Евангелия, из Синаксаря, из Временника, из писаний святых отцов и учителей Церкви Златоуста, Максима, Кирилла, Афанасия, Григория Амиритского, Ефрема, Григория Богослова, Иулиана, епископа Тавийского, Сильвестра, Кирилла Иерусалимского, Григория, папы Римского и, в числе других, довольно большую выписку из четвертого Слова в "Просветителе" преподобного Иосифа Волоцкого. Во всех приведенных свидетельствах повторяется и выражается так или иначе, то кратко, то более или менее подробно, одна и та же мысль, что Христос "прехитрил", посрамил и победил дьявола. Последняя часть Слова не имеет внутренней связи с двумя предшествующими и содержит в себе общие нравственные наставления. "Убоимся, братие, - так начинается она, - того Страшного дня, когда придет Господь судить на землю и воздать каждому по делам его. Будем подвизаться, пока имеем время, для очищения грехов и для жизни вечной; будем веровать в смотрение Вочеловечения Господа, которое Он совершил для нашего спасения, потом воскрес, вознесся на небо и сел одесную Отца, будем веровать Второму Его пришествию..." И далее: "Будем бояться Бога и для Него делать все, что ни делаем, да не мудрствуем о себе... возненавидим славу и богатство, не пребывающие по смерти... Бегай блуда и блудных вещей; бегай позорищ и играния бесовского; не украшай лица своего на прельщение человеков, за которых Сын Божий потерпел вольную страсть..."
      III. Восьмое Слово в Сборнике Даниила служит как бы переходом от слов догматического характера, доселе нами рассмотренных и направленных против еретиков, лжеучителей и вообще вольнодумства в делах веры, к Словам нравственного содержания, направленным против современного развращения нравов. Здесь Даниил трактует уже о предмете нравственном, но не оставляет и того предмета, который доселе постоянно имел в виду, т. е. лжеучения врагов Божиих - еретиков. В первой части Слова, которая представляет собою довольно обстоятельное и вполне законченное поучение, ход мыслей следующий: Сам Бог, пекущийся о спасении человеческом, установил между людьми власти, и установил в отмщение злодеем, в похвалу же благотворцам. Отсюда двоякое следствие: должно повиноваться властям и воздавать всем им должное, но и власти как слуги Божии должны иметь попечение о соблюдении людьми Божественных законов и соблюдать род человеческий от душепагубных волков, иначе - еретиков и лжеучителей. А потому, хотя много у нас искушений в жизни, особенно от наших страстей, но будем стараться исполнять волю Божию, будем милостивы к самим себе и друг к другу, поможем сущим в беде, наставим бесчинных, утешим скорбящих, взыщем заблудших от истины, обратим прельщенных. "Скажи мне, - спрашивает, между прочим, святитель, - почему ты сопротивляешься Божию повелению, т. е. власти, установленной от Бога? Ты говоришь: "Я не сопротивляюсь". Но почему же ты преступаешь законы Духа Святого, почему хулишь имя Божие? Поступая так, ты должен принять отмщение от служителей Божиих. Ибо принявшим от Бога таковое служение как слугам Божиим подобает иметь многое попечение о Божественных законах и соблюдать род человеческий невредимо от душепагубных волков и не давать воли зло творящим человекам, которыми бесчестится имя Божие. Осуждаемы бывают тати и разбойники и другие люди, совершающие зло; приемлют казнь поправшие и оплевавшие образ земного царя; но если эти и прочие приемлют казнь, тем более - хулящие и бесчестящие Сына Божия и Бога и Пречистую Богородицу, они достойны совершенной ненависти". Во второй части Слова сведено несколько текстов из Посланий к римлянам, колоссаям, Титу, Тимофею и других - о поставлении властей от Бога, о повиновении им и об обязанности их быть в отмщение злодеям и в похвалу благотворцам. Затем приведены места из сочинений - Василия Великого, Златоустого, Афанасия Великого, Евфимия, патриарха Терновского, Феодорита, Евсевия Емессийского, Иоанна Дамаскина, Иоанна, митрополита Никейского, Нила, Феофилакта, также выписки из Изложения бывшего церковного соединения, из многих житий святых, из Временника, а из русских сочинений - два отрывка из похвального Слова митрополита Илариона святому Владимиру и отрывок из Несторовой летописи о том же князе. В одних из этих свидетельств говорится о значении предержащих властей и повиновении им; в других - о том, как должны относиться и действительно нередко относились эти власти к еретикам и лжеучителям; в третьих - как должны относиться к еретикам и вообще православные христиане.
