Теперь Вероника и Александр Михайлович обедали вместе достаточно часто. И называла она теперь его не Александром Михайловичем, а Сашей и на «ты». Он решительно настоял на этом. И сам перешел с ней на «ты». И цветы каждую встречу ей дарил. Словом, все как полагается. Но больше решительно ничего. Он даже в щечку не позволял себе ее поцеловать. Ни при встрече, ни при расставании. И ни разу никуда не приглашал ее вечером. Только днем и только пообедать, что само по себе было крайне неудобно. Порой они больше времени проводили в пробках, нежели в ресторане, – каждого ведь после обеда ждали дела.
      Вера была сильно заинтригована столь странным его поведением. Саму ее продолжали раздирать противоречия. Саша нравился ей все больше и больше, она неизменно ждала встреч, и какая-то часть ее души с нетерпением ожидала, когда он наконец решится еще хоть на шаг продвинуться в их отношениях. Другая часть, однако, яростно этому сопротивлялась и заставляла по возвращении домой стыдливо отводить счастливые глаза от портрета Андрея и Севы. Эта часть заставляла ее постоянно чувствовать себя виноватой перед памятью о них. Вероника не могла отделаться от ощущения, что чем больше у нее появляется радостей в ее новой жизни, тем больше наполняются болью глаза сына и мужа. «Как ты могла? Ведь ты забываешь нас!» – читалось в их взорах.
      И радость и покой покидали ее сердце, вновь уступая место боли, горю и слезам. И она мысленно обращалась к покойным мужу и сыну:
      – Простите меня, мои милые. Я, конечно же, помню вас. Но вы меня здесь оставили совсем одну.
      А чтобы жить дальше, мне нужна хоть крошечка счастья. Я так в нем нуждаюсь!
      А утром ей вновь звонил Саша, и она, забыв о ночных терзаниях, вновь проникалась радостью и с нетерпением ждала новой встречи за обедом, гадая, решится он или не решится, наконец, на что-нибудь, и в то же время боясь этого момента. Тогда ведь и ей придется принимать решение. А готова ли она к этому? Вера не совсем была уверена. Однако и он, кажется, никуда не торопился. И они по-прежнему все обедали и обедали.
      В отличие от их полных неясности отношений, дела в «Чибисе» определенно шли все успешней и успешней. Количество клиентов росло. Больше того, приглашать для уборки персонал из «Чибиса» становилось в определенных кругах даже модно.
      Об этом Вероника узнала от Олеси Коршуновой. Встретились они совершенно случайно. Фирма получила заказ на уборку только что выстроенного коттеджа в элитном подмосковном поселке. К VIP-клиентам Вероника чаще всего ездила сама, и этот раз не стал исключением.
      Дверь ей открыла Олеся.
      – Ника! Подруга! Как ты меня нашла?
      Обнимаясь, Олеся посмотрела через Верино плечо на оставленную ею у входа машину.
      – О-о, вижу, у тебя дела наладились. И машина приличная, и шофер. Так, значит, послушала меня? Замуж вышла? Не упустила своего!
      – Нет, не вышла, – резко ответила Вера. – Просто у меня теперь своя фирма.
      – Никак Киреев деньги вернул? – ахнула Олеся.
      – Не только не вернул, но даже не представляю, где он. Ничего о нем не слышала. Он так и сгинул с моего горизонта.
      – Как же ты сама? – Олеся уже подталкивала ее в дом. – И что за фирма? Чем занимаешься?
      – Фирма «Чибис» к вашим услугам.
      – Так это ты? – Олеся изумленно вытаращилась. – Кру-уто.
      – Стараемся.
      – Я ото всех только и слышу: «Чибис», «Чибис». Без вас теперь никуда. Мне вот за две недели пришлось к вам записываться.
      Слышать это Веронике было приятно. И она решила проявить благородство:
      – В следующий раз можешь звонить прямо мне. Проведем уборку без очереди, по высшему разряду и даже скидку дадим.
