ГЛАВА 5

Глаза Эдрика горели огнем, словно он просидел весь день в кухне над чадящим очагом. Он уже много часов провел у постели Брайса, но тот по-прежнему не подавал признаков жизни.

– Милорд, вам бы прилечь и поспать немного, – сказал Дроган. – Завтра похороны леди Сесиль. Вам надо отдохнуть.

– Говорят, она всегда тройная.

– Вы о чем, милорд?

– Смерть. – Эдрик потер кулаками глаза. – Первая – Сесиль. Брайс тяжело ранен. А сын такой крошечный и беззащитный…

– Значит, отец Алгар не единственный суеверный человек в нашем замке?

– Думаешь, кто-то из них выживет?

– Вы же слышали Лору, – сказал Дроган. – Воин может только мечтать о такой ране, как у Брайса. Меч Роберта лишь чуть-чуть его порезал. А что до младенца…

– У него даже имени нет, – со вздохом заметил Эдрик. Он никогда еще не чувствовал себя таким разбитым, если не считать тех дней, когда Сирик и Сигхельм, сыновья Освина, пали в бою.

Казалось, прошло лет сто с тех пор, как они с Брайсом, будучи мальчишками, играли с детьми управляющего. Сирик и Сигхельм были им словно братья. Все детство они провели вместе, и гибель сыновей Освина в битве с нормандцами стала для Эдрика не меньшим ударом, чем для их отца. И вот теперь Брайс находился на волосок от смерти, а жизнь младенца тоже под угрозой. Если его наследник умрет, от их с Сесиль брака совсем ничего не останется.

Неужели ему суждено терять всех, кого он любит?

– Назовите мальчика в честь вашего отца, – предложил Дроган. – Лорд Эйдан был могучим воином и справедливым правителем. Пусть парень пойдет в него.

Эдрик молча кивнул. Что ж, пусть будет Эйдан. Хотя малыш вряд ли выживет. Эдрик почему-то не сомневался: Сесиль с ее нормандским упрямством и отвратительным характером специально родит ему не очень-то здорового ребенка. Эта женщина не упускала возможности обвинить его в варварстве и в том, что он причина всех ее бед и несчастий.

– Больше никогда. – Эдрик подошел к окну, открыл ставни и окинул взглядом свои разоренные земли.

– Милорд, вы о чем?

Он повернулся к Дрогану.

– Больше никогда не женюсь. – Да, не нужна ему жена. И уж тем более еще одна нормандка. Эдрик твердо решил возродить Бракстон-Фелл, и поддержка нормандцев ему не требовалась. – Если младенец все-таки выживет, он станет моим наследником. Если нет – тогда земли отца перейдут к Брайсу.

Дроган кивнул:

– Ваш сын сразу же привязался к Кейт. Какая удача, что он согласился принять еду из ее рук.

Эдрик вдруг представил, как Кейт кормит малыша грудью.

– Да, верно. Это единственная помощь, которую мы примем от нормандцев.

– Милорд, я не понима…

Эдрик покачал головой и направился к двери. Он и сам знал, что говорит глупости. Дроган прав. Ему нужно поспать.

Крепость Бракстон была такой же новой, как замок Кеттвик, и, по мнению Кэтрин, немного больше ее родного дома. Главный зал здесь просто огромен, а массивный камин врезан прямо в стену. В дрожащем свете настенных факелов зал казался необычайно холодным и безрадостным – идеальное место для мрачного хозяина замка.

Тут было такое великое множество комнат и лестниц, что не счесть, сколько ни считай. И повсюду хлопотали прилежные слуги. Но отчего-то на полах ни циновочки, а на стылых каменных стенах ни единого коврика. Жилище это совершенно не походило на уютное семейное гнездышко нормандской дамы.

