Йода отдался течению Силы. Иногда течение было постоянным и быстрым, и он мог видеть окружающее глазами своих товарищей-джедаев, как будто они были удалёнными сенсорами Храма. А в некоторых случаях, когда поток был особенно быстрым и мощным, будто нёсся с больших высот, он слышал голос Квай-Гона Джинна, словно тот был ещё жив.
      Мастер Йода, мог бы сказать он, нам ещё многому предстоит научиться. Сила остаётся кодом, который расшифрован лишь частично. Но можно найти и другой ключ. Мы станем сильны, как никогда…
      Сегодня было не так. Сегодня течение разрывали воронки, водовороты и подводные камни; их рёв перекрывал голоса, которые должен был услышать Йода. Сегодня поток не был прозрачным – его загрязняла красноватая муть, которую вымывало из далёких берегов, он был зыбким из-за различных помех, неровным.
      Йода был почти уверен в этом, однако зажмурился ещё сильнее. Глаза двигались под закрытыми веками, будто не могли сфокусироваться на чём-то конкретном. Он представлял, что отодвигает завесу, но обнаруживает за ней ещё одну, и ещё.
      Тёмная сторона расстраивала все попытки прояснить зрение.
      И это всё ещё было для него в новинку.
      Долгие века он прожил, не терзаемый дурными предзнаменованиями, – вот почему было так трудно к ним привыкнуть. Тёмная сторона никогда не исчезала полностью – она выбивалась на поверхность, как насекомое, ползущее по транспаристальной панели – и он мог ощутить, как постепенно возрастала её сила, когда совершали ошибки джедаи, или когда совершала ошибки Республика, и вскоре они уже шли рука об руку.
      Втянуты оказались джедаи в ошибочную стратегию Республики. Но сознательно втянуты, а иногда являясь и соучастниками. Позволили джедаи тёмной стороне корни пустить. Позволили джедаи высокомерию Орден заразить. Преимущество обрели, держаться за власть стали. Кичиться стали своими собственными достижениями.
      Некоторые джедаи считали, что Йода не осознавал подъёма тёмной стороны, или прикладывал недостаточно усилий, чтобы его сдержать. Некоторые считали действия Совета ошибочными или, что ещё хуже, глупыми. Считали, что Совету не удалось понять: однажды укоренившись, тёмная сторона будет неумолимо расти, и остановить её рост сможет лишь тот, кто рождён, чтобы восстановить равновесие.
      Но не Йода.
      Старый, опытный, дипломатичный, великолепно владеющий световым мечом… Да, всё это он. Но он не знаком с мощью тёмной стороны. Он понимает лишь, как опасен этот новый владыка ситов. Йода не испытывал подобного чувства опасности до того, как сразился с Дуку на Джеонозисе.
      Потом он понял.
      Ситы, добровольно обрёкшие себя на тысячу лет изгнания, не просто ждали подходящего момента, чтобы объявиться вновь и отомстить, но и рождения сильного, могущественного адепта, который полностью примет тёмную сторону и станет предназначенным для неё инструментом. Им стал Сидиус: достаточно могучий, чтобы скрываться прямо на виду. Достаточно могучий, чтобы наставить Дуку на путь ситов, затем позволить ему открыться джедаям и при этом самому остаться в тени.
      И самоуверенный, как джедай. Убеждённый, что его путь – единственно возможный.
      Знал ли он о Скайуокере? Конечно, да. Есть ли лучший путь к полной и окончательной победе, как не убить Избранного или не переманить его на свою сторону? Если даже не этого Избранного, то кого-нибудь с таким же уровнем мидихлориан… Кого-нибудь, рождённого самой Силой, как сказал бы Квай-Гон, никогда не ставивший под сомнение слова матери Энакина.
      У мальчика не было отца.
      Никого не выбирал я, насколько помню. Никому не давал я титул этот.
      Ситы знали о Скайуокере. Как бы он отреагировал, если бы они в конце концов попытались поймать его в ловушку?
      Йода распахнул глаза. Мощное волнение в Силе выбросило его из потока.
