По поводу самостоятельного возведения на престол митрополита Ионы русскими иерархами великий князь Василий Васильевич писал послания к Цареградскому патриарху и греческому императору, а сам митрополит Иона писал к патриарху и объяснял это событие в своем окружном послании ко всем сынам России.
      Чтобы предотвратить отделение Западной, или Литовской, митрополии от Московской, а потом, когда оно совершилось, чтобы предохранить православных от совращения к папизму и покорности лжемитрополиту Григорию, присланному в Литву из Рима, митрополит Иона писал послание к польскому королю Казимиру и другое к киевскому князю Александру Владимировичу; два послания к литовским князьям, боярам и всем мирянам; два - к литовским епископам, и в частности, послания к епископам - Смоленскому, Черниговскому и другим, каждому порознь; одно послание в Новгород и одно в Псков. Все русские епископы соборне писали о том же к епископам литовским, а литовские присылали свои послания к митрополиту Ионе, хотя не дошедшие до нас. Преемники митрополита Ионы Феодосий и Филипп писали, один за другим, в Новгород и внушали жителям не изменять православию, а владыке - охранять их от Литовского лжемитрополита.
      Желая оказать нравственное содействие великому князю московскому в его борьбе с уделами, наши первосвятители рассылали послания, в которых убеждали всех покориться его власти и не держать стороны его врагов. Так, во время борьбы Василия Васильевича с Шемякою митрополит Иона писал окружное послание ко всем русским и еще отдельные послания к жителям Новгорода и Вятки, поддерживавшим Шемяку. Митрополит Филипп писал к новгородцам, чтобы они не отлагались от московского князя и не вступали в союз с королем польским, а митрополит Геронтий повторил послания Ионы к вятичам о покорности великому князю всея России.
      Когда великий князь Василий Васильевич отправлялся в поход против казанских татар, митрополит Иона написал (1451 - 1452) к Тверскому епископу Евфимию, чтобы он настоятельно докучал своему князю - послать вспомогательное войско князю московскому для борьбы с безбожными "за святыя Божия церкви и за все православное христианство". А когда пришло время для России окончательно свергнуть с себя иго монгольское и великий князь московский Иоанн III, выступивший уже с своими войсками против татар, остановился на Угре и колебался, тогда к нему присланы были из Москвы два послания: одно от духовника его - Ростовского архиепископа Вассиана, а другое от митрополита Геронтия и от лица всего духовенства.
      Кроме всех этих посланий, относившихся к главнейшим событиям времени, известны еще некоторые послания, равно как и другие однородные произведения наших тогдашних иерархов. Мы имеем в виду послания их собственно учительные, а не послания и грамоты деловые, административные, так как эти последние и по содержанию своему представляют мало литературного, и сочинялись, по всей вероятности, не самими святителями, а их дьяками, святителями же только подписывались.
      От митрополита Ионы дошли до нас следующие учительные послания: а) к Новгородскому архиепископу Евфимию, б) ко всем новгородцам, в) к новгородскому князю Юрию Семеновичу Лугвениеву, г) в Боголюбов монастырь, д) к детям, непокорным своей матери, и е) к жителям Вятки.
      В послании к Новгородскому владыке (1448 - 1458) святитель Иона пишет, что до него дошли вести о несогласиях, раздорах, междоусобиях, кровопролитиях и убийствах, совершающихся между жителями Новгорода; потом на основании Священного Писания, правил соборных и учения отцов убеждает владыку заботиться о своей духовной пастве и в заключение говорит: "Благословляю тебя, своего сына и брата, наставляй и научай и сам своими словами, заповедуй и всем священникам, чтобы каждый из них наставлял и учил детей своих духовных отступить от всякого злого дела. Пусть такие вещи, о которых я говорил, от сего времени прекратятся, и вконец истребятся, и предадутся забвению, и даже не именуются между православными христианами в вашей пастве, да поживут все в последующие лета во славу Божию и в свою духовную пользу. И сам ты за то восприимешь от Бога многосторичную мзду и от людей честь, похвалу и славу, а от нашего смирения благословение и молитву. Если же кто ослушается в чем твоего учительства, и запрещения, и священнических поучений и станет ходить по своим душевредным желаниям нераскаянно, ты в том, наш сын и брат, будешь неповинен, а злой зле сам и погибнет, если не обратится к покаянию".
