Еще не умерши, уже жду воскресения. Что я сделал для воскресения? Был ли чист? Нет. Был ли светел? Нет.
      Свою жизнь я прожил мерзко. Без молитв, без любви, без покаяния.
      Но все равно я должен быть воскрешен. Первым. Обязательно. Именно я (я, я, я!..). Потому что я принадлежу (не могу не принадлежать!) к той самой христовой избранной белой кости, для которой уготован рай. Мне не нужен ад. И никакой вашей смерти мне не надо.
      И ведь так и помру с этой верой, и в этом одном только и есть вся моя вера -- что буду воскрешен первым и также буду продолжать дальше жить, только еще сытнее, еще беззаботнее, еще радостнее...
      Я бегемот. Я избранный.
      ГОСТЬ. Конечно, конечно. Позвольте, любезный, позвольте я вас подниму. Мне, право, неловко. Экий вы... впечатлительный! Это же обычное дело, обычное дело.
      ОТЕЦ. (Поднимается с колен, вытирает слезы) Может, попробуете?
      ГОСТЬ. Почему бы и нет? Вы мне симпатичны. Это не сложно?
      ОТЕЦ. Главное сосредоточиться. Сконцентрировать волю. Раскиньте руки, как большая птица. (Подвозит к Гостю ванну с водой)
      ГОСТЬ. Не получается.
      ОТЕЦ. Еще раз. Спокойнее. Закройте глаза.
      ГОСТЬ. Как-то странно. Я, наверное, не готов. У меня срочная работа, в соседнем квартале трубы протекли. Я вас слишком плохо знаю.
      ОТЕЦ. Ничего, ничего. Все образуется, все получится.
      Бросайтесь!
      ГОСТЬ. (Пятится) Не могу. Не могу.
      ОТЕЦ. Возьмите бинокль. Возможно, с биноклем вам будет проще.
      ГОСТЬ. Нет. Где ваши жена и дочь?
      ОТЕЦ. Это был сон. Вам снилось. Что вас держит? Чего вы боитесь?
      Скорее же! Там лучшие водопроводные сети!
      ГОСТЬ. Не понимаю. Вы сумасшедший. Отстаньте от меня! Я буду звать на помощь!
      ОТЕЦ. Вы точно не желаете? Тогда я. Не мешайте. Подержите мой бинокль.
      Эй, где ты? Я готов.
      Я -- беге...
      Отец, раскинув руки, бросается в ванну и превращается в бегемота.
      Занавес.