Короткими крыльями и расположенной на корме выпуклой пилотской кабиной истребитель Энакина скорее напоминал Дельту-7 «эфирная фея», на которой он летал в начале войны, чем истребители нового поколения, V-крылы и АР-170, на которых сейчас летали пилоты-клоны. Но Дельта-7 имела треугольную форму, а у серебристо-жёлтого истребителя Энакина был тупой нос, состоявший из двух отдельных корпусов, каждый из которых был оборудован ракетной установкой. Лазерные пушки были вмонтированы в углубления в передней части крыльев. Как и у Дельты-7, гнездо для астромеха располагалось сбоку от горба кабины.
      Вдобавок Энакин сделал несколько существенных модификаций.
      Корабль – ветеран битв при Шейгобе и других планетах – выглядел так, будто ему было лет десять. Однако управлять им было значительно легче, чем модифицированным «торпилом», на котором он летал на Празитлине, да и по скорости новый корабль заметно превосходил предыдущий.
      Стартовавший с «Честности» Энакин набрал скорость, пытаясь нагнать АРы и V-крылы, первыми вырвавшиеся из внутреннего ангара штурмового крейсера. Монитор на приборной панели показывал, что ионный двигатель истребителя работает не совсем оптимально.
      – Эр-два, – произнёс он в комлинк, – запусти диагностику правого двигателя.
      Бортовой дисплей перевёл гудки дроида в знаки общегалактического языка.
      – Я так и думал. Хорошо, подрегулируй его. Мы же не хотим прибыть последними?
      Жалобное хныканье Эр-два в переводе не нуждалось. Индикатор состояния двигателя вздрогнул и полез вверх, и истребитель рванулся вперёд.
      Откинувшись в мягком сиденье, Энакин сложил руки на груди и медленно выдохнул. Хватит шпионских игр, сказал он себе. Он по-прежнему далеко от Корусканта, но сейчас, по крайней мере, вернулся туда, где должен быть, слился с истребителем и был готов показать неприятелю, как надо сражаться в космосе.
      Прямо по курсу передовые иглоносые сторожевики прикрывали основные силы – сотни вражеских кораблей. Частью это были построенные тринадцать лет назад «стервятники» со сдвоенными крыльями, похожими на стручки; частью – компактные три-истребители; а между ними вклинивались джеонозианские двуклювые истребители-«нантексы» . В данный момент ведущие АР-170 сошлись в ближнем бою с дроидами-истребителями, и вспышки энергетических разрядов превратили космос в паутину огня.
      Со времён Празитлина Энакин не попадал в окружение такого количества врагов.
      Учебные стрельбы, подумал он, не сдержав ухмылки.
      Юноша снял правую руку с ручки управления и активировал сканеры дальнего действия. Индикатор угроз показывал типы и расположение основных кораблей сепаратистов: «барышники» и корабли-базы Торговой Федерации, «баллоны» ТехноСоюза, чьи двигатели были заключены в оболочки, похожие на колонны, а фюзеляж по форме напоминал яйцо; крейсеры Гильдии коммерции типа «алмаз» и «веерохвосты» Корпоративного Союза, фрегаты, канонерки и корабли-ретрансляторы с огромными круглыми антеннами.
      Вся сепаратистская рать.
      Включив комлинк в боевую информационную сеть, Энакин вызвал ведомого.
      – Думаю, мы оставим мусор Чудиле и другим пилотам, и сразу перейдём к серьёзным целям.
      Привыкший к тому, что Энакин пренебрегает позывными, Оби-Ван ответил в том же стиле:
      – Энакин, между нами и Гривусом – по меньшей мере пятьсот дроидов. А на основных кораблях слишком мощные щиты.
      – Просто следуйте моим указаниям, учитель.
      Оби-Ван вздохнул в микрофон комлинка:
      – Я попытаюсь. Учитель.
      Энакин внимательно посмотрел на индикатор угроз, запоминая векторы движения ближайших вражеских истребителей. Затем снова переключился на канал Р2-Д2.