      Вместе с тем и по тому же случаю написано послание митрополита Ионы и к новгородцам. Упомянув здесь о своем писании к их владыке, которое имеет быть прочитано пред ними самим владыкою, и о своем святительском долге иметь попечение о их душах. Иона сначала вооружается против их вражды и ярости, потом призывает их к покаянию, наконец учит их покоряться своему архипастырю. "И прежде изречем слово о ярости. Когда найдет на тебя напасть и прекословие или раздражение подвигнуться на кого-либо яростию, то вспомни молитву, которой научил Господь Иисус Христос Своих учеников, говоря: Остави нам долги наши, якоже мы оставляем должником нашим, - и бесчинное движение тотчас в тебе утихнет... Ярость и гнев - исчадия одной матери, которую зовут безумием. Ибо сказано: Всю ярость свою износит безумный, и безумен в первый день исповест гнев свой... И апостол учит: Отложите всяк гнев, и ярость, и злобу, и хуление, в мир бо призва нас Бог... И Сам Владыка наш Господь сказал: Любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас. Еще же, дети, скажу вам и о блаженном покаянии, и о послушании, и о прослушании. О, как сладко, чада мои, покаяние! Оно - корень жизни. Сладкий наш и незлобивый, единый благий и щедрый Человеколюбец Бог и Строитель нашего спасения постоянно жаждет нашего покаяния, и веселится о слезах кающихся, и радуется о исповеди нашей, и со многим терпением ожидает обращения нашего, умоляя, наблюдая, призывая каждого из нас обратиться к Нему от дел неприязненных... И потому молю вас, чада мои, обратимся к Господу Богу нашему и начнем делать правду в последующие дни жизни нашей, и Он сотворит исцеление прежним согрешениям нашим... Добро, чада мои, послушать Божественного Писания и поспешить к покаянию, а не прослушать, не отчаиваться. Послушание на благое есть жизнь, а прослушание творит смерть. Свидетель моему слову - первый, созданный рукою Божиею человек: если бы он не прослушал заповеди Творца, то не лишился бы древа жизни; но, изгнанный из рая, он осужден на смерть вместе с своими потомками... Еще же и на то благословляю вас, детей моих, чтобы вы во всем были послушны нашему сыну и брату, а своему отцу и учителю, боголюбивому архиепископу Евфимию, по слову Господа: Слушаяй вас. Мене слушает, а отметаяйся вас. Мене отметается и пославшаго Мя... Он, дети, от Бога поставлен в святителя, и учителя, и пастыря душам христианским; он есть наместник Самого Владыки нашего Христа, и молитвенник о душах человеческих, и имеет апостольскую власть вязать и решить. И потому воздавайте ему честь и повиновение, как Самому Христу, и за то получите мзду от Бога..."
      В послании к новгородскому князю Юрию Семеновичу святитель Иона утешает его по случаю кончины его супруги и, между прочим, говорит: "Слышал я, сын мой, о приключившейся тебе по Божественному повелению скорби - о преставлении благородной и благоверной княгини твоей Софии. Видит Бог, что и наше смирение глубоко скорбит о том, вспоминая ее добрый нрав и благую покорность Богу и Церкви Божией. Но ты сам ведаешь, что еще с прародителя нашего Адама по нашему преступлению все мы осуждены на смерть, и одна чаша всем уготована повелением Божиим, един есть мост общий, которого не миновать никому, великому и малому, нищему и богатому, праведному и грешному. И благословляю тебя, сына моего, не вводи себя в безмерную скорбь, но более благодари человеколюбие Божие... и получишь от Бога отраду для души своей... А то ты весьма хорошо сделал, что велел положить ее (княгиню) у себя, в своем городе. Конечно, как и сам знаешь, не место спасает человека или осуждает, а наши дела: какие дела сотворим, такую и мзду получим за них. Но, имея всегда (усопшую княгиню) у себя пред твоими очами, ты можешь всячески творить пользу душе ее молитвами священников, всегдашними поминовениями, приношением Бескровной Жертвы и милостынями нищим..."
