К счастью, на следующий день ветер утих. Хотя воздух оставался холодным, с безоблачного неба ярко светило солнце, и Пенни решила, что им не помешает небольшая экскурсия по окрестностям. Они начали с посещения местной кондитерской, где полная веселая пожилая дама с волосатым подбородком и в цветастом фартуке встретила их с радушным галльским гостеприимством. Без умолку расспрашивая, чем они занимаются во Франции, она заворачивала свежие пирожные в папиросную бумагу и укладывала в пакет, чтобы они могли все это взять домой.
      Потом Пенни и Самми перешли на другую сторону улицы и зашли в кафе, где находилось довольно много рабочих в черных беретах и голубых комбинезонах из саржи и несколько местных подростков. Усевшись за столиком на улице. Пенни и Самми прихлебывали горячий густой кофе, наслаждаясь тишиной и покоем.
      Позже они прогулялись по деревне художников Мужен, примостившейся на вершине холма. Отсюда была видна их вилла, красиво выделявшаяся на фоне моря. Картины художников не произвели на них большого впечатления, но сама деревня была столь живописна, что Самми использовала всю пленку, фотографируя старый каменный фонтан, причудливые маленькие домики по сторонам узких мощеных улочек и Пенни, которая, несмотря на холод, храбро позировала на фоне одного из модных, дорогих бистро.
      После обеда снова пошел дождь, поэтому сестры решили немного покататься на взятой напрокат машине, а заодно ознакомиться с окрестностями. Густые леса, холмы, симпатичные прованские деревеньки и открывающиеся с холмов великолепные виды на море, казалось, были специально созданы для того, чтобы они могли еще больше почувствовать свою близость друг к другу и всему окружающему миру.
      Наконец Пенни, усталая, но куда более счастливая, чем еще за день до этого, повела машину домой. Самми в это время тихонько посапывала на сиденье рядом с ней; у ее ног валялись карты, путеводители, новый берет и связки чеснока.
      Когда они вернулись на виллу. Пенни долго стояла на улице, не обращая внимания на дождь и наблюдая, как по поверхности бассейна расходятся круги от падающих капель. Она вовсе не ожидала, что настроение ее переменится так внезапно. Впереди была масса работы, и Пенни вновь ощутила, что начинает сомневаться в своих способностях. Однако решив, что единственный способ укротить нервы - это просто начать работать, она позвонила Мариель, во-первых, чтобы сообщить ей о своем приезде, а во-вторых, чтобы узнать, как Мариель подготовила совещание, о котором Пенни упоминала в одном из факсов.
      - Я назначила его на завтра, на десять утра, - сообщила Мариель.
      - Понятно. - Пенни старалась сохранять строгий тон. - Боюсь, что меня это не устраивает, так что буду вам признательна, если вы перенесете его на среду, как я и просила.
      Мариель ничего не ответила.
      - Полагаю, вы связались со всеми, кто нам нужен? - более мягким тоном поинтересовалась Пенни.
      - Со всеми.
      - А как насчет Дэвида?
      - Он сказал, что будет на совещании, если сможет.
      Вероятно, среда ему не очень подходит.
      Пенни в задумчивости взглянула на Самми, которая в этот момент вошла в комнату.
      - Благодарю вас, Мариель, увидимся завтра.
      Полистав записную книжку. Пенни отыскала телефон Дэвида и набрала его. Она довольно долго ждала, слушая гудки, но дома явно никого не было. Пенни положила трубку, решив ни за что не перезванивать Мариель и как-нибудь самой выяснить, где Дэвид.
      - Ну как? - спросила Самми.
      Пенни снова посмотрела на сестру.
      - Что ж, я думаю, настало время дать понять Дэвиду Виллерзу и Мариель Дескорт, кто здесь на самом деле босс.
      Самми усмехнулась.
      - Молодец! - похвалила она. - Только не зацикливайся на них, ладно? Я понимаю, это нелегко, но просто сейчас самое подходящее время напомнить тебе вот что: в жизни существуют и другие вещи, гораздо более важные, чем этот журнал.