      – Боевая скорость, Эр-два!
      Истребитель опять рванулся вперёд. Индикаторы на панели заморгали. Он подлетел почти вплотную к кипящему котлу схватки, и, когда ощутил, что дроиды берут его на прицел – толкнул ручку управления под углом, накренив корабль, и стремительно увёл его в сторону, ведя огонь из всех орудий.
      Кругом вспыхивали и взрывались дроиды-истребители.
      Проносясь сквозь разлетающиеся во все стороны облака огня, он ещё раз вдавил гашетку лазерных пушек и второй раз прошёлся сквозь волну вражеских кораблей, в мгновение ока испепелив ещё десяток. Но теперь на него набросились три-истребители, жаждавшие отыграться. Яркая вспышка алых лучей обожгла купол кабины: справа появился дроид и, мгновение спустя, сверху обрушился второй огненный залп. Кораблик содрогнулся до самых щитов, и Р2-Д2 испустил серию настойчивых посвистов.
      На панели засверкали голубые молнии, справа и слева появились дроиды-истребители. Ещё несколько выстрелов нашли свою цель, и пилота швырнуло на ремни безопасности.
      – Как раз вы-то мне и нужны, – с удовлетворением заметил Энакин.
      Резко бросив свою машину на правый борт, он всадил выстрел в первый истребитель.
      Второй метнулся в сторону, уклоняясь от разлетающихся обломков. Энакин бросился за ним и привёл в действие лазеры.
      Вспыхнул огненный шар, дроид накренился, врезался в ослеплённый взрывом три-истребитель, и оба вспыхнули. Энакин взглянул на дисплей, чтобы убедиться, что Оби-Ван всё ещё с ним.
      – У вас всё нормально?
      – Меня слегка поджарили, но я в порядке.
      – Держитесь рядом со мной.
      – А у меня есть выбор?
      – Всегда есть, учитель.
      АР-170, V-крылы и дроиды-истребители уже сошлись в гигантской битве, которая велась сразу по многим направлениям. Они преследовали друг друга, сталкивались, выходили из боя с дымящимися двигателями или оторванными крыльями. Дроиды, сами будучи оружием, стреляли точнее, но медленнее перезаряжались, и их легко было сбить с толку неожиданным манёвром. Иногда это делало их лёгкой добычей, но дроидов было слишком много…
      Энакин схватился с командиром истребителей и начал донимать его лазерными выстрелами. Приспособившись к его тактике, Оби-Ван совершил отступление, но через секунду бросил свой корабль на цель и открыл огонь.
      – Прекрасный выстрел! – сказал Энакин, когда командир дроидов испарился.
      – Прекрасная наводка!
      Скомандовав Оби-Вану следовать за собой, Энакин выбрался из гущи сражения, изменил направление и помчался по касательной к ближайшему из иглоносых сепаратистских сторожевиков. Выпустив две ракеты, чтобы привлечь внимание противника, он рыскнул влево, сделал переворот, затем вернулся обратно к кораблю, стреляя из лазеров.
      – Бейте по корпусу! Цельтесь в генератор щита!
      – Ещё чуть-чуть – и мы окажемся внутри!
      – Этого я и хочу!
      Оби-Ван летел следом, стреляя из всех пушек.
      Теперь они были в гуще жесточайшего сражения; артиллерийский огонь основных республиканских кораблей разбивался о противоударные и дефлекторные щиты их целей. Позади вспыхнул слепящий свет, и колпак кабины подсветил взрыв. Сторожевик, который он задел ракетами, подвергался интенсивному обстрелу. Энакин понял, что торпеда высокой мощности сможет его добить, и немедленно запустил её.
      Торпеда вырвалась из пространства между связанными с кабиной фюзеляжами истребителя и помчалась к вражескому кораблю.
      Щит сторожевика дрогнул, и в это мгновение мощные турболазерные залпы довершили свою разрушительную работу. Получив попадание в борт, сторожевик лопнул, как перезрелый плод, выбросив наружу длинные белые протуберанцы, залив окружающее пространство светом и усеяв обломками.
