– Синьор, уно моменто! Уно сантименто! Сакраменто! - доносилось из кутузки.
      – Что, всю ночь орал? - спросил у дежурного офицера сержант Сапата.
      – Не, с утра закукарекал, - ответил офицер и крикнул в коридор: - Кто-нибудь, заткните этого урода!
      Через минуту послышались звуки ударов и вопли, а потом всё затихло, насколько может всё затихнуть в полицейском участке.
      Срок задержания этого феерического мудака заканчивался, но до сих пор следствию не удалось выяснить ни его имени, ни места жительства, вообще ничего. Весь город обклеен фотографиями безымянного незнакомца, которого в участке уже зовут Облико Моралесом (впрочем, Облико скоро трансформировалось в Локо - «чокнутый»). И единственный, кто опознал Мора-леса, был Риккардо Альварес. Он заявил, что позавчера этот тип вместе с сообщником пытался взломать разменный автомат в его клубе. Но кто такой Моралес - яснее не стало.
      Попался он на Авенида Революсьон при попытке ограбить банк. Грабить, конечно, он ничего не собирался, просто отчаянно жестикулировал перед окошком банковского служащего тысячедолларовой купюрой. Не разобрав тарабарщины посетителя, служащий вызвал охрану. Охранники положили незнакомца лицом на пол и вызвали полицию. Полицейские забрали незадавшегося грабителя в участок, где весьма жёстко допросили.
      Из допроса выходило, что безымянный преступник не знает испанского совсем, за исключением дурацких идиом типа «Но пасаран», «Патриа о муэрте» и «Вива команданте Че». Такими талантами обладала только русская мафия, но она после инцидента с исчезновением восточного полушария перебралась в Штаты. Их можно было понять: накануне катаклизма русские провернули сделку по продаже крупной партии товара, но получилось, что товар и деньги остались там, в восточном полушарии. Заключённый, впрочем, и не скрывал, что он из России. Несколько раз он кричал:
      – Но гринго! Но гринго! Руссо туристо! Облико морале! Цигель! Цигель айлюлю! Абырвалг!
      Разумеется, всей этой галиматьи никто не понимал, но с появлением Моралеса в кутузке стало заметно веселее.
      Диего привёл к Моралесу на свидание Анну, русскую проститутку. Девица по-испански знала только самые распространённые фразы (да и то лишь те, которые в приличном обществе произносить стесняются), но отказать не посмела. Минут десять заключённый и Анна разговаривали, и проститутка оказалась крайне взволнована встречей, но толком ничего сержанту объяснить не смогла, кроме того, что зовут Моралеса Митей и он действительно русский. Диего отпустил проститутку, но предупредил, что её вызовут в суд для дачи показаний.
      Дня два он думал. Возможно, этот Митя-Моралес и впрямь был одичавшим русским туристом, который, как и русская мафия, потерял связь со своей страной. Правда, где он ошивался всё это время, где он так хорошо прятался, что его никто не видел? И где его приятель, который знает язык? Тот самый, с пистолетом в штанах? А может, этот Митя убил его, забрал деньги и пытался добраться до русского консульства? Туда многие русские туристы подались после катастрофы. Но, в таком случае, почему они с этими деньгами сразу не поехали в Мехико? Конечно, имея на руках такие большие купюры, трудно купить билет или взять на прокат машину…
      И тут Салату осенило. Он понял, зачем русские заходили к Альваресу - они хотели разменять тысячу!
      Чтобы подтвердить свою версию, Диего попытался вновь встретиться с Анной, но тут наткнулся на серьёзное препятствие: Анна бесследно исчезла. По словам сутенёра, ушла без документов и взяла двух подружек: одна тоже русская, Рита, а другая - из местных, Луиза. Сержант спросил, есть ли ещё русские проститутки в городе. Сутенёр созвонился с коллегами, и тут выяснилось, что ещё двенадцать русских девчонок исчезли в тот же день, что и Анна с Ритой. Больше русских в городе не было.
      Диего не поленился, позвонил в российское консульство в Мехико, сообщил, что задержан русский и за ним необходимо приехать. В консульстве обещали прилететь в течение суток. Однако судьба Сапате не улыбалась. Едва русский дипломат прилетел и сержант доставил его в участок, оказалось, что буквально час назад приходил человек, внёс за Митю залог в тысячу долларов, и оба тут же покинули кутузку.