      Повинуясь мысленной команде, открылись жалюзи на окнах его комнаты. Он увидел Корускант, внимательно осмотрел плоский Заводской район и взглянул вдаль. В небе было что-то неестественное. Обратная сторона клубящихся облаков стала красно-золотистой от ядовитого дыма. Световая буря. Пульсирующий свет, более яркий, чем тусклые лучи корускантского солнца. И ещё – движение. Движение за пределами оживлённой оболочки Корусканта, невидимое, но ощутимое.
      Атака.
      Так владыка ситов ответил на преследования со стороны джедаев? Возможно ли это? Йода ощутил, что Мейс Винду бежит по коридорам Храма, и развернулся, когда темнокожий джедай ворвался в двери. В тот же миг мимо венчающих Храм шпилей пронёсся объятый пламенем республиканский корабль и взорвался, врезавшись в поверхность в центре Заводского района.
      – Тийн, Кун, Ки-Ади Мунди и ещё несколько джедаев уже на пути в космос, – сообщил Мейс. – Я послал Стасс Алли на помощь Шаак Ти, охранять канцлера Палпатина.
      Йода задумчиво кивнул.
      – Хорошо обучена Алая гвардия Верховного канцлера. Но проявить беспокойство о безопасности его джедаи должны.
      – Отчёты флотского командования путаны, – продолжал Мейс. – Очевидно, нападение застало оборонный флот врасплох. Группировкам сепаратистских кораблей удалось войти в околопланетное пространство ещё до того, как флот получил возможность вступить в бой. Теперь, судя по сводкам, наши корабли пытаются удержать линию фронта.
      Выражение, появившееся на лице Йоды, было смесью гнева и удивления.
      – Разве не отслеживают точки выхода командующие наши?
      Мейс прищурился.
      – Флот сепаратистов сделал прыжок из Глубинных миров.
      – Тайные маршруты это. Известны они нам и другим немногим. – Йода посмотрел на Мейса. – Неограниченный доступ к архивам имел Дуку. Достаточный, чтобы изучить данные о разведке Миров глубинных.
      Мейс подошёл к окну и вгляделся в небо.
      – Эту атаку возглавляет не Дуку. Оби-Ван подтвердил, что он на Тайте.
      – Преувеличено значение Тайта намеренно было. Оттянуть чтобы во Внешнее кольцо ещё джедаев.
      – Возможно, в следующий раз Палпатин учтёт предупреждения Совета.
      – Вряд ли. Но, как сказал ты, возможно.
      Мейс опять развернулся к Йоде.
      – Это Гривус. Но он не может рассчитывать на оккупацию Корусканта. Для этого недостаточно боевых дроидов всей галактики.
      – Отчаянно себя ведёт он, – сказал Йода, скорее самому себе. – Не в его привычке это. – Он поднял взгляд. – Не Гривус… Сидиус.
      Мейс помедлил с ответом.
      – Если это так, тогда мы ближе к его обнаружению, чем думали. Однако он не поверит, что теперь мы прервём его поиски.
      – Подорвёт силу духа на Корусканте Гривус. Потревожит он тех, кто на вершине стоит и властью облечён. Бежать и спасаться заставит их атака эта. Сенат разрушит.
      Мейс начал расхаживать перед окном.
      – Это лишь заставит Палпатина утроить армию клонов, начать строительство новых военных звездолётов и истребителей и нанести удары по новым мирам. Если Сенат с этим не справится, никто не сможет выступить против канцлера.
      – Рассчитана война эта. Отозвать всех джедаев, кого возможно, должны мы.
      – ГолоСеть не работает, – сообщил Мейс. – А коммуникациям на поверхности мешают защитные поля.
      Йода кивнул.
      – Тогда маячок применим мы.

      Сообщения о неожиданном нападении сепаратистов, достигавшие дома 500 по Республиканской улице, были путаными и крайне неопределёнными, поэтому Дайн решил, что подвал будет самым безопасным местом на Корусканте. Однако теперь, когда отряд обнаружил, что здесь, возможно, заканчивается след, который привёл их из Заводского района, обширные подземелья здания уже не казались таким райским уголком.
      Из-за свирепствующего в космосе сражения и вопреки приказу Мейса Винду, Дайн хотел приостановить поиски логова Сидиуса и доложиться разведывательному отделу – другие аналитики уже сделали это по его приказу. Но коммандер-ЭРК Задира напомнил, что цель их поисков так же важна для войны, как и действия кораблей, обороняющих Корускант.