      Энакин отвернул в сторону, крикнув Оби-Вану в комлинк:
      – Теперь мы врежем прямо по Гривусу!
      Суженным и вытянутым носом и большими внешними стабилизаторами генеральский крейсер напоминал корускантский небоскрёб классической эпохи, положенный набок.
      – Вряд ли сейчас подходящее время для нападения, Энакин. Ты заметил защитные батареи?
      – Когда же вы научитесь доверять мне?
      – Я тебе доверяю! Я просто не могу за тобой угнаться!
      – Прекрасно. Тогда я сейчас вернусь.
      Энакин выжал из истребителя всё что можно, выпуская плазму и ракеты, которые ударялись о дефлекторный щит гигантского корабля, не принося ему вреда. Он увёл кораблик от огненной бани, затем кинулся обратно к крейсеру, выделывая хищные виражи и прорываясь к двухсотметровой башне рубки управления.
      Ожили и загрохотали батареи ближнего боя, извергая клубящуюся плазму на надоедливую мошку, которая пыталась укусить гиганта. Быстро выполнив бочку, Энакин увёл истребитель влево, сделал переворот и продолжил стрелять.
      Он опять попытался потревожить неуязвимый мостик залпами лазеров. И опять батареи колоссального корабля попытались – в который раз безуспешно – поймать его в прицел.
      Энакин представил, как Гривус неподвижно стоит у транспаристального иллюминатора.
      – Почувствуй, что будет, когда мы встретимся лично, – прорычал он.

      Рептильи глаза Гривуса следили за дерзкими манёврами серебристо-жёлтого истребителя, пытавшегося атаковать мостик. Меткая стрельба, предвосхищение ответных выстрелов носовых батарей, использование возможностей, о которых не знали даже клоны… пилотом мог быть только джедай.
      Причём джедай, не боящийся вызвать его гнев.
      Гривус ясно видел это в непоколебимой уверенности пилота, в его бесстрашии. Он ощущал это даже сквозь мерцающий щит «Незримой длани» и транспаристаль иллюминатора. О, повесить бы его световой меч себе на пояс!
      Энакин Скайуокер.
      Наверняка это он. А в истребителе, прикрывающем его хвост – Оби-Ван Кеноби.
      Бельмо на глазу сепаратистов.
      Всюду республиканские силы демонстрировали подобное же рвение, разнося на атомы дроидов-истребителей и нанося «увечья» основным кораблям дальним артиллерийским огнём. Гривус был уверен, что, если потребуется, он может изменить ход битвы, но сейчас это не входило в его полномочия. Хозяева-ситы приказали ему защищать жизни членов Совета – хотя на самом деле единственными, кто представлял важность для Конфедерации, были владыки Сидиус и Тиранус.
      Он отвернулся, чтобы взглянуть на модель сражения над тактической панелью, затем снова резко повернулся к обзорному иллюминатору, вспомнив пилотов АР-170, гнавшихся за челноком Ганрея всего несколько дней назад. Он махнул одному из дроидов.
      – Предупредите командиров кораблей, чтобы ожидали новый приказ.
      – Так точно, генерал, – монотонно отозвался дроид.
      – Поднять корабль. Приготовиться открыть огонь из всех орудий по моей команде.

      Нет смерти, есть только Сила.
      Оби-Ван размышлял, видел ли он когда-нибудь более ясную демонстрацию этой джедайской аксиомы, чем сейчас, наблюдая за тем, как Энакин, сконцентрировав Силу и бросая вызов смерти, преследует корабль Гривуса. Его истребитель превратился в точку и в настоящую минуту сошёлся нос к носу с гигантским крейсером, оставив Оби-Вана разбираться с мстительными дроидами-истребителями; сам Энакин либо не замечал их, либо не обращал на них внимания.
      – Когда-нибудь он точно станет причиной моей смерти, – пробормотал Оби-Ван.