Кэтрин выделили комнату на втором этаже, неподалеку от спальни, в которой лежало тело леди Сесиль. Наконец-то она оказалась в тишине и покое, наедине с самой собой. Но что же ей делать с младенцем? Кэтрин ничего не знала о малышах, но поскольку этот сладко посапывал у нее на руках, она подошла к единственному креслу и села в него.

Когда в дверь постучали, Кэтрин поспешно открыла, так как опасалась, что стук разбудит ребенка. Порог переступила юная служанка, а следом за ней вошла рыжеволосая Лора с охапкой одежды и одеял. Целительница оказалась гораздо моложе, чем представляла себе Кэтрин по рассказам Дрогана.

– Разведи огонь, Вилона, – приказала Лора. – Я принесла тебе кое-что. – Она обернулась к Кэтрин. – Ну и натерпелась ты, наверное. Надо же – прямо из дому увели! Из Раштона, насколько я поняла?

Кэтрин кивнула, не в силах обсуждать свое похищение. Только не сейчас…

– Вот одежда для тебя и вещи для малыша. Если ты будешь его няней, тебе потребуется…

– Но я не няня, я… – Что могла бы она рассказать о себе? Нет, лучше им не знать, кто она такая на самом деле. Иначе ее отправят обратно в Кеттвик, и тогда – позор!..

Лора вопросительно посмотрела на нее, но больше не стала расспрашивать.

– Тебе придется поухаживать за сыном Эдрика, пока мы не найдем другую няньку, – продолжала Лора. – Ребенок родился слишком рано… и отказывался от молока, пока не появилась ты. Ты его единственная надежда.

Кэтрин кивнула, соглашаясь с рыжеволосой. Да и как она могла отказаться? Малыш такой милый, такой беззащитный… И если он кушает только из ее рук, то о чем же спорить? Несколько лишних дней в Бракстоне ничего не изменят.

Лора взяла у нее ребенка и уложила в люльку.

– Теперь позволь мне осмотреть тебя. – Она мгновенно превратилась в целительницу и принялась осматривать девушку со всех сторон и ощупывать. – Так, вот здесь у тебя ужасная ссадина. А как насчет других повреждений? Они… Кто-нибудь из скоттов… изнасиловал тебя?

Кэтрин покачала головой и отвернулась.

– Но все к тому шло, – пробормотала она. – Ваш лорд Эдрик и его люди появились очень вовремя. А их главарь…

– Должно быть, Леод Фергюсон. Не человек, а мерзкий червь. Но его сынок еще хуже. Сними одеяло, дай осмотреть твою спину.

Кэтрин молча повиновалась.

Закончив осмотр, Лора достала из своей полотняной сумки горшочек с какой-то мазью.

– Думаю, тебе это пригодится. Натри ссадины и царапины после ванны.

– После ванны?! – радостно воскликнула Кэтрин. Лора рассмеялась.

– Да. Вилона принесет ванну, а слугам уже отдан приказ снабдить тебя водой.

Глаза Кэтрин наполнились слезами. Какая же она заботливая, эта Лора! Девушка указала на голубую юбку, шерстяные чулки и другую одежду.

– Ах, вы ничего не забыли. Спасибо вам огромное. Вы очень добры.

Как и было обещано, Кэтрин приготовили ванну. Оставшись в комнате одна, она сбросила с себя одеяло Дрогана, сняла грязные обрывки, бывшие когда-то восхитительным платьем, и ступила в стоявшую у камина ванну. Порезы и царапины тут же заныли, но многочисленные синяки запели от восторга.

Кэтрин прикрыла на мгновение глаза, откинулась на спину и растворилась в уютном тепле. Ноги все еще побаливали после долгой верховой езды, но напряжение постепенно спадало.

Она считала, что лорд Эдрик не женат, и нафантазирована себе всяких глупостей. Надо же быть такой наивной! Она с восторгом взирала на его широкие плечи и блестящие волосы и мечтала о сильных мускулистых руках, поросших темными волосками. А ведь Сесиль считалась едва ли не самой красивой дамой Франции и Англии… Хотя теперь она умерла, ее муж наверняка будет сравнивать с ней каждую женщину.