      В послании в Боголюбов монастырь святитель Иона писал к священноинокам и инокам: "Бил мне челом, дети, ваш игумен Вениамин и сказывал, что вы не слушаете его ни в чем и что в вашей честной обители много чинится бесчиния и убытков между братиею, - все это происходит по изначальной гордости нашего общего супостата и врага, дьявола. Вы знаете, как вы умерли для мира и пожертвовали всем временным для будущего; следует вам, дети, иметь попечение о том, повинуясь своему духовному настоятелю, игумену, по данному вами Богу обету. Посему пишу к вам, дети, с моим благословением и мольбою, чтобы вы понудили себя исполнять всячески дарованное вам общежитие... Пьянства да не будет в вас и в мир не выходите без благословения игуменова... Имейте попечение о своем спасении, о устроении мира и тишине нашего великого православия, друг друга превосходя любовию и направляя на путь спасения... Игумену вашему я также приказал держать вас в любви и духовном согласии, заботиться о ваших бессмертных душах и заведовать всем монастырским порядком. Если же кто из вас начнет не слушаться игумена вопреки Божественным и священным правилам и производить смятение в честной обители, такого я приказал игумену вразумить с любовию, духовно; а не послушает, я велел выслать его из монастыря, как и всякого разорителя и нарушителя закона Божия, ибо таковой сам себя изринул из стада Христова".
      К каким-то молодым князьям, не повиновавшимся своей матери, святитель писал: "Била мне челом ваша мать, а моя дочь, княгиня, жалуясь на вас, своих детей: по своей ли оплошности, или по дьявольскому наваждению, или по своей молодости вы живете с нею недружно да еще и обижаете ее во всем. Чем пожаловал ее ваш отец, а ее муж, что дал ей в удел для жизни, то все вы поотнимали у ней, у своей матери, хотя и вас отец пожаловал особо и подавал вам ваши уделы. Это, дети, вы делаете богопротивно, на свою душевную погибель, временную и вечную. Разве не помните слов Господа: Иже злословит отца и матерь, смертию умрет?.. Благословляю вас, детей моих, чтобы вы испросили себе прощение у своей матери, оказывали ей родительскую честь во всем, по Божию повелению, и были ей всячески послушны, а обиды ей не чинили ни в чем и возвратили ей всю ее часть, довольствуясь тем, чем вас благословил отец ваш. Когда же с своею матерью, а нашею дщерию, управитесь, отпишите к нам, и мы за вас помолимся Богу по своему святительскому долгу, а по вашему чистому пред Богом покаянию..." Затем святитель объявляет князьям, что если они не исправятся и не перестанут обижать свою мать, то он вынужден будет рассмотреть их дело соборне, в присутствии их епархиального владыки и положить на них церковную епитимию, пока не покаются, и угрожает им проклятием от их матери.
      В послании к вятчанам митрополит Иона сначала изображает их нравственные недостатки, потом убеждает всех мирян покаяться и исправиться, наконец обращается с наставлениями к духовенству. "Слышу, дети, - писал святитель, - что там у вас на Вятке чинится весьма много дел, ненавистных Богу, к погибели христианской: многие христиане живут с женами незаконно без венчания; а иные, хотя и венчаются, но незаконно четвертым и пятым браком; а иные - шестым и седьмым, даже до десятого. И духовные отцы их, игумены и попы, будучи неискусны в Божественном Писании и не зная священных правил, совокупляют их теми мерзкими браками; а к нашему смирению, по небрежности о своих детях духовных и лености, не могут прислать какого-либо своего брата священника ради благословения и наставлений для душевной пользы врученной им Христовой паствы; именуются священниками и христиаскими правителями, но это - губители человеческих душ, а не пастыри. Слышно, что, будучи недостойными Божия священства, они бесстудно священствуют и потому суть хуже еретиков; некоторые из мирян, приняв ангельский образ, потом оставляют чернечество и женятся, а те недостойные священники их на то благословляют... О всем этом напоминаю и пишу к вам, дети, с горьким рыданием, желая избавить мою бессмертную душу от осуждения, ибо, если я не напомню о сем любви вашей. Творец мой и Владыка Христос взыщет того от руки моей. Вот уже почти пришел конец времени и Судия ждет нас с воздаянием, и потому молю вас показать силу чистого покаяния. И благословляю вас, чада мои о Святом Духе, бояре, и воеводы, и атаманы, и все православные христиане земли той, чтобы вы с моим десятильником имели о том великое смотрение и ни за какого лихого сопротивника закону Божию и нашему православию пред десятильником не стояли; и он по нашему наказу, какое дело можно, там с вами управит, а чего нельзя там управить, о том отпишет мне или, как Бог даст, сам у нас будет, то расскажет. А вы бы, дети, тех великих грехов на себя не принимали... и всячески старались удалять себя от таких беззаконников, именуясь истинными и православными христанами... Скажу немного и вам, Господни священники: знаете ли, в какой сан вы облеклись и как поручено вам блюсти стадо Христа, искупленное Его честною Кровию? А между тем, как слышно здесь, ни о себе, ни о врученной вам Богом пастве никакого попечения не имеете, забыв страх Господень... Молю вас: испытайте себя всячески и содрогнитесь, воспряньте от сна и воздерживайте себя от бесчинного пьянства, которое служит не на здравие душе и телу, а скорее, на погибель души и на отгнание действующей в вас благодати Святого Духа... Прибегайте к святым Божиим церквам с сокрушением сердца, без лености, а своих духовных чад наставляйте и отводите от всего богопротивного, напоминая им час смертный и бесконечные муки..."
