И вот он наступил, День Великого Визита. Дом героя, собственно говоря, оказался совсем близко. На берегу залива, с отдаленным видом на крышу пансионата тетушки. Папаша Мистера Укротителя Техногенных Катастроф явно выбрал дом с расчетом быть поближе к своей пассии в лице тетушки Дороти. Вполне в этой ситуации могли бы просто пешком прогуляться. Это заняло бы не более десяти минут. Но, правда, не было бы должной пышности декораций и соблюдения необходимых ритуалов и церемоний. Например, связанных с открыванием и закрыванием дверцы автомашины для введения дамы внутрь движущего средства и выведения ее из этой механической ловушки, оказания посильной помощи в пристегивании ремней безопасности к приятному на ощупь телу и тому подобных волнующих и сближающих действий.
      Выспавшийся, наконец, и взбудораженный близостью красивой женщины джентльмен всю дорогу болтал, не умолкая, описывая свое новое приобретение и планы его дальнейшего совершенствования и развития. Одет он был на этот раз весьма скромно. В обычные летние брюки табачного цвета и такого же цвета рубашку с коротким рукавом и открытым воротом, обнажавшим темные, первобытно-эротические заросли на мускулистой груди. Рукава рубашки плотно облегали литые бицепсы и трицепсы, лихо перекатывавшиеся при каждом движении. Само воплощение мощи и силы. Оживший спустя пару тысячелетий Геракл, материализовавшийся за рулем довольно престижного автомобиля.
      Правда, водитель тут же поспешил ее успокоить насчет скромности своего наряда, пояснив, что это просто дорожная униформа. А к ужину он выйдет, естественно, как и положено джентльмену, в смокинге, с белой розой в петлице и лакированных черных башмаках с белыми гамашами. С набриолиненным пробором и даже с вымытыми руками и ушами. Не исключено, что и зубы успеет почистить. И побриться второй раз за день.
      Оправдываться по этому поводу и давать торжественные обязательства ему пришлось в связи с тем, что Марианна, с учетом времени и перспектив свидания, вышла к нему в вечернем платье. Не самом сексуальном из имеющихся в ее гардеробе, чтобы не травмировать раньше времени нестойкую мужскую психику и не провоцировать горячее воображение. Но очень изящном, голубовато-серебристом, с полуобнаженной спиной и глубоким узким вырезом спереди, почти до талии, не позволявшем с этой моделью носить бюстгальтер. Да и, собственно говоря, при такой очаровательной и спелой груди он был бы излишним. Естественно, что на длинных и стройных ножках красовались такие же, в тон платью, серебристые туфли, с высокими и острыми, как лезвие стилета, шпильками. Точеная шейка, просто созданная для поцелуев и украшений, была обвита в два ряда скромной и не слишком длинной ниткой жемчуга, из не слишком массивных, зато натуральных зерен.
      Над прической пришлось довольно долго повозиться самой. Ибо и времени не было посетить местный салон красоты, да и туземным магам и кудесникам в области совершенствования женской внешности она не очень доверяла. Получилось неплохо. Волосы легли на плечи красивой крупной волной, выгодно оттеняя нежный овал ее лица и изумрудный перелив египетских глаз.
      Безусловно, ее облик получил заслуженно восхищенную оценку. Причем не только от водителя «мерседеса», но и от большей части постояльцев пансионата, как бы случайно оказавшихся почти в полном составе у входа в свое временное жилище. У кого не хватало слов, тот выражал восторг соответствующими жестами и мимикой. Прекрасным дополнением к этому явились завистливые взгляды нескольких дам, случайно оказавшихся поблизости.
      Где-то из глубины толпы новоявленных и пылких поклонников прозвучали даже грубоватые намеки в плане того, что было бы неплохо провести ночку с такой роскошной красоткой, за что не жалко отдать половину жизни и накопленных богатств. Отдаться даме полностью, расставшись со всеми своими сокровищами, рачительные ирландцы все же побоялись, даже на словах.
      Водитель поданного авто, выпалив наспех сокращенный набор хорошо отработанных комплиментов по поводу ее внешности, гневно оскалившись и порычав пару раз, как бойцовский пес, для порядка, на чрезмерно вольные комплименты со стороны зевак и конкурентов, тут же постарался побыстрее покинуть чересчур бойкое присутственное место. Отъехав на сотню метров и завершив излияния по поводу ее потрясающего и сногсшибательного облика, он перешел на более злободневную тему. О своем любимом детище. О новоприобретенном жилье, для которого у счастливого домовладельца тоже нашлось немало комплиментов.
