Парень из охраны уважительно покосился на молодого господина.
      - А ты, Малыш, я вижу, не зря служил у мистера Джека, - заметил политик.
      Дверь поползла в сторону, открыв черную дыру, за которой угадывалось огромное помещение. Вспыхнул свет, и действительно перед ними открылся длинный, узкий зал-коридор.
      - Один момент, господа. Обратите внимание на ящики... - С телевизионного экрана, вмонтированного в стенку у входа, на них смотрел вице-президент банка.
      Клиенты послушно двинулись за провожатым. Они протискивались между невысокими, прилежно уложенными штабелями прямоугольных золотых брусков. Гуго удивился, заметив, что у желтых кирпичей с боков были отлиты ручки - чтобы удобнее было браться.
      У одной из стен длинным ровным рядом стояли прочные деревянные лари с окованными железом углами. Эдди откинул одну из крышек. Ящик доверху был заполнен беспорядочной грудой браслетов, колье, подсвечников, ваз, ножей и вилок, всяких украшений. Попадались даже короны. Искрились камни, тускло отсвечивал благородный металл.
      - Ну и хаос!
      - Ничего подобного! - сразу же возразил банкир с экрана.
      Он был прав: к каждому предмету был прикреплен небольшой пластмассовый ярлык с номером.
      - Что прикажете делать со всем этим, господа? - Голос вице-президента банка гулко звучал под низкими сводами. - Открыть ювелирный магазин?
      - А почему бы и не реализовать? - спросил Гуго, примеряя тяжелый мужской браслет.
      - А потому, что добрая половина этих вещей уникальна! Такой товар нельзя выставлять на витрину. Сейчас же найдутся владельцы. Здесь есть камни, которые вошли в историю. Не забывайте, господа, эти ценности украдены чуть ли не из всех музеев Европы...
      - Не украдены, а изъяты! - недовольно поправил главный фацист.
      - Называйте как хотите, но банк не может пойти на открытую продажу. Самое правильное, господа, - ждать. Это мой добрый совет.
      - Пусть лежат на черный день, - подумав, решил Эдди. - Господин Жульен, мы ведь не собираемся изымать вклад. Напротив, мы рассчитываем на обычные деловые отношения. Конкретные распоряжения вы скоро получите. Для этого здесь и находится наш распорядитель кредитов.
      Гуго вздрогнул. Он уже сообразил, что заниматься финансами ФНП далеко не просто и, кажется, даже небезопасно.
      - Господа, возвращайтесь ко мне, - предложил банкир. - Мы вновь юридически оформим наши взаимоотношения и расстанемся, чтобы привести мысли в порядок. Время у нас есть.
      - Да, время работает на историю и на нас, - подтвердил председатель Эдди.
      ГЛАВА 20,
      завершающая судьбу сокровищ Ослиной дыры
      Деловые люди с севера покинули банк только к вечеру. Тот же охранник вывел их к глухой двери.
      - Счастливого пути, господа.
      Эдди шагнул первым и вдруг остановился на пороге. Дверь вела в пустынный двор.
      - Что это значит?
      - Солидных клиентов мы провожаем здесь. Всякое бывает, господа. Около банков всегда болтается немало злоумышленников.
      Председатель ФНП пожал плечами и вышел во двор. Распорядитель вклада последовал за ним. Он слышал, как за спиной закрылась дверь. На прощание она насмешливо скрипнула.
      - Порядки здесь, я тебе скажу... - недовольно произнес фюрер, но закончить не сумел.
      Откуда-то сбоку на него кинулась группа мужчин. Гуго даже не успел понять, что произошло. Он опомнился, когда крепкие руки ухватили его самого за шею и поволокли назад.
      Владельцы сокровищ Эзельлоха пришли в себя в автомобиле. В машине было душно и темно. Опущенные шторки закрывали окна, а на откидных сиденьях, упираясь в пленников коленями, разместились два гангстера. Гуго дернул заломленными за спину руками, но кольца наручников больно врезались в запястье.
      - Надо было сразу разделаться с Кривым Джеком! - со стоном выдавил фацист.