      Митя хотел всех надуть: взял тысячу и, понадеявшись на Агафью Тихоновну, махнул в Мексику. Расчёт был прост: перейти границу, добраться до Лас-Вегаса и выиграть во всё.
      Но ничего не вышло. Агафья Тихоновна ни разу не подсказала Волокотину, как поступить, и Митя попал в тихуанскую каталажку. Просидев на тюремной баланде пару дней, Волокотин готов был отвечать на все вопросы мексиканских ментов, но не знал языка. Те несколько испанских фраз, что он использовал помимо цитат из «Бриллиантовой руки», ему подсказала племянница, учительница младших классов. Мексиканцы, суки, попались необразованные, и Митю не понимали, а вместо этого жестоко били, едва он пытался начать разговор.
      Но виниться перед жопой Митя не хотел. В конце концов, голова главнее. Всегда. Или почти всегда. Во всяком случае - иногда, в принципиальных вопросах.
      И бог весть как бы долго продолжалась битва верхних и нижних полушарий, возможно, так и сгнил бы Митюша в мексиканских застенках, как какой-нибудь Луис Карнавал, если бы не представился случай помириться. Привели к Мите на свидание девку, а она русской оказалась.
      – Меня Аня зовут, - сказала девка. - Вы тоже русский?
      – Ну, блин, наконец-то, - обрадовался Волокотин. - Русский, дядя Митя меня зовут. Ты учишься здесь, что ли?
      – Скорей, работаю, - Аня криво усмехнулась.
      Митя внимательней пригляделся. Юбка у Ани выше аппендикса, раскраска как у индейцев…
      – Бля-а… - вырвалось у слесаря.
      – Сам такой, - обиделась гостья. - Думаешь, я по своей воле здесь?
      Справедливости ради стоит заметить, что как раз Аня здесь была вполне добровольно, в отличие от прочих девиц. Но Мите этого знать было не дано, а даже если бы и Агафья Тихоновна подсказала - всё одно пожалел бы.
      – Домой, поди, хочешь?
      – Где он, дом? - спросила Аня. Ей и впрямь хотелось домой, но это желание давно притупилось: чего зря хотеть того, на что и надеяться нельзя?
      – Слушай сюда…
      Всё оставшееся время свидания Митя рисовал в воздухе дурацкий запутанный план, по которому Аня должна была добраться до пещеры, ведущей домой.
      – И скажи там, пускай вытащат меня отсюда, - закончил узник. Девка испуганно кивнула и убежала прочь.
      – Не поверила, курва, - выругался вслед Волокотин.
      – Поверила, - ответила Агафья Тихоновна. - В её положении во всё поверишь.
      У Мити сладко сжалось сердце - простила! Даже прощения не пришлось вымаливать. Вот бы сейчас подсказала, как до Лас-Вегаса добраться…
      Но жопа опять замолчала.
      Через несколько дней за Митей пришёл вертухай с незнакомым мужиком. Мужик сказал:
      – Моя фамилия Завидфолуши. Вас отпускают под залог. Идите за мной и не задавайте вопросов.
      Какие уж тут вопросы - ладно, из тюрьмы вытащили. На улице они сели в машину и поехали.
      – Что бы ни происходило - не удивляйтесь и молчите, - велел освободитель. - Можете улыбаться, но ни в коем случае не открывайте рот.
      Митя не любил, когда ему указывают, но жопой чувствовал - не надо сейчас выёживаться. И не зря, потому что буквально через полчаса они были на границе. Столько автомобилей за один раз Волокотин не видел давненько, но при этом вся эта толпа довольно быстро двигалась через пограничные посты. Очень скоро в их машину заглянул пограничник и, как догадался Митя, попросил документы, которые - кто бы мог подумать? - оказались в полном порядке.
      «Хорошо», - только и успел подумать недавний узник. В следующую секунду к нему обратился офицер.
      Завидфолуши попытался возразить, но пограничник что-то резко ему ответил, и освободитель сник. Офицер снова обратился к Мите.
      «Нехорошо», - расстроился Волокотин. Однако делать нечего, пришлось вспомнить ещё кое-какие словечки, что он слышал от племянницы.
