Цифры обвиняют

Стремление как можно быстрее наладить серийное производство самолетов-снарядов и ракет объединило различные группы монополистов и предпринимателей, почуявших гигантские прибыли. «Вервиртшафтсфюреры»37 были трогательно единодушны с Вернером фон Брауном. Они жаждали отхватить этот жирный кусок – самый крупный военный заказ фашистской Германии 1943 года.

Основываясь на предложениях пенемюндских специалистов, Гитлер приказал испытательной станции ВВС и руководимой фон Брауном экспериментальной базе сухопутных сил в Пенемюнде запускать ежедневно тысячу самолетов-снарядов «Fzg-76» («Фау-1») и десять баллистических ракет «А-4» («Фау-2»), а затем довести их число до пяти тысяч в день.

Заправилы концернов жадно потирали руки. У них кружились головы в предвкушении грядущих прибылей. Чтобы дать некоторое представление о поистине золотом дожде военных заказов, который излился на магнатов военной промышленности фашистской Германии в связи с развертыванием производства этих новых видов оружия, приведем некоторые цифры. Каждый самолет-снаряд «Fzg-76» стоил 61 260, а каждая ракета «А-4» – 306 300 марок. Нетрудно подсчитать, что для реализации приказа Гитлера общая сумма заказов на их производство должна была уже в начальный период составлять 64 323 тысяч марок в день, или 23 477 895 тысяч марок в год, а при достижении поставленной на дальнейшее задачи – астрономических цифр 312 426 тысяч марок в день, или же, соответственно, 114 035 490 тысяч марок в год38. Даже если исходить из скромной нормы прибыли в 10%, то и тогда участвовавшие в этом доходном деле монополистические группы уже в начальный период должны были получить годовую прибыль свыше 2,3 миллиарда марок. А в дальнейшем ракетный бизнес приносил бы им доход в 31,2 миллиона марок в день, или 11,4 миллиарда марок в год.

Напомним в этой связи слова старого английского экономиста, приведенные Карлом Марксом в первом томе «Капитала»: «Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы».

Надо ли говорить, что германские империалисты, которым производство гитлеровского «чудо-оружия» сулило несметные доходы, не останавливались ни перед какими преступлениями даже ради меньшей нормы прибыли!

Ненасытная жажда наживы – вот что заставляло монополистов гитлеровской Германии, невзирая на огромные потери в людях и технике, форсировать производство «оружия особого назначения» чуть ли не до последнего удара часов, возвестившего конец нацистского режима. Гитлер не оставался в долгу у монополистических воротил, которые когда-то купили его самого, и теперь щедро вознаграждал их.

Человеком, который по уполномочию Гитлера давал и распределял военные заказы такого масштаба, изымая из кармана немецкого народа миллиарды марок, был профессор Карл Хеттлаге – начальник отдела финансирования и организации военной промышленности нацистского министерства вооружения и военного производства. В ответе на запрос автора книги он признал 1 марта 1962 года, что ракетный бум вызывался стремлением монополий к «выпуску более рентабельной с точки зрения частного хозяйства продукции». Ну что же, погоню за максимальной прибылью можно при желании называть и так! Но профессор Хеттлаге, дока по части юридической казуистики, постарался как можно деликатнее обойти вопрос о той роли, какую играл он сам в развитии гитлеровской военной машины39. Ведь тогда он был, не говоря уже о его должности в министерстве вооружения, влиятельным гауптштурмфюрером СС40 в гиммлеровском Главном управлении СС. Хеттлаге заботился о том, чтобы для производства ракет концернам не приходилось предварительно строить новые предприятия и вкладывать собственный капитал. Благодаря стараниям Хеттлаге монополии могли воспользоваться для получения максимальных прибылей при минимальных затратах теми предприятиями, которые финансировались за счет налогоплательщиков.

«Выпуск более рентабельной с точки зрения частного хозяйства продукции» осуществлялся в различных вариантах.

