Глава 4

«Вот, блин, совсем не помню, чем вчера все закончилось!» — подумал Сеня Рабинович после того, как смог наконец открыть глаза, сесть и осмотреться.

К удивлению кинолога, за ночь во дворце Шакьямуни произошли разительные изменения. Или они происходили уже вчера, вечером, во время попойки? Вспомнить этого Сеня не мог, но с удовлетворением отметил, что весь мусор из пиршественной залы был выметен, полы натерты до блеска, а те колонны, котором удалось уцелеть, уже не выглядели осколками былого величия, а имели вполне приличный вид.

Останков вчерашнего пиршества на столах тоже не наблюдалось, из чего Рабинович сделал вывод: либо слуги у Шакьямуни абсолютно бесшумны, либо вчера менты слишком сильно надрались, чтобы их можно было разбудить чем-то тише пушечного выстрела под ухом. Проанализировав собственное состояние, Сеня склонился ко второму варианту и, застонав, повертел головой в поисках какого-нибудь сосуда с жидкостью.

Оных нашлось целых четыре штуки. Глубокие серебряные плошки, похожие на пиалы, стояли на столе. Сеня потянулся к одной и недоверчиво осмотрел и обнюхал содержимое. Пахло фруктами, ягодами и травами, и несколько фруктов плавало на поверхности. Решив, что это местный компот, Рабинович пригубил содержимое, оценил вкус и затем от души приложился к сосуду. Позади раздался ехидный смешок. Сеня, не переставая пить, обернулся.

— Вообще-то это жидкость для умывания. Вон и полотенце под каждой пиалой лежит, — пояснил Лориэль. Сеня выплюнул в чашу то, что успел набрать в рот, и отодвинул ее от себя так, будто это было помойное ведро. Эльф опять захихикал.

— Что ты ржешь, как сивый мерин? — недовольно проворчал кинолог. — Откуда же я знал, что у них тут в тазиках умываются?

— Пить вчера меньше нужно было, — ехидно посоветовал эльф. — Сегодня бы от жажды не помирал.

— Поучи ученого, — буркнул Сеня и поднялся на ноги. — А где Жомов?

— Зарядку убежал делать. Вот уж поистине бронебойный мужик! — хмыкнул Лориэль. — Завтрак подавать, или ты тоже пару кругов вокруг замка нарезать решил?

— Кто сказал про завтрак? — раздался с дивана несчастный голос Попова. — Убью, если еще кто-то о еде заговорит до того, как опохмелиться мне дадут.

— Никакого опохмелья не будет, — отрезал Сеня и, не желая слушать стенания криминалиста, вышел из зала.

К удивлению Рабиновича, омоновца не оказалось не только у бассейна, но и вообще во дворе. Решив выяснить, куда делся Ваня, кинолог пошел вокруг дворца, морщась от солнца и потирая руками виски. Может быть, в другое время Сеня с любопытством осмотрел бы архитектуру дворца Шакьямуни и удивительно ухоженный сад вокруг него, но сейчас страдающему с похмелья Рабиновичу было не до красот окружающей местности. Он уже пожалел, что вообще куда-то пошел, и собирался повернуть обратно, но в этот момент увидел Жомова. Омоновец стоял у двери и, подняв на вытянутых руках аборигена, тряс его как грушу.

— Сволочь, я тебе сказал, что мне нужно похмелиться, а ты мне что принес? — рычал Иван. Растерянный индиец только невнятно мычал в ответ.

— Доброе утро, Ваня. Развлекаешься? — ехидно поинтересовался Рабинович. Жомов от неожиданности подпрыгнул и выронил из рук аборигена. Тот тут же с невероятной скоростью уполз в открытую дверь.

— Зарядку делаю, — шмыгнув носом, ответил омоновец. — Гирь у них не оказалось, вот и попросил мужика грузом поработать.

— Угу, — кивнул головой Сеня. — Так чего он тебе там для опохмела принес?

— Ну-у, я же знал, что ты никому похмелиться не дашь. Вот и решил потихоньку немножко голову поправить, — вздохнул Иван. — А этот гад посмотри что мне приволок.