      Так что, в ожидании дополнительных дроидов, обещанных разведотделом, Дайн скомандовал заняться обыском подвалов. Впрочем, обыск был поверхностным и шёл как-то урывками – во многом из-за того, что сама задача казалась невыполнимой. Дайн и бойцы спецназа делали снимки отдельных участков стен и перегородок и изучали многочисленные ниши и закоулки. Подвал как будто превратился в миниатюрную копию самой войны, где каждый член команды делал то, что умеет лучше всего.
      Лишь дроид-переводчик ТС-16 не мог найти себе занятия.
      Дом 500 по Республиканской улице больше не трясло. Дайн понял, что первоначальные сотрясения произошли не по причине бомбардировки, а из-за рухнувших кораблей, сбитых на кромке атмосферы. Учитывая, что в любой отдельно взятый момент на Корускант прибывали тысячи грузовых и пассажирских судов, он с трудом мог представить, какой хаос творится наверху. Вторая волна ударов, сотрясших гигантское здание, была следствием выстрелов плазменных орудий, скрытых в короне дома 500.
      После нескольких часов поверхностных поисков Дайну пришла ошеломляющая мысль: что, если какой-нибудь корускантец – возможно, сам владыка ситов – помогает координировать нападение? Он просчитал, что в условиях, когда передачи по ГолоСети глушатся, а наземным коммуникациям мешают защитные поля, дроиды-разведчики вполне могут засечь какой-нибудь аномальный сигнал.
      Он был поражён – как был бы поражён любой на его месте – когда дроиды привели отряд прямо туда, откуда начались поиски: туда, где заканчивались следы их пока неизвестной добычи.
      Источник необычных сигналов находился прямо под ними. Кроме того, дроиды обнаружили, что феррокритовая панель пола, у которой заканчивались следы, на самом деле была подвижной платформой – не такой, как турболифт, поскольку перемещалась гидравлически, а не на антигравитационных репульсорах. Поиски пульта управления, вроде того, что они обнаружили в нише, ничего не дали. Тем не менее, издавая звуки в пределах и за пределами частоты, которую способно воспринять человеческое ухо, дроиды-разведчики в конечном счёте добились ответной реакции от платформы.
      Последовало что-то похожее на дискуссию – дроиды вновь принялись щебетать и посвистывать. С коротким резким щелчком панель опустилась на пару сантиметров и встала.
      Дайн припомнил свои мысли о том, куда же может вести эта шахта.
      В отличие от многих высочайших зданий Корусканта, дому 500 по Республиканской улице служили основанием отнюдь не фундаменты более ранний построек – он был цельным почти до самой поверхности планеты. По крайней мере, так казалось. А на подобной глубине в населённой оболочке Корусканта ещё оставались места, столь же малоисследованные, как поверхности некоторых далёких планет.
      Дайн решил связаться с Мейсом Винду и выспросить у него дальнейшие указания. Но когда попытки вызвать его не возымели успеха, они с Задирой приняли решение продолжать без джедаев.
      Сканирование показало, что глубина шахты составляет пятьдесят метров. Сама платформа имела четыре метра в диаметре, чего вполне хватало для комфортного размещения всего отряда с дроидом-переводчиком впридачу.
      «Пожалуй, мы приближаемся к апогею», – подумал Дайн, втискиваясь между спецназовцами.
      Дроиды-разведчики прочирикали команды, и панель начала опускаться.
      Не так быстро, как опускался бы репульсорный подъёмник.
      Стены круглой шахты были сделаны из древнего керамакрита, потрескавшегося и местами покрытого пятнами.
      – Если там кто-нибудь есть, – сказал Дайн Задире, – им, вероятно, уже известно о нашем приближении.
      Бойцам спецназа не требовалось указаний. Платформа остановилась, и в ту же секунду они заняли позиции для стрельбы, держа оружие наизготовку.
      Мрачное помещение, оплетённое проводами и заставленное древними машинами, имело некоторое сходство с тоннелями и залами, которые они исследовали по пути сюда из Заводского района. Но вот этот, сказал себе Дайн, – мечта археолога. Возможно, всё это осталось от зданий, стоявших здесь во времена туманного прошлого Корусканта.