      Он был основательно помят. Шляпа съехала на нос. Галстук затянулся так туго, что стал похож на веревку, обвившую шею повешенного. Фюрер вертелся, стараясь освободиться. Один из бандитов растянул ему галстучную петлю.
      - Очень мило, - пробормотал политик. Пленники всю дорогу молчали. Было слышно, как, надрываясь, гудел мотор, одолевая крутой подъем. Наконец машина остановилась. Приподняв шторку и убедившись, что поездка окончена, гангстеры открыли дверцы и выбрались наружу.
      В автомобиль пахнуло вечерней прохладой и густым ароматом цветов. Гуго вылез первым. Похоже было, что их привезли на загородную виллу. Чертыхаясь, с трудом выбрался из машины и фюрер. Он оступился, и молодой господин поддержал его своим плечом.
      - Малыш, не болтай лишнего! - шепнул старший. - Авось вывернемся...
      Бывший руководитель похода в горы за Ван-Гогом ничего не ответил. Он хорошо представлял, чего стоило вырваться из цепких лап одноглазого. Его сковало тупое безразличие - ему было все равно, куда ведут, как подталкивают, как обшаривают карманы. Потом перед глазами его возник странный длинный стол с разбросанной на нем посудой. Можно было подумать, что целая банда внезапно прервала здесь свою трапезу: на скатерти алели винные пятна, на полу валялись ножи и вилки, впопыхах раскиданные стулья завершали беспорядок.
      Председателя ФНП и его спутника протащили в конец зала к камину. Несмотря на теплый летний вечер, в нем мирно потрескивали поленья. На светлом мраморном полу весело прыгали огненные зайчики. "Здесь кончать не будут, поберегут пол", - почему-то вдруг успокоился господин Гуго.
      Он скосил глаза на стоявшего рядом Эдди, Тот оторопело, с необъяснимой пробуждавшейся радостью рассматривал седого человека, сидевшего у огня.
      Седой, помедлив, тяжело встал и, ссутулившись, повернулся к пленникам. Был он высок. А одутловатое старческое лицо его уродовали два глубоких шрама.
      - Мой бог! Да это же Отто Ксорфанни! - ахнул Эдди и зашелся смехом. Он грохотал взрывами хохота, выбрасывая через широко открытый рот весь страх, все напряжение последнего часа. Ничего не пенимая, Гуго тоже начал хихикать.
      На лице старика возникло крайнее изумление. Он растерянно пожевал губами и спросил:
      - Это вы, Эдди?
      - А кто же, по-вашему! Не понимаю, Отто, что это вам взбрело в голову! Председатель ФНП раздраженно задергал руками, но наручники держали крепко.
      - Освободите их! - приказал старик своим людям. Молодцы, приволокшие Эдди и Гуго, быстро разомкнули наручники.
      - Я вам не мальчик, Отто! Я вижу, вы не забыли свои старые штучки! Главный фацист был не на шутку рассержен.
      Эдди размял затекшие руки, подошел к столу и схватил первую попавшуюся рюмку.
      - Все вон! - вдруг коротко произнес седой, обращаясь к приближенным.
      Когда в зале никого не осталось, старик молча вернулся к камину. Господин Гуго уже догадался, что он не имел никакого отношения к фирме "Дженерал арт", а был старым знакомым фюрера. На его душе стало легко и свободно. Он соорудил солидный бутерброд с ветчиной и не спеша принялся рассматривать бутылку. Потянулся было через весь стол к пузатому флакону "Камю", но замер, услышав надтреснутый голос:
      - Эдди, а кто этот молодой человек с хорошим аппетитом?
      - Это наш добрый финансовый гений! Благодаря ему мы и получили доступ в хранилище. Шифры попали в руки господина Гуго, и он их передал мне.
      - Похвально.
      Председатель ФНП тоже подвинул стул к камину.
      - Малыш, иди сюда! Нас еще угостят хорошим ужином. А сейчас наш добряк Отто объяснит нам свое поведение.
      - Не хамите, Эдди, - попросил Ксорфанни. - Всякий может попасть впросак. Я рад, что это оказались вы.
      - А кто еще мог оказаться?