      Но, не заботясь о собственной судьбе, он размышлял: что, если Энакин будет убит?
      И можно ли вообще его убить?
      Раз он Избранный, ведёт ли его судьба в соответствии с этим титулом и пророчеством? Действительно ли ему нельзя причинить реальный вред, или, рождённый, чтобы восстановить равновесие Силы, он нуждается в защитниках, которые помогут ему исполнить предназначение? Является ли обязанностью Оби-Вана – более того, обязанностью всех джедаев – забота о том, чтобы он выжил любой ценой?
      Не это ли внутренним чутьём постиг Квай-Гон на Татуине много лет назад, и не это ли заставило его с такой решимостью напасть на сита, который выследил их на той опалённой солнцами планете?
      Хотя щиты крейсера отражали жалящие лазерные разряды Энакина, юношу нельзя было оторвать от настойчивого преследования. Даже многократные попытки Оби-Вана вызвать его по боевой сети не возымели успеха; но теперь огромный корабль начал подниматься и разворачиваться.
      Мгновение Оби-Ван думал, что Гривус всё-таки хочет ударить по Энакину из всех носовых орудий. Но вместо этого крейсер продолжал подниматься, пока не оказался высоко над плоскостью эклиптики. Его нос под незначительным углом был направлен к центру системы.
      Затем он выстрелил.
      Не по республиканскому боевому соединению и не по самому Белдерону, а по колонне беженцев и сопровождающим её истребителям.
      Оби-Ван ощутил большое волнение в Силе, когда корабли один за другим озаряли космос пламенем взрывов. Вскрикнули тысячи голосов, боевая и командная сети наполнились возгласами смятения и гнева.
      Оби-Ван ждал следующего залпа, но его не последовало.
      Три-истребители и дроиды-«стервятники» внезапно ринулись назад, к кораблям, с которых они были запущены. В то же самое время весь сепаратистский флот совершил разворот. Конечно, Гривус понимал, что его варварский поступок застанет врасплох республиканские силы, но на уме у него не было ничего, кроме бегства в гиперпространство. Генерал, очевидно, решил, что Белдерон просто не стоит риска – ведь во Внешнем кольце столько беззащитных миров, которые можно захватить.
      – Энакин, беженцам нужна наша помощь! – передал Оби-Ван.
      – Лечу, учитель.
      Оби-Ван видел, как истребитель Энакина прервал напрасную погоню за крейсером. Далеко впереди корабли сепаратистов исчезали из вида, совершая прыжки на скорость света.

      – Корабли основного флота благополучно ушли, – доложил Гривусу дроид, как только крейсер покинул реальное пространство. – Ожидаемое время прибытия на запасной пункт сбора – десять стандартных часов.
      – Потери у Белдерона? – осведомился Гривус.
      – Приемлемые.
      За передними обзорными иллюминаторами плыли дымчатые вихри света.
      Пальцы похожей на клешню ладони Гривуса пробежались вниз по переборке.
      – Прикажите моей личной охране собраться в ангаре для челноков по выходе из гиперпространства, – распорядился он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Когда все корабли прибудут в пункт сбора, уведомьте вице-короля Ганрея, что я собираюсь нанести ему визит.

      – Хорошо обучил генерала Гривуса Дуку, – проговорил Йода.
      Они с Мейсом Винду находились в покоях Йоды в Храме джедаев, и сидели на возвышениях для медитации.
      – В ловушку загнанные, бьют они по месту слабейшему. Выбирать между спасением жизней и продолжением боя они нас заставляют.
      Йода вызвал в памяти поединок с Дуку в ангаре на Джеонозисе. Тогда Дуку тоже перехитрил его, заставив отвлечься на спасение других, и бежал…
      – Представители Белдерона выразили благодарность Сенату, – сообщил Мейс. – Несмотря на потери.
      Йода скорбно покачал головой.
      – Более десяти тысяч убито было. Двадцать семь джедаев.
      Мейс стиснул зубы.