      - М-м... - в задумчивости протянула Пенни. Затем, внезапно вздрогнув, она повернулась и посмотрела на камин. - Холодно. А тебе? Давай разожжем огонь.
      ***
      Часы на железнодорожном вокзале Ниццы показывали 20:55, когда Роберт Стерлинг, низенький, лысеющий, грузный американец лет пятидесяти, вышел из вагона второго класса и смешался с толпой пассажиров. В правой руке он нес неприметный портфель, на левом плече висел тяжелый потертый портплед. С выступающей нижней губы Стерлинга свисала толстая сигара, и пепел с нее падал на лацкан его плаща.
      Двигаясь в толпе как обычный пассажир, он бегал своими маленькими внимательными глазками по окружавшим его приветливым лицам. Оружие, полученное в Париже, было спрятано в портфеле вместе с досье на Дэвида Виллерза.
      Когда прибывший подошел к выходу из вокзала, по бокам возникли двое мужчин в темных костюмах. Один из них забрал у него портплед, другой тихо, но быстро заговорил по-итальянски.
      Вынув сигару изо рта, Стерлинг остановился, бросил окурок на землю и раздавил каблуком. Затем произнес грубо и нетерпеливо:
      - Говори по-английски!
      Спустя сорок минут Стерлинг уже был в Пор-Пьер-Канто в Каннах и поднимался на борт моторной яхты, зарегистрированной в Англии, но построенной в Турции.
      Когда грузное тело Стерлинга показалось над бортом, дверь салона распахнулась, и Мариель Дескорт в красном, облегающем фигуру брючном костюме вышла на палубу, встречая его.
      На следующий день, рано утром, Эстер Делани - низенькая, ярко одетая пожилая женщина со светло-карими глазами и морщинистым лицом - с улыбкой проследовала через таможню и направилась к залу прилета в аэропорту Ниццы. Ее длинный красный плащ, белая меховая шляпа и белые кожаные высокие ботинки на каблуке обратили на себя внимание многих пассажиров, и это очень понравилось Эстер, так как она представила себе, что пассажиры, вероятно, принимают ее за знаменитость.
      Заметив мужа, ожидавшего в толпе встречающих, она вскинула руку и помахала ему. И в этот же самый момент высокий мужчина примечательной внешности, лет сорока с небольшим, с небрежно перекинутой через плечо спортивной сумкой, прошел мимо нее к стойке одной из компаний по прокату автомобилей, повинуясь незаметному сигналу клерка.
      Эстер Делани наблюдала за этим мужчиной уголком глаза. Она подождала, пока он получил информацию у клерка и двинулся к выходу из здания аэровокзала, а затем, подойдя к мужу, приподнялась на цыпочки, поцеловала его, поправила галстук и прошептала:
      - Все чисто.
      Пока они шли к машине, которую Уолли Делани оставил прямо у здания аэровокзала, мужчина с сумкой юркнул в стоявший неподалеку лимузин. Никто из четы Делани не смотрел в его сторону и никак не отреагировал на жест шофера лимузина, который поправил свою кепку, перед тем как сесть на водительское сиденье.
      - Все в порядке? - спросил Уолли, устраиваясь поудобнее за рулем своего "мерседеса" и выруливая через стоянку прокатных автомобилей к выезду из аэропорта.
      - В полном, - заверила Эстер. - Правда, была небольшая заминка, когда мы прибыли в Цюрих, но теперь все улажено. - При воспоминании о поездке глаза ее заблестели. - Они все там были, - сообщила Эстер мужу.
      Уолли хмыкнул, облизнув нижней губой пышные рыжие усы. Затем спросил, имея в виду мужчину, севшего в лимузин:
      - Как долго он пробудет здесь?
      - Этого он не сказал, но просил тебя позвонить вечером. Ты передал шоферу мобильный телефон?
      Уолли утвердительно кивнул, сунул в рот сигару и, потянувшись вперед, вдавил в панель прикуриватель.
      Некоторое время они ехали молча, а потом Эстер положила себе на колени маленькую косметичку из белой кожи и сказала:
      - Дорогой, думаю, нам надо заехать в банк.
