Я имею в виду Лессинга, который в одном из своих последних произведений, будучи библиотекарем в Вольфенбюттеле, написал следующие весьма интересные и симпатичные мне слова: Не знаю, в том ли состоит долг, чтобы пожертвовать ради правды счастьем и жизнью... Но я знаю, что долг заключается в следующем: если хочешь научить правде, надо учить всей правде, или не учить ей вовсе; учить надо ясно и цельно, без загадок, без утайки, без неверия в ее силу и пользу... Ибо чем грубее ошибка, тем короче и прямее путь к правде; напротив, утонченная ошибка, чем труднее нам распознать ее ошибочность, способна навсегда отвратить нас от правды... Кто помышляет лишь о том, как бы выдать правду замуж под любыми личинами и румянами, тот вполне может стать ее сводником, но ее возлюбленным он не сможет стать никогда.

Товарищи, Гаазе, Дитман и другие господа хотели сбыть с рук революцию под разными личинами и румянами, как социалистическую, но сами оказались сводниками контрреволюции. Сегодня мы избавились от таких двусмысленностей, и революция предстает пред массой немецкого народа в грубом, неотесанном образе господ Эберта и Шейдемана. Сегодня и самый тупой человек не ошибется: на самом деле это – контрреволюция.

В чем же заключается дальнейшая перспектива развития революции, когда мы миновали ее первую фазу? Само собой, не может быть речи о пророчествах, но нужно сделать из пережитого логические выводы. Представив себе предположительный путь дальнейшего развития, следует определить направление нашей тактики, методы нашей борьбы.

Куда же ведет наш путь, товарищи? В чистом, нефальсифицированном виде вы уже можете его увидеть в последних высказываниях нового правительства Эберта – Шейдемана. Куда же ведет курс так называемого социалистического правительства после исчезновения, как я показала, всех иллюзий? С каждым своим шагом это правительство все более теряет опору в широких массах пролетариата. Наряду с мелкой буржуазией только остатки, жалкие остатки пролетариата стоят за ним, причем не очень ясно, долго ли и они будут еще стоять на стороне Эберта – Шейдемана. Правительство будет все больше терять опору в солдатской массе, ибо солдаты встали на путь критики и самооценки; этот процесс, правда, поначалу идет еще медленно, но он не остановится, пока не дойдет до полного социалистического сознания. Правительство потеряло кредит у буржуазии, поскольку не оказалось достаточно сильным. Куда же поведет его путь? С комедией социалистической политики оно очень скоро совсем покончит; и если вы прочтете новую программу этих господ, то увидите, что они на всех парах выруливают во вторую фазу – фазу неприкрытой контрреволюции. Я бы сказала даже – в фазу прежних, предреволюционных условий.

В чем состоит программа нового правительства? Это выборы президента, занимающего промежуточное положение между английским королем и американским президентом (Очень хорошо!), т. е. почти короля Эберта. Во-вторых, восстановление бундесрата. Вы можете прочесть сегодня самостоятельно выдвинутые южногерманскими правительствами требования, подчеркивающие федеративный характер Германской империи. Восстановление старого бравого бундесрата и, естественно, его придатка – германского рейхстага – это вопрос всего лишь нескольких недель.

Товарищи, Эберт и Шейдеман идут тем самым по пути полной реставрации условий, существовавших до 9 ноября. Но таким образом они сами вступили на наклонную плоскость и в результате окажутся на дне пропасти с переломанными костями. Ведь восстановление предреволюционных условий было вчерашним днем уже в самый день 9 ноября, ныне же Германия далеко ушла вперед от этой возможности. Правительство, стремясь усилить свою ослабленную последними событиями опору в единственном классе, интересы которого оно действительно представляет, – в буржуазии, видит себя вынужденным проводить все более насильственную, контрреволюционную политику.

Требования южногерманских государств, опубликованные сегодня в берлинских газетах, отчетливо выражают желание обеспечить, так сказать, прочную безопасность в Германии, а это, говоря понятным немецким языком, значит: введение осадного положения против анархистских, путчистских, большевистских , т. е. социалистических, элементов. Это подталкивает Эберта – Шейдемана к установлению диктатуры с осадным положением или без него. Но из этого вытекает, что именно в результате предшествующего развития, в силу самой логики событий и ввиду тех насильственных актов, которые предпримут Эберт и Шейдеман, мы придем к тому, что во второй фазе революции нам придется пережить еще более резкие столкновения, гораздо более острые, чем прежде, классовые бои ( Очень верно! ), и не только потому, что перечисленные мною политические моменты ведут к тому, чтобы без иллюзий, грудь с грудью, лицом к лицу, вести бой между революцией и контрреволюцией, а и потому, что из глубины все сильнее поднимается новый огонь, новое всеохватное пламя – экономические бои.