      Митрополиту Феодосию, сколько доселе известно, принадлежат: одно учительное послание - в Песношский монастырь и три Слова: а) на Рождество Пресвятой Богородицы, б) похвальное святым апостолам Петру и Павлу и в) похвальное по случаю чуда от мощей святителя Алексия. Но из названного послания дошли до нас, судя по напечатанному списку, только начало и конец, который притом по содержанию имеет сходство с концом такого же послания митрополита Ионы в Боголюбов монастырь, а Слово на Рождество Пресвятой Богородицы известно нам по одному имени и начальным словам, так что нам остается рассмотреть только два последних Слова.
      Слово похвальное верховным апостолам Петру и Павлу уцелело под именем Феодосия в современном ему списке и потому, естественно, должно быть признано подлинным. Но это Слово не есть оригинальное, а представляет только сокращение и по местам даже буквальное повторение более обширного Слова митрополита Григория Самвлака в честь тех же апостолов. Вот как, например, Феодосий восхваляет святого апостола Петра: "Петр, камень веры, последовал Учителю более всех, оставил корабль и восприял Церковь, поверг мрежу и распространил Евангелие, покинул море и удержал вселенную, презрел ловитву рыб и научился ловить людей (все это буквально заимствовано из Слова митрополита Григория Самвлака)... Моисей был начальником одному израильскому народу, а Петр сделался предстателем всей вселенной. Тот с одним фараоном, а Петр боролся за людей с дьяволом и победил его, не море разделяя жезлом, как Моисей, но потребляя идолов словом. Моисей во мраке беседовал с Богом, и видел задняя Его, и принял закон на скрижалях, и преподал его людям каменносердечным; Петр видел Предвозвещенного пророками и сделался Его учеником, последуя Ему все время, даже до Креста и смерти, и от лицезрения Божия получил неизреченные блага, и назван камнем церковным и ключарем обещанного Царства... Петр из малого городка Вифсаиды в великом городе Иерусалиме витийствовал откровенным лицом и благодерзостным языком. Фарисеи молчали и расступались, саддукеи уходили, книжники затыкали уста рыбарь Петр говорил один. Народы веселились, забывали о празднике, оставляли службы, у всех было одно желание и тщание - слышать Петра благоветствующего. И смотри, вдруг от учения Петрова уверовали пятьсот и три тысячи и бесчисленное множество народа; от силы, бывшей в Петре, исполнялось сказанное Господом: Веруяй в Мя дела, яже Аз творю, и той сотворит больша сих". Еще более витиевато говорит проповедник о святом апостоле Павле: "Что же Павел, этот небесный человек, ритор церковный. Христовы уста, учитель языков, высокопарный орел, церковная труба, вострубивший всей вселенной избавление, усердный в законе и ревнитель в благодати, Павел, который больше всех показал подвиг в благочестии, течение скончал, веру соблюл, Павел, который заградил бесстудные уста иудеям, Павел, бесстрашный воин посреди рати, обтекший, как бы на крылах, всю окрестность от Иерусалима даже до Иллирика, сосуд избранный, скрывавшийся прежде в сени законной, а потом явившийся в светлости Нового Завета; прежде гонитель, а ныне благовестник, прежде разорявший Церковь, ныне же созидающий?.. Ищу умом, обращаясь повсюду и рассматривая всех святых прежде закона и в законе: судей, царей, пророков, этих чудных и великих мужей, не нахожу, кому уподоблю добродетель Павла: он с избытком превосходит всех и достоинства всех совмещает в себе... Его ревности удивлялись ангелы, устыдились мучители, уступили цари, вострепетали бесы... Скажи, какой цвет так прекрасен, как Церковь Павловыми посланиями? Какой царский венец так сияет камнем и бисером, как Церковь Павловыми трудами и потом? Какой корабль, носимый сильным ветром, так скоро идет, как Церковь многочадная и многоплодная Павловыми молитвами? Кто слышал о такой любви, какую имел этот блаженный?.. И что много говорить? Христос похвала Павлу, нам же Павел по Христе..." В заключение проповедник взывает к обоим апостолам: "О блаженная двоица, верховная апостолам! Церковь, которую вы составили многими трудами, освятили своею кровию, украсили своими преданиями, усладили своим учением, соделали необоримою своими молитвами, назирайте свыше и укрепляйте от всякой ереси и соблюдайте неоскверненною до скончания века как имеющие большое дерзновение и предстоящие Животворящей и Нераздельной Троице, Ейже слава, и держава, и поклонение в бесконечные веки". Вообще, это Слово и по содержанию, и по ораторским приемам, и по слогу более принадлежит Самвлаку, нежели Феодосию.