      – Ну да? – просияла Олеся. – Да все лопнут от зависти.
      – Мы ведь с тобой близкие подруги, – не без труда произнесла Вероника.
      – Еще бы! – не уловила подтекста Олеся. Теперь она опять готова была считаться близкой подругой. – Мне, между прочим, Ника, так тебя не хватало! Куда ты исчезла? Я тебе много раз звонила, звонила.
      А у тебя все никто не подходит. Я уж решила, ты вновь куда-нибудь переехала.
      – Было очень много работы.
      – Ну, ты настоящая героиня, – продолжала источать восторги Олеся. – Такое дело с нуля поднять! Неужели совсем без спонсора? Ни за что не поверю!
      – У меня не спонсор, а инвестор, – сочла необходимым объяснить Вера. – И каждую его вложенную копеечку мне придется отработать и вернуть.
      – Инвестор-то хоть ничего?!
      – Он в прямом смысле инвестор, – решила закрыть тему Вера. С Олесей она обсуждать Сашу не собиралась.
      Та, однако, ничуть не смутившись резкостью ее тона, продолжила:
      – Кстати, о спонсорах и инвесторах. Ты, значит, про Киреева ничего не слышала?
      Вера покачала головой.
      – А он, между прочим, «Офис-стайл» загнал и съехал за границу. Деталей, конечно, не знаю, но там какие-то большие проблемы возникли. В общем, по слухам, он где-то в Праге обитает.
      «А место ему в аду на сковородке, – подумала Вероника. – Но то, что он в Праге, даже хорошо. По крайней мере, здесь нигде случайно с ним не столкнемся, и глаза ему не выцарапаю».
      Олеся принялась водить ее по этажам своего нового жилища. Их оказалось три.
      – Видела, как мой-то спонсор-инвестор меня радует. Наконец достроили. Хоть заживем по-людски.
      – Да ты вроде и до этого не плохо жила, – осторожно заметила Вера.
      – Подруга, в возрасте и положении моего мужа уже принято иметь загородный дом. И не просто хорошую дачу, как у вас была, а действительно дом. В приличном месте. Чтобы и окружение соответствовало.
      Дом поразил Веру монументализмом и шикарной безвкусицей.
      – Сейчас с вашей помощью отмоем и мебель завезем, – продолжала, то и дело распахивая перед ней все новые двери, бывшая подруга. – Все, кроме кухни, на складе ждет.
      Тут они как раз прибыли в кухню, напичканную современной техникой и массивной мебелью из красного дерева.
      – Ты своим-то скажи: поосторожнее тут. Мы за все это кучу денег выложили.
      – В договоре, который ты сейчас подпишешь, предусмотрена компенсация за любую порчу имущества, случившуюся по нашей вине, – ответила Вероника. – Сейчас опись поштучно составим, я все осмотрю...
      – Да зачем! Здесь все новое, – перебила Олеся.
      – Так полагается, – стояла на своем Вера.
      – Ой, да не надо. Мы же друзья.
      – То есть, предлагаешь пункт о нашей ответственности исключить?
      – Ой, да... – Олеся замялась и, к Вериному удовольствию, покраснела. – Ты, подруга как-то совсем меня запутала. Ладно. Составляй опись, раз у вас так полагается.
      Вероника удивилась лишь одному: в доме, по ее мнению, было достаточно чисто. Хоть сейчас вноси мебель и въезжай. Но, по-видимому, вызывать для окончательной уборки персонал «Чибиса» теперь в определенном возрасте и положении тоже принято. И не в ее, Вероники, интересах нарушать складывающиеся традиции.
      Она пододвинула Олесе договор. Та, внимательно его прочитав, посмотрела на общую сумму.
      – Ну ладно.
      – Еще пять процентов скидки, – уточнила Вера.
      – А десять нельзя, по дружбе? – заискивающе посмотрела на нее Олеся.
      – Мне зарплату людям платить и кредит отдавать, – не собиралась поддаваться Вера. – Вот если ты станешь постоянной нашей клиенткой, со следующего раза будем скидывать десять.