Товарищи, для обрисованного мною первого периода революции, можно сказать, до 24 декабря, весьма характерно то, что она – и мы должны сознать это с полной ясностью – была еще революцией исключительно политической. В этом причина изначальной слабости, недостаточности, половинчатости и бессознательности данной революции. То была первая стадия переворота, главные задачи которого лежат в области экономики: перелом экономических условий. Революция была непосредственной, несмышленой, как дитя, которое блуждает в потемках, не зная пути; она носила еще, как сказано, чисто политический характер. Только в последние недели совершенно спонтанно стали заметными забастовки. Мы хотим сказать: именно в самой сути революции заложено, что забастовки будут нарастать все больше, что они будут все сильнее становиться ее сердцевиной, главной осью. (Очень правильно!) Она станет экономической революцией и тем самым революцией социалистической. Но борьба за социализм может быть доведена до конца только массами, непосредственно лицом к лицу борющимися с капитализмом на каждом предприятии, каждым пролетарием, выступающим против своего предпринимателя. Только тогда это будет социалистическая революция.

Правда, люди, не умеющие мыслить, представляли себе ход событий по-иному. Они думали, что достаточно свергнуть старое правительство, поставить во главе правительство социалистическое, а затем будут изданы декреты, которые введут социализм. Это опять же были только иллюзии. Социализм не создают и нельзя создать декретами даже самого прекрасного социалистического правительства. Социализм должен быть создан массами, каждым пролетарием. Там, где массы прикованы к капитализму цепью, цепь эта должна быть разорвана. Только это социализм, только так может быть создан социализм.

Какова же внешняя форма борьбы за социализм? Это забастовка, и потому мы видели, что теперь, во второй период революции, на передний план выдвинулась экономическая фаза развития. Я хотела бы и здесь подчеркнуть, что мы можем сказать с гордостью и никто не сможет это оспорить: мы. Союз Спартака, Коммунистическая партия Германии – единственные во всей Германии, кто встал на сторону бастующих и борющихся рабочих. (Очень верно!) Вы читали и видели при различных оказиях, как вела себя по отношению к забастовкам Независимая (социал-демократическая ) партия. Не было совершенно никакой разницы между позицией Vorwarts и позицией Freiheit. Там говорилось: вы должны прадежио трудиться, социализм – это значит много работать. И так говорят, хотя капитал все еще держит в руках бразды правления! Социализм создают не так, а лишь самой энергичной борьбой против капитализма, притязания которого защищают все. начиная от крайних подстрекателей и кончая Независимой партией с ее Freiheit. Единственное исключение – наша Коммунистическая партия. Поэтому из сказанного выше ясно, что сегодня против забастовок резче всех борются те, кто не стоит на нашей революционно-коммунистической почве.

Отсюда следует: в грядущей фазе революции забастовки будут не только все более расширяться, но и становиться сердцевиной, решающим пунктом революции, оттесняя на задний план чисто политические вопросы. Вы увидите, что в ходе экономической борьбы наступит огромное обострение положения. Ибо революция подходит к той точке, когда буржуазии уже не до шуток. Буржуазия может позволить себе мистификации в политической области, где маскарад еще возможен, где такие люди, как Эберт – Шейдеман еще могут выступать с социалистическими заявлениями, но не там, где дело идет о ее прибыли. Она поставит правительство Эберта – Шейдемана перед альтернативой: или покончить с забастовками и устранить забастовочное движение, грозящее ей удушением, или же господа Эберт и Шейдеман свою роль сыграли. Думаю, что к этому приведут уже их политические меры. Эберт – Шейдеман особенно болезненно переживают, что нашли у буржуазии не слишком-то много доверия. Буржуазия же призадумается стоит ли возложить горностаевую мантию на грубо сколоченную фигуру парвеню Эберта. Если дело дойдет до этого, то вспомнят кровавых рук мало, нужна еще голубая кровь в жилах. (Очень хорошо!) Тогда скажут: коли уж нам нужен король, то зачем нам выскочка, который даже и вести себя как король не умеет. (Веселое оживление.)

