Операция «Эльстер» терпит крах

Двое в надувной лодке, с трудом переводя дыхание, гребли к берегу. Перед ними расстилалось восточное побережье Соединенных Штатов. Подводная лодка «U-1230» германского военно-морского флота, только что доставившая их сюда, легла на обратный курс. В беззвездную ночь с 29 на 30 ноября 1944 года небо было затянуто тучами, берег погружен во тьму. Наблюдатели у радаров, верно, дремали – как же иначе большой подводный корабль чужого флота смог вплотную приблизиться к американскому побережью?

Лодка причалила к берегу. Два хорошо натренированных эсэсовских диверсанта спрыгнули на землю. Гиммлеровская операция «Эльстер» («Сорока») началась. Агенты службы безопасности (СД) выпустили воздух из лодки и подхватили свои водонепроницаемые чемоданы. Там, скрытые под двойным дном, лежали 60 тысяч долларов, упакованные в мешочки бриллианты, микрофотокамеры, чернила для тайнописи, специальная радиоаппаратура. Под одеждой эсэсовцы прятали автоматические пистолеты.

У одного из них были поддельные документы на имя капитана Эдварда Грина из Бриджпорта (штат Коннектикут). Другой диверсант выдавал себя за Джека Миллера. На самом деле он звался Эрихом Гимпелем и числился агентом СД № 146 Главного Управления имперской безопасности. Отделом диверсий в Главном управлении руководил Отто Скорцени. Радиоинженер по специальности, Гимпель с 1935 года шпионил против Англии и США. Гитлеровский адмирал-шпион, начальник «абвера» Канарис направил его резидентом в Лиму, столицу Перу, где Гимпель действовал под видом торговца техническими товарами.

Перед тем как отправить Гимпеля на задание в США, его несколько месяцев знакомили с фашистским ракетным оружием, а специалисты-радиотехники концернов «АЭГ» и Сименса посвятили его в тайны нового метода наведения ракет на цель.

Сообщник Гимпеля, тоже агент службы безопасности, был американцем полунемецкого происхождения. Звали его Уильям Куртис Колпаг, агентурная кличка – «Билли». Он получил солидное электротехническое образование в Массачусетском технологическом институте и окончил военно-морской колледж, откуда вышел мичманом американского флота. Изменив своей стране, он несколько лет выполнял шпионские задания доктора Шольца, нацистского консула в Бостоне. Потом «Билли» через Аргентину и Португалию переправили в Германию. Эсэсовская секретная служба приберегала его для самых рискованных дел.

Каковы же были задачи операции «Эльстер»? Радионаведение фашистских суперракет на центр Нью-Йорка; сбор шпионской информации о работах над созданием американской атомной бомбы; действия нацистских диверсионных групп (их предполагалось забросить из Южной Америки) на предприятиях военной промышленности США.

После войны англичанину Бернарду Ньюмэну удалось ознакомиться с планом операции «Эльстер». Этот план он изложил следующим образом: «Немцы хотели заранее объявить о том, что Эмпайр Стейт Билдинг87 будет разрушен в определенный день и час. Моральный эффект оказался бы при этом огромным. Однако для этого требовалось оружие, которое било бы точно по цели... Скорцени указал на две возможности осуществления этого плана. Первая из них уже приобрела практическое значение – управление посредством радиосигналов. Другая носила характер более сенсационный: немцы экспериментировали с новой радиоаппаратурой, позволявшей наводить ракету не с базы запуска, а непосредственно из района цели. Диверсант был обязан к указанному моменту установить в Эмпайр Стейт Билдинг аппарат, который, проработав всего несколько минут, как магнит, притянул бы к себе ракету. Гиммлеру эта идея пришлась по вкусу»88.