      Совсем не такие приемы и слог в другом похвальном Слове митрополита Феодосия, сказанном в день особого торжества в московском Чудовом монастыре, совершавшегося в память одного чуда от мощей святителя Алексия. Первая часть этого Слова, общая, вступительная, отличается высокопарностию, многословием, беспорядочностию, повторениями и выражениями неточными, в которых иногда трудно добиться смысла. "Светлое у нас ныне позорище и чудное торжество, просвещенное и собранное, - так начинается эта часть, радостный ныне праздник, исполненный чуда, праздник, потребный душевному спасению и превосходящий всякий ум и слово. Никто не может по достоинству восхвалить его, ибо недостижимо и преестественно чудо святого отца нашего Алексия митрополита, чудотворца русского. Посему постараемся, возлюбленные, со всем тщанием... извести на свет сие дело Божие и показать верным людям, приходящим с верою к цельбоносному гробу чудотворца Алексия... (опускаем невразумительное и многословное). Ныне, после многих прежде бывших его чудес, мы удостоились видеть достоверно своими очами сие нынешнее преславное чудо... Мы все прославили Бога, ибо увидели ходящим хромца, не владевшего много лет ногою, которая была искорчена и иссохшая, как дерево; увидели и избранника на враги, видимые и невидимые, и победителя, Церкви Божией неусыпного предстателя, избавляющего и заступающего от всякого треволнения, и приражения вражия, и нахождения еретического, и развращения, и раздрания, и граду нашему Москве твердого поборника, и всем православным христоименитым людям скорого помощника, и в печалях утешителя, который предваряет милостию прежде прошения, никого не оставляет и милостивно присещает всех, приходящих с верою во святую церковь к честной его раке... Я, Феодосий, смиренный митрополит, был прежде архимандритом того монастыря великого архистратига Михаила, правил там церковь Божию и был предстатель общему житию, и вручена мне была паства стада того Ионою, митрополитом и господарем моим, великим князем Василием Васильевичем, и пребыл я там десять лет и в те времена видел многие чудеса, творимые святым великим чудотворцем Алексием у гроба его. Ныне же сподобил меня Бог видеть своими очами сие преславное чудо о хромце, исцелевшем у гроба святого... Я постарался представить вам сладкую трапезу слова, которая неоскудно подает наслаждение и утешение причащающимся ей, к ревности душевной пользы... Мы венчаем похвалами сего святителя, непостыдного совершителя чудес, скорбящим душам сладкого утешителя, недужным неоскудное исцеление, в бедах скорого помощника, в напастях твердого заступника..." и пр. Во второй, и главной, части изложен самый рассказ о хромце, поселянине Науме, имевшем от юности одну ногу скорченную и иссохшую, как он упросился в число братии Чудова монастыря, одушевленный живою верою получить исцеление от святителя Алексия, как проходил в обители послушания сперва в хлебнице, потом в поварнице, как по истечении семи лет в одну ночь, когда боли в ноге его увеличились до крайности, он поспешил со слезами к раке святителя и взывал к нему о помощи, как внезапно исцелела больная нога хромца и сделалась здравою, подобно другой, и как в ту же ночь вся обитель возрадовалась и восторжествовала, - рассказ веден просто, правильно, удобопонятно, без всякой высокопарности. "И была в ту ночь, - заключает свой рассказ проповедник, - радость великая в той честной обители, воссылали благодарственные песни Богу, и Его Пречистой Матери, и великому архистратигу Михаилу, и великому чудотворцу Алексею митрополиту... Была та ночь днем радости, светом, а не тьмою; ночь, исполненная духовного веселия; был там шум чина празднующих и глас радования в кровех праведных. Не в тайне и не в молчании мы совершаем это чудное торжество, но с воскликновением везде и повсюду, ибо чудо сие совершилось с целию ради верующих и неверующих, да верующие сделаются еще тверже в вере, а неверные будут вернее о Господе..."