      – Извините, Марианна, за излишнюю восторженность, но я купил этот дом всего полгода назад, воплощая свою давнюю мечту. Еще не привык чувствовать себя домовладельцем. Давно хотел иметь собственную недвижимость на острове. Свою материальную базу. Как дополнительную связь с родиной. Прекрасное дополнение к родственным и духовным связям. Недвижимость в моем представлении – это солидность и прочность образа жизни. Так же, как и семья. И дети.
      Наверное, это психологическое наследие английского периода в истории Ирландии. Джентльмен, родившийся в семье колониального чиновника где-то в Индии или Кении и всю жизнь прослуживший в колониях, все же своим домом считал метрополию и родовой особняк на английской почве. Я всегда хотел иметь что-то в викторианском стиле. Наверное, своеобразный снобизм, представление об аристократическом образе жизни, подобающем богатым людям. В США это сохранилось частично в Бостоне и в южных, бывших «плантаторских», штатах.
      Правда, дом куплен на паях с отцом, поровну, так что я всего лишь совладелец.
      Мой приезд, помимо прочего, связан и с этой покупкой. Одно дело – видеть собственное имущество на планах и фотографиях, другое дело – в натуре. Кое-что, по первому впечатлению, конечно, надо будет переделать и реконструировать. Мои вкусы и вкусы родителя не совсем совпадают. Так что, боюсь, не только внутренняя отделка и меблировка дома, но и внешняя со временем будут весьма отличаться. Получится оригинальное сооружение в перспективе, с эклектичной архитектурой, как бы состоящее из двух разных половинок. Дом двухэтажный, из красного кирпича, как я и хотел, старой викторианской архитектуры. Но в ходе переделки своей половины хочу ее дополнить новыми конструкционными материалами. Конечно, дом уже частично модернизирован. По крайней мере, помимо старинных печей и каминов, есть и центральная обогревательная система.
      Имеется даже небольшой открытый бассейн с искусственной циркуляцией воды и подогревом. Думаю, вам понравится его посещение. Эффект просто потрясающий. Это и есть обещанный сюрприз для вашего купальника и его прелестной носительницы. Предлагаю посетить его перед ужином. Вместо аперитива. Или в качестве прелюдии к обещанному ужину, приготовление которого я полностью беру на себя. Естественно, что вначале будет также небольшая экскурсия по моему замку. Надеюсь, вы его оцените по достоинству. Учитывая ваш развитый художественный вкус и тягу к новому.
      Ощущения, действительно, оказались очень необычными. Окаймленный голубым мрамором небольшой квадрат воды, с внутренней подсветкой и клубящимся над ним паром. Ночное черное бархатное небо вверху, усыпанное мириадами звезд…
      Она медленно, с опаской опустилась в бурлящую воду, пронизанную разноцветными световыми лучами, к тому же оказавшуюся непривычно горячей. Вокруг вскипали и лопались пузыри, по ногам струились подводные потоки из расположенных в разных местах эжекторов, массируя усталые мышцы и создавая порой даже эротические ощущения, при попадании на эрогенные зоны.
      Некоторое время ушло на то, чтобы привыкнуть к новым, необычным ощущениям. Определенное успокаивающее воздействие оказывал на нее Патрик. Он уверенно погрузился в воду сразу по плечи и вращался, как тюлень, всем телом, подставляя бока тугим струям воды, в полной мере наслаждаясь привычным комфортом.
      Его подбадривающий голос и полезные советы создавали приятный звуковой фон, заполняя пустоту окружающей ночи, скрадывающей отдаленно расположенные предметы, в том числе и мрачную громаду дома с потушенными огнями в окнах. Марианна тоже опустилась в воду пониже, почти до подбородка, и закрыла глаза, чувствуя, как постепенно уплывают мысли. Она не знала, сколько прошло времени. Но вдруг почувствовала, что ее касаются руки, мужские руки, и с некоторым усилием открыла глаза.
      Он был рядом и держал ее за плечи. И что-то говорил, почти неразличимое. Что-то нежное и приятное. Во всяком случае, так это воспринимал ее слух. А потом он позволил себе вольность. Не очень простительную в обычных условиях, где-нибудь днем, в гостиной, или даже на пляже. Но как-то совсем по-иному воспринимаемую в этом бассейне под ночным небом, где ты чувствуешь себя отрезанной от всего мироздания. Где во Вселенной остались только вы двое – Ты и Он. Женщина и Мужчина.
