Пола ЛЬЮИС
      Дом на улице Чудес
      Перевод с английского А.Н. Сергеевой
      Анонс
      Джейми нелегко приходится в этой жизни.
      И вдруг кажется, будто всем ее невзгодам приходит конец: некто, пожелавший остаться неизвестным, оставляет молодой женщине в наследство дом. Правда, ставит при этом два странных условия: прожить в доме определенный срок.., и в течение этого срока выйти замуж. Вот тут-то Джейми и начинает подумывать о том, что рано обрадовалась неожиданному подарку, тем более когда выясняется, что в доме уже есть жилец...
      Пролог
      - Мистер Брейзил скоро примет вас, мисс Гарднер.
      - Спасибо, - прошептала Джейми.
      Она оглядела помещение, отчаянно чувствуя неуместность своего присутствия в нем. Купленный на распродаже костюм и поношенные туфли никак не сочетались с роскошными бархатными портьерами винно-красного цвета и лоснящейся кожей мягких дорогих диванов. Каждый предмет обстановки здесь говорил о достатке и прочном положении владельца.
      Джейми раньше никогда не приходилось бывать в офисе адвоката, и она вряд ли когда-нибудь оказалась бы здесь, если бы не билет на самолет, вложенный в заказное письмо. Само письмо сухо извещало мисс Джейми Гарднер о том, что анонимным завещателем на ее имя оставлено нечто вещественное, для получения которого надлежит явиться в адвокатскую контору "Брейзил и сын" в Белчертауне, штат Вайоминг, сегодня, девятнадцатого марта, ровно в полдень.
      - Не желаете ли кофе, мисс Гарднер? - Девушка в приемной изо всех сил старалась выглядеть дружелюбной, но в глазах ее сквозило плохо скрытое недоумение. Эта посетительница была не слишком-то похожа на других клиентов ее патрона. Вся ее одежда, будучи безукоризненно чистой и тщательно выглаженной, стоила, должно быть, не больше пятидесяти долларов - обычный гонорар за получасовую консультацию адвоката в большом городе.
      Джейми поймала краем глаза свое отражение в полированной поверхности чайного столика и поправила непослушный медно-рыжий локон, выбившийся из старательно уложенной утром прически. Она изо всех сил старалась сохранить вид независимый и исполненный достоинства.
      Не прошло еще и суток, как она рассталась со своими детьми, очаровательными двухлетними близнецами, но уже чувствовала, что внутри нее образовалась пустота, становящаяся с каждым мигом все больше.
      - Возникли какие-то проблемы? - поинтересовалась Джейми.
      Старинные настенные часы показывали уже почти половину первого. Бросив очередной взгляд на закрытую дверь кабинета, она вдруг рассердилась. Неужели нужно было лететь через полстраны для того, чтобы сидеть в приемной?
      Она уже жалела, что поддалась искушению приехать сюда ради какого-то дурацкого подарка, да еще неизвестно от кого. Что-то подсказало ей тогда, что эта поездка может стать началом совершенно нового этапа в ее жизни. Но теперь, утомленная полетом и долгим ожиданием, Джейми относилась к предчувствию куда более скептически.
      И все-таки продолжала сидеть в кресле, ничем не выказывая своего раздражения, потому что в глубине ее души еще теплилась надежда, что этот подарок окажется чем-то, что позволит ей дать своим детям то, о чем она так мечтала для них, - стабильность и обеспеченность.
      Маленький, но собственный дом вместо темноватой и тесной квартиры. Тихая улица, ведущая к парку, где дети могли бы вволю побегать.
      Новая швейная машинка - тогда Джейми могла бы брать больше заказов.
      Хватит делить шкуру неубитого медведя, одернула она себя. Нечего предаваться пустым мечтаниям, пока не стало ясно, что за подарок ее ждет, пусть даже до сих пор все оправдывало самые смелые надежды. Вложенный в письмо билет на самолет стоил несколько сотен долларов, а лимузин, присланный в аэропорт Рок-Спрингс, доставил скромные пожитки Джейми в лучший отель.
      Надежда - вот что заставило ее проделать весь этот долгий путь из Хьюстона до этого городка, прижавшегося к подножию Скалистых гор. Россыпь маленьких, выкрашенных в белый цвет домиков за невысокими заборчиками, тщательно укрытые на зиму кусты в палисадниках, темные высокие ели, придающие кристально чистому воздуху ощутимый привкус хвои, - все это как будто сошло со страниц детской книжки.
      - Какие-то проблемы? - спросила она снова.
      - Нет, что вы. Мы просто ждем, пока соберутся все.
      - Пока соберутся все? - удивилась Джейми.
      До сих пор никто не говорил ей, что на встрече с адвокатом будет присутствовать кто-то еще.
      Секретарша неожиданно покраснела, как будто случайно проговорилась о том, что полагалось хранить в секрете, и, чтобы скрыть смущение, принялась перебирать бумаги на своем столе.
      К ее - и Джейми - немалому облегчению, дверь открылась И в приемную вошла женщина в распахнутой меховой шубке и темных очках.
      Ее длинная юбка из мягкой шерсти красиво облегала стройные бедра и даже на вид была гораздо теплее и уютнее, чем непритязательный костюм Джейми. Женщина двигалась с непередаваемой грацией и достоинством, ее роскошные волосы цвета меди рассыпались по темному меху шубки, словно экзотический палантин.
      В этих волосах, во всем облике новой посетительницы есть что-то ужасно знакомое, подумала Джейми, опытным глазом портнихи отметив, что ростом и фигурой женщина в точности походит на нее. Да и цвет волос был тот же самый - темно-рыжий с красноватым отливом.
      - Привет, я Патриция Фленаган. У меня... - начала вошедшая, но встретилась взглядом с Джейми и замерла на полуслове. Некоторое время она открывала и закрывала рот, не в силах произнести ни звука, затем медленно сняла темные очки, закрывавшие пол-лица.
      Джейми ощутила легкое головокружение. На мгновение ей показалось, что кресло под ней куда-то проваливается, и она испугалась, что упадет в обморок. Лицо ошеломленно глядевшей на нее женщины было как две капли воды похоже на то, которое Джейми видела каждое утро в зеркале. Макияж незнакомки был более ярким, даже вызывающим, кожа и волосы более ухоженными - и все же сходство было поразительным.
      Словно во сне Джейми поднялась из глубокого кресла и шагнула навстречу своей визави. Та в ответ метнулась к ней и схватила ее ладонь в свои.
      Некоторое время женщины смотрели друг на друга с выражением, которое делало ненужными всякие слова. Затем, будто очнувшись, незнакомка увлекла Джейми на широкий диван рядом со столиком, где уже дымился приготовленный секретаршей кофе. Там она одним движением избавилась от шубки и схватила чашку, не переставая с любопытством рассматривать Джейми.
      Джейми не удержалась от смешка, увидев, что женщина, назвавшаяся Патрицией, держит чашку точь-в-точь как она сама - большими и указательными пальцами обеих рук. Та перевела взгляд со своих рук на руки Джейми и тоже расхохоталась.
      - Ну что же, - сказала она, отсмеявшись, - если это не какой-то хитрый розыгрыш, то, полагаю, мы должны быть сестрами!
      Несмотря на легкий южный акцент и манеру говорить более быстро, голос Патриции по высоте и тембру тоже совпадал с голосом Джейми.
      - Тебе что-нибудь известно о нас? - взволнованно продолжила она. - Я знаю, что меня удочерили, когда мне было три года. Мне сказали, что мои родители погибли в автокатастрофе, но я никогда не слышала, чтобы у меня была сестра.
      - Получается, что ты знаешь даже больше, чем я, - грустно сказала Джейми. - Я прожила всю жизнь с тетей Лу, но она всегда отказывалась говорить со мной о родителях. Я даже не знаю, была ли она моей настоящей тетей.
      - Потрясающе! - воскликнула Патриция. - Мы с тобой просто обязаны оказаться сестрами. Я даже уверена, что мы с тобой не просто сестры, а двойняшки. Ты можешь звать меня Пат. А тебя как зовут?
      - Джейми. Джейми Гарднер.
      Она с неудовольствием отметила, что ее голос дрожит, и постаралась взять себя в руки.
      - Мистер Брейзил ждет вас, - объявила секретарша.
      Она провела обеих посетительниц через приемную и открыла высокие двери, ведущие в кабинет.
      Мистер Брейзил оказался высоким седовласым мужчиной с твердым взглядом и властными манерами. Глубокие морщины выдавали его солидный возраст, но движения были по-молодому легкими. Он быстро поднялся навстречу Джейми и Пат, несколько мгновений разглядывал обеих в явном замешательстве, затем, спохватившись, радушно пригласил их сесть в кресла перед письменным столом мореного дуба.
      - Прошу меня простить за невежливость, леди, но вы так похожи, - сказал он, в свою очередь опускаясь в кресло. - Вы носите разные фамилии, и я даже не предполагал... - адвокат уткнулся в бумаги и зашелестел ими, затем снова внимательно посмотрел сначала на одну, потом на другую посетительницу, - что вы двойняшки, - заключил он наконец. - Вы когда-нибудь раньше встречались друг с другом?
      Джейми и Пат одновременно покачали головами.
      - В таком случае прошу простить меня еще раз. Наверное, мне следовало бы предупредить вас заранее... - Мистер Брейзил откашлялся и продолжил уже официальным тоном:
      - Как вам должно быть известно из полученного письма, я пригласил вас сюда, чтобы исполнить поручение, данное мне моим клиентом, и огласить условия получения вами оставленного им на имя каждой из вас особого дара...
      - Кто ваш клиент? - перебила его Пат.
      Джейми уже заметила, что ее сестра куда более порывистая и нетерпеливая, чем она сама.
      К тому же Пат явно чувствовала себя уверенно в роскошном офисе.
      - Я не имею права сообщить вам его имя.
      Мне поручено лишь прочитать вам письмо, которое, возможно, многое объяснит.
      Адвокат достал из кожаной папки исписанный лист бумаги.
      - Дорогие Патриция и Джейми, - начал он хорошо поставленным баритоном. - Много лет назад я допустил по отношению к вашей матери ошибку, которая теперь очень тяготит меня. К сожалению, у меня нет возможности исправить последствия этой ошибки в отпущенный мне на этом свете срок. Тем не менее я приложу все усилия для того, чтобы вы получили компенсацию после моей смерти. После гибели вашей матери обстоятельства разлучили вас, но вы попали в хорошие семьи, так что моя совесть спокойна. Я оставляю каждой из вас подарок, который вы сможете получить при соблюдении определенных условий. Я постарался, чтобы подарки отвечали вашим самым насущным потребностям, и надеюсь, что они принесут вам счастье. Мой поверенный мистер Брейзил сообщит вам о сути каждого подарка и условиях их получения. Надеюсь, что в Последний день этот поступок мне зачтется. - - О какой ошибке он пишет? - спросила Джейми, не в силах сдержать любопытства. Ей страшно хотелось узнать хоть что-нибудь о событиях, приведших к такому ошеломляющему повороту в ее жизни.
      - Боюсь, что кроме условий получения подарков мне больше нечего вам сообщить, - огорчил ее адвокат.
      - И что же это за условия? - скептически поинтересовалась Пат. - Если они окажутся чересчур сложными, может быть, не стоило и затевать весь этот разговор о подарках?
      - Во-первых, чтобы получить право постоянного владения оставленной вам собственностью, вы должны прожить в Белчертауне по меньшей мере год... - Тут мистер Брейзил замялся и, чтобы скрыть смущение, прочистил горло. - И вы должны выйти замуж в течение этого года, - закончил он.
      Джейми уставилась на него, не веря своим ушам. Все это походило на чей-то глупый розыгрыш. Но адвокат выглядел совершенно серьезным.
      Тогда она бросила вопросительный взгляд на сестру. Пат выглядела возмущенной, но Джейми каким-то шестым чувством поняла, что та перепугана.
      - А подарки? - спросила она, справившись наконец с волнением. - Что они собой представляют?
      - Это должно быть что-то совершенно потрясающее, чтобы мы согласились на такие условия, - добавила Пат, глядя на адвоката с вызовом.
      Тот наградил ее неодобрительным взглядом, снова открыл папку и пошелестел бумагами, а затем назвал каждой ее подарок...
      1
      Даже теперь, через столько лет, он спал очень чутко, как будто ожидал, что кто-то неслышно проскользнет в спальню и приставит к его виску пистолет.
      Даже в Белчертауне, штат Вайоминг, где о подобных вещах никто и не слыхивал.
      Он лежал в темноте и, не открывая глаз, с мучительным напряжением прислушивался, стараясь определить, что за неясный шум разбудил его. Каждый мускул его тела был готов к немедленной реакции. Но кругом царила полнейшая тишина. Зеленоватая светящаяся стрелка на часах показывала четвертый час ночи.
      Наконец он позволил себе расслабиться, убедив себя, что услышанный им звук не был ни скрежетом тормозов остановившейся около дома машины, ни скрипом калитки, давно нуждавшейся в смазке, - словом, ни одним из тех хорошо знакомых ему звуков, которые могли таить в себе опасность. Он ненавидел это время суток более всего за то, что контроль дисциплинированного рассудка над мыслями ослабевал именно по ночам и он ничего не мог с этим поделать.
      Тогда приходили воспоминания.
      Привычным усилием воли он заставил себя вернуться к действительности и уже вновь начал погружаться в мягкую сонную одурь, когда звук повторился.
      Тихий хруст гравия на дорожке под чьими-то осторожными шагами. Чуть слышный скрип расшатавшейся доски на второй ступеньке крыльца.
      Когда послышался негромкий скрежет ключа в замке, он уже был на ногах и одним легким движением оказался у окна.
      На подъездной дорожке стоял грузовичок.
      Возможно, это воры, выбравшие именно сегодняшнюю ночь для того, чтобы обчистить его квартиру.
      Ну что же, они будут здорово разочарованы.
      Он никогда не гнался за вещами. Его квартирка была обставлена по-спартански просто. Ни телевизора, ни магнитофона, только старенький радиоприемник.
      Было ли так всегда? Сейчас он уже с трудом вспоминал о подобных мелочах. Перед его внутренним взором мелькнула картинка: Беатрис, его жена, стоит перед витриной роскошного универмага и, оглянувшись на него, хохочет над головокружительными цифрами на ценниках. Она хохочет, но в глубине ее глаз скрывается тоска.
      Он тряхнул головой, отгоняя воспоминание. В его глазах зажегся недобрый огонек, не суливший ночным посетителям ничего хорошего. Быстро и неслышно он спустился по лестнице к черному ходу. Крупный мужчина, он двигался по темному дому на удивление легко и бесшумно.
      Приоткрыв заднюю дверь лишь настолько, чтобы можно было протиснуться, но не дав ей заскрипеть, он выскользнул из дома и крадучись двинулся вдоль стены, желая застать воришек врасплох. В его мозгу уже сложился план действий, простой и эффективный. Густые кусты, высаженные так, чтобы скрыть происходящее в доме от любопытных глаз соседей, делали его сейчас невидимым и для ночных визитеров.
      Это позволяло ему подобраться совсем близко к крыльцу и отрезать злоумышленникам путь к отступлению. У них не будет никаких шансов проскользнуть мимо него. Почти никаких.
      Они явно выбрали неподходящий дом для ограбления.
      Дом Глена Джордана, лейтенанта полиции...
      Бывшего лейтенанта полиции.
      Остывший за ночь цемент дорожки холодил его босые ступни, мокрые листья кустов касались плеча. Густой предрассветный туман лип к телу, оседал влажными каплями на обнаженной груди и спине - торопясь выйти из дома, Глен не успел одеться и был в одних шортах. Но он не замечал холода, сосредоточившись на своей цели. Осторожно обогнув угол дома, он подкрался почти вплотную к крыльцу, невидимый и неслышный в сумраке майской ночи, и принялся наблюдать.
      На фоне светлых крашеных досок крыльца можно было различить темную фигуру, склонившуюся над дверным замком. Туман скрадывал детали, оставляя лишь контур. Пришелец оказался невысоким и напоминал худенького мальчишку в ковбойской шляпе. Вряд ли такой мог быть опасен бывшему полицейскому.
      Глен почувствовал, что его гнев начинает остывать. Незнакомец снова подергал за ручку, но то ли он был неопытным взломщиком, то ли расшатанный замок заело, дверь не поддавалась его усилиям.
      Самым правильным сейчас было бы, не поднимая шума, вернуться в дом и вызвать полицию.
      Все могло быть кончено за десять минут, и он провел бы остаток ночи с сержантом Симпсоном, вспоминая за чашкой кофе забавные случаи из своей практики. Что угодно, лишь бы не возвращаться одному в пустой дом, не подниматься по темной лестнице обратно в спальню, где он снова оказался бы во власти воспоминаний.
      Да, самым правильным было бы вызвать полицию, но Глен уже знал, что не сделает этого.
      Вместо того чтобы вернуться в дом, он вышел из укрытия и в два прыжка преодолел расстояние, отделявшее его от крыльца.
      В голове его мелькнула мысль, что нужно было прихватить с собой оружие - служебный револьвер или хотя бы палку. Вероятность того, что человек, пытающийся проникнуть в чужой дом в самый глухой час ночи, окажется вооружен, была достаточно велика. У грабителя вполне мог оказаться пистолет или нож, могущий доставить даже опытному бойцу несколько неприятных минут.
      Его ум работал с той холодной отточенной ясностью и быстротой, которые давно стали частью его натуры. И сейчас рассудок подсказал ему единственно верное решение. Пусть у него нет под рукой оружия, но что мешает ему вести себя так, будто оно у него есть.
      Впрочем, это было непросто, учитывая, что он стоял в одних шортах.
      Глен положил руку на перила лестницы и громко и четко произнес:
      - Поднимите руки вверх, чтобы я мог их видеть. Затем медленно повернитесь и не делайте лишних движений!
      Фигура на крыльце дернулась и замерла.
      - Вы меня слышали. Поднимите руки вверх!
      - Я не могу... - Должно быть, от страха голос ночного визитера сорвался на фальцет.
      - Вот как? - угрожающе произнес Глен. - Лучше бы вам сделать это. И сейчас же!
      - Но я могу уронить ребенка. - Теперь в голосе грабителя звучали боль и отчаяние.
      Ребенка?!
      Глен в одно мгновение оказался на крыльце и, схватив темную фигуру за плечо, резко развернул лицом к себе.
      Женщина!
      Даже две женщины, потому что старшая держала на руках маленькую, совсем крошку, и обе смотрели на него с откровенным ужасом. Две пары широко открытых глаз, светло-зеленых, с золотистыми искорками.
      Глен убрал руку с плеча женщины, в растерянности запустил пальцы в шевелюру и негромко выругался. В тот же момент его пронзила резкая боль в голени. Женщина изо всей силы пнула его ногой и метнулась в сторону.
      Правило номер один, напомнил он себе, морщась от боли. Никогда не отводи взгляда.
      Неожиданно женщина закричала:
      - На помощь! Пожар!
      Не задумываясь, он бросился к ней и зажал ей рот ладонью. Она отчаянно извивалась, пытаясь освободиться, но ребенок на руках мешал ей, так что Глену удавалось удерживать ее без особого труда. Ему совсем не хотелось перебудить соседей, тем более что ситуация складывалась двусмысленная.
      Женщина была довольно привлекательна.
      Ковбойская шляпа свалилась с ее головы, и рыжие кудри рассыпались по плечам, обрамляя милое, хотя и несколько узковатое лицо с высокими скулами. Ее лицо оказалось так близко к лицу Глена, что он ощутил тепло ее дыхания и разглядел на ее носу россыпь бледных веснушек.
      Но особенно его поразили глаза. Большие, чуть раскосые, того непередаваемого светло-зеленого оттенка, какой иногда принимает море ранним утром. Золотистые искорки в глазах незнакомки напоминали игру солнечных лучей на водной глади. Ему доводилось видеть такое море лишь однажды, много лет назад.
      И в этих невероятных глазах стояли слезы.
      Глен снова выругался. Женщина дернулась, и девочка, испуганно глядевшая на мать, скривилась и разразилась громким плачем. Ее голос, отдаваясь эхом в тумане, казался особенно резким, и Глен невольно оглянулся на окна соседского дома. Свет в них не горел. Очевидно, шум пока никого не побеспокоил. Тем не менее его следовало прекратить.
      - Обещайте, что не будете кричать и звать на помощь, тогда я отпущу вас, - предложил он, внутренне усмехаясь. Надо же, что выдумала: пожар!
      Должно быть, совсем потеряла голову от страха.
      Женщина кивнула.
      Глен ослабил хватку, но в любую минуту был готов вновь лишить ее возможности закричать, если бы такая мысль пришла ей на ум. Женщина отодвинулась от него, насколько это было возможно на узком крыльце. Спиной она прижалась к входной двери, руки защитным жестом продолжали обнимать плачущую малышку. Только сейчас Глен разглядел, что девочка не была такой уж крошечной. На вид ей можно было дать года два, и она выглядела достаточно крепкой и здоровой для своего возраста. Слезы прочертили две влажные дорожки на ее хорошенькой запыленной мордашке.
      - Держись от нас подальше, ты, извращенец!
      - Извращенец? - Глен подумал, что ослышался. - Это я извращенец?
      - Кто еще будет прятаться в кустах, почти раздетый, и пугать беззащитных женщин, когда они возвращаются домой? По-моему, это и называется "извращенец".
      Домой? Глен воззрился на незнакомку, потрясенный до глубины души. Домой?!
      Ее голос дрожал, но глаза горели решимостью защищаться до конца. Она была хрупкой, должно быть, фунтов на восемьдесят легче его, но наверняка, не раздумывая, бросилась бы на него с кулаками, вздумай он подойти хоть чуточку ближе.
      Женщина нервно облизнула губы, оглядываясь по сторонам в поисках спасения.
      Глен скрестил руки на груди.
      - Вообще-то до сих пор считалось, что это мой дом. Я принял вас за грабителя.
      Ее рот приоткрылся от удивления, а глаза подозрительно сузились. Нетрудно было догадаться, о чем она думает: эти извращенцы дьявольски хитры. Но вместе с тем она уже начала испытывать некоторое смущение от возможной ошибки.
      Никогда еще Глена Джордана так не оскорбляли. Он - извращенец? Не могла же она серьезно так считать. Но и на сумасшедшую эта женщина не походила. Она выглядела полностью измотанной, но совершенно нормальной.
      Она пристально рассматривала его еще несколько мгновений, затем вздохнула с некоторым облегчением.
      - О Боже, простите меня. Я, должно быть, действительно ошиблась. Я так устала, и...
      Неожиданно женщина всхлипнула, и по ее щекам потекли слезы. Она дрожала, то ли от пережитого страха, то ли от холода. В мае в Скалистых горах ночи бывают прохладными, а ее легкий кожаный пиджачок вряд ли мог служить надежной защитой от ночной сырости.
      Только истерики ему не хватало! Глен органически не выносил плачущих женщин и никогда не знал, как себя с ними вести.
      Девочка заревела еще громче, увидев слезы на глазах матери. Та закусила губу, расправила плечи и высоко подняла подбородок, стараясь сохранить достоинство.
      - Вы можете указать мне мотель где-нибудь поблизости?
      - Могу, даже два. Но вряд ли вы найдете там свободное место.
      Похоже, это ее не удивило. Странная женщина, подумал Глен и, поддавшись неожиданному любопытству, спросил:
      - Почему "пожар"?
      - Что, простите?
      - Почему вы кричали "пожар"? Разве извращенцы боятся огня? Вроде как вампиры не выносят солнечного света, да?
      Незнакомка нервно хихикнула.
      - Я где-то читала, что большинство людей предпочитают не слышать, когда женщина зовет на помощь. А вот на пожар все люди реагируют одинаково.
      Она явно не местная, решил Глен. Такая тактика выживания характерна для женщины из большого города. Но какой у нее голос! Низкий, чуть хрипловатый, его не назовешь сладким, как, впрочем, и ее лицо. И все же она удивительно привлекательна.
      - Так что же случилось со здешними мотелями? - спросила женщина. - За последние пятьдесят миль нам не попалось ни одного, на котором не висел бы знак "Мест нет". Я думала, нам так и придется ехать всю ночь.
      Она вытерла слезы со своих щек и нагнулась, чтобы проделать то же самое с дочерью. Эта нехитрая процедура возымела поистине волшебное действие. Девочка тотчас же прекратила плакать, тряхнула головой, чтобы откинуть с глаз светлую спутанную челку, и искоса взглянула на Глена. Должно быть, впечатление было неутешительным, потому что малышка снова уткнулась личиком в материнское плечо и захныкала.
      - Здесь неподалеку, в горах, строят термальный курорт, так что город забит рабочими. Вряд ли вы где-нибудь сможете найти комнату на эту ночь.
      Не считая его дома. Три большие спальни - две внизу и одна наверху. Достаточно места, чтобы устроить две семьи - как раз для этого дом и был предназначен изначально. Но полгода назад, с разрешения владельца, Глен превратил кухню второго этажа в свой кабинет.
      Не делай этого, предостерег он себя, уже зная, что сделает. Глен чувствовал себя обязанным как-то помочь этой женщине и ее ребенку, уже потому, что это так сильно напугал обеих.
      И еще потому, что совсем не хотел, чтобы детский плач на его крыльце разбудил соседей.
      - Послушайте, может быть, вы лучше войдете в дом?
      Глен повернул дверную ручку. Заперто. Непрестанное хныканье девочки настолько раздражало, что он еле сдержался, чтобы не пнуть дверь ногой со всей силы.
      - Не стоит, - ответила она со вновь вспыхнувшим подозрением. - Мы сейчас же уезжаем.
      С нами действительно все в порядке. Просто я очень устала, проведя целый день за рулем, и, должно быть, перепутала адрес.
      Она сделала шаг, чтобы спуститься с крыльца, но лестница была слишком узкой, чтобы можно было пройти, не коснувшись Глена. Легкий румянец выступил на щеках женщины, и Глен неожиданно вспомнил, что почти не одет.
      - Подождите здесь, - произнес он с интонацией человека, которого лучше принимать всерьез, даже когда он стоит перед вами в одних шортах и босиком.
      Женщина все еще была напугана. Должно быть, в глубине души она продолжала считать, что даже если этот парень и не извращенец, подкарауливающий по кустам беззащитных женщин, то он вполне может оказаться единственным в Белчертауне маньяком-потрошителем.
      - Я полицейский, - вынужден был признаться Глен, чтобы успокоить ее. Правда, в отставке.
      Впрочем, о его профессии и так было нетрудно догадаться. Поведение, поза, твердый взгляд голубых глаз, даже короткая стрижка были настолько типичны, что говорили сами за себя.
      Женщина заглянула в его глаза, затем кивнула. Глен посторонился, и она одним движением проскользнула мимо него и оказалась на дорожке. Он провожал ее взглядом, пока за ней не захлопнулась дверца кабины грузовичка.
      Потом он услышал, как мотор захрипел, но не завелся.
      Слава Богу, это уже не моя проблема, подумал Глен. Он снова обошел дом кругом и через заднюю дверь вернулся в прихожую. Больше всего ему хотелось подняться в спальню и снова лечь в постель, но вместо этого он стоял в темноте и прислушивался, надеясь услышать шум мотора.
      Ничего.
      Глен подошел к парадной двери и чуть сдвинул занавеску на стекле. Машина продолжала стоять около дома. До его слуха снова донесся скрежет стартера.
      - Черт, - бормотал он, поднимаясь в спальню и нащупывая в темноте джинсы. - Вот черт!
      Эта женщина выглядела хрупкой и уязвимой, несмотря на храброе поведение и решительно поднятый подбородок. Он должен был предоставить ей самой выпутываться из собственных проблем - и не мог. Она слишком легко оделась для такой холодной ночи, да и малышка тоже могла замерзнуть.
      Через несколько минут, уже полностью одетый, Глен включил свет на крыльце и распахнул дверь. Она может войти, если захочет.
      Но она не вошла.
      Упрямая. Очень красивая и очень упрямая, вздохнул Глен и выглянул за дверь.
      Туман уже достаточно поднялся, чтобы можно было различить машину и того, кто сидел в кабине. Женщина обхватила руль обеими руками и уперлась в него лбом. Похоже, она плакала.
      Вся ее поза выражала отчаяние и полнейшую безнадежность. Но она не собиралась просить его о помощи. Только не его, извращенца.
      Вздохнув, Глен принялся натягивать ботинки. Служить и защищать. Много лет назад он принес эту клятву, и сейчас, неважно, в отставке или нет, продолжал следовать данному слову. Это вошло в его кровь и оставалось частью его натуры даже теперь, после пережитой им трагедии.
      Эта мысль принесла Глену облегчение. Он не может оставить эту женщину и ее ребенка на улице.
      Женщина не смотрела по сторонам и заметила его, только когда он постучал в стекло.
      Похоже, карьера отважного спасителя заблудших девиц ему не грозила, потому что он снова перепугал ее.
      Она приоткрыла окно, так что образовалась узкая щель.
      - Да?
      - Хотите, чтобы я кому-нибудь позвонил? У вас есть страховка на машину? Сейчас слишком холодно, чтобы торчать на улице.
      Старые привычки не умирают. На машине были техасские номера. Из-за щитка торчал парковочный талон с надписью "Хьюстон". Да, он оказался прав: эта женщина из большого города.
      И сейчас она находилась очень далеко от дома.
      - Все будет в порядке, - отозвалась незнакомка, стараясь придать себе независимый и гордый вид. - У нас дома такая погода считается жарой.
      - Ну да, - протянул Глен, глядя, как дрожат ее плечи. - Я и смотрю. Девочка, должно быть, тоже замерзла?
      Несколько мгновений она размышляла, потом бросила на него испытующий взгляд.
      - Вы действительно офицер полиции?
      - Я был им.
      - И можете показать мне значок?
      - У меня его нет. Я больше не служу.
      - Почему вас уволили?
      Почему она считает, что я обязан отчитываться перед ней? - раздраженно подумал Глен и одновременно с удивлением отметил, что впервые за много лет испытывает хоть какое-то живое чувство. Хоть что-то, кроме боли.
      - Леди, - сказал он, - вы хотите, чтобы я на коленях умолял вас войти в мой дом?
      Несколько секунд - и замок щелкнул, открываясь. Видимо, бывший полицейский еще не утратил умения заставлять людей слушаться его.
      Женщина выбралась из машины и, подняв девочку на руки, повернулась к нему.
      - Вы не могли бы отнести ее, - чуть смущенно попросила она. - Мне одной не справиться.
      А полчаса назад прекрасно справлялась, хмыкнул про себя Глен, принимая на руки крошечное тельце в то время, как женщина снова склонилась над чем-то в кабине грузовика. Когда она выпрямилась, на руках у нее был ребенок. Еще один.
      - Сколько же у вас детей? - поинтересовался Глен, настороженно глядя на машину.
      - Не волнуйтесь, всего двое, - отозвалась она чуть насмешливо. - Я не собираюсь превращать ваш дом в детскую площадку, даже на одну ночь.
      Глен молча повернулся и двинулся к дому, сосредоточив все свое внимание на ребенке в своих руках. Маленькая девочка, почти точная копия своей матери, если не считать прямых светлых волос, исподлобья смотрела на него и сосала большой палец. На ней был розовый вязаный комбинезончик с вышитым на груди большим зайцем.
      Вид этого комбинезончика вернул болезненные воспоминания. Удар был так силен, что Глену пришлось прислониться к дверному косяку, чтобы прийти в себя.
      Беатрис с самого начала хотела, чтобы у них родилась девочка. Она самозабвенно покупала розовые чепчики и крошечные платьица, украшенные кружевами.
      - Эй, с вами все в порядке? - окликнула его женщина.
      Разумеется, с ним далеко не все в порядке.
      Уже больше двух лет он ни на минуту не чувствовал себя в порядке. И вряд ли когда-нибудь почувствует. Время не может излечить такие раны.
      - Да. Конечно. Все хорошо, входите, - солгал Глен.
      Женщина в сомнении задержалась на пороге.
      Ребенок на ее руках спал, спрятав лицо на груди у матери, так что можно было различить лишь копну светлых волос, таких же, как у сестры.
      - Я Джейми Гарднер, - представилась женщина и, освободив одну руку, протянула ее Глену. Тому не без труда удалось повторить ее маневр и тоже представиться.
      В ярко освещенной прихожей стало заметно, что женщина старше, чем показалось Глену раньше. Теперь ей можно было дать лет двадцать шесть-двадцать семь. У нее была восхитительная фигура, стройная и в меру округлая в нужных местах.
      - Вы действительно бывший полицейский? - Женщина оказалась удивительно настойчивой.
      - Неужели настолько не похож?
      - Нет, я верю, что вы полицейский, меня смущает то, что вы якобы в отставке. Вы выглядите слишком молодым для этого.
      То же самое говорило ему каждое утро его отражение в зеркале. Но что поделать, если он ощущает себя гораздо старше, чем выглядит.
      - Мне тридцать четыре года.
      - Не рановато ли для пенсии, мистер Джордан?
      - Глен. Зовите меня Глен. Ну, в чем-то вы правы. Я читаю лекции по криминалистике в полицейской академии Нью-Йорка три месяца в году... Послушайте, мы так и будем стоять в прихожей?
      Джейми скользнула взглядом по его рукам, задержавшись на широком золотом обручальном кольце, украшающем безымянный палец.
      - Вы уверены, что мы не помешаем вашей жене?
      - Она умерла. Уже три года как я вдовец.
      - О, простите... - И тут же, не в силах сдержать любопытства, женщина заметила:
      - Но для этого вы тоже слишком молоды.
      - К моему несчастью...
      Глен произнес это с такой горечью, что поспешил сменить тему, чтобы стереть неприятное впечатление:
      - Да входите же вы наконец!
      Женщина продолжала колебаться.
      - Не знаю, должна ли я... Я даже не знаю толком, чего хочу. Я просто очень устала. Впрочем.., вы не будете возражать, если я позвоню сестре?
      Слово "сестра" она произнесла с любовью и гордостью. И Глен невольно подумал, что в семье Джейми, должно быть, царят на редкость теплые отношения, если сестра не увидит ничего странного в неожиданном звонке глубокой ночью. Интересно, почему эта мысль не пришла ей в голову раньше?