      – Считай, уже стала, только скинь сегодня. Мы же старые друзья.
      – Ладно, – махнула рукой Вера.
      Уже отъезжая от дома и видя, как Олеся, стоя на крыльце, машет ей вслед, она подумала, что совершенно не удивится, если в ближайшее же время на пороге «Чибиса» возникнет еще кто-то из ее старых знакомых. Уж Олеся постарается. Бесплатная и самая лучшая реклама. В общем, десять процентов скидки окупятся сторицей. А старые знакомые, разумеется, один за другим будут удивляться, куда она, Вера, так надолго пропала, почему не звонит и не заходит, и уверять, как они ее всегда рады видеть. Еще бы! Ведь она снова становится человеком их круга, да еще каким полезным. Потом можно хвастаться, что хозяйка модной клининговой фирмы обслуживает их вне очереди. Ну и пусть. Свою скидку они получат и разнесут о «Чибисе» славу дальше. Пусть, раз для дела это полезно. Она для дела даже к Олесе на новоселье сходит. Только вот цену она теперь им всем знает. Нет, в качестве близких знакомых ей такие люди больше не нужны. «А кто нужен?» – немедленно подумала она, и это навело ее на невеселые мысли.
      Работа у нее теперь есть, нищета не грозит. Если она постарается и обстоятельства будут по-прежнему благоприятствовать, наоборот, «грозит» процветание. Тут она вполне могла собой гордиться. Сумела ведь вылезти и всем доказать, что не сломалась. Вот только она оставалась совершенно одинокой. Ее отношения с людьми ограничивались сугубо деловыми. И с Сашей ничего неясно. Как он к ней относится? Ей даже рассказать о нем некому. Не с Олесей же в самом деле делиться. А ни одной близкой подруги в новой жизни у нее так и не возникло. И, несмотря на успех в делах, дома ее, как и раньше, ждали по-сиротски одинокие вечера.
      Саша продолжал вести себя по-прежнему. Мало того, количество их встреч за обедом заметно сократилось. То у него не выходило, то Вера занята. Да еще эти хронические пробки на дорогах, из-за которых, чтобы проехать Москву из одного конца в другой, требовалось несколько часов. И Нике все чаще теперь казалось, что, наверное, интерес его к ней постепенно гаснет. Да и был ли особенный интерес? Может, он встречался с ней так, со скуки? Просто никого другого под рукой не оказалось.
      В тот день он снова сообщил ей по телефону, что опять, к сожалению, не сможет вырваться на обеденный перерыв. Разочарованная Вероника уже хотела распрощаться, когда он добавил:
      – Я вот думаю, может перенесем нашу встречу на более удобное время? Вечером. Если ты, конечно, ничем не занята, – быстро добавил он. – Ничем и никем.
      «Он волнуется, что у меня кто-то есть! – вихрем пронеслось в голове у нее. – Но я же ему говорила, что одна! Видимо, он это понял так, что я просто не замужем, однако у меня кто-то есть. С чего он такое мог взять? Вела я себя, что ли, как-нибудь неправильно? Может, намекнуть ему надо было? Ничего не понимаю».
      – Вера, не надо мучиться, – по-своему расценил он ее затянувшееся молчание. – Занята так занята. Я совершенно не обижаюсь. Будем видеться, когда тебе удобно.
      – Саша, мне вечером даже удобнее. И я очень хочу тебя видеть. И... – Сделав глубокий вздох, будто ныряя в ледяную воду, договорила: – У меня никого нет. Я после смерти мужа ни с кем не встречалась. Ты – первый.
      Произнеся это, она внутренне сжалась. Не слишком ли в лоб? Еще испугается. Ну и пусть. По крайней мере хоть будет ясность.
      – Правда? – произнес с такой неприкрытой радостью, что у нее застучало в груди. «Пульс, кажется, не меньше ста восьмидесяти», – отметила она про себя.