      Между посланиями митрополита Филиппа, доселе известными, только одно можно назвать учительным, на котором мы и остановимся, - это небольшое послание к игумену Троицкого Сергиева монастыря Спиридону. Преподав прежде всего благословение игумену, святитель продолжает: "Твердо помни, сын мой, как ты по благодати Божией и по воле сына моего, великого князя Ивана Васильевича, и по моему благословению вошел дверьми в великую ограду такого Богом собранного Христова стада и с благословением нашим устроил себя, яко добрый пастырь словесных Его овец. Их, сын мой, ты должен учить о Христе святым заповедям с великим назиданием и пасти с любовным смиренномудрием, как благой и учительный, управляя самого себя по евангельским заповедям совершенными делами пред Богом и имея твердое попечение, духовное и телесное, о богособранном стаде святой ограды преподобного игумена Сергия чудотворца. Ты должен, по святому Евангелию, глашать всех по имени, да познают глас твой и последуют за тобою, и таким образом привлекать всех к духовному разумению удицею благих слов, а не свирепством и не жестокостию пасти словесных овец... и показывать со смирением ум тихий и кроткий, и целомудрием совокуплять во едину чреду, а не оскорблять, по слову Господа: Научитеся от Мене, яко кроток семь и смирен сердцем, и еще: Будите милосерди... оставите человеком согрешения их, и Отец ваш Небесный отпустит и вам согрешения ваша. Многие согрешили явно, но через покаяние получили прощение грехов, так и мы, если видим согрешающих своими очами, должны с милостию суд творить согрешившему. Посему пишу к тебе, сын мой, о согрешившем пред вами старце Павле, который по грехам своим впал пред вами в укоризну и в великую нужду - сами знаете, от кого. Ныне же благословляю тебя, сына моего, да сотворишь над ним милость во славу Божию, и ради меня повели разрешить его от уз и дай ему прощение... и с своею братиею, со старцами смири его ради меня, да не будут в роптании о согрешении его и да сотворят с ним, государи, дело прощения. А что взято у него из его рухляди или лошадка, вы бы, чада, ради меня, пожаловали его, отдали ему все, что его".
      Если послания составляли у нас самый употребительный и господствующий вид духовной литературы, то второе место после послания, бесспорно, занимали жития святых, в том числе разумеем и и отдельные сказания о чудесах их. И если мы почти не встречаем составленных тогда у нас Слов и поучений, догматических и нравственных, которые бы произносились в церквах, зато встречаем похвальные Слова, которые читались и в церквах и в обителях наших во дни памяти святых. Сочинять Слова и поучения о возвышенных истинах веры и нравственности было не под силу нашим тогдашним пастырям, по степени их образования, и они предпочитали произносить в церквах готовые Слова древних святых отцов и учителей; но составлять похвальные Слова святым при помощи их житий не представляло больших трудностей даже для людей невысокого образования. Не упоминаем здесь еще об одной довольно важной отрасли духовной литературы - о литературе церковных служб, канонов, песнопений, которая начала тогда заметно усиливаться у нас наряду и как бы нераздельно с литературою житий и похвальных Слов, ибо все эти церковные песнопения будут рассмотрены нами при обозрении богослужения нашей Церкви.