      - Телефон в кухне.
      Глен двинулся вперед, указывая дорогу. Девочка на его руках совсем освоилась и, заглянув ему в глаза, похлопала себя ладошкой по животу.
      - Ини.
      - Она говорит, что ее зовут Уинни, - пояснила мать, бочком втискиваясь в кухню следом за ними.
      - Гмм.., это здорово, - пробормотал Глен.
      Он совсем не умел разговаривать с маленькими детьми, а малышка явно была настроена на продолжение диалога.
      - Ини и Тэм.
      - У тебя два имени? - удивился он.
      - Тэм там! - Явно возмущенная его непонятливостью девочка махнула рукой на так и не проснувшегося брата.
      - Ах вот как...
      Джейми опустилась на стул, ловко устроив малыша на сгибе одной руки, другой сняла телефонную трубку и принялась набирать номер.
      Неожиданно Уинни начала извиваться на руках Глена, стараясь освободиться. Ей почти удалось выскользнуть на пол, так что Глен счел за лучшее подхватить ее на вытянутые руки и отнести к матери.
      - Что случилось? От нее пахнет? - спросила Джейми, удерживая плечом телефонную трубку около уха.
      - Ини не пахнет! - возмутилась малышка. - Ини хочет к маме!
      Глен втянул носом воздух. Конечно, она пахла.
      Пахла той непередаваемой смесью запахов, характерной для маленьких детей: молоком, печеньем, мылом и чем-то еще, от чего у него защемило сердце.
      - Подожди минутку, дорогая, - рассеянно произнесла Джейми, вслушиваясь в длинные гудки на другом конце провода.
      Девочка вздохнула и потянулась к Глену.
      - На ручки к дяде.
      Тот снова привлек ее к себе, стараясь устроить поудобнее. Уинни немного повозилась у него на руках и неожиданно обвила ручонками его шею и приникла к нему, устроив головку у него под подбородком. Затем она снова принялась сосать большой палец и вскоре задышала ровно и глубоко.
      Джейми растерянно опустила трубку на рычаг.
      - Никого нет дома.
      - Ваша сестра живет неподалеку?
      - Я точно не знаю. Это длинная история. Мы обе собирались поселиться здесь, в городе, но она, должно быть, еще не приехала. Знаете, мы с ней близнецы.
      Снова эта затаенная гордость в ее голосе.
      - Я могу позвонить ремонтникам, - предложил Глен. - Но не надейтесь, что они скоро приедут. Здесь не Хьюстон.
      Джейми резко вскинула голову и обеспокоенно посмотрела на него.
      - У вашей машины техасские номера, - пояснил он, улыбнувшись. - А за щитком - парковочный талон.
      - Вы и впрямь полицейский, - заметила она с облегчением.
      - Бывший полицейский, - упрямо поправил Глен.
      Свободной рукой она извлекла из кармана смятый листок бумаги и протянула ему. Он взял листок и уставился на него. Ему пришлось три раза перечитать написанное, чтобы убедиться, что на листке записан его собственный адрес.
      - Здесь какая-то ошибка, - выдавил наконец Глен.
      - Почему?
      - Девятнадцатый дом по Марвел-роуд...
      - Да?
      - Это мой дом.
      Джейми выглядела обескураженной.
      - Должно быть, я не правильно записала адрес.
      - Должно быть, - согласился он.
      - Что же мне теперь делать?
      Она переводила взгляд с одного спящего ребенка на другого.
      Что ей делать? Прежде всего немедленно исчезнуть из его дома и из его жизни. Она слишком соблазнительна, даже сейчас, с влажными, спутанными волосами и с серым от усталости лицом. Узкие джинсы подчеркивали стройность ее бедер и талии, а ковбойская шляпа придавала озорной вид. Определенно, эта женщина не должна оставаться здесь.
      - Послушайте, - услышал Глен собственный голос, - вы можете провести тут остаток ночи. Этот дом рассчитан на две семьи, так что на первом этаже есть две свободных спальни, где вы найдете постельное белье и полотенца. Я никогда не захожу туда.
      - Вы действительно странный.
      - Я странный, а вы устали. Ложитесь отдохнуть. На дверях есть замок, так что сможете запереться. Хотя, честное слово, у меня нет привычки врываться по ночам в чужие спальни. В нижнем белье.
      Джейми слабо улыбнулась. Замок решил дело.
      Замок на двери и страшная усталость, валившая ее с ног.
      - Спасибо.
      - Не за что. Утром я помогу вам разобраться с машиной и отыскать ваш дом. Вот ваша комната. Спокойной ночи.
      - Глен?
      - Да?
      Он сам предложил звать его по имени, но теперь очень жалел об этом. Ни к чему им становиться друзьями. Он никогда не собирался оказывать ей услуги, и завтра она уйдет из его дома навсегда.
      - Спокойной ночи, Глен. И простите, что я вас ударила.
      Прислонившись спиной к запертой двери, Джейми слушала, как Глен поднимается по лестнице, ведущей на второй этаж, и кляла собственную глупость. Надо же было сорваться с насиженного места, тащить с собой детей за тысячу миль, чтобы в итоге оказаться под одной крышей с человеком, о котором она не знает ничего, кроме того, что он сам о себе рассказал! Даже если допустить, что все сказанное - правда.
      Впрочем, похоже, он действительно полицейский.
      И еще она никогда не видела у человека таких глаз. Дело было даже не в цвете, хотя, холодные, похожие на пару голубых льдинок, они удивительно привлекали. Но их выражение...
      Джейми никогда не думала, что мертвенный холод может обжигать.
      Господи, когда он смотрел на нее там, на крыльце, ей больше всего на свете хотелось замереть, застыть, навеки вмерзнув в этот лед. И пока одна часть ее заходилась в паническом ужасе - а что еще можно ощутить, встретив в три часа ночи на темной улице полураздетого мужчину? - другая бездумно погружалась в прозрачность этих глаз, и сердце ее при этом бешено билось от чувства, не имеющего ничего общего со страхом.
      Разумеется, она не собиралась прислушиваться к этому чувству, прекрасно сознавая, что ее нельзя назвать знатоком мужчин. А раз так, достаточно одной ошибки в ее жизни. Ошибки, в результате которой на свет появились Уинни и Тэм.
      Довольно, твердила себе Джейми, но какая-то маленькая предательская часть сознания вновь и вновь рисовала перед ней его портрет, скрупулезно восстанавливая каждую деталь. Высокий рост. Широкий разворот плеч. Безупречно гладкую кожу. Капли тумана, блестящие на обнаженной груди. Упругие мышцы на животе.
      Решительно, этот мужчина был живым воплощением твердости и мужественности. Самый настоящий полицейский, с короткой консервативной стрижкой, твердо очерченным ртом и властностью в голосе. Человек, созданный для битвы.
      Каждая черточка в его лице говорила о честности и прямоте, и именно это больше, чем слова, убедило ее рискнуть и остаться в его доме.
      Инстинктивно Джейми поняла, что здесь она и ее дети в большей безопасности, чем где бы то ни было еще...
      Тетя Лу была бы потрясена до глубины души.
      Она так крепко держалась за внешние приличия. Она работала с утра до ночи, чтобы дать Джейми достойную и приличную жизнь, и наверняка сочла бы безумием все, что та сделала, начиная с поездки к адвокату и согласия принять этот странный подарок. Что бы она подумала теперь?
      Но ситуация действительно оказалась безвыходной, напомнила себе Джейми. Что еще она могла предпринять среди ночи в незнакомом городе? Заночевать в машине? Она бы так и сделала, если бы не дети. Ночь действительно выдалась слишком холодной, а Тэм только недавно выздоровел после ангины...
      Ее мать поняла бы этот поступок. Ее родная мать.
      Джейми поправила одеяло на малышах, сопящих на огромной двуспальной кровати, и подошла к окну. Сегодня Белчертаун выглядел совсем не так, как два месяца назад, когда она увидела его впервые. Теперь в нем не было ничего игрушечного. Город затянуло серым туманом, и лунный свет с трудом пробивался сквозь рваные клочья, создавая картину, достойную фильма ужасов. От этого города не приходилось ждать ничего хорошего.
      Как она могла ошибиться, записывая адрес ее будущего дома? Как она могла?
      И как ее старый верный грузовичок мог так подвести ее здесь, в самом конце пути? Хрипя мотором и задыхаясь на крутых подъемах, он провез ее, ее детей и все их небогатое имущество через пол-Америки и ни разу не сломался. Это просто чудо, что он не развалился на куски где-нибудь посреди бескрайних полей и только теперь, когда она уже была уверена в успешном завершении долгой поездки, отказался ей служить.
      Чудо, действительно чудо, решила Джейми, отходя от окна. Именно в надежде на него она приехала сюда. Получить в подарок дом, о котором она так мечтала, уже само по себе было чудом, а название Марвед-роуд, улица Чудес, казалось счастливым предзнаменованием новых сюрпризов. От одного звучания этих слов хотелось верить, что в старом, усталом мире еще способны совершаться настоящие чудеса и, может быть, однажды ей тоже улыбнется удача.
      Неожиданное наследство, словно с неба свалившееся на Джейми, вполне можно было бы счесть подарком доброй феи, если бы не странные условия. Ей не составит труда прожить в Белчертауне год. Возможно, она могла бы даже прожить здесь всю жизнь. Но вот второе условие...
      Нелепость. Как можно поставить себе целью выйти замуж в какой-то срок, даже для того, чтобы получить дом или что-то еще! Что это будет за семья, созданная наспех, из одного расчета? Разве сможет случайный человек стать отцом ее детям? А если учесть неудачный опыт с Джеффом, отцом близнецов, вряд ли она может доверять себе в таком вопросе, как выбор супруга.
      Зачем же тогда она согласилась принять этот дар, зачем разом порвала с прежней, пусть скромной, зато налаженной, жизнью и очертя голову кинулась в эту авантюру, зная заранее, что не сможет выполнить всех условий? На что она надеялась?
      На чудо?
      Была еще одна причина. Пат. Ее сестра. Ни за какие сокровища мира Джейми не согласилась бы расстаться с ней теперь, когда они так неожиданно встретились. Разлученные в возрасте трех лет, они не помнили ни друг друга, ни родителей. Но, живя в одном городе, встречаясь каждый день, припоминая и сравнивая, быть может, они смогли бы узнать больше. Пат собиралась ехать в Белчертаун. Значит, место Джейми тоже здесь. Пусть только на один год.
      Хотя какая-то крошечная часть ее сознания отчаянно хотела поверить в сказку. Поверить, что чудеса уже начались и что, возможно, ошибка адресом и поломка машины лишь часть задуманного судьбой фантастического плана.
      Для нее.
      И человек, предоставивший им кров на эту ночь, никак не вписывался в этот план. Не должен был.
      Да, он достойно вел себя сегодня, но это еще ничего не значит. Просто сработал инстинкт полицейского.
      Уже завтра Глен Джордан станет только крохотной частицей ее прошлого. Случайное знакомство. Однажды, встретившись на улице, они приветственно кивнут друг другу. И ничего больше.
      Этот человек окружил себя каменной стеной, и у нее нет никакого желания биться об нее лбом.
      И если бы вдруг она захотела выполнить злосчастное второе условие, то никогда не выбрала бы такого, как он. Ей нужен кто-то добрый и мягкий. Кто-то, кто сможет стать заботливым отцом Уинни и Тэму. Добродушный толстячок в очках, который уходит по утрам в свой офис, неся в портфеле бумажный пакетик с ланчем.
      В комнате наверху заскрипели пружины кровати, и желудок Джейми свело от странного ощущения, которое никогда не мог бы вызвать добродушный толстячок в очках.
      Впрочем, это и к лучшему, подумала она, засыпая.
      2
      Солнечный луч, проникнув в комнату через щелочку между занавесками, коснулся щеки Джейми, и она лениво потянулась, оглядывая комнату из-под полуопущенных век. Что бы там ни говорил этот парень, для комнаты, в которой никто не живет, здесь очень даже уютно. И никакой паутины. Высокие потолки, тяжелые дубовые рамы окон, не новая, но вполне еще крепкая мебель. А вот рассохшийся деревянный пол явно нуждается в ремонте.
      Будет ли таким уютным и ее новый дом?
      Джейми вспомнила прошлую ночь и незнакомца, которого сперва страшно испугалась. Глен Джордан. От этого имени у нее снова сладко заныло в животе.
      Успокойся! - приказала она себе. Я прекрасно выспалась, отдохнула, и мне совершенно наплевать на этого типа. Уж я-то знаю, на что способны такие вот красавчики!
      Джейми не глядя протянула руку ко второй половине кровати, где спали близнецы. Но ладонь ее нащупала лишь небрежно смятое одеяло.
      Похолодев от страшного предчувствия, она резко повернулась и обомлела. Постель была пуста.
      - Уинни! Тэм! - закричала Джейми, вскакивая. - Где вы?
      Мелкие пуговки на рубашке никак не поддавались непослушным пальцам. Кое-как застегнувшись, она метнулась к двери, с трудом сдерживая панику. Сколько опасностей могут подстерегать малышей в незнакомом доме. Двери!
      Лестница! Электрические розетки!
      Джейми пулей вылетела в коридор. Наружная дверь была приоткрыта, и теплый ветерок играл занавесками. Дела складывались не лучшим образом. Ее быстро развивающимся деткам вполне могла прийти в голову идея исследовать незнакомое место.
      - Уинни!
      - Они здесь, - раздалось из другого конца коридора, где, как Джейми помнила, находилась кухня.
      Разумеется, ей ответила не Уинни и не Тэм.
      Это был Глен, и его голос звучал весьма раздраженно.
      Джейми бросилась в кухню и затормозила на пороге.
      Мне наплевать, напомнила она себе. Но чувство невероятного облегчения оттого, что ее дети находятся в доме, а не изучают содержимое какой-нибудь сточной канавы, обратило в прах тщательно возведенные оборонительные сооружения.
      Вчера вечером она, должно быть, недооценила силу производимого этим человеком впечатления. От одного взгляда на него Джейми вспыхнула и почувствовала себя крайне неловко, как если бы на лбу ее огромными буквами значилось: "Мне срочно нужен муж!".
      Глен Джордан явно был не из тех, кто любит кутаться в десять одежек. Сегодня утром на нем были лишь джинсовые шорты и майка без рукавов, так что Джейми могла в полной мере оценить достоинства его фигуры - загорелые, мускулистые ноги, плоский живот, широкую грудь и мощные руки.
      Невозможно было смотреть на все это великолепие и оставаться равнодушной. Для этого надо быть не женщиной, а куском камня.
      На шее у Тлена висело белое полотенце, волосы были влажными как после душа.
      Джейми тщетно пыталась отыскать хоть какие-то недостатки в его внешности и наконец пришла к выводу, что черты его лица совершенны до омерзения. Высокий лоб, прямой нос, прекрасно развитые челюсти и упрямо выдвинутый подбородок. Он был небрит, но в отличие от большинства мужчин чуть заметная светлая щетина на смуглых щеках необычайно шла ему, придавая облику нечто хулиганское.
      О, она прекрасно знала этот тип людей! Таким, как Глен Джордан, хорошо известно, что они могут получить все, чего им хочется, и беззастенчиво пользуются этим. А потом выбрасывают надоевший предмет за ненадобностью.
      Только одно удержало ее от того, чтобы немедленно возненавидеть его, выражение тихого, почти панического ужаса в голубых глазах, когда Глен смотрел на ее детей.
      - Чем вы их обычно кормите? У меня тут не слишком-то большой выбор, обратился он к ней с видом генерала, проигрывающего сражение.
      Джейми хватило лишь взгляда на кухонный стол, чтобы убедиться, что сражение уже безнадежно проиграно. Уинни с задумчивым видом возила ложкой в чашке с залитыми молоком овсяными хлопьями. Еще несколько таких чашек, содержимое которых было, видимо, уже обследовано и отвергнуто, стояли перед ней на столе.. Там же громоздились открытые коробки с разными видами хлопьев. Тэм со счастливым смехом запускал руку то в одну, то в другую и горстями высыпал содержимое в рот, причем большая часть угощения оказывалась на полу.
      - Вы думаете, они в состоянии все это съесть? - иронически поинтересовалась Джейми.
      Уинни королевским взглядом обозрела разложенные перед ней подношения и решительно ткнула пальчиком в очередную коробку.
      - Это! - приказала она, и, к величайшему удивлению Джейми, Глен поспешно повиновался.
      - Что вы делаете? - воскликнула Джейми, скрестив руки на груди. Больше всего ей хотелось расхохотаться, но она успешно подавила этот порыв и постаралась выглядеть возмущенной.
      - Кормлю ваших детей! - сердито ответил он.
      - С чего бы это?
      - Я вернулся с пробежки и застал их обоих на крыльце. Они никак не хотели возвращаться в дом. Я попробовал отнести их к вам, но девочка подняла крик, а потом оба заявили, что голодны.
      Ну должен же я был что-то с этим сделать.
      - И какими же словами они вам это объяснили? - Глен выглядел таким растерянным, что Джейми не смогла удержаться, чтобы не подразнить его.
      - Можно подумать, им нужны слова! Они так разевали рты, что я мог бы заглянуть им в желудки!
      - Ини - красавица! - заявила Уинни. Она заметила, что Глен отвлекся от того, что она считала главным делом его жизни - потакания ее прихотям, - и решила напомнить о себе.
      - Может быть, - мрачно согласился он. - Но при этом упрямая, капризная, шумная и непоседливая.
      - Она вовсе не капризная, - возразила Джейми, желая опровергнуть хотя бы то единственное обвинение, которое, на ее взгляд, не соответствовало действительности. - Просто вы позволяете ей садиться вам на шею, и она этим пользуется.
      - В два года? - Глен на мгновение задержал руку над очередной чашкой, куда начал насыпать новую порцию хлопьев, на сей раз шоколадных. - Что-то не верится.
      - Вам вовсе не нужно было самому кормить их. Разбудили бы лучше меня.
      - Вначале я так и собирался поступить.
      Глен добавил в чашку молока и, немного подумав, высыпал туда же чайную ложку тростникового сахара.
      - И что же вам помешало? - поинтересовалась Джейми, наблюдая, как он, поразмыслив пару секунд, добавил в хлопья еще ложку сахару.
      - Вы выглядели очень усталой вчера ночью.
      Я подумал, что лучше дать вам еще немного поспать. И кроме того, я обещал, что вас никто не побеспокоит.
      Он окинул Джейми пристальным взглядом, и у нее пересохло во рту. Решительно, некоторым надо бы запретить быть такими привлекательными!
      Боже, как ужасно я выгляжу, вдруг спохватилась Джейми. Волосы спутаны со сна, пуговицы на блузке застегнуты криво, всю одежду как корова жевала, да еще наверняка на щеке след от подушки. А этот чертов Глен, как назло, выглядит так, словно только что сошел с журнальной обложки!
      Ее взгляд неожиданно наткнулся на свежий лиловый синяк на его левой голени.
      - Это еще одна причина, почему я не пошел вас будить, - добавил Глен, заметив, куда она смотрит. - Мне вполне хватило и одного пинка.
      - Надеюсь, ваша нога не очень болит?
      Фраза прозвучала вымучен но. И Джейми испугалась, что он заметит это и поймет, как сильно его присутствие действует на нее. Тогда она окажется полностью в его власти. Но Глен, похоже, ничего не заметил.
      - Мне случалось получать и не такие удары, - отозвался он. - Впрочем, нога действительно болит.
      - Когда больно, мама поцелует! - авторитетно завил Тэм.
      - Ну что же, я бы не возражал. Но вот что скажет мама?
      Сердце Джейми глухо стукнуло. Разумеется, он говорил не всерьез. В его словах не было и намека на чувство. Просто ничего не значащее дружеское поддразнивание. Ей ничего не оставалось, как включиться в игру.
      - Мамины поцелуи - только для Тэма и Уинни.
      - Тогда мне жаль вашего папу, - заметил Глен.
      - Этот человек меньше всего нуждается в вашей жалости, - отрезала Джейми. - Тем более что вы вряд ли когда-нибудь его встретите. Мы с детьми живем сами по себе, и нам никто не нужен.
      Не правда, мысленно упрекнула она себя. Нам очень нужен хороший отец. Сейчас, находясь в одном помещении с не слишком одетым мужчиной, да еще с повисшим между ними в воздухе словом "поцелуй", Джейми особенно четко осознавала это.
      Ее сестра Пат после прочтения завещания у адвоката заявила, что даст в газету объявление:
      "Девушке с приданым срочно требуется муж", - и расхохоталась, несмотря на явное неодобрение мистера Брейзила.
      Но Джейми - не Пат, пусть даже внешне они походили друг на друга, как две капли воды. Она не бросится в объятия первого встречного. Достаточно того, что она уже однажды это сделала.
      Джефф был невероятно красив и достаточно опытен, чтобы в один момент вскружить ей голову. Как красиво он ухаживал за ней, какие слова говорил до тех пор, пока не получил то, чего добивался. И как только это случилось, Джейми утратила для него всякую привлекательность. Она оставалась с ним куда дольше, чем это сделала бы любая женщина, имеющая хоть каплю самоуважения. Беременность заставляла Джейми бояться одиночества. И только убедившись, что брак с ней не входит в планы Джеффа, она заставила себя расстаться с ним.
      Пат не одобрила бы ее. Она считала, что мужчин нужно использовать всякий раз, когда они это позволяют. Недаром прислала Джейми эту забавную книжку "Пособие по охоте на мужчин". Правда, Джейми дала себе зарок не читать ее, но, не удержавшись, пару раз заглянула в нее, а собирая вещи к отъезду, сунула в сумку.
      Она не уставала удивляться тому, что кто-то, столь похожий на нее, может вести себя как Пат.
      Сестра всегда действовала так, словно была убеждена в полной своей неотразимости. Джейми же, безоговорочно признавая ее правоту, тем не менее в себе ничего подобного не находила.
      Может быть, ей стоило попробовать хотя бы внешне стать такой, как Пат, - приодеться, распустить волосы, сделать яркий макияж. В книге, которую прислала сестра, этому посвящалась целая глава.
      Но ради чего? Или ради кого?
      Ради этого киношного полицейского Глена Джордана?
      Джейми не собиралась соблазнять его, будь он даже самим совершенством, а похоже, так оно и было. Все, чего она желала, - это оказаться подальше от него, не дать эмоциям завлечь себя в ловушку и снова заниматься только собственной жизнью.
      - Мне кажется, кое-кто вам сейчас все-таки нужен. И это хороший автомеханик, - сказал Глен, прерывая затянувшееся молчание. - Пойду взгляну на вашу машину.
      - Это лишнее, - возразила Джейми, отбирая у Тэма заметно полегчавшие коробки.
      Она вполне может позволить себе вызвать механика, потому что, по словам адвоката, половина принадлежащего ей дома сдается в аренду и жилец аккуратно вносит плату, хотя зачастую месяцами не показывается в доме.
      Ей с детьми вполне хватит этих денег, тем более что она будет продолжать шить на заказ.
      Да что там, они станут просто богачами!
      По крайней мере, достаточно богатыми, чтобы пригласить механика.
      - Мы и так уже причинили вам достаточно хлопот, - сказала Джейми. - Я позвоню в автосервис.
      - Хочу это! - громко заявила Уинни, показывая на очередное лакомство.
      - Честно говоря, - Глен понизил голос, - мне будет проще заняться вашей машиной, чем детьми.
      - Вам вовсе не обязательно заниматься ни тем, ни другим. Я заберу ребят, и мы позавтракаем в городе.
      - У-у-у! - заныла Уинни. - Хочу кушать тут!
      - И я хочу тут! - радостно поддержал ее Тэм, подкидывая в воздух новую горсть хлопьев.
      - Ну уж нет! Мы пойдем в город, и я куплю вам чизбургер и картошки, вы их очень любите.
      - Нет! - Дети были настроены воинственно.
      Пока Джейми пыталась убедить их в том, в чем они не желали быть убежденными, Глен прихватил со стола ключи от машины и выскользнул из кухни, что-то насвистывая с видом человека, у которого все под контролем.
      Джейми проводила его сердитым взглядом. Но в глубине души ей больше всего хотелось, чтобы хоть кто-нибудь заботился о ней так и дальше. Всегда.
      Спускаясь по ступенькам во двор, он чувствовал себя так, словно его оглушили мешком с кирпичами.
      Сначала крошечная женщина запросто обвела его вокруг своего розового пальчика, а ее брат, в котором Глен видел своего естественного союзника, с восторгом наблюдал за этим процессом, а потом их мать явилась, чтобы довершить разгром.
      Каким образом эта женщина ухитряется даже рано утром выглядеть столь соблазнительной? С растрепанными волосами, в перекошенной блузке и потертых джинсах она выглядела, как королева красоты, и, если бы только пожелала, он бы кинулся готовить завтрак и для нее!
      Это чувство было ему прекрасно знакомо, и он не желал больше никогда в жизни испытывать его.
      Глен Джордан не поддастся ничьим чарам.
      Именно поэтому он забрался в эту глушь, где никого не знал, и, что еще важнее, где ни одна душа не знала его.
      Точнее, ни одна душа женского пола.
      В Белчертауне жил отставной полковник Флинтстоун, старый друг его отца, который когда-то качал маленького Глена на коленях.
      Большой любитель охоты, полковник перебрался в здешние места еще в те времена, когда весь Белчертаун составляли двадцать домиков - крошечный островок посреди бескрайних лесов. В юности Глен неоднократно навещал старика и, когда после случившейся трагедии его потянуло к уединению, снова вспомнил о полюбившемся ему месте.
      К сожалению, к этому времени Белчертаун неизмеримо вырос, а полковник Флинтстоун счастливо доживал свои дни в окружении двух замужних дочерей, их мужей и целой кучи любящих внуков.
      Глен искренне любил старого вояку, но органически не мог находиться в доме, переполненном детьми. Озабоченные его угнетенным состоянием, бывшие коллеги и друзья уговорили Глена взять на себя практический курс в нью-йоркской полицейской академии в надежде, что яркая и шумная жизнь в большом городе заставит его забыть о прошлом и мало-помалу вернуться к работе. Но, отработав словно во сне свои три месяца, он неизменно возвращался в Белчертаун и погружался в мелкие домашние дела или целыми днями бездумно бродил по лесу, не проявляя ни малейшего интереса к людям и событиям.
      Каждое его действие подчинялось строжайшему рассудочному контролю, может быть чересчур строгому даже для такого человека, каким был Глен Джордан. Ни на одно мгновение он не позволял себе захотеть чего-то иного, какой-то другой жизни. Только не он!
      Хотя порой Глен с досадой думал, что, возможно, желание поселиться в доме на улице Чудес было отражением его глубоко загнанной внутрь потребности в переменах. А раз так, то человек, допускающий подобные мысли, вполне заслуживает того, чтобы его размеренная и упорядоченная жизнь была нарушена вторжением хрупкой рыжеволосой женщины с парочкой шумных детишек.
      Глен поселился в этом доме в самом конце тихой Марвел-роуд и исправно платил за аренду обоих этажей, хотя пользовался только верхним. Пенсия и гонорары за преподавание были достаточно велики, а его личные потребности достаточно скромны, чтобы он мог позволить себе роскошь одиночества. Впрочем, в последние месяцы, когда неподалеку началось большое строительство и город наводнили всевозможные рабочие, арендная плата быстро поползла вверх.
      Дом был уже довольно старый и напоминал пожилую болезненную даму, требующую постоянного ухода. Отопление часто капризничало, оконные рамы плохо открывались, проводка барахлила... Глен встречал каждую новую катастрофу с молчаливым удовлетворением человека, которому не о чем больше в жизни заботиться. Этот дом был просто создан для него.
      С тем же стоическим спокойствием он встретил и новое обрушившееся на него бедствие.
      Пройдет совсем немного времени, и эта суетливая компания навсегда исчезнет из его размеренной жизни. Решительно, он одним выстрелом убивает двух зайцев: с благородством истинного бойскаута помогает женщине и детям именно по этой части своей прежней работы Глен иногда скучал - и со всей возможной быстротой избавляется от незваных гостей. Как ни посмотри сплошная выгода.
      Он открыл дверцу машины и наклонился к панели, чтобы открыть капот. Прямо перед его лицом оказалась набитая вещами сумка, на самом верху которой лежала книга в яркой обложке. Взгляд Глена невольно пробежал по крупным буквам названия, и от удивления у него глаза полезли на лоб.
      "Пособие по охоте на мужчин".
      Ну конечно, он должен был догадаться об этом в тот самый момент, когда она впервые обратила к нему огромные, испуганные глаза беззащитного ягненка.
      Этой женщине нужен был мужчина.
      И разумеется, она имела в виду именно его.
      Что ж, теперь у него есть еще один повод починить машину как можно быстрее. Что Глен и сделал за какие-то полчаса.
      Насвистывая и вытирая тряпкой испачканные пальцы, он вернулся в дом.
      Джейми говорила по телефону, а дети, усевшись на пол, играли пластиковыми стаканчиками. За исключением этого все следы беспорядка в кухне были устранены: посуда вымыта, рассыпанные хлопья сметены в мусорное ведро.
      Увидев Глена, оба малыша заковыляли к нему, широко улыбаясь.
      Не так уж много нужно, чтобы подружиться с ребенком. Однако Глену совсем не хотелось вновь ощутить ту нежную теплоту в груди, которую он испытал вчера, укачивая Уинни на руках.
      Поэтому он осторожно, бочком, двинулся вокруг стола подальше от детей. Те приняли его действия за предложение сыграть в догонялки, и Уинни с радостным воплем потопала за ним, тогда как Тэм встал на четвереньки и полез под стол наперерез Глену. В тот момент, когда они уже почти загнали его в угол, Джейми повесила трубку и встревоженно посмотрела на Глена.
      - Похоже, адвокатская контора по субботам закрыта. Я попробовала позвонить домой мистеру Брейзилу - это адвокат, который занимается всеми вопросами, связанными с домом, - но там тоже никто не отвечает.
      - Адвокат Брейзил? Я знаком с его сыном Миком. Он тоже адвокат и работает вместе с отцом, так что должен быть в курсе ваших дел. Я позвоню ему.
      Глен познакомился с младшим Брейзилом в тот единственный раз, когда полковнику Флинтстоуну удалось затащить его на вечеринку.
      Маленькая Уинни обхватила ручонками его колено. Глен легонько потряс ногой, чтобы стряхнуть ее, но малышка с удовольствием приняла эту новую игру и ухватилась еще крепче.
      Тэм попытался было отпихнуть сестру, но не преуспел в этом и вцепился в другую ногу Глена, так что тот был вынужден сесть на стул.
      Мик Брейзил оказался дома и явно не один, потому что в трубке слышался детский визг, собачий лай и еще какие-то звуки. Две двенадцатифунтовые гири, повисшие на ногах у Глена, тоже непрестанно лепетали что-то свое, так что слышно было отвратительно.
      - Я купил детям щенка, - объяснил молодой адвокат.
      - Об этом нетрудно догадаться, - заметил Глен.
      - Очень глупо с моей стороны. Мальчишки безумно счастливы, а я уже шестой день убираю по всему дому собачьи безобразия.
      Глен слушал детский смех в трубке и чувствовал, как в нем снова поднимается теплая волна.
      Эти звуки напоминали ему о радостях прежних дней, о радостях, которых он давно уже не знал и скорее всего никогда больше не узнает.
      Выслушав Глена, Мик попросил его подождать у телефона, а сам отправился рыться в документах. Глен терпеливо ждал. Маленьким мучителям в конце концов наскучила его неподвижность, и они оставили его, вернувшись к пластиковым стаканчикам.
      - Документы по этому делу хранятся в офисе, - сказал, вернувшись, Мик Брейзил. - Я сейчас же еду туда.
      Славный человек, подумал Глен. Отправляется в офис в субботу, вместо того чтобы убирать собачьи безобразия в доме, набитом детьми и щенками.
      - Спасибо.
      - Я перепроверю адрес и прямо из конторы позвоню вам. Какой адрес она назвала? Марвел-роуд, девятнадцать? А которая это из двойняшек?
      - Мисс Гарднер. Джейми.
      - Отлично. Я перезвоню вам в течение часа.
      Лучше бы он уложился в полчаса, подумал Глен, вешая трубку.
      - Это займет около часа, - сказал он Джейми. Теперь ее блузка была застегнута правильно, а волосы собраны во что-то вроде пучка. Распущенными они нравились ему куда больше. - Вы еще не ели?
      - Нет.
      Тэму надоело сидеть на полу, и теперь он расхаживал по кухне, широко раскинув руки, и громко гудел, изображая самолет, а Уинни, заливаясь смехом, хлопала в ладоши. Детские голоса наполняли дом, в котором до сих пор царила блаженная тишина.
      - Сделайте себе завтрак, - коротко бросил Глен. - У меня должна была еще остаться куча хлопьев. И еще у меня куча дел. Я буду ждать звонка от Мика у себя в кабинете.
      - Конечно. Спасибо, Глен.
      - И еще одно. Джейми...
      - Да?
      "Я не гожусь вам в качестве дичи", - хотел сказать он, но не смог и сказал совсем другое:
      - Если захотите кофе, кофеварка вон там.
      Располагайтесь и чувствуйте себя как дома. - Произнеся эти слова, он ощутил холодок, пробежавший по спине.
      Поднимаясь наверх, Глен слышал ее голос, обращавшийся к детям, потом полилась вода.
      Когда он достиг верхней ступеньки, по всему дому поплыл запах свежесваренного кофе. Усилием воли он заставил себя усесться за стол в кабинете. На самом деле делать ему там было нечего. К тому же очень хотелось кофе, но он не желал иметь ничего общего с вражеской армией, расположившейся в его кухне.
      Глен раскрыл первую попавшуюся книгу и весь следующий час безуспешно пытался прочитать один и тот же абзац, в то время как мысли его витали где-то в другом месте. Когда наконец зазвонил телефон, он схватился за трубку, как утопающий за соломинку. Но услышанная им новость мало походила на спасение.