      - Рано или поздно кто-то должен был появиться на горизонте. Мы все время держали банк под наблюдением. У нас там есть свои люди.
      - А почему же вы тогда сами не рискнули? - удивился фюрер.
      - Без шифра? Без номера счета? Без официальных доверенностей? - Теперь настала очередь удивиться Отто Ксорфанни. - Легкомысленно, Эдди. В моем возрасте сначала думают, а потом уже действуют.
      - Я вижу! - иронически заметил фюрер и даже показал старику свои руки с красными полосами от наручников.
      Седой сделал вид, что до него не доходят намеки приятеля.
      - Мы бы только подняли шум, и все бы лопнуло... А неделю назад наш "Кружок СС", который я имею честь возглавлять, получил достоверную информацию о хищении документов Эзельлоха. Ко мне в Испанию прилетела фрау Икс...
      При упоминании о вдове Эдди всего передернуло.
      - Этой старой дуре надо ноги переломать! Восемь процентов ей! Вот она у меня получит! - И политический деятель так решительно сунул под нос Ксорфанни шиш, что тот даже отстранился.
      - О каких процентах вы говорите?
      - Вдова из скромности, конечно, вам не сообщила, что за письмо господина рейхсминистра она потребовала восемь процентов!
      Старик длинно выругался.
      - Я ей покажу проценты! Все эти годы мы ее подкармливали, и еще как!
      - Она уже вытянула у меня тридцать тысяч! - пожаловался фацист. - Она напустила прессу!
      - Прессу? - Ксорфанни прикрыл глаза, что-то обдумывая. - А знаете, Эдди, в Испании много горных дорог. Там нередки автомобильные аварии.
      - Справедливо! - сразу понял Эдди. - К тому же эта сука, как я знаю, любила быструю езду.
      - Так вот, эта особа, когда еще была жива, прилетела ко мне и подняла панику. Она уверяла, что вы потеряли концы и вкладом теперь могут воспользоваться случайные люди.
      - Вздорная была старуха.
      Господин Гуго придвинулся к камину. Тут тоже надо было быть начеку. Уж очень быстро эти господа решили участь какой-то вдовы.
      - Получив сигнал, я должен был принять меры, - объяснил Ксорфанни. - Это мой долг перед нацией! Мы трудились, а чужой дядя положит себе в карман?
      Эдди поковырял щипцами малиновые угли. В глубине камина вдруг снова пыхнуло пламя.
      - Полагаю, Отто, вы не будете возражать, если моя партия воспользуется средствами НСДАП?
      - О чем вы говорите, Эдди? - Ксорфанни даже привстал. - Наши деньги - ваши деньги...
      Поздним вечером в небольшой гостиной с распластанными на полу пятнистыми шкурами, кабаньими головами и рогами оленей на стенах состоялась встреча председателя Национальной партии Фатерланда с избранными. Горели свечи, в их мятущемся свете призывно сверкал хрусталь на изысканно накрытом столе, а на мундирах приглашенных поблескивали значки, орденские колодки, нашивки. Только Эдди и его молодой помощник были в штатском.
      - Тени прошлого, - украдкой шепнул фацист соседу. - Но, Малыш, держись уважительно.
      - Слушаюсь, шеф!
      В полумраке черные мундиры стариков, расположившихся за столом, казались необыкновенно мрачными. Старческие высохшие лица в этой полутьме призрачно белели. На Гуго эта компания приятного впечатления не произвела...
      Отто Ксорфанни, державшийся хозяином уединенной виллы, поднял бокал.
      - Господа, я рад приветствовать здесь фюрера националистов Фатерланда! Сейчас в его руках факел великого рейха!
      Эдди поспешно выпустил из рук вилку с сардинкой.
      - Я надеюсь, что средства, которые мы сберегли, помогут вашей партии в ее благородном деле!..
      - Будьте уверены, господа, мы очень высоко ценим этот вклад! - в своем ответном слове заявил фюрер. - Мы многое сделали и сделаем еще больше!.. Я пью за недалекий день, когда все вы, уважаемые господа, сможете спокойно и безопасно вернуться на родину и влиться в наши ряды!..