      Уолли посмотрел на нее. Эстер открыла косметичку и продемонстрировала мужу пачку пятисотфранковых банкнот, толстую, как телефонный справочник района Приморских Альп. Когда Уолли вновь перевел взгляд на дорогу, глаза его тоже блестели.
      С довольной улыбкой Эстер откинула голову на подголовник и на некоторое время предалась воспоминаниям. Она давно уже не испытывала настоящей радости - все десять лет, которые прошли после того, как их сын Билли умер как раз накануне своего двадцать третьего дня рождения. Эстер очень редко говорила на эту тему, но новые друзья, которых она завела после переезда с Дальнего Востока на Лазурный берег, понимали, что ее энергичная деятельность, настораживающая чрезмерность в употреблении вина и постоянное общение с молодежью, традиционно появлявшейся на ее званых вечерах, - все это результат отсутствия детей. Однако никто из друзей не догадывался, чем занималась Эстер во время своих поездок по всему миру в поисках антикварных вещей для небольшого магазина Уолли в Ле-Канне, так как она очень редко возвращалась домой без покупок.
      Источник состояния четы Делани являлся одним из самых тщательно хранимых секретов на Ривьере, поскольку никто не верил - во всяком случае, гораздо интереснее было не верить, - что доход Уолли от магазина, учитывая то, что сам Уолли проявлял удивительное равнодушие к антиквариату, мог обеспечить им тот образ жизни, которым неизменно наслаждались супруги.
      Порхая по вечеринкам в вызывающе роскошных нарядах, Эстер очень любила рассказывать истории о том, как они жили в Сингапуре, Малайзии и Гонконге. И они наверняка действительно жили там, поскольку она очень много знала об этих местах, так что все уж никак не могло быть выдумкой. Однако никто так и не смог выяснить, чем же чета Делани занималась, пока не начала торговать антиквариатом. Предположение, что Уолли - бывший военный, было наиболее популярным среди их знакомых, но не потому, что он внешне походил на военного. Просто никто не мог найти разумного объяснения, почему Уолли сам не признается в этом. Некоторые считали, что Уолли хотя и был военным, но был осужден военным трибуналом за проступки, вероятный диапазон которых простирался от активного участия в действиях пятой колонны до подглядывания в окна женских казарм. К счастью, Эстер пребывала в блаженном неведении относительно этих ужасных слухов, но ей нравилась атмосфера этакой загадочности, которую она сама тщательно культивировала.
      Правда заключалась в том, что еще пять лет назад Уолли был сотрудником компании, производившей стиральные машины. В результате его некомпетентности их швыряло по всему миру: Уолли переводили из одного отделения компании в другое и в конце концов досрочно отправили на пенсию, даже без благодарного рукопожатия, на которое Уолли все же рассчитывал. Поэтому, когда сразу после переезда на Ривьеру они познакомились со своим нынешним работодателем и получили от него предложение, позволявшее им жить гораздо шикарнее, чем они жили до этого, Уолли и Эстер ухватились за новую работу обеими руками. Уже через два года Уолли наконец осознал важность своей персоны, а Эстер во время ее поездок удавалось удовлетворять все свои амбиции, связанные со стремлением подняться как можно выше по социальной лестнице, а также компенсировать тоску по несостоявшемуся материнству путем обретения роскоши и известности.
      Не то было во Франции. Работодатель Настоял, чтобы здесь она вела более скромный образ жизни, и Эстер действительно жила довольно скромно, как и требовало ее положение. Большинство из знавших ее людей не поверили бы, что у нее хватит силы воли так ограничивать себя.
      Глядя на Уолли, Эстер заморгала и улыбнулась. Нос в красных прожилках, блеклые карие глаза и редкие зубы - нет, его явно нельзя было назвать привлекательным мужчиной. Но Эстер любила мужа, а кроме того, она не представляла себе, как смогла бы жить без него, особенно после всех этих лет, проведенных вместе. В их доме слово Уолли считалось законом, так было и будет всегда, поэтому Уолли и работодатель тщательно следили за тем, чтобы Эстер как можно реже приходилось самостоятельно принимать решения. Это ее очень радовало, хотя в глубине души Эстер просто восхищалась современными независимыми молодыми женщинами, которые все чаще встречались на ее жизненном пути. Но, Боже упаси, она никогда не сможет так же бороться за место под солнцем, как это делали они. Нет, она очень счастлива с Уолли, за что ему огромное спасибо.