      Последняя часть настоящего Слова, кроме того что представляет собою, подобно первой части, довольно полное и законченное поучение, содержит в себе еще ясные намеки, что оно было произнесено пред верующими в ряду других поучений. "Вы слышали прежде, - так начинает митрополит поучение это, - когда мы сподобились побеседовать к любви вашей, потом говорили вчера и ныне, о любви к Богу и к искренним и о прочем исполнении заповедей Божиих. И опять беседую к любви вашей, насколько возмогаю по худости моей, ибо знаю, что по великой вашей духовной любви к моей худости вы и худые и неразумные мои немотствования принимаете и не зазираете, если и скудно оно, и ненарочито, и нехитрословно, но духовно и полезно для хотящих спастися. Да о чем же другом и беседовать нам, отцы и братия, как не о Божественных повелениях и прочем духовном, и полезном, и спасительном? Преблагий Бог сотворил нас от небытия в бытие и даровал нам все блага, обещал и будущая неизреченные блага, но только если мы соблюдем заповеди Его и будем совершать угодная Ему". Вслед за этим проповедник призывает слушателей любить Бога и ближних, показывает связь той и другой любви, объясняет, в каких действиях могут выражаться они, дает некоторые частные наставления любить беседы душеспасительные, соблюдать меру во всем: в пище, питии, одеянии, сне, прилепляться к мужам богобоязненным, бегать бесед блудных ("бежи погибельнаго рова - блудных бесед, бежи упестрения и ломления женьскаго, не въсхощи зрети червленых ея ланит, белости же и мягкости тела, и тонкаго ея гласа, и сладости словес, яки удицею уловляющия человеки"), не предаваться никогда праздности, научающей всякому злу, - и все это, можно сказать, составляет первую половину поучения. Всю вторую половину автор направляет исключительно против еретиков. "Сотворим добрые дела о Господе какие? Покажем праведную ярость и Божественную ревность, научим хулящих не хулить имени Господня. А непослушных человеколюбно врачуй, исцеляй, исправляй и, если еще не исправляется, снова наставь любовию и мудростию, тихо и кротко; совратившихся с правого пути направь человеколюбно и милостиво, да и сам получишь милость от владыки Христа в сем веке и будущем. А против не приемлющих врачевания после многого наставления и не восхотевших прийти наконец к лучшему возревнуй ревностию Божественною, чтобы и прочие имели страх, отступили от сатаны и обратились к Господу Богу... Будь ревнитель по Господе Боге, не попусти еретикам хулить имя Христа Бога; вспомни человеколюбие владыки твоего Христа, сколько Он сотворил для тебя: небо, солнце, луну и звезды, землю, море... и Человеком соделался ради тебя, и вольную и бесчестную страсть претерпел ради тебя... А ты не хочешь злодейственным еретикам, хулящим Его и Пречистую Его Матерь, запретить, возбранить, пригрозить, но совокупляешься с ними, и ешь, и пьешь, и покрываешь их, и заступаешь. И как наречешься христианином? Не прельщайся - не христианином наречешься ты, но, скорее, лукавым бесом и самим сатаною. Ты говоришь: "Я обращаю и привожу к покаянию". Хорошо, если так, - обращай и приводи к покаянию... но блюдися от волков, блюдися от псов, блюдися от свиней, блюдися от злых делателей, блюдися от татей... Если не принимают наставлений после многого врачевания, если не обращаются и не приходят в познание истины Христовой, зачем с ними совокупляешься, зачем бываешь им другом, зачем не отдаляешься от них и не бережешься?.. Будем с опасением соблюдать знамение православной веры, сохраним ее твердою и непоколебимою от всех душепагубных еретических учений, не дадим волкам, и разбойникам, и татям ни входа, ни дверей в стадо Христово, укрепим себя и других быть доблестными и непоколебимыми в православной вере и во всем о Господе". В заключении кратко повторяются наставления - любить друг друга, помогать ближним, чуждаться зависти, ненависти, гнева, мести и показывать ревность и праведную ярость только на врагов Бога, попирающих Его законы.
      IV. Следущие пять Слов (9 - 13) - содержания нравственного. В трех первых из них, как показывают самые их заглавия, автор имеет в виду преимущественно некоторые частные предметы христианской нравственности, но касается и общих ее оснований, общих заповедей и правил; а в двух остальных Словах, что также видно из их заглавий, хотя рассуждает о нравственности христианской вообще, о ее главных заповедях и правилах, но по местам особенно останавливается на некоторых частных предметах, на частных нравственных недостатках своих современников.