Жомов поднял с земли сосуд, похожий на те емкости с жидкостью для мытья рук, которая сегодня утром служила для утоления жажды криминалиста. Сеня задумчиво посмотрел внутрь. То, что там оказалось, вином, естественно, не было. Коричневатого цвета жидкость, в которой плавали кусочки каких-то фруктов, сверху была украшена сырым яйцом. Все это и выглядело так отвратительно, и пахло слишком резко, что Рабиновичу, в принципе, стал понятен гнев омоновца. Надеясь выпить вина, получить такую гадость! Да любой страдающий с похмелья за такое издевательство убил бы и фамилией не поинтересовался!

— Нехорошо, Ваня, — вздохнул Рабинович.

— Сам знаю, что нехорошо, — кивнул головой Жомов. — Вот потому и дал пару оплеух этому барану.

— Я говорю, нехорошо тайком от друзей напиться пытаться, — перебил его кинолог. — Вот из-за этого ты и пострадал.

Пристыженный омоновец молчал. Сеня усмехнулся.

— Ладно, разрешу я вам похмелиться, — проговорил он. — Только по одному бокалу вина. Не больше!

— А можно, я бокалы сам выберу? — обрадованно попросил Ваня. Если бы у Рабиновича так не болела голова, он бы расхохотался.

— Пошли обратно, спортсмен, а то Попов тоже сейчас на такое похмельное зелье нарвется, — хмыкнул кинолог и направился обратно, в банкетный зал.

Попов оказался стойким оловянным солдатиком. И хотя он сидел на диване, присосавшись к горлышку кувшина, подозрения Рабиновича, метнувшегося к Андрею, как коршун на добычу, не оправдались: в сосуде было не вино, а обычный виноградный сок.

— Ты чего из рук-то рвешь? — возмутился криминалист. — Пить хочешь, так слуг попроси, они принесут.

— Нет, он уже сегодня напился, — ехидно пропищал Лориэль. — От души и досыта!

— Поговори мне еще, — оборвал его кинолог, которому очень не хотелось, чтобы друзья узнали, что именно он сегодня пил. — Крылья повыщипываю.

— Видали мы таких щипунов, — презрительно фыркнул эльф. — Так у всех крылья выщипывали, что сами без растительности на теле остались.

— Может быть, собачиться будете после того, как мы похмелимся? — встрял в диалог омоновец. — Вас послушаешь, блин, и башка сильней трещать начинает.

— А я всегда говорил, что употреблять алкогольные напитки вредно, — подал голос Ахтармерз Гварнарытус. — Я, конечно, понимаю, что вам, когда вы пьете, хорошо, весело и все такое. Но неужели вас не отпугивают те последствия, какие бывают после каждой вашей попойки? Я думаю, любое разумное, по-настоящему разумное существо никогда бы не согласилось терпеть такие муки ради минутного удовольствия…

— Так, шкет малолетний, ты мне тут жену решил заменить, что ли? — оборвал его Ваня. — Мне Ленкиных нотаций по утрам хватает, чтобы я еще тут тебя выслушивал. Молчи, пока я добрый. А то хвост задеру и высеку как Сидорову козу.

Горыныч обиделся и попытался раздуться, но заработал легкий шлепок от Вани и успокоился, решив не обращать внимание на всяких полудиких гуманоидов омоновского типа. Жомов же, вполне удовлетворенный тем, что никто не читает нотаций, не мешает опохмеляться и не заставляет сдавать кросс в таком жутком состоянии, успокоился и на всяких ящеровидных трехглавых малолеток реагировать перестал.

Если бы Сеня позволил, трехлитровый кувшин вина, что подали к столу, омоновец бы осушил один и не поморщился. А так пришлось Ване довольствоваться одним пол-литровым бокалом. Пока Жомов, выпив содержимое своей чашки, вздыхал, косясь на Рабиновича с Поповым, смакующих вино, к столу подали завтрак, и у Андрюши проснулся аппетит. Собственно говоря, этот зверь внутри Попова почти никогда и не спал. И даже утром, отрекаясь от еды, криминалист больше давил на жалость Рабиновича, чем действительно испытывал отвращение к пище. Андрюша с удовольствием съел все, что было на столе, и попросил добавки.

Удовольствие добавки не попросило. Для него и предыдущей дозы было много! Оно пыталось было присоседиться к омоновцу, допивавшему второй бокал вина, но Ваня решил, что ему и самому мало, поэтому удовольствие прогнал и выпил вино просто так. Без удовольствия. Но со вкусом. Без вкуса Ваня пить не мог, поскольку тогда путал бы алкоголь с водой и не знал, в какой момент нужно начинать пьянеть.