Итак, товарищи, Эберт и Шейдеман стремятся к тому, чтобы ширилось контрреволюционное движение. Они не справятся со вспыхнувшим пламенем экономической классовой борьбы и не смогут ублаготворить стремления буржуазии. Им придется исчезнуть с поверхности, либо чтобы освободить место попытке контрреволюции, которая собирается вокруг господина Гренера на отчаянную борьбу для установления открытой военной диктатуры во главе с Гинденбургом, либо чтобы уступить место другим контрреволюционным силам.

Более точно сказать пока ничего нельзя, нет возможности сделать позитивные прогнозы будущего. Но дело отнюдь не во внешних формах, не в том, когда наступит то или другое; нам достаточно установить основные направления дальнейшего развития, а они ведут вот куда: после первой фазы революции, когда шла преимущественно политическая борьба, наступит фаза усиленной, преимущественно экономической борьбы, в ходе которой раньше или, возможно, позже правительство Эберта – Шейдемана должно будет сгинуть в преисподней.

Равным образом трудно предсказать, во что превратится во второй фазе развития Национальное собрание. Возможно, если оно соберется, оно станет новой школой воспитания рабочего класса. Однако вовсе не исключено, что до него вообще не дойдет дело. Хочу лишь в скобках добавить, чтобы вы поняли, с каких позиций мы вчера защищали нашу точку зрения: мы возражали лишь против того, чтобы нацеливать нашу тактику на одну только альтернативу. Я не хочу здесь снова начинать дискуссию, хочу только сказать, чтобы кто-нибудь из тех, кто невнимательно слушает, не подумал: ага, теперь зазвучал другой тон! Мы сплоченно стоим на той же самой почве, что и вчера. Мы не хотим ориентировать нашу тактику в отношении Национального собрания на возможность, которая хотя и может, но не обязательно должна наступить, а именно: что Национальное собрание взлетит на воздух. Мы хотим ориентировать на разные возможности, в том числе и на революционное использование Национального собрания, если оно соберется. Состоится оно или нет, безразлично, ибо революция в любом случае может только выиграть.

Что же останется тогда обанкротившемуся правительству Эберта – Шейдемана или какому-либо другому именующему себя социал-демократическим правительству, которое окажется у руля? Я сказала, что пролетариат как масса уже выскользнул из его рук, что солдат тоже больше не использовать как контрреволюционное пушечное мясо. Что же тогда вообще останется этим жалким людишкам, чтобы спасти ситуацию, в которой они пребывают? Им остается только один шанс, и если вы, товарищи, читали сегодняшние сообщения прессы, то видите, где находятся последние резервы, которые германская контрреволюция бросит против нас, когда борьба пойдет не на жизнь, а на смерть.

Вы все читали, что германские войска уже наступают на Ригу, на русских большевиков рука об руку с англичанами. Товарищи, вот у меня в руках документы, благодаря которым вы можете получить представление о том, что творится теперь в Риге. Всем этим делом заправляет командование 8-й армии, действующее рука об руку с господином Августом Виннигом, немецким социал-демократом и профсоюзным вождем. До сих пор всегда изображали дело так, будто бедняги Эберт и Шейдеман – жертвы Антанты. Но тактика Vorwarts уже многие недели с самого начала революции состояла в том, чтобы представить удушение революции в России сокровенным желанием Антанты. В действительности газета сама и навела Антанту на мысль об этом. Мы здесь документально установили, как это сделано за счет русского пролетариата и германской революции. В телеграмме от 26 декабря подполковник Бюркнер, начальник штаба 8-й армии, сообщает о переговорах, которые привели к этому соглашению в Риге. Соответствующая телеграмма гласит: 23. 12 состоялись переговоры между германским уполномоченным Виннигом и представителем английского правительства, бывшим генеральным консулом в Риге Мозанкетом на борту английского корабля Принцесс Маргрит , в которых был приглашен принять участие также германский командующий или его представитель. Мне было приказано участвовать.

Цель переговоров: выполнение условий перемирия. Ход переговоров. Англичане заявили:

Находящиеся здесь корабли должны следить за соблюдением условий. На основе условий перемирия требуется следующее:

Немцы должны держать в этом районе достаточные вооруженные силы, чтобы связывать силы большевиков и не позволить им продвинуться дальше их нынешних позиций. Далее говорится:

Планы нынешнего расположения войск, как германских, так и латышских, ведущих сейчас бои против большевиков, должны быть посланы британскому военному штаб-офицеру для информирования высшего морского офицера. Все будущие диспозиции войск, предназначенных для борьбы против большевиков, должны сообщаться тому же офицеру.