      "Опять примемся за евангельское учение, опять поучимся в словах Христовых, опять полюбомудрствуем в заповедях Господних" - так начинается девятое Слово, озаглавленное: "Не судите, да не судими будете". Несмотря, однако ж, на такое заглавие, автор в первой части слова сначала призывает всех упражняться в чтении Божественных Писаний, объясняя, как оно душеспасительно, любить друг друга, показывая значение и превосходство этой добродетели, удаляться неправды, ярости, гнева, тщеславия, сребролюбия, гордости, водиться всегда и во всем страхом Божиим, быть милостивыми, кроткими, незлобивыми и пр. А затем уже начинает учить, что не должно осуждать ближних; что, осуждая других и не оказывая им милости и снисхождения, мы сами не получим милости от Бога; что если мы имеем какие-либо добродетели, то совершили их не сами собою, а только при помощи Божией ("наше есть еже въсхотети и тщатися на лучыыее; Божие же есть еже на дело извести благое наше хотение и усердие"), что мы сами великие грешники и должны испытывать и оплакивать свои грехи, а не разыскивать, и разглашать, и осуждать чужие грехи и недостатки. Во второй части Слова все приведенные свидетельства и из Писания, и из отцов Церкви и подвижников (именно: из Кирилла Александрийского, Анастасия Синайского, аввы Исаии, Ефрема Сирина, Петра Дамаскина, Никиты Стифата, Иоанна Лествичника, Никона Черногорца, Златоуста, аввы Дорофея, Максима), и из житий святых, и особенно многие и весьма обширные извлечения их Старчества, действительно направлены к подтверждению одной истины: что не должно осуждать ближних. Наконец, третья часть заключает в себе общие наставления о любви к Богу и ближним и исполнении заповедей Божиих; перечисляет разные добродетели, которые должны совершать христиане, и разные пороки (в том числе стоит и осуждение ближнего), которых должны избегать; напоминает о смерти, о суде, о вечных наградах и наказаниях, о скоротечности жизни и убеждает трезвиться, бодрствовать и со страхом и трепетом работать Господу. Оба поучения, содержащиеся в первой и последней части настоящего Слова, могли быть с назиданием произнесены в церкви.
      В десятом Слове, носящем заглавие: "Аще некая злая сотворим братиям нашим, или укорим, или оклеветаим, в таяжде впадем", автор беседует почти о той же самой истине, только выраженной в более общем виде, о которой беседовал в предыдущем Слове; а потому неудивительно, если как бы повторяется здесь и только дополняет и поясняет то, что сказано там. И здесь в первой части он сначала убеждает заботиться о духовной пище - о чтении Божественных Писаний, потом преподает некоторые общие нравственные наставления и наконец уже говорит об избранном предмете, т. е. чтобы мы не творили никакого зла братиям нашим, не осуждали их, не укоряли и не клеветали на них. Начальная мысль, по способу изложения ее, заслуживает внимания. "Вчера и ныне, - выражается проповедник, - повара стекаются в поварню, и украшают ее, и свиты переменяют, и руки простирают, и листы укрепляют, и ножи острят, и дрова накладают, и огонь возжигают, и котлы наставляют, и сковороды и горнецы поставляют; они готовят пищу к насыщению чрева, и тело наслаждается этим и укрепляется и потом сводится к истлению. Сколько тщания и подвигов требуют пища и питие, сколько золота и серебра на это исчезает!.. Если же такое тщание и попечение мы имеем о брашнах и питиях, тем более мы должны иметь всякое тщание и великое попечение о духовном. Как тленные наши тела укрепляют, услаждают и утучняют земные плоды и различные питания, так души напитывают, утучняют и исполняют веселия и благодати духовные слова. Но земные и тленные питания оканчиваются, отходят в землю и тление и бывают ни во что... А брашна духовные, т. е. поучения Святых Писаний и наставления, нескончаемо производят веселие и радость и исходатайствуют нам жизнь вечную". И здесь, как в предыдущем Слове, все приведенные во второй части свидетельства (их, впрочем, приведено немного) из Писания, из отцов Церкви (Нила, Златоуста, Кирилла, Феодора, Иоанна Лествичника, Ефрема, Афанасия Великого) и от Старчества относятся только к избранному предмету Слова и служат дополнением к тем, какие приведены в предыдущем Слове. И здесь последняя часть содержит в себе одни общие нравственные наставления: "Будем, братие, внимать себе, очищать свою совесть и испытывать себя всякий час, каясь о грехах своих, не только о согрешениях делом и словом, но и о помыслах, если и помыслили что лукавое, покаемся, будем плакать и рыдать, пока имеем время. Научимся кротости, и смирению, и простоте, будем боголюбцыи человеколюбцы..." И далее подробно излагается учение о любви к Богу и ближним почти одними текстами из Евангелия и Посланий апостольских.