К концу завтрака менты разомлели. Головные боли прошли, однако у некоторых индивидуумов вдруг появилось желание продолжить банкет. Эти индивидуумы, точнее, индивидуум с надписью «ОМОН» на кителе, вертел в руках пустой бокал, умоляюще глядя на Рабиновича. Но тот остался непоколебим и напиться никому позволять не собирался. Вместо этого Сеня встал из-за стола.

— Так, позавтракали, теперь пора и делами заняться, — проговорил он. — Лориэль, что ты вчера говорил про типа, который может нам помочь?

— Это Шива, — ответил эльф. — У него вечные проблемы с Кали.

— А с Малдером у него проблем нет? — съязвил Попов, к которому после вина и плотного завтрака вернулось хорошее настроение.

— А почему у шизы должны быть проблемы с Малдером? — удивился омоновец. — И вообще, зачем нам шиза? Лориэля, что ли, не хватает?

Рабинович застонал.

— Дурак на дураке едет и дураком погоняет, — проговорил он. — Поп, ты свои приколы будешь аквариумным рыбкам рассказывать. А ты, Жом, уши прочисть! Не шиза, а Шива. Бог тут такой есть, если я ничего не путаю.

— Не путаешь, — кивнул эльф, решив пока оставить без внимания замечание Жомова относительно того, кого ему не хватает. — Шива враждует с Брахмой, и они уже не раз сталкивались, пытаясь поделить верховную власть. Кали вроде бы сохраняет нейтралитет, но чаще помогает Брахме, чем кому бы то ни было еще. Думаю, что Шива ее недолюбливает и не откажется помочь нам оставить богиню в дураках. Или — в дурах, кому как больше нравится.

— Она Попову больше всех нравится, — съязвил кинолог и, увидев физиономию Андрея, поднял вверх руки. — Все-все, Андрюха, молчу. У каждого свои вкусы. И если тебе нравится Кали, больше высказываться по этому поводу не буду.

— Дурак ты, и уши у тебя холодные, — буркнул криминалист и махнул рукой. Дескать, лень мне с тобой спорить, а то бы сейчас тебе только обтекать бы и осталось.

Хотя Лориэль и довольно часто наведывался в этот мир для отдыха, но в местной политической ситуации разбирался весьма поверхностно и многого об отношениях между богами рассказать не мог. Добавить к тому, что он уже сказал о Шиве, эльфу было практически нечего, да российским милиционерам личное дело этого индусского бога и не требовалось. Им вполне достаточно было знать, что он недруг Кали. А, как говорится, враг моего врага — мой друг. Сеня лишь полюбопытствовал, как они до Шивы доберутся, а больше его ничего пока не интересовало.

Лориэль не без ехидства заметил, что вчера говорил о своей возможности перемещаться между местными вселенными. И, дескать, если для кого-то это недостаточный аргумент, то он может попытаться добраться до Шивы на своих двоих. Делать этого, естественно, никто не захотел, и Лориэль заявил, что готов отправиться в путь в любой момент, как только менты будут готовы.

Как известно, нищему собраться — только подпоясаться. Ментам и подпоясываться не нужно было. Следовало только для страховки взять на руки Мурзика и Ахтармерза, и можно было совершать прыжок. Правда, Сеня — тоже для страховки! — прихватил с собой и котомку со средствами на дорожные расходы, но этому почему-то никто не удивился. Ну а пока Рабинович проверял ее содержимое, Лориэль дал последние наставления управляющему дворцом и был готов к прыжку.

Видимо, пространственные прыжки внутри отдельного мира не так сильно сказывались на психике людей, как переходы в параллельные вселенные. Во всяком случае, сознания при скачке в резиденцию Шивы никто из путешественников не потерял. Зато потеряли саму резиденцию, поскольку в том месте, куда доставил ментов Лориэль, ничего, кроме джунглей, не было. Тропка, правда, еще была, но ведь тропинка и дворец — две разные вещи, друг с другом совершенно несхожие. Об этом Рабинович ехидно и уведомил эльфа.

— А то я без длинноклювых этого не знаю, — огрызнулся Лориэль. — Ничего не понимаю! Два года назад дворец Шивы именно в этом месте был. Куда он мог подеваться?