      Человек, более всех потрудившийся тогда в России во всех трех названных нами родах литературы, был не русский, а серб - Пахомий. Он пришел с святой горы Афонской в сане иеромонаха к нашему великому князю Василию Васильевичу, неизвестно когда и по какому побуждению, по приглашению ли от князя или только по собственному желанию. Вероятнее, что Пахомий был приглашен к нам как уже известный своею способностию и искусством сочинять жития святых, похвальные Слова им и каноны; по крайней мере, на него постоянно возлагались у нас такие поручения. Около 1440 г. появился у нас первый его литературный труд - житие преподобного Сергия Радонежского, так как оно находится уже в сборнике, написанном по воле игумена Троицко-Сергиева монастыря Зиновия (1432 - 1443) и рассказывает о чудесах преподобного, совершившихся в 1438 г. В это и последующее время Пахомий жил в Троицкой Сергиевой лавре, где доселе сохранились списки книг, писанных рукою его в 1443, 1445 и 1459 гг. Вторым его литературным трудом было житие святого митрополита Алексия вместе с каноном ему, написанное по воле великого князя Василия Васильевича, благословению митрополита Ионы и определению Собора святителей, к этому труду Пахомий приступил, как есть основание думать, еще около 1450 г., но привел его к концу в 1459 г. Тогда же видим Пахомия в Новгороде, сперва у владыки Евфимия (? 1458), потом у преемника его Ионы, который дал Пахомию помещение у себя, одарил его множеством серебра, кунами и соболями и поручал ему сочинять жития и каноны святым. Но Пахомий, исполнив несколько поручений святителя, отказался от исполнения других, несмотря на все его обещания, и возвратился "в Московския страны". Побуждением к тому было, вероятно, состоявшееся повеление великого князя Василия Васильевича и нового митрополита Феодосия (следовательно, в 1461 - 1462 гг.), чтобы Пахомий отправился в Кирилло-Белозерский монастырь и собрал там сведения о преподобном Кирилле Белозерском для начертания жития его. Составлению этого обширного жития вместе с каноном преподобному, а может быть, и другим своим сочинениям, неизвестно когда написанным, Пахомий, вероятно, посвятил несколько последующих лет, в которые не встречаем никаких следов его. Только в 1472 г. он снова является пред нами "мнихом Сергиева монастыря" и пишет по поручению великого князя Иоанна III и митрополита Филиппа похвальное Слово святителю Петру, по случаю перенесения мощей его, и два канона ему, а потом составляет канон святому Стефану Пермскому "повелением" Пермского владыки Филофея (1472 - 1501). Вообще же всех сочинений, написанных Пахомием в разных местах России как по поручению от властей, так, может быть, и по собственному желанию, известно до тридцати пяти, в том числе шестнадцать или даже, по некоторым догадкам, восьмнадцать церковных служб и канонов, девять житий, три особых сказания о святых, вошедшие потом в сокращенном виде или целиком в самые жития их, и четыре похвальных Слова. Впрочем, некоторые жития Пахомиевы написаны так, что их можно назвать и похвальными Словами, а некоторые похвальные Слова - так, что могут быть названы и житиями или вообще историческими сказаниями.
      В Пахомиевом житии преподобного Сергия Радонежского надобно различать, во-первых, собственно житие и, во-вторых, сказание об открытии мощей преподобного и о последующих чудесах его. Первое не есть сочинение оригинальное, а есть только переделка того жития преподобного Сергия, которое прежде составлено было Епифанием Премудрым. Пахомий лишь сократил по местам, особенно в первой половине, а по местам (например, в статьях об изведении источника преподобным Сергием, о воскрешении отрока, о составлении общежития, о явлении преподобному Богоматери и др.) почти буквально переписал названное житие Епифаниево и некоторые сказания в нем опустил, другие переставил, не заботясь о хронологическом порядке, а третьи, немногие, даже изменил в подробностях. Надобно присовокупить, что за переделку эту Пахомий принимался два раза и оставил ее в двух видах, или редакциях. Первоначальная редакция, появившаяся около 1440 г., представляет менее сокращений труда Епифаниева, менее перемен, как в слоге, так и в порядке и самом содержании статей, менее пропусков, нежели вторая редакция, окончательная, относящаяся ко времени между 1449 и 1459 г. и, судя по количеству сохранившихся списков, вошедшая в наибольшее употребление. Что же касается до сказания об открытии мощей преподобного Сергия и последовавших затем чудесах, то это сочинение оригинальное и вполне принадлежит Пахомию. Из рук автора оно вышло также в двояком виде: пространном и сокращенном. Пространное сказание он составил особо, как бы в дополнение к пространному житию Епифаниеву, вслед за которым оно обыкновенно и помещается в рукописях. А краткое сказание соединил в одно целое с своим, сокращенным, житием по обоим его редакциям с тем только различием, что в некоторых списках последней редакции, кроме двенадцати чудес, описанных и в списках первой, равно как и в пространном сказании, описаны еще три чуда, совершившиеся в мае 1449 г.