      Закончив разговор, Глен снова спустился в кухню и остановился на пороге. Малыши сидели на полу и зачарованно следили за огромными мыльными пузырями, которые Джейми выдувала через сухую травинку.
      - Что сказал адвокат? - спросила она, оглянувшись на Глена через плечо.
      Он помолчал, качая головой, как человек, который обнаружил рядом с собой взведенную бомбу и только теперь начал оправляться от шока.
      Джейми поднялась с пола, вытирая мыльные руки о джинсы.
      - Настолько плохо?
      - Не так плохо, как вы думаете. Мик нашел адрес, и это хорошая половина новости.
      Глен вдохнул запах кофе и, игнорируя ее молчаливый вопрос, направился к кофеварке и налил себе полную чашку. Джейми терпеливо ждала, пока он допьет ее до конца, хотя Глен старался по возможности затянуть эту процедуру.
      Почему ему так хочется прогнать с ее лица это выражение страха и неуверенности? Ведь если вдуматься, у нее теперь все в порядке - это у него возникли серьезные проблемы.
      Несколько слов, произнесенных младшим Брейзилом, разрушили все его надежды избавиться от нее как можно скорее. Никакой ошибки, сказал адвокат. Я проверил это дважды.
      Уголком глаза Глен заметил, как поникли плечи Джейми. Не в силах больше тянуть, он сделал последний глоток кофе и закашлялся.
      - Просто скажите мне. - Она сгорбилась и засунула руки в карманы джинсов, но голос ее звучал твердо. - Я должна знать. Мой дом.., он давно разрушен? Какой-нибудь ураган... В нем нельзя жить, да?
      - Проблема вовсе не в этом.
      - Значит, в жильце, о котором говорил адвокат? Это противный грязный старикашка, который держит в моем доме трех коз и семнадцать кошек?
      - Нет.
      - Скажите же мне наконец! - взмолилась Джейми.
      - Дело в том, мисс Гарднер, что это и есть ваш дом.
      3
      - Это и есть мой дом? - повторила Джейми.
      - Угу, - отозвался Глен.
      От его взгляда не ускользнул огонек нового интереса, вспыхнувший в ее глазах, когда она медленно обводила взглядом кухню, уже мысленно прикидывая, что и как сможет изменить здесь в соответствии со своими вкусами и потребностями.
      Витье гнезда. Он уже проходил это раньше. Только въехав в купленную им обшарпанную квартирку, Беатрис с головой погрузилась в это излюбленное женское занятие, такими же сияющими глазами видя дворец на месте развалюхи.
      Глен был уверен, что не хочет пережить это снова.
      Теперь, когда досадное недоразумение разрешилось, он утратил свои полномочия хозяина и стал просто жильцом - пусть надежным и заслуживающим доверия - в ее доме.
      Через два месяца, когда закончится договор аренды, у него больше не будет права оставаться здесь.
      - Как тут красиво! - выдохнула Джейми. - Посмотрите на этот пол!
      Но Глен посмотрел на нее.
      - Здесь нужно менять половину досок. Иначе вашим детям достанется куча заноз. Отопление работает неважно. Окна и двери скрипят, и их порой заклинивает. Да, и еще сквозняки. Это очень плохо для ваших малышей. - В его словах отчетливо прозвучало то, что Глен сейчас испытывал.
      Отчаяние. - Не то что бы я был большим экспертом по детям, - некстати добавил он, оглаживая рукой тяжелую дубовую раму окна, - но в любом случае, я мог бы заняться этим.
      На мгновение ей показалось, что Глен желает стать экспертом по детям. Но конечно же он говорил о ремонте.
      Глен в это время думал о том, что когда-то он уже почти стал таким экспертом. Но он ни за что не желал признаваться в этом Джейми. Что-то в ее глазах говорило ему, что она уж точно знала бы, как поступить с подобной информацией.
      И уж наверняка это разрушило бы стену, которую он так долго и тщательно возводил в своем сердце.
      - Нужно целиком менять проводку, - продолжал Глен. - Не говоря уже о наружной лестнице.
      - А пауки здесь есть? - спросила Джейми.
      - Пауки?
      - Ну да.
      - Не могу сказать точно. Кажется, я вообще не видел здесь ни одного паука.
      - Раз так, то со всем остальным мы справимся, - улыбнулась она, легкомысленно махнув рукой.
      Вот это по-женски: не обращать внимания на действительно серьезные проблемы и беспокоиться из-за каких-то пауков. Глен подозревал, что заяви он ей, что дом кишит пауками, она исчезла бы в мгновение ока. Но подобное коварство было не в его характере. Он рассчитывал избавиться от нее, но прямым и честным путем.
      - По-моему, вы упустили из виду самую серьезную проблему, - сказал он, пытаясь безраздельно завладеть ее вниманием, чтобы вернуть себе ощущение контроля над ходом событий.
      - Прихожую я оклею светлыми обоями с цветочным рисунком, - мечтательно произнесла Джейми, - и положу перед входной дверью коврик с надписью "Добро пожаловать!". А на окнах кухни можно повесить белые в красную клеточку занавески. Вам нравятся такие?
      - Мы обсуждаем реальную проблему, - напомнил Глен, содрогнувшись при мысли о занавесках в красную клетку. Ему казалось, что с ними кухня станет похожа на второразрядный итальянский ресторан.
      - О, простите. И что это за проблема?
      - Я.
      Глен вызывающе скрестил руки на груди.
      Бывший полицейский отлично умел создавать впечатление собственной значительности, казаться более крупным и грозным, чем на самом деле, хотя при росте в шесть футов он и так выглядел достаточно устрашающе.
      Но Джейми, похоже, не заметила его усилий. Она сосредоточенно разглядывала потолочные балки и даже, встав на стул и поднявшись на цыпочки, коснулась одной из них кончиками пальцев.
      - Настоящий дуб, - пробормотала она.
      - Так как насчет меня? - снова напомнил Глен.
      Джейми смерила его задумчивым взглядом и улыбнулась.
      - Мне кажется, вы очень подходите нам в качестве соседа по дому. Мы можем обсудить это.
      - Вы серьезно? - До сих пор ему не приходило в голову, что она может захотеть оставить все как есть. И каждый месяц с милой улыбкой принимать от него арендную плату.
      - Вряд ли нам будет тесно здесь. Кроме того, в этом случае вам не придется искать себе новое жилище, а мне - нового жильца.
      - Вы - сама рассудительность, - ядовито заметил Глен.
      - Я стараюсь, - скромно ответила она.
      В самом деле, подумал он, это было бы самое разумное решение, если бы речь шла не о нем и не о ней. И не о ее детях. Вот уж кого он точно не сможет вынести.
      - Глен, - мягко сказала Джейми, тронув его за плечо, - нам больше некуда пойти.
      Она снова пыталась сыграть на его чувстве сострадания. Один раз ей это уже удалось - и куда это его привело?
      - Сегодня ночью вы даже не хотели войти в этот дом, - холодно заметил он. - А теперь собираетесь здесь поселиться?
      - Теперь я знаю, что это мой дом, - возразила Джейми.
      - Женская логика всегда поражала меня, - проворчал Глен.
      Он был знаком с этой женщиной всего несколько часов, а его жизнь уже превратилась в сущий кошмар. Пойти на компромисс значило окончательно разрушить привычный порядок вещей.
      - А вы, Глен? Вам есть куда уйти отсюда? - спросила она.
      Он открыл рот, собираясь сказать, что его с радостью примут в десятке разных мест. В сотне мест. Но вместо этого сказал правду:
      - Нет. - И неубедительно добавил:
      - Но я могу купить себе другой дом.
      Глен не хотел говорить ей, что на самом деле это невозможно. Купить дом означало взять на себя определенные обязательства - слово, которое он раз и навсегда вычеркнул из своего словаря.
      - Между прочим, я уже немало вложил в этот дом, - угрюмо заметил он.
      - Мы можем заняться этим вопросом чуть позже.
      Заняться! Единственное, чем Глен пожелал бы ей заняться, - это собрать вещи и немедленно уехать отсюда. Прочь из его дома!
      Только теперь это был ее дом.
      - Нужно будет кое-что подремонтировать в кухне, - сказала Джейми.
      - Нужно будет кое-что подремонтировать во всем доме, - в тон ей ответил Глен. - И это "кое-что" обойдется вам в целое состояние. Десять плотников, работающих целый месяц по восемь часов в день, - и тогда вам действительно удастся привести дом в порядок. Но вам еще очень повезет, если вы найдете в этом городе хотя бы одного б течение ближайших двух лет.
      - Мы могли бы договориться. Скажем, я снижу арендную плату, если вы согласитесь выполнять некоторые работы в доме.
      Джейми налила себе кофе и устроилась в кресле-качалке.
      Будущее предстало перед Гленом ясно, как открытая книга. Даже хороший адвокат не всегда в силах помочь без потерь выбраться из запутанной ситуации, которая возникает, когда мужчина и женщина пытаются делить один кров.
      Причем большинство из них соглашаются на это добровольно.
      Глен уселся верхом на стул и тоже потянулся к кофеварке, но не успел взять чашку, как почувствовал на своем колене знакомую маленькую ручку. Уинни оставила брата строить башню из пластиковых стаканчиков и теперь выжидательно смотрела на него.
      - На ручки? - полувопросительно произнесла она.
      - Нет! - отрезал Глен. Стоит хоть в чем-то уступить любой представительнице женского племени, и не успеете оглянуться, как ваше сердце будет разбито.
      - Пожа-аста!
      Малышка выглядела удивительно трогательной в новом красном комбинезончике и смешной полосатой кофточке. Ее длинные, светлые волосы украшала целая дюжина разноцветных заколок. Большие зеленые глаза с такими же забавными крапинками, как у матери, смотрели умоляюще.
      Как может мужчина отказать ребенку! Глен был вынужден уступить. Девочка моментально вскарабкалась к нему на колени и с этой покоренной высоты бросила торжествующий взгляд на мать. Потом счастливо вздохнула, устроилась поудобнее и, сунув палец в рот, примостила головку на плече Глена. Похоже, она тоже не очень-то испугалась его грозного вида.
      Несмотря на это, Глен Джордан оставался полицейским. И единственное, что ему пришло в голову в сложившейся ситуации, - это разобраться во всем с самого начала.
      - Расскажите мне, - попросил он, - как вы получили этот дом?
      И Джейми рассказала ему, что всегда, сколько себя помнит, жила в Хьюстоне со своей приемной матерью Лу, которую называла тетей. Что никогда ничего не слышала о своих настоящих родителях. Мельком упомянула, что вскоре после смерти тети чуть не вышла замуж и в результате осталась с двумя младенцами на руках. Рассказала, как получила загадочное письмо из адвокатской конторы, как приехала в Белчертаун и с удивлением узнала о существовании сестры-близнеца. О странном завещании и не менее странном подарке.
      Все, кроме одной единственной детали. Второго условия.
      Таким образом, Глен получил ответы на свои вопросы - по крайней мере, те, которые Джейми знала сама. Но вместо того, чтобы найти выход, он еще больше запутался. История казалась темной и подозрительной. Прежде всего ему не нравился таинственный незнакомец, оставляющий в наследство молодым женщинам какую-никакую, но недвижимость, да еще в комплекте с жильцами.
      Кроме того, выслушав историю Джейми Гарднер, Глен незаметно для себя перестал относиться к ней как к ходячей неприятности, грозившей лишить его дома, и впервые взглянул на нее как на человеческое существо, личность, со своей историей и своими собственными проблемами.
      Все эти странности вместе взятые работали против него. И ребенок у него на коленях был частью этого всемирного заговора.
      - Моя жизнь напоминает мне головоломку, которую я составляю по кусочкам. О чем-то я узнала из завещания. О чем-то - от Пат. И я очень хочу собрать всю картинку целиком. Вот поэтому я здесь, - закончила Джейми. - И останусь тут, чего бы мне это ни стоило.
      - В этом доме только одна кухня, - сказал Глен, пытаясь решением практических вопросов отгородиться от необходимости что-то делать с главной проблемой. Впрочем, он не сомневался, что это не сработает.
      Маленькая храбрая женщина, пытающаяся в одиночку разыграть те не слишком сильные карты, которые сдала ей судьба. В ее рассказе не прозвучало ни одной нотки жалости к себе, словно внутри у нее был стальной стержень, не позволяющий сгибаться под жизненными тяготами. И это тоже не сулило Глену Джордану ничего хорошего.
      - Мой арендный договор еще действителен, - заметил он.
      - И долго? - прошептала Джейми.
      - К сожалению, слишком долго, чтобы об этом можно было забыть, ответил он, слегка стыдясь за тот испуг, который явственно проступил на ее лице.
      Зачем он так поступает? В конце концов этот дом для него просто жилище, одно из многих, к которым он не испытывал и не испытывает никакой привязанности. А для нее это еще и зримое воплощение всех ее надежд.
      Уинни выбрала именно этот момент, чтобы попытаться перебраться к нему на плечи, напомнив ему, что интересы Джейми - это еще и интересы ее детей, что делало их гораздо весомее.
      Вероятно, он сможет найти себе новое место жительства, если посвятит этому занятию значительную часть своего времени. И Глен обнаружил, что готов пойти на это. Определенно, он не собирается жить под одной крышей с этой женщиной.
      - Вы не можете поселиться у вашей сестры? - без надежды на успех спросил он, осторожно снимая Уинни со своей шеи.
      Нет, условия завещания не позволяли этого.
      И кроме того...
      - Понимаете, Глен, - сказала Джейми, - я должна жить именно здесь. Мне трудно объяснить, но этот дом для меня - символ того, что кто-то, пусть даже незнакомец, позаботился обо мне. Это дом, первая вещь, о которой я могу сказать, что она на самом деле моя. Не считая Тэма и Уинни. Вы понимаете, как это важно?
      - Не вполне, - признался он.
      Ее слова еще раз показали ему, какая огромная пропасть лежит между мужским и женским восприятием. Или, может быть, между восприятием обычных людей и полицейского. В любом случае, в этой истории было что-то подозрительное, и как бы восторженно она ни относилась к происходящему, он, Глен Джордан, должен во всем разобраться.
      - Я съеду с квартиры сразу же, как только найду новое место. В Белчертауне это может занять уйму времени.
      - Вам вовсе не обязательно уезжать.
      - И все-таки я уеду, - твердо сказал Глен, машинально покачивая девочку.
      Джейми вздохнула, подумав о том, какого труда ей будет стоить найти такого же хорошего жильца. Но главная проблема заключалась даже не в этом.
      Уютно устроившись на коленях Глена, Уинни мурлыкала песенку, в которой можно было различить слова "не уходи, побудь со мной еще немного..."
      - Вам действительно не нужно уезжать, Глен, - повторила Джейми. Послушайте, вы ведь сами сказали вчера, что не бываете в комнатах нижнего этажа. Там достаточно места для меня и моих детей.
      И мы вполне можем пользоваться кухней вместе.
      - Я не могу, - сказал он.
      - Вы заставляете меня чувствовать себя виноватой перед вами.
      Неужели она хочет заставить его в свою очередь испытать чувство вины за это? Решительно, женщины созданы для того, чтобы все усложнять и запутывать. Глен пообещал себе, что займется поисками квартиры немедленно, чтобы съехать уже к концу недели.
      А если на его месте поселится грязный старик с семнадцатью кошками, то это уже будут не его проблемы. Даже если Джейми придется делить со стариком кухню.
      - Пойду перенесу в дом ваши вещи. Вы можете спокойно жить здесь, пока я не уеду. В конце концов, я не так часто бываю в кухне.
      Все-таки ей удалось заставить его чувствовать себя виноватым. Он вынужден покинуть дом, который считал своим, и он же чувствует вину за это. Именно так и поступают обычно женщины. Переворачивают все с ног на голову прежде, чем вы сообразите, что именно происходит.
      Если он действительно всерьез займется поисками квартиры, то, возможно, ему удастся уложиться в три дня.
      - Дети! - радостно закричала Джейми, схватив Уинни и Тэма за руки и закружив их по кухне, как только Глен вышел. - Это наш дом!
      Ваш и мой!
      - И дядин? - спросил Тэм, который считал ниже своего достоинства прислушиваться к скучным взрослым разговорам.
      - Не знаю. - При мысли о Глене Джейми почувствовала себя неловко. - По крайней мере, на какое-то время.
      - Дядя хороший, - сообщила Уинни.
      - Только потому, что качал тебя на коленях и угощал шоколадом, уточнила Джейми. - Нельзя позволять купить себя так дешево. Это урок житейской мудрости от твоей мамы.
      Уинни ничего не поняла, но все равно рассмеялась, счастливая уже оттого, что мать обнимает ее.
      А Джейми уже мысленно составляла список первоочередных дел. Новые обои. Новые занавески. Часы с боем. Но прежде всего пара высоких стульчиков с яркими подушками.
      С более существенными переменами пока не стоит торопиться. Если через год она не будет замужем, ей все равно придется покинуть этот дом.
      Но об этом она побеспокоится позже. Сейчас лучше думать о хорошем. Например, ей не нужно больше мучиться с машиной. Пусть себе стоит во дворе. Отсюда вполне можно добираться до магазинов пешком. И ходить гулять в лес тоже.
      - Джейми!
      Она узнала этот голос и раздражение, сквозящее в нем. О, она уже немало знала о Глене Джордане. По тому, что во всем доме не было ни пятнышка грязи, ни следа пыли, по тому, как ровно были расставлены посуда и книги, можно было догадаться, что обитатель дома любит порядок.
      Обожает порядок.
      Может быть, увидев, как тихо и незаметно она живет, Глен вовсе раздумает переезжать. Ей совсем не улыбалось искать нового жильца в городе, переполненном сезонными рабочими.
      - Джейми!
      Разумеется, жизнь под одной крышей с этим человеком вполне могла оказаться не раем. Но Джейми немного легкомысленно решила положиться на провидение.
      До сих пор оно ее не подводило.
      Оставив детей играть в кухне, она вышла в коридор. Глен Джордан стоял перед входной дверью, одетый так же, как прошлой ночью, то есть почти ни во что. На нем были лишь шорты, а майка аккуратно висела на перилах крыльца.
      Мышцы его рук, и без того достаточно внушительные, бугрились от напряжения, с которым он удерживал на весу ее швейную машину в деревянном футляре. По виску его стекала тонкая струйка пота.
      - Куда вам поставить эту штуку? - прохрипел Глен.
      Джейми догадывалась, куда бы он хотел поставить ее: обратно в багажник - и прочь из его жизни.
      - Лучше всего у окна.
      - А что вы держите в этом ящике? Кирпичи?
      - Это моя швейная машинка.
      Не успела Джейми произнести эти слова, как старая ручка не выдержала и оторвалась. Глену удалось подхватить машинку прежде, чем та коснулась земли, но ему здорово попало по большому пальцу ноги.
      Он произнес несколько слов, которых Джейми не доводилось слышать нигде, кроме хьюстонских трущоб. Она поскорее закрыла кухонную дверь, чтобы избавиться от необходимости отвечать на вопросы об их значении.
      - Мне не хотелось бы так рано знакомить детей с подобным лексиконом, Глен, - сказала Джейми в ответ на его вопросительный взгляд.
      Он принял виноватый и одновременно упрямый вид.
      - Даже не думайте об этом, Джейми!
      - Не думать о чем?
      - О том, что вам удастся приручить меня.
      - Приручить вас? - эхом отозвалась она.
      - Я скоро уеду. Очень скоро. И вам не стоит даже пытаться на меня охотиться.
      Джейми с подозрением посмотрела на него.
      Были ли его слова случайным совпадением? Ведь не мог же он знать о той книге. Или адвокат сообщил ему по телефону обо всех условиях завещания? Неужели Глен решил, что она, как и Пат, собирается раздобыть себе здесь мужа?
      - Я не думаю, что вы такая уж ценная дичь, - холодно заметила она.
      Теперь он выглядел оскорбленным.
      - По крайней мере, - поспешила добавить Джейми, - мой опыт показывает, что подобной дичи вообще не встречается в природе.
      - Я сегодня же начну искать себе жилье! - прорычал он.
      - Вот и ищите!
      - Я и собираюсь!
      - Но должна заметить, что мне будет гораздо спокойнее по ночам, если вы останетесь.
      Глен фыркнул в ответ.
      - Все равно, желаю удачи в ваших поисках, - бодро закончила она. - И знаете что? Мне нравится эта комната. Здесь столько света. Я расставлю на окне горшки с цветами, а здесь будет стоять мой манекен.
      - Ваш манекен? - переспросил Глен, приткнув ящик с машинкой в угол.
      - Я портниха. Я повешу на двери вывеску и дам объявление в газету.
      - Скоро?
      - Так скоро, как только возможно.
      - Я не выношу шума, когда работаю, - сообщил ей Глен, снова с угрожающим видом скрестив руки на груди и расставив ноги. Еще в полицейской школе его научили в случае необходимости казаться десяти футов ростом и твердым как сталь. Если он снова позволит вертеть им, как ей вздумается, то он пропал - и она прекрасно знает это.
      - Глен, вы что-нибудь понимаете в шитье?
      - Совершенно ничего.
      - Это довольно тихое занятие. Основную часть работы я делаю на руках. Да и машинка, когда я ею пользуюсь, почти не шумит. Я специально выбирала самую бесшумную, чтобы иметь возможность работать по ночам, когда дети спят.
      - Но к вам будут приходить люди! Звонить в дверь и заглядывать в окна в любое время дня и ночи!
      - Я собираюсь шить одежду, а не торговать спиртным. Вряд ли кто-то всерьез побеспокоит вас до вашего отъезда. Вы даже не заметите, что мы тут живем.
      - Вы можете обещать это в письменном виде?
      Не успела она придумать достойный ответ, как из кухни донесся грохот, а затем слаженный рев двух детских глоток. Джейми бросилась к кухонной двери, но, прежде чем выйти из комнаты, заметила, как Глен закатил глаза и проворчал:
      - Я совершенно не замечаю, что вы тут живете...
      4
      - Повторите, вас плохо слышно! - кричал Глен в телефонную трубку. - Вы сказали, комната и стол? В объявлении указано: сниженная арендная плата... Да выключите наконец ваше радио!
      Значит, уймите ваших детей! Вы сказали: сниженная арендная плата за что? Сидеть с детьми?!
      Он яростно швырнул трубку на рычаг, даже не попрощавшись, и размашисто зачеркнул предпоследнее из оставшихся в газете объявлений.
      Внизу, на первом этаже, слышался голос Джейми. Она снова пела. Разумеется, в те времена, когда строили этот дом, никто и понятия не имел о звукоизоляции. А она не переставала распевать с тех пор, как он закончил перетаскивать из машины ее вещи, - со вчерашнего вечера.
      Сейчас, после короткой пробежки по магазинам, Джейми разбирала в кухне свои покупки.
      Если бы она пела рок-н-ролл, Глен бы еще как-то мог это вынести. Но она предпочитала простенькие, а потому особенно навязчиво запоминающиеся детские песенки.
      Но были звуки и похуже ее пения. Звуки, которые чуть не свели его с ума прошлой ночью, когда малыши наконец уснули в своих кроватках, собрать которые оказалось посложнее, чем овладеть китайской грамотой. Тогда он уже решил было, что наступило время долгожданной тишины, как вдруг полилась вода из душа в нижней ванной комнате. Ее ванной комнате.
      Джейми плескалась, и ахала, и что-то мурлыкала под душем так долго, что Глен не выдержал и ускользнул из дома, чтобы подышать свежим воздухом и попытаться очистить свой мозг от всяких мыслей о ней. После двадцатиминутной пробежки это ему наконец удалось. К сожалению, кружа по улицам, Глен вернулся к дому с другой стороны. И чтобы добраться до незапертой задней двери, ему пришлось пробираться вдоль стены под окнами. Это было большой ошибкой.
      В окне ее ванной все еще мерцал огонек. Перед его внутренним взором тотчас же возникла картина: Джейми в душе. Одетая лишь в мыльную пену. Танцующее пламя свечей и пляшущие на стене тени захватывающих форм.
      Его тело бурно отреагировало на эту картину, что было удивительно для мужчины его возраста. Перепрыгивая через две ступеньки, Глен бросился наверх, спрашивая себя, не был ли причиной тому его монашеский образ жизни.
      Быть может, он и впрямь становится извращенцем - не зря Джейми с самого начала подозревала его.
      Что с ним не так? Только подростки рисуют в своем воображении обнаженных женщин. Но он - взрослый мужчина, и заниматься подобными глупостями ниже его достоинства.
      Чтобы доказать себе это, Глен уселся за письменный стол и принялся готовить материал для своих лекций. Он работал с яростным ожесточением и остановился только через три часа, когда с нижнего этажа уже не доносилось ни звука. За это время он изорвал в клочья с десяток листов и написал восемнадцать страниц текста, перечитав который не нашел ни малейшего смысла. Тогда Глен сунул смятые листы в мусорную корзину, бросился на кровать и провалялся без сна до самого рассвета.
      Рано утром, невыспавшийся и голодный, он спустился в кухню и открыл холодильник. Глен отлично помнил, что в нем уже две недели лежал здоровый кусок грудинки. Теперь от него не осталось и следа. Так же, как и от открытой банки с бобами.
      Вместо этого холодильник был забит всевозможной зеленью. Кочаны салата. Спаржа. Брокколи. У задней стенки, за пакетами обезжиренного молока и копченым сыром, Глен отыскал жестянку с пивом - единственное, что наверняка принадлежало ему.
      Некоторое время он обдумывал вопрос, не попробовать ли ему сыра, но пришел к выводу, что если хочет выжить в оставшиеся ему в этом доме дни, то необходимо ввести строгие правила.
      И первым из них будет - не трогать чужой сыр. А заодно чужие бобы с грудинкой.
      Все еще голодный, Глен вернулся в кабинет и одним махом составил список правил и расписание пользования кухней. Удовлетворившись результатом, он вышел, чтобы совершить утреннюю пробежку, а заодно купить газету...
      Он уже много лет не молился, но, набирая последний номер из раздела частных объявлений, возносил к Небу самые горячие мольбы.
      Да, владельцы дома предлагали его в аренду целиком. И не возражали против одинокого мужчины.
      Это уже было подозрительно. Опыт подсказывал ему, что никто и никогда не стремится заполучить в жильцы такого, как он. Никто, кроме Джейми.
      Домик маленький, но чистый, заверили его.
      Один из тех милых коттеджей на южной окраине города, рядом со старой лесопилкой.
      Глен бросил трубку, снова не удосужившись попрощаться. Рядом со старой лесопилкой не было никаких коттеджей. Там стояли полуразвалившиеся хибары со злобными цепными псами и гниющими на задних дворах кучами мусора.
      Сразу за хибарами начиналось болото. И каждое лето, когда его зловонные испарения наводняли квартал, в "Белчертаунском вестнике" появлялась статья о необходимости проведения работ по его осушению. Понятно, что никто не хотел селиться в таком месте.
      Расстроенный неудачными поисками Глен снова перечитал составленное им расписание. Он зарезервировал для себя самое раннее утро, когда Джейми с детьми еще спали. Еще сорок минут на обед, начиная с половины первого, и ужин с семи до восьми вечера. Все остальное время кухня будет в их полном распоряжении. А на случай, если ему днем захочется кофе, он поставит у себя наверху электрический чайник.
      Да, расписание должно сработать, удовлетворенно подумал Глен. Если все пойдет, как задумано, не будет никакой опасности, что он снова столкнется с Джейми или ее детьми. Больше никаких развлечений с хлопьями и качаний на коленях.
      Наверху есть отдельная ванная, а общая прихожая - не такое уж большое неудобство.
      Снизу снова донесся ее звонкий, полный веселья голос. Многочисленные щели в полу и пустотелых стенах позволяли отчетливо слышать каждое слово. "Через поле, через луг, обогнав друзей, подруг, на горячем скакуне ты спеши, спеши ко мне-е-е..." Иногда пение прерывалось радостным детским визгом.
      Глен посмотрел на исчерканный газетный лист, который все еще держал в руке, и со вздохом потянулся к телефонной книге. Он поклялся никогда не жить в многоквартирном доме, но желание немедленно уехать отсюда оказалось настолько сильным, что рука сама набрала номер первого в списке агентства, занимающегося сдачей квартир в аренду.
      Через час, убедившись, что его вопрос о свободных квартирах у людей знающих вызывает только смех, Глен снова взялся за список правил и прямо под пунктом "Не трогать и не выбрасывать чужие продукты" нацарапал: "Не петь".
      Потом подумал, что с его стороны это выглядит невежливым и даже грубым, - и зачеркнул написанное. В конце концов, в ближайшее время он отсюда уедет. Что стоит ему немного потерпеть ее пение?
      В это время кто-то позвонил в дверь.
      Глен даже не шевельнулся, размышляя о том, слышал ли он хоть раз за все время жизни в Белчертауне, как звучит его дверной звонок. Он надеялся, что Джейми откроет дверь, но в ее комнате было тихо. Звонок раздался снова. И еще раз.
      Джейми не пробыла в городе и суток. Какова вероятность, что звонят именно ей?
      Глен прожил здесь три года, но вероятность, что кто-то пришел к нему, была еще меньше.
      Эта мысль ему понравилась. Никаких знакомств, никаких обязательств именно к этому он и стремился.
      В дверь снова позвонили.
      Что ж, прогнать настырного коммивояжера он может и сам.
      Глен свернул в трубочку расписание и побежал вниз по ступенькам. Он торопился и заметил невысокое деревянное заграждение внизу лестницы слишком поздно. Попробовав с ходу перепрыгнуть препятствие, он зацепился ногой и с грохотом рухнул на пол, стукнувшись коленом. От боли у него потемнело в глазах. Казалось, что коленная чашечка разлетелась вдребезги.
      Глен грубо выругался и осторожно ощупал поврежденную ногу. Кажется, кость цела. Он хотел снова выругаться, но присутствие детей за стенкой остановило его, и пришлось ограничиться неразборчивым рычанием.
      Звонок раздался в пятый раз.
      Морщась, Глен захромал по коридору. Каждый шаг отдавался резкой болью в колене, и, с трудом добравшись до входной двери, он был готов обрушить громы и молнии на голову того, кто находился за ней. Глен рывком распахнул дверь и проклятия замерли у него на губах.
      Перед ним стояла самая удивительная пожилая леди, какую он когда-либо видел. Маленькая и пухленькая, она, казалось, состояла из одних округлостей. Ее совершенно седые волосы были завиты аккуратными колечками, удивительно молодые черные глаза над румяными щечками, похожими на сморщенные яблоки, тоже казались круглыми от выражения непрестанного удивления, с которым они смотрели на мир. На голове дама носила легкомысленную шляпку, украшенную таким количеством разнообразных бантиков и завитушек, что у Глена закружилась голова. Старомодное платье в цветочек и бархатный ридикюль довершали картину.
      Глен заскрежетал зубами при мысли о том, с каким треском он захлопнет дверь прямо перед ее носом, если дама только спросит у него, желает ли он обрести спасение.
      - Доброе утро, голубчик, - сказала она.
      Голубчик! Старушка не могла не слышать, как он только что ругался последними словами, и она еще называет его "голубчик"!
      - Уф, здравствуйте.
      - Вы не слишком-то похожи на портниху. - Дама покачала головой. - Ведь здесь живет портниха?
      Глен едва успел с облегчением перевести дух оттого, что дама пришла не наставлять его на путь истинный, как она снова поставила его в тупик. Несколько мгновений он ошалело таращился на нее...
      - Портниха? Здесь нет никакой... - Но тут Глен вспомнил про свое разбитое колено, синяк на голени и ушибленный большой палец, который в свою очередь вызвал к жизни воспоминание о тяжелом предмете, который он уронил себе на ногу. Кажется, Джейми назвала это швейной машинкой. А потом она заставила его втаскивать в комнату еще и дурацкий манекен - эта женщина и из него, Глена, была бы не прочь сделать безответный манекен. - Ах, портниха!
      Дверь комнаты отворилась, и Джейми появилась на пороге, держа на руках закутанного в махровое полотенце Тэма. У обоих были мокрые, взлохмаченные волосы.
      Глену пришло в голову, что из двух стоящих перед ним женщин на портниху больше похожа гостья, а не Джейми, на которой по-прежнему были узкие джинсы. Сверху она надела блузку, достаточно тесную, а теперь еще и достаточно мокрую, чтобы можно было без особого труда догадаться, что скрывается под ней. Нижние незастегнутые пуговицы позволяли Глену видеть смуглый живот с маленькой круглой родинкой возле пупка. Тело Джейми оказалось даже красивее, чем он воображал его себе накануне ночью.
      - Вы упали? - спросила она, глядя на Глена своими невозможными глазами. - Я слышала ужасный грохот...
      Вместо ответа он показал ей глазами на баррикаду поперек лестницы.
      - Ах вы бедный, - виновато прошептала Джейми. - Я поставила это ограждение всего час назад. Не хотела, чтобы дети бегали наверх и мешали вам. Мне и в голову не приходило, что вы можете его не заметить.
      - Если бы мне удалось выспаться ночью, может быть, я бы и не споткнулся.
      - Удалось выспаться? Надеюсь, это не мы помешали вам?
      - Вы тут ни при чем, - раздраженно буркнул Глен, пытаясь неожиданной агрессией замаскировать смущение от столь явной лжи.
      - Через поле, через луг... - затянула за стеной Уинни.
      Глен поморщился при мысли о том, что проклятый мотив теперь целый день будет звенеть у него в ушах, а бесконечные "спеши, спеши ко мне" не дадут уснуть и следующей ночью. Впрочем, даже это было бы лучше, чем мысли о влажной блузке, о родинке возле пупка или о мыльной пене и свете свечей.
      - Вам больно? - спросила Джейми, встревоженная его мрачным видом.
      Как просто было бы сейчас высказать то, что он на самом деле думает о ней, о ее влажной блузке и о песенках под душем.
      Высказать, не стесняясь в выражениях, так, чтобы она в один момент собрала свои вещи и пулей вылетела из этого дома, окончательно убедившись, что его обитатель - настоящий извращенец.
      Он сказал себе, что не сделает этого только из уважения к детям и пожилой леди, которая смотрела на него, склонив голову набок, как любопытный птенец.
      В колене пульсировала боль. Оно распухало буквально на глазах.