      – В этой войне погибли миллиарды. Но Белдерон был спасён, и что более важно, нам вновь удалось вынудить Гривуса бежать.
      – Знаем мы, куда прыжок он совершил.
      – Если понадобится, мы будем преследовать его до края известной вселенной.
      Помолчав, Йода произнёс:
      – Поговорить с Верховным канцлером должны мы.
      – Но не оправдываться, – упрямо возразил Мейс. – Оправданиям пора положить конец.
      – С окончанием войны они закончатся. – Йода повернулся и внимательно посмотрел на Мейса. – Предзнаменованием ужасным Белдерон был. Растёт могущество тёмной стороны. Отыскать надо Сидиуса.
      Мейс с серьёзным видом кивнул.
      – Отыскать и уничтожить.

      – Генерал Гривус вышел из ангара, – доложил Ганрею помощник. Вице-король находился в своей каюте, расположенной в командной надстройке левого борта корабля-базы и обставленной с неумеренной роскошью.
      – Из какого ангара? – уточнил Ганрей в микрофон комлинка. – Нижнего или в башне?
      – Челнок генерала сел в башенном посадочном кольце, вице-король.
      Повернувшись, Ганрей встретился взглядом с Хаако.
      – Он будет здесь с минуты на минуту!
      Вице-король повернулся к круглому экрану, который в режиме реального времени показывал вестибюль перед его каютой. Стоявшие там охранники-неймодианцы тоже были предупреждены о прибытии Гривуса. Все четверо были вооружены длинными бластерными винтовками и носили громоздкие доспехи, закрывавшие туловище и ноги, и шлемы, похожие на котелки, оставляющие незащищёнными их красные глаза и зелёные лица.
      – Это, должно быть, из-за кресла, – предположил Ганрей, расхаживая взад-вперёд перед экраном.
      – Что вы ему сказали? – спросил Хаако.
      Ганрей остановился.
      – После того, как Шу Май известила меня о сборе на Белдероне, я немедленно связался с Гривусом и гневно выказал своё недовольство тем, что он не сообщил мне об этом лично. Я обвинил его в сокрытии сведений от члена правящего совета Конфедерации!
      Хаако пришёл в ужас.
      – Вы так ему и сказали?
      Ганрей кивнул.
      – Он утверждал, что пытался связаться по гиперволновому передатчику в кресле. Я сказал, что не принимал такой передачи.
      – Идут! – воскликнул Хаако, дрожащей рукой указывая на экран.
      Ганрей увидел, что Гривуса сопровождают четверо элитных МагнаСтражей. Эти зловещие двуногие боевые дроиды, построенные по особому проекту, были ростом с генерала и вооружены боевыми шестами с генераторами электромагнитных импульсов на обоих концах. Накидки из кольчужной ткани ниспадали с их широкоплечих тел, венчали головы и обрамляли лица. Благодаря личному участию Гривуса в их программировании, а также инструкциям, полученным Гривусом от Дуку, элитные стражи были обучены искусствам джедаев и являлись для многих из рыцарей Ордена более чем достойными противниками.
      Четыре неймодианца замерли на месте, предупреждающим жестом подняв к груди винтовки.
      Элитные стражи Гривуса даже не замедлили шаг. Повторив движение неймодианцев, они подняли электрошоковые жезлы и взмахнули ими перед собой с такой скоростью и точностью, что часовых Ганрея буквально смело с ног, как детей.
      Гривус уставился в объектив голокамеры, установленной перед дверью.
      – Впустите нас, вице-король. Или мне приказать стражам смести с пути всё, что лежит между мною и вами?
      Хаако развернулся на каблуках и поспешил к задней двери каюты.
      – Куда вы? – воскликнул Ганрей. – Бегство лишь докажет нашу вину!
      – А мы и так виновны, – бросил через плечо Хаако.
      – Он этого не знает.
      – Вице-король! – проскрежетал Гривус.
      Хаако остановился в дверном проёме.
      – Узнает.
      И исчез за дверью.