      – Синьор, уно сервеза фрие, пор фавор! - сказал Митя и широко улыбнулся.
      – What?! - обалдел пограничник и посмотрел на Завидфолуши.
      – Не is my husband. He is a mathematician, he is crazy, - пожал плечами тот.
      Митя понял, что идёт верным путём, и наизусть оттарабанил английский стишок, который слышал от кузнеца:
      – Иф ю вонт ту фак фо фанни, фак ё сэлф энд сейв ё мани, иф ю вонт ту хэвэ сэкс, фак май дог, хиз нэйм из рэкс!
      – Go! - махнул рукой внезапно позеленевший пограничник. - Fuck off!
      И минуту спустя Завидфолуши с Митей мчали по штату Калифорния, славного своим кино и губернатором.
      – А ты молодец, - рассмеялся Завидфолуши, - за словом в карман не лезешь. Долго язык учил?
      – Я вообще языков не знаю. Освободитель заржал:
      – Так ты даже не понял, что сказал этому янки?
      – А что?
      – Сначала ты попросил у него одно холодное пиво, а потом посоветовал заняться сексом сначала с собой, а потом - с твоей собакой.
      Остатки Митиных кудрей едва не выпрямились.
      – И он нас отпустил?
      – Конечно. Ведь я ему сказал, что ты псих и мой муж.
      – Останови! - заорал Волокотин. Завидфолуши послушно притормозил.
      – Ты гомосек, что ли? - Митя опасливо прижался к двери.
      – Нет, - ответил Завидфолуши.
      – А зачем так сказал?
      – Чтобы пропустили. Не любят тут пидарасов, но говорить об этом не рекомендуется - политкорректность.
      – А что, они тут все - политики?
      – Кто?
      – Ну, пидарасы… Завидфолуши снова рассмеялся:
      – Нет. Не все пидарасы - политики… Однако, подумав, добавил:
      – Но все политики - пидарасы.
      Тут Митя успокоился, уселся удобнее и велел:
      – В Лас-Вегас!
      Освободитель обалдело посмотрел на Митю:
      – Откуда ты знаешь?
      – Что я знаю?
      – Про Вегас?
      – Так я туда и собирался…
      – С ума сойти, - Завидфолуши завёл машину. - Ну, тогда слушай…

      …В пятницу, как и договаривались, Трофимыч пришёл в цех.
      На повестке дня стоял один вопрос - как переправить деньги в Штаты и как потом обменять. Трофимыч объяснил, что перевезти два чемодана долларов через границу сложно. Американцы редко используют даже пятисотенные банкноты, самая крупная купюра в бумажнике среднего янки - с портретом Бенджамина Франклина. Велика вероятность, что у такого количества тысячных купюр будут смотреть номера и проверять по базе данных, тут и выяснится, что эти деньги в природе не могут существовать, так как и России тоже не существуют. Проще обезналичить доллары в Мексике, положить на счёт, произвести трансфер в штатовский банк, и тогда…
      – Не получится положить на счёт. У нас документов нету, - сказал Оскар.
      – Давайте на меня оформим, - предложил Георгий.
      Тут коллектив на какое-то время скис Жаба душила всех - от кузнеца до Бена. Даже бугор, который тоже потихоньку стал примазываться к американской мечте, недовольно хмыкнул и ушёл с кухни.
      – А если кинешь? - спросил Игорь.
      – А как я тогда вернусь? - удивился Трофимыч.
      – Да я с такими бабками и возвращаться бы не стал, - ответил сварщик.
      Завидфолуши обиделся, но Оскар сказал:
      – Трофимыч, не ссы, мы верим в тебя, - и с укоризной посмотрел на Игоря.
      – А потом что? - спросил Вовка.
      Потом нужно было получить гринкарту, американское гражданство. Ну, это довольно просто - через местное консульство. Делаешь вливание в американскую экономику, тысяч этак пять баксов, - и ты янки.
      – Сделаем пятьдесят, чтоб наверняка, - сказал кузнец.
      – Тогда уж вообще миллион, - рассердился Игорь. - Денег-то не мерено!
      – Опять чужие деньги считаешь?! - заругалась прачка.
      – Если тебе мало - выделю отдельно, поедешь в Лас-Вегас и выиграешь в десять раз больше. В буру, - пообещал Лёха.