      Люди в черном дружно сдвинули бокалы, подтверждая свое желание влиться в Эддины ряды.
      Под звон посуды фюрер ФНП долго рассказывал о приключениях с сокровищами Эзельлоха. Когда он описывал знакомство с Кривым Джеком, господин Гуго насторожился - вот-вот должно было всплыть его имя.
      И оно всплыло. Но как!
      Эдди был неплохим рассказчиком. Самое интересное он приберег к концу. Оказалось, по его словам, что с господином Гуго они знакомы давным-давно. Молодой человек приходился фюреру чуть ли не приемным сыном. Впитавший с юных лет идеи национал-социализма, он проявил отчаянную храбрость и, выполняя личное задание председателя партии, пробрался в самое логово гангстеров.
      Отто Ксорфанни пошептался с другими стариками и вдруг торжественно объявил, что "Кружок СС" награждает молодого героя рыцарским крестом.
      Через час вслед за десятком тостов господин Гуго убедился, что эта компания ему, несомненно, нравится. Старики шумели, хвастали, вспоминая минувшее, а время от времени вскакивали и громко, как одурелые, вопили "Хайль!".
      Выбрав подходящий момент, Эдди вдруг придвинулся к юному герою и тихо подсказал:
      - Малыш, произведи впечатление! Вымолви что-нибудь умное.
      Гуго уловил интерес, мелькнувший в прищуренных хитрых глазах своего нового хозяина. Фюрер явно собирался устроить экзамен финансовому деятелю своей партии.
      Бывший студент лихорадочно вспоминал советы доброго друга Сократа. Тогда он так и не успел почитать, поднабраться идей. Решившись, господин Гуго быстро встал и энергично поднял бокал. Все постепенно смолкли.
      - Господа, - начал герой в твердом намерении произвести впечатление. Сегодня я услышал много добрых слов. Но я еще не слышал ни одного слова о наших границах! Я поднимаю тост за исторические границы великого рейха!
      Внезапное заявление молчаливого гостя взорвало тишину, как брошенная граната. Старики вскочили, отшвыривая стулья. Из их глоток исторгнулся такой рев, что испуганно дрогнуло пламя свечей.
      "Кажется, попал в точку!" - обрадованно смекнул молодой деятель ФНП и посмотрел на фюрера. Тот весь сиял, словно получил дорогой подарок.
      - Класс! - шепнул Эдди.
      А Отто Ксорфанни, хватаясь за спинки стульев, тяжело прошел через всю гостиную, подошел к герою и положил руки ему на плечи.
      - Вот она, наша смена! Наше будущее! - кричал он, повиснув на Гуго. Такие ребята наведут порядок в Европе! Вперед, мой мальчик!
      Растроганный и подвыпивший старик качнулся, и парень, ловко подвинув ногой стул, бережно усадил на него потертого временем рыцаря.
      На следующее утро председатель ФНП и его спутник скромно, без речей и торжественных проводов отбыли на родину.
      Под мерный, едва слышный перестук колес Эдди долго инструктировал своего нового доверенного человека.
      - Слушай, Малыш, в твоих деловых качествах я не сомневаюсь, - признал фюрер. - Кривой Джек тебя порядком натаскал.
      - Я ему благодарен за это.
      - Теперь надо заняться твоим идейным воспитанием.
      - Ясно, шеф!
      Эдди поморщился.
      - Не зови меня шефом. Ты теперь в другой конторе.
      - Ясно, мой фюрер!
      Поезд замедлил ход, приближаясь к границе.
      - Ну что ж, Малыш, подвал в Базеле станет для нас хорошим трамплином. Хотя мы и без него неплохо прыгали. Но время рано или поздно приведет к тому, чтобы подпрыгнуть... Куда?
      - Наверх! - догадался Гуго.
      - На самый верх! - уточнил фюрер. - Будем считать, что дело Эзельлоха мы завершили удачно. Надо дорисовать лишь кое-какие черты. Как справедливо учил мой дед: воруя кур, не надо сыпать перья.