      – А мне казалось... – снова заговорил он. – Ну мне не хотелось портить тебе жизнь. Вера, учти, ты совершенно не должна чувствовать себя мне обязанной...
      – Я не чувствую себя тебе обязанной! – с возмущением перебила она. – Хотя нет, тьфу, конечно чувствую! Я очень благодарна! Но это не имеет к тебе никакого отношения. Боже! Что я несу! Конечно, к тебе имеет. А вот к нашим отношениям нет. Если они у нас вообще есть.
      – А ты сама как считаешь, они у нас есть? – тихим голосом спросил он.
      – Ну, если ты не считаешь... «Неужели я ошиблась? Разоткровенничалась, идиотка», – испытала она запоздалое сожаление.
      – Я-то считаю! – Это прозвучало с большим раздражением. – Но ты, Вера, всегда такая сдержанная, спокойная. Даже какая-то равнодушная...
      – По-твоему, я должна была на шею тебе вешаться? – настала очередь возмущаться ей.
      Он помолчал. Затем смущенно произнес:
      – Видно, проблема в том, что остальные все вешались.
      – Вот пускай они и вешаются. Наслаждайся! – она вдруг почувствовала, что сейчас заплачет.
      – Вера! Ты не так меня поняла! Они вешались, но были мне не нужны. Ужасно противно! А ты, наоборот, мне нужна, но никакого интереса не проявляла. Ну я и решил: у тебя кто-то есть, а со мной ты просто из вежливости обедаешь.
      – Интересно, а что я должна была делать?..
      – Да не знаю я, Вера, и мне теперь все равно. Главное, ты свободна, и я сейчас к тебе еду! Нет, черт, не могу. Переговоры проклятые. А, ладно, пошли они! Еду!
      – Не надо! – возразила Вера.
      – Значит, не хочешь меня видеть? – упавшим голосом спросил он.
      – Хочу, Саша, очень хочу! Но просто у тебя дела, у меня – тоже. Зачем мы будем дергаться? У нас с тобой теперь будет очень-очень много времени друг для друга. Давай, действительно, вечером.
      – Я не доживу до вечера, – прохныкал он.
      – Доживешь, не маленький. А как освободишься, сразу приезжай за мной. Я жду тебя в офисе.
      – У-у! – раздался в ответ его свирепый рык. – Трепещите, инвесторы! Сейчас я вас всех раскидаю!
      – Ты только не разорись от счастья.
      – Значит, без денег я тебе уже не нужен? Меркантильная какая.
      – Ты мне любой нужен. Все. До встречи.
      И она бросила трубку, чувствуя, что еще немного и кинется к нему сама.
      Он влетел к ней в конце рабочего дня с огромным букетом роз.
      – Инвесторы разбиты на голову, и я у твоих ног. Бросай все, едем.
      – Сумасшедший! – беря у него из рук цветы, воскликнула она. – Действительно решил разориться.
      – Ну, ты меня недооцениваешь. У меня гораздо больший запас прочности. Ладно, поехали.
      Он повез ее в ресторан. Ужин их затянулся за полночь. Он рассказывал о себе, о детстве, о юности, о том, как создавал бизнес и мечтал всего добиться. И как потом думал о семье и детях, и как, наконец, женился, и как у них с женой не сложилась жизнь, потому что они оказались совершенно разными людьми. Жена, по его словам, долго и вполне искренне пыталась себя переломить, но что же поделаешь, если настоящей любви у них не было. Ей-то повезло, она быстрее нашла своего человека, а он остался один. Ему казалось, что так теперь ему и суждено провести всю оставшуюся жизнь, пока не встретил Веронику. Потому что другие женщины его раздражали. Но когда Вера зашивала ему пиджак, он взглянул на нее и понял, что готов хоть целыми днями на нее так смотреть, только вот ужасно боялся, что она не готова.