Возьмем для примера завод «Велла». В маленьком городке Ротенкирхен в Фогтланде некие братья Штроер на своем небольшом, почти полукустарном предприятии изготовляли помаду и жидкость для завивки, сушилки для волос и парики. К 1939 году фирма имела неплохую репутацию, но, очевидно, владельцам этого было мало. Братья Штроер вступили в нацистскую партию, чтобы содействовать осуществлению гитлеровских планов мирового господства. Трудно сказать, сколько именно пожертвовали они на подготовку летчиков для геринговских бомбардировщиков, но, верно, немало. Зато они и сами охотно претендовали на финансовую помощь своих нацистских сообщников, чтобы, пользуясь государственными субсидиями, сбывать по бросовым ценам свою продукцию на зарубежных рынках. Рука руку моет! Недаром братья Штроер (о чем свидетельствуют сохранившиеся бухгалтерские документы) не пожалели многих тысяч марок в «фонд Адольфа Гитлера».

Когда Гитлер начал свою разбойничью войну, активный член милитаристского союза «Стальной шлем», капитан запаса Карл Штроер тоже пошел на фронт – только на «тыловой»! – и начал биться... за военные заказы. Уже вскоре его предприятие приступило к выпуску военной продукции и с 1943 года стало крупным поставщиком материалов для самолетов-снарядов и ракет. Если в 1943/44 хозяйственном году прибыль, полученная фирмой «Велла» от производства военной продукции, составляла 176 тысяч марок, то в 1944/45 году она уже равнялась 470 тысячам, а объем производства в стоимостном выражении удвоился. В результате – свыше 20% чистой прибыли, жить можно! Оба братца – разумеется, освобожденные по броне от военной службы – нажили за войну и на войне круглый миллион. Теперь они уже промышляли не патентованным средством для рощения волос, нет, в погоне за куда более легкой и обильной прибылью они стали кровавыми торговцами смертью.

Фирма «Велла»41 была лишь одним из тех 800 предприятий, которые успешно домогались заказов по реализации гитлеровской ракетной программы. Столь же характерна в этом отношении, например, и фирма «Крайзельгерете Гмбх» (Берлин – Бриц), которая с самого начала оснастила свой завод агрегатами для производства боевых ракет.

Однако на львиную долю в производстве ракетного оружия претендовали другие, более влиятельные и мощные силы, стремившиеся занять свое место в самой агрессивной и алчной группе германских империалистов.

В прежних войнах, которые вели империалисты, подавляющую часть прибылей обеспечивали себе те группы финансового капитала, которые держали в своих руках уголь, чугун и сталь. Война поглощала прорву металла, и с каждой его тонны капиталисты взимали свою обильно политую кровью дань. Прежде, к примеру, артиллерия была той огневой ударной силой, которая предназначалась для взламывания вражеской обороны. 200 и более орудий и минометов на километр линии фронта обрушивали свой огонь на противника, чтобы превратить в сплошное месиво от 25 до 40% его живой силы и техники. Отсюда можно сделать вывод, сколь велик был расход боеприпасов и сколь огромна была потребность в несущем смерть металле. Если учесть, что зенитной артиллерии требовалось 400—600 снарядов, чтобы в цель попал один, то это означало, что прибыли соответствующих концернов росли как на дрожжах.

Теперь же, в период второй мировой войны, в первый ряд торговцев смертью выдвигались магнаты электротехнической промышленности, которые сумели добиться ведущего положения и отстоять собственные интересы в погоне за военными заказами. На то имелись как военно-технические, так и экономические причины. Если раньше на долю электроконцернов приходилось примерно 25% стоимости военного самолета, то при производстве ракеты стоимость электронного и электротехнического оборудования и приборов точной механики составляла уже 50%. Иначе говоря, она равнялась половине заводской цены ракеты. Реализация планов Вернера фон Брауна могла дать электромонополиям фашистской Германии заказы на сумму полмиллиарда, а вскоре – и свыше миллиарда марок в год.

Электроконцерны, и без того по горло загруженные военными заказами, ринулись в бой за ракеты.

Один из крупнейших монополистов гитлеровской Германии – Карл Фридрих фон Сименс, глава известного электроконцерна «Сименс унд Гальске», 19 марта 1940 года на собрании акционеров этой компании так охарактеризовал положение с военными заказами: «Прямые и косвенные военные запросы значительно превышают нашу производственную мощность... В сравнении с периодом (первой. – Ю. М.) мировой войны требования, которые предъявляются войной к электротехнической промышленности в ее исконной области, возросли во много раз. Пока продолжается война и имеются в наличии люди и материалы, такое положение в этой отрасли промышленности останется без изменений».