Итак, эсэсовские агенты Гимпель и Колпаг уже находились в США и ждали сигнала. А на другой половине земного шара штурмбанфюрер СС Вернер фон Браун все еще экспериментировал, создавая ракету, гибельную для Соединенных Штатов. В его сейфе еще с 1941 года, за несколько месяцев до вступления США во вторую мировую войну, лежал проект обстрела Америки межконтинентальными ракетами. В биографии немецкого ракетного специалиста Германа Оберта об этом говорится следующее: «Однажды фон Браун дал ему (Оберту. – Ю. М.) задание спроектировать трансатлантическую ракету, которая могла бы достигнуть Нью-Йорка.

– Мы должны приняться теперь за проектирование ракет гораздо большего радиуса действия, – сказал фон Браун. – Прошу вас, разработайте теоретический проект такой двух– или трехступенчатой трансатлантической ракеты. Как она должна выглядеть? Сколько потребует горючего? Во сколько примерно обойдется?»89.

В октябре 1941 года Оберт закончил расчеты. В начале 1944 года, когда фашисты всеми силами старались заключить сепаратный мир с Англией и США, фон Браун в одной из своих ставших обычными дружеских бесед с Гитлером рассказал ему о плане создания ракеты для обстрела Америки. Фон Браун не ошибся в своих ожиданиях: Гитлер ухватился за эту идею, как утопающий за соломинку, он дал задание немедленно сконструировать такую ракету, «сократить период испытаний и сразу же начать ее промышленное производство». Все последние 14 месяцев войны – с февраля 1944 по апрель 1945 года – Гитлер не переставал подгонять команду фон Брауна. «Гитлер сулил Брауну все золото мира, он заставлял конструкторов работать по 15-16 часов в день без перерыва, то обещая им свою исключительную помощь, когда бывал доволен, то клеймя их как самых гнусных предателей в истории, когда ему казалось, что дело идет недостаточно быстро...»90

Вернер фон Браун жаждал денег и славы и не давал своим сотрудникам ни минуты отдыха. Проект принимал все более конкретные очертания. Агрегат «10» высотой 18 метров, диаметром 3,5 метра и весом 87 тонн должен был служить первой ступенью ракеты «А-9». Весь же колосс со смонтированным на нем оперением площадью 13 квадратных метров, весивший 100 тонн, за 35 минут полета должен был, израсходовав 70 тонн горючего, донести до Нью-Йорка всего одну тонну взрывчатки! Этот совершенно нерентабельный проект, который родился в воспаленном мозгу нацистов, одержимых манией величия и стремлением к мировому господству, сулил всем монополиям-участницам и их акционерам огромные прибыли. Гитлеровским же генералам он должен был послужить моральным подспорьем.

Однако создать ракету такого типа было технически нелегко. Это усугублялось лихорадочной спешкой. Пробный запуск первой ракеты «А-9/А-10», произведенный 8 января 1945 года, оказался неудачным. Вернер фон Браун с треском провалился.

Провалились и гиммлеровские агенты. Сначала им удалось благополучно проскользнуть под носом американских сторожевых кораблей, постов береговой обороны и контрразведки США. Но на этом и кончилось везение диверсантов. Разоблачить их помог антифашистски настроенный американец Том С. Уорренс. Он занимал видный пост в военной промышленности США. Колпаг, который когда-то был знаком с Уорренсом, попытался завербовать его, втянуть в операцию «Эльстер». Уорренс, дважды раненный на войне, на следующий же день отправился в федеральное бюро расследований и сообщил о готовящейся диверсии.

Там к его заявлению отнеслись весьма иронически, более того – высмеяли. Но Уорренс категорически требовал ареста фашистского диверсанта, хотя сотрудники ФБР и пугали его неприятными юридическими последствиями в случае, если обвинение окажется ложным.

Колпаг признался на первом же допросе и, желая спасти свою голову, сразу выдал Гимпеля, с которым расстался несколько дней назад. Сотрудники ФБР были вне себя от удивления. Как, неужели еще один агент СД обретается в Нью-Йорке и преспокойно спит где-то в Манхэттене? Колпаг, боясь суровой кары, заклинал их поскорее разыскать Гимпеля, пока не произошло беды. ФБР пришлось поднять в Нью-Йорке самую крупную тревогу за все годы второй мировой войны. Целая армия полицейских и агентов бюро, в форме и в штатском, получив описание внешности Гимпеля, охотилась за ним.