      «А я и не была готова», – подумала про себя Вера. Она хотела ему рассказать о себе, об Андрее, о Севе, он должен был, имел право знать. Она даже несколько раз попыталась начать, однако язык будто примерзал к нёбу. Слова отказывались сходить с уст. Слишком свежа была еще рана. К счастью, Саша ничего не замечал. Он был целиком во власти охвативших его чувств и желания рассказать ей о них.
      Она слушала и преисполнялась счастья. Тогда, в кабинете, было иначе, зато сейчас она любила его, и он любил ее, и она точно об этом знала.
      Выговорившись, он взял ее за руку:
      – Я не хочу больше ничего ждать. Я очень люблю тебя и хочу на тебе жениться. И умоляю, как можно скорее!
      – А потом ты не пожалеешь?
      – Я потом пожалею, если сейчас тебя отпущу!
      И он действительно не отпустил ее. Вечер завершился у него дома, и между ними все было прекрасно.

      Утром Веру разбудил запах свежесмолотого кофе. Она открыла глаза. Около кровати стоял Саша, держа в руках поднос с дымящимися чашками.
      – С добрым утром.
      – Кофе в постель! – фыркнула она. – Мечта всех женщин. Значит, обрабатываешь меня по полной программе? Прямо даже не верится. Все-таки первый зам генерального. Интересно, кто же я, если мне сам первый зам генерального кофе в постель подает?
      – Ты самая главная. Ты моя любимая. Но если ты сейчас же не сядешь и не дашь мне возможность поставить поднос, кофе будет действительно в постели.
      – Никак руки трясутся? – засмеялась она.
      – Естественно. Все-таки первый раз.
      – Не ври.
      – Не вру. Я еще никому кофе не подавал. А сам предпочитал пить его за столом на кухне. По-моему гораздо удобнее.
      – Знаешь, мне тоже так кажется. Вся эта еда в постели красива только в романах. А в жизни от нее одни пятна на простынях да крошки.
      – Ты подразумеваешь, что есть надо идти на кухню?
      – Ну уж нет! – решительно возразила Вера. – Уж коли это случилось, я изопью эту чашу в буквальном смысле до конца. Хоть будет, что потом вспомнить и людям рассказать.
      – А может, детям? Детям и внукам? – устраивая поднос на кровати, словно бы между прочим осведомился Саша.
      Вероника вздрогнула. Вот момент рассказать про Севу. Но нет. У нее не получалось. И она просто пожала плечами, тоже небрежно бросив:
      – Ну, может, и внукам.
      После чего поторопилась сменить тему.
      – А квартира у тебя неплохая. Только вот я вчера не успела ничего особенно разглядеть.
      – Странно, если бы ты успела, – хмыкнул он.
      – Естественно, – лукаво покосилась она на него. – Кто-то так торопился, что ограничился демонстрацией душевой кабины и спальни. Жадюга! Даже джакузи опробовать не дал. Лишил женщину романтики!
      – Вот я сегодня с помощью кофе и компенсирую. – Он, вдруг посерьезнев, добавил: – Я понимаю, что ты хотела спросить. Нет, это не та квартира, в которой я жил с женой. Ту мы при разводе продали. А в эту, могу поклясться, не ступала, кроме тебя, нога ни одной женщины. Кроме домработницы. Но к ней можешь не ревновать. Ей шестьдесят лет. Я вас познакомлю. В общем, можешь чувствовать себя здесь полной хозяйкой.
      – Уговорил.
      Она поставила пустую чашку на поднос и встала босыми ногами на ковер.
      – Пойду обозрю новые владения.
      С интересом оглядев две остальные комнаты и прочие необходимые для жизни помещения, она вернулась в спальню.
      – Ну как? – спросил ее Саша.
      – Главное, что я тебе верю, – устроилась она рядом с ним на кровати.
      – В каком смысле? – не понял он.
      – В смысле, что женщины тут не ступали. Оно видно.
      – Почему?
      – Неуютно очень.
      – Правда? – даже как-то обрадовался Саша. – А я думал, это только мне кажется.
      – Не только тебе. Небось, обставлял у тебя тут все дизайнер и, сдается мне, мужского пола.