      - Все в порядке, - ответил Глен и кивнул на дверь. - К вам посетительница.
      - Ко мне? Но я здесь никого не знаю.
      - Я ищу портниху, - благожелательно сказала дама.
      - В самом деле? - удивилась Джейми. - Тогда входите.
      Глен придержал дверь, пока старушка не спеша вплывала в прихожую. Она одарила его милой улыбкой.
      - Спасибо вам, голубчик. А я-то уж было начала думать, что в этом мире не осталось рыцарей.
      - Э-э-э.., да.., то есть... - И тут ему в голову пришла отличная идея. - Скажите, мэм, вы случайно не ищете себе квартиру? Та, что наверху, сдается.
      - Ну что вы, в моем возрасте уже не так легко скакать по лестницам! И потом, разве не вы там живете?
      Глен нахмурился. Откуда она могла знать об этом? Должно быть, слышала, как он летел с лестницы.
      - Ну, это ненадолго, - пробормотал он.
      Если уж он решил подыскать себе замену, то лучше всего, чтобы ей стала вот такая милая, чистенькая старушка в забавной шляпке. Но согласится ли она скакать по лестницам? Похоже, и здесь ему придется потрудиться. Отыскать для Джейми жильца, который не будет испытывать искушения каждый раз при звуке льющейся воды.
      Глен наклонился и поднял с пола оброненное им кухонное расписание.
      - Здесь указаны часы, когда я бываю в кухне.
      Я повешу его на холодильник.
      Не дожидаясь ответа, он повернулся и вошел в кухню. Дверцу холодильника, еще вчера ослепительно белую, украшали магнитики в форме разноцветных фруктов.
      - Очень мило! - язвительно произнес Глен, надеясь, что его услышат в прихожей, и прикрепил листок к дверце маленьким неестественно оранжевым персиком.
      Когда он шел обратно, коридор был пуст, а ее дверь закрыта. Глен осторожно перешагнул через загородку на нижней ступеньке, кривясь от боли в колене, и поднялся в свой кабинет, захлопнув за собой дверь с чуть большим шумом, чем это было необходимо. Обосновавшись за письменным столом, он взял лист бумаги и принялся составлять объявление.
      Требуется жилец в комнаты на втором этаже. Общая кухня и прихожая.
      Глен немного подумал и втиснул между словами "требуется" и "жилец" слова "заслуживающий доверия". Еще немного подумав, добавил "только женщина". Закончив работу, он снял телефонную трубку и позвонил в отдел объявлений "Вестника". , Неожиданная гостья Джейми с интересом осматривалась в ее комнате. Она уже успела потрепать пухлой ручкой розовую щечку Уинни, а теперь, нацепив на нос круглые очки в проволочной оправе, с интересом изучала манекен.
      - Как мило со стороны этого молодого человека предупредить вас, когда он намерен бывать в кухне. Ему будет очень приятно, если вы к нему присоединитесь, - ворковала дама, поглядывая на Джейми поверх очков.
      - Очень в этом сомневаюсь, - рассеянно произнесла Джейми, усилием воли пытаясь изгнать "милого молодого человека" из своих мыслей.
      Только что его взгляд был далеко не милым.
      Но и не сердитым. По крайней мере, не настолько, как она предположила, услышав ужасный грохот. Его голубые глаза потемнели и стали почти синими от какого-то другого чувства, которое Джейми пока не могла определить.
      Насквозь промокшая блузка неприятно липла к телу, и Джейми повернулась к зеркалу, чтобы определить, насколько та пострадала от воды.
      Одного взгляда оказалось достаточно. Молодая женщина вспыхнула, внезапно догадавшись, что было в устремленном на нее взгляде Глена.
      Желание.
      Она мысленно дала себе пощечину, но это не остановило волну жара, поднимающуюся откуда-то из глубины ее существа. Джейми развернула Тэма так, чтобы прикрыть особенно красноречивые детали своего туалета, и попыталась сосредоточиться.
      - Я Джейми Гарднер. Что вы хотели?
      - Сказать по правде, - сообщила дама заговорщическим тоном, - меня зовут мисс Кэррингтон-Блум, Пенелопа Кэррингтон-Блум, но вам совсем не обязательно называть меня таким длинным и ужасным именем. Зовите меня просто Пенни. Все друзья меня так зовут, а я уже чувствую, что мы с вами подружимся. Знаете, я ужасно удивилась, когда пришла сюда в поисках портнихи и увидела на пороге Его. Вам не кажется, что еще слишком холодно для того, чтобы носить шорты? Хотя, имея такие ноги...
      Даже мое сердце забилось чуточку быстрее. А вы уже заметили, какие у него великолепные ноги?
      Джейми подумала, что она даже слишком хорошо это заметила, и поторопилась перевести разговор на другую тему.
      - Скажите ради Бога, откуда вы узнали, что я портниха? Я ведь только что приехала в город.
      - О, это Ленни шепнул мне словечко, - засмеялась старая дама. - Ленни Брейзил, здешний адвокат.
      - Это очень мило с его стороны, - заметила Джейми. - Хотя я не помню, чтобы упоминала об этом при нем.
      - О, должно быть, вы просто не придали этому значения, милочка. Вы позволите мне подержать вашего малыша?
      Джейми поколебалась, глядя на хрупкие руки мисс Кэррингтон-Блум, но все-таки протянула ей Тэма вместе с полотенцем. Мальчик некоторое время серьезно рассматривал старушку из-под густых, длинных ресниц и наконец улыбнулся.
      Джейми вздохнула с облегчением. Ее дети всегда очень настороженно принимали незнакомых людей, и она опасалась, что Тэм поднимет плач.
      Впрочем, к жильцу со второго этажа они тоже отнеслись более чем терпимо, подумала она. И неудивительно, есть в нем что-то необъяснимо привлекательное для детей. И женщин.
      Джейми ощутила, как в ней поднимается новая волна жара. Решительно, ей необходимо составить список правил для жильца. И первым правилом будет: "Не появляться в полураздетом виде".
      Мисс Кэррингтон-Блум тем временем качала Тэма на руках, что-то ласково приговаривая. Она оказалась значительно сильнее, чем думала Джейми, которая только теперь спохватилась и предложила старой даме присесть. Та опустилась на диванчик, удобно пристроив Тэма рядом с собой.
      Уинни тотчас же оказалась с другой стороны. Гостья вынула из потертого ридикюля листок бумаги и некоторое время его рассматривала.
      - Ну-ка, милочка, что вы скажете об этом? - спросила она, протягивая листок Джейми.
      Та взяла листок - и у нее перехватило дыхание. На картинке было изображено свадебное платье. Джейми еще не доводилось видеть ничего более великолепного. Высокий ворот, отделанный жемчугом. Полупрозрачные кружева, прикрывающие глубокий вырез. Высокая линия талии, подчеркивающая грудь. Юбка спадала свободными складками. Шлейф растекался по полу пенной волной кружев. Платье выглядело одновременно целомудренным и чувственным.
      - Чудесно! - выдохнула Джейми.
      Платье казалось мечтой, сказкой, о которой мечтает каждая девушка. Именно о таком мечтала бы она сама, если бы ей было суждено когда-нибудь пойти под венец.
      Если бы не Джефф. И не Уинни с Тэмом. Если бы история о Золушке не обернулась грубой реальностью. Но почему тогда, глядя на это платье, она видит в нем себя?
      Может быть, потому, что, невзирая на все заявления о стремлении к независимости, невзирая на отчаянное упрямство, с которым она сопротивляется многочисленным невзгодам и тяготам жизни матери-одиночки, в ней продолжает теплиться надежда на то, что однажды любовь придет и к ней...
      - Что-то не так? - спросила мисс Кэррингтон-Блум.
      - Нет-нет, все в порядке, - выдавила Джейми, отводя взгляд от рисунка.
      - Вы возьметесь за эту работу? - В голосе старой женщины звучали неуверенность и надежда.
      Джейми снова взглянула на картинку. Сможет ли она сшить такое платье? Разумеется, сможет.
      Более того, она будет счастлива сшить его. Почувствовать под пальцами нежность дорогой ткани.
      Вдохнуть в нее жизнь и придать форму. Безусловно, это платье должно быть из самого лучшего шелка, какой только удастся достать в Белчертауне. Никакая другая материя не годится.
      Она сможет сшить это платье. Но что будет с ее собственными мечтами? Не будет ли тоска по несбывшемуся причинять ей боль при каждом движении иглы? Да, конечно, она еще может однажды выйти замуж, но, учитывая наличие двух детей, ей больше подойдет строгий костюм, чем этот девственно-белый наряд.
      Джейми искоса глянула на посетительницу.
      Возможно, вопрос о платье был задан лишь с целью проверить ее квалификацию?
      Коричневое с мелкими розочками платье мисс Кэррингтон-Блум явно знавало лучшие дни. Манжеты выглядели потертыми, а отсутствующую верхнюю пуговицу заменяла другая, подходящая по размеру, но отличающаяся по цвету. Шляпка выцвела от времени, а бантики на ней, похоже, прикрывали наиболее вытертые места.
      - Такое платье потребует по меньшей мере месяца работы, - сказала Джейми. - Один материал обойдется в целое состояние. Да и отделка корсажа должна быть очень дорогой, иначе платье не будет выглядеть так, как должно. Здесь необходимо кружево ручной работы.
      - Но вы можете сшить его? - настаивала старая дама, как будто не слыша слов Джейми.
      - Да, могу. Но мне кажется, что вам лучше приобрести готовое. Оно тоже будет смотреться очень мило, но обойдется гораздо дешевле.
      - Пусть вас, милочка, не волнует, как сумасшедшая старуха тратит свои деньги.
      - Но цена будет действительно ошеломляющая.
      - Пф, какая чепуха! Деньги и существуют для того, чтобы делать людей счастливыми!
      Джейми решила окончательно прояснить ситуацию. Она назвала примерную цену платья, ожидая, что после этого у старушки вытянется лицо.
      Но та невозмутимо достала чековую книжку.
      - Когда вы сможете приступить к работе?
      - Вы согласны на эту цену?
      - Ну разумеется! Так когда вы начнете?
      - Думаю, я могла бы начать прямо сегодня, - ответила Джейми.
      - Отлично. Я выпишу вам чек.
      - Вы уверены? Ведь вы никогда не видели мою работу.
      - Зато я вижу вас, милочка. А уж в людях-то я разбираюсь. У вас все получится великолепно, можете мне поверить. Я вижу это по вашим глазам.
      По глазам вообще можно прочесть очень многое.
      Возьмем, к примеру, того молодого человека, что открыл мне дверь. У него в глазах столько одиночества, сколько у верблюда в коровьем хлеву.
      - Вы действительно так думаете? - тихо спросила Джейми.
      - Ну конечно! С этим мальчиком случилось что-то, что разбило ему сердце.
      Джейми подумала, что ей бы никогда не пришло в голову назвать Глена Джордана мальчиком. И меньше всего он был похож на человека с разбитым сердцем.
      Неожиданно она вспомнила о словах, произнесенных им в первую их встречу. Глен сказал, что вдовец, а когда она заметила, что он слишком молод для этого, в его глазах мелькнула горечь.
      Но разве горечь - это не то выражение, под которым мужчины привыкли прятать боль?
      - Он думает, что сможет склеить разбитое сердце, заключив его в глыбу льда, - говорила меж тем мисс Кэррингтон-Блум. - Но мы-то с вами знаем, что не может быть ничего более далекого от истины.
      - Неужели можно столько узнать о человеке, взглянув на него только раз? - удивилась Джейми, чувствуя на себе проницательный взгляд темных глаз.
      - Уж поверьте мне, - повторила старая леди. - Но давайте вернемся к платью. Выписать вам чек сразу на всю сумму?
      - О нет, - возразила Джейми. - Я не могу назвать точную сумму заранее. Заплатите сейчас примерно треть, еще столько же после первой примерки, а остальное - когда платье будет готово. Если, конечно, вы останетесь им довольны. Когда я смогу повидать саму невесту? Нужно будет договориться о примерках.
      - Вы хотите увидеть невесту? Боюсь, это невозможно.
      - Но как же...
      - Придется вам обойтись без примерок. Я хочу, чтобы это стало сюрпризом.
      - Я не могу шить платье, не зная, для кого оно! Мне нужны точные мерки.
      - Снимите их с себя. У девушки точно такой же рост и фигура.
      - Какое странное совпадение.
      - Не правда ли? - Старая дама неожиданно подмигнула Джейми.
      Та смотрела на нее в замешательстве. Определенно, старушка была эксцентричной. Даже слишком эксцентричной, чтобы было разумно иметь с ней дело. Можно ли брать у нее деньги?
      А вдруг вовсе нет никакой невесты?
      - Должно быть, это платье для кого-то, кого вы очень любите? осторожно поинтересовалась Джейми, пытаясь добыть побольше информации.
      - Это платье для кого-то, кому я многим обязана, - отрезала мисс Кэррингтон-Блум, протягивая подписанный чек. Старушка выглядела вполне здравомыслящей, и Джейми, помедлив, взяла чек из ее руки. - И вот еще что, добавила заказчица, - я не думаю, что платье должно быть совершенно белым. В наши дни это ужасно старомодно. Что вы думаете о жемчужно-сером шелке?
      Джейми думала, что жемчужно-серый - это именно тот цвет, который она бы выбрала, если бы шила платье для себя. Но она не желала, чтобы между ней и этим платьем возникли какие-то связи, не желала даже на мгновение представлять себя в нем. На миг ей захотелось отказаться от этой затеи. Но мать-одиночка не вправе позволять себе подобные капризы. Что значат ее глупые, романтические бредни рядом с необходимостью растить двух детей?
      - К какому дню вам нужно платье? - чужим голосом спросила Джейми.
      - О, дату еще не назначили, так что можете особенно не торопиться. Вы не будете возражать, если я время от времени стану заходить к вам, чтобы посмотреть, как продвигается дело?
      - Всегда рада вас видеть.
      Мисс Кэррингтон-Блум удовлетворенно кивнула.
      - Я так и думала. Мне будет вдвойне интересно посмотреть, что случится с тем, что я увидела в ваших глазах.
      - И что же это?
      - О, я и так уже слишком много болтаю. Достаточно на сегодня. Не хочу, чтобы вы боялись моих визитов и, увидев меня перед вашей дверью, говорили себе: "Вот опять явилась эта болтливая старая перечница!"
      - Я никогда так не подумаю, - улыбнулась Джейми.
      Когда гостья ушла, она подхватила детей и закружилась с ними по комнате. Весело хохоча, они пробежали по коридору и ворвались в кухню. Расписание, составленное Гленом, висело на холодильнике. Ниже был прикреплен аккуратно отпечатанный список правил совместного пользования холодильником. Первое из них требовало от нее помечать принадлежащие ей продукты.
      - Кушать! - громко заявила Уинни.
      Джейми оторвала взгляд от расписания и только теперь заметила, что все еще держит в руках эскиз платья мисс Кэррингтон-Блум. Бросив рисунок на стол, она наклонилась к дочери.
      - Похоже, малышка, мы здесь нелегально.
      Сейчас не наше время.
      - Кушать! - повторила Уинни, не желавшая слушать никаких резонов.
      Расписание указывало, что в это время Глен должен готовить себе ланч. Но, возможно, оно начинало действовать только с завтрашнего дня?
      И тут же на лестнице раздались тяжелые шаги, а затем Джейми услышала, как ее жилец открывает детские воротца вместо того, чтобы перепрыгнуть через них. Причину этого Джейми поняла, когда Глен вошел в кухню. Его колено раздулось, как баскетбольный мяч, так что передвигался он с трудом. При виде Джейми и детей его лицо скривилось в страдальческой гримасе.
      - Разве вы не читали расписание? - процедил он сквозь стиснутые зубы.
      - Я только что прочла его Глен, ваше колено... Это из-за моей загородки?
      - Да.
      - О, Глен, мне так неловко. Пожалуйста, простите меня.
      - Я сам виноват. Так что насчет расписания?
      Оно вас чем-то не устраивает?
      - Как я вижу, вы оставили себе чуть больше часа в день, так что жаловаться мне не на что.
      Ну а если вам вдруг захочется перекусить среди дня? Или выпить кофе?
      - У меня есть электрический чайник наверху. И я не перекусываю.
      - Мужчина с потрясающей силой воли.
      - Верно.
      - Что вы намерены делать с вашей ногой?
      - Положу на колено лед и приму пару таблеток.
      - А мне кажется, что вам лучше показаться врачу.
      - Вам так кажется? - Его голос был холоден, как упомянутый им лед, но лицо побледнело от боли.
      - Я уверена в этом.
      - А я уверен, что нам всем будет лучше, если вы избавите меня от ваших советов, пока я здесь живу.
      - Прошу меня простить, - произнесла Джейми с напускным смирением. - Я немедленно запишу это правило вторым пунктом в списке.
      - Что будет очень разумно с вашей стороны.
      Глен не без труда добрался до стула и рухнул на него.
      - Разрешите я приготовлю вам поесть, - предложила Джейми. - Чего бы вы хотели? Я купила орехового масла. Тэм просто обожает его.
      Ореховое масло! Она предлагает ему ореховое масло, словно двухлетнему ребенку!
      - Я могу сделать омлет, - поспешно добавила Джейми.
      - Я не хочу, чтобы вы готовили мне еду. Я хочу, чтобы вы покинули кухню и не возвращались раньше, чем наступит ваше время согласно расписанию.
      - И не подумаю. Это из-за меня вы повредили колено.
      - Я знаю, спасибо.
      - Я только что, прочитав расписание, выяснила, что сейчас не ваше время.
      - Но ведь выяснили!
      - Да, конечно. Дети, мы немедленно уходим.
      Уинни и Тэм, с озабоченным видом копавшиеся в буфете, одновременно вскинули на мать удивленные глаза.
      - Кушать! - напомнила Уинни.
      - Сейчас очередь мистера Джордана. Мы можем сходить в город и перекусить там.
      - Дядя даст кушать, - решила Уинни, и Тэм, во всем слушавшийся сестру, вытащил из буфета ложку и гордо отнес ее на стол.
      - Ради Бога, покормите детей здесь, - раздраженно простонал Глен. - И раз уж вы все равно здесь, достаньте и мне чего-нибудь. У меня в холодильнике должны быть бобы с грудинкой.
      Джейми показалось, что при этих словах в его глазах мелькнул озорной огонек.
      - Уже нет, - спокойно отозвалась она.
      - И куда же они делись? - шелковым голосом поинтересовался Глен.
      - Испортились, я полагаю. И то, и другое было зеленого цвета.
      - Вас бы не затруднило не прикасаться больше к моим продуктам?
      - Вы еще должны поблагодарить меня. Возможно, я спасла вам жизнь, помогая избежать пищевого отравления.
      - Откуда вы знаете, может быть, я предпочитаю умереть от пищевого отравления, а не сломать себе шею, упав с лестницы? Я свободный человек. И я имею право есть испорченную грудинку, если пожелаю.
      Джейми посмотрела на него, и неожиданно ей вспомнились слова мисс Кэррингтон-Блум.
      Одинок, как верблюд в коровьем хлеву. Разбитое сердце.
      - Уф!
      - Вы что-то сказали?
      - Нет, ничего.
      Она сделала ему омлет, за который Глен мрачно поблагодарил ее. Усадив детей в высокие стульчики, она положила омлета и им, а затем и сама пристроилась у стола.
      Листок с эскизом свадебного платья лежал прямо перед Гленом, и тот подозрительно рассматривал его.
      - И что же это такое? - поинтересовался он наконец.
      - Моя новая работа, - ответила Джейми.
      - Ваша новая работа - выходить замуж? - Он явно был потрясен.
      Джейми сделала вид, что не заметила пробелов в его логике, и терпеливо объяснила:
      - Леди, которая только что приходила, мисс Кэррингтон-Блум, заказала мне сшить это платье. Я ведь портниха, если помните.
      - Она выглядит староватой для такого платья, - все еще подозрительно заметил Глен.
      - Никто не бывает слишком стар для того, чтобы мечтать, - поучительно заметила Джейми, забирая листок из-под его носа.
      Внезапно ей пришло на ум, что эти слова могли относиться не только к мисс Кэррингтон-Блум, но и к ней самой.
      Или к нему.
      5
      - И все-таки я уверен, что в этом платье старушка будет выглядеть нелепо, - упрямо произнес Глен, стараясь отогнать стоящую перед мысленным взором Джейми в этом наряде - фотографически четкое видение, которое возникло, едва он взглянул на рисунок.
      А это в свою очередь вызывало воспоминание о другом платье, в котором много лет назад стояла рядом с ним у алтаря девушка с карими глазами, лучившимися любовью и счастьем.
      - По-моему очевидно, что она заказывает его не для себя, - с ноткой раздражения в голосе ответила Джейми.
      Впрочем, мисс Кэррингтон-Блум выглядела слишком эксцентричной особой, чтобы употреблять по отношению к ней слово "очевидно", - это было понятно даже ему.
      - Замечательный омлет, - нехотя сказал Глен, чтобы прервать затянувшееся молчание.
      После бобов с грудинкой, составлявших в последнее время его завтрак, обед и ужин, омлет действительно показался ему настоящей амброзией. Но в этом-то и таилась главная опасность. Именно воспоминания о таких капельках амброзии и ранят больнее всего потом, когда ты остаешься один. Беатрис замечательно пекла яблочный пирог. Как он желал бы еще хоть раз принять его из ее рук!
      Бобы, по крайней мере, не вызывают никаких ассоциаций.
      - Секрет в том, чтобы использовать воду, - сказала Джейми, подцепляя вилкой ломтик омлета и отправляя его в разинутый рот Уинни.
      - Я думал, омлет готовят из яиц.
      Джейми закатила глаза с видом мученического терпения.
      - Использовать воду вместо молока, - объяснила она.
      Глен решил не признаваться, что всю жизнь был уверен в том, что омлеты делают из яиц и сыра, а мысль о молоке ему даже не приходила в голову. Тем более что его куда больше занимали платье и его будущая обладательница.
      - Значит, старая леди не собирается надевать это платье. И я сильно сомневаюсь, что она собирается повесить его на стену и любоваться.
      Так для кого оно?
      Конечно, лучше бы ему оставить Джейми в покое. Но Глен никак не мог отделаться от мысли, что платье имеет к ней самое прямое отношение.
      - Это допрос?
      - Нет, - отрезал он.
      - Вот и замечательно.
      - Так для кого это чертово платье?
      Джейми заколебалась. И Глен подумал, что она прикидывает, не посоветовать ли ему не лезть не в свое дело. Это было бы только справедливо. Фактически это должно быть записано первым пунктом в списке правил: не лезь не в свое дело. Но Джейми сказала совсем не это.
      - Платье предназначено для ее дочери!
      Глен достаточно долго работал полицейским, чтобы научиться мгновенно распознавать ложь.
      Особенно ложь неумелую. Джейми вдруг с удвоенным усердием принялась кормить детей омлетом, стараясь не встречаться с ним взглядом.
      - Чушь! - заявил Глен. - Ее дочери должно быть уже за семьдесят.
      - Мисс Кэррингтон-Блум не настолько стара!
      - Может быть, и так. Но если у нее и есть дети, им в любом случае не меньше сорока.
      - Тогда, возможно, оно для ее внучки.
      Джейми по-прежнему старалась не смотреть на него, поглощенная вытиранием перепачканных щек Уинни, которая пищала и вырывалась.
      Это платье было воплощенной мечтой, настоящей сказкой - даже Глен, полный профан в таких вещах, не мог не понять этого. Оно должно быть предназначено для Джейми, подумал он. Внутренний голос подсказал ему это в ту самую минуту, когда он увидел эскиз. И платье, и книга в ее сумке означали, что хищница вышла на охоту, которая будет недолгой, если принять во внимание родинку около пупка.
      Мисс Кэррингтон-Блум здесь совершенно ни при чем. Она скорее всего зашла заказать себе новый халат или еще пару бантиков на шляпку.
      Глен резким движением отодвинул тарелку, хотя на ней еще оставалось немало омлета, холодно поблагодарил Джейми за обед и заковылял прочь из кухни.
      На следующее утро стало ясно, что Джейми поняла намек. Вся посуда и все ящики в буфете были поделены на Его и Ее и снабжены соответствующими ярлычками. Каждая полка в холодильнике была разделена надвое белыми пластиковыми перегородками. На его половине лежал кусок свежей грудинки и жестяная банка с бобами, при виде которых Глен почувствовал легкий укол совести. Джейми пришлось покупать ему еду, а ведь она должна кормить еще двоих детей.
      Ну что ж, это будет последний раз, когда он чувствует вину перед ней, потому что больше он ее не увидит. И не услышит. Накануне вечером Глен принес с чердака радиоприемник, к которому не притрагивался с тех пор, как въехал в этот дом, и настроил на канал новостей, найдя его самым неподходящим фоном для возбуждающих фантазий.
      Он мрачно сжевал два подгоревших тоста, составивших весь его завтрак, невнимательно слушая бойкую скороговорку спортивного комментатора, и решительно выключил приемник на сводке биржевых новостей. Дела и проблемы незнакомых ему людей мало интересовали его, а постоянная трескотня действовала на нервы, так что он предпочел допить кофе в тишине.
      Глен не мог отделаться от ощущения, что сегодня кухня выглядит как-то по-новому, хотя на первый взгляд кроме магнитов на холодильнике ничего в ней не появилось.
      Стоп! На столе раньше не было скатерти. Широкая красная клетка. Очень уютно и по-домашнему, совсем не похоже на итальянский ресторан.
      Несмотря на все усилия, он снова почувствовал себя виноватым. Это чувство Глен презирал больше всего, от него пытался спрятаться в лесной глуши, но, сталкиваясь с Джейми, испытывал снова и снова.
      За стеной слышалось мерное постукивание швейной машинки и детские голоса. Похоже, близнецы ни на минуту не закрывали рта. Глен впервые задумался о том, каково это - работать в комнате, где играют дети. И вдруг поймал себя на том, что размышляет, будет ли сегодня на Джейми такая же прозрачная блузка, как вчера, и сможет ли он снова увидеть родинку на ее животе.
      Наверху, в его кабинете, зазвонил телефон.
      Глен неловко перебрался через барьер, все еще преграждающий детям доступ к лестнице, и заспешил к себе в надежде, что звонит будущий обитатель его квартиры.
      Так оно и было. Некий плотник по фамилии Томпсон прочитал объявление в сегодняшней газете и счел, что примечание "только женщина" не имеет особого значения. Глен поспешил разубедить его. Как и кровельщика, который позвонил через полчаса. Как еще множество других строительных рабочих, позвонивших до обеда. После семнадцатого звонка он отключил телефон и мрачно уставился в окно.
      Внизу скрипнула входная дверь, и во дворе появилась целая процессия. Тэм и Уинни, похожие как две капли воды в одинаковых синих комбинезонах, и Джейми с кучей игрушек в руках. Дети критически обозрели двор и, выбрав подходящее на их взгляд место, плюхнулись на травку. Джейми вывалила игрушки рядом, и все трое принялись самозабвенно копаться в земле. Еще через десять минут Джейми выпрямилась и, утирая со лба пот, сняла жакет.
      У Глена пересохло во рту.
      Такая обтягивающая блузка - это даже более впечатляюще, чем родинка возле пупка.
      Назревало новое правило: не носить чересчур обтягивающую одежду или одежду, оставляющую открытым живот. Но такое правило могло относиться и к нему самому - он обычно выходил на утреннюю пробежку в одних шортах.
      Внезапно Глену в голову пришла странная мысль. Может ли быть, что его живот волнует ее так же, как ее родинка - его? Тогда, решил он, у них обоих будут серьезные проблемы. Слишком серьезные, чтобы их можно было решить с ходу.
      С тяжелым вздохом, не имеющим никакого отношения к больному колену, Глен отвернулся от окна и снова включил телефон.
      Уголком глаза Джейми заметила движущуюся тень за окном второго этажа и раздраженно швырнула на землю пластмассовый совок. Неужели он так и будет воспринимать каждый ее поступок как покушение на свою свободу? Уже третий день она выходит с детьми во двор, чтобы дать им подышать свежим воздухом, и каждый день, стоит им появиться на территории, которую Глен Джордан, видимо, считает своей, как жилец тут же возникает в окне.
      Впрочем, почему я так сразу решила, что он следит за мной? - упрекнула себя Джейми. Может быть, он просто привык ходить по комнате во время работы.
      Она подняла лицо к солнцу, чтобы погреться в теплых лучах. Весна в Скалистых горах приходит позже, чем в Техасе, но зато здесь вместе с ней не появляются тучи пыли, скрипящей на зубах и забивающейся в волосы. Здесь воздух всегда свеж и напоен запахами близкого леса.
      За пять дней, проведенных в Белчертауне, Джейми безоглядно влюбилась в этот город и в свой дом... Но не в своего жильца, хотя ее сердце выделывало странные штучки при одном виде Глена Джордана, отправляющегося на утреннюю пробежку в одних шортах, которыми, кажется, и ограничивался его гардероб.
      Впрочем, такое же впечатление он произвел и на мисс Кэррингтон-Блум. Вполне возможно, что ее участи не избежала бы и любая женщина в возрасте от восемнадцати до восьмидесяти лет... Однако меньше всего на свете ей нужен мужчина, которого другие женщины находят привлекательным.
      Таким был Джефф. Сладкий, как реклама леденцов. И такой же настойчивый. Множество женщин были готовы облизывать его с утра до ночи, и она, Джейми, оказалась одной из них.
      Джефф никогда не чувствовал себя виноватым, вводя других в искушение. Но и сам никогда не мог устоять перед ним.
      "Понимаешь, крошка, я просто такой бесхребетный", - лениво усмехаясь, объяснил он, когда Джейми застала его с женщиной, которую считала своей подругой. Сама Джейми в это время была на шестом месяце беременности.
      Безусловно, в этом Джефф сильно отличался от Глена. Последнего никто не назвал бы бесхребетным.
      И все-таки Джейми не была влюблена в него.
      Для этого у нее нашлось достаточно здравого смысла.
      Она полюбила этот затерявшийся в лесной глуши город. У нее во дворе рос можжевельник, наполнявший воздух терпким ароматом, а вдоль стен дома густые кусты жасмина. Немного усилий - и каждый год ее дворик будут украшать цветы. По вечерам она будет пить чай у открытого кухонного окна вместе с друзьями, которые у нее обязательно появятся. Иначе и быть не может, когда здесь живут такие люди, как Пенни Кэррингтон-Блум...
      Джейми уже дважды брала детей на прогулку в лес, который начинался в двух кварталах от ее дома. Там было так красиво! Стройные стволы уходили вверх, теряясь в густой листве, сквозь которую лишь кое-где сияло весенней голубизной небо. На залитых солнцем полянах так чудесно было бегать и играть, а мягкая трава под деревьями манила присесть и отдохнуть.
      Джейми пока не решалась заходить далеко в лес, боясь, что Уинни и Тэм устанут. Но они казались неутомимыми, и ей каждый раз стоило большого труда поймать их и усадить в коляску, когда наставало время идти домой.
      Вопреки опасениям, что здесь, вдали от больших городов, трудно будет найти нужный ей материал, в магазинчике тканей на центральной улице обнаружился ассортимент, не уступающий лучшим универмагам Хьюстона. Хозяйка магазинчика объяснила это тем, что местные жители предпочитают шить одежду сами, по своему вкусу, так что модные магазины здесь не в чести.
      Джейми купила несколько ярдов хлопчатобумажной ткани в веселую красную клетку, чтобы сшить занавески и скатерть на кухню. И еще рулон бледно-серого шелка, нежного и переливающегося, как речной жемчуг.
      Она всегда любила шить. Еще девочкой мастерила наряды для кукол, когда подросла, стала обшивать себя и свою приемную мать, а в последние годы к ней часто обращались с заказами на театральные костюмы и платья для эстрады.
      Но ни одна работа не значила для нее столько, сколько это платье. Мысли о нем поглощали Джейми целиком. Играла ли она с детьми, возилась ли в кухне или копала землю под клумбы, какая-то часть ее мозга постоянно была занята обдумыванием мельчайших деталей кроя и отделки...
      Так было и сегодня. После часу дня ей удалось оторвать перемазанных, но счастливых малышей от их увлекательных занятий и отвести в кухню, чтобы покормить.
      Кухня была пуста. Ничто не указывало на то, что ее жилец побывал здесь: ни крошек на полу, ни пятен на скатерти.
      Джейми заглянула в холодильник. Банка с бобами стояла открытой, от грудинки почти ничего не осталось - единственное доказательство того, что в этом доме живет еще кто-то.
      Потом она почувствовала запах и закрыла глаза.
      Это был мужской запах - дикий, горячий, дурманящий.
      Она подумала, что в ее интересах было бы добавить в список еще одно правило. Не пахнуть так хорошо.
      Посмеявшись над собственной глупостью, Джейми быстро приготовила обед, покормила детей и уложила их спать, а сама принялась за шитье.
      Через десять минут в комнате было слышно только негромкое сопение двух маленьких носиков и мерное постукивание швейной машинки.
      Сама не замечая того, Джейми начала напевать. Мысленно она видела длинный шелковый шлейф, тянущийся за платьем невесты, идущей к алтарю по красной ковровой дорожке. Там ее ждал жених. Он. Глен Джордан. Его глаза лучились любовью, а на губах играла улыбка, так непохожая на его обычную хмурую гримасу.
      Неожиданно иголка уткнулась в шелк и замерла, нитка оборвалась. Джейми разгладила рукой нежный материал, сердясь на себя за неожиданный полет фантазии.
      Затем она услышала шаги Глена над головой и его голос, бормочущий ругательства. Джейми щелкнула выключателем настольной лампы.
      Ничего. Слава Богу, дело не в швейной машинке. Судя по возне наверху, электричество отключилось во всем доме.
      Через минуту она встретила Глена Джордана в прихожей. В руке у него был фонарик, а на лице знакомое выражение недовольства. Как будто пробки вылетели по ее вине!
      В последнее время Глен старался держаться от нее подальше, скрупулезно соблюдая расписание, и Джейми успела забыть, какое впечатление он производит на близком расстоянии.