Тут веки Кэтрин опустились, она задремала и проснулась через какое-то время в уже холодной воде от пронзительного детского крика. Кэтрин понятия не имела, сколько времени проспала, но младенец орал так, что мог разбудить всех обитателей замка. Она поспешно вылезла из ванной и накинула на плечи одеяло. Едва она успела взять на руки ребенка, как дверь распахнулась.

– Что здесь происходит?! – закричал Эдрик.

Щеки Кэтрин залились краской. Она ужасно смутилась из-за того, что ее застали в столь неподобающем виде.

– Все в порядке, сэр, – проговорила она, прижав младенца к груди. – Прошу меня простить, но полагаю, что вам нет никакой нужды…

– Меня привел сюда плач моего сына.

– Он просто… просто кушать хочет, милорд. – Кэтрин поджала пальцы на ногах, как будто это могло укрыть от Эдрика ее голые ножки. И при этом от его взгляда ее почему-то бросало в дрожь. В приятную дрожь.

Хозяин замка молчал, и девушка добавила:

– Я сейчас покормлю его, и все уладится, сэр. Однако лорд Эдрик не спешил уходить. Закрыв за собой дверь, он окинул взглядом комнату.

– Это молоко для моего сына? – Эдрик подошел к камину, взял горшок с молоком, который оставила там Лора, и отлил немного в кружечку.

– Погодите. Возможно, оно слишком горячее. – Кэтрин старалась держаться скромно, как простая служанка. – Я просто…

– Покажи, как это делается.

С появлением саксонского лорда комната, казалось, уменьшилась в размерах. Он был в той же тунике и тех же штанах, которые носил последние два дня. От него так и веяло мужской силой. Кэтрин до сих пор не могла забыть, как оказалась в его объятиях после встречи с кабаном. Правда, теперь она понимала: он обнял ее непроизвольно. Да, конечно… Ведь дома его ждала прелестная жена…

Девушка взяла соску и подошла к камину, стараясь не обращать внимания на душевный трепет. Как только малыш поест и успокоится, лорд Эдрик удалится и она снова сможет вздохнуть свободно.

– Нужно приставить это к кувшину и капнуть несколько капель на руку. Или привязать соску к кружке.

Эдрик с сомнением посмотрел на новоявленную няньку. Тут Кэтрин заметила черные круги под налитыми кровью глазами и поняла: он смертельно устал и, вполне возможно, не замечает, что она стоит перед ним почти нагая. Казалось, он даже забыл о своей ненависти к ней.

– Лора говорит, так надо делать, чтобы проверить, не горячее ли молоко.

Эдрик сам привязал соску к кружечке. Когда Кэтрин протянула ему руку, он перевернул ее ладонью вверх и выдавил на запястье несколько капель молока.

– Разве это не самое чувствительное место? – улыбнулся он.

– Да, подходит… Совсем не горячее… – пролепетала Кэтрин, ощутив, как по всему ее телу растекается жар. И вовсе не от молока.

Под гулкое уханье собственного сердца она взяла кружечку, прижала младенца к груди, отошла от своего мучителя и присела на мягкое кресло в другом конце комнаты. Ребенок заходился в плаче, требуя пищи. Кэтрин дотянулась до юбки, что принесла Лора, и прикрыла ею обнаженные ноги. Как было бы хорошо лечь в постель и спрятаться под простынями!

– Merci… э-э-э… Спасибо за помощь, милорд. Теперь мы сами справимся. – Она ждала, когда он уйдет.

Но он не ушел, а со вздохом уселся на кровать. Кэтрин понимала, что ей следовало бы разозлиться на него, но она не могла.

– Я… Прошу прощения за то, что малыш разбудил вас.