      В двадцати метрах перед ними, в щель вокруг большой металлической двери пробивался слабый свет. Дайн выслал дроидов для сбора информации, затем изучил экран компьютера.
      – За дверью находится одно существо из плоти и крови, – прошептал он Задире. – Данные сканирования также свидетельствуют о присутствии дроидов.
      Он взглянул на ЭРК.
      – Ваш выход, коммандер.
      Задира внимательно посмотрел на дверь.
      – Мы и так зашли слишком далеко. Я – за то, чтобы войти, как к себе домой.
      Сердце Дайна бешено забилось.
      – Найти и уничтожить!

      В помещении, служившим архивом завода по добыче плазмы компании «ЛайМердж», части боевых дроидов громоздились так высоко, что Оби-Ван и Энакин уже едва могли видеть колеблющееся голоизображение Дуку.
      Методичное уничтожение дроидов – по сути, сражение свелось как раз к этому – начало утомлять Оби-Вана. Он отрубал им головы и руки уже без той хирургической точности, какую демонстрировал в начале боя. Куски, на которые он разрубал своих длинных и тонких противников, и удары, пронзающие их грудные пластины, уже не были такими аккуратными.
      Ни он, ни Энакин не полагались только на мечи. Призвав Силу, они швыряли в противника всё, что можно было поднять с пола или сорвать со стен. Энакин опрокинул четырёх дроидов при помощи Силы и разрубил более полудесятка своим сияющим клинком, а затем прыгнул, приземлившись прямо на голову ошеломлённому дроиду, и понёсся по головам к дальнему концу зала.
      Но вместо каждого уничтоженного дроида появлялось пять новых, они создали непроходимую преграду между джедаями и дверью, за которой исчез граф Дуку за несколько секунд до того, как они вошли.
      – Дуку! – прорычал Энакин сквозь стиснутые зубы. – Я убью тебя!
      – Сдерживай гнев, Энакин, – сумел сказать Оби-Ван между вдохами. – Не доставляй ему удовольствие.
      Энакин бросил на него хмурый взгляд.
      – Что, гнев делает меня слишком сильным, учитель?
      Не успел Оби-Ван ответить, как в двери за его спиной ворвалось двадцать боевых дроидов. Крутанувшись на носках, он отразил первый залп, затем добрался до кучи искалеченных боевых машин. Там к нему присоединился Энакин. В надежде, что Дуку услышит, он крикнул:
      – Что бы здесь ни случилось, Дуку, твоей Конфедерации конец! Республика прогонит вас прочь – даже твоего хозяина Сидиуса!
      Появились ещё дроиды.
      Для Дуку это не более чем игра, решил Оби-Ван. Но если граф хочет увидеть демонстрацию Силы, то Энакин ещё больше хочет её устроить.
      – Дуку! – взвыл он.
      Взвыл с такой силой и яростью, что потолок огромного зала начал рушиться на них.

      – Быстрее, Трипио, – бросила через плечо Падме, – если не хочешь остаться в Сенате навсегда!
      Протокольный дроид ускорил шаг.
      – Госпожа, заверяю вас, я двигаюсь так быстро, как позволяют суставы. О, проклятье на моё железное тело! Я буду здесь погребён!
      Широкие, богато украшенные коридоры, ведущие из Совещательной палаты, запрудили сенаторы, их помощники, работники штабов и дроиды. Многие сгибались под тяжестью документов и дисков с данными, а в некоторых случаях – богатых подарков, полученных в качестве благодарности от лоббистов. За эвакуацией наблюдали сенатские гвардейцы в синих плащах и солдаты-клоны. Они выбивались из сил, поддерживая порядок в коридорах Сената, однако из-за воя сирен и расползающихся слухов тревога начинала уступать место панике.
      – Как такое могло случиться? – вопрошал салластанин своего соседа-готала. – Как?
      Как они посмели посягнуть на Корускант?
      Падме тоже не давал покоя этот вопрос. Но у неё были и другие причины для беспокойства, помимо Корусканта.
      Где Энакин?
      Она тянулась к нему всеми чувствами, всем сердцем.
      Ты мне нужен. Вернись скорее!