      – А почему бы и нет? - удивился Георгий. - Там скоро чемпионат по покеру…
      – Мы только в домино можем, - вставил свои пять копеек Андрюха.
      На какое-то время о Лас-Вегасе решили забыть и вернулись к проблеме обмена.
      – В газету, что ли, объявление дадим? - спросил Оскар. - Купим русские деньги, по три доллара за килограмм?
      – Чего так дёшево? Кому там макулатура нужна наша?
      – Можно ещё и евро покупать, пусть даже и по курсу - всё равно много получится…
      Открывающиеся перспективы пьянили, но Трофимыч прервал делёж неубитого медведя:
      – Вам нужно не все деньги собрать, а сколько унесёте. Жадность фраера сгубила.
      И он объяснил, что проще всего обменять деньги в Центробанке Соединённых Штатов. Гарантированно, что не подделка, и у них там наверняка остался ненужный уже запас мировых валют, в том числе рублей и евро.
      – Составим договор и купим миллионов по двадцать того и другого.
      Хороший получился план. Только Ленку он чем-то не устраивал, хотя пока она не понимала, чем именно.
      Счёт открыли в тот же день - слава богу, разница во времени с Тихуаной была тринадцать часов. С Трофимычем отправились Игорь и Андрюха. Сидя в машине Георгия, Опарыш вовсю глазел по сторонам и первым увидел фотографию Мити.
      – Волокотина даже здесь в розыск объявили.
      – Где? - обалдел Игорь.
      Остановились. Завидфолуши перевёл ориентировку:
      – При попытке ограбить банк задержан белый мужчина, предположительно русский. Всем, кто может что-либо сообщить о личности задержанного, обращаться…
      – Это ваш? - спросил Трофимыч.
      – Сука волокотинская! Алдар Косе клёпаный! Ишак хорезмский! - закипел Игорь. - В Америку склепаться захотел! Попался, аяврик! - Тут сварщика осенило: - Погоди! А откуда у него деньги?
      – А он, что ли, не отдал? - промямлил Опарыш.
      – Клёптваймать, Андрюша! - возмутился Бен. - Тебе вклепать за это мало!
      – Спокойно, - поднял руку Трофимыч. - Он сейчас в участке сидит, его личность выясняют…
      – Ну и пускай выясняют, - сварщик был настроен решительно.
      – Русские на войне своих не бросают, - донеслось из штанов.
      – А по яйцам? - Игорь был непреклонен. - Мы сюда не затем пришли, чтобы всяких куйланов выручать. У нас почётная миссия - деньги на сохранение положить.
      – Он сам виноват, - добавил Андрюха. - И кулем тебя всё время обзывает.
      – Да-да, - пробормотал Бен чуть слышно. - И ещё червяком, земляным червяком…
      И они уселись обратно в машину.
      Операция по обезналичиванию десяти миллионов прошла без сучка, без задоринки, Завидфолуши засветло доставил мужиков до пещеры, и те, попивая местное пиво, не спеша отправились в Россию.
      – Слышь, Андрюха, это от тебя пахнет? - вдруг повёл носом Игорь.
      – Смотря чем.
      – Духами.
      Андрей тоже принюхался. В подземелье отчётливо пахло женской парфюмерией.
      – Может, Ленка за нами пошла? - предположил он.
      – Не, тут что-то нечисто, - забеспокоился Игорь. - Пошли быстрее.
      Но как они ни торопились, а группу девиц нетяжёлого поведения они догнать так и не смогли.
      – Вы кто такие? - спросил Игорь, когда вылез из-под стола и увидел полный цех народу.
      – Нас Дмитрий Григорьевич прислал, - послышался девичий голос.
      Андрюха включил свет, и мужики ахнули: девчонок было никак не меньше десятка, все довольно привлекательные, только одетые не по сезону - в короткие юбчонки и маечки выше пупа. Были они грязные, исцарапанные, замёрзшие, но абсолютно счастливые.
      – Это проститутки, - шепнул Андрюха Игорю. - Помнишь, нам Трофимыч показывал?
      – Совсем Митя оборзел, - так же шёпотом ответил Игорь. - Мало того, что на нарах парится, так он ещё за казённый счёт блядей выписывает… Что мы с ними делать будем? Клепать мексиканских шлюх чего-то настроения нет.
