И вот, когда уже стало ясно, что наши корабли сблизятся не через недели, а всего лишь через двое суток, Антон настроился на позывные космобуса и дал мне наушники.
      Вы знаете, у меня тогда еще не было детей, и я совершенно не знала, как с ними разговаривать. Посюсюкала сперва, потом услышала довольно связную речь, говорила девочка шести лет, очень вразумительно и легко. Из ее разговора, сбивчивого, правда, стало ясно, что корабль, в котором она находилась, причалил к какой-то космической станции, родители зачем-то вышли, она заснула, а когда проснулась, выяснилось, что никого вокруг нет. Девочка съела шоколадку, которую мама не велела есть, и теперь сидит и смотрит на звезды, пытается позвать маму, но, когда говорит: "Мама", на экране вспыхивают красные и зеленые лампочки.
      Я сразу же поняла, что раз компьютер настроен на слово "мама", стало быть, родители девочки приняли меры предосторожности, но опять не сработала автоматика. Родителей девочки унесло, видимо, в ту же пресловутую черную дыр. А девочка словом "мама" давала импульс космобусу, и его уносило туда, где был ее дом (где-то в районе сто шестидесятого пояса астероидов).
      Но космические сироты не могут жить самостоятельно до совершеннолетия. Нам пришлось отвезти девочку на Землю.
      Я не буду рассказывать, как мы поймали космобус, как взяли к себе на борт прелестное маленькое создание в розовом костюмчике, как придумывали с ней всякие игры, пока пытались найти ее родителей во Вселенной.
      Но сегодня на дворе не тот век и не те расстояния, чтобы по всему космосу и каждой планете расклеивать объявления: "Пропала девочка, обращаться по адресу: планета Земля".
      Потом, много месяцев спустя подтвердилось, что се родители действительно