      Его руки аккуратно развязали бретельки верхней части ее бикини, и та уплыла куда-то вниз, на самое дно. И совершенно не хотелось сопротивляться. Это воспринималось просто как новое ощущение, сливавшееся с предыдущим, как его простое продолжение. Потом его лицо приблизилось к ее груди, и Марианна почувствовала мужские губы, мягко втягивающие в себя сосок на левом полушарии. Не спеша, постепенно и ритмично. Его ладонь охватила второе полушарие, и с таким же ритмом, в такт движениям губ, начала его массировать, легко и нежно.
      Это создавало приятную, сладостную гармонию, воздействуя вместе с водой и теплом на тело и чувства. Марианна ощутила, как ответные, признательные волны тепла возникают где-то внизу, растекаясь по всем уголкам ее тела, будоража ее нервы и вызывая прилив уже других чувств. Активных. Жажды обладания и познания другого тела. Мужского.
      А потом осознала, что поверх ее трусиков лежит его ладонь, бережно, но уверенно охватившая ее холмик. Рука, которая продолжает ритмику движений другой руки и губ. Играя на ее теле, как на органе, легко манипулируя ее эмоциями, и подчиняя их себе. Руки и губы опытного искусителя, Синей Бороды, заманившего в свой замок очередную бедную овечку, доверчивую, обольстительную и сексуальную.
      И почему-то понимание этого не возбудило в ней ни гнева, ни даже простого возмущения. Не было желания ни сопротивляться, ни даже говорить что-то отрезвляющее. Ибо это было приятно, и это было то, чего ей подсознательно хотелось. И сейчас, и вообще, и давно. С того самого момента, когда впервые увидела его. Это четко отметило ее ускользающее и уклоняющееся от работы сознание. Передоверившее свою работу инстинктам. Основным инстинктам, связанным с продолжением рода. Но и не только.
      Глубокое, истинное и древнее стояло за этим. Высокое чувство любви, связанные с ним эмоции и острое желание сексуальных наслаждений… Прекрасный треугольник, в центре которого был Он. Триединый. Божественное начало в человеческом теле, соединенное воедино неустанной работой души, связующей силой ее чувств… Тоже треугольник. Два треугольника, слившиеся вместе. Мужское и Женское Начало.
      Наверное, если бы он продолжил свои манипуляции с ее телом, то она бы не устояла перед вечным зовом природы. Перед Посланцем Небес в облике столь прекрасного представителя другой половины Вселенной. Хотя, конечно, для ее завоевания одних ласк было все же недостаточно.
      Мозг как-то лениво и вяловато вытолкнул на поверхность мысль о том, что хотелось бы неких гарантий. И хотя бы тривиальных и несложных предварительных объяснений в любви. Есть же определенные, хотя и не писаные правила игры. Правила отношений между мужчиной и женщиной. Между рыцарем и его возлюбленной. Правила Любви, столь важные в первую очередь для женщины.
      Видимо, это понимал и сам соблазнитель. Опасался возможного протеста и бунта против скоропостижной завязки романа, его чрезмерно ускоренного развития. Она вдруг почувствовала, как он отдаляется, с какими-то словами то ли сожаления, то ли извинений. А зря. Жалеть и извиняться было не за что. Может быть, только за отсутствие логического продолжения. Ну почему мужчины всегда обращаются только к телу женщины, забывая о том, что самая чувствительная ее составляющая – душа. И если тело жаждет ласк, то душа – слов. «Женщина любит ушами» – так интерпретировала это явление народная мудрость.
      Прекрасный Принц пока ограничился чисто физическими действиями. Совсем как обычный среднестатистический мужчина. Причем, ограничил их короткой прелюдией…
      Что ж, пусть так. Продолжение можно слегка отсрочить. Растянуть удовольствие. Не портить прелесть затяжной любовной игры, дающей возможность обоим проявить себя во всем блеске и изворотливости. Ибо сама эта игра таила в себе столько остроты ощущений… Если, конечно, умело в нее играть. Со всеми ее поворотами, переливами и неисчерпаемыми возможностями. На пути от первичного знакомства до полного взаимного познания и слияния. Духовного, душевного и физического. Полного слияния друг с другом и со Вселенной.