      – Ну да. Им все так восхищались. Между прочим, его работа мне в хорошую сумму влетела. Что, Вера, так плохо?
      – Для офиса, может, и ничего, но жить...
      – Можешь все переделать, как тебе нравится.
      – Переделаю. Дай срок. Только, знаешь ли, дорогой. Ты меня все-таки обманул. Тут нога еще одной женщины ступала, причем достаточно регулярно. Я точно знаю.
      – Какой? – изумился он.
      – Лены.
      Саша махнул рукой.
      – Я ее как женщину вообще не воспринимаю. Она просто моя секретарша.
      – Ясно, ясно. Ты у нас секс-маньяк по уборщицам.
      Он закрыл ей рот длинным поцелуем. И потом они еще долго ни о чем не могли разговаривать, и оторвались друг от друга, только когда Вера сообразила, что и она и Саша опаздывают на работу.
      – К черту работу! – воскликнул он. – Как говорил Гамлет, принц датский, у меня тут есть магнит посильнее. Пущай сегодня за меня отдувается Кристофович. Я болен, у меня выходной... Все, что угодно, но меня ни для кого, кроме тебя, сегодня нет!
      – Но я не могу! Мне надо! Нельзя «Чибис» оставлять без контроля!
      – Полетает один день в свободном полете, – возразил Саша. – У тебя есть заместительница. Вот заодно и проверишь человека в деле. Как она без тебя способна справляться. Давай! Звони!
      Она позвонила, и он вновь увлек ее в постель.
      С тех пор Вероника и Саша не расставались. Она практически переехала к нему, наведываясь в свою квартиру, лишь когда возникала необходимость что-то забрать.
      Каждый раз это было для нее тяжелым испытанием. Там, в квартире, которая так и не стала ее домом, ее встречали глаза Андрея и Севы. Укоризненные глаза.
      Ты нас здесь оставила и забыла, казалось, говорили они ей. И каждый раз, глядя на их фотографию, Вероника клялась себе, что сегодня же расскажет о них Саше. Она должна, должна была это сделать до того, как они поженятся. Саше необходимо узнать. Вера совсем не хотела, чтобы между ними оставались тайны! Тем более, он-то ей все о себе рассказал.
      Однако что-то ей неизменно мешало. Между прошлой и нынешней жизнью вставал непреодолимый барьер. Саша будто чувствовал, как ей трудно. За все это время он не задал ни единого вопроса о ее прошлом. То ли боялся причинить боль, то ли все, что с ней было до их любви, для него вообще не существовало.
      Тем не менее Вере совсем не хотелось начинать их совместную жизнь с недомолвок. Но как преодолеть себя?
      Они уже вовсю готовились к свадьбе. Поначалу Веронике хотелось просто тихо расписаться и устроить себе хотя бы медовую неделю. Саша вроде бы согласился, однако потом сказал:
      – Ты понимаешь, все как-то свадьбы ждут, просятся. Если ты не категорически против, давай устроим. А я заодно тебя со всеми друзьями познакомлю. Совместим приятное с полезным.
      – Приятное с полезным – это хорошо. И я, глядишь, новых клиентов для «Чибиса» заловлю.
      – Издеваешься, – по-детски надулся Саша.
      – Не издеваюсь, а шучу, – чмокнула она его в щеку. – И все понимаю. Хочешь? Нужно? Устроим свадьбу. Пусть поглядят на нас и позавидуют!
      – Вот и я так думаю, – обрадовался он. – Никогда не надо стесняться счастья. И вообще, я хочу, чтобы у нас с тобой отныне все было по высшему разряду. Со свадьбы и начнем.
      Приготовления к торжеству шли полным ходом. Теперь Вера разрывалась между работой, примерками роскошного свадебного платья и небольшой реконструкцией квартиры. Однажды она заехала на работу к мужу, чтобы уточнить, согласен ли он на кое-какие изменения в своем домашнем кабинете.