То же самое можно сказать и об акционерной электрокомпании «АЭГ», более 80% продукции которой уже шло на нужды фашистской военной машины. Ее берлинское дочернее предприятие «Телефункен» поставляло электрооборудование для ракет «А-4». Этим же занимался и принадлежавший «АЭГ» завод электроаппаратуры в Берлин-Трептове42.

Обороты и прибыли концерна «АЭГ» от военных заказов возрастали прежде всего в связи с самолетостроением и параллельно с конструированием и производством боевых ракет. Если этот общий оборот в 1932/33 хозяйственном году равнялся 180 миллионам марок, то в 1938/39 году он составлял уже 604 миллиона, а в 1943/44 году увеличился до 1 миллиарда марок. Эти цифры достаточно красноречиво говорят о том, что выпуск военной продукции действительно куда более рентабелен с точки зрения частной собственности! Такая точка зрения вполне разделялась и акционерами «АЭГ»; она отражала огромную заинтересованность монополистических кругов в политике вооружения и войны. Нет, вовсе не монополии действовали по указке Гитлера, его сатрапов и генералов, как это могло казаться, а наоборот – те плясали под дудку монополий.

В июне 1946 года один из членов правления «АЭГ», Фридрих Шпенарт43, взялся за перо, чтобы попытаться обелить заправил концерна, виновных в тяжких военных преступлениях. Он нагло утверждал, что компания «АЭГ», «в противоположность другим крупным хозяйственным предприятиям (под которыми Шпенарт явно подразумевал конкурирующий концерн Сименса. – Ю. М.), до прихода национал-социалистов к власти, а также в начале их правления стояла в стороне от махинаций гитлеровцев и все руководящие ее лица отказались дать впрячь себя в руководимую национал-социалистами экономику». Эту отрицательную позицию, утверждает Фридрих Шпенарт, компания «АЭГ» якобы «продолжала сохранять и после прихода нацистов к власти, вплоть до краха национал-социалистского режима в 1945 году»44. Все это, как и утверждения о незначительном участии «АЭГ» в конструировании и серийном производстве гитлеровских военных ракет, – наглая ложь. Концерн «АЭГ» с самого начала захватил командные позиции в фашистском ракетном деле, и, при всех имевшихся разногласиях по второстепенным вопросам, управление вооружений сухопутных сил, министерство вооружения и генеральный штаб всегда перед ним пасовали.

В начале 1943 года нацистский министр вооружения Шпеер образовал «комиссию по созданию дальнобойного оружия» с целью непосредственно связать деятельность вермахта по развитию военной техники с военной промышленностью. Этот синклит по вопросам вооружения состоял из представителей заинтересованных и участвовавших в военном производстве монополий, а также министерств Геринга45 и Шпеера. В комиссию входили также главнокомандующий армией резерва и начальник штаба управления вооружений сухопутных сил. Председательский пост в комиссии сразу же захватил концерн «АЭГ». Его берлинский директор профессор Вальдемар Петерсен тесно сотрудничал со всесильным главарем СС Генрихом Гиммлером – последним главнокомандующим армией резерва – и в интересах «АЭГ» способствовал процветанию кровавого ракетного бизнеса. Не менее ревностно трудился на поприще бесперебойного серийного выпуска боевых ракет и другой «вервиртшафтсфюрер» – доктор инженерных наук Ганс Хейне, генеральный уполномоченный «АЭГ», член «Промышленного совета по выпуску приборов для военно-воздушных сил» и руководитель «Главного комитета по авиационному оборудованию» министерства вооружения и военной промышленности46. За «самоотверженную» активную деятельность на этом поприще Гитлер наградил его «рыцарским крестом к кресту за военные заслуги»47. Концерн «АЭГ» позаботился о том, чтобы именно его люди держали в своих руках рычаги не только «наверху», но и во всех нижестоящих звеньях.