      Чувствуя на себе взгляд жены, Уолли сунул руку в "бардачок", вытащил оттуда аккуратно завернутую маленькую коробочку и небрежно бросил ей на колени.
      - Боже! - воскликнула Эстер; глаза ее расширились: на этикетке стояло имя известного ювелира. - Что на этот раз? Господи! Уолли! - Она задохнулась от изумления, увидев брошь с рубинами и бриллиантами, которая прекрасно могла подойти к новому вечернему платью с бахромой и блестками, купленному в Цюрихе. - Как это чудесно! - Эстер опустила со своей стороны козырек от солнца, полюбовалась брошью и испустила вздох, полный истинного наслаждения.
      - Мы помирились? - спросил Уолли с хрипотцой в голосе.
      На секунду Эстер застыла в недоумении, но, вспомнив все, положила ладонь на плечо мужа и успокоила:
      - Разумеется, помирились, дорогой.
      - Я ведь не хотел, ты же понимаешь, да? - спросил Уолли, имея в виду тот случай, когда перед самым отъездом он так грубо обошелся с Эстер, что она даже заплакала. Сделал это Уолли потому, что застал жену разглядывающей фотографии их сына Билли.
      - Конечно, не хотел, - согласилась Эстер. Помолчав немного, она рассмеялась и добавила:
      - Я знаю, что временами бываю просто невыносимой. Так что я тебя ни в чем не виню.
      Уолли несколько раз затянулся сигарой, выпуская густые клубы дыма. Он словно хотел подавить в себе чувство стыда, которое испытывал каждый раз, когда жена брала на себя вину за его нетерпимость к ее горю.
      - Значит, он хочет, чтобы я позвонил вечером? - спросил Уолли.
      - Да. По-моему, тебе в выходные надо будет отвезти на машине его друзей в Барселону.
      Уолли кивнул. Помолчав несколько секунд, он сообщил:
      - Мы вчера приняли очередную партию.
      Эстер повернулась, посмотрела на мужа и радостно хлопнула в ладоши.
      - Как здорово! - воскликнула она. - Он будет доволен, что ее доставили вовремя. Все в порядке? Фотографии, печати и прочие мелочи, в которых я ничего не понимаю?
      - Полный порядок, - ответил Уолли и кивнул в сторону окошка, чтобы жена посмотрела туда.
      Знакомый лимузин промчался мимо них, и Эстер с равнодушным видом повернулась в другую сторону.
      - Господи, какой сегодня прекрасный день! - пробормотала она, оглядывая освещенные солнцем склоны холмов.
      Уолли проводил взглядом лимузин, пока тот не скрылся за поворотом.
      - Кстати, у нас появились новые соседи, - сообщил Уолли, немного увеличивая скорость.
      - Правда! А кто они такие? Ты уже познакомился?
      Уолли продолжал внимательно следить за дорогой.
      - Две девушки, сестры. - После паузы он добавил:
      - Одна из них журналистка.
      Эстер молчала, Уолли обернулся к ней и усмехнулся, увидев, как округлились глаза жены.
      - Ты имеешь в виду?.. Ох, Уолли, неужели ты говоришь о той девушке, которая будет главным редактором "Побережья"?
      - Да, - кивнул Уолли, - именно о ней я и говорю.
      - Боже мой, вот это да! - пробормотала Эстер, прижимая ладонь к щеке. - Прямо рядом с нами. Какое невероятное совпадение! - В ее глазах появилось радостное возбуждение. Нечто подобное Уолли и предполагал.
      - А ты рассказал об этом.., ну, сам знаешь кому? - спросила Эстер, подчеркивая последние слова.