А тем временем Гимпель уже слал из номера 1559 отеля «Пенсильвания», расположенного в центре нью-йоркского сити, первые шифрованные радиограммы в Берлин. Вот уже четыре недели жил он в городе, небоскребы которого должен был помочь превратить в груду развалин. Если гитлеровские ракеты обрушатся на огромный город, где живут 8 миллионов человек, это, по расчетам нацистов, окажет большое психологическое воздействие.

Сотрудники ФБР выспрашивали у Колпага особые приметы и особенности поведения Гимпеля. Арестованный вспомнил, что Гимпель обычно держал монеты не в кошельке, а в верхнем левом кармане пиджака...

Наступили рождественские дни. Нью-Йорк готовился к сочельнику; никакой светомаскировки, никаких видимых признаков войны. Празднично настроенные люди даже и не подозревали о дьявольском плане, который собирались осуществить против них в далеком рыбацком поселке Пенемюнде на немецком острове Узедом, где находился фашистский ракетный центр. К газетному киоску на Таймс-сквер подошел одетый по последней американской моде мужчина. Не вынимая сигары изо рта, он потребовал иллюстрированный журнал, протянул продавцу долларовый банкнот; получив несколько центов сдачи, сунул их в левый верхний карман пиджака. Заранее проинструктированный киоскер сразу подал условный сигнал сотрудникам ФБР. Через несколько мгновений наручники защелкнулись на запястьях агента СД, в которого Гиммлер вложил целое состояние. Шпиона и диверсанта препроводили в специальную тюрьму форта Джей в штате Нью-Йорк, где посадили в проволочную клетку, день и ночь освещавшуюся яркой лампой.

Президент США Франклин Делано Рузвельт, когда его информировали о случившемся, приказал немедленно предать преступников военному суду «по обвинению в шпионаже и других враждебных действиях». Гимпель пытался вывернуться, все еще не теряя надежды воспользоваться той сотней тысяч марок, которые он получил от СС. И вот суд поднялся, чтобы вынести приговор двум эсэсовским террористам, которые хотели взорвать Нью-Йорк. Их признали виновными по всем пунктам обвинительного акта. Председатель суда полковник Клинтон Дж. Харрольд четко произнес слова смертного приговора: «То be hanged by the neck until dead!», что означает в переводе с английского: «Висеть, пока не умрешь!».

Колпага казнили. А второй шпион, часы которого, казалось, были уже сочтены, уцелел. После смерти Рузвельта новый президент Гарри Трумэн заменил ему смертную казнь сначала пожизненным, а затем тридцатилетним заключением. Благодаря стараниям боннского правительства Гимпель в 1956 году был освобожден американским правительством, препровожден в аденауэровский рейх, радушно принят там и щедро вознагражден в качестве компенсации за «позднее возвращение».

Но вернемся к 1945 году. Итак, у нацистов не осталось на американском континенте агентов, которые могли бы навести их ракеты на цель. Однако Вернер фон Браун нашел выход, опять же в гитлеровском духе: пусть ракету «А-9/А-10» направит на Нью-Йорк пилот-смертник! 24 января 1945 года фон Браун после пробного запуска заявил, что проблема последней ступени ракеты технически уже решена.

И только Советская Армия сорвала планы фашистских ракетчиков. Ожесточенное сопротивление эсэсовских частей не смогло остановить советские войска на Одере. Нацистам пришлось спешно переносить свои испытательные полигоны дальше на запад. Не успевал бетон стартовых площадок просохнуть, как начиналось новое отступление гитлеровцев.

Нынешние западногерманские партнеры США по агрессивному блоку НАТО и по сей день цинично прославляют нацистского конструктора Вернера фон Брауна за его попытку создать ракету, предназначавшуюся для удара по территории Соединенных Штатов. Издаваемый военным министерством ФРГ журнал «Зольдат унд техник» пишет: «Там (в Пенемюнде. – Ю. М.) он вместе со своими сотрудниками сконструировал на основе «Фау-2» первую двухступенчатую ракету дальнего действия. То была так называемая «Америка-ракета А-9/А-10»– первая пилотируемая летчиком межконтинентальная ракета, колосс длиною 29 метров, с дальностью полета 5000 километров и грузом взрывчатки, равным 1000 килограммов... Этот первый «привет» от Вернера фон Брауна, – признает журнал, – так и не был изготовлен»91. Тем не менее фон Браун, носивший черную эсэсовскую форму и жаждавший богатств, обещанных Гитлером, до последнего момента носился с мыслью о ракете, при помощи которой можно будет терроризировать и шантажировать американцев.

«Если бы мы заполучили его (фон Брауна. – Ю. М.) в 1945 году, – заявил известный английский кинорежиссер Дж. Ли Томпсон,– то наверняка предали бы суду военного трибунала. И, вероятно, он был бы повешен». Ли Томпсон сказал это в связи с постановкой в Америке «суперфильма» под названием «Вернер фон Браун: стремлюсь к звездам». Но фон Браун (об этом фильм умалчивает) стремился прежде всего к иной, к земной и весьма низменной цели: к истреблению английского гражданского населения, на которое обрушились его «Фау-1» и «Фау-2». Впрочем, он весьма охотно перебил бы своими ракетами и американцев.

Приказ Гиммлера: «Скрыться!»

«Русские танки у Штеттина!» Когда дежурный унтер-офицер ворвался с этой ошеломляющей вестью в офицерское казино ракетного центра Пенемюнде, все побледнели. Советская Армия на Одере! И ее не остановить! Теперь конструкторам ракетного оружия стало не до новых проектов – они побросали остро заточенные карандаши и ринулись на запад.

Об этих днях горького похмелья Вернер фон Браун однажды вспомнил в кругу своих единомышленников в американском ракетном городке Хантсвилле:

«Когда в январе 1945 года стало ясно, что Красная Армия подходит все ближе, я оказался в Пенемюнде более или менее предоставленным самому себе. Генерал Дорнбергер находился в Бад-Захсе в Средней Германии, где занимался (ракетным. – Ю. М.) обучением войск. В этот критический период я получил с полдюжины всяких приказов от самых различных германских органов, которые предписывали мне эвакуироваться со всем имуществом и специалистами. Но как осуществить такую эвакуацию, предусмотрительно не указывалось. Другие приказы, главным образом местных властей, например гаулейтера Померании и командующего обороной Балтийского побережья, гласили: «Оставаться на месте, а каждый, кто не пожелает защищать священную землю Померании, будет расстрелян как дезертир!» Тогда в одном из крестьянских домов недалеко от Пенемюнде, где мы могли чувствовать себя не под надзором, я устроил совещание начальников отделов и познакомил их со всеми этими противоречивыми приказами. Я сказал: «В этой ситуации мы должны принять решение сами». Голосование показало, что все за то, чтобы двинуться на запад. Затем я созвал общее собрание всего нашего персонала (а он составлял минимум четыре тысячи человек) и не долго думая зачитал те приказы, в которых говорилось об эвакуации. О других приказах и распоряжениях я просто-напросто умолчал, и передислокация была одобрена. Это решение и стало именоваться «приказом фюрера»»92.

В рассказе Вернера фон Брауна кое-что намеренно искажено. Приказ как можно быстрее эвакуироваться из Пенемюнде в действительности был отдан не им самим, а Гитлером и Гиммлером: они ни в коем случае не могли допустить, чтобы в руки Советской Армии попало хоть что-либо, имеющее отношение к секретному оружию. Вернер фон Браун лишь задним числом приписал себе «неповиновение» властям.

На деле эвакуация из Пенемюнде происходила совсем не так. В самом конце 1944 года Гитлер назначил рейхсфюрера СС Гиммлера командующим «группой армий Висла», приказав ему любой ценой остановить Советскую Армию на Одере. Гиммлер поставил во главе дивизий самых отъявленных нацистов. Таким был, к примеру, оберштурмбанфюрер СС и начальник диверсионной службы СД Отто Скорцени, которому было поручено оборонять плацдарм на Одере у города Шведта. Эсэсовцы выселили из зоны боев всех жителей, позволив им взять с собой только самое необходимое, затем открыли на Одере шлюзы и затопили тысячи гектаров немецкой земли. Каждому подростку от 14 лет и мужчине до 65 лет вручили винтовку, автомат или противотанковый «фаустпатрон» и отправили на фронт. Каждый, кто без разрешения покидал часть, получал пулю или петлю. На придорожных деревьях раскачивались повешенные за «дезертирство» и неповиновение, а под ними нескончаемым потоком шли люди, согнанные эсэсовцами с родных мест. Дороги были забиты брошенной техникой, а по обочинам валялись опрокинутые фургоны, павший скот, ручные тележки и детские коляски.

И вот в этой обстановке из Пенемюнде на запад двинулась длинная колонна автомашин. 2 тысячи грузовиков и тысяча прицепов везли 12 тысяч тонн груза и несколько тысяч специалистов, большей частью вместе с семьями. Эвакуация была подготовлена весьма тщательно: об этом свидетельствуют специально изготовленные дорожные указатели с понятными только посвященным сокращением «V. z. b. V» – «Оружие возмездия особого назначения»93. Гиммлер позаботился о максимально полном демонтаже пенемюндских объектов, что вполне соответствовало желаниям фон Брауна. В то время как насильно эвакуируемым жителям Восточной Пруссии и Померании приходилось шагать пешком, а немецкие фронтовые части испытывали большую нужду в горючем, Гиммлер не пожалел для ракетчиков огромного количества бензина.

Команда Вернера фон Брауна вывезла из Пенемюнде все, что только представляло какую-либо ценность. Ракетчики, писал вскоре после войны нью-йоркский иллюстрированный журнал «Лук», «погрузили все движимое имущество, включая машины, модели, планы и другие документы...»94

В автоколонне рядом с фон Брауном уже не было инженера Клауса Риделя. Вместе с отстраненным от дел с 1934 года Рудольфом Небелем он являлся владельцем самого крупного в Германии ракетного патента и многие годы принадлежал к кругу самых близких друзей Брауна. Но поскольку Ридель не пожелал облачиться в эсэсовскую форму и придерживался собственных концепций в ракетном деле, между ним и фон Брауном постоянно возникали разногласия. И вот в 1944 году Ридель внезапно погиб при автомобильной катастрофе. Несчастный случай? Об этом говорили только шепотом. Никто не решался высказать свои сомнения вслух: с тех пор как эсэсовцы обосновались на ракетном острове, это было равнозначно самому себе вынести смертный приговор. Правда стала известна только после войны.

Бывший административный директор Испытательной базы Пенемюнде Вилли Генте показал в 1952 году под присягой: прибыв на место происшествия сразу же после гибели Клауса Риделя, он понял, что катастрофу подстроили, – сломавшаяся правая рулевая штанга была явно подпилена. Генте подтвердил, что у Риделя вообще были плохие отношения с эсэсовцами и правителями третьего рейха и в конце 1943 или начале 1944 года он находился под следствием. Как удалось установить автору книги, в связи с этим расследованием Ридель в ночь с 20 на 21 марта 1944 года был арестован и доставлен в гестапо Штеттина. С 2 апреля 1944 года он был фактически подвергнут аресту: его повсюду сопровождала специально приставленная охрана. Таков был конец немецкого инженера-ракетчика, своим опытом и квалификацией намного превосходившего Вернера фон Брауна.