      Разумеется, он был в майке и шортах, и вид его обнаженных рук и ног поверг ее в трепет. Мощные мускулы, перекатывающиеся под загорелой кожей плеч и предплечий, заставили сердце Джейми забиться сильнее при мысли о том, какими крепкими должны быть его объятия.
      Синяк на его голени почти исчез, опухоль на колене тоже спала.
      Но глаза хранили то же холодное, непроницаемое выражение.
      - У вас все в порядке? - спросила Джейми. - Судя по звукам наверху, вы были.., гмм.., чем-то сильно недовольны.
      - Я ругаюсь, вы поете.
      - Вам слышно, как я пою? - подавленно произнесла она.
      - Иногда. Обычно у меня включено радио.
      - Правда? Я никогда его не слышала. Наверное, поэтому я думала, что и вы не слышите меня.
      - Я пользуюсь наушниками.
      - О! - Джейми уловила намек, скрытый в его словах, и поспешила сменить тему. - Я тоже иногда слушаю радио, когда у меня плохое настроение.
      - У меня хорошее настроение.
      Джейми иронически вздернула бровь.
      - Просто у меня закрыты шторы, и, когда погас свет, я в темноте опрокинул чашку кофе на рукопись. Два дня работы пошли прахом, - объяснил он.
      - И часто здесь такое случается?
      - Время от времени. Проводку, должно быть, не меняли с тех пор, как построили дом.
      Джейми совсем не обрадовалась, услышав это.
      Что она будет делать, если возникнут серьезные проблемы с домом?
      - Думаю, дело в предохранителях, - сказал Глен. - Давайте я покажу вам, где в подвале распределительная коробка.
      Джейми уже как-то заглядывала в подвал, но из открытой двери пахнуло холодом и затхлостью, так что она предпочла отложить знакомство с этой частью дома на потом. Была только одна вещь на свете, которой Джейми боялась до тошноты, до потери пульса. Пауки. Ее пробирала дрожь при одной мысли о них, а сырой подвал даже на мимолетный взгляд выглядел паучьим раем.
      - Пожалуй, я обойдусь и без этого, - сказала она.
      Глен скрестил руки на груди и широко расставил ноги, в мгновение превратившись в идеального полицейского.
      - Нет уж, не выйдет.
      - Прошу прощения?
      - Послушайте, Джейми, я пробуду в этом доме совсем недолго. Фактически я уже завтра встречаюсь с несколькими кандидатами в квартиросъемщики. Так что вам придется научиться справляться со всеми трудностями самой. И уж точно вы должны знать, где находится электрический щиток. И котел отопления. И ставни на случай урагана.
      Джейми вздохнула. Как-то незаметно она утвердилась в мысли, что Глен останется. Каждое утро она просматривала газеты в поисках объявления о сдаче квартир и не находила ничего подходящего.
      - Вы уже нашли себе новое жилье?
      - Мне предлагают посмотреть в двух-трех местах, - уклончиво ответил он.
      - Вы не обязаны искать жильца для меня. Я сама могу справиться с этим.
      Глен только фыркнул в ответ.
      - Почему вы сомневаетесь?
      - Джейми, этот город переполнен сезонными рабочими. Вряд ли вы захотите таких соседей для своих детей. Слышали бы вы, как они ругаются!
      - Можно подумать, мои дети раньше не слышали бранных слов!
      Глен не дрогнул, но его щеки порозовели.
      - Я привык жить один и не стесняться в выражениях. Но любой из этих парней даст мне сто очков вперед по части ругани.
      - Трудно поверить.
      - Я никогда не ругаюсь без причины.
      - И какие же у вас причины?
      - Их совсем не мало. У меня на ноге синяк размером с куриное лицо, ноготь на большом пальце того и гляди отвалится, а в колено словно забивали гвозди. Я даже не могу выйти на пробежку, чтобы сбросить пар.
      Они оба знали, что это не было ответом на ее вопрос.
      Глен сделал вид, что чрезвычайно увлечен включением и выключением фонарика, но, не выдержав, бросил на Джейми смущенный взгляд, пошевелил плечами, как боксер перед боем, и снова заговорил:
      - В любом случае, вы остаетесь без жильца по моей вине, и я чувствую себя обязанным найти себе замену. Мне совсем не хочется, чтобы здесь поселился какой-нибудь грязный тип, который будет устраивать в вашем доме шумные оргии и пялиться на родинку у вас на животе.
      - На что?
      - Вы что, принципиально не застегиваете блузки?
      - А вы принципиально не носите брюки?
      Их стычка, вызванная извечным противостоянием полов, уже готова была перерасти в открытую схватку, но тут Глен потряс головой и уже спокойно сказал:
      - Пойдемте посмотрим на подвал.
      Джейми не хотела говорить ему о своем страхе перед пауками. Она повернулась к двери в подвал и потянула за ручку.
      - Вы первый.
      По крайней мере, Глен был достаточно большим, чтобы собрать на себя всю паутину по пути.
      Джейми двигалась вплотную к нему, не отводя взгляда от точки между лопатками.
      Подвал был ужасен, она могла сказать это уже по одному запаху. Все еще не решаясь оторвать глаз от его спины, такой сильной и надежной, Джейми скользила за ним, словно тень, уголком глаза отмечая мрачные, темные углы.
      - Вот здесь распределительный щиток, - сказал Глен, направляя луч фонарика на стену.
      - Похоже, это не первый ваш поход сюда.
      Он невесело усмехнулся.
      - Лучше бы вам быть готовой к тому, что такой поход придется совершать три-четыре раза в месяц.
      - О! - Джейми содрогнулась и осторожно осмотрелась кругом.
      Здесь было не так плохо. Голые бетонные стены.
      Несколько пустых деревянных полок. Ничего такого, к чему противно было бы прикоснуться.
      - Вы знаете, как обращаться с предохранителями?
      - Ммм... - пробормотала она, осматривая стены уже смелее. Может быть, ей достался единственный старый дом без пауков в подвале. В конце концов, он находился на улице Чудес.
      - Вам же ничего не видно из-за моей спины.
      Джейми сделала над собой усилие и шагнула вперед, послушно рассматривая щиток.
      - Он еще в приличном состоянии, учитывая возраст дома.
      - Это хорошо, - с трудом выдавила она.
      В узком луче света прямо перед ее глазами уходила к потолку золотистая нить паутины.
      Джейми старалась смотреть только на щиток, но периферийным зрением уже видела, что все потолочные балки затканы паутиной, словно в День всех святых.
      - Смотрите, эти надписи обозначают разные части дома. Вот это верхняя спальня и ванная. Видите, этот рычажок выскочил из гнезда?
      Паутина шевельнулась. Скользя по невидимой нити, сверху спускался самый крупный паук, какого Джейми когда-либо видела, - серый, с маленькой головой, безобразно раздутым брюхом и восемью волосатыми конечностями.
      Издав крик первобытного ужаса, она вцепилась в Глена.
      - Что за дела, черт возьми?
      Но его руки уже заключили ее в объятия.
      Джейми ощущала их крепость и надежность, слышала успокаивающий стук его сердца, когда ее голова склонилась ему на грудь.
      Ее начала бить крупная дрожь.
      - П-прост-тите меня. Я п-просто боюсь п-п...
      К своему стыду, она поняла, что из глаз ее льются слезы, а язык не слушается, отказываясь выдать ее тайну.
      - Шшш... - произнес Глен удивительно ласково и, слегка приподняв подбородок Джейми, заглянул ей в глаза.
      Она никогда не видела, чтобы он так смотрел, но все же в его взгляде было что-то знакомое.
      Нежность.
      Как тогда, когда она воображала себя идущей в жемчужно-сером платье к нему, ждущему ее у алтаря.
      Джейми еще теснее прижалась к Глену и судорожно всхлипнула. От него чудесно пахло. Тот же аромат, который она случайно уловила в кухне. Теперь он окутывал ее целиком, резкий и дикий, как запах соснового леса после грозы.
      Она чувствовала себя в безопасности в его объятиях. Больше того, она снова чувствовала себя женщиной, нежной и хрупкой рядом с ним, большим и сильным.
      - Все в порядке, - прошептал Глен, отводя взгляд от ее лица и осматриваясь по сторонам. - Я никому не позволю обидеть тебя. Ну же, девочка, успокойся, я отведу тебя наверх.
      Джейми вдруг заметила, что так тесно прижалась к нему, что между ними нельзя просунуть и лист бумаги, и инстинктивно отстранилась.
      Паук упал - и прямо ей на плечо. Все вокруг закрутилось в бешеной пляске, глаза заволокло красной пеленой. Ноги и руки ослабели, и Джейми пошатнулась.
      Только не падай в обморок, попросила она себя, а затем весь мир погрузился в черноту.
      Глен автоматически подхватил ее обмякшее тело. Первой его мыслью было, что это какой-нибудь трюк, вычитанный из книжки про охоту на мужчин. Но голова Джейми безвольно откинулась назад, рот приоткрылся, лицо залила смертельная бледность, глаза закатились.
      Забыв про больное колено, он ринулся вверх по лестнице и, добравшись до комнаты Джейми, аккуратно уложил ее на кушетку и быстро проверил дыхание и пульс. И то, и другое было в норме.
      Девочка просто-напросто потеряла сознание.
      Глен кинулся в ванную, мельком отметив, какая чистая и уютная у нее комнатка. Большая корзина с игрушками, горшки с цветами на окне, со вкусом подобранные картинки на стенах. Он намочил в раковине полотенце, стараясь не обращать внимания на кружевные трусики и лифчики, развешанные на сушилке. Вернувшись, сел рядом с ней на кушетке и положил влажное, холодное полотенце ей на лоб.
      Ее веки дрогнули, затем Джейми глубоко вдохнула и открыла глаза. Несколько мгновений она изумленно смотрела на него, затем снова прикрыла глаза и со стоном покачала головой.
      - Только не говорите, что я упала в обморок.
      - Если этого не произошло, значит, у вас был тяжелый сердечный приступ. Я бы выбрал обморок.
      - У меня нет обыкновения то и дело терять сознание.
      - Готов поверить вам на слово.
      - Это все пауки. Я до смерти их боюсь. Не знаю почему. Самая настоящая фобия. Так нелепо! Я ненавижу себя за это, но ничего не могу поделать.
      Но Глен думал о том, кто же позаботится об электричестве и отоплении, когда его не будет рядом с ней. Ведь все претенденты на жилье, с которыми он договорился о встрече, были женщинами.
      Мы живем в двадцатом веке, напомнил он себе. Сейчас много сильных и самостоятельных женщин. Должна же найтись среди них одна, которая не боится пауков. И разбирается в предохранителях. И сумеет воспользоваться гаечным ключом, чтобы отрегулировать капризное отопление. И еще ей придется перед зимой навешивать на окна тяжелые ставни, чтобы сильный ветер не побил стекла.
      Этому дому нужен мужчина. К сожалению.
      - Я чувствую себя ужасно глупо, - прошептала Джейми.
      Она попыталась сесть, но Глен мягко заставил ее снова опуститься на подушку.
      - Не надо ничего мне доказывать. Просто полежите минутку спокойно.
      Этой женщине тоже нужен мужчина. И спрятанная в ее сумке книга только лишнее тому свидетельство.
      - Я и не пытаюсь ничего доказать, - запротестовала она, но осталась лежать.
      Вскоре Глен оставил ее и вернулся к себе, смущенный и расстроенный. Джейми казалась такой независимой и уверенной в себе. Она столько работала. Ее швейная машинка стучала до поздней ночи. И при этом она успевала готовить, убирать и заниматься с требующими постоянного внимания детьми, неизменно сохраняя хорошее расположение духа.
      Но история с пауками показала всю ее хрупкость и уязвимость.
      Мужчина был нужен не для того, чтобы ухаживать за ней. Подобное предположение она бы с возмущением отвергла. Здесь было нечто другое. Не принять на себя ее тяжкую ношу, но разделить ее с ней.
      У Глена возникло стойкое ощущение, что, опроси он хоть пять тысяч кандидатов в жильцы, ни один не будет годен для этого.
      Джейми не нужен жилец. Ей нужен муж. Очень хороший муж.
      Глен не питал никаких иллюзий по поводу того, что этим мужем может быть он сам. Он уже доказал однажды свою полную и окончательную несостоятельность в качестве идеального супруга.
      6
      Уже неделю, днем, когда дети спали, Джейми и Глен беседовали с желающими занять комнаты наверху.
      - Я хочу посмотреть квартиру. Когда вы намерены ее освободить?
      Джейми не решалась посмотреть на Глена, сидящего рядом с ней. И ей не хотелось слишком пристально разглядывать очередную кандидатку в жильцы, хотя посмотреть было на что.
      Длинные, растрепанные волосы Ванессы не падали ей на лицо только потому, что их удерживала сплетенная из бисера лента на лбу. Ее наряд, явно сшитый самой хозяйкой, походил на невероятно пестрое индийское сари, из-под которого высовывались тонкие ноги в восточных шальварах. Шея была в несколько рядов обмотана узким кожаным ремешком, на котором болтались разномастные амулеты. Руки девушки украшало невероятное количество серебряных браслетов и колец, а сандалии позволяли видеть такие же кольца на пальцах ног и цепочки на щиколотках. Довершали картину круглые очки в тонкой металлической оправе.
      - Я уже говорила, что у меня есть домашнее животное? - продолжала Ванесса, не дожидаясь ответа на предыдущие вопросы.
      - Нет, хотя вам бы следовало упомянуть об этом еще в телефонном разговоре, - произнес Глен ледяным тоном, таящим угрозу, которую Ванесса полностью проигнорировала.
      - Ну, это ведь не собака и не кошка. Она не пахнет и не линяет. И вообще, она очень дружелюбна.
      - Она - это кто? - подозрительно поинтересовался Глен.
      - Она - это моя игуана. Гуинневер, - спокойно объяснила девушка. - Она живет у меня, потому что я уверена, что в прошлой жизни тоже была игуаной.
      Джейми проглотила смешок. Глен свирепо покосился на нее.
      - Мы не разрешаем жильцам держать кошек и собак... Или рептилий.
      - Все живые существа - братья, - наставительно произнесла Ванесса.
      - Но не все уживаются вместе, - ответил Глен.
      Ванесса резко поднялась, лицо ее покраснело, а очки сползли на кончик носа.
      - Вот что я вам скажу: дело здесь вовсе не в игуане. Это только предлог. На самом деле вы отказываете мне из-за моих убеждений. Это проявление дискриминации, и я могла бы подать на вас в суд, но не сделаю этого, потому что не хочу портить себе карму. А вот вы в следующей жизни наверняка родитесь червяком!
      - Ваши убеждения здесь ни при чем! - прорычал Глен, в свою очередь вырастая над столом. - Но в доме общая кухня и прихожая. Ваше животное может напугать или поцарапать детей.
      - Ах, здесь еще и дети есть? Ну тогда мне точно нечего тут делать. Не хочу, чтобы детские вопли мешали мне в моих медитациях.
      Когда за Ванессой захлопнулась дверь, Джейми наконец дала волю душившему ее смеху. Нахохотавшись так, что заболело горло, она вытерла выступившие на глазах слезы и с удивлением обнаружила, что Глен тоже смеется.
      Его смех был искренним и чистым, словно луч света во тьме.
      - О, Глен, когда она начала рассуждать о курении марихуаны по медицинским показаниям, я думала, вы ее тут же арестуете.
      - Вайоминг находится вне моей юрисдикции, - отозвался он. - Знаете, я даже почти решил, что эта девица вам подойдет, пока не спросил, знает ли она, что такое пробки.
      - А она решила...
      - Что это такая дурь.
      - Интересно, что она имела в виду? Вы знаете, Глен?
      - Шесть месяцев тюрьмы только за хранение. Дурью на сленге называют наркотики. - Глен снова засмеялся. - И она была еще лучшей из всех кандидаток, с которыми мы беседовали за эту неделю. Сколько их было?
      - Шестнадцать. И на мой взгляд, она не была лучшей. Я бы предпочла старую даму, которая все время кашляла.
      - Она могла оказаться заразной. Подумайте о своих детях!
      - И еще была женщина с палочкой, она тоже выглядела вполне приятной.
      - И как бы она стала крепить ставни на втором этаже?
      - Я сама могу сделать это!
      - Только через мой труп!
      - Я могу кого-нибудь нанять.
      - Но вы не сделаете этого.
      - Глен, - снова начала Джейми, - меня совершенно устраивает существующее положение дел. Почему вы так хотите уехать? Подумайте о том, где вы будете жить? Вашими соседями могут оказаться люди вроде этой девицы. Есть вещи и похуже нас с Тэмом и Уинни.
      - Я ничего не имею против вас и ваших детей, - медленно произнес Глен. - Я никогда не думал, что мое поведение выглядит именно так.
      - Ну еще бы! Вы избегаете меня. Кроме тех случаев, когда мы подыскиваем вам замену.
      Сейчас Джейми уже понимала, что то, что он затеял, почти нереально. На собеседование приходили в основном хрупкие пожилые леди и несколько молодых, по чистой случайности просочившихся сквозь частое сито предварительного разговора с Гленом.
      И еще она начала понимать, что, даже если бы это были мужчины, ни один из них не смог бы заменить Глена.
      Ее жизнь опустеет без его голоса, его шагов наверху, даже без его вечной мрачной гримасы.
      И без его банки бобов в холодильнике.
      - В том, что я избегаю вас, вовсе нет вашей вины, Джейми.
      - В чем же тогда дело?
      Глен нарочито не смотрел на нее. Только что возникшую атмосферу искреннего веселья точно ветром сдуло.
      - Дело во мне.
      Джейми ждала, затаив дыхание. Она чувствовала, что одно слово может уничтожить ту хрупкую связь, которая возникла между ними за эти дни.
      - Видите ли, Джейми, когда умерла Беатрис, моя жена... - его голос дрогнул, - я решил, что не хочу больше никаких отношений с другими людьми. Не хочу никаких чувств.
      Она слушала его с замиранием сердца. Впервые он предстал перед ней таким уязвимым.
      Более чем уязвимым.
      - Когда это случилось?
      - Чуть больше трех лет назад. И не говорите мне, что я должен успокоиться и забыть. Я не хочу этого.
      - Вы выбрали трудный путь...
      - Я знаю.
      - Что, если я пообещаю вам, что не заставлю вас ничего чувствовать?
      - Вы не можете дать такого обещания.
      - Но почему?
      - Потому, что я уже чувствую много такого, чего не хотел бы.
      Ей понадобилось все мужество, чтобы задать следующий вопрос.
      - Что же это?
      - Вот что.
      Глен резко поднялся и, повернувшись, всем телом навис над ней. Когда его лицо оказалось совсем близко, Джейми уже знала, что сейчас произойдет, но у нее не было сил противиться этому.
      И не было желания противиться.
      Их губы соприкоснулись. И все потаенные, темные уголки ее души, где скрывались раны от предательства и разрушенной любви, словно вмиг залило ярким светом.
      До сих пор лишь одного мужчину она целовала по-настоящему. Но поцелуи Джеффа были жадными и требовательными, он хотел лишь получать, не слишком стремясь давать что-то взамен. Губы Глена были совсем другими.
      Джейми казалось, что какая-то часть ее, прежде надежно запертая, вдруг вырвалась на свободу и воспарила над всеми тяготами неверного человеческого бытия. Это было то, о чем втайне мечтает и на что надеется любая женщина. Момент, когда плоть обретает крылья и люди уподобляются богам.
      Она обвила руками шею Глена и притянула его к себе, позволив поцелую стать более глубоким. Закрыв глаза, она всей кожей впитывала исходящие от него силу и страсть, когда он, сдавшись, тоже обнял ее с тихим стоном отчаяния.
      Внезапно Глен отпрянул, оставив ее, задыхающуюся и глядящую на него с откровенным желанием, которое она не могла скрыть.
      - Мне очень жаль, - произнес он, отводя глаза и запуская руку в волосы.
      - Жаль? - прошептала Джейми. Жалость была совсем не тем чувством, которое она испытывала сейчас.
      - Теперь вы понимаете, почему нам не стоит оставаться под одной крышей.
      - Да. Конечно.
      Глен смотрел на нее долгим, тяжелым взглядом, но неожиданно его лицо прояснилось.
      - Подождите-ка, кажется, я нашел!
      - Что? - без всякого энтузиазма спросила Джейми. Ей вовсе не хотелось знать, какой Глен предложит выход из ситуации, которую он считал наказанием, а она - лучшим даром.
      - Я знаю, где найти человека, с которым вам будет приятно разделить кров.
      - И где же это? - Джейми показалось, что в комнате стало вдруг очень холодно, словно только что бушевавшая гроза неожиданно прекратилась, а она осталась, вымокшая и промерзшая до костей.
      - В церкви! - воскликнул Глен с видом триумфатора. - Я даже представить не могу такую вот Ванессу выходящей со службы воскресным утром. А вы можете?
      - Нет, - с трудом выговорила она.
      За стеной захныкали и завозились проснувшиеся близнецы.
      - Сажайте их в коляску. Церковь всего в двух кварталах отсюда. Посмотрим, есть ли там доска объявлений или что-нибудь вроде того.
      Откажись немедленно, велела себе Джейми. Но вместо этого с удивлением услышала свой голос, говорящий "хорошо". Неужели она готова на что угодно, лишь бы еще немного побыть рядом с ним?
      Это ей совсем не нравилось.
      Глен не мог поверить, что это действительно произошло. Он целовал Джейми. В кухне. И ее губы были слаще всего, что он когда-либо пробовал. Они были сладки, как вода для усталого путника, безнадежно бродившего по пустыне под палящим солнцем. Кажется, ничто иное не могло бы утолить сжигавшую его жажду.
      И это могло означать только одно: он с самого начала был прав, стремясь держаться подальше от этой женщины, от ее молчаливого призыва. Подальше от соблазна. Идея с церковью была не иначе как озарением свыше.
      Зачем он пригласил ее пойти с ним?
      Он даже не задумывался об этом. Каким-то образом, ее присутствие было совершенно необходимо.
      Хотел ли он быть с ней?
      Ода.
      Джейми нужен кто-то. Он точно знал это. Она стремилась быть независимой; она и была независимой, но кто-то должен был разделить с ней ее тяжелый груз.
      Частью этого груза были Уинни и Тэм.
      И этот старый дом станет еще одним камнем на ее шее.
      Ей нужен кто-то, и этим кем-то не может быть Глен Джордан. Ей нужен человек, чье сердце не разбито на мелкие осколки, человек, который любил бы только ее, а не давно исчезнувший призрак.
      Влюблен в призрак. Чем больше Глен думал об этом, тем больше понимал, что это не совсем верно. Он любил свою жену, пока она была жива. И сердился на нее за то, что она умерла. За то, что его внутренний стержень, казавшийся ему несокрушимым, дал трещину под шквалом обрушившихся на него противоречивых эмоций.
      Но главное, ее смерть нанесла ему первое в жизни поражение.
      Он не смог быть рядом с ней тогда, когда она больше всего нуждалась в нем.
      Не смог спасти ее.
      Джейми не нужен мужчина с таким багажом за плечами. Не нужен мужчина, потерпевший поражение такого масштаба в самой важной сфере человеческой жизни.
      Приняв такое решение, Глен вернулся к письменному столу и составил новое объявление.
      Сдается квартира на втором этаже для одного человека.
      Он подавил в себе искушение написать "женщины", хотя именно этого ему бы и хотелось.
      Но печальный опыт прошедшей недели окончательно убедил его, что женщины, способные справиться с котлом отопления, так же редки, как гориллы, играющие на скрипке.
      Джейми заслуживала того, чтобы встретить славного парня, аккуратно посещающего церковь и умеющего обращаться с газовым ключом и отверткой. Простого и надежного парня, который всегда оказывается в нужном месте в нужный момент.
      И все же Глену казалось, что в тот момент, когда он прикрепит листок к доске объявлений, умрет все, что осталось от его разбитого сердца.
      Она ждала его с коляской возле крыльца. Ее губы улыбались, но глаза смотрели настороженно.
      Он знал, что причиной тому - его глупый поцелуй, заставивший вновь возникнуть исчезнувшее было напряжение между ними.
      Зато Уинни и Тэм были, кажется, искренне рады его видеть. Оба засмеялись и запрыгали в коляске. Почему они так расположены к нему?
      Глен где-то читал, что маленькие дети всегда чувствуют истинную сущность человека, как бы он ни старался ее скрыть.
      Или это говорилось о собаках?
      - На ручки! - немедленно потребовал Тэм.
      - Нет! Ини на ручки! - заспорила его сестра и в подтверждение своих прав встала ножками на сиденье коляски.
      - Сядь, Уинни, а то упадешь! - строго сказала Джейми. - Никаких "на ручки" не будет.
      Дети, словно не слыша ее, продолжали тянуть руки к Глену, и тот не смог устоять. Подхватив Уинни под мышки, он водрузил ее себе на плечи.
      - Я могу нести вас по очереди, - сказал он Тэму, обиженно надувшему губы. - Сначала ее, потом тебя.
      Уинни наклонилась и звонко чмокнула его в макушку. Два поцелуя за один день, подумал Глен, это больше, чем за последние два года.
      - Вы уверены, что хотите нести ее? - спросила Джейми. - Она тяжелее, чем кажется.
      - Ничего страшного, - отозвался Глен.
      Шагая по тротуару, он размышлял о том, что со стороны они выглядят дружной семьей, отправившейся на прогулку. Уинни крепко вцепилась Глену в волосы и с восхищением озирала окрестности с этой немыслимой высоты. Тэм, смирившись со своим положением, устроился в коляске поудобнее и сосал резинового мишку.
      Заметив крадущегося вдоль забора тощего, ободранного кота, он страшно оживился, дернул Глена за штанину и, показывая на кота пальцем, спросил:
      - Это кто?
      - Кот, - слегка удивившись, ответил Глен.
      Джейми рассмеялась.
      - У нас есть такая игра, - объяснила она с легким оттенком превосходства, - я придумываю имена всем животным, которых мы встречаем.
      - Серьезно? Какие, например?
      Джейми смерила кота задумчивым взглядом.
      - Этого можно было бы назвать.., генерал Грозамышей!
      - Нет! - отрезал Тэм. - Не ты. Он! - И ткнул пальцем в Глена.
      - Ну хорошо. - Глей на минуту задумался. - Может быть, Мяус?
      Мальчик нахмурил светлые брови и покачал головой.
      - Он любит длинные имена, - тихонько подсказала Джейми.
      - О! Тогда как насчет Казановы-с-помойки?
      Джейми хихикнула, а Тэм удовлетворенно кивнул и снова принялся за своего мишку, в то время как Глен подумал, какую оценку этому имени дал бы Фрейд. Вероятно, он сказал бы, что Глен подсознательно ощущает себя мартовским котом рядом с хорошенькой самочкой.
      - Ножками! - Уинни напомнила о своем существовании, дернув его за ухо.
      Глен осторожно опустил ее на землю и, не дожидаясь новых просьб, посадил на плечи Тэма.
      Остаток пути показался ему бесконечным. Уинни не спеша ковыляла рядом, то и дело останавливаясь, чтобы поднять с земли камешек, фантик или еще что-нибудь, не менее занимательное. Все подвергалось тщательному изучению и требовало объяснений. Ее мать, привыкшая к такой манере передвижения, казалось, ничуть не тяготилась ею, а вот Глену стоило немалого труда приноровиться к их скорости. В конце концов он не выдержал и двинулся вперед привычным быстрым и широким шагом, то уходя далеко вперед, то снова возвращаясь к коляске. Тэм на его плечах радостно повизгивал и ухал на поворотах.
      Если бы Беатрис не умерла, такой могла бы быть и его жизнь. Их ребенок был бы сейчас примерно того же возраста, что и близнецы, и наверняка такой же живой и любопытный.
      Наконец вся компания оказалась у церкви.
      Доска объявлений обнаружилась на стене рядом с входом. Глен усадил Тэма в коляску, вытащил из кармана приготовленный листок и быстро, боясь, что передумает, прикрепил его.
      - Не хотите зайти ненадолго? - спросила Джейми.
      - В церковь? Зачем?
      - Не знаю. Я люблю церкви. Там всегда так мирно и покойно и к тому же хорошо пахнет. Я всегда, с самого детства, просила Господа позаботиться о моей настоящей маме, где бы та ни была. Может быть, она уже на Небесах смотрит на меня сверху и тоже заботится обо мне.
      Ее слова напомнили Глену, что он не единственный здесь пережил тяжелую утрату. Он пожал плечами и вслед за ней стал подниматься по широким каменным ступеням к церковным дверям. Глен надеялся, что они будут заперты. Но надежды его не оправдались.
      Только ступив внутрь, он понял, что совершил ошибку. Ходить в церковь было не в его привычках. До сих пор он лишь дважды был в храме оба раза в одном и том же. Первый раз, когда женился на Беатрис. И второй - когда хоронил ее.
      Крепко держа детей за руки, Джейми двинулась по широкому проходу и опустилась на скамью в одном из первых рядов. Солнечный свет, льющийся сквозь витражи высоких окон, освещал ее лицо, делая его невероятно красивым и одухотворенным. Она склонила голову и сложила руки.
      Глен неуклюже пробрался в самый дальний угол и уселся на скамью, решив дождаться, пока она будет выходить.
      Повсюду царили тишина и покой. Глен втянул в себя легкий аромат ладана и воска и закрыл глаза. Джейми была права: здесь так мирно.
      Голова его опустилась на грудь. В последнее время он слишком мало спал по ночам. Только смертельная усталость могла на время заглушить вертящийся в голове мотив детской песенки. Глен боялся даже думать о том, что теперь к нему прибавится воспоминание о мягких губах Джейми...
      Он ощутил ее присутствие раньше, чем увидел ее. Ее, Беатрис.
      Она была так хороша, с распущенными светлыми волосами, в длинном, сияющем белизной платье. Глен был безмерно счастлив снова видеть ее.
      Но Беатрис не выглядела счастливой. Она стояла, уперев руки в бедра с тем вызывающим видом, который принимала чрезвычайно редко.
      Как, скажем, в тот раз, когда всего через неделю после свадьбы он отправился с ребятами пропустить по стаканчику после работы и забыл позвонить домой.
      - Ну и болван же ты, Глен Джордан! - заявила она.
      И ее резкий тон, и слова были совсем не теми, какие он представлял себе, мечтая о воссоединении с любимой. Глен хотел заговорить с ней, но язык, словно одеревенев, не слушался его.
      Беатрис смотрела на него.
      - Слушай, Глен, мне просто противно смотреть на тебя. Сидишь тут, жалеешь сам себя и плюешь на весь свет.
      Он хотел возразить ей, но не мог произнести ни слова.
      - Эта молодая женщина одна в незнакомом городе. Она не знает здесь ни души. Ее сестра еще не приехала. Она целый день проводит наедине с детьми, а это, знаешь ли, потруднее, чем кажется. Дети - это не только поцелуи да объятия. А ты даже не желаешь стать ее другом.
      Что с тобой случилось?
      Он совсем забыл об этой черте характера Беатрис.
      Однажды она увидела по телевизору репортаж о полицейской операции, в которой принимал участие и Глен. Задерживали банду опасных преступников, на счету которой было немало жизней, и ребята не слишком церемонились с арестованными. Но Беатрис увиденное привело в негодование. Ты вел себя низко и грубо, выговаривала она Глену. Как ты можешь обвинять этих людей в их преступлениях, если сам ведешь себя не лучше, чем они?
      Эти слова он запомнил навсегда. Они изменили в нем что-то главное, сделали его лучшим полицейским - и лучшим человеком тоже.
      Взгляд Беатрис неожиданно смягчился.
      - Вот это тот Глен, которого я любила! Глен Джордан, который всегда знает, как правильно поступать.
      Она повернулась и пошла прочь, до боли знакомым ему жестом перебросив волосы через плечо. Пересекая храм, она вошла в полосу солнечного света, такого яркого, что он слепил глаза, не давая Глену ясно разглядеть ее очертания. Здесь Беатрис остановилась, обернулась и, помахав Глену рукой, крикнула: "Проснись!"
      - Проснитесь, Глен!
      - Что такое? - Он разлепил веки и увидел над собой Джейми, глядящую на него со странной улыбкой.
      - Мы уже уходим, - сказала она.
      - Должно быть, я задремал, - пробормотал он, поднимаясь на ноги. Прошу прощения.
      - Вам не за что просить прощения.
      - Я говорю не с вами.
      Его слова явно озадачили Джейми. Она даже оглянулась, но кроме них в церкви никого не было. Глен потряс головой, прогоняя остатки наваждения. Наклонившись, он подхватил сначала Тэма, потом Уинни и усадил их в коляску.
      Близнецы примолкли, разглядывая разноцветные блики на каменном полу.
      Оказавшись на улице, Джейми заглянула Глену в лицо и покачала головой.
      - Когда я говорила вам, что пребывание в церкви умиротворяет, я и не предполагала, что вы умиротворитесь до такой степени.
      - Угу. - Однако Глен вовсе не чувствовал себя умиротворенным. - Иногда я начинаю дремать среди дня. Я не очень хорошо сплю по ночам.
      - С тех пор как я появилась? - прямо спросила она.
      - Нет.
      - С тех пор как умерла ваша жена?
      - Да.
      - Должно быть, вы очень любили друг друга.
      - Да.
      - Как она умерла, Глен?
      - Она попала под машину. Меня не было при этом.
      Он должен был быть рядом с ней в тот день, но его срочно вызвали на работу.
      - Она была на восьмом месяце.
      Глен тут же пожалел, что сказал это, потому что глаза Джейми наполнились слезами. Она осторожно коснулась его плеча, но не произнесла ни слова, и он был благодарен ей за это.
      Поступай так, как должен.
      Он подумал, что так и поступал все это время. Держался на расстоянии от нее, не позволяя себе еще больше привязаться к ней.
      - А вы здесь.., ммм.., нашли кого-нибудь?
      - Ну, - Джейми выглядела смущенной, - я редко куда-то выхожу. Вы понимаете, дети и все такое.
      - Разве вы не познакомились с какой-нибудь молодой мамочкой в парке?