      Уолли покачал головой:
      - Еще нет.
      Эстер расплылась в улыбке.
      - Как ты думаешь, - прошептала она, - мы можем позволить себе пригласить ее к нам? Всего один только раз, - поспешно добавила Эстер. Мне так хочется познакомиться с ней!.. А тебе?
      Уолли неопределенно пожал плечами, хотя у него уже имелся вполне четкий ответ на этот вопрос. Знакомство и дружба с Пенни Мун могли поставить их с Эстер в центр событий, и Уолли совсем не возражал против этого, тем более что в случае неприятных последствий будет совершенно ясно, что в это дело их вмешала Эстер, а не он.
      - Это ведь рискованно! Ты так не считаешь? - спросил Уолли, понимая, что даже слабый протест может впоследствии обелить его в глазах их работодателя, узнай он об этом разговоре, и в то же время не разубедит жену в ее намерении.
      - А никому и не обязательно знать об этом, - ответила Эстер. - В конце концов она наша соседка, и как мы будем выглядеть, если не пригласим ее в гости?
      - Да, я считаю, что это в порядке вещей, - согласился Уолли. - Вчера вечером она угостила меня джином с тоником, так что надо ответить ей тем же, разве не так?
      - Так ты был у нее? - воскликнула Эстер.
      - Небольшая проблема с наружным освещением, - пояснил Уолли. - Она спросила, не знаю ли я, где найти электрика. Я сам все исправил, а она в знак благодарности предложила выпить.
      - Ох, это просто великолепно! - проворковала Эстер.
      Хотя губы Уолли и не пошевелились, в душе он улыбался тому, что смог в качестве извинения предложить жене еще один небольшой подарок, а именно знакомство с Пенни Мун, которая, не говоря уж обо всем остальном, касающемся ее, была достаточно молода, чтобы удовлетворить известную тягу Эстер.
      - Ты можешь пригласить ее, пока я буду в Барселоне, - как бы между прочим предложил Уолли.
      Эстер удивленно посмотрела на него.
      - А разве тебе не хочется при этом присутствовать? - спросила она.
      Уолли пожал плечами.
      - Вы сможете прекрасно поболтать без меня, - ответил он, выпустив еще несколько клубов дыма. - Зачем вам нужен такой старый тупица, как я, а? На самом же деле Уолли рассчитывал на то, что если они пригласят к себе в дом журналистку Пенни Мун и их работодатель каким-то образом узнает об этом, то его, Уолли, нельзя будет обвинить в чем-то таком, что шеф вряд ли смог бы простить.
      - Ты замечательный мужчина, Уолли. - Эстер искренне улыбнулась и положила ладонь на плечо мужа.
      - Ладно, старушка, только будь осторожна в разговоре с ней. Не забывай, она журналистка. Возможно, она знает какие-нибудь приемы вытаскивать из людей то, о чем они не хотят говорить.
      - Ох, я буду очень осторожна! - заверила Эстер.
      Уолли хмыкнул и с шумом затянулся сигарой. За те полчаса, которые он вчера вечером провел в обществе Пенни Мун, Уолли не удержался и один или два раза неопределенно намекнул, что знает некоторые вещи, которые и ее могли бы заинтересовать. Разумеется, он ничего не собирался говорить ей, но таким уж было одно из его специфических развлечений в жизни - вызвать у человека любопытство, а затем оставить его ни с чем. Однако Пенни не продемонстрировала особо быструю сообразительность и не задала ему ни одного вопроса, что, по его мнению, должна была сделать. И все же взгляд у нее был такой, словно она видела собеседника насквозь. Уолли ушел сразу же, как только заметил это: у него вдруг возникло ощущение, будто она знает о нем гораздо больше, чем ему хотелось бы.
      - Я очень надеюсь, что она придет, - сказала Эстер; неожиданно ей стало не по себе от мысли, что ее занимающая столь престижное положение соседка может и не согласиться. - Ты знаешь, она очень известна в Лондоне. Это мне сказал Билли.
      Глаза Уолли встревоженно округлились; выронив сигару изо рта, он хрипло переспросил:
      - Кто тебе сказал?