      Удар Гривуса был рассчитан безукоризненно. Многие сенаторы, которые в другое время могли бы отсутствовать на Корусканте, приехали, чтобы услышать обращение главы правительства к Сенату Республики, а потом остались, чтобы присутствовать на многочисленных приёмах в честь этого события. Теперь, в свете неожиданной атаки, заверения Палпатина казались ещё более жалкими и преждевременными. И несмотря на то, что оптимистичные заявления Верховного канцлера были подхвачены Совещательной палатой, Падме не могла не заметить, что многих её коллег окружали телохранители, или они носили защиту вроде той, какую используют спортсмены, или ракетные ранцы и другие приспособления для экстренной эвакуации.
      Ясно, что Палпатину так и не удалось внушить своим подданным ложное чувство безопасности.
      Тринадцать лет назад Падме могла бы заявлять о своей исключительности, ссылаясь на то, что её родной мир стал жертвой вторжения и оккупации. Оказавшись под ударом Торговой Федерации, Набу пала и была захвачена неймодианцами, а родители и советники тогдашней королевы Амидалы – арестованы и брошены в тюрьму. Но в настоящий момент она – просто одна из тысяч сенаторов, чьи миры захватили и разграбили. Невзирая ни на что, она отказывалась верить, что Корускант может пасть – даже притом, что флот планетарной обороны лишился половины своей былой мощи. Ходили слухи, что здания Посольского сектора рухнули, что боевые дроиды прошли маршем через площадь Лайджин, что воздушные линии среднего уровня заполонили джеонозианские «веера» и дроиды-истребители… Даже если эти слухи верны, Падме была уверена, что Палпатин отыщет способ прогнать Гривуса из миров Ядра.
      Возможно, он отзовёт боевые соединения, участвующие в осадах миров Внешнего кольца.
      Это значит, что могут отозвать и Энакина.
      Она ругала себя за эгоизм. Но разве у неё не было на это права? Разве она не заслужила?
      Хотя бы на этот раз?
      До сих пор здание Сената не пострадало. Тем не менее, Управление госбезопасности посчитало, что благоразумнее будет переправить всех в убежище, расположенное глубоко под полусферой Сената и примыкающей к нему площадью. Учитывая, что магистрали автонавигации были переполнены, едва ли все желающие смогли бы покинуть планету. И существовала вероятность, что Гривус станет наносить удары по гражданским целям, как он поступал уже не раз.
      Падме, зажатая в толпе, столкнулась с делегатом-граном, который уставился на неё всеми тремя глазами на стебельках.
      – А вы-то противились принятию Закона о создании армии! – рявкнул он. – И что вы скажете теперь?
      В самом деле, ответить было нечего. Подобные упрёки ей приходилось выслушивать с начала войны. Обычно высказывали их те, кто так и не смог понять, что она беспокоится о Конституции, а не о судьбе зон свободной торговли.
      Падме услышала, что её зовут, обернулась и увидела, как Бейл Органа и Мон Мотма пробиваются к ней и Ц-3ПО. С ними были две женщины-джедая – мастера Шаак Ти и Стасс Алли.
      – Вы видели канцлера? – подойдя, спросил Бейл.
      Она покачала головой.
      – Возможно, он в своём рабочем кабинете.
      – Мы уже были там, – сказала Шаак Ти. – Кабинет пуст. Там нет даже гвардейцев.
      – Может, они сопровождают его в убежище, – предположила Падме.
      Бейл посмотрел куда-то поверх её плеча и поднял руку, чтобы привлечь чьё-то внимание.
      – Мас Амедда, – объяснил он Падме. – Он должен знать, где найти канцлера.
      Высокий, рогатый, серокожий чагриан спокойно прокладывал себе путь сквозь толпу.
      – На сегодня у канцлера встреч не запланировано, – сказал он в ответ на вопрос Бейла. – Полагаю, он в своих апартаментах.
      – В доме пятьсот по Республиканской улице, – растерянно пробормотала под нос Шаак Ти. – Я только что оттуда.
      Амедда взглянул на неё с внезапным беспокойством.
      – Канцлер отсутствовал?
      – Честно говоря, в тот момент я не искала, – начала тогрута, но слова замерли на языке. – Мы с мастером Алли проверим здание Сената и Республиканскую улицу. – Она посмотрела на Падме и её спутников. – А куда идёте вы?