      Потом был ужин, оформленный не менее красиво, чем бассейн. Со свечами и серебром на огромном, старинном дубовом столе, окруженном дубовыми стульями с высокими резными спинками. В отсветах пылающих в камине поленьев, пахнущих смолой. Обещанный стейк, огромный и толстый, много гарнира, много вина. Французское бордо, испанское сотэ и немецкий мозель в искристых бокалах. И беседа. Долгая и задушевная. Обо всем и ни о чем. О детских годах, об их первой встрече. О его чувствах к ней, об учебе в университете. О планах на будущее. И здесь, в Ирландии, и в США. О планах, в которых нашлось место обоим. Вместе и рядом. На всю жизнь. И даже об их будущих общих детях. Не менее трех, как и положено добропорядочным ирландцам и католикам. А лучше семерых. Так Принц и Рыцарь решился наконец сказать Прекрасной Даме о своих чувствах и намерениях. И Дама приняла это более чем благосклонно…
      Как-то незаметно и плавно собеседники перешли из-за стола на диван. Потом она осознала, что беседовать очень удобно, когда твоя прекрасная головка покоится на его плече, а его мускулистые, надежные руки прекрасно заменяют ручки кресла. Потом они целовались, вначале медленно, не спеша, наслаждаясь и изучая друг друга. Затем его искусные губы и язык расстались на время с ее чувственными и отзывчивыми губами и спустились вниз, надолго задержавшись на упругой, трепетной груди с возбужденно торчащими сосками. И далее, опять вниз, в эротическое путешествие по ее телу, уже освобожденному от платья. К паутинке французского белья, изрядный запас которого она привезла с собой из туристической поездки на родину бабушки.
      Однако прежде чем разлучить ее бедра с этой последней преградой на пути к заповедным местам, этот Настоящий Мужчина и Благородный Рыцарь совершил красивый и галантный поступок.
      Оторвавшись с видимым сожалением от манящей белизны ее ног, он покопался у себя в карманах и извлек оттуда небольшую бархатную коробочку синего цвета. Затем встал на одно колено, взял ее руку, нежно поцеловал ладонь и торжественно произнес:
      – Радость моя. Единственная и на всю жизнь. Существует старинный обычай объявлять о помолвке. Прежде чем сделать это в присутствии свидетелей, я хочу спросить тебя. Согласна ли ты, Марианна О'Нил, взять в мужья стоящего перед тобой на коленях джентльмена по имени Патрик Мюррей, из славного клана Мюрреев, который обещает любить тебя, охранять тебя, заботиться о тебе и наших будущих детях всю оставшуюся жизнь, пока не разлучит нас смерть. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и сделаю все возможное, чтобы ты была счастливой до последнего дня моей жизни.
      И, не дожидаясь формального согласия, ориентируясь лишь на ее поощрительный взгляд, он надел кольцо с бриллиантом на ее милостиво протянутый палец.
      Так все красиво начиналось, и так печально закончилось, думала Марианна, разглядывая свой тонкий, обнаженный, как-то сиротливо выглядящий пальчик, ничем отныне не прикрытый. На пальчик, который всего два дня назад украшало изящное колечко с игриво искрящимся бриллиантом. Ювелирное изделие, к которому всего за несколько часов она успела прикипеть всей душой. И которое, не задумываясь, гневно швырнула под ноги его дарителю. В центре города, на площади, в присутствии многочисленных свидетелей. Вместо объявления о помолвке.
      Безжалостно сдернула с пальца и бросила на землю предмет, с которым уже успела связать мечты о своем будущем. Столько планов успела настроить. Например, об открытии собственного кабинета психотерапии в Нью-Йорке, Даже успела обсудить с этим подлым и лживым распутником свою не реализованную мечту. Свою детскую тайну. Стать модельером женской одежды. Известным кутюрье в области высокой ирландской моды. Чтобы затмить Париж. Рим, Нью-Йорк, Лондон и прочие старые и новые центры мировой моды.
      А начать с проектирования собственного свадебного платья. Они даже успели обсудить его фасон. Это было не сложно, потому что она уже видела как-то во сне это платье. Еще год назад. Белое и пышное, с массой гипюра и воланов.
      Не хватало только нескольких деталей для уточнения. Не успела во сне разглядеть как следует. Ну и соответствующих технических расчетов и выкроек.