      Она быстро отвела взгляд, но Глен успел заметить, как блеснули ее глаза. Когда она снова посмотрела на него, ее улыбка показалась ему натянутой.
      - Мисс Кэррингтон-Блум часто заходит ко мне, - сказала Джейми. - И вот-вот приедет Пат, моя сестра. Я звонила ей на днях и угадайте что?
      - Что?
      - Она до смерти боится пауков!
      - Вы шутите?
      - Представляете, что я почувствовала, когда услышала это?
      Он мог догадаться об этом по исходящему от нее сиянию. Джейми почувствовала, что не так чертовски одинока на этом свете.
      - Бывают вещи и похуже, чем боязнь пауков, - грубовато заметил Глен.
      - Назовите хоть одну!
      Боязнь жизни.
      - Я знал полицейского, который боялся уколов. Это был здоровенный парень, даже больше меня. Как-то нас вызвали в больницу после автомобильной аварии. Маленькому ребенку потребовалась кровь для переливания. Очень редкой группы. У него как раз была такая. И он потерял сознание, как только врач воткнул ему в вену иглу.
      - Правда? - Его рассказ явно доставил ей удовольствие.
      - Фобия - это не недостаток, - сказал Глен. - Тот полицейский был одним из самых храбрых людей, которых я знал.
      - Спасибо, Глен.
      - Не такой уж я болван.
      Джейми удивленно посмотрела на него.
      - Разве кто-то называл вас болваном?
      - Кое-кто, кто мог узнать болвана, однажды увидев его, - вздохнул Глен. - Не хотите ли пойти перекусить?
      Он не был уверен, почему она просияла, но чувствовал, что недостоин этого.
      Шагая рядом с Гленом, который катил коляску, Джейми чувствовала себя очень счастливой.
      Вот такой могла бы быть ее жизнь. Если бы она осталась с Джеффом. Милые семейные прогулки. Мама, папа и детишки, все четверо вместе, провожаемые полными зависти взглядами.
      Впрочем, она не питала никаких иллюзий в отношении Джеффа. Он совершенно не вписывался в эту картинку.
      - Моногамия не в природе мужчин, - говорил он ей. - А если кто-нибудь будет утверждать обратное, то он просто лжец.
      Джейми искоса посмотрела на мужчину, идущего рядом с ней. Нет, у нее не будет никаких отношений с Гленом Джорданом. Он дал это понять достаточно ясно.
      Могут ли мужчина и женщина стать друзьями?
      Джефф высмеял бы эту идею. Но что могло быть в этом плохого?.. Однако незачем забивать себе голову размышлениями о том, как все могло бы быть, если бы было не так, как есть. Нужно просто наслаждаться моментом.
      Они зашли в маленькое кафе на углу. Было еще слишком холодно, чтобы сидеть на улице. Солнце хотя и ярко светило, но не сильно грело, так что они нашли столик на четверых внутри. Глен заказал сандвичи для себя и Джейми и картофельное пюре с сосисками для детей. Последнее оказалось ошибкой. Уинни откусила немного от сосиски, сморщилась и бросила остальное на пол, а затем принялась возиться пальчиками в тарелке, извлекая из густого пюре нелакомые кусочки и также отправляя их под стол. Тэм, то ли менее привередливый, чем сестра, то ли более голодный, набирал в ложку столько еды, что она не умещалась у него во рту и стекала по щекам и подбородку.
      Через пять минут оба оказались перемазанными до ушей.
      Глен поглядел на них и расхохотался. Это был второй раз, когда Джейми видела его смеющимся. И она испугалась, что желание слышать его смех, видеть его радостное лицо может превратиться в привычку сродни наркотической зависимости.
      После обеда он купил в лавке бумажного змея и запустил его в тихом, безлюдном переулке.
      Никогда еще Джейми не чувствовала себя так легко и свободно, как в те минуты, когда они вчетвером тащили за тонкую, натянутую как струна нить упирающееся бумажное чудовище.
      Позже, когда они возвращались домой с засыпающими от усталости детьми в коляске, его рука легла на ее плечи и на некоторое время задержалась там.
      Прощаясь с ней у двери ее комнаты, Глен чуть помедлил. И Джейми показалось, что сейчас он ее снова поцелует. Но он лишь задумчиво кивнул, улыбнулся и стал подниматься по лестнице.
      7
      Они снова вышли во двор, все трое, сегодня даже раньше, чем обычно. Впереди шла Джейми в оливковом шерстяном жакете и с лопатой на плече. За ней топал чрезвычайно гордый Тэм с картонной коробкой, наполненной цветочными луковицами. Замыкала шествие Уинни, которая тянула за собой игрушечный грузовичок. В дребезжащем кузове лежали формочки и совочки. Малыши привычно уселись на землю, а Джейми высоко подняла лопату и с размаху ткнула ее в плотный дерн.
      Никакого результата.
      Тогда она встала на лопату обеими ногами и подпрыгнула. Лопата вошла в землю примерно на дюйм. Она подпрыгнула еще раз. И еще.
      Что бы она ни собиралась делать, подумал Глен, это займет у нее целую вечность. Уинни и Тэм схватили совочки и начали копать ямку поблизости. Получалось у них лучше, чем у матери.
      Джейми сняла жакет и вытерла пот со лба.
      Сегодня на ней опять были джинсы и клетчатая рубашка с закатанными рукавами. На голове красовалась ковбойская шляпа. Она снова походила на мальчишку-подростка, как в ту ночь, когда он впервые увидел ее. Джейми опять подпрыгнула на своей лопате.
      Глену оставалось только надеяться, что она ничего не повредит себе. Он покачал головой и вернулся к работе. Уставившись на лист бумаги, на котором он за все утро нацарапал только три фразы, Глен перечел их дважды и снова выглянул в окно. Джейми удалось вывернуть здоровенный кусок дерна, и теперь она пыталась раскрошить его руками, что явно было ей не по силам.
      Глен отвернулся от окна и принялся составлять следующую фразу лекции. Но в голове крутилось только: "Ну и болван же ты, Глен Джордан!"
      Он со вздохом сложил бумаги в ящик стола, выключил лампу и спустился во двор.
      - Помощь нужна? - поинтересовался Глен, скорее для проформы.
      - Нет, - коротко ответила Джейми и в очередной раз прыгнула на лопату.
      - А что вы делаете?
      - Хочу разбить цветочную клумбу, - объяснила она. - Но мне мешает этот кустик травы.
      - Я мог бы выкопать ее всю за десять минут.
      - Все в порядке, я справлюсь.
      Теперь Глен увидел тонкие, проведенные чем-то белым линии, отмечающие границы будущей клумбы.
      Джейми снова подпрыгнула.
      - Вы покалечите себя! - предупредил он.
      - Нет, я очень осторожна... Уинни, не ешь это! - Джейми кинулась к дочери, которая старательно засовывала в рот дождевого червя.
      Глен взял лопату и начал копать, мельком отметив, что колено уже совсем не болит. Через несколько минут земля вернулась в ямку, а трава была отброшена в сторону.
      - Долой равноправие! - заметил он. - Именно для таких дел и созданы мужчины.
      - Не могу поверить, что вам так быстро удалось это, - мрачно произнесла Джейми. - Вы заставляете меня чувствовать себя ни на что не годной.
      - Есть куча дел, в которых я вам и в подметки не гожусь, - утешил ее Глен.
      - Какие, например?
      - Ну, когда вы побываете в кухне, там очень хорошо пахнет.
      - То же можно сказать и о вас.
      - Вам нравится запах консервированных бобов?
      Джейми покраснела и отвернулась.
      - Знаете что? Вскопайте для меня клумбу, а я отблагодарю вас отличным обедом. Как вам такая идея? - предложила она.
      Идея никуда не годится, подумал Глен. Мы же решили не пользоваться кухней одновременно. Но вслух сказал совсем другое:
      - Это было бы здорово. Раз уж я здесь, могу вскопать вам и эту клумбу, и все, что захотите.
      Он сразу же пожалел о своих словах, потому что ей немедленно понадобилось перекопать весь двор. Сделать несколько грядок для овощей, еще одну для душистых трав и проложить дорожку между ними.
      - Я не прошу вас делать все это, - быстро сказала Джейми, увидев его ироническую усмешку. - Честное слово, я и сама справлюсь.
      - Давайте посмотрим, сколько я успею сделать до обеда. А потом, если захотите, можете сами взяться за лопату.
      - Вот и замечательно! - воскликнула Джейми, поразмыслив немного. Уинни, Тэм! Пойдемте со мной! Мы будем готовить обед.
      - Тэм будет с дядей, - сообщил мальчик, подняв голову от выкопанной им ямки, тогда как Уинни сделала вид, что вовсе не слышала слов матери.
      - Ничего страшного, я присмотрю за ними.
      Джейми уставилась на него, открыв рот, но затем справилась с удивлением.
      - Это труднее, чем кажется, - предупредила она. - Они все время тащат в рот всякую дрянь.
      - Можете на меня положиться. Я всю жизнь защищал людей от плохих парней. Как-нибудь справлюсь и с двумя детишками.
      Джейми усмехнулась.
      - Похоже, действительно справитесь. Я позову вас, когда обед будет готов.
      Глен кивнул и принялся за работу, поглядывая на детей уголком глаза. Через полчаса он стал напоминать себе заезженную пластинку, которая непрерывно повторяет: "Не бери это в рот!
      Не ешь это! Брось бяку!". Из всех встреченных им плохих парней лишь немногие могли бы составить конкуренцию маленьким мистеру и мисс Стихийное Бедствие. Кроме бесчисленных попыток проглотить червяков, комочки земли или камешки, они еще то и дело порывались выбраться на улицу, заливаясь восторженным смехом каждый раз, когда ему приходилось бросать лопату и водворять их обратно.
      Наконец Глен усадил обоих прямо перед собой и велел им не двигаться. С таким же успехом он мог бы приказать реке не течь, а ветру не дуть. Дети находились в постоянном движении. Глен не сразу понял, что на самом деле они просто хотят завладеть его вниманием.
      Он воткнул лопату в землю и сел на траву.
      Оба сорванца тут же оказались рядом с ним.
      Уинни стала показывать ему только что найденного червяка, а Тэм с серьезным видом протянул полусгнивший листик.
      И то, и другое выглядело отвратительно, но имело немалую ценность в глазах своих обладателей. Они наперебой лепетали что-то малопонятное, но восторженное. Глен только успевал кивать и поддакивать, понятия не имея, о чем идет речь. В конце концов малыши, удовлетворенные беседой, покинули его и вернулись к прежнему занятию.
      - Те-ез поле, те-ез луг, - затянула Уинни писклявым голоском, - ты пеши, пеши ко мне-е-е!
      - Не-е-е! - радостно подхватил Тэм.
      Еще около получаса Глен работал, останавливаясь лишь изредка, чтобы сказать несколько слов по поводу очередной находки, представленной на его рассмотрение. Камешек, улитка, десяток прутиков, ржавый подшипник. Глен вертел их в руках с интересом, который, как он с удивлением заметил, оказался совершенно искренним. Каким-то образом близнецам удалось научить его видеть вещи в совершенно ином свете.
      И заново открывать давно известное. Он жадно вдыхал запах свежевскопанной земли и вспоминал, что всегда любил его. И эту работу он тоже любил. Ему доставляли удовольствие напряжение мышц и выступивший на теле под лучами ласкового весеннего солнца пот. Он был счастлив.
      Джейми распахнула кухонное окно. Оно отчаянно заскрипело, и рама перекосилась под собственным весом. В этом доме полно вещей, ждущих, когда он приложит руку и к ним.
      - Обедать! - позвала Джейми.
      Глен подхватил под мышки обоих детей и весело прогалопировал с ними вокруг двора, прежде чем подняться на крыльцо.
      Джейми встретила их в дверях.
      - Вы уверены, что где-то под всей этой грязью есть дети? - засмеялась она.
      - Нет! - Уинни понравилась эта новая игра в прятки.
      Но Джейми не поверила ей и потащила обоих в ванную.
      Глену тоже пришлось принять душ и воспользоваться дезодорантом, прежде чем спуститься вниз. Он счел это уступкой женскому присутствию.
      Войдя в кухню, он застал ее пустой. Отчаянный визг за стеной свидетельствовал о том, что мать всерьез взялась за приведение детей в приличный вид. Глен почувствовал себя ужасно усталым, и, не только от работы. Дети - это действительно не только поцелуи и объятия. Как только Джейми удается справляться с ними весь день без перерыва?
      В кухне вкусно пахло чесноком и специями.
      На столе лежала развернутая газета. Глен быстро пробежал ее глазами, стараясь угадать, что могло заинтересовать Джейми именно на этой странице.
      Потом он увидел это. Яркое рекламное объявление с изображением разноцветного игрового комплекса для детей. Песочница, качели, несколько лесенок и горка. Может быть, Джейми хотелось иметь такой во дворе?
      И наверняка она решила, что это слишком дорого для нее. Возможно, его арендная плата была ее единственным доходом, а это не так уж много. Да и на шляпках для симпатичных старушек состояния не заработаешь.
      Глен сложил газету в тот самый момент, когда Джейми вошла в кухню, ведя за руки дочиста отмытых детей. Тэм и Уинни были переодеты и аккуратно причесаны. Свои рыжие волосы Джейми тоже уложила красивыми волнами, а губы слегка подкрасила.
      Уступка мужскому присутствию?
      В кухне повеяло весной и еще чем-то неуловимо женским. Зачем он только дал себя в это втянуть!
      Но кастрюльки и сковородки на плите источали такой соблазнительный аромат, что Глен невольно сделал шаг вперед, хотя рассудок приказывал ему немедленно бежать отсюда.
      На вкус еда была даже лучше, чем на запах, хотя это казалось почти невозможным.
      - Ничего особенного, - скромно заметила Джейми. - Французский салат, спагетти и мясной рулет.
      - Шутите! - возразил он. - "Ничего особенного" - это бобы с грудинкой.
      Она засмеялась. Ей необыкновенно шла эта рубашка, завязанная узлом на тонкой талии.
      Решительно, ярко-синий - ее цвет. И вся она сейчас была яркая, живая и горячая, словно на мгновение сбросившая маску добропорядочной мамочки.
      Уинни немедленно потребовала объяснить ей, почему этих белых червяков есть можно, а тех, что на улице, нельзя. Из-за ограниченного словаря малышке потребовалась почти половина обеденного времени, чтобы задать свой вопрос, и еще столько же ушло на то, чтобы растолковать ей ответ. Глен откровенно забавлялся, глядя на эту игру в шарады. Тэм сосредоточенно сопел над своей тарелкой.
      Неожиданно Глен вскинул руку и посмотрел на часы. Не может быть! У него назначена встреча, и он уже опаздывает. Он, который всегда гордился своей пунктуальностью!.. Впрочем, до недавнего времени у него просто не было причин опаздывать.
      Вчера вечером ему позвонил молодой парнишка, который сказал, что прочитал объявление у церкви. Глен, который решил отныне сам проводить беседы с кандидатами, назначил ему встречу в кафе. Он хотел быть уверенным, что новый жилец будет помогать Джейми в домашних делах, особенно таких, которые требуют посещения подвала. И сделает это так, чтобы не задеть ее гордости.
      - Спасибо за обед, - сказал он, поднимаясь, - но мне надо бежать. Я только что вспомнил, что у меня есть кое-какие планы на этот вечер.
      Ему показалось или она действительно выглядела разочарованной?
      - Спасибо, что помогли мне. Это был поступок настоящего мужчины.
      Глен хмыкнул. Если бы Джейми умела читать мысли, она бы узнала, что, по его мнению, должен сделать настоящий мужчина, живущий в одном доме с хорошенькой женщиной. Тогда дело бы не обошлось одним пинком. Может быть, он и отшельник, но вовсе не болван.
      Джейми была матерью-одиночкой, и ей требовалась поддержка. Дети, работа, а теперь еще эта возня с клумбами и грядками. Он должен протянуть ей руку помощи и продолжать делать это каждый раз до тех пор, пока не найдется кто-то, кому можно будет передать эту обязанность. Довольно приятную обязанность, подумал Глен, вспоминая, какое удовольствие доставила ему сегодняшняя работа.
      Обед послужил только дополнительной наградой.
      Кафе было тем же самым, в котором они недавно обедали с Джейми. Казалось, в воздухе еще звенят отголоски их смеха над Уинни и ее сосиской. Глен едва успел заказать себе чашку кофе, как его окликнули.
      - Мистер Джордан, сэр?
      - Да, это я.
      - Элайджа Принглс.
      На вид молодому человеку можно было дать года двадцать два-двадцать три. Слишком молод для Джейми. У него было приятное, открытое лицо и сильные руки фермера, в которых он сжимал широкополую шляпу. Темные волосы были аккуратно расчесаны на пробор.
      Глен пожал гостю руку и предложил занять место за столиком.
      - Кофе?
      - Спасибо, сэр, но я не употребляю напитков, содержащих кофеин. Я считаю его наркотиком.
      Великолепно. Значит, никакой марихуаны по медицинским показаниям. Глен демонстративно отпил глоток крепкого кофе, в избытке содержащего кофеин, и продолжил допрос:
      - Значит, вы увидели мое объявление в церкви?
      - Да, сэр. Я пока живу в доме священника, это не очень удобно, но сейчас так сложно найти квартиру. Я приехал из Хорн-Виллидж, потому что записался здесь на курсы по изучению Библии.
      Курсы по изучению Библии. Еще лучше. Этот парень не станет таскать чужой сыр из холодильника и конфеты из буфета.
      - А как насчет домашней работы?
      - Домашней работы?
      - В квартире на первом этаже живет одинокая женщина. Ей требуется помощь во дворе и в саду.
      Там очень твердая земля, ей одной не справиться.
      Хотя она ни за что в этом не признается.
      - О, с этим никаких проблем не возникнет.
      У нас на ферме я делал любую работу по дому и в саду и умею обращаться с инструментами.
      Глен сомневался, стоит ли говорить Элайдже, что ему скорее всего придется вырывать лопату из рук молодой женщины. В любом случае, это пока терпит.
      - Нужно уметь обращаться с котлом отопления и вешать ставни. Дом очень старый, и многое нуждается в ремонте. И еще ей нельзя разрешать спускаться в подвал. Ни в коем случае.
      Почему - это он тоже сможет объяснить позже.
      Парень широко улыбнулся.
      - У нас тоже очень старый дом, и мне часто приходилось что-то чинить. Матушка называет меня мастером на все руки.
      - А как вас называет ваша подружка?
      Странно. Глея искал жильца для Джейми, а не мужа. Почему его должно интересовать, есть ли у парня подружка? Но если девушка все-таки есть, он вряд ли станет чересчур пялиться на пупок Джейми и на ее родинку. Глен был удивлен тем, какое бурное неприятие вызывала у него мысль, что кто-то еще будет смотреть на них, пусть даже такой молокосос. Хотя ему самому часто приходилось чуть ли не силой заставлять себя отвести глаза.
      - Ну, я сейчас ни с кем не связан, сэр. Но даже если бы у меня была девушка, она никогда бы не вошла в мою квартиру. Никогда - пока мы не поженимся. Я не хотел бы подвергать себя подобному искушению.
      - О, хорошо.
      Мальчик из хорошей семьи со старомодными взглядами. Не станет подглядывать в замочную скважину или устраивать дикие оргии.
      - Вы должны платить арендную плату точно в срок. Никакие извинения не принимаются.
      Элайджа обезоруживающе улыбнулся.
      - Я целый год копил деньги, чтобы иметь возможность снимать квартиру. К тому же я собираюсь найти работу на полдня.
      Это решило дело. Глен нашел идеального жильца.
      Но почему-то не чувствовал ни радости, ни облегчения. Почему? Неужели потому, что на самом деле вовсе не хотел уезжать? Неужели события сегодняшнего дня значили для него больше, чем он готов был признать? Хруст земли под лезвием лопаты, воздушный змей, мясной рулет и спагетти, не говоря уже о новом взгляде на земляных червей - мог ли он теперь уйти от всего этого?
      - Как я уже говорил, хозяйка дома живет на первом этаже. У вас будет общая кухня и прихожая. Не забывайте закрывать входную дверь и перегораживать лестницу, чтобы дети не могли забраться к вам или выйти на улицу.
      - Дети?
      - Да, у вашей хозяйки двое детей. Тэм и Уинни. Близнецы.
      - Она замужем? Я имею в виду, моя хозяйка?
      Глен внимательно посмотрел на него. Не пришло ли парню в голову поухаживать за молодой женщиной?
      - Почему вы спрашиваете?
      - Я придерживаюсь определенного морального кодекса.
      Выражение лица молодого человека неуловимо изменилось. Из дружелюбного оно сделалось постным.
      - Насколько я знаю, у Джейми нет мужа, - ответил Глен.
      - Надеюсь, это означает, что она вдова?
      - Надежда - хорошая вещь.
      - Разведена? - Элайджа высоко поднял брови.
      - Нет.
      В голосе Глена прозвучала угроза, но парень предпочел не заметить этого.
      - Я не могу жить в одном доме с падшей женщиной.
      Глену захотелось схватить парня за шиворот и хорошенько стукнуть головой об стену, но он благоразумно сдержался.
      - Ax вот как? - ледяным голосом произнес он.
      Элайджа, не замечая опасности, продолжал вещать, гордый от сознания собственной правоты.
      - Я никогда не общаюсь с женщинами, имеющими детей вне брака.
      - Неужели?
      - Уж поверьте мне, сэр!
      Над головой молодого человека сгущались тучи, но каким-то чудом Глену пока удавалось сдерживаться.
      - Я не очень-то сведущ в подобных вещах, заметил он. - Но мне казалось, что в той толстой книжке, которую вы с таким старанием изучаете, что-то говорится о бросившем первый камень.
      Глен резко поднялся и бросил на стол несколько монет в уплату за кофе, к которому почти не прикоснулся. Затем повернулся на каблуках и вышел вон, кипя от ярости и коря себя за то, что не размазал этого самодовольного типа по затоптанному полу кафе.
      Но, с точки зрения Беатрис, это значило бы унизиться до уровня этого отвратительного святоши, что, безусловно, недостойно настоящего мужчины.
      Глен кружил и кружил по улицам, чтобы успокоиться. Ему не хотелось, чтобы Джейми видела его сейчас. Взгляд его случайно наткнулся на вывеску магазина скобяных товаров. Не про него ли говорилось в рекламном объявлении, которое читала Джейми? Во всяком случае, необходимо проверить.
      Через полчаса Глен покинул магазин, неся на плечах объемистый тюк в брезентовом чехле. В конце концов, рассуждал он, нет никакой необходимости спешить с поиском нового жильца для верхней квартиры. Его арендный договор действителен еще два месяца, а за это время вполне можно успеть подобрать для себя подходящее жилье.
      - Что вы делаете? - спросила Джейми, с удивлением обозревая кучу разноцветных железок, вываленных им из чехла на землю.
      Глен быстро смял инструкцию, прилагавшуюся к игровому комплексу, и сунул в карман.
      Только полному идиоту не под силу собрать такую простую штуковину.
      - Ничего, - ответил он, соединяя две полосатые стойки перекладиной.
      - Игровой комплекс? - Джейми наклонилась и подняла с земли выпавшую из чехла вместе с деталями яркую листовку.
      - Выглядит симпатично, не правда ли?
      Глен установил получившуюся конструкцию вертикально и озадаченно нахмурился.
      - По-моему, вы держите это вверх ногами, - сказала она.
      Глен внимательно изучил шаткое сооружение. Проклятье, похоже, она была права! Ему не хотелось штудировать инструкцию у нее на глазах, поэтому он просто молча перевел обе стойки в нужное положение.
      - Глен, это для...
      - Я купил это для Уинни и Тэма. Вы не могли бы подержать эту штуковину вертикально, ( пока я затяну болты?
      Джейми автоматически ухватилась руками за холодный металл.
      - Право же, Глен, вам не стоило этого делать. Это слишком для нас.
      - Но вы ведь хотели для них такую игрушку?
      Она явно растерялась.
      - Я.., я никогда не думала об этом.
      Глен нахмурился, усердно работая ключом.
      Должно быть, на той странице в газете было что-то еще, что привлекло ее внимание.
      - Но им понравится, как вы думаете?
      - Они с ума сойдут от восторга, - признала Джейми.
      - Значит, все в порядке, - заметил он. Подайте мне, пожалуйста, вон ту загогулину.
      Где-то в глубине его души возникло и с каждой минутой крепло новое, но казавшееся знакомым чувство. Глену, привыкшему к постоянному самокопанию, не понадобилось много времени, чтобы распознать его. Ощущение счастья.
      Он начал насвистывать песенку.
      Работа заняла больше пяти часов, и еще час он поочередно раскачивал визжащих от восторга малышей на новеньких качелях. Но этот последний час с лихвой окупил все мучения, которых ему стоило собрать железного монстра.
      В эту ночь он спал лучше, чем когда-либо за последние годы. Спустившись утром к завтраку, Глен обнаружил вчерашнюю газету все еще лежащей на столе и просто из интереса раскрыл ее на странице с рекламой игрового комплекса.
      На этой же странице обнаружились объявление бридж-клуба, сообщение о распродаже туалетной бумаги в супермаркете, небольшая заметка с фотографией о старейшем жителе города, которому на днях исполнилось сто лет.
      Противоположная страница содержала развернутую статью о плачевном положении Фонда осушения болот на южной окраине Белчертауне. Статья эта в неизмененном виде появлялась в газете не реже раза в месяц, и постоянные читатели знали ее наизусть.
      А потом он увидел небольшое сообщение о гастролях в театральной студии Рок-Спрингс с новой постановкой "Голубятня". Может быть, Джейми хотела сходить в театр?
      Ничего плохого не случится, если он пригласит ее. Бедной девочке не часто удается куда-то выйти.
      - Спектакль? В пятницу? - повторила Джейми, втыкая иглу в незаконченное шитье и безуспешно пытаясь унять бешеное биение сердца в груди. - Вы хотите меня пригласить?
      - Вот именно.
      - Но это невозможно, - произнесла она с виноватым видом, избегая глядеть ему в глаза. - Я не могу. Мне нравится театр, но...
      - В чем же дело?
      - Мне не с кем оставить детей, - сказала Джейми. Это было правдой и к тому же не требовало других предлогов для отказа.
      - Попросите ту славную старушенцию, что ходит к вам. Держу пари, она не откажется.
      - Мисс Кэррингтон-Блум? Я не знаю, Глен. - Никогда ей еще не было так трудно произнести такие простые слова.
      - В чем дело? Вы же сами сказали, что любите театр. Признайтесь, когда вы в последний раз ходили куда-нибудь с человеком старше трех лет?
      - С тех пор прошла целая вечность, - улыбнулась Джейми.
      Действительно, в последние три года она была очень одинока. Она любит своих детей, ей нравится проводить время с ними, и ей совсем не хочется что-то менять. И все же...
      На самом деле у нее имелась веская причина отказаться от приглашения, но Джейми не хотела говорить о ней Глену. Причиной было платье мисс Кэррингтон-Блум. Джейми работала над ним каждый день. Под ее ловкими пальцами непослушный шелк словно оживал, и, несмотря на все попытки Уинни "помочь", платье постепенно обретало форму. Оно расцветало у нее на глазах, словно изысканный бутон; оно звало, нашептывало, пробуждало самые смелые мечты.
      О любви.
      О мужчине с верхнего этажа.
      Мысли Джейми вновь и вновь возвращались к нему, когда она сидела с иглой над ярдами серебристого шелка и кружев. Сперва они были невинными. Ей хотелось слышать его шаги над своей головой, угадывать по доносящимся звукам, чем он занят, во что сейчас одет и о чем думает.
      Вот он сидит над своей рукописью и сосредоточенно хмурит брови. Вот запускает пальцы в волосы и досадливо трясет головой, когда что-то не ладится. Вот, усердно трудясь, высовывает кончик языка между зубов, как тогда, когда он собирал во дворе горку и качели.
      Но постепенно ее мысли приобретали совсем другой оттенок, так что начинало сладко покалывать в животе. Особенно когда она вспоминала, как он выглядел в одних шортах и с лопатой в руках, как блестело от пота его тело и напрягались тугие мышцы. Как он запрокидывал голову, смеясь над Уинни, которая сравнивала спагетти с червяками.
      Склонившись над шитьем, Джейми заново переживала сладкое и трепетное ощущение от прикосновения к его коже, снова слышала его голоса, ощущала упоительный вкус его губ. В своих мечтах она уходила все дальше и дальше от реальности. Снова и снова возвращалась к запретным мыслям о том, каково это - быть его невестой, стоять рядом с ним перед алтарем, ловить на себе его горящий взгляд.
      А потом, ночью, ложиться с ним в постель, чувствовать его губы на своих губах, щеках, шее.., везде.
      Платье превращало ее жизнь в волшебную сказку, заставляло поверить в то, что в жизни даже самых обыкновенных людей есть место чудесам. Зачарованная игрой света на мягких складках ткани, Джейми готова была совершить самую большую ошибку в своей жизни.
      Снова поверить и снова довериться...
      Да что с ней такое?
      Правда была ослепительной и всесокрушающей, как удар молнии. Она влюбилась в Глена Джордана.
      А он вел себя с ней как заботливый старший брат, готовый помочь в домашней работе и пригласить на чашечку кофе в кафе. Она жаждала его поцелуев, его жаркого дыхания на своей коже, прикосновения его рук. А он дарил детям качели.
      - Все в порядке, Глен. Я не могу пойти.
      Джейми попыталась закрыть дверь, но его нога не дала ей сделать это.
      - Мне нужно заняться шитьем. Я и так сделала меньше, чем собиралась.
      - Ах да, свадебное платье мисс Розингтон-Шляпс, - ядовито заметил Глен. - Могу я лицезреть сей шедевр?
      - Кэррингтон-Блум. И ответ будет - нет!
      Мужчина не должен видеть платье до того, как его наденет невеста. Это приносит несчастье.
      На самом деле старое поверье гласило, что платье не должен видеть жених. Но Джейми не хотелось показывать свою работу Глену, чтобы не вызвать нового потока язвительных насмешек или того хуже - вопросов.
      Джейми снова попыталась закрыть дверь.
      - Пожалуйста, - вдруг попросил Глен, пойдем со мной на спектакль.
      Она закрыла глаза, понимая, с каким трудом дались Глену эти слова, и внезапно устыдилась самой себя. Что с ней происходит? Или это последствия печальной истории с Джеффом?
      Защити себя сама.
      Если ей действительно небезразличен Глен, если ее чувства не слепое влечение, то не значит ли это, что она должна проявлять к нему больше внимания? Заботиться о нем, не прося о взаимности...
      Поступать так, как было бы лучше для него...
      Глен был человеком, потерявшим все, что было для него важно в этой жизни. Свою жену. Своего нерожденного ребенка. Мечты, которые он связывал со своей семьей. Надежды на будущее. Всего этого он лишился в одно короткое мгновение.
      Страшное горе заставило его повернуться спиной ко всему миру. Но теперь он стоял здесь, перед ее дверью, в надежде быть услышанным.
      Джейми подумала обо всем, что произошло за последние дни. Совместный обед. Запуск воздушного змея. Копание в саду. Игровой комплекс для детей. Каждый поступок Глена был еще одним шагом на пути возвращения к жизни, хотя сам он, возможно, и не отдавал себе в этом отчета.
      Но Джейми знала: его сердце стремится к возрождению, даже если разум противится этому. Она читала это в каждом его движении, в каждом взгляде, слышала в его голосе.
      И Глен не виноват, что она часами укладывает волосы, добиваясь, чтобы они выглядели восхитительно растрепанными. Что она, снова и снова перебрав свой нехитрый гардероб, надевает слишком тесную блузку или как бы случайно оставляет пуговицу расстегнутой.
      Она не должна отказывать ему.
      Долой личные эмоции и страхи! Глен готов доверить ей хрупкую драгоценность. Она не может отвергнуть его дар. И не важно, что на самом деле дар этот предназначен не ей.
      Разве не этому она хочет научить своих детей?
      - Глен... - начала Джейми и, на миг зажмурившись, перевала дыхание, - я буду рада пойти с вами.
      Она открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть его улыбку. И эта улыбка сказала ей, что она поступила единственно верно.
      - Я зайду за вами в пятницу в половине седьмого.
      - Хорошо, - прошептала Джейми, уже начиная ломать голову над подходящим нарядом.
      8
      - Милая моя, - произнесла мисс Кэррингтон-Блум, разглядывая Джейми поверх очков, - у вас чудесное платье.
      - Как думаете, оно не слишком смелое? - волнуясь, спросила Джейми. Это платье она сшила пару лет назад, поддавшись необъяснимому порыву. Она скопировала модель, увиденную по телевизору во время церемонии вручения "Грэмми", но так ни разу и не надела его.
      Платье не было ни вульгарным, ни чересчур откровенным. Покрой его отличался простотой и элегантностью: открытые плечи, узкий корсаж и длинная юбка, красиво облегающая бедра и расширяющаяся у колен. Но главной изюминкой был цвет. Джейми удалось найти ткань того же пламенного оттенка, что и ее волосы. Одетая в это платье, она казалась себе сгустком живого огня, обжигающего, как страсть, и трепещущего при каждом движении, словно свеча на ветру.
      Трудясь над платьем, она с удовольствием предвкушала миг, когда наденет его. Но когда платье было готово, ей вдруг показалось, что оно слишком вызывающе для работающей женщины, матери двоих детей, и Джейми со вздохом повесила его в самый дальний угол шкафа.
      Почему же сегодня вечером она решила надеть именно его?
      А потому что не желала, чтобы Глен относился к ней как к младшей сестренке, пусть даже она и согласилась пойти с ним в театр из одних только альтруистических побуждений. Если этому бойскауту нужно переводить старушек через улицу, пускай обращается к мисс Кэррингтон-Блум.
      В своем огненном платье она чувствовала себя привлекательной и взрослой. Не просто заботливой мамочкой, играющей с детьми в куличики. Женщиной с большой буквы.
      - Так вы считаете, это не слишком смело? спросила Джейми снова. Если ее наряд выглядит вызывающе, Глен окажется первым, кто заметит это. И как ей вести себя, если вызов будет принят?