      Ещё несколько мгновений Ганрей взволнованно вышагивал по каюте, однако затем расправил мантию и митру, отвёл назад плечи и нажал на кнопку, открывающую дверь.
      Разъярённый генерал ворвался внутрь; вслед за ним – четыре МагнаСтража, занявшие места по бокам и готовые применить силу.
      – Что означает это вторжение? – потребовал ответа Ганрей. – Ваши хозяева не потерпят такого обращения со мной!
      Гривус прожёг его взглядом.
      – Потерпят, когда узнают, что вы наделали.
      Ганрей положил руку на грудь.
      – О чём вы говорите, вы… омерзительное создание. Когда владыка Сидиус узнает, что вы пообещали нам планету, которую не смогли захватить…
      Шагнувший вперёд МагнаСтраж сделал выпад, и его шест прошёл в миллиметре от лица Ганрея.
      – Железная марионетка владыки Сидиуса, – дрогнувшим голосом проговорил Ганрей. – Не будь Торговой Федерации, кто дал бы вам армию, которой вы могли бы командовать?
      Гривус погрозил Ганрею пальцем.
      – Механическое кресло. Я хочу его видеть.
      Ганрей сглотнул.
      – Я уничтожил его в порыве ярости. И выкинул за борт.
      – Вы лжёте. У меня не было проблем со связью. Кресло транслировало моё сообщение.
      – На что вы намекаете?
      – У вас больше нет кресла. Оно попало в руки врага, и с его помощью Республика узнала о моих планах нападения на Белдерон.
      – Вы идиот!
      Схватив Ганрея за горло, Гривус вознёс его на метр над полом.
      – Прежде чем я уйду отсюда, вы расскажете мне всё, что я хочу знать.

      Бедный Ганрей, думал Дуку. Жалкое создание…
      Всё же он заслужил страх, который вселил в него Гривус, оставив на Кейто Неймодии механическое кресло.
      Укрывшись в своём замке на Каоне, Дуку минуту назад имел разговор с генералом и теперь размышлял, как лучше разрешить создавшуюся ситуацию. Хотя инцидент у Белдерона ещё не доказывал, что Республике удалось расшифровать сепаратистский код и перехватить передачу Гривуса, адресованную Ганрею, разумно было предположить, что это всё же произошло. Дуку уже приказал Гривусу некоторое время воздерживаться от использования этого кода. Дополнительной причиной для беспокойства была потеря гиперволнового передатчика. Сам факт появления Республики у Белдерона говорит об эффективном прослушивании, и служит намёком на то, что механическим креслом занялась не только разведка, но и кое-кто повыше. Могут открыться секреты, которые поразили бы даже Гривуса.
      Генерал не привык проигрывать сражения. Даже будучи полководцем на своей родной планете, он почти не терпел поражений. Это изначально и привлекло к нему внимание Сидиуса. Когда владыка ситов изложил Дуку свою заинтересованность в Гривусе, Дуку, в свою очередь, выразил эту заинтересованность Сэну Хиллу, председателю Межгалактического банковского клана.
      Бедный Гривус, думал Дуку. Жалкое создание…
      Гривус пережил множество покушений на свою жизнь, во время Хакской войны и позже, когда он уже служил МБК, так что попытка заказного убийства была почти сразу же исключена. Хилл сам выступил с идеей аварии, хотя это тоже представляло определённый риск.
      Но что, если Гривус действительно погибнет при крушении?
      Тогда сепаратистам всего лишь придётся искать командующего где-нибудь в другом месте, сказал Хиллу Дуку. Но Гривус пережил аварию – и даже более: его ранения были далеки от смертельных. В итоге большинство опасных для жизни ран были нанесены уже после того, как его вытащили из горящих обломков челнока, и сделано это было с точным расчётом.
      Когда он наконец дал согласие на свою реконструкцию, кэлишу пообещали, что его разум не подвергнется существенным изменениям. Но джеонозианцы владели такими методиками корректировки сознания, что пациент даже не подозревал, что вмешательство вообще произошло. Гривус, конечно, считал, что он всегда был таким хладнокровным завоевателем, как сейчас, тогда как на самом деле своей жестокостью и отвагой он был обязан прежде всего кибер-реконструкции.