      Эстер опустила голову, устремив взгляд на колени.
      - Прости, - прошептала она, - я только раз разговаривала с ним, и никакого вреда от этого нет, честное слово. Я чувствовала себя очень хорошо, разговаривая с ним.
      Уолли снова сунул сигару в рот и начал так интенсивно пускать клубы дыма, что сквозь них едва была видна дорога. Эти дурацкие спиритические сеансы надо прекратить, пока старушка совсем не спятила.
      - Он посылает нам свою любовь, - тихо промолвила Эстер и тут же принялась хлопать мужа по спине, поскольку тот сильно закашлялся, поперхнувшись дымом.
      Ее дорогой мальчик рассказал ей еще много чего другого, но Эстер решила, что лучше не говорить об этом Уолли сейчас, когда они и так едва не врезались во впереди идущую машину.
      Глава 5
      Пенни так резко остановилась на пороге офиса, что следовавшие за ней Самми и Джеффри - дизайнер, которого они только что встретили в аэропорту, - столкнулись друг с другом, а затем с любопытством выглянули из-за ее плеча, чтобы посмотреть, что же стало причиной этой небольшой катастрофы.
      Четырехметровый производственный стол не был сюрпризом для Пенни, она знала о его доставке, но количество компьютерных дисплеев, на которых высвечивались меню входа в информационные файлы, оказалось столь же неожиданным, сколь и впечатляющим. Однако в данный момент наибольшее удивление Пенни вызвало количество людей, которые стояли и сидели, потягивая кофе, лениво болтали, вероятно, ожидая ее прибытия. По правде говоря, если бы Пенни не заметила в дальнем конце комнаты Мариель, то могла бы подумать, что просто ошиблась адресом.
      Взяв себя в руки. Пенни пробралась к Мариель сквозь толпу и, не обращая внимания на человека, с которым та разговаривала, спросила:
      - Не потрудитесь ли вы объяснить мне, что все это значит?
      - А, Пенни!.. - приветливо откликнулась Мариель и наградила свою начальницу таким снисходительным взглядом, что Пенни почувствовала, как краснеет. - Доброе утро. Мы ожидали вас немного раньше. - Отвернувшись, Мариель захлопала в ладоши, требуя полной тишины.
      - Дамы и господа, - начала Мариель, когда все головы повернулись в ее сторону. - Разрешите представить вам Пенни Мун. Она будет проводить совещание, на которое я вас сюда пригласила, и если у кого-то имеются вопросы, замечания или стоящие предложения, то прошу не стесняться. Прежде всего я бы хотела, чтобы каждый из вас представился мадемуазель Мун, сообщив свое имя и то, чем вы будете заниматься в нашем новом журнале. Если вы сядете за стол, то вся процедура пойдет по часовой стрелке. С Клотильдой мы уже знакомы, поэтому, Селин, начнем, пожалуй, с вас.
      - Bonjour, mademoiselle. <3дравствуйте, мадемуазель (фр.).>, - начала симпатичная женщина, когда Пенни остановила на ней ошеломленный взгляд. Меня зовут Селин Минодьер. Я специализируюсь на кулинарии, поэтому буду предоставлять обзоры ресторанов и рецепты.
      - Bonjour, mademoiselle, - с улыбкой поздоровался мужчина средних лет, сидевший рядом с Селин. - Et bienvenue en France. <Добро пожаловать во Францию (фр.).> Меня зовут Барнабе Монрей, я помощник редактора.
      - Salut. <Привет (фр.)> - Следующим был парень с веселым лицом. - Я англичанин, зовут Пол Смит, я внештатный автор.
      Уже было собрался представиться следующий из присутствующих, но в этот момент Пенни наконец вышла из ступора и, всеми силами скрывая свое недовольство, вскинула вверх руку.