      И, уже громко, спросил у делегации:
      – Может, чаю? Или чего покрепче?
      Час спустя, сидя в курилке, чтобы сторожам с улицы не был виден свет, Андрюха обзванивал кузнеца, токаря и Ленку.
      Те сначала ругались: какой сидор лохмоногий звонит в три ночи? Но, узнав в чём дело, отвечали, что чего-нибудь придумают.
      Подумать было над чем. Митя напоследок сделал сюрприз - рассекретил-таки лаз. Правда, не с этой, а с той стороны, и то - лишь проститутке, но она ведь с собой четырнадцать коллег притащила, причём одну - иностранку. А где гарантия, что эти дуры набитые, которые по глупости сексуальными рабынями стали, не растрезвонили на всю Тихуану, что есть, де, такой подземный лаз, ведёт прямиком в Россию-матушку?
      Столь же остро стояла и другая проблема: куда сбагривать девиц? Оно, конечно, хорошо - выручили их из заграничного плена, а куда теперь девать? Три москвички, четыре хохлушки, с Сибири и Дальнего Востока аж пять дур набралось, ещё по одной из Витебска и Костромы, да ещё мексиканка Луиза, которой едва семнадцать исполнилось. За выходные их требовалось привести в порядок, одеть, обуть и без палева вывести в город, потому что Гардин вряд ли адекватно оценит ситуацию, увидев в понедельник на разнарядке пятнадцать очаровательных незнакомок. На дворе апрель только начался, и хотя снег уже стаял, - благотворное влияние всеобщей плоскости ландшафта, - ветерок до сих пор сифонит довольно зябкий, с крупой, одёжка нужна тёплая. Не для того девчонки из лап порномафии спаслись, чтобы на Родине от пневмонии увянуть во цвете лет.
      Выход придумал Оскар. Всё-таки немецкое спокойствие, помноженное на русскую смекалку, даёт поразительные результаты.
      – Мы одежду в Мексике купим, - сказал он. - Деньги уже там, Андрюха запишет размеры белья, обуви и одежды, уточнит цвет и фасон у девчонок, потом пойдёт в Тихуану, созвонится с Трофимычем, и они вместе закупят, что надо. А в понедельник мохнорылый в командировку склепаться должен. Вот он уедет, и девчонки по одной уйдут. Но дальше уже сами вертитесь, как хотите, ясно?
      Всем было ясно. Девчонки написали, чего им надо купить, Андрюха, едва отоспавшись в раздевалке, вновь отправился в командировку. Завидфолуши, узнав о новой беде, долго смеялся, но и тут не подвёл: покатал Опарыша по бутикам, где не торгуясь накупил тряпок четыре чемодана, и столько же обуви, да ещё косметики взял гору, и не только довёз до пещеры, но даже помог дотащить до цеха. Упрели, конечно, оба, но зато девчонок упаковали по первому классу: пятьдесят тысяч баксов как с куста спустили.
      – Убытки! Убытки терпим! - сокрушался Игорь, но и он не без удовольствия поглядывал на мексиканских пленниц, когда они отмылись и переоделись во всё новое.
      – Накроют нас, накроют! - сварщик метался меж плитой и столом, как аяврик на цепи. - Долго с американцами насчёт бабок договариваться?
      – Не знаю, - пожал плечами Завидфолуши. - Они насчёт денежных операций с непонятным смыслом очень подозрительны. Очень боятся, что их надуют.
      Конечно, риск быть обнаруженными существовал, следовало поторопиться, но и сумма на кону была немалая. Решили выждать.
      – А Митя? - вдруг опомнилась Лена. - Что, там и останется?
      – Он, между прочим, ворюга, - заметил кузнец. - У товарищей деньги украл.
      – Да у вас этих денег хоть жопой ешь, - справедливо заметила прачка. - А он, между прочим, девчонок спас.
      – Мы тоже, - хором сказали мужчины.
      Но Ленка упёрлась - выручайте Волокотина, и хоть бы что! Обещали тоже что-нибудь придумать.
      – Да что тут думать? - рассердилась она вконец. - Выкупить его надо. Вон, Георгий Трофимович говорит, что в этой Тихуане все полицейские продажные, у них даже пистолеты отняли, с рогатками все ходят… Дать им на лапу, и выпустят. А деньги можно и в Мексике обменять…
      – Чего? - округлили глаза мужики.