      - По-моему, как раз то, что нужно, - ответила мисс Кэррингтон-Блум. - У меня тоже было похожее, только ярко-синего цвета. Я надевала его, когда собиралась на танцы с Джорджи.
      - Джорджи?
      - Джорджи был моим женихом. И стал бы мужем, если бы не война. Он был лучшим из людей, которых я когда-либо знала, а это немало, поверь мне, милочка! Он был летчиком и погиб совсем молодым при испытании нового самолета.
      - Простите. Мне очень жаль.
      - Тебе не за что извиняться. Это случилось давно. Конечно, я очень любила Джорджи. После его смерти так и не вышла замуж. Но знаешь, что я говорю себе каждый раз, когда мне кажется, что жизнь обошлась со мной несправедливо? "Пенни, дорогая, не забывай: ты была абсолютно счастлива каждый день на протяжении двух лет. Многим не досталось и этого". - Мисс Кэррингтон-Блум вздохнула. - Но тебе повезет больше. Ты еще узнаешь счастье супружеской любви. Счастье делить беды и радости с любимым человеком до конца своих дней. Как много я бы отдала за это!
      - Почему бы тогда вам самой не выйти замуж?
      - Боюсь, в моем возрасте уже поздно думать о таком. Хотя Ленни Брейзил и вбил себе в голову, что это не так.
      - Думаю, он прав, - мягко заметила Джейми. Ей очень понравилась мысль, что кто-то сватается к мисс Кэррингтон-Блум. - К тому же мистер Брейзил весьма достойный человек и завидный жених.
      - Ну да, ну да, - задумчиво покивала головой старая леди.
      - И все-таки этот цвет очень яркий. - Джейми продолжала разглядывать себя в зеркале. Меня могут не правильно понять.
      - Тут и понимать нечего, - отрезала мисс Кэррингтон-Блум. - А если тебя что-то смущает, значит, тебе нужно сменить образ жизни.
      Например, уйти в монастырь.
      Джейми рассмеялась.
      - Не думаю, что Уинни и Тэма приняли бы там с радостью.
      - Мистеру Джордану будет приятно видеть тебя в этом платье, продолжала мисс Кэррингтон-Блум. - Вот уж действительно достойный человек, сразу видно, что не из тех, кто бегает за каждой юбкой.
      - Откуда вы знаете, что я иду с мистером Джорданом?
      - Я еще не настолько ослепла, дитя мое, чтобы не видеть, какие между вами проскакивают искры.
      - Проскакивают искры? - Джейми тихонько ахнула. - Неужели это так заметно?
      - Я всегда гордилась своей проницательностью. Хотя Ленни не одобряет, как он говорит, моего стремления совать нос в чужие дела.
      - Почему вы думаете, что мистер Джордан... ммм.., не ловелас?
      Джейми очень хотелось, чтобы кто-нибудь убедил ее в этом. Меньше всего ей улыбалось снова иметь дело с большим любителем женского пола.
      - Ну, это видно с первого взгляда. По крайней мере, мне.
      Однако Джейми требовались более убедительные доказательства.
      - Хотела бы и я видеть это так же ясно.
      - Спроси у своего сердца, деточка.
      - Я уже пробовала однажды и была жестоко обманута.
      - Должно быть, ты не спрашивала его по-настоящему. В подобных вещах сердце не ошибается.
      - А мое ошиблось, - упрямо повторила Джейми.
      - Я многое повидала на своем веку и знаю, что возможно, а что нет. Ты просто приняла зов плоти за голос сердца. Наверняка твой избранник был хорош собой и все девушки бегали за ним.
      Вот тебе и показалось, что если он полюбит тебя, то это поднимет тебя на недосягаемую высоту в глазах окружающих. Разве я не права?
      - Невероятно, - прошептала Джейми.
      - А вот и наш кавалер. Добрый вечер, мистер Джордан.
      Джейми повернулась и увидела Глена, небрежно прислонившегося к дверному косяку. Она не позаботилась о том, чтобы закрыть дверь, когда пришла мисс Кэррингтон-Блум, и ему удалось застать ее врасплох.
      - Добрый вечер, мисс Кэррингтон-Блум.
      Джейми.
      Джейми глядела на него широко открытыми от удивления глазами. Куда девался человек, которого она привыкла видеть в шортах и майке? Перед ней стоял светловолосый красавец в великолепно сшитом дорогом вечернем костюме. Глен никогда не рассказывал о своей прошлой жизни, и Джейми даже в голову не приходило, что ее хмурый сосед мог вращаться в высшем свете. Но сейчас его уверенное поведение, изысканная небрежность, с которой он носил свой шикарный костюм, говорили об этом лучше всяких слов. Джейми подумала, что сегодня взгляды всех женщин будут прикованы к ее спутнику, и почувствовала легкий укол ревности.
      Взгляд Глена остановился на ней. На его губах мелькнула усмешка, и одна бровь вздернулась вверх.
      - Вы выглядите потрясающе... - сказал он ей, и голос его сорвался.
      Ну вот. Она добилась того, к чему стремилась, и теперь пребывала в смятении, не зная, как вести себя дальше. Как обернуть его неприкрытое восхищение к своей пользе, как стать для него единственной женщиной в целом мире? Да и хочет ли она этого? Внезапно смутившись, Джейми схватила с дивана шаль и набросила на свои обнаженные плечи.
      - Благодарю вас, - чопорно произнесла она. Мисс Кэррингтон-Блум, Уинни обычно не просыпается по ночам, а если проснется Тэм, дайте ему пустышку. Она на столике у кровати. И ради Бога, не давайте ему ничего другого, а то он окончательно проснется и поднимет шум.
      Она еще долго говорила бы, инстинктивно оттягивая момент, когда они с Гленом окажутся наедине. Но он мягко и в то же время решительно взял ее под руку и повлек к двери.
      - Вам очень идет ваш наряд, - заметил он.
      - Вы тоже отлично выглядите, - отозвалась она.
      Глен бросил взгляд на ее каблуки и направился к гаражу, - Кажется, сегодня нам не стоит много ходить пешком.
      Джейми хотела возразить, что вечер как раз располагает к прогулкам, но в этот момент предательская трехдюймовая шпилька соскользнула с выложенной каменными плитами дорожки, так что Джейми чуть не упала. В результате она предпочла промолчать. Расплата за удовольствие быть на три дюйма выше, чем ее создал Бог.
      Глен, шедший чуть впереди, ничего не заметил.
      Он придержал дверцу, помогая Джейми забраться на высокую подножку автомобиля - вот уж чего никогда не приходило в голову Джеффу. Неожиданно ей стало смешно. Неужели это она - в вечернем платье, на каблуках и со сложной прической? Может быть, это уже совсем другой человек?
      - Не очень-то вы похожи на женщину, которая с утра до вечера вытаскивает червяков у детей изо рта, - заметил Глен.
      - А вы совсем не напоминаете парня, которого я видела пару дней назад на другом конце лопаты, - парировала Джейми, подивившись одинаковости пришедших им в голову мыслей. - Мне кажется, я в первый раз вижу вас в брюках!
      - Мы, одинокие мужчины, предпочитаем удобство красоте. Стоит раз найти подходящую одежду - и уже не захочешь ее ни на что менять.
      Честное слово, когда мне приходится нести любимую одежду в прачечную, я чувствую себя так же ужасно, как ребенок, у которого отобрали плюшевого мишку.
      Джейми прыснула, представив себе эту картину: Глен, мечущийся взад и вперед по прачечной, в то время как его любимые шорты крутятся в барабане стиральной машины.
      До театра они добрались за четверть часа. Как и большинство развлекательных заведений Белчертауна, он находился на центральной улице, ведущей от шоссе к небольшому озеру на западной окраине города.
      Это было одно из старейших зданий в городе, несколько лет назад заботливо отреставрированное на общественные средства. Вестибюль заново выложили мраморной плиткой и украсили красными бархатными портьерами. Тяжелые бронзовые люстры были сделаны еще в то время, когда для освещения использовались свечи, и только недавно их приспособили под электрические лампы.
      В вестибюле толпились люди. Кажется, здесь сегодня собрались все сливки белчертаунского общества. Дамы в длинных платьях, мужчины в вечерних костюмах.
      - Никогда бы не подумал, что в этом городе можно обнаружить такое количество смокингов, - шепнул Глен, наклоняясь к уху Джейми.
      Он крепко держал ее под локоть, протискиваясь сквозь запрудившую вестибюль толпу. - А я-то думал, что здешние жители носят исключительно джинсы и вязаные жилетки.
      Смокинги - это еще полбеды, думала Джейми, исподтишка разглядывая окружающих. Сейчас она была рада, что надела свое самое нарядное платье, потому что на многих женщинах красовались просто ослепительные наряды. Впрочем, сами женщины выглядели им под стать.
      Продвигаясь в сторону зрительного зала, Джейми размышляла о том, заметно ли, что ее платье сшито дома, а не куплено в магазине.
      Проходя мимо роскошной блондинки в коротком и открытом платье, украшенном блестками, она незаметно покосилась на Глена, чтобы узнать, какое впечатление произвела на него красавица.
      Подумать только, он даже не заметил ее! Его взгляд был устремлен на бархатные драпировки, обрамляющие вход в зрительный зал. Казалось, он весь без остатка отдался задаче доставки спутницы на отведенное ей место.
      Каждый раз, когда рядом с ними оказывалась красивая женщина, Джейми поглядывала на Глена. И каждый раз он оказывался совершенно равнодушен к чужим взглядам.
      А взглядов было немало. Высокий и красивый мужчина не мог не привлекать внимания окружающих. В их глазах читались все оттенки интереса - от легкого любопытства до откровенной зависти и хищной жадности. Но те взгляды, что доставались Джейми, были откровенно уничижительными.
      Джефф чувствовал бы себя здесь как рыба в воде. Он бы непременно купался в лучах славы, раздавая направо и налево многозначительные улыбки, вполголоса приветствуя знакомых дам и интригующе подмигивая незнакомым.
      Глен в рекордно короткое время пересек фойе и оказался в зале, так и не ответив ни на одну призывную улыбку.
      - Прошу прощения, - прошептал он, усаживая Джейми в кресло в десятом ряду, - вы уже, наверное, догадались, что я не люблю толпу.
      То, что он преодолел свое отвращение к шумным сборищам, чтобы доставить ей удовольствие, тронуло Джейми до глубины души. Интересно, зачем тогда он вообще пригласил ее в театр?
      - Разве вам не нравится рассматривать наряды на других зрителях? Некоторые и в театр-то ходят только за этим.
      Сама Джейми уже успела увидеть несколько десятков платьев, которые ей хотелось бы сшить. Но она тут же напомнила себе, что даже то единственное выходное платье, что было на ней сейчас, она надела впервые за много лет и ей не нужны наряды, которые просто занимают место в шкафу.
      Глен выглядел удивленным. Он задумчиво посмотрел на нее и коротко оглянулся по сторонам с таким видом, будто только сейчас заметил, где находится.
      - По-моему, все мужчины одеты одинаково, сказал он. - А женщины... Какое мне до них дело, когда самая красивая женщина Белчертауна сидит сейчас рядом со мной? И я всегда знал это, даже до того, как вы надели это платье. Интересно, сколько из этих дамочек смогли бы так же сногсшибательно выглядеть с лопатой в руках, как вы!
      Он произнес это столь небрежно, словно речь шла о само собой разумеющемся факте, а затем развернул программку и углубился в чтение.
      Джейми, пораженная до глубины души, продолжала смотреть на него. Только что он назвал ее красивой, более того, самой красивой женщиной в городе, а теперь сидит и читает программку, словно ничего не произошло! Она не знала, что думать, как реагировать на его слова.
      Если он действительно сказал то, что думает, то почему до сих пор не набросился на нее?
      Внезапно перед ней со всей очевидностью предстала правда о нем - та правда, о которой она раньше только подозревала.
      Глен не был человеком, исполненным страстей. Его мало волновало, как выглядит то или те, - что его окружает. Он обладал совсем другим складом характера, нежели все другие знакомые ей мужчины; Он был крепче, глубже, чище и бесконечно привлекательнее.
      Его железная воля служила теми путами, что связывали его сейчас. Он был всем сердцем убежден в том, что предал женщину, которая его любила. Погубил ее. И он не мог и не хотел простить себе этого.
      Вздохнув, Джейми взяла его ладонь в свои и повернулась к сцене, избегая вопросительного взгляда своего спутника. Его рука в ее руке - это казалось таким правильным, таким уместным и даже необходимым сейчас. Отныне она принадлежит Глену Джордану.
      Заметит ли он это когда-нибудь?
      Предложенная зрителям пьеса оказалась легкой, добротно сделанной комедией, насколько Глен мог судить по взрывам смеха в зале. Самому ему никак не удавалось сосредоточиться на ходе действия. Ему нравилось, что его рука лежит в ее руке. Ему нравились отблески света на ее волосах в полутемном зале. Нравилось смотреть на нее уголком глаза, особенно после того, как она уронила с плеч шаль. Ямочки над ее ключицами выглядели не хуже, чем родинка возле пупка.
      Ее платье казалось ему произведением искусства, куда более ценным, нежели спектакль, идущий на сцене.
      Проклятье! Он сказал ей, что считает ее самой красивой женщиной в этом зале, и не солгал. Но он предпочел бы, чтобы слова эти застряли у него в горле и никогда не были произнесены.
      Потому, что увидел огонек в ее глазах и понял, что сказал именно то, что ей больше всего хотелось услышать.
      Неужели она сама сомневалась в этом?
      От глаз Глена не укрылось то затравленное выражение, которое появлялось на ее лице всякий раз, когда одна из дамочек в обтягивающих платьях скользила мимо них. Что могло быть причиной такой неуверенности в себе?
      Размышлениям над этим сложным вопросом Глен посвятил все оставшееся до конца спектакля время.
      - Вам понравилось? - спросила Джейми, поднимаясь и снова кутаясь в шаль, когда смолкли последние аплодисменты.
      - Конечно! - отозвался он, отчаянно надеясь, что она не заметила интереса, проявленного им к ее декольте. Ну почему именно эта женщина постоянно напоминает ему о том, что извращенец внутри него все еще жив? - А вам?
      - Это было здорово.
      Только бы он не спросил, что именно понравилось ей больше всего! Джейми не смогла бы ответить и не нашла бы даже подходящего предлога для оправдания.
      Когда они вышли на улицу, толпа у подъезда уже почти рассеялась.
      - Хотите чего-нибудь съесть, - предложил Глен, - или выпить?
      Его рука все еще была в ее руке. И это казалось таким правильным!
      - Нет, - ответила Джейми. - Давайте спустимся к озеру.
      Он провел ее по скрипучим доскам к старому лодочному причалу. Здесь, у самой воды, было совсем темно и тихо, лишь чуть слышно плескались волны и изредка слышался шум проезжающего автомобиля, - Здесь так красиво, - сказала Джейми. Мне кажется, что я уже видела все это на какой-то картине.
      Она сняла туфли и, подойдя к самому краю мостков, запрокинула голову, чтобы полюбоваться тонким серпом луны, медленно плывущим по небу.
      Ему захотелось поцеловать ее нежную шею.
      Но он даже не приблизился к ней, только чуть повысил голос, чтобы она услышала его.
      - Что за история с отцом Уинни и Тэма? - спросил Глен. Полицейский всегда остается полицейским. Причина всех неприятностей Джейми крылась именно здесь, и он должен был узнать все.
      Она уселась на краю причала, свесив ноги в воду и зябко кутаясь в шаль. Некоторое время Джейми молчала, и Глен уже решил было, что она сочла его вопрос чересчур личным. Но она все-таки ответила:
      - Он никогда не интересовался детьми. Если уж быть до конца откровенной, он никогда по-настоящему не интересовался и мной. Я хочу сказать, его интересовали все женщины и ни одна в отдельности.
      Это все объясняло.
      - Вот змей, - пробормотал Глен.
      - Похоже, Техас кишит змеями. Да и не только Техас.
      - Это точно, - отозвался Глен. Он наконец подошел к ней и уселся рядом.
      - И все они только и ждут случая наброситься на какую-нибудь Красную Шапочку.
      - Мне казалось, в сказке шла речь о волке.
      - Но вы-то не волк, Глен Джордан, не правда ли?
      - Вы имеете в виду, что я не один из тех змеев или волков, от которых юной леди в красной шапочке лучше держаться подальше? - решил уточнить Глен.
      Она кивнула. Ее глаза казались огромными в темноте. В них отражался свет луны и отблески волн.
      Ему так хотелось стать для нее тем, кем она хотела его видеть. Но он знал, что это невозможно.
      - Вряд ли я лучше любого из тех, о ком вы говорите, - произнес Глен.
      - Я не верю, что вы змей.
      - А как насчет волка? - спросил он, безнадежно пытаясь увести разговор от финала, к которому тот упорно двигался.
      - Нет, Глен, и не волк тоже. По-моему, вы особенный, редкий тип мужчина, достойный доверия женщины.
      Внезапно Глен почувствовал необходимость рассказать ей правду о себе. Конечно, эта правда заставит погаснуть чудесный свет в ее глазах, но в конечном итоге так будет лучше для всех.
      - Вы слишком хорошо думаете обо мне, Джейми, но это потому, что вы совсем не знаете меня.
      - Я знаю вас, - упрямо возразила она.
      Глен знал, что рассказать ей правду - значит разом уничтожить все иллюзии. Ее иллюзии. Или, может быть, его?
      - Помните, я говорил вам, что моя жена погибла?
      - Да, помню.
      - Я должен был пойти с ней к врачу в тот день. Она просила меня об этом. У нее были нехорошие предчувствия, и ей не хотелось оставаться одной. Она вообще боялась, что роды могут начаться в мое отсутствие. Знаете, мы вместе посещали курсы для будущих родителей, чтобы в случае чего я знал, что нужно делать. Глен криво усмехнулся. - Вы не представляете, как я ненавидел эти занятия!
      Так или иначе, я не воспринял ее просьбу всерьез. Сказал, что заберу ее после визита к врачу и повезу ужинать. Ребенок должен был родиться только через шесть недель, и я не ждал никаких сюрпризов. Она пошла к врачу одна. На перекрестке на тротуар вылетела машина, за рулем которой сидел пьяный водитель...
      Джейми молча придвинулась к нему так, что их плечи соприкоснулись. В этом движении Глен прочел ободрение и поддержку.
      - Если бы я пошел с ней тогда, если бы оказался рядом, я бы смог что-нибудь сделать, сумел бы спасти ее. Может быть, у нее было предвидение. Может быть, она предчувствовала что-то и пыталась сказать об этом мне. Такое случается. Но я не послушал ее.
      Джейми склонила к нему голову. Он ощутил дрожь ее тела и искоса взглянул ей в лицо. Она плакала, беззвучно и горько, прозрачные слезинки одна за другой катились по щекам.
      - Вас вряд ли утешит, если я скажу, что это была не ваша вина, прошептала Джейми.
      - Да.
      Она замолчала.
      - Теперь я жалею, что ненавидел эти занятия в группе молодых родителей. Почему я так мало ценил это сокровище - возможность быть с ней рядом!
      - О, Глен! - Джейми вытерла глаза уголком своей шали.
      Решительно, тот, кто родился болваном, болваном и останется. Рядом с ним сидит красивая женщина, и он заставляет ее плакать. А между тем он пригласил ее в театр специально, чтобы развеселить. Чтобы облегчить ее ношу.
      - Теперь я знаю вас, Глен, -'заговорила Джейми негромким голосом, почти теряющимся в мягком плеске воды. - Вы не совершенны.
      Способны на ошибки. Но вы достаточно сильны, чтобы однажды суметь простить себя. По крайней мере, я надеюсь на это.
      Она плакала о нем. Он страдал, и она чувствовала его боль даже тогда, когда он сам себе запрещал чувствовать ее.
      - Не плачьте.
      - Это так грустно, Глен. Ведь вы бы чувствовали себя виноватым, даже если бы ваша жена попала в авиакатастрофу или умерла при родах, не правда ли?
      Он подумал об этом.
      - Полагаю, вы правы.
      - Видите, это ваша работа всему причиной.
      Вы стремитесь всех защищать. Держать все под контролем. Всегда быть на высоте.
      Ему стало неловко оттого, что она так хорошо разобралась в его характере.
      - Но, Глен, на свете есть много вещей, которые не подвластны людям, как бы они того ни хотели. И в их числе жизнь и смерть. Разве я не права?
      Однако он все еще не хотел признавать этого.
      Он сопротивлялся, хотя знал, что не сможет снова почувствовать себя живым человеком до тех пор, пока не простит себя.
      - Глен...
      - Да?
      - Как думаете, ваша жена хотела бы, чтобы вы были несчастны?
      - Великий Боже, конечно нет! Она безумно любила меня!
      - Тогда единственное, что вы еще можете сделать для нее, - это быть таким, каким она хотела бы вас видеть. Если ваша жена действительно любила вас, она хотела бы - хочет, Глен! - чтобы вы были свободны. И счастливы. И открыты для всех подарков, которые делает вам судьба.
      - А сейчас я погряз в цинизме и несчастен.
      Джейми ничего не сказала. Да ей и не нужно было ничего больше говорить. Достаточно того, что у него открылись глаза. И он признал ее правоту.
      Что такого я сделал в этой жизни, чтобы заслужить подобное счастье встретить на своем пути сразу двух женщин, способных по-настоящему понять меня? - спросил себя Глен. Чем заслужил право на второй шанс? Возможность вновь пережить это волшебное ощущение, когда погружаешься в омут женских глаз?
      Он коснулся губами ее волос. Они были прохладными и мягкими и пахли лавандой.
      Джейми медленно запрокинула лицо. И Глен принял то, что она с такой щедростью предлагала. Он ощутил пряный и свежий вкус ее губ, таких невинных, несмотря на то что она родила двоих детей. Никогда еще он не пробовал ничего подобного.
      Все звуки исчезли, заглушенные бешеным стуком крови в его висках.
      На щеках Джейми еще не высохли слезы. Глен собирал языком драгоценные капли, нежно касался губами ее шеи и плеч, очарованный бархатистостью кожи.
      Ему хотелось повалить ее прямо на влажные доски причала и овладеть ею, забыв, пусть ненадолго, о постоянном контроле, сделавшем его тело тюрьмой для чувств.
      Он хотел быть свободным, открытым и счастливым.
      И больше всего он хотел любить ее.
      Но не здесь, в двух шагах от людной улицы. А дома, где он сможет снять с нее это платье, опрокинуть на кровать и смотреть на нее, пробовать ее, чувствовать ее каждой частичкой своего тела.
      - Поедем домой, - хрипло произнес Глен.
      Джейми молча поднялась, протянула ему руку, и оба побежали по рассохшимся ступеням вверх, к шуму и свету.
      Будущее счастье казалось им таким же непреложным, как близящийся восход.
      9
      Дорога домой немного отрезвила его, распаленного ее дурманящей близостью и жаром ее кожи под губами. На смену безрассудному желанию пришли более практические вопросы.
      Застелил ли он постель сегодня утром? Не валяется ли на полу грязная одежда? Кто-то из бывших коллег, из самых благих намерений конечно, прислал ему каталог женского белья.
      Глена подобные вещи не интересовали, и он швырнул яркий журнал на тумбочку. Что, если он попадется ей на глаза? У нее снова возникнет подозрение, что она имеет дело с извращением, - подозрение, которое ему уже почти полностью удалось рассеять.
      Все новые и новые вопросы возникали перед ним, не давая времени найти приемлемое решение ни на один. Что делать с мисс Кэррингтон-Блум, которая ждет их возвращения? Пробираться в дом тайком, словно пара нашкодивших детишек?
      И еще одно беспокоило его. Он желал обладать Джейми, но должен ли он идти на поводу у своих желаний? Однажды эта женщина уже стала жертвой подобного обращения - и Глен страстно хотел изгнать любое воспоминание об этом из ее памяти. Мог ли он теперь уподобиться тому парню?
      А завтра, спрашивал он себя. Как мне вести себя после того, что вот-вот случится? Перебраться в ее спальню? Купить ей кольцо?
      Но стоило Глену остановить машину на подъездной дорожке, заглушить мотор и повернуться к сидящей рядом женщине, как все сомнения и вопросы исчезли сами собой. Эту женщину не будут волновать подобные мелочи. Они отправят мисс Кэррингтон-Блум восвояси, и дай-то Бог, чтобы ему не пришлось подвозить ее до дома!
      А завтра... Что ж, недаром говорят, что утро вечера мудренее.
      Глен обошел машину и открыл для Джейми дверцу.
      Она скользнула в его объятия, жадно приникла к его губам. Они целовались так, будто голодали несколько дней и вдруг оказались на роскошном пиршестве. Не разнимая объятий, двинулись к дому и долго стояли на темном крыльце, прижимаясь друг к другу, словно боясь разлучиться хоть на мгновение. Его неровное дыхание обжигало ее лицо; ее пальцы ласкали его волосы. Волны желания захлестывали обоих, не давая ни мгновения передышки.
      Неожиданно на крыльце вспыхнул свет, показавшийся им невыносимо ярким после ночной темноты. Дверь распахнулась с силой, куда большей, чем можно было ожидать от пухленькой мисс Кэррингтон-Блум. И действительно это была не она. На пороге, ослепительно улыбаясь, стояла...
      - Пат! - воскликнула Джейми, инстинктивно отстраняясь от оторопевшего Глена.
      Тот, не веря своим глазам, переводил взгляд с одной сестры на другую. Новая гостья была почти точной копией Джейми. Чуть более длинные волосы, чуть более яркий макияж, но лицо под всем этим было лицом Джейми. И в глазах, бледно-зеленых с золотистыми точками, плясал дьявольский огонек.
      - Привет, малышка! Я дома.
      Джейми бросила на Глена полный сожаления взгляд и, подойдя к сестре, крепко обняла ее.
      - Пат, - повторила она, - я так рада, что ты здесь.
      - Что-то не похоже, - хмыкнула Пат, с интересом разглядывая Глена. Кажется, я прибыла не вовремя, а?
      - О, прости, Пат, - растерянно произнесла Джейми. - Знакомься, это Глен Джордан.
      Девушка протянула Глену унизанную кольцами руку. Мысленно чертыхаясь, он пожал ее узкую ладонь.
      - Надо же, - произнесла Пат, не сводя глаз со стоящего перед ней человека, - и я еще посылала тебе пособие по охоте на мужчин! Что же ты не сказала, сестренка, что можешь прекрасно обойтись без моей помощи?
      Джейми послала сестре умоляющий взгляд, но та не заметила его.
      - Так вот для чего в твоей комнате висит свадебное платье! Шикарная штучка, скажу я тебе.
      - Нет! - запротестовала Джейми.
      - Шикарное платье, но и парень тоже хорош! Это ведь он, да?
      Джейми боялась поднять глаза на Глена, ее плечи поникли. А он был готов уничтожить нахальную девчонку. Как можно быть такой бесчувственной!
      Но следующая фраза Пат поразила его в самое сердце вернее, чем пуля или нож.
      - Ну, когда ты выйдешь за него, то получишь не только этот дом, но и кое-что еще, не так ли?
      - Пожалуйста, Пат... - Голос Джейми был слабым и полным отчаяния.
      - Так он не в курсе? Вот черт!
      Воцарилось молчание.
      - Не в курсе чего? - спросил наконец Глен.
      - Да так, ничего особенного, - быстро ответила Пат.
      - Джейми? - Он видел, что она изо всех сил пытается стать незаметной, но в таком ярком платье сделать это было невозможно.
      Джейми стояла, закрыв глаза. Глен подозревал, что она молится. Но ему даже в голову не приходило, до какой степени несчастная женщина желает сейчас, чтобы пол провалился под ее ногами и она рухнула бы вместе с ним. Куда угодно, хоть в кишащий пауками подвал, лишь бы подальше от его удивленных глаз.
      Наконец она подняла голову и взглянула на него прямо и открыто.
      - Я получила этот дом в наследство, но он по-настоящему будем моим при одном условии.
      Ее глаза умоляли его не спрашивать, при каком именно. Но Глен не собирался больше разыгрывать перед ней милого парня. Он занимался этим все последнее время - и вот результат.
      - Какое условие? - холодно спросил он.
      - Я никогда не выйду замуж только ради того, чтобы сохранить этот дом, - твердо сказала Джейми. - Никогда.
      - Замуж? - Глен даже задохнулся от возмущения. - Кто-то оставил вам дом при условии, что вы выйдете замуж?
      Она кивнула, окончательно раздавленная.
      - Кто это придумал? - Глен был в бешенстве, причем сердился не только на нее.
      - Не знаю. Анонимный завещатель.
      - Довольно грязное дельце, особенно по отношению к одинокой женщине с двумя детьми.
      Глен видел, что его слова убивают ее. Действительно, какой у нее был выбор? Главное для нее забота о детях. Он уважал ее и восхищался ею за это.
      До сих пор. Пока не узнал, на что она пошла ради их благополучия. Господи, неужели все эти жаркие поцелуи были насквозь фальшивыми?
      Если это так - значит, он уже никогда не сможет доверять ни одной женщине. И себе тоже.
      Мисс Кэррингтон-Блум осторожно выглянула из двери детской.
      - Что за шум? - спросила она, близоруко вглядываясь в напряженные лица. Это напомнило Глену о необходимости говорить тише.
      - Что бы вы сказали о человеке, который дарит молодой женщине дом с условием, что она выйдет замуж? - обратился он к старой даме.
      - Святые угодники! - ахнула мисс Кэррингтон-Блум, обводя присутствующих круглыми от удивления глазами. - Может быть, у этого человека были самые лучшие намерения? - спросила она через некоторое время.
      - Сомневаюсь, - отрезал Глен. Он чувствовал, что вот-вот взорвется, и, судя по устремленным на него испуганным женским взглядам, это было заметно. - Мисс Кэррингтон-Блум, я отвезу вас домой.
      - Спасибо, мой мальчик. Но мне нетрудно дойти пешком.
      - Садитесь-ка в машину и не спорьте!
      Ей явно не хотелось ехать с ним, и Глен не мог винить ее за это. Он понимал, что его командный тон годится скорее для обращения к карточному шулеру, пойманному с поличным, а не к почтенной даме. Но не мог больше сдерживать кипевшее в нем раздражение. Эта маленькая штучка в вечернем платье цвета заката с легкостью обвела его вокруг пальца, чтобы заполучить дом.
      Впрочем, мисс Кэррингтон-Блум тут ни при чем.
      - Пожалуйста, разрешите мне подвезти вас, - попросил Глен, беря себя в руки. - Я много лет был полицейским и знаю, как опасно для женщины находиться на улице одной в такое время.
      Особенно такой маленькой, пухленькой и беззащитной старушке, мог бы он добавить, но промолчал, не желая обидеть ее.
      - Ну что же, тогда ладно, - произнесла мисс Кэррингтон-Блум и принялась суетливо собираться, взволнованно щебеча, словно птичка, лишившаяся гнездышка. - Сейчас, я только возьму мою шляпку... И еще зонтик. Где же мой зонтик?.. Ах бедняжка, надо же, как все получилось!.. Джейми, душечка, вы не видите мои очки?
      Очки тут же были найдены, и вскоре Глен уже усадил пожилую даму на переднее сиденье своего автомобиля и завел мотор. Совсем не так он представлял себе завершение сегодняшнего вечера.
      - Пожалуйста, не сердитесь на нее, - произнесла мисс Кэррингтон-Блум, как только машина тронулась с места. - Джейми не виновата, что ей поставили такое условие.
      - Она должна была сказать мне.
      - Мне кажется, она просто слишком растерялась, бедная девочка.
      Растерялась! Женщина, носящая платье огненного цвета, не производит впечатления бедной растерявшейся девочки. Она больше похожа на хищницу, которую подобные мелочи не смущают.
      - С ее стороны, - заметил Глен, - наивно было бы думать, что тот, кто оставил ей этот подарок, не постучится однажды в ее дверь и не потребует компенсации. А учитывая поставленное условие, вряд ли можно сомневаться в том, какой будет эта компенсация.
      Он понимал, что противоречит себе. Джейми не могла в одно и то же время быть неразборчивой в средствах охотницей за наследством и наивной жертвой чужих козней.
      - Не думаю, что что-то подобное произойдет, - произнесла мисс Кэррингтон-Блум.
      Что-то в ее голосе заставило его повнимательнее приглядеться к ней. Что эта дама знает обо всей этой истории? Мисс Кэррингтон-Блум меж тем уткнулась в свой ридикюль, перебирая пухлыми пальчиками его содержимое. Наконец на свет появилась смятая упаковка жевательной резинки.
      - Хотите одну? - предложила она Глену.
      - Нет, спасибо.
      - Пожалуйста, на следующем перекрестке налево. Мой дом стоит почти на углу.
      Глен остановил машину возле маленького чистенького дома в викторианском стиле и помог своей спутнице выбраться наружу. Для этого ему пришлось обхватить старую леди за талию и снять с высокой подножки.
      Это позволило ясно увидеть ее лицо. Мисс Кэррингтон-Блум выглядела ужасно расстроенной.., и виноватой.
      Но разве в том, что только что произошло, есть ее вина? Глен был полицейским. Его работа заключалась в том, чтобы делать явным то, что другие хотели бы утаить. Именно этому он учил слушателей в полицейской академии. Завтра же он проведет самое тщательное расследование этой истории.
      И начнет он с мисс Кэррингтон-Блум.
      Чтобы защитить Джейми. Даже если она этого не заслуживает.
      К тому времени, как Глен добрался до дому, его решимость поугасла. Он чувствовал, как тяжелая, давящая тьма снова сгущается вокруг него.
      Лишь несколько часов он был свободен и теперь снова возвращался в свою тюрьму.
      Глен повернул ключ в дверном замке и вошел в прихожую. Дверь ее комнаты была приоткрыта, и в щель пробивалась полоска света. Он хотел незаметно проскользнуть к себе, но дверь неожиданно распахнулась и в проеме возникла Пат.
      - Что это вы здесь забыли? - ядовито поинтересовалась она.
      - Я живу здесь, - ледяным тоном ответил Глен.
      - Вы живете в доме моей сестры?