      Войдя в вестибюль, она сразу заметила девушку в серебристом комбинезончике с фирменной эмблемой «Чибиса» и с именным бейджиком «Оля» на груди. При виде Вероники девушка заулыбалась и принялась с удвоенной энергией работать шваброй.
      «Не зря я все-таки потратилась на фирменную одежду, – с гордостью отметила про себя Вера. – Совсем другое впечатление. Стильно и аккуратно». Собственными руками она сшила только тот, опытный образец. А форму для работников «Чибиса» отшивали по ее эскизам на фабрике. «Чибис» теперь обслуживал и Сашину компанию. Собственную службу менеджеров по санации они ликвидировали, и тетя Паша, Зина, а также благополучно родившая дочку Галя успешно трудились у Вероники.
      Когда она пошла к лифту, кнопку вызова уже нажимал какой-то мужчина. Он повернулся. У Веры потемнело в глазах. Перед ней стоял Олег Киреев.
      Он ничуть не смутился:
      – Ника! Пропащая душа! Я приехал, а про тебя никто ничего не знает. Ты тут пристроилась?
      Она молча кивнула. Объяснять ему она ничего не собиралась.
      – Здесь работаешь? Классно выглядишь. Я смотрю, совсем оправилась! Молодец. Так держать!
      Он похлопал ее по плечу. Она отшатнулась. Олег прикинулся, будто ничего не заметил:
      – Рассказывай, чем живешь?
      – Уж точно не твоими молитвами. – Она едва сдерживалась, чтобы не влепить ему пощечину.
      Подошел лифт. Олег пропустил ее вперед и вошел сам.
      – Тебе какой?
      – Четвертый.
      Он улыбнулся:
      – Мне тоже.
      Кабина тронулась.
      – Ты оболгал Андрея и обманул и обокрал меня, – изо всех сил стараясь, чтобы не задрожал голос, проговорила Вера. – Я все знаю.
      Кабина дернулась и остановилась. Они зависли между этажами. Это Киреев нажал на «стоп». Вера потянулась к панели, чтобы снова нажать «ход». Олег отпихнул ее к стенке и, приблизив к ней лицо, прошипел:
      – Можешь мне не угрожать. Бесполезно. Ты добровольно подписала все документы, и они у меня есть. Сама отказалась. И теперь ничего не докажешь. Твое слово против моего ничего не стоит. Мое-то гораздо дороже.
      – Подлец, – прошептала Вера. – И мразь.
      – Учти, – криво ухмыльнулся он. – Будешь под меня копать, уничтожу. Я сюда иду начальником. Замом зама генерального. В случае чего, если я узнаю... вылетишь в два счета. С волчьим билетом. Раздавлю, как козявку. Вопросы есть?
      Вере удалось дотянуться до кнопки.
      – Вопросов нет, – отчеканила она. – Мне с тобой давно все ясно. – И уже когда двери лифта открылись, она, выходя, добавила: – Зря ты надеешься, что я тебя испугалась.
      Киреев рванулся за ней. Однако у лифта стояли люди, и он не решился ее тронуть.
      Когда Вероника влетела в Сашин кабинет, ее всю трясло.
      – Что случилось? – вскочив из-за стола, поспешил ей навстречу он.
      У нее началась истерика. Слова рвались из нее, но она ими захлебывалась. Испуганная Леночка прибежала со стаканом воды и нашатырным спиртом, который принялась пихать ей под нос. Омерзительный запах, как ни странно, оказал благотворное действие. Вера немного пришла в себя и, осушив стакан с водой, попросила Лену выйти.
      – Вера, что случилось? – едва секретарша закрыла за собой дверь, Саша сел на корточки перед ней. – На тебя напали?
      – Киреев, – выдохнула она. – Все дело в нем. Как по новой начинается.
      – Он твой бывший любовник? – губы у Саши побелели.
      Вера истерично расхохоталась, из глаз у нее полились слезы.
      – Он не любовник, он мой злейший враг. Саша, я так много должна тебе рассказать!
      – Значит, все-таки что-то было...