Достаточные вооруженные силы должны находиться в боеготовности в следующих пунктах, чтобы помешать занятию их большевиками или продвижению последних за общую линию, соединяющую нижеследующие пункты: Вальк, Вольмар, Венден, Фридрихштадт. Пенек, Митава.

Железная дорога из Риги в Либаву должна быть ограждена от атак большевиков, а всем британским товарам и почте, посылаемым по этой дороге, обеспечено преимущественное продвижение.

Затем следует еще ряд требований [командования английских войск]. И наконец, ответ германского уполномоченного господина Виннига: хотя и необычно заставлять какое-либо правительство выражать желание оккупировать иностранное государство, но в данном случае это наше собственное большое желание. Так говорит господин Винниг, немецкий профсоюзный вождь! Ведь надо защитить немецкую кровь – балтийских баронов, и мы чувствуем себя также морально обязанными помочь этой земле, которую мы освободили от ее прежних государственных связей. Но наши стремления затруднены, во-первых, состоянием войск, которые под влиянием условий перемирия больше не хотят воевать, а хотят вернуться домой и к тому же состоят из старых людей и инвалидов; во-вторых, отношением местных правительств – имеются в виду латышские, – которые изображают немцев своими угнетателями. Мы стараемся создать добровольческие боеспособные формирования, что частично уже удалось.

То, что здесь делается, это – контрреволюция. Некоторое время назад мы читали о создании Железной дивизии, сформированной в прибалтийских землях исключительно для борьбы с большевиками. Не было ясно, как относится к этому правительство Эберта – Шейдемана. Теперь вы знаете, что само это правительство предложило их создать.

Товарищи, еще одна реплика о Винниге. Мы можем уверенно высказать мысль, что немецкие профсоюзные вожди – а совсем не случайно, что профсоюзный лидер выполняет такие политические задания, – и немецкие социал-демократы – это гнуснейшие и величайшие подлецы, какие когда-либо жили на свете. (Бурное одобрение и аплодисменты,) Знаете ли вы, где место этим людям – Виннигу, Эберту, Шейдеману? По германскому уголовному кодексу, который они же сами объявили полностью сохраняющим свою силу и по которому они вершат правосудие, место этих людей – в каторжной тюрьме! (Бурные выкрики и аплодисменты.) Ведь по германскому уголовному кодексу карается тюрьмой тот, кто осуществляет вербовку немецких солдат на иностранную службу. А сегодня – мы можем уверенно сказать это – мы имеем во главе социалистического правительства не только людей, являющихся иудами социалистического движения, пролетарской революции, но и каторжников, которым вообще не место в приличном обществе. (Бурное одобрение.)

В связи с этим пунктом я в заключение своего доклада зачитаю вам резолюцию, которая, как я ожидаю, встретит единодушное одобрение, чтобы мы смогли с необходимой энергией выступать против тех людей, которые все еще распоряжаются судьбами Германии.

Товарищи, возвращаясь к нити моих высказываний, я скажу: ясно, что все эти махинации, создание железных дивизий и особенно упомянутое соглашение с английским империализмом означают не что иное, как последние резервы для удушения германского социалистического движения. Но с этим самым тесным образом связан и кардинальный вопрос – вопрос о перспективах мира. Что видим мы в этих соглашениях, как не попытку нового разжигания войны? Эти негодяи в Германии, разыгрывая комедию, будто они по горло заняты установлением мира, и утверждая, будто мы – нарушители мира, возбуждающие недовольство Антанты и затягивающие его заключение, собственными руками готовят новую вспышку войны – войны на Востоке, по пятам которой последует война в Германии. Вы опять сталкиваетесь здесь с ситуацией, ведущей к тому, что нам придется вступить в период острых столкновений. Вместе с социализмом и интересами революции нам придется защищать также интересы мира во всем мире. Это как раз и есть подтверждение той тактики, которую мы, спартаковцы, опять же единственные, отстаивали при каждой возможности в течение всей четырехлетней войны. Мир означает мировую революцию пролетариата. Нет никакого другого пути действительно установить и обеспечить мир, кроме победы социалистического пролетариата. (Оживленное одобрение.) Товарищи, что вытекает для нас из сказанного, если не тактическая директива в той ситуации, в какой мы окажемся в ближайшее время? Самое первое, что мы должны заключить, – это, конечно, надежда на то, что все-таки произойдет свержение правительства Эберта – Шейдемана и что оно будет заменено действительно социалистическим пролетарски-революционным правительством. Однако я хотела бы направить ваше внимание не вверх, на верхушку, а вниз. Нам не следовало бы поддерживать и повторять иллюзию первой фазы революции, иллюзию 9 ноября, будто для хода социалистической революции вообще достаточно свергнуть капиталистическое правительство и заменить его другим. Победы пролетарской революции можно добиться, напротив, только начав на каждом шагу подрывать правительство Эберта – Шейдемана социальной, революционной массовой борьбой пролетариата.