      - Я снимаю у нее квартиру. На втором этаже.
      - Снимаете квартиру, - повторила Пат и вдруг, расхохотавшись, оглянулась через плечо в комнату. - Вот это да! Я получила паршивый магазинчик спортивных товаров, а ты - дом, да еще с жильцом в придачу. Где я могу подать жалобу? - И она закрыла дверь перед его носом.
      Глен поднимался по лестнице так медленно, словно к ногам его было привязано чугунное ядро. Войдя в спальню, он оглянулся, пытаясь обрести душевное равновесие в окружении знакомых вещей. Безуспешно. Разумеется, его постель была аккуратно застелена, грязное белье сложено в корзину, а присланный приятелем журнальчик, должно быть, еще на той неделе отправился в мусорное ведро.
      Он закрыл за собой дверь, опустился на пол и закрыл лицо руками.
      Здесь нечему удивляться, лейтенант Джордан, сказал себе Глен. Тебе уже не раз доводилось сталкиваться с подобными вещами.
      Произошло то, чего и следовало ожидать. Ведь он видел ту проклятую книгу у нее в сумке в первый день, когда она только поселилась в этом доме.
      И он с самого начала знал, что ей нужен мужчина.
      Но он никак не ожидал, что она сможет так хладнокровно начать охоту за ним. Он вообще не ожидал, что какая-то женщина способна сознательно выбрать его своей жертвой, несмотря на его замкнутость и цинизм, а иногда и грубость.
      Ха-ха-ха. Большой болван Глен Джордан!
      Он так высоко взлетел в своих мечтах. Неудивительно, что теперь ему так больно падать.
      Глен закрыл глаза и постарался изгнать из своей головы все мысли. Не думать ни о чем.
      Пат захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной.
      - Вот это да! - воскликнула она. - Вот это, я понимаю, мужчина! Он просто потрясающий.
      Завидую тебе и даже немного ревную.
      - Здесь нечему завидовать, - устало произнесла Джейми. - Мы просто друзья. - Были друзьями, мысленно поправила она себя, и неизвестно, будем ли ими снова. - Давай поговорим о чем-нибудь другом.
      - Друзья! - фыркнула Пат. - Расскажи об этом кому-нибудь другому. Я-то видела, чем вы занимались на крыльце.
      Джейми вскинула на нее умоляющий взгляд, и сестра примиряюще развела руками.
      - Ну хорошо, давай сменим тему. Мне нравится твое платье. Оно просто обалденное. Где ты откопала его?
      - Я сшила его сама, - деревянным голосом ответила Джейми. Она безуспешно пыталась ощутить радость от встречи с сестрой. Но все, о чем она могла думать, было выражение лица Глена в тот момент, когда правда выплыла наружу.
      - Ты можешь сшить такое же для меня? Цвета морской волны, он мне очень идет. - Пат рассмеялась. - Разумеется, это значит, что он идет и тебе.
      Джейми вяло улыбнулась.
      - Мои племянники такие милашки! - продолжала болтать сестра. - Они, похоже, признали меня. Эта старая калоша не хотела, чтобы я их будила, но я подумала, что вреда от этого не будет. Как, ты сказала, зовут старушенцию?
      Мисс Бадминтон-Бум?
      - Мисс Кэррингтон-Блум, - поправила Джейми, слегка приободрившись.
      - Ну да. Правильно. Я, должно быть, думала о магазине, который мне подарил этот неизвестный тип. Никогда всерьез не увлекалась спортом, так что не знаю, почему ему взбрело в голову именно это. Впрочем, у меня уже есть куча идей на сей счет, и я тебе обязательно расскажу о них. Мне интересно знать, что ты скажешь.
      - Замечательно! - выдавила Джейми.
      Пат пристально посмотрела на нее и хлопнула себя ладонью по лбу.
      - О Боже, мне бы следовало держать язык за зубами, да? Прости меня, сестренка, я просто хотела произвести впечатление. Он так потрясающе хорош! Я думала, у меня челюсть отвалится. Вот и несла сама не знаю что. Я все тебе испортила!
      - Ну что ты, - отозвалась Джейми. - Ты не виновата, правда. И хватит об этом.
      - Я вечно все порчу, и себе, и другим. Когда мои родители выставили меня из дому, они заявили мне, что я дрянная, испорченная девчонка, которая ничего не знает о жизни и которой пришло время кое-чему научиться.
      - Твои родители выставили тебя из дому? переспросила Джейми, забыв о собственных горестях. За нарочито легкомысленным тоном сестры она услышала боль и отчаяние.
      - Ну да, когда я разбила машину. Немного слишком круто, особенно если забыть, что это была уже третья.
      - Ты разбила три машины?
      - Ну да. У меня всегда были проблемы с экстренным торможением. Я люблю скорость, а мне то и дело лезут под колеса всякие черепахи, которые быстрее сорока миль в час не ездят.
      А тебе нравится быстрая езда?
      - Нет, - ответила Джейми.
      - Ну ничего, этот парень быстренько научит тебя. Вы давно знакомы с ним?
      - Не очень, - сказала Джейми, но ее слова звучали фальшиво. На самом деле ей казалось, что она знает Глена Джордана всю свою жизнь. - Ты говорила про свою машину.
      - А, ну да. Я разбила ее. Три штуки за два года. Но мне больше всего жалко последнюю. Это был "шевроле-кабриолет", весь розовый, а сиденья обиты белой кожей. Предки чуть с ума не сошли. Усадили меня и заставили целый час выслушивать лекции о том, что слишком избаловали меня. А потом заявили, что мне пора узнать настоящую жизнь и что они решили прикрыть кормушку. Вот и все.
      Пат говорила небрежно, даже развязно. Но Джейми видела за внешним цинизмом более чувствительную натуру, чем это могло показаться на первый взгляд.
      - Так или иначе, мне пришлось туговато. Я даже вынуждена была продать кое-какие побрякушки, чтобы свести концы с концами. И я честно пыталась найти какую-нибудь работу, но мне ни разу не удалось пройти собеседование.
      Пат безнадежно махнула рукой, а затем, что-то вспомнив, снова оживилась.
      - Помнишь, когда адвокат рассказывал нам о наследстве, он упомянул, что каждая из нас получит то, в чем больше всего нуждается? А ведь он, пожалуй, прав. Больше всего мне была нужна работа. И я получила ее. Так что мне придется научиться отличать теннисную ракетку от весла.
      Несмотря на непрестанную боль в сердце, Джейми улыбнулась. Ей нравился неунывающий характер Пат.
      - Ну, хватит обо мне. Теперь я хочу услышать твою историю. Давай начинай прямо сейчас. И прежде всего о своих детишках. Нет, лучше сперва вот о чем. Что ты помнишь о нашем детстве?
      - Ничего. Я не раз спрашивала у тети Лу - это моя приемная мать, откуда я взялась, но она отказывалась говорить об этом.
      - Но должна же она была знать хоть что-то.
      Вряд ли тетя Лу нашла тебя в капусте.
      - Она работала сиделкой в хьюстонской больнице. Как-то она сказала, что впервые увидела меня там и сразу полюбила. Ей всегда хотелось иметь ребенка. Мне тогда исполнилось три года.
      - Мои ма и па тоже удочерили меня в три года. Но как ты оказалась в больнице?
      - Я много думала о том, что ты сказала тогда, при нашей первой встрече, будто слышала, что наши родители погибли в автокатастрофе.
      Может быть, я тоже в нее попала? А тебя где нашли твои родители?
      - Это звучит немного глупо, но я думаю, что они меня просто купили.
      - Что?
      - Я серьезно. Разве ты не знаешь, что существует черный рынок, на котором бездетные родители могут купить себе подходящего младенца? Хотя они, ясное дело, не говорили об этом открыто. Знаешь, мои па и ма не из тех людей, которые будут отказывать себе в чем-то, если это что-то можно купить. На самом деле они совсем не плохие. Просто хорошо знают, какой властью обладают большие деньги, и не боятся пользоваться этим.
      - Так или иначе, нас когда-то разлучили, и я очень рада, что мы снова вместе! - воскликнула Джейми. - И я не могу поверить, что тот человек, благодаря которому мы встретились, мог желать нам зла.
      - Ну уж тебе-то точно никто бы не пожелал плохого. Ты такая нежная. Прямо цветочек. - Пат залилась звонким смехом. - Ты цветочек, а я сорняк. Хороша парочка!
      Джейми тоже засмеялась, забыв о том, что еще полчаса назад ей казалось, будто она больше никогда в жизни не сможет смеяться.
      - Слушай, - сказала вдруг Пат, - а можно мне примерить платье, которое ты шьешь?
      Джейми оглянулась на стоящий в углу манекен. Платье мисс Кэррингтон-Блум было почти закончено. Оставалось только вытащить торчащие кое-где нитки наметки и подрубить шлейф.
      Ее не очень радовала мысль о том, что кто-то другой наденет платье, но в конце концов, почему бы и нет? Все равно ей скоро придется расстаться с ним. Должна же она хоть раз увидеть это платье на живом человеке, а не на бездушном манекене. Сама она так ни разу и не решилась примерить его.
      - Пожалуйста, - попросила Пат. - Оно такое красивое...
      Джейми осторожно сняла платье с манекена и протянула сестре. Та без малейшего смущения скинула блузку и юбку и, оставшись в изящном кружевном лифчике и трусиках, которые Джейми никогда бы не решилась надеть, нырнула головой в расшитый жемчугом ворот.
      Джейми аккуратно застегнула крошечные пуговки и отступила на шаг, чтобы полюбоваться результатом. Платье сидело великолепно, как будто было создано специально для Пат.
      - Как я выгляжу? - спросила та, изгибаясь, чтобы увидеть себя сзади.
      Джейми молча повернула ее к огромному, в человеческий рост, зеркалу, стоящему в углу, и зажгла специально закрепленную над ним лампу.
      Пат уставилась на свое отражение, торжествующе улыбаясь. Затем ее улыбка угасла, и она задумчиво вздернула бровь.
      - Что-то не так? - заволновалась Джейми.
      - Все в порядке, - успокоила ее сестра. Мне очень нравится платье, но мне не нравится, как я выгляжу в нем. Когда оно на мне, я начинаю чувствовать себя цветочком, а это не правильно. Не знаю, в чем причина. Примерь его лучше ты.
      - Ни за что! - воскликнула Джейми, чувствуя, что краснеет.
      - Давай-давай! Это же нечто вроде игры в переодевание. Если бы мы росли вместе, то наверняка устраивали бы такие игры где-нибудь на чердаке, забитом старыми чемоданами.
      Каким-то образом платье оказалось в руках у Джейми. Она была стеснительнее, чем Пат, и отправилась переодеваться в ванную.
      Платье облегало ее словно вторая кожа. Казалось, она родилась в нем.
      Джейми не хотела видеть себя в этом платье.
      Но Пат чуть ли не силой вытащила ее из ванной и поставила перед зеркалом. Набрав в легкие побольше воздуха, Джейми решилась бросить взгляд на свое отражение. И уже не могла оторваться.
      - Вот это да! - выпалила Пат. - Оказывается, моя сестра ангел! Когда я смотрю на тебя, мне хочется плакать. Никогда не видела ничего красивее.
      Платье было именно таким, каким Джейми хотела его видеть, и даже более того. Оно было самим совершенством, мечтой, воплотившейся в реальность. Словно по мановению волшебной палочки бедная портниха превратилась в принцессу. Ее глаза горели тем глубоким огнем любви, который делает дурнушку хорошенькой, а красавицу - ослепительной.
      Но для того, чтобы сказка стала явью, нужны двое. А судя по тому, как они сегодня расстались с Гленом, рассчитывать на совместное будущее им не приходится. По крайней мере, на будущее, в котором есть место такому платью.
      Джейми резко повернулась и бросилась обратно в ванную, с трудом удерживаясь от слез.
      Фантазии и реальность пришли в противоречие, и сказочно прекрасное платье лишь подчеркивало этот убийственный контраст.
      Когда Джейми, умытая и одетая в привычные джинсы, вернулась в комнату, Пат ждала ее, сидя в кресле.
      - Слушай, у меня есть отличная идея, - сказала она. - Давай просидим всю ночь, будем пить кофе, курить и болтать обо всем на свете, как настоящие сестренки. Что ты об этом думаешь?
      Больше всего Джейми хотелось забраться в кровать и провести остаток ночи, воображая, как все могло бы сложиться, если бы Пат приехала не сегодня а, скажем, через неделю. Но ей не хотелось отказывать сестре.
      - Только здесь нельзя курить, - предупредила она. - Не забывай, у меня дети.
      - Хорошо, - покладисто кивнула Пат. - Тогда давай посидим на крылечке. Если дети проснутся, мы их услышим, а я обещаю бегать за кофе.
      Вскоре обе удобно устроились на ступенях крыльца, смеясь и негромко переговариваясь.
      - Не могу поверить, что ты боишься пауков, - говорила Пат. - Это просто невероятно.
      - Я всю жизнь, сколько себя помню, не выносила их.
      - Я тоже. На выпускном экзамене в колледже я грохнулась в обморок, потому что по шее парня, который сидел впереди, полз паучок.
      Меня освободили от экзаменов, и все ребята считали, что это была отличная шутка. Понимаешь, они были убеждены, что я ничего на свете не боюсь, и не поверили, когда я попыталась рассказать правду.
      - Как думаешь, может быть, с нами в детстве произошло что-нибудь страшное, связанное с пауками? Я имею в виду, до того, как нас разлучили?
      - Может быть. До чего же жалко, что ни ты, ни я ничего не помним! Слушай, давай пойдем к этому адвокату и заставим его выложить нам все, что он знает.
      - Сомневаюсь, что нам это удастся.
      - Вот увидишь, я возьму его в оборот! Пошли!
      - Прямо сейчас? Но уже поздно.
      - Чепуха! Адвокаты поздно ложатся.
      - Нет, Пат. Если хочешь, мы сходим к нему завтра.
      Джейми вздохнула. Очевидно, ее сестра была из тех людей, которые всегда руководствуются только своими нуждами и побуждениями, не обращая внимания на желания и потребности других. И все-таки Джейми любила Пат и не сердилась на нее. Она была готова любить и прощать до конца своих дней.
      Ни та, ни другая молодая женщина не обратила внимания на распахнутое окно второго этажа, прямо над крыльцом, на котором они сидели.
      Глен Джордан, валяющийся без сна на смятой постели, слышал каждое слово из того, что сестры рассказали друг другу в эту ночь.
      10
      Даже после того, как Джейми и Пат ушли в дом и все затихло, их голоса продолжали звучать у него в ушах.
      Глен не чувствовал за собой вины, подслушивая их. Да и с чего бы: он даже пальцем не шевельнул, чтобы добиться этого. Скорее уж это сестры проявили беспечность, устроившись поболтать прямо под его открытым по случаю теплой ночи окном.
      Глен думал о Джейми и о тех словах, которые она, говорила ему у озера, словах, каждое из которых было правдой. Он мог почтить память Беатрис лишь одним-единственным способом: продолжая оставаться тем человеком, которого она из него сделала, - честным, прямым и открытым.
      Правдой было и то, что избранная им жизнь, лишенная всех человеческих эмоций, вела лишь к абсолютному одиночеству.
      И только ей удалось изменить эту жизнь.
      Джейми. Она принесла солнечный свет в его темницу, которую он сам для себя построил.
      Лежа в темноте и тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов и далеким лаем собак, Глен понял и принял ту единственную правду о себе, которую до сих пор не желал признавать. Правду о том, что он стремился вырваться из этой темницы каждую минуту с того самого мгновения, когда Джейми такой же глубокой ночью возникла у его двери.
      Он не понимал этого, когда предложил ей заночевать в его доме, когда впервые взял на руки теплое тельце Уинни, когда вскапывал для Джейми клумбы в саду и искал для нее нового жильца.
      Он заботился о ней. И эта забота была нужна прежде всего ему самому. Она помогла ему вновь почувствовать себя живым, полным сил человеком, мужчиной, которому есть о ком думать.
      Всем сердцем и всей душой Глен желал быть рядом с ней, помогать ей, защищать ее и никогда с ней не расставаться. И всем этим желаниям было название, однако он не желал произносить его, даже мысленно.
      Никогда.
      Глен поднялся рано, так и не сумев заснуть, разбитый и опустошенный. Часы показывали половину восьмого утра. В соответствии с расписанием - а теперь, видимо, снова придется руководствоваться им - у него оставалось около пятнадцати минут до того времени, когда кухня поступит в ее распоряжение.
      Он быстро натянул шорты и майку и спустился вниз. Глен собирался проглотить чашку кофе с тостом - и бежать. Бежать и бежать, пока в голове не прояснится и он не поймет, как вести себя с Джейми. Так вода в море после шторма бывает грязной и мутной, пока весь мусор и взбаламученный бурей песок не опустится на дно, и лишь после этого вновь обретает прозрачность.
      Тогда и можно будет во всем разобраться.
      Если действительно существует человек, питающий какие-то коварные намерения в отношении Джейми, Глен сумеет защитить ее. Если это ошибка попытается ее исправить. Если же выполнение проклятого условия окажется необходимым, тогда.., тогда будет видно.
      Сестра Джейми говорила о магазине спортивных товаров. Интересно, было ли замужество таким же условием и для нее? Пат меньше всего походила на женщину, которая может стоять за прилавком. Ей скорее подошел бы шикарный салон мод или на худой конец магазин косметики. Но если и от нее требуется выйти замуж - значит, Джейми не является мишенью для недостойных замыслов.
      На пороге кухни Глен остановился как вкопанный. Она была там. Джейми. Была там, хотя знала, что сейчас его время. Она стояла у окна, спиной к двери, в своей клетчатой рубашке, завязанной узлом на животе, в узких джинсах и в неизменной ковбойской шляпе.
      Зачем она оказалась здесь? Не для того ли, чтобы вновь выбить его из колеи?
      Если так, она вполне преуспела в своем намерении. Потому что слово, которое Глен так боялся произнести, вспыхнуло в его мозгу яркими неоновыми буквами в шесть футов высотой.
      Любовь.
      Он любил ее.
      Будь все проклято, он любит ее! Она может издеваться над ним, крутить им, как пожелает, но это уже не имеет никакого значения.
      Глен мысленно приказал себе повернуться и выйти вон. Прочь отсюда, и немедленно. Он может позавтракать в кафе. И купить газету на улице. Он должен найти себе другое жилье, даже если для этого придется купить целый мотель.
      Но тело Глена уже не повиновалось рассудку.
      Тигриным прыжком он пересек кухню, рывком развернул ее к себе и впился поцелуем в ее губы, не дав ей ни вздохнуть, ни заговорить. Закрыв глаза, он наслаждался ее покорностью, мягкостью ее губ, отзывчивостью тела. Ее дыхание было сладким и горячим, а поцелуй глубоким.
      И все же что-то было не так. Что-то было ужасающе не правильно.
      Глен открыл глаза, холодея от предчувствия ошибки. Но было уже поздно.
      Он услышал слабый вскрик и увидел испуганные глаза замершей на пороге кухни Джейми, слезы в ее глазах и прижатую ко рту ладонь.
      Затем она резко повернулась и мгновенно скрылась за дверью.
      Глен выругался и отпустил девушку, которую до сих пор сжимал в объятиях.
      - Зачем вы сделали это? - спросил он ее.
      - Я сделала? По-моему, это вы набросились на меня.
      - Хорошо, но вы же меня не остановили. Я думал, вы - это она.
      - Откуда мне было знать это?
      - На вас ее одежда!
      - Мой чемодан остался в мотеле.
      - Зачем бы мне целовать вас? Я вас совсем не знаю.
      - Для парня, с которым Джейми была раньше, это ничего не значило. И просто чтобы вы знали: именно поэтому я не остановила вас. Мне было интересно, какой вы на самом деле. Джейми не переживет, если вы окажетесь похожим на него. - Внезапно глаза Пат округлились. Но ведь вы не такой, как он, правда?
      - Не такой, как кто?
      - Как тот ублюдок, с которым она связалась.
      Джефф или как его там. Она рассказывала мне о нем. Он воспользовался ее невинностью и обманул. Когда вы стали целовать меня, я сказала себе: вот так неплохое начало дня! Но знаете что? Получилась та же история, что и со свадебным платьем. Ваши поцелуи хороши, но они не для меня. Я еще подумала: какая жалость, что бедной сестренке опять попался парень, с которым она не может быть счастлива.
      - Тот парень был просто идиотом, - мрачно заметил Глен.
      - Объясните это лучше моей сестре.
      - Все, что ей нужно, - это заполучить дом.
      - Ну и кто же после этого идиот?
      Глен сжал кулаки и молча опустил голову.
      - Вам просто хочется думать, что так оно и есть, - мягко продолжала Пат, - потому что это позволяет вам смотреть на нее свысока. Но подумайте хорошенько, разве стала бы женщина, которую интересует только дом, так реагировать на наш невинный утренний поцелуй, как это сделала Джейми?
      Еще одна горькая правда. Еще один удар по каменной стене, которой он окружил свое сердце. И стена эта наконец рухнула и его душу залило ярким солнечным светом.
      Глен повернулся и выбежал из кухни.
      - Джейми! Откройте!
      Он молотил кулаками по закрытой двери, но ответом было лишь молчание. Он уже начал прикидывать, не выбить ли дверь ногой, как случайно нажал на дверную ручку, и дверь открылась.
      - Джейми?
      Ответа не последовало. Глен заглянул в каждую комнату, продолжая отчаянно звать ее, но всюду было пусто, и только эхо его голоса отвечало ему. Джейми ушла.
      Глен выскочил на улицу и огляделся. В конце улицы мелькнула хрупкая фигурка. Джейми уходила, почти убегала, толкая перед собой коляску. Он бросился за ней и через пять минут сумасшедшего бега наконец догнал и, тяжело дыша, преградил ей дорогу.
      По щекам Джейми катились слезы, но подбородок был гордо поднят. Резко повернув коляску, она обогнула его и продолжила свой путь.
      Глен последовал за ней.
      - Джейми!
      - Оставьте меня в покое!
      - Позволь мне объяснить...
      - Я уже наслушалась в своей жизни разных объяснений и сыта ими по горло. Я видела то, что видела.
      Коляска тряслась и подскакивала на мостовой. Дети громко ревели, выворачивая головы, чтобы видеть мать.
      - Джейми!
      - Убирайся прочь, извращенец!
      Вся обстановка настолько напоминала их первую встречу, что по спине Глена пробежал холодок. Уинни и Тэм заходились в крике, напрасно стараясь привлечь к себе внимание взрослых.
      - Я принял ее за тебя. Твою сестру.
      Джейми на мгновение замедлила шаг, но не остановилась.
      - Ну конечно.
      - Это правда. На ней была твоя шляпа. Твоя одежда. Вы ведь близнецы, вспомни об этом!
      Теперь Джейми остановилась и посмотрела ему в лицо.
      - У нее длинные волосы.
      - Они были под шляпой. Твоя сестра выглядела точь-в-точь как ты. - Глен перевел дыхание. - Но на вкус она совсем другая.
      - Что?!
      Кажется, он снова сел в лужу.
      - Я имел в виду не то, что ты сказал.
      - Да ну?
      - Целуя ее, я не ощущал того, что ощущаю, находясь с тобой. - Теперь Джейми слушала внимательно. - Кровь в моих венах не превратилась в огонь, а сердце не грозило вот-вот выскочить из груди от счастья. - Дети вдруг замолчали, завороженно глядя на него. - Я не чувствовал, что это правильно. А когда я целовал тебя вчера вечером, мне казалось, что это самая правильная вещь, которую я когда-либо делал.
      - Это правда?
      - Джейми, милая, только рядом с тобой я ощущаю себя живым. Не с твоей сестрой.
      - Глен...
      - Я люблю тебя, Джейми.
      Ее лицо озарилось счастливой улыбкой, но улыбка эта тут же угасла.
      - Нет, не правда. Ты просто хочешь, чтобы я получила дом. Ты продолжаешь играть в заботливого старшего брата, но на сей раз ты заигрался.
      - В старшего брата?
      - Ты знаешь, о чем я. Ты возишься с детьми.
      Водишь меня в театр. Защищаешь меня от пауков.
      - Я никогда не пытался стать тебе братом.
      - Разве? Разве ты не решил, что должен помочь мне получить дом, как помогаешь во всем остальном?
      - Да пропади он пропадом, этот дом!
      Глен шагнул к ней и накрыл ладонью ее руку, сжимающую ручку коляски.
      - Мне нужен дом, - заговорила Джейми, торопясь и сбиваясь. - Мне нужен дом, чтобы растить в нем моих детей. Но, Глен, если ты думаешь, будто я влюбилась в тебя только из-за этого, то я немедленно расстанусь с ним без малейшего сожаления. Просто отдам его кому-нибудь, хоть той девчонке с игуаной.
      - Что ты только что сказала?
      - Что отдам дом девчонке с игуаной.
      - Нет, до этого.
      - Что расстанусь с ним без сожаления.
      - Еще раньше.
      Джейми отвела глаза в сторону и на миг закусила губу.
      - Я люблю тебя, - прошептала она. - Я думала, это уже никогда не случится со мной. И завещание тут ни при чем. Я не выйду замуж ради дома.
      - Но выйдешь ради любви?
      - Ради любви - да.
      - Знаешь, милая, это лучшее из всего, что ты мне когда-либо говорила.
      - Поцелуй меня, Глен!
      - Нет.
      - Пожалуйста.
      - Ни за что.
      - Но почему?
      - Потому что я знаю, куда приведет этот поцелуй. Прямиком в мою постель. Но это совсем не то, чего я хочу от тебя.
      - Чего же ты хочешь?
      - Я хочу быть с тобой всегда. Я хочу, чтобы у нас с тобой все было правильно. И я не хочу прокрадываться в твою спальню словно ночной воришка.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Я хочу повести тебя к алтарю и надеть на палец кольцо. Я хочу, чтобы на тебе было свадебное платье, а в руках букет роз, и чтобы весь город видел это.
      - Ты же не любишь толпу, - засмеялась Джейми сквозь слезы.
      - Мне неважно, сколько людей будет в церкви. Я буду видеть лишь тебя. Я хочу жениться на тебе, Джейми. Я хочу засыпать каждый вечер и просыпаться каждое утро рядом с тобой. Я хочу слушать твои песни и знать, что ты поешь от радости, которую я подарил тебе. Я хочу думать о старости без страха, потому что ты будешь со мной. Я хочу стать отцом Уинни и Тэму и еще целой куче наших будущих детей. Я хочу стать самым лучшим мужем на свете. И это будет несложно, потому что у меня будет лучшая в мире жена.
      Джейми бросилась ему на шею и покрыла поцелуями его лицо.
      "Я же предупреждал тебя", - хотел сказать он, но вместо слов из его горла вырвался стон, и Глен схватил ее в охапку, страстно отвечая на поцелуи.
      Уинни и Тэм прыгали в коляске и тянули к ним руки. Глен изловчился, подхватил на руки обоих, и все четверо застыли в тесном объятии.
      Вдруг Глен рассмеялся.
      - Не знаю, сможешь ли ты меня простить за то, что я хочу, чтобы наша свадьба состоялась как можно скорее?
      - Разве хотеть этого - преступление?
      - Говорят, выйти замуж в мае - значит, всю жизнь маяться. Но я не могу ждать до июня.
      - Я тоже, Глен.
      - Так каков будет твой ответ?
      - Я выйду за тебя замуж, Глен Джордан. И пусть это случится как можно скорее.
      И они не спеша направились обратно к дому, плечом к плечу. Глен нес обоих детей, Джейми толкала перед собой пустую коляску.
      Пат ждала их на крыльце. В глазах ее застыла тревога, но, разглядев их лица, она просияла.
      - Это то, что я думаю? - спросила она.
      Джейми застенчиво улыбнулась в ответ.
      - Глен попросил меня выйти за него замуж.
      - Наконец-то! - воскликнула Пат, хлопая в ладоши. - Обещай, что я буду, подружкой на свадьбе. И помогу тебе все организовать.
      А затем она сбежала по ступенькам и кинулась обнимать Джейми, и Глена, и детей.
      Теперь они были одной семьей.
      Эпилог
      Джейми стояла перед огромным зеркалом, пытаясь проглотить застрявший в горле ком. Самые смелые ее мечты стали наконец реальностью, и отражение в зеркале не оставляло места никаким сомнениям. Ее свадебное платье было верхом совершенства.
      - Пенни, как я смогу отблагодарить вас?
      Мисс Кэррингтон-Блум подарила ей платье.
      То самое, которое она так долго шила. Джейми пыталась вернуть заплаченные за шитье деньги, но старая дама отказалась принять их.
      - Милое дитя, - сказала она, - твой сияющий взгляд - лучшая награда для меня. И лучший подарок, который я могу сделать тебе к свадьбе.
      - А как же та девушка, для которой вы заказывали его?
      - Не было никакой девушки. Платье с самого начала предназначалось одной из вас. Правда, я обещала одному человеку, что никто не узнает об этом. Но знаешь, этот милый мальчик, Глен, пришел ко мне вчера и был так настойчив, что мне пришлось рассказать ему все.
      А раз так, ты и твоя сестра тоже имеете право знать.
      Пат словно буря ворвалась в комнату.
      - Ну, - крикнула она, - ты наконец-то надела его?..
      Она увидела Джейми, и слова замерли у нее на губах. Некоторое время она молча смотрела на сестру, а потом вдруг ударилась в слезы.
      - Ты на редкость хороша, - всхлипывала Пат. - Мне никогда не стать такой красивой.
      Джейми улыбнулась.
      - Посмотри в зеркало, сестренка. Полагаю, ты сразу изменишь свое мнение на сей счет. И перестань плакать. Пятна от слез не украсят ни мое, ни твое платье.
      - Если я не наплачусь сейчас, наверняка разревусь в церкви и испорчу тебе все свадебные фотографии, - отозвалась Пат, промокая глаза платочком. Не могу поверить, что этот день наконец наступил. Я страшно волнуюсь. И как только тебе удается выглядеть такой спокойной?
      - Потому что я знаю, что ты обо всем позаботилась. Мне просто не из-за чего переживать.
      - Пора идти в церковь, - сказала Пат. - А то Уинни вытащит из волос все цветы, которые я с таким трудом вплела.
      - Подожди. Мисс Кэрринггон-Блум хочет сказать нам что-то очень важное.
      Старая дама расправила кружевные манжеты на выходном платье, не спеша откашлялась и, подгоняемая нетерпеливыми взглядами сестер, начала рассказ.
      - Завещание составил Эзра Браун, отец вашей матери и ваш дед. Мы много лет были знакомы с ним, и Джудит выросла у меня на глазах. Эзра был суровым пуританином и воспитывал дочь в строгости. Никаких гулянок, никаких танцев по выходным. Бедная девочка могла ходить только в церковь, и только в сопровождении отца или гувернантки. Дело кончилось тем, что в один прекрасный день она сбежала из дому с заезжим художником. Ума не приложу, как она ухитрилась сговориться с ним! Отец пришел в бешенство и запретил ей возвращаться.
      Он говорил, что даже слышать о ней не хочет, но я знаю, что он наводил справки через Ленни Брейзила.
      - И что же с ней стало? - не удержалась Пат.
      Мисс Кэррингтон-Блум вздохнула.
      - Джудит так и не вышла замуж. Ее художник не настаивал на браке, а она все надеялась, что отец смягчится и даст им свое благословение. Но Эзра был неумолим. Даже появление на свет двух маленьких девочек ничего не изменило. Надо было знать этого старого упрямца.
      Если бы Джудит бросилась ему в ноги, заливаясь покаянными слезами и умоляя о прощении, он бы раскрыл ей свои объятия. Но она не придумала ничего лучшего, чем приехать к нему среди бела дня на автомобиле с открытым верхом, да еще вместе с этим парнем... Как же его звали? Верной. Вернон Стайлз. Да. Старика чуть удар не хватил. Он даже не впустил их в дом...
      Бедная Джудит! Впрочем, говорят, она была счастлива.
      Мисс Кэррингтон-Блум умолкла. Молчали и сестры. Джейми крепко держала Пат за руку.
      Лишь через несколько минут она решилась заговорить и осторожно спросила:
      - Что же произошло?
      - Несколько лет мы ничего не знали о Джудит и ее семье. А когда Эзра немного оттаял и снова отправил своего адвоката на поиски, то оказалось, что он опоздал.
      Это была автомобильная катастрофа. Вернон и Джудит умерли сразу. Маленькая Джейми попала в больницу, потом ее забрала к себе сиделка, ухаживавшая за ней. Пат отделалась легкими ушибами. Никто не знал, есть ли у вас родственники, поэтому Пат отправили в приют, а через некоторое время отдали на удочерение семье Фленаган. Ваш дед мог бы предъявить права на вас, но не пожелал сделать этого. Ну да Бог ему судья. Но он продолжал издали следить за судьбой каждой из вас, так что мы многое знали.
      Потом Эзра тяжело заболел и, чувствуя, что долго не протянет, написал то самое завещание.
      Мне он тоже оставил кое-что и попросил приглядывать за вами, когда вы приедете в Белчертаун. Так я и оказалась у твоей двери, Джейми.
      Старая леди поднялась и натянула перчатки.
      - Вот и вся история, - сказала она. - А теперь нам нужно поторопиться, если вы не хотите, чтобы жених обзавелся длинной седой бородой.
      Путь до церкви Джейми проделала словно в тумане. Слишком многое обрушилось на нее за такой короткий срок. Лишь у высоких резных дверей ей удалось взять себя в руки и сосредоточиться на главном.
      Что бы ни случилось с ней раньше, сейчас она выходит замуж за Глена, и, значит, все теперь будет хорошо.
      Зазвучал орган. Двери открылись, и Джейми ступила на красную ковровую дорожку.
      - О Боже! - прошептала вдруг следовавшая за ней Пат.
      - В чем дело? - не оборачиваясь, спросила она.
      - Я так была занята подготовкой твоей свадьбы, что совсем забыла найти себе кавалера для танцев. - Пат хихикнула. - В первый раз в жизни мне не с кем будет танцевать.
      - Думаю, мы справимся с этим! - улыбнулась Джейми, протягивая Глену руку.