Если в фашистском ракетном бизнесе «АЭГ» зачастую удавалось оттеснить на второй план крупнейший германский электроконцерн Сименса, то это отнюдь не значит, что тот не способствовал столь же рьяно производству «чудо-оружия». В этом концерне, объединявшем большое число предприятий, особенно выделялся своим рвением нацистский специалист по военной технике Ганс Бенкерт. До войны его оклад равнялся 49 тысячам марок в год, а затем подскочил до 100 тысяч. В награду за активное участие в выпуске военных самолетов и ракет фюрер повесил ему на грудь «крест за военные заслуги». Трест Сименса специализировался на производстве дорогостоящих приборов управления ракетами и обеспечил себе в этой области монопольное положение. О получении постоянных заказов и платы за орудия убийства заботился Герман фон Сименс48 – потомок прусского лейтенанта артиллерии Вернера Сименса, заложившего в середине прошлого века краеугольный камень этого предприятия-спрута. Будучи членом фашистского «Генерального совета экономики», Герман фон Сименс участвовал в определении и проведении гитлеровской политики вооружения. По договоренности Хеттлаге с генерал-майором Дорнбергером под руководство концерна Сименса был передан и экспериментальный ракетный завод в Пенемюнде.

Наряду с электроконцернами в сулившем неслыханные прибыли ракетном бизнесе вскоре стала принимать большое участие и химическая промышленность в лице треста «ИГ Фарбениндустри». Роль химии в производстве брауновских ракет видна хотя бы из следующего. При полетном весе ракеты «А-4» 612 963 килограмма вес потребляемого ею горючего составлял 67%, а при весе запланированной более мощной ракеты «А-10» в 87 тонн – соответственно 70,6%. Для осуществления программы, предусматривавшей производство 3600 ракет «А-4» в год (300 в месяц), Вернеру фон Брауну требовалось от заводов «ИГ Фарбен» 32 152 тонны горючего (кислород, этиловый спирт и другие вещества). Вся эта огромная масса горючего вылетала на воздух всего за каких-нибудь 60 часов, поскольку время сгорания горючего каждой ракеты «А-4» равнялось едва одной минуте! Приведенные цифры дают представление об экономической заинтересованности треста «ИГ Фарбен», господствовавшего над 380 немецкими фирмами и почти 500 иностранными химическими предприятиями, в конструировании и производстве ракет. Трест «ИГ Фарбен» быстро наладил в нужном объеме также производство нитроглицерина и нитроцеллюлозы для самолетов-снарядов.

Но это еще не все. Германская химическая промышленность обеспечивала каждую боевую ракету и каждый самолет-снаряд тонной взрывчатки. Кроме того, концерн «ИГ Фарбен» наживался на производстве алюминия и сверхлегированных металлов, потребность в которых с началом изготовления ракет резко возросла. Так, он поставлял 60% синтетического криолита для получения алюминия электролитическим путем. Подчиненная «ИГ Фарбен» компания «Титан-гезельшафт» в Леверкузене принимала участие в производстве жаростойких легированных сплавов, а другие предприятия концерна выполняли заказы по изготовлению изоляционных материалов.

Несмотря на налеты англо-американских бомбардировщиков, трест «ИГ Фарбен» сумел сконцентрировать в 1943 году для осуществления самой важной для вооружения ракетной программы огромные производственные мощности. Об этом говорят следующие цифры. Доля «ИГ Фарбен» в общем объеме производства алюминия всей гитлеровской Германии составила в 1943 году 8%, никеля, соответственно, – 95, сжатых газов – 100, взрывчатых веществ – 84, пороха – 70%49.

Таким образом, концерн «ИГ Фарбен», производивший для эсэсовцев-убийц газ «циклон-Б», при помощи которого в концлагерях были уничтожены миллионы узников, принадлежал к числу тех, кто наиболее активно участвовал в производстве ракет и более всего наживался на них. Это мог бы, кстати, подтвердить и тогдашний генеральный директор «Ферейнигте алюминиумверке АГ» Людгер Вестрик, который в качестве представителя этой компании являлся членом директивного «Промышленного совета по изготовлению авиационного оборудования»50. Но Вестрик, разумеется, упорно молчит, ибо в послевоенное время стал статс-секретарем боннского министерства экономики и теперь его можно видеть на приемах с «большим федеральным крестом за заслуги со звездой и лентой».