      За вагонным стеклом моросил мелкий, скучный дождь. Не замечая противной водяной крупы, у железнодорожного полотна стоял солдат. Он браво выпятил грудь, а автомат держал так, будто собирался вот-вот пальнуть по врагам, проникавшим в его Фатерланд в вагонах экспресса.
      - Вот мы и дома.
      Проводив пограничника взглядом, фюрер установил первую идейную задачу для начинающего политика:
      - Займешься ликвидацией фирмы "Дженерал арт" вместе с ее хозяином. Сделать это надо спокойно, методически, последовательно, как мы умеем.
      Политическая карьера господина, которого родители нарекли именем Гуго, приятели величали Шакалом, а фюрер фамильярно называл Малышом, началась...
      ГЛАВА 21,
      которая доказывает, что господин Гуго пришелся ко двору
      Новый кабинет сразил господина Гуго наповал. Молодой политик озадаченно разглядывал огромную пустую комнату, удивительно мрачную, с каким-то устоявшимся нежилым запахом, с двумя несуразно высокими окнами - явной данью архитектора прихотям фасада, - вся обстановка которой состояла из небольшого, закапанного чернилами канцелярского столика, скрипучего венского стула и невесть как сюда попавшей рогатой домашней вешалки. После вдохновлявших строгостью, новизной и модерном помещений "Дженерал арт" это служебное пристанище поражало убогостью.
      "Гроб какой-то!" - в сердцах подумал Гуго, но основательно огорчиться не успел.
      В дверь поскребли, и в комнату робко вошел смуглый человек в мешковатом, мышиного цвета костюме. В руках у него был шнурок. Человек пробурчал под нос что-то вроде приветствия и начал ловко обмерять господина Гуго своим шнурком сверху вниз, в плечах, в бедрах.
      - Что, уже и мерку снимаете? - растерянно спросил финансист, только что подумавший о гробе. - Я обойдусь крематорием.
      Человек в сером удивленно глянул, ничего не ответил и, пятясь, исчез.
      - Ну и логово! - вслух произнес новый специалист по финансам. - И как это меня сюда закинуло?
      Тем временем в кабинете появился еще один посетитель - полный, неряшливый господин в рубашке с закатанными рукавами. Этот ввалился вовсе без стука. Взор у толстяка был задумчивым, отрешенным от всего земного. Не обращая на Гуго внимания, толстяк внимательно оглядел комнату, нерешительно поцокал языком и медленно повернулся к двери. Тут только хозяин финансов заметил, что на пороге кабинета ожидает парень в зеленоватой форме.
      - Иоганн! - произнес тип в рубашке и ткнул пальцем в одну из стен.
      Парень, которого звали Иоганном, понимающе кивнул и скрылся. В дверном проеме сразу же показались две другие фигуры.
      - Тедди и Франк! - приказал человек, расхаживавший по комнате.
      Он ничего никому не объяснял. Только произносил имена. Люди заглядывали в кабинет и уходили. Господину Гуго скоро надоело это бестолковое хождение, он решил было потребовать объяснений, но тут обе створки двери широко распахнулись, и парни начали втаскивать мебель, большие деревянные рамы, ковер, волочившиеся по полу портьеры. Последним внесли портрет Адольфа Гитлера во весь рост. Фюрера бесцеремонно, вверх ногами прислонили к стене - чтобы пока не мешал. Господин Гуго, тоже не желая быть помехой этой деловитой компании, отошел к идейному вождю. Так, прислонившись к стене, они и стояли один головой вниз, другой головой вверх. Высокопоставленные сапоги на картине были ярко начищены, они располагались поблизости от носа политического деятеля, и тому казалось, что от Адольфа вовсю несло ваксой...
      Через полчаса кабинет распорядителя кредитов ФНП приобрел вид достойный, даже внушительный. Большой, изогнутый, словно подкова, письменный стол незаметно смыкался с низким застекленным стеллажом для книг. Но вместо скучных книжных корешков на полках были расставлены игривые вымпелы и эмблемы землячеств, военных и охотничьих союзов, музыкантских команд, объединений поваров, пожарников, трубочистов. Позади стола на стене висела старинная сабля с позолоченной ручкой и пышными кистями на ножнах. Она тонко намекала на боевые заслуги хозяина кабинета. А если посетитель сообразил бы, что вряд ли политику по молодости лет пришлось понюхать пороху, тогда сабля могла прозрачно подсказать несомненное аристократическое происхождение этого видного фашистского деятеля. Так или иначе, господину Гуго подобная двусмысленность сразу понравилась. Правда, он был несколько разочарован, попытавшись взглянуть на клинок. Ручка легко выскочила из красивых кожаных ножен - клинка не было вовсе.