      По счастью, хватило ума не поделиться с ним информацией о первом сексуальном опыте. Кстати, не очень удачном. На втором курсе учебы в Тринити-колледж. У обоих это было впервые, и все прошло как-то неловко и неумело. Не помогло даже предшествующее чтение популярных сексологических брошюр и более художественных и классических произведений типа «Кама Сутры». В таком деле, как говорится, личный опыт ничем не заменишь. Хорошо хоть то, что не отбило охоту заниматься этим и дальше.
      Он, правда, тоже разоткровенничался. Даже рассказал о том, что сотрудничает с ИРА. Конечно, не как боевик. Просто помогает им со сбором средств на борьбу в США. Среди американо-ирландцев. У него это неплохо получается. Так что есть и кое-какие связи на этой почве здесь, в Ирландии. Даже успел провести за прошедшую неделю пару полезных встреч в городке. Благо, граница с Ольстером рядом.
      Она вспомнила то злополучное утро, ее красивое пробуждение после романтической ночи, проведенной вдвоем на огромной кровати поистине королевских размеров. В стиле Людовика XIV. Бело-золотой, украшенной завитушками резьбы под ампир. Под шелковым балдахином с кистями. На темно-синих, шелковых простынях. После бесконечной, наполненной страстной любовью ночи. Проведенной в непрерывных ласках, на волнах эмоций и чувств. То взмывая на их гребень, то отрываясь от них и уносясь куда-то в небо. То скользя вниз, по скату волны, то падая навзничь в изнеможении. То возлежа рядом с ним, то на нем… На ее возлюбленном и будущем муже. Как ей тогда казалось.
      Патрик оказался прекрасным любовником. Неистощимым на выдумки и неистовым на ложе любви. Просто поражал своей искрометной сексуальной фантазией и не менее фантастической выносливостью. А какая техника! Явно не только из учебных пособий. Здесь чувствовался богатый личный опыт и развитый вкус. Тот самый, которого не хватало ее предыдущим партнерам. Немногочисленным, естественно. По причине ее молодости, скромности, воздержанности и предусмотрительности. Сексуальные связи не должны быть обременительными. Не должны блокировать будущее. Должны оставлять возможность выбора последующего жизненного пути. А если вести себя разумно, то и обеспечивать это будущее. Например, ради карьеры. Или для создания крепкой семьи.
      Итак, она проснулась в его объятиях. Чувствуя одновременно и страшную усталость, и полное довольство, и сытость. Сексуальное насыщение. Даже с избытком. Перенасыщение. Патрик спал рядом, мирно посапывая. Это хорошо, что он не храпит. Спит осторожно, чтобы ее не придавить. Даже во сне заботится о женщине. Как бы охраняя и защищая любимую от внешнего мира и его опасностей. От потенциальных конкурентов и завистников.
      Господи, как же ей повезло. Такой красивый, умный и добрый. Такой любимый… И всегда готов усладить ее. Вот этим предметом, уткнувшимся в ее бедро. Он тоже большой и красивый. Очень большой при полном развороте. Даже слишком. Как надувной баллон аэростата в кинофильмах про войну. Она потрогала эту мужскую игрушку. Осторожно, чтобы не разбудить спящего. Этот мужской фетиш и предмет гордости. Вот же наделила природа сильный пол таким сокровищем. Для женской услады и продолжения рода. Странно, как он вообще мог в ней поместиться.
      Ее осторожность мало помогла. Видимо, спящий почувствовал ее пристальный взгляд. И с удовлетворением определил его направление. А потом решил, что они думают одинаково, и потянулся к ней. К ее бедрам. Чтобы вновь войти в нее и разделить с ней свои утренние гормоны. Сбросить избыток тестостерона, накопившийся в организме за остаток ночи. И когда только успел!
      Она даже не успела среагировать. Ни положительно, ни отрицательно, Все было сделано за нее. В который уже раз за еще не прошедшие сутки. Правда, рее без ночного экстаза. Без фейерверков и фонтанов. Как-то более буднично и привычно. Надо было все же вначале умыться, позавтракать и хотя бы немного пофлиртовать. Или хотя бы пару утренних комплиментов вымолвить спросонья. До того, а не после. Ох, еще учить его и учить…
      Завтрак был уже после этого. Заслуженный. Патрик готов был принести его прямо в постель. Но ей не нравился этот французский обычай. Романтично, но непрактично. И есть неудобно, и крошки по всей кровати. И следы от кофе на ночной рубашке. Гораздо приятнее съесть завтрак за столом. Но не самой, естественно, его готовить.