Я хотела бы этим не только напомнить вам о некоторых слабых сторонах германской революции, которые не преодолены вместе с первой ее фазой, но и четко показать, что мы, к сожалению, еще не продвинулись так далеко, чтобы свержением правительства обеспечить победу социализма. Я попыталась показать вам, что революция 9 ноября была прежде всего революцией политической, тогда как она должна все же стать главным образом экономической. Она была также только городской революцией, деревня до сих пор остается почти незатронутой. Было бы безумием осуществлять социализм без сельского хозяйства. С точки зрения социалистического хозяйства промышленность вообще не поддается преобразованию без непосредственного соединения с социалистически преобразованным сельским хозяйством. Важнейшая идея социалистического экономического строя – это ликвидация противоречия и разрыва между городом и деревней. Этот разрыв, это противоречие, эта противоположность – явление чисто капиталистическое, которое должно быть немедленно устранено, если мы становимся на социалистическую точку зрения. Если мы хотим всерьез осуществить социалистическое преобразование, вы должны направить ваше внимание на деревню в такой же мере, как и на индустриальные центры, а в этом деле мы, к сожалению, не находимся даже в начале начал. Надо теперь с полной серьезностью взяться за это дело не только потому, что без сельского хозяйства мы не сможем осуществить социализацию, но и потому, что, перечислив последние резервы контрреволюции, направленные против нас и наших стремлений, мы не назвали еще один важный ее резерв – крестьянство. Именно потому, что оно до сих пор осталось незатронутым [революцией], оно остается резервом контрреволюционной буржуазии. И первое, что она сделает, если пламя социалистических забастовок начнет жечь ей пятки, она осуществит мобилизацию крестьянства, этого фанатичного приверженца частной собственности. Против этой грозящей контрреволюционной силы нет иного средства, кроме перенесения классовой борьбы в деревню, мобилизации против крестьянства безземельного пролетариата и крестьянской бедноты. (Браво! и аплодисменты.)

Из этого следует, что нам нужно делать, чтобы обеспечить предпосылки успеха революции, и потому я хотела бы обобщить наши ближайшие задачи: мы должны прежде всего в будущем во всех направлениях развивать систему рабочих и солдатских Советов, главным образом систему рабочих Советов. То, что мы получили 9 ноября, только слабые зачатки, но и не только это. В первой фазе революции мы даже снова потеряли огромные средства власти. Вы знаете, что контрреволюция предпринимает систематическую ликвидацию системы рабочих и солдатских Советов. В Гессене рабочие и солдатские Советы вообще уничтожены контрреволюционным правительством, в других местах у них вырваны из рук средства власти. Поэтому мы должны не просто расширять систему рабочих и солдатских Советов, но и включить в эту систему также сельскохозяйственных рабочих и мелких крестьян. Мы должны овладеть властью, мы должны поставить перед собой вопрос о захвате власти в виде вопроса: что делает, что может и что должен сделать каждый рабочий и солдатский Совет по всей Германии? (Браво!) Власть – именно там; мы должны выхолащивать буржуазное государство снизу вверх, с тем чтобы больше не разделять общественную власть, законодательство и управление, а объединить их, передав в руки рабочих и солдатских Советов.

Товарищи, нам предстоит возделать огромное поле. Мы должны готовить это снизу, дать рабочим и солдатским Советам такую силу, чтобы, когда правительство Эберта – Шейдемана или иное ему подобное будет свергнуто, это стало бы заключительным актом. Таким образом, завоевание власти должно быть не единовременным действием, а поступательным, осуществляемым посредством нашего внедрения в буржуазное государство до тех пор, пока мы не займем в нем все позиции и не станем защищать их зубами и ногтями. Что касается экономической борьбы, то и она должна, по мнению моему и моих ближайших друзей по партии, вестись рабочими Советами. Руководство экономическими выступлениями и перевод их во все более широкое русло тоже должны находиться в руках рабочих Советов. Рабочие Советы должны иметь всю власть в государстве. В этом направлении нам надлежит работать в ближайшее время, а отсюда следует и то, что, если мы ставим себе такую задачу, мы должны считаться с колоссальным обострением борьбы в самое ближайшее время. Ведь здесь надо шаг за шагом, лицом к лицу бороться в каждом из германских государств, в каждом городе, в каждой деревне, в каждой общине за все те средства государственной власти, которые необходимо одно за другим вырвать из рук буржуазии и передать рабочим и солдатским Советам.