      На другой стене несимметрично располагались цветные фото внушительных размеров - солдаты складно вскидывали ноги на парадах, "тигры" и "фердинанды" вздымали гусеницы над вражескими окопами, "юнкерсы" лихо пикировали на караваны судов, и снова флаги, стяги, барабаны и бесконечные ряды железных касок, напоминавших перевернутые ночные горшки. Краски на фотографиях были несколько аляповаты, но зато кабинет, и без того огромный, теперь казался просто необъятным. Он вместил славное прошлое рейха. И на все это из рамы строго взирал Адольф I.
      Фюрер стоял по стойке "смирно", исправно вытянув руки. Художник особенно тщательно выписал френч с накладными карманами. Каждой складкой, каждой пуговицей френч убеждал, что недавно расстался с портным. Напротив, лицо вождя выглядело помятым, непроспавшимся, но на этом блеклом фоне непостижимо ярко, живо светились глаза. По блеску они успешно соперничали с начищенными пуговицами. Фюрер пристально смотрел куда-то вбок. Гуго проследил за его взглядом и заметил массивное кресло, стоявшее поодаль. По всей вероятности, оно предназначалось для посетителей.
      Молодой финансист перешел к креслу, уселся. Большой Адольф теперь смотрел прямо ему в лицо. Смотрел он пристально и вопрошающе.
      Гуго стало вдруг не по себе. Он торопливо одернул Свой модный пиджак и с неудовольствием подумал, что, наверное, в присутствии столь важного лица выглядит глупо и легкомысленно. Широкий цветастый галстук, без сомнения, казался безвкусной тряпкой, а вельветовые туфли на бесшумной белой подошве, в которых господин Гуго обычно чувствовал себя покойно и непринужденно, и вовсе были достойны глубокого презрения. Фацист поджал ноги и незаметно, краешком глаза, стараясь не встречаться с взглядом Адольфа, с завистью глянул на сияющие суровые сапоги, высокомерно торчавшие над нижним краем золоченой рамы.
      Господин Гуго долго вертелся в кресле, не понимая, почему это в преобразившемся кабинете ему вдруг стало так неловко и неуверенно. Он попробовал выпятить челюсть, сжать губы, значительно сощурить глаза - гримасы не помогли. Тысячи взоров, десятки стволов с фотографий пялились прямо в него...
      Гуго и не заметил, как рядом снова возник неприметный человечек. Почтительно согнувшись, он замер перед креслом. А на его вытянутой руке висело что-то черное, сверкавшее серебряными шнурами и пуговицами.
      - Подогнал-с, - едва слышно доложил портной.
      Осторожно взяв за плечики, он продемонстрировал молодому господину черный мундир. Тут наконец Гуго осознал, что ему недоставало в новой жизни!
      Победно глянув на предка, уныло глазевшего из своей рамы, финансист быстро сдернул пиджачок и принялся торопливо расстегивать брючный ремень. Какая-то неясная мысль его остановила на секунду. Он повернулся к портрету спиной и только тогда скинул брюки. Человечек помог одеться, обошел кругом, оправляя складки, и на его лице отразился слабый светлый лучик.
      - Как влнтой-с! - удовлетворенно шепнул он. Господин Гуго и сам чувствовал, что мундир удался. Френч удобно облегал плечи, а бриджи ладно льнули к ногам. Энергия, бодрость, смелость, стремление куда-то бежать, что-то немедленно делать охватили юного финансового бога. Он выпрямился как мог, снова выставил вперед подбородок и посмотрел на Адольфа - на этот раз прямо и не без вызова.