      На завтрак Патрик испек блинчики. Поданные с кленовым сиропом, который он привез из США. Целых два флакона. Видимо, решил заранее приучать ее к американской кухне. Наверное, в последующем придется питаться одними гамбургерами из забегаловок «Макдональдс», запивая диетической кока-колой. Кроме того, предложил глубокую тарелку овсянки на молоке и большую кружку черного кофе.
      Да, это не вчерашний ужин. А жаль. После активных ночных упражнений у нее разыгрался волчий аппетит. Впору барашка целиком проглотить. Или большой котел рагу по-ирландски и много картофеля. С овощным салатом, естественно. Можно на двоих. Надо уметь быть щедрой и великодушной в компании с мужчиной. После проведенной с ним ночи. Он ведь тоже кое-что заслужил. Особенно с перспективой на будущее. Если смотреть на него, как на потенциального мужа. Холить его и лелеять, чтобы потом можно было бы и должную отдачу потребовать. В постели, в доходах и в домашних делах. Но заботу о нем проявлять в меру, в разумных границах. Во избежание разрастания мании величия и появления излишних запросов. И чтобы особь мужского пола, мнящая себя хозяином в доме, не принимала все получаемое за должное. Любые блага в семейной жизни, даже малые, требуется вначале заслужить. Ежедневно доказывая свое право на них. Смотреть на них как на дар небес. Но дозируемый и регулируемый. Помня о том, в чьих руках ключик от амбаров с амброзией и манной небесной.
      После завтрака она как-то ловко уклонилась от продолжения постельных игр. Да и попытка со стороны партнера была, прямо скажем, вяловатой. Скорее, чисто символической. По инерции. Сексуальный аппетит у ее ненасытного любовника еще окончательно не созрел. Не дошел до нужного уровня неудержимого порыва и необузданной страсти.
      За столом они договорились поехать на ярмарку, поскольку был выходной день, и на центральной площади городка в этот период нередко разворачивались торговые ряды. А где торговля, там и развлечения. Как раз характерные для ярмарок. Балаганы, аттракционы, игры, танцы. Но перед этим, естественно, надо было исполнить общественный долг. Ибо бизнес и деловые обязательства превыше всего. За исключением, естественно, любви.
      То есть следовало вначале заехать в пансионат, хотя бы на короткое время, чтобы будущую прекрасную новобрачную не обвинили потом в полном небрежении управленческими обязанностями. Хотя бы обозначить физическое присутствие и дать какие-нибудь указания и наставления обслуживающему персоналу. Удачно подобранный и хорошо вымуштрованный персонал сам знает, чем ему заняться в отсутствие хозяйки. Главное – не мешать ему в работе.
      Возвращение в пансионат и повторное его покидание проходили примерно по той же схеме, как и предыдущий отъезд. Все та же толпа зевак из постояльцев на входе, с понимающими, многозначительными и сальными улыбочками на лицах, а также столь же сальными и пошлыми прибаутками и ремарками на губах. К счастью, это не продлилось долго. Она быстро переоделась, на этот раз, в подражание своему спутнику, в джинсы и короткую джинсовую курточку. Затянула волосы назад, закрутив их в конский хвост. Слегка подвела глаза. Вполне достаточно для посещения ярмарки. Скромно и без претензий. По-местному.
      Ее новые служащие прекрасно справлялись со своими обязанностями и горели энтузиазмом на работе. И даже опытная горничная-ветеран, покровительственно стоящая рядом со своей воспитанницей, достаточно дружелюбно смотрела на временную хозяйку. Хотя, конечно, до улыбок с ее стороны еще не дошло.
      По предложению Патрика Марианна охотно согласилась предоставить временное жилье девочке в пансионате. Была свободная комната, небольшая, как раз предназначенная специально для прислуги. Двойной выигрыш для обеих дам – и руководящей, и подчиненной. Будет, кому присматривать за порядком в пансионате круглые сутки, А девочке не надо будет тратить время на дорогу и возвращаться в опостылевший, давно уже ставший чужим дом, к мачехе и драчливому, нередко пьяному отцу.
      Дав служащим пансионата ряд указаний, связанных с подготовкой пострадавших помещений к предстоящему в ближайшие дни приезду ремонтной бригады, влюбленная пара отбыла восвояси на заслуженный отдых. В центр города, где уже во всю шло ярмарочное веселье, и гремела музыка из динамиков, исполняя любовные песни из репертуара знаменитых ирландских певцов.