      – А чего такого? Ну, может, поменьше в Мексике рублей и евров, но ведь тоже есть запас, наверное!
      Вот и говори, что женщины хуже мужиков соображают. Такой вариант - самый простой, между прочим! - не пришёл в голову ни одному из участников самой трудоёмкой за всю историю мира финансовой операции.
      В банке, куда пришли Лёха с Трофимычем, управляющий даже вспотел от неожиданного предложения.
      – Это швейцарский миллионер, - представил Завидфолуши кузнеца. - Он очень тоскует по родине и поэтому купил маленький остров в Карибском бассейне, где хочет организовать маленькую Европу - со всеми деньгами, которые там были. Печатать новые деньги он не хочет, поэтому мы решили обратиться в мексиканский Центробанк с просьбой продать излишки евро, фунтов и рублей, всех, что есть в запасе.
      – Э… - проблеял управляющий. - Сейчас я свяжусь…
      Около часа Завидфолуши с Лёхой уламывали Центробанк избавиться от всех излишков по сходной цене. Сначала предлагали миллион долларов, потом два… и в конце концов спалили почти все деньги за три грузовика макулатуры. С рублями, правда, ничего не получилось. Не котировались рубли в Мексике. Зато, как бы компенсируя такое разочарование, евро оказалось полтора миллиарда. А заодно - фунтов и зачем-то йен на сто миллионов.
      В день, когда деньги доставили, Завидфолуши отправился выкупать Волокотина. Перед этим он оформил на Митю визу в Штаты. Оскар напоследок сказал:
      – Довезёшь его до Лас-Вегаса, дашь тысячу, и пускай играет. Он хитрожопый, не пропадёт. А потом возвращайся. Что-то мне подсказывает, что мы здесь долго не останемся…

      – Вот быдлы предательские! - позавидовал Митя, глядя на калифорнийский пейзаж. - Ну ничего! Я тут весь игорный бизнес по ветру пущу, тогда и посмотрим, кто последний смеяться будет.

      Накануне первомайской демонстрации кухня в РММ оглашалась хохотом того сорта, о котором говорят «запорожцы пишут письмо турецкому султану». Бригада готовилась к демонстрации, и коллектив ремонтно-механических мастерских собирался отметить праздник громко и с апломбом…
      Деньги меняли весь апрель, но их по-прежнему было очень много. Бригада настолько обленилась, что забросила все шабашки. Гардин просто бесился, когда его посылали с очередным калымом, но поделать ничего не мог - свои обязанности мужики выполняли хорошо.
      Мужики впервые в жизни на работу ходили с удовольствием. Их уже не волновал размер заработной платы, не боялись они, что профком надует с путёвками, по кулю были закидоны начальства. Они спокойно требовали чертежи, по которым выполнять работу, и спокойно не работали, если чертежей не давали. Жену бугра отправили в Баден-Баден, пройти курс реабилитации (у неё удалили опухоль), Игорю провели газ в деревню, Оскару купили квартиру, а кузнецу построили дом.
      Конечно, пытались бригаду спалить на пьянке, но зачем пьянка, когда после работы можно культурно посидеть в баре ближайшего кинотеатра, не выкраивая мелочь на проезд.
      Завидфолуши вернулся через две недели и рассказал, что в первый же день Волокотин сорвал джек-пот в зале игральных автоматов, а на исходе первой недели собирался подать в суд на казино «Голден пэлас»: Витю туда перестали пускать без объяснения причин. Трофимыч нашёл в Лос-Анджелесе русского паренька, приставил к Мите на довольствие в качестве переводчика и консультанта, а сам поспешил обратно.
      Прожил Георгий в России недолго. Недели ему хватило понять, что ничего, по большому счёту, не изменилось, он махнул рукой, пригласил, если что, к себе в Тихуану, и вернулся на ту сторону…
      Впрочем, вернёмся на кухню.
      – Да ну вас, - усомнился Игорек. - Опарыш опять чего-нибудь напутает, свалится ещё, все кости переломает…
      – Не ссы, всё рассчитано и проверено! - хлопнул его по плечу кузнец.