      Но в блестящих глазах вождя как будто бы мелькнула презрительная искорка ехидцы. Гуго словно налетел на невидимую стену - славный черный мундир, так сразу возвысивший его над серой штатской толпой штапельных регланов, мохнатых пуловеров и дакроновых сюртучков, там, внизу, у собственного подножия, брал начало с уморительных рыжих туфелек!
      - Сапоги! - рявкнул юный божок.
      Портной испуганно прянул к дверям. Его пустые глазки выкатились, мятые губы быстро зашевелились, но выдавили всего два слова.
      - Извините-с! Цейхгауз!
      - Я спрашиваю, где сапоги?! - Гуго даже затопал ногами от гнева.
      - Господин интендант болен-с! - пытался объяснить человечек.
      Но Гуго не слушал. Он орал во всю мочь.
      - Немедленно сапоги! Где это видано! Штаны без сапог! Это оскорбление мундира! Это удар по чести! Это!..
      - Не шуми, Малыш! - довольно громко сказал председатель Эдди, входя в кабинет.
      Он бегло, молча осмотрел помещение. По-видимому, остался доволен. Оглядел своего нового подручного, хмыкнул.
      - Как говорил мой дед, без барабана нет полка. - И, не поворачиваясь к человечку, жавшемуся к двери, добавил: - Сапоги. Быстро!
      Когда портной исчез, Эдди кивнул на портрет Гитлера.
      - Ему легче было, Малыш. Народец наш тогда еще не обжегся. А нам приходится обхаживать чуть ли не каждого бюргера. Нужны голоса, нужны избиратели.
      - Ясно, мой фюрер!
      - И поэтому меня очень волнует твой мистер Джек. Если он начнет шантажировать, если всплывет наш флирт с ним...
      - Не всплывет, мой фюрер, - заверил долговязый. - Сегодня в семнадцать ноль-ноль с мистером Джеком будет покончено.
      - В семнадцать ноль-ноль?
      Эдди с удивлением воззрился на помощника. Но тот молчал.
      - Ей-богу, Малыш, ты мне нравишься. У нас как раз не хватает деловых людей. Но, надеюсь, ты обойдешься без особого шума, без перестрелки?
      - Никакой стрельбы, мой фюрер. Только чай. Я пригласил мистера Джека на файф-о-клок...
      * * *
      Китти изнемогала от дум. Она никак не могла решить, что надеть по такому случаю. Джек придавал огромное значение визиту к фацистам.
      - Теперь начнутся другие времена, - обронил он, рассматривая красивую карточку, на которой затейливым прописным шрифтом было напечатано приглашение. - Рука об руку с ними. Они к власти, а я к деньгам. Твое дело, Китти, сиять, как новенький никель...
      Китти предприняла невероятные усилия, чтобы сиять. Два часа она просидела перед зеркалом. В конце концов остановила свой выбор на золотисто-седом парике. Прическа отняла еще час. Часа два ушло на проблему наряда. Стрелки часов двинулись к пяти, когда ответственная сотрудница "Дженерал арт" предстала перед главой фирмы в костюме из змеиной кожи. Чешуйчатая ткань блестела и переливалась так, что Кривой Джек даже прищурил свой единственный глаз.
      - Ну! - только и сказал он. - Наповал! Когда лимузин мистера Джека остановился у парадного подъезда здания ФНП, дверцу машины открыл человек в зеленоватой форме с на редкость безразличным лицом. Он холодно скользнул взглядом по фигурам гостей и привычно распахнул тяжелую темную дверь. Первым, как всегда, быстро вошел босс. Дверь позади гулко закрылась, и Китти вдруг показалось, что это захлопнулась мышеловка.
      - Джек! - тихо позвала она шефа. Но тот не слышал - он с улыбкой рассматривал портрет господина с усиками, встречавший посетителей.
      - Вместо этой рожи они бы лучше какую-нибудь смазливую девчонку изобразили, - довольно громко заметил Джек, обернувшись к своей подруге.
      - Тише ты! - раздраженно шепнула Китти.
      Кривой Джек удивленно посмотрел на обычно робкую девицу и подумал, что в этих стенах, пожалуй, стоит придержать язык. Сопровождавший долго вел гостей по коридорам, застланным зеленой дорожкой. Кое-где у дверей неподвижно стояли охранники в черных мундирах. Наконец они остановились у широкой двустворчатой двери, у которой не было никакой охраны.