      - Так, достаточно! - воскликнула она. - Я не совсем понимаю, что здесь происходит, но, думаю, скоро разберусь. Поэтому, перед тем как мы продолжим, хочу сообщить, что какие бы обещания ни дала вам Мариель, все они недействительны, поскольку она не имеет права принимать кого-либо на работу. Однако я с удовольствием встречусь с каждым из вас лично в процессе предстоящего собеседования. - Повернувшись на каблуках, Пенни посмотрела на Мариель и сказала:
      - А сейчас прошу вас ко мне в кабинет.
      Уже почти на пороге Пенни услышала за спиной голос Мариель:
      - Мсье Виллерз одобрил каждого...
      - Ко мне в кабинет! - резко оборвала ее Пенни, распахнула дверь и прошла внутрь, вся дрожа от ярости. - Закройте дверь! - рявкнула она вошедшей вслед за ней Мариель.
      Испустив печальный вздох, Мариель толчком захлопнула дверь. В белой блузке и костюме цвета морской волны Мариель до кончиков ногтей выглядела редактором.
      Она неторопливо проследовала к столу Пенни, скрестила руки на груди и выставила одну ногу вперед, перенеся тяжесть тела на другую.
      - Где Дэвид? - сняв пальто и швырнув его на кресло, потребовала ответа Пенни. - А это еще что такое? - тут же спросила она резким тоном, рассматривая разбросанные листы на своем столе.
      - Мои бумаги, - безмятежно ответила Мариель, словно это Пенни незаконно вторглась в ее владения. - Вчера я работала здесь допоздна...
      - Так уберите их и больше не пользуйтесь моим кабинетом без разрешения! - оборвала ее Пенни. - Я повторяю, где Дэвид?
      - Боюсь, что не знаю этого, - ответила Мариель, подперев подбородок пальцем, невольно привлекшим взгляд Пенни своим безукоризненным маникюром.
      Глаза Пенни сверкнули.
      - Предлагаю вам разыскать его и сообщить, что я хочу увидеться с ним до конца рабочего дня. И если вы еще раз попытаетесь поставить меня в такое неудобное положение, как сегодня, я тут же уволю вас!
      Все ясно?
      Мариель только ухмыльнулась вместо ответа.
      Отведя взгляд в сторону. Пенни бросила на кресло свой портфель.
      - Так, мне нужны анкеты, рекомендации и образцы публикаций каждого, кто сейчас ожидает в офисе. Если кто-то позабыл про это, пусть отправляется домой и возьмет все, что требуется. Каждому сотруднику я уделю ровно двадцать минут, а вы составьте расписание собеседования. Те, с кем нет необходимости говорить прямо сейчас, могут прийти в другой день или связаться со мной по телефону и договориться о встрече. А теперь уберите мой стол, пожалуйста.
      Не проронив ни слова, Мариель неспешно сложила бумаги в аккуратные стопки, собрала их и понесла к двери.
      - Найдите там мою сестру Саманту, - сказала ей вслед Пенни. - С ней дизайнер. Пригласите их обоих ко мне в кабинет.
      Когда за Мариель захлопнулась дверь. Пенни обхватила голову руками и закрыла глаза. Кровь стучала в висках, лицо покрылось испариной. Пенни не привыкла разговаривать с людьми таким тоном, но она никогда раньше и не была в роли начальника. Ну о какой власти можно было говорить, если этот несносный Дэвид Виллерз выделывает за ее спиной такие штучки? Ноздри Пенни раздувались от возмущения. И где, черт побери, этот проклятый трус?
      Услышав, как открывается дверь, Пенни подняла голову: в кабинет с чашкой кофе в руках осторожно входила Клотильда. Только тут Пенни обратила внимание на свежевыкрашенные стены, дополнительные кресла и столы и подумала, что теперь ее рабочее помещение выглядит гораздо солиднее и уютнее.
      - Вы моя спасительница. - Пенни улыбнулась Клотильде, поставившей чашку на стол. Следом за Клотильдой в кабинет вошли Самми и Джеффри. - Нет, останьтесь, - попросила Пенни, заметив, что Клотильда собирается уйти.
      На лице Самми блуждала довольная ухмылка, выражавшая явное одобрение.
      - Ну и сучка! - хмыкнула она. - Ты ее уволила?