      Сидиус и Дуку не могли и желать лучшего. Особенно Дуку, отнюдь не стремившийся командовать армией дроидов в дополнение к тому, что приходилось нянчиться с Нутом Ганреем, Шу Май и другими будущими учредителями Совета сепаратистов.
      К тому же, обучать Гривуса было большим удовольствием. Дуку не нужно было требовать от него выпустить на волю гнев и ярость, как было в случае с так называемыми учениками графа – тёмными джедаями. Джеонозианцы не оставили Гривусу ничего, кроме гнева и ярости. А боевое искусство генерала было таково, что едва ли кто-либо из джедаев был в состоянии одолеть его в поединке. Во время многочисленных учебных боёв бывали моменты, когда даже Дуку был вынужден отступать под натиском киборга.
      Но кое-какие секреты Дуку оставил при себе.
      На всякий случай.
      Манипуляции, подобные тем, которые проводились при трансформации Гривуса, затрагивали самое сердце ситской философии – если, конечно, слова «сердце» и «сит» могут употребляться вместе. Сущность тёмной стороны – в готовности использовать любые средства для достижения желанной цели, которой для повелителя Сидиуса было подчинение галактики владычеству одного великолепного ума.
      Нынешняя война была результатом тысячелетия тщательного планирования – поколениями ситы передавали знания тёмной стороны от наставника к ученику. Лишь двое в каждом поколении, начиная с Дарта Бейна, – учитель и ученик, посвятившие себя использованию тёмной стороны Силы – трудились во благо тьмы. Разжигали войны, становились причиной убийств, коррупции, несправедливости и алчности – всегда и везде, где только было возможно.
      Всё это, подобно злокачественной опухоли, было внедрено в тело Республики, после чего ситам оставалось лишь контролировать распространение заразы, пока она не пустила корни настолько глубоко, что начала разрывать жизненно важные органы …
      За время своих собственных междоусобных войн ситы поняли, что в случае, когда смыслом существования системы является власть, система часто рушится изнутри. Чем страшнее внешняя угроза власти, тем сплочённее будут те, в чьих руках она держится.
      Так случилось с Орденом джедаев.
      Двести лет до пришествия Дарта Сидиуса тёмная сторона набирала силу, а джедаи едва ли пытались ей как-то помешать. Существование сильного Ордена джедаев вполне устраивало ситов, потому что ощущение всемогущества ослепляло их и не позволяло видеть ничего вокруг.
      А значит – пускай они триуфально стоят на пьедестале. Пусть размягчаются, пусть делают, что угодно их душе. Пусть забудут, что добро и зло существуют вместе. Пусть продолжают не видеть дальше стен своего ненаглядного Храма – тогда они за деревьями не смогут разглядеть лес. И, раз уж на то пошло, пусть и дальше всеми силами цепляются за власть – так их будет намного легче опрокинуть.
      Но, конечно, не все они были слепы. Многие джедаи осознавали эти перемены – этот медленный дрейф во тьму. И никто, наверное, не постиг этого лучше, чем умудрённый годами Йода. Но мастера, составляющие Совет джедаев, находились во власти убеждения в неотвратимости этого дрейфа. Вместо того чтобы найти первопричину подступающей тьмы, они лишь делали всё возможное, чтобы сдержать её. Они ждали рождения Избранного, ошибочно полагая, что только он будет способен восстановить равновесие.
      В этом опасность пророчества.
      Именно в такие времена родился Дуку и благодаря наличию мощной связи с Силой попал в Орден, становившийся всё более самодостаточным, сосредоточенным на себе, надменным – благодаря власти, которой он был облечён именем Республики. Он закрывал глаза на несправедливости, в искоренении которых Республика была мало заинтересована, потому что те, в чьих руках находилась власть, получали от этого выгоду.