– Он не разбудил меня. – Сейчас голос его был резок и отчетлив. И он не сводил с нее пристального взгляда, так что ей сделалось не по себе.

Кэтрин отвела глаза и вложила соску в ротик младенца. Но малыш тут же выплюнул соску и повернулся к ее груди, теперь прикрытой грубым шерстяным одеялом. И крик тотчас возобновился.

– Ему нужна твоя нежная кожа, – проговорил Эдрик. Кэтрин еще больше смутилась. Она неловко совала ребенку соску, но тот наотрез отказывался есть и кричал все громче. Внезапно Эдрик приподнялся, подавшись к девушке, запустил палец под край одеяла. И с силой дернул.

Кэтрин погрузилась в звенящую тишину. Весь мир перестал для нее существовать. Она слышала лишь биение своего сердца и шум крови в ушах. Щека младенца коснулась ее обнаженной груди, но сосок остался сокрытым от глаз лорда Эдрика.

Не смея взглянуть на сидевшего перед ней мужчину, Кэтрин кое-как затолкала соску в рот ребенка. И на сей раз он не отказался от молока – принялся с жадностью сосать. Кэтрин же украдкой взглянула на лорда Эдрика. Ей казалось, что она все еще чувствует его прикосновение к ее груди, и ей ужасно захотелось, чтобы он снова к ней прикоснулся. Почувствовав, что опять краснеет, Кэтрин со вздохом прикрыла глаза – она опасалась, что Эдрик сможет каким-нибудь образом прочитать ее непристойные мысли.

А он вдруг что-то пробормотал себе под нос и, поднявшись на ноги, молча вышел из комнаты. В следующее мгновение дверь за ним с грохотом захлопнулась.

Кэтрин судорожно сглотнула и посмотрела на прелестного младенца.

– Мы оба знаем, что я всего лишь жалкое подобие твоей матери, не так ли?

Ребенок оторвался от соски и уставился на нее своими синими глазками. И Кэтрин очень захотелось, чтобы это был ее собственный малыш. Тогда она могла бы любить его и кормить собственной грудью.

И у нее был бы муж… Такой же красавец, как Эдрик из Бракстон-Фелл.

Солнце уже взошло, но работники, кое-что переделывавшие в замковых укреплениях, не стучали молотками из уважения к покойной леди Сесиль.

На рассвете Эдрик подошел к окну и окинул взглядом свои земли. После устроенного Фергюсонами пожара сгорела добрая половина деревьев в его лесах. А почерневшие поля принесли жалкий урожай. Мельница же у реки молчала – жерновам нечего было молоть.

Если бы два года назад Эдрик с Брайсом остались дома, отказавшись вести своих воинов на помощь королю Вильгельму, Леод Фергюсон не смог бы причинить им такой огромный ущерб. Да, Освин прав. Нормандцы со своими непомерными требованиями приносили Бракстону лишь смерть и разорение.

Отвернувшись от окна, Эдрик сложил руки за спиной и в задумчивости прошелся по комнате. Уже и припомнить не мог, когда в Бракстоне все было в порядке.

Возможно, священник тоже прав, возможно, Бракстон-Фелл действительно проклят.

Он ощущал это проклятие на собственной шкуре всякий раз, когда смотрел на нормандскую деву. Он знал, какова она на самом деле, но все равно желал ее.

А может, ему просто нужна женщина? Может, в этом все дело? Интересно, о чем думает Кейт? И почему так учащается ее дыхание, стоит ему прикоснуться к ней? Неужели она до сих пор его боится?

Конечно, она прелестна… И у нее чудесные темные глаза, очень выразительные. Разумеется, она совсем не похожа на Сесиль, хотя тоже нормандка.

Что за сладостная мука смотреть, как она целует Эй-дана в головку и как его сын припадает щечкой к ее пухлой груди! Девичье смущение Кейт сводило его с ума. Когда она кормила малыша, Эдрику хотелось сорвать с нее одеяло и попробовать на вкус ее женские прелести, хотелось испытать удовольствие, которого он уже давно не знал.