В этой связи небезынтересен и такой факт. В 1943 году, когда при поддержке СС началось серийное производство ракет и самолетов-снарядов, Гиммлер получил от «круга друзей» крупный подарок – свыше 1100 тысяч марок. В сопроводительном письме подчеркивалось, что эта сумма предназначена на решение «вновь возросших задач» гиммлеровской черной гвардии. Кто же преподнес эсэсовцам такой жирный куш? То были «Сименс-Шуккерт-верке АГ», «Бош-верке», трест «ИГ Фарбен», «Дейч-американише петролеумгезельшафт», «Рейнметалл-Борзиг», «Ферейнигте штальверке АГ», «Миттельдейче штальверке АГ», «Дейче банк», «Дрезднер банк» и другие монополистические объединения гитлеровской Германии. Тем самым они выразили свою благодарность за многомиллиардные военные заказы, гарантировавшие им баснословную прибыль. Эсэсовцы не только давали, но и получали.

Зная всю эту закулисную сторону начавшегося в 1943 году производства фашистских ракет, можно понять, почему даже в марте 1945 года, всего за пять недель до безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии, производство ракет «А-4» все еще не только продолжалось, но даже превышало запланированную месячную норму (600), составляя 900 штук.

Германские монополисты до последней минуты делали все, дабы противники Гитлера гибли от смертоносного груза их многотонных дьявольских «сигар». А тотально проиграв свою тотальную войну, они принялись бесстыдно восхвалять предпринятое ими массовое убийство детей, женщин и стариков. Западногерманский журнал «Шпигель», например, писал в 1955 году: «8 сентября 1944 года стартовала на Англию первая несшая боеголовку весом в тонну ракета дальнего действия – самое крупное, после атомной бомбы, техническое достижение периода второй мировой войны... За ней последовали еще 4300 ракет, прежде чем русские (имеется в виду Советская Армия. – Ю. М.) захватили Пенемюнде, а американцы – подземные заводы в Гарце»51.

Так в Федеративной Республике Германии задним числом делают рекламу фашистскому «чудо-оружию»! Правда, при этом невольно признается, что именно Советская Армия первая положила конец этому гитлеровскому злодеянию. Налеты англо-американской авиации не смогли обуздать фашистов. Хотя к весне 1945 года ею и было разрушено немало германских городов, производственные мощности «ИГ Фарбен» на 90% уцелели. Пору тяжелых страданий немецкого народа от бомбежек благополучно пережили и другие германские военные монополии, такие, как «АЭГ» и «Сименс», многие десятилетия связанные с англо-американскими финансовыми кругами.

Хотя брауновские ракеты «А-4» и выдавались за «крупное техническое достижение», в них было множество существенных технических недоделок. Когда в 1942 году Герману Оберту впервые было разрешено взглянуть на ракету «А-4» (Вернер фон Браун из карьеристских соображений не подпускал его близко к «чудо-оружию»), он сразу же подверг критике ее явно устаревшую конструкцию. Но высокомерные сотрудники экспериментальной ракетной базы Пенемюнде обошлись с ним, как с несмышленым школяром. Предложения Оберта были похоронены в сейфах, а ему сказали: «У нас нет больше времени для улучшений»52. И действительно, участники ракетного бизнеса торопились. Их целью была прежде всего та баснословная прибыль, которую могла принести ракета, пусть даже технически несовершенная – лишь бы побыстрее и побольше! Сам же Герман Оберт покинул Пенемюнде и сразу же предложил свои услуги связанной с вермахтом компании «Вестфелиш-Ангальтише шпренгшттоф АГ» в Рейнсдорфе около Виттенбера, где до конца войны разрабатывал собственное «чудо-оружие», а затем бежал на Запад.

Исчезнувшая ракета

Не успели двух немецких офицеров, тяжело пострадавших от автомобильной катастрофы, доставить в ближайшую варшавскую больницу, как туда сразу же прибыл отряд полевой жандармерии, который оцепил все входы и выходы. Судьба обоих майоров, ставших жертвами столкновения их машины с военным грузовиком, весьма беспокоила гитлеровское командование. Но спасти офицеров не удалось. От поляков, принудительно работавших в больнице в качестве вспомогательного персонала, не укрылась паника и суета немцев. Было видно, что погибшие считались людьми «незаменимыми». Одной из польских медсестер удалось разузнать, что оба гитлеровских офицера служили на каком-то секретном объекте в Мьелеце – маленьком городке в 250 километрах юго-восточнее Варшавы.