      "Странно, - подумал босс. - Или этот председатель Эддп играет в скромность?"
      Но в дурацком огромном помещении, стоя у рамы, из которой смотрел тот же парень с усиками, что торчал у входа, их ждал вовсе не председатель ФНП, а сам господин Гуго. В мундире с серебряными шнурами выглядел он надменно и неприступно. Кривой Джек нахмурился, но господин Гуго спокойно выдержал его взгляд и показал Китти на кресло:
      - Прошу.
      В тот же миг руководитель фирмы "Дженерал арт" понял, что его провели, как мальчишку, - на столе не было ни бутылок, ни фужеров, ни единого признака предстоящей дружеской беседы. В следующее мгновение он почувствовал, как на руках у него повисли тяжелые кольца наручников. Только тогда мистер Джек опомнился, рванулся, но было поздно.
      - Спокойно, Генри, - приветливо произнес чей-то бас. - Мы по тебе чертовски соскучились!
      Гангстер медленно повернулся. Позади него стояли два здоровяка с удивительно знакомыми лицами. Они дружески улыбались.
      - Слушай, Генри, чтоб мне провалиться на этом месте, но без тебя в Чикаго стало скучно! - по-приятельски признался один из детективов. - Я тебя даже во сне раз в месяц вижу!
      - Ты, друг, не огорчайся, - прибавил другой. - Ну дадут тебе за судью года три...
      - Это еще надо доказать! - мрачно промолвил гангстер.
      - И то верно, - согласился агент. - Судья - дело спорное. Но то, что ты два-три года схватишь за неуплату налогов, - это уж точно!
      Агент постарше сдернул с головы Кривого Джека черную повязку.
      - Извини, Генри, но не могу с тобой нормально разговаривать, - объяснил он. - Я привык тебя видеть без этой идиотской тряпки. Кстати, дешевый маскарад.
      - Черт с ней! - безразлично согласился бывший одноглазый. Он со злобой уставился на невозмутимого господина Гуго. - Почему меня арестовывают в вашем кабинете, на территории иностранного государства?
      - Все законно, Генри, - вместо Гуго ответил детектив. - Мы действуем на основании двустороннего соглашения с местной полицией.
      - Значит, вы прибыли на гастроли не по линии Интерпола?
      - Интерпол, насколько я знаю, пока к тебе претензий не имеет...
      - Но будет иметь, если вы поведете себя вызывающе! - вдруг пообещал господин Гуго. - Например, если вы начнете трезвонить об экспедиции в Ослиную дыру.
      - Идиот! - буркнул гангстер. - Газеты сегодня же пронюхают о моем аресте! Вы что, забыли о вкладе "Дженерал арт" в фонд ФНП?
      - Не хамите, мистер Джек, - отозвался молодой фацн. - Мы ничего не забыли. Ваш миллион мы шумно передадим Обществу любителей военных маршей. Газеты заткнутся, а мы получим на выборах тысячи новых голосов. Поэтому чем меньше будет разговоров о "Дженерал арт", о всяких таинственных кладах, тем лучше для вас. Я гарантирую невмешательство Интерпола. Все продумано...
      - Не все, - отрезал гангстер.
      Он повелительно протянул руки, скованные наручниками, заморским полицейским.
      - И все-таки, ребята, на этот раз вам придется меня выпустить!
      - Это почему? - обеспокоенно спросил старший агент. - Мне только не хватало слетать в Европу и вернуться с пустыми руками.
      - А потому, что вы не имеете права арестовать чужого подданного! усмехнулся Генри-Джек. - Я отказался от нашего гражданства и подал прошение...
      - Нет, мистер Джек, вам придется отправиться домой! - возразил господин Гуго, все еще стоявший у золоченой рамы. Он умолк, подошел к столу, достал какую-то бумагу. - Вот ваше прошение. Мы позаботились, чтобы вам было отказано. Такого добра, как вы, у нас хватает своего. Обойдемся без импорта.