      Вначале они прошлись по торговым рядам, поражавшим не столько изобилием, сколько необычностью товаров. Даже нередко нелогичностью их подборки и практической ненужностью. И чего здесь только не было: от откровенного хлама, давно заслужившего место на помойке, до весьма полезных в доме сельского труженика инструментов вроде лопаты и мини-трактора. От морковки и зеленого лука до живых, симпатичных и игривых кроликов и ягнят. Попадались даже вполне приличные антикварные вещи и модные тряпки.
      Поддавшись общему веселью и царившему здесь национальному колориту, Марианна соблазнилась на уговоры спутника и дала согласие на приобретение им в качестве подарка почти полного набора старинного женского ирландского костюма. Да еще тут же переоделась в него, в каком-то закутке, едва прикрытая тканью палатки и широкой спиной Патрика от нескромных взглядов прохожих.
      В подарочный ансамбль входили традиционная тяжелая шаль с яркой каймой, многоцветный, плетеный пояс, зеленая юбка и такого же цвета жилетка, а также легкий зеленый шарфик. А ее головку украсила матерчатая шапочка, стилизованная под кельтский боевой шлем цветов национального флага. Впереди вышитый трилистник, по бокам зеленые косы, с рожками наверху, на рожках при каждом движении весело звенят колокольчики.
      Она тоже сделала ответный подарок, в том же стиле. Правда, уговорила его только на мужскую юбку-кильт оранжевого цвета, большой суконный берет зеленого цвета и зеленую тенниску с белым воротничком. Причем надевать юбку американизированный ирландец категорически отказался, заявив, что будет делать это ради нее только в домашних условиях. Зато берет и тенниску тут же нацепил с большим удовольствием.
      Потом они долго гуляли по площади, вначале степенно, под руку, почти как супружеская чета ветеранов брачных отношений. Он е горделивым видом победителя и главного призера на конкурсе, держащего этот самый приз рядом с собой для наглядности и убедительности. Она с не менее горделивым видом законной и почтенной спутницы жизни вот этого самого красавца, идущего рядом, на поводке.
      Потом они бродили обнявшись, даже изредка целуясь. Настоящая молодая влюбленная ирландская пара. Без комплексов. Причем очень гармонично выглядевшая со стороны, идеально подходящая внешне друг другу и дополняющая друг друга, О чем им и было несколько раз заявлено со стороны знакомых Патрика. Мужчин и пожилых женщин. К сожалению, она поймала и несколько явно недоброжелательных взоров. Естественно, женских. Со стороны молодых особей. Наверняка, его бывших воздыхательниц. Все те же пресловутые и неугомонные школьные подруги.
      Они полюбовались на спортивные забавы молодежи, выпили по бокалу пива «Гиннес», лихо станцевали джигу, покатались на карусели и постреляли в тире. Причем Патрик выиграл плюшевого медвежонка, которого они тут же подарили какому-то везучему малышу, вовремя восхитившемуся меткостью дяди, Потом еще раз выпили по большому бокалу пива, потом по второму, затем по третьему. Точнее, это он потреблял пиво по-мужски, большими бокалами. Ей вполне хватало и более миниатюрных емкостей. И тут Патрику пришла в голову вполне разумная и свежая мысль. В свете меняющихся вскоре семейных обстоятельств.
      – Слушай, радость моя. Видишь вон ту церковь на площади? Как ты смотришь на то, если мы обвенчаемся в ней?
      – Что, прямо сейчас? Я не против, но это практически невозможно. У меня даже свадебное платье не готово.
      – Любовь моя, зачем тебе платье, да еще белое? Ты и так прекрасна. Вот в этом зеленом наряде. А без одежды ты еще очаровательнее. Совершенно неотразима. Я могу прямо сейчас, на площади, во всеуслышание заявить о своей, то есть о нашей, помолвке. Я готов закричать об этом всему свету. Мари, я люблю тебя!
      Последнюю фразу он и в самом деле озвучил достаточно громко, чтобы заглушить динамики в радиусе, по крайней мере, десяти-пятнадцати ярдов. И привлечь внимание стоящих и снующих вокруг людей в вышеупомянутом радиусе. А Мари он стал ее называть уже ночью. Видимо, решил, что некоторый элемент фамильярности в этой ситуации уже допустим.