Однако для этого надо сначала обучить и членов нашей партии, обучить пролетариев. Ведь и там, где рабочие и солдатские Советы существуют, они все еще не сознают того, к чему эти Советы призваны. (Очень верно!) Мы обязаны сначала обучить массы, что рабочий и солдатский Совет должен во всех отношениях стать рычагом государственной машины, что он должен брать в свои руки любую власть и всю ее направить в тот же фарватер социалистического преобразования. От этого еще очень далеки и те рабочие массы, которые уже организовали рабочие и солдатские Советы, за исключением, разумеется, кое-где того небольшого меньшинства пролетариев, которое ясно сознает свои задачи. Но это не недостаток, а как раз нормальное явление. Масса должна, осуществляя власть, учиться пользоваться ею. Иного средства научить ее этому нет. К счастью, мы уже оставили позади те времена, когда говорилось о необходимости обучать пролетариат в социалистическом духе.

Однако для марксистов каутскианской школы эти времена, видимо, еще не ушли в прошлое. Обучать пролетариат в социалистическом духе для них значит: читать ему лекции, распространять листовки и брошюры. Нет, для социалистического обучения пролетарских масс вовсе не это нужно. Они обучаются, когда переходят к действию. (Очень верно!) А это значит: вначале было действие... А действие должно состоять в том, чтобы рабочие и солдаты почувствовали себя призванными стать единственной общественной властью во всей Германии и учились этому. Только подобным образом мы сможем так перелопатить почву, что она станет зрелой для переворота, который затем увенчает наше дело. А потому, товарищи, мы вчера, хотя и без явного умысла и намерения, предупреждали вас, говорила об этом и я: не представляйте себе дальнейшую борьбу легкой! Некоторые товарищи поняли это неверно, полагая, будто я считаю, что они, бойкотируя Национальное собрание. намерены стоять со сложенными руками. Мне такое и во сне не могло привидеться. Просто я не могла вчера подробнее остановиться на этом вопросе, а сегодня в данной взаимосвязи я такую возможность имею. Я считаю, что история не создаст нам таких благоприятных условий, какие были в буржуазных революциях. Тогда достаточно было свергнуть официальную власть в центре и заменить ее парой или несколькими дюжинами новых людей. Нам же необходимо действовать снизу вверх, ибо именно это отвечает массовому характеру нашей революции и тем ее целям, которые затрагивают самые глубокие основания общественного строя. Характеру нынешней пролетарской революции соответствует то, что мы должны осуществить завоевание политической власти не сверху, а снизу. 9 ноября было попыткой поколебать публичную власть, классовое господство, попыткой довольно слабой, половинчатой, неосознанной, хаотической. То, что предстоит сделать сейчас, это вполне сознательно направить всю силу пролетариата на основные твердыни капиталистического общества. Внизу, где отдельный предприниматель противостоит своим наемным рабам, внизу, где все исполнительные органы политического классового господства противостоят объектам этого господства, массам, там должны мы шаг за шагом вырывать у господствующих сил средства их власти и брать в наши руки.

Когда я так обрисовываю этот процесс, он выглядит, пожалуй, более медленным, чем нам в первый момент хотелось его себе представить. Но, думаю, для нас полезно с полной ясностью взглянуть в лицо всем трудностям и сложностям этой революции. А потому я надеюсь, что как на меня, так и на вас описание этих огромных трудностей, этого нагромождения задач не подействует в том духе, что парализует ваше рвение и вашу энергию. Наоборот, чем величественнее задача, тем больше сконцентрируем мы все наши силы. И мы не забудем: революция умеет вершить свои дела с невероятной быстротой. Не берусь предсказывать, сколько времени потребует этот процесс. Кто из нас ведет такой счет, кого это заботит, лишь бы жизни нашей хватило довести его до конца! Дело лишь в том, чтобы мы ясно и точно знали, что нужно делать. А я надеюсь, что в меру моих слабых сил осветила в главных чертах, что же нужно делать.