      – Куда направят, – ответил Бейл.
      – Турболифты, ведущие в бункер, переполнены, – сказала Стасс Алли. – Эвакуация Сената будет длиться ещё долгие часы. Мой скиммер стоит на северо-западной платформе. Вы можете поехать на нём прямо в убежище.
      – Разве вам с Шаак Ти он не понадобится? – спросила Падме.
      – Мы поедем на моём гравицикле, – успокоила её Шаак Ти.
      – Мы вам признательны, – сказал Бейл. – Но я слышал, что площадь блокирована.
      Стасс Алли взяла его за руку.
      – Мы вас проводим.
      Солдаты в коридорах не стали их задерживать, и вскоре сенаторы и джедаи достигли выхода на главную площадь. Однако здесь дорогу им заступил спецназовец.
      – Прохода нет, – объявил он Бейлу.
      – Они с нами, – сказала Шаак Ти.
      Жестом подав сигнал товарищам, боец отошёл и дал им пройти. В небе над площадью кишели штурмовые корабли и пехотные транспорты. На огневые позиции выдвигались АТ-ТЕ и другие мобильные артиллерийские части.
      Джедаи провели Падме, Ц-3ПО, Бейла и Мон Мотму к открытому скиммеру. Рядом стоял гравицикл. Шаак Ти вскочила на сиденье и завела двигатель, Стасс Алли устроилась позади неё.
      – Удачи, – пожелала она.
      Сенаторы и дроид проводили джедаев взглядом до сенатского офисного здания, затем уселись в овальный скиммер-«молнию», Бейл занял место водителя, и машина нырнула в огромный каньон.
      Навигация даже здесь представлялась вещью крайне затруднительной, но благодаря водительскому искусству Бейла им удалось пробиться сквозь скопление машин и взять курс на бомбоубежище, находившееся прямо под главными ангарами сенатского медицинского центра.
      Внезапно откуда-то с купола Сената ударили два луча ярко-алого света.
      – «Стервятники»! – крикнул Бейл.
      Он отвернул от плазменных выстрелов, Падме схватилась за Ц-3ПО, чтобы сохранить равновесие. Стрелявший дроид-истребитель, чьи крылья напоминали стручки, входил в группу, которая яростно атаковала с бреющего полёта транспорт, посадочные платформы и здания в каньоне. За ними гнались республиканские штурмовые корабли, орудия на концах их крыльев изрыгали огонь.
      Падме изумлённо приоткрыла рот. Она никак не ожидала, что увидит подобное на Корусканте.
      Бейл изо всех сил уклонялся от бластерных выстрелов, плазмы и огня зенитной артиллерии, но ровно так же поступали и все прочие водители. Тут и там возникали аварии, создававшие дополнительные препятствия на пути. Уведя скиммер ещё ниже, Бейл взял курс на ближайший порт доступа в бомбоубежище. Огонь и своих, и чужих стал плотнее.
      Яркая вспышка на мгновение ослепила Падме. Скиммер резко накренился, чуть не вытряхнув седоков. Из гондолы правого двигателя повалил дым, и маленький кораблик сделал неглубокий нырок.
      – Держитесь! – прокричал Бейл.
      – Мы пропали! – счёл нужным объявить Трипио.
      Падме увидела, что Бейл свернул к посадочной платформе, примыкавшей к широкому воздушному мосту. Из глаз брызнули слёзы, внезапно подкатила тошнота, и она положила руку на живот.
      Энакин! – мысленно позвала она. – Энакин…

      Километровый крейсер генерала Гривуса «Незримая длань» – флагман флотилии сепаратистов – встал на стационарную орбиту над Сенатским округом Корусканта – сейчас полностью освещённым солнечным светом, в расцвете своего величия, с гигантскими зданиями, возносящимися выше облаков. Увеличенные голоизображения этих зданий вырастали из тактического стола на мостике крейсера. Гривус мгновение изучал изображение, затем вернулся на привычное место у передних обзорных экранов.