— Может быть, это у тебя из головы что-то подевалось? — предположил омоновец. — Шарики или ролики, например. Или не подевались? Просто друг за друга заехали?

— Ты что, охренел, бык педальный? Ты на кого батон крошишь? По сопатке давно не получал? — взвился маленький дебошир, зависая перед самым жомовским носом. — Так я сейчас такое удовольствие тебе быстро организую.

— Ой, боюсь-боюсь! — скорчил физиономию омоновец. — Хватит кулаками тут махать. Давай лучше разбирайся, куда нас в этот раз затащил.

— Слушайте, а может быть, у Лориэля после заклинания Кали настройки координат сбились? — предположил Ахтармерз. — Такое иногда бывает. Вот я помню, на занятиях по спортивному ориентированию один мой одноклассник стукнулся о валун всеми тремя головами. Так он потом целую неделю дорогу домой не мог вспомнить. Еле нашли его с корбартыхрами…

— Я сейчас тебя о валун всеми тремя головами стукну! — возмутился эльф. — Какие настройки координат сбились? Как бы я тогда, трехдурья твоя башка, назад во дворец Шакьямуни вернулся после того, как свои способности проверил? Говорю тебе, резиденция Шивы тут была!

— Правильно говорит уважаемый маленький летун, хотя я и не вижу, что это за птица, — раздался из кустов голос с прононсом, а вслед за голосом на тропинку выбрался индийский слон. Похлопав ушами, он картинно поклонился путешественникам. — Здравствуйте, дорогие друзья, хоть я и не пойму, что вы за люди. Ты, ящерка, здравствуй, и ты, собачка, тоже. — Мурзик угрожающе зарычал. — Ну, не здравствуй, как хочешь.

— Лориэль, что за беспредел такой? — повернулся к эльфу Рабинович. — Тут что, все животные разговаривают?

— Не все, уважаемый друг, хотя я и не знаю твоего имени, — прогудел слон, опередив ответ маленького экскурсовода. — В недавнем прошлом я был преданным слугой Шивы, но он случайно меня убил. Моя душа вселилась в слона, хоть это и не слишком удобно, а Шива, раскаявшись, но не имея возможности исправить карму, наделил меня даром речи, хотя мне почти не с кем разговаривать.

— Ладно. Хорошо. Так что ты, как там тебя зовут, говорил о дворце Шивы? — махнул рукой Рабинович.

— Слон, — ответил ему бывший преданный слуга Шивы.

— Что «слон»? — оторопел кинолог.

— Все зовут меня Слон, — последовал ответ. — Как меня звали раньше, я не помню, хоть это и печально, но мне очень нравится имя Дакша, хотя и не знаю почему.

— Ладно, Дакша, так что там с дворцом случилось? — повторил свой вопрос Рабинович.

— После того как Шива убил меня, он возненавидел это место, хоть я и не пойму, при чем тут оно, — прогудел слон. — Бог-разрушитель стер дворец в порошок, хоть я и не пойму, зачем такие траты, а затем возвел для себя новое жилище в другом конце этого мира, хоть я и не знаю, чем то место лучше. Шива строил свой дворец шесть дней и ночей, потому что слышал, будто кто-то так создавал вселенную, хотя и не знаю, где он такой ереси нахватался. Затем бог-разрушитель…

— Так, давай оставим историю на потом, — оборвал его Сеня. — Ты можешь нам объяснить, где находится новый дворец?

— Я могу вас даже туда проводить, хотя и не пойму, почему мне хочется вам помочь, — прогундосил Дакша.

— Спасибо, мы как-нибудь сами, — отказался Рабинович. — Ты объясни, а Лориэль…

— Ничего не выйдет, — оборвал его эльф и пояснил: — Без точных координат я бросок совершить не смогу. Можем материализоваться где-нибудь внутри скалы или еще где похуже.

— Нет уж, спасибо, — отказался кинолог и посмотрел на слона. — Ну что же, веди нас, Сусанин Иван.

— Мне больше нравится зваться Дакшей, хотя я и не пойму, чем Сусанин Иван хуже, — прогудел слон. — А чтобы я вас сослепу не растоптал, забирайтесь ко мне на спину. Мне не тяжело, да и двигаться будем быстрее, хоть я все-таки и не гоночный болид.