      В это время дверь шумно распахнулась, и на пороге возник человек в перепачканной глиной одежде и с рогаткой в руке.
      – No se muevan! - выкрикнул он.
      – Ни с места, - перевёл Бен.
      – Ни куля себе развороты! - присвистнул Оскар и тут же спохватился: - Переводить не надо!
      – Эндрю, он, поди, пришёл твою Луизу отбивать? - спросил кузнец.
      Андрюха набычился. Мексиканка была молодая и жила пока у его тётки, но Опарыш уже всерьёз собирался на ней жениться. Да и сама Луиза была не прочь…
      – Синьор, текила?! - не растерялся Игорь.
      Уже слегка подшофе, Диего рассказал, как он вычислил подземный ход. Камера безопасности в участке засняла Трофимыча. По фото сержант немедленно опознал дона Хорхе Фолуччи, автомеханика, чья мастерская соседствовала с клубом Альвареса. Ну, а выследить дона Хорхе было уже делом техники.
      Диего с недоверием глядел на пасмурное уральское небо, на снежинки, на плюс пять по Цельсию.
      А потом вообще заснул.
      – Ну, и куда его? - спросил Игорь. - Ментов, вообще-то, мочить надо.
      – Только тронь, - пригрозила Ленка.
      – Чего ты? - сварщик даже оторопел.
      – Ничего. У меня переночует. Вот завтра на демонстрацию сходит - и во всё поверит.
      Сварщик хотел возмутиться, но Оскар с кузнецом так на него посмотрели, что Игорь даже такси вызвал, чтобы Лена кавалера мексиканского увезла.

      Колонны с транспарантами, бумажными цветами и целыми гроздьями воздушных шаров двинулись к площади Ленина, на которой трудящихся приветствовали мэр, мэрская команда и руководители градообразующих предприятий.
      – Опять нас в самом хвосте пустили! - ворчали рабочие «Промжелдортранса». - Не последнее, вроде, предприятие!
      Но настроение всё равно было праздничное, несмотря на то, что железнодорожники шли замыкающими.
      Бригада РММ знала, что именно их колонна запомнится всему городу.
      Ничего в политике не изменилось: ни метеорит, ни плоская география её не исправили. Что поделаешь: низы не могут, а верхи не хотят жить по-новому. Остаётся только мириться или…
      – На площадь выходит дружный коллектив акционерного общества «Промжелдортранс»… - завопила в матюгальник изрядно уже осипшая дикторша. Динамики стократ усилили её голос.
      Но не успело грянуть «ура!», как Опарыш, притаившийся на чердаке хрущёвки, торцом выходящей на площадь и украшенной транспарантом: «МИР! ТРУД! МАЙ!», дёрнул за верёвочку, и поверх мира и мая полыхнуло красное полотнище с иным лозунгом:
 
ШУМИТ, КАК УЛЕЙ,
РОДНОЙ ЗАВОД!
А НАМ-ТО КУЛИ,
ЛЮБИСЬ ОН В РОТ!
 
      «Ура» уже гремело, но как-то неуверенно. Больше десяти тысяч глаз смотрели на похабный стишок и не верили глазам. А рядом разворачивался ещё один, тоже во всю стену:
 
ВОЛЮ В КУЛАК, НЕРВЫ В УЗДУ,
В РАБОТУ ВПРЯГАЙСЯ С МАХУ!
ВЫПОЛНИЛ ПЛАН - ШЛИ ВСЕХ В ЗВЕЗДУ,
НЕ ВЫПОЛНИЛ - ШЛИ ВСЕХ НА КУЛЬ!
 
      Деморализованная дикторша на автомате выкрикнула:
      – Привет вам, железнодорожники!
      Бугор, Оскар, Игорь, Лена, Диего и Лёха, образовавшие ближнюю к трибуне шеренгу, протянули отцам города левые руки, сжатые в кулак, а правые положили на предплечье. Железнодорожники грянули в один голос:
      – УУРРРААААА!!!!!!!
      Колонна двинулась дальше. Кто-то робко захлопал. Потом ещё кто-то. Минуту спустя в небо с громом аплодисментов и криками «Молодцы!», «Ура!» и «Даёшь!» устремились гирлянды воздушных шаров.
      Праздник удался.
 
Алексей Лукьянов