      Сверкающие в лучах солнца клиновидные штурмовые корабли, с полным на то основанием считавшиеся гордостью республиканского флота, прикрывали основные планетные центры. В первые мгновения вероломной атаки Гривус застал несколько кораблей с опущенными щитами, и сейчас эти неудачники, похожие на горящие факелы, дрейфовали над ночной стороной Корусканта, будто усеянной жемчугом. Следом летели команды пожарных и спасателей, подбиравшие шлюпки и капсулы. Оставшимся крейсерам удалось не пустить сепаратистов к планете, хотя это едва ли имело значение, поскольку и атмосферные бомбардировки, и вторжение для плана были несущественны.
      С точки зрения республиканских командиров, это должно было свидетельствовать о том, что у Гривуса вообще нет никакого плана. Отчаяние, ставшее результатом поражений в Среднем и Внешнем кольцах, заставило его собрать остатки флота и броситься в бой, который он, возможно, и не надеялся выиграть. В самом деле, Гривус делал всё, чтобы поддерживать эту иллюзию. Корабли под его началом беспорядочно рассеялись, что сделало их уязвимыми для контратаки, и сконцентрировали огонь на спутниках связи и орбитальных зеркалах, выпуская случайные и чрезвычайно малоэффективные плазменные залпы в направлении мира, ради захвата которого они так далеко летели и так сильно рисковали.
      Именно это и было существенно для плана.
      Вовсю работала тактика устрашения.
      Из сотен мест на дневной и ночной сторонах Корусканта текли колонны пассажирских и грузовых судов, рассчитывавших уйти в безопасный космос. Впрочем, прибывало-то кораблей не меньше. Они забивали трассы автонавигации и из-за этого становились лёгкой добычей. Запертые в ближнем космосе корабли возвращались в обычное пространство вне зоны боя, отклонялись от векторов прибытия и поворачивали назад, ближе к маленьким корускантским лунам, или летели к внутренним планетам системы на досветовых скоростях.
      На участке между двумя флотами сошлись не на жизнь, а насмерть горевшие жаждой мести истребители: дроиды и пилоты-клоны. В самом начале боя одной из эскадрилий «стервятников» ещё удалось прорвать республиканскую линию обороны, но позже множество их было уничтожено орудиями орбитальной платформы, кораблями высотного патруля или наземной артиллерией. Другие обрушились на защитные поля, обеспечивавшие дополнительную защиту секторам, где находились государственные учреждения. Но это тоже было частью плана по наведению паники, поскольку зрелище плазменных залпов или падающих кораблей, взрывающихся на прозрачных энергетических куполах, должно было вселять ужас. Кое-где из глубочайших каньонов столичной планеты валил дым, давая Гривусу понять, что несколько дроидов успешно избежали и щитов, и зенитного огня.
      Точно также и осторожные манёвры ближайших кораблей корускантского флота планетарной обороны свидетельствовали, что их командиры жаждут броситься в лобовую атаку на Гривуса, но обязаны защищать планету. И, что важнее, их было слишком мало, чтобы уверенно осуществить нападение. Без сомнения, они ждали, когда прибудут подкрепления из отдалённых систем. Предвидя и это, Гривус оставил для тех боевых группировок Республики, которые находились ближе к Ядру, несколько сюрпризов в виде гравитационных мин и боевых кораблей, расположив их в точках схода с гипертрасс.
      Если всё пойдёт согласно плану, сепаратистская флотилия будет готова для прыжка на скорость света задолго до того, как к республиканцам придёт достаточно подкреплений, чтобы они представляли собой серьёзную опасность.
      Гривус долго смотрел на безмолвную битву, разразившуюся за толстой транспаристалью иллюминаторов. Ему не нравилось находиться так далеко от действия и кровопролития, однако он знал, что долгое время ему надлежит быть терпеливым. Потом все его ожидания и страдания будут вознаграждены.
      От пульта управления к нему обратился неймодианец:
      – Генерал, на Корусканте восстановлена связь по комлинкам. Похоже, неприятель понял, что мы задействовали постановщик помех, который с успехом применяли на Празитлине.
      – Ничего неожиданного, – сказал Гривус, не отворачиваясь от созерцания битвы. – Передайте командирам Группы 1, пусть продолжают вести огонь по орбитальным зеркалам и спутникам связи. Перебросьте постановщики помех на эклиптику ноль-один-ноль и усильте щиты.