      - Пока нет, - отозвалась Пенни. - Но, вероятно, придется уволить. Клотильда, это моя сестра Самми, а это Джеффри, дизайнер.
      В глазах Джеффри, в два раза увеличенных толстыми линзами очков, засветилась ласковая улыбка, и он галантно пожал руку Клотильде.
      Заметив, как изменились лица присутствующих. Пенни пришла в хорошее настроение. Приветливость Джеффри передалась не только Клотильде, но и Самми, тоже поздоровавшейся с Клотильдой за руку. На мгновение у Пенни мелькнула мысль попросить Клотильду предупреждать ее, если Мариель снова позволит себе своевольничать, но вносить раскол в ряды собственной гвардии на этой стадии, пожалуй, было неразумно.
      - Клотильда, - обратилась к ней Пенни, - не могли бы вы уже сегодня до обеда подобрать мне секретаршу, хотя бы временно? Надо было подумать об этом раньше, но у меня голова постоянно забита массой других дел.
      Морщинистое лицо Клотильды расплылось в улыбке.
      - Между прочим, могу порекомендовать вам свою племянницу Бриджит. Она приехала из Нанта и живет у нас. На следующей неделе ей исполняется девятнадцать.
      - А у нее есть какой-нибудь опыт этой работы?
      Клотильда усмехнулась:
      - Боюсь, что нет. И честно говоря, ее английский оставляет желать лучшего. Но она смышленая девушка, очень энергичная и могла бы помочь, пока вы не найдете кого-то более подходящего.
      - Благодарю вас. - Пенни улыбнулась. Она с удовольствием предложила бы самой Клотильде должность секретарши, но у той было постоянно полно домашних дел; вряд ли она сможет работать в том ритме, который Пенни намеревалась предложить своим сотрудникам. Отдых им уж точно не светит, по крайней мере в течение нескольких ближайших месяцев. - А сейчас, если можно, помогите Мариель: нужно составить список тех, кто будет проходить собеседование, - попросила Пенни.
      - Ты собираешься разговаривать с каждым из них? - удивилась Самми, устроившаяся в одном из стоящих напротив стола Пенни потертых кожаных кресел с обитыми железом ножками.
      - Было бы безумием не сделать этого, - ответила Пенни, прихлебывая кофе. - Они сейчас все здесь, и, насколько я понимаю, среди них могут оказаться прекрасные сотрудники. А если их прислал тот, на кого я рассчитываю, то хороших специалистов окажется много.
      - А кто, ты думаешь, их прислал? - поинтересовался Джеффри, снимая твидовый пиджак и демонстрируя отличные красные подтяжки поверх яркой желтой рубашки.
      - Я дала Мариель список, который мне любезно предоставил редактор "Утренней Ниццы". И еще этот человек пообещал сделать несколько звонков от моего имени.
      Я полагаю, он не забыл своего обещания. Мариель тоже звонила от моего имени, и это хорошо, но она не имела права что-то гарантировать и тем более принимать на работу хоть кого-то без моего одобрения.
      - И Мариэль действительно заручилась одобрением Дэвида? - продолжала расспрашивать Самми.
      - Так она говорит, и думаю, что не лжет. Но об этом мы еще с ним потолкуем.., когда он соизволит объявиться. А пока надо провести собеседование, и мне бы хотелось, чтобы вы оба помогли мне.
      - Я тоже? - удивился Джеффри. - Но...
      - И ты тоже, - подтвердила Пенни тоном, не допускающим возражений. Мне понадобятся дополнительные мнения и интуиция, вот я вас и послушаю.
      К шести часам вечера, ошалевшая от пестроты тем, которые ей пришлось обсуждать почти без передышки, Пенни успела провести собеседование с пятнадцатью из примерно двадцати претендентов. Большинство из них были сразу приняты на постоянную работу, остальные - в качестве внештатных сотрудников. Теперь у журнала имелись директор по рекламе, директор по торговле и маркетингу, редактор раздела моды и два помощника редактора. Как выяснила Пенни, только директор по рекламе и директор по маркетингу лично беседовали с Дэвидом.