      – Совсем не то, что ты думаешь. Подожди! Помолчи! – Она схватилась за голову. – Чтобы ты понял, мне надо тебе все рассказать по порядку.
      – Я сейчас пойду и его убью! – сжал кулаки Саша.
      – Хорошо. Согласна. Но сперва выслушай меня. Только с чего начать?
      – Обычно в таких случаях говорят сначала, – хмуро бросил Саша.
      И слова вдруг ринулись из нее. Все, что никак не удавалось ему поведать, теперь рвалось наружу. И она говорила и говорила. О себе, об Андрее и о самом больном – о Севе.
      – Значит, у тебя был сын? – глухо спросил Саша.
      – Да, – коротко отвечала она.
      – И ты ни словом мне не обмолвилась? Не доверяла? Может, ты меня не любишь?
      – Люблю, – она крепко прижала к щеке его ладонь. – Очень люблю. И рассказать все время хотела, но не могла.
      – Чего ты боялась?
      – Не знаю, – она пожала плечами. – Просто не могла. Тяжело было. Но я бы все равно рано или поздно тебе рассказала.
      – Бедная, что же тебе пришлось пережить... – Он помолчал. – Только не понимаю, при чем тут Киреев? Или он виноват в смерти твоего сына?
      – В этом не виноват. Виноваты мы сами или, скорее всего, никто.
      И Вероника принялась рассказывать дальше. Про гибель Андрея и про то, как Киреев его оболгал, а ее обманул...
      – Убью гада!
      Раздался хруст. Саша, нервно меривший шагами кабинет, сломал ручку, которую держал в руках.
      – Фу, гадость! – посмотрел он на испачканные чернилами пальцы. – Из нее еще паста лезет.
      – Ну ты ведь в ее лице Киреева убивал, – сквозь слезы улыбнулась Вера. – Считай, на тебе его кровь.
      – Его мало убить. Его еще надо четвертовать и поджарить! – свирепо проговорил Саша. – Чем я теперь и займусь.
      – Оставь этого подонка в покое. Я только не хочу, чтобы он с тобой работал.
      – Вот уж это я тебе обещаю. Собственно, я его и не брал. Идея была Кристофовича. Они какие-то дальние родственники. Кстати, между прочим, я с твоим Андреем даже однажды виделся. Помню я его смутно. Они к нам с Киреевым приходили. Ведь всю нашу мебель мы в «Офис-стайле» покупали. Ты не знала?
      – Откуда? Я в дела Андрея не совалась.
      – А с Киреевым я разберусь, – снова начал кипеть Саша. – Ты мне, пожалуйста, привези все копии документов, включая дневник.
      – Саша, не надо. Не будем мараться. Пусть живет. У него тоже жена, дети. Бог ему судья. Ведь начнешь его обвинять, он Андрея в грязи изваляет. И денег у него все равно нет. Да они мне и не нужны. Свои теперь есть.
      – Думаешь, мне они нужны? – воскликнул Саша. – Дело в принципе. Если он с лучшим другом так обошелся, он и других надует. Тем более, у него сейчас обстоятельства тяжелые. Нет уж, пусть все знают, какая он сволочь. Вера, пойми, я не собираюсь идти в суд. А документы мне нужны, чтобы точно знать, что тогда произошло. И для разговора с Кристофовичем это не помешает. И чтобы Киреев больше не смог никому сделать подлостей, тоже.
      – Уговорил, – устало кивнула Вера.
      День выдался тяжелый, но ей почему-то стало легко, словно она наконец сбросила тяжелую ношу незримо висевшую все это время у нее на плечах. Прошлое оставалось прошлым, оно никуда от нее не уйдет, но теперь оно не стояло на пути настоящего. И Вера сказала:
      – Знаешь, Саша, поехали в воскресенье на кладбище.
      Он удивился:
      – Не понял. Зачем?
      – У нас ведь свадьба скоро. Хочу тебя познакомить со своими родными... А то как-то нехорошо, что они тебя не видели.