Но теперь уже нет нужды сдерживать себя. Он ляжет с ней в постель. Да, ляжет, и очень скоро.

Чьи-то шаги заставили Эдрика обернуться. К нему направлялся Освин, как всегда, хмурый и озабоченный. И одежда его под стать угрюмому виду, все черное – и рубаха, и туника, и штаны. Борода лишь наполовину седая, а руки до сих пор не утратили силы тех дней, когда он сражался бок о бок с отцом Эдрика.

– Вулфгар Тредберг едет в Бракстон-Фелл, милорд, – сообщил управляющий. – Я не стал говорить вам об этом вчера…

– Что ему у нас понадобилось? – спросил Эдрик, хотя прекрасно знал ответ. Вулфгар – глава древнего саксонского рода, у которого король Вильгельм отобрал земли. Весь предыдущий год он потратил на то, чтобы поднять восстание саксов, но безуспешно. Однако теперь он заручился поддержкой еще нескольких саксонских семейств, и число его приверженцев росло. И он не скрывал, что хочет привлечь на свою сторону и хозяина Бракстона.

Но ему, Эдрику, такие проблемы ни к чему.

– Откажите ему.

– Слишком поздно, милорд. Мне неизвестно, где он сейчас находится, и я не могу отправить ему послание.

Эдрик вполголоса выругался. Как только барон Ги получит известие о кончине дочери, он тут же примчится в Бракстон-Фелл, чтобы порыдать над гробом и повидать внука. Очень плохо, если нормандский вельможа застанет в Бракстоне мятежных саксов.

– Я хочу, чтобы он убрался из наших владений, Освин. Нам не следует ссориться с королем Вильгельмом.

– Как знать, милорд. Объединившись, вы с лордом Вулфгаром соберете огромное войско.

– Я ничего от этого не выиграю. – А вот потерять он мог бы, и немало. Бракстону требовалось время, чтобы оправиться от набега Фергюсонов. Было бы глупо настраивать против себя нормандцев.

– Но нормандцы превратили нашу жизнь в кошмар, – упорствовал Освин.

– Не спорю. Однако наши земли по-прежнему под властью саксов – под моей властью!

– Что еще должно произойти, лорд Эдрик, чтобы вы поняли: цена за вашу жалованную грамоту стала слишком высокой!

– Довольно, Освин. – Эдрик не хотел обижать управляющего, ведь этот человек долгие годы был советником его отца. Но в данном случае Освин ошибался. – Отошлите Вулфгара прочь, когда он явится сюда. Пусть идет своей дорогой.

Кэтрин проснулась очень рано. Быстро одевшись, девушка причесала волосы и заплела их в косу. Стараясь не разбудить ребенка, она осторожно взяла его на руки и отправилась на поиски Дрогана. Только он мог проводить ее до монастыря. Ей следовало побыстрее убираться из Бракстона, пока она по-настоящему не привязалась к малышу.

У спальни леди Сесиль она встретила Лору и еще двух женщин. За ними шли мужчины с телом госпожи на носилках. Среди них Кэтрин заметила Эдрика и Дрогана.

Лорд Эдрик был в чистой серой тунике с изящной вышивкой по горловине и рукавам. В этом наряде и с волосами, аккуратно забранными в хвост, вид у него был поистине царственный. На лице же – печать скорби. Он мельком взглянул на Кэтрин, потом внимательно посмотрел на младенца.

Внезапно тишину прорезал колокольный звон.

Лора тронула Кэтрин за руку.

– Пошли, мы идем в церковь.

Эдрик больше ни разу не взглянул в ее сторону, но Дроган вежливо кивнул, проходя мимо. Кэтрин спустилась вместе с женщинами по ступенькам и прошла через главный зал. Под колокольный звон они вышли во двор, где к процессии присоединились подданные лорда Эдрика.