В начале февраля 1945 года кавалькада ракетчиков прибыла в Нордхаузен. Там серийное изготовление ракет продолжалось еще восемь недель и достигло предельной производительности. Но надежда гитлеровцев на «чудо-оружие» оказалась тщетной.

Англо-американские войска не спеша продвигались к Гарцу. Нацисты не оказывали им сколько-нибудь значительного сопротивления. Они бросили все силы, еще имевшиеся в северной части Германии, а также остатки своих разбитых армий в битву за Берлин – против неудержимо наступавших советских войск. Удерживать Нордхаузен вместе с центром ракетного производства «Дора» стало невозможно.

3 апреля 1945 года командир армейского корпуса ракетного оружия группенфюрер СС Ганс Каммлер приказал «немедленно эвакуировать руководящие кадры производства оружия «Фау» в так называемую «Альпийскую крепость»». Генерал-лейтенант Дорнбергер, обеспечивавший снабжение Каммлера ракетами и руководивший обучением специальных ракетных войск в Бад-Захсе, недалеко от Нордхаузена, отобрал для эвакуации около пятисот специалистов-ракетчиков.

4 апреля 1945 года, за четыре дня до взятия Нордхаузена, когда танковые авангарды американской армии оставили позади Геттинген, американская авиация совершила налет на концлагерь «Дора-Миттельбау». Бомбами, изготовленными в Детройте и Сан-Франциско, было убито множество русских, французов, поляков и чехов – узников зловещего лагеря.

У эсэсовцев не хватило времени привести в исполнение свой чудовищный план уничтожения заключенных: загнать узников в штольни, а затем, завалив взрывами и замуровав все выходы, удушить их газом. Тогда лагерное начальство построило 30 тысяч заключенных в колонны, и начался марш смерти. Узников гнали в Люнебургскую пустошь, чтобы уничтожить всех до единого: они должны были унести в могилу тайну фашистского ракетного производства.

В одной из колонн среди 2 тысяч заключенных смертников шел Симон Феликс. На его глазах озверевшие охранники-эсэсовцы расстреляли после налета американской авиации 500 узников; сотни погибли от голода. Остальных палачи убили около селения Гарделеген. Симон Феликс рассказывает, что тысячу с лишним заключенных, треть которых составляли советские военнопленные, загнали в большой сарай и там уничтожили противотанковыми «фаустпатронами», ручными гранатами, автоматными очередями. Такая же участь постигла и другие колонны заключенных концлагеря «Дора». После войны окружные власти города Вольмирштедт (ГДР) произвели эксгумацию трупов заключенных из колонны, которую эсэсовцы гнали в направлении города Стендаль. Результаты эксгумации показали, что у большинства убитых проломлен или прострелен череп, а некоторые из жертв, как это установлено по положению тел, были закопаны в общие могилы живыми95.

В то время как эсэсовцы с ведома и согласия руководства подземного ракетного завода уничтожали заключенных лагеря «Дора-Миттельбау», Вернер фон Браун, генерал Дорнбергер и специалисты-ракетчики, общим числом 468 человек, следовали в указанный им район Обераммергау (Бавария). Официальное задание, данное Дорнбергеру, гласило: «Продолжать важные для войны эксперименты». И это всего за четыре недели до безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии! Вернер фон Браун и его подручные все еще не сдавались. Они устремились в тот труднодоступный для американских наземных войск район, который нацисты высокопарно назвали «Альпийской крепостью». Верховным шефом здесь был назначен обергруппенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер – начальник полиции безопасности и СД.

В колонне Дорнбергера находился инженер Гельмут Гретруп. Эсэсовская служба безопасности уже давно считала его «ненадежным». С 1942 года он состоял под особым наблюдением гестаповцев. Весной 1945 года эсэсовцы посадили его в гестаповскую тюрьму Штеттина, но вскоре, поскольку он был незаменим, выпустили, приставив к нему постоянную охрану.