Об этом сразу же сообщили польским подпольщикам-антифашистам. В партизанском штабе призадумались: что за «незаменимые» гитлеровцы обретаются в Мьелеце и что они там делают? Посланный туда партизанский разведчик Рафаль Ежи Кукульский, по подпольной кличке «Рафаил», обнаружил там, на юге Польши, новое гнездо фашистских ракетчиков.

Сразу же после бомбежки ракетного центра Пенемюнде 18 августа 1943 года усиленная охрана «чудо-оружия» была поручена эсэсовцам. Они же должны были обеспечить и сохранение в тайне пробных стрельб ракетами «А-4», начавшихся в ноябре 1943 года. Чтобы избежать нового конфуза, творение штурмбанфюрера СС Вернера фон Брауна подлежало секретному испытанию в оцепленном эсэсовцами районе.

Гиммлер предоставил для этой цели эсэсовский полигон «Хайделагер», расположенный в междуречье Вислы, Вислока и Вислоки. Постройкой нового военного объекта и обеспечением его секретности Гиммлер приказал заняться группенфюреру СС53 Гансу Каммлеру, который в мае 1941 года был назначен начальником строительного отдела Главного хозяйственно-административного управления СС. Генерал-майор Дорнбергер перевел свое ракетное училище из расположенного в восточной части Померании окружного города Кезлин в эсэсовский заповедник на земле оккупированной гитлеровцами Польши. Сам же он разместился со своим штабом в Шведте-на-Одере, где на территории саперной казармы быстро построили бараки. Для секретной переписки штабу было присвоено кодовое наименование «00 400».

Вернер фон Браун лично осмотрел полигон, на котором ему предстояло бывать частым гостем. Последствия визита прусского барона население этого района ощутило на себе очень скоро. Эсэсовцы ночью выгнали жителей десяти польских деревень из домов и, не дав им даже захватить с собой вещи, погнали на железнодорожную станцию, где погрузили в вагоны для скота. В двух из этих деревень – Близне и Пусткуве, которые, как и остальные, подверглись затем разграблению, расположилась 444-я испытательная батарея. «Артиллерийский полигон Близка», как стал именоваться новый район для испытания «оружия особого назначения», окружили тройным рядом проволочных заграждений и сеткой.

Для постройки пусковых площадок эсэсовцы использовали узников концентрационного лагеря, специально созданного в Пусткуве. Начальником его был гауптштурмфюрер Прозинский. Сюда согнали евреев из Франции, Бельгии и Голландии. Они днем и ночью цементировали площадки. А когда работа была закончена, эсэсовцы уничтожили всех до одного.

На сей раз ракетчики из Пенемюнде, которым всячески помогали эсэсовцы, старались как можно лучше замаскировать свою преступную деятельность. Чтобы сбить с толку воздушную разведку противника, вблизи полигона соорудили макет деревни: на веревках сушилось белье, грелись на солнце гипсовые собаки, а на лавочках сидели куклы в человеческий рост. Словом, считали нацисты, картина вполне мирная, и уж никак нельзя заподозрить, что поблизости находится секретный военный объект.

Уже после войны польский публицист Воеводский, расследовавший преступления нацистов в Польше, связанные с испытанием ракет, в своем письме автору книги сообщал:

«Варшава, 30 декабря 1961 года. Глубокоуважаемый господин Мадер!

Посылаю Вам свою книгу «Na tropie Wunderwaffe»54, выпущенную министерством национальной обороны... Все материалы, содержащиеся в книге, опираются на проверенные свидетельства участников польского движения Сопротивления или же на английские и польские источники...

Нет никакого сомнения в том, что фон Браун как специалист посещал полигон для испытаний «Фау-2», находившийся в Польше вблизи эвакуированных деревень Близка и Пусткув...

На постройке экспериментальных пусковых установок в Близне использовалась группа заключенных концентрационного лагеря Пусткув (небольшой лагерь, насчитывавший примерно 2000 человек). В дальнейшем эта группа узников была уничтожена.

Стартовавшие в Близне ракеты «Фау-2» взрывались в 300 км севернее, на берегу Буга, в районе Сарнаки. Жители более 10 деревень, расположенных на территории полигона, были переселены. Дома многих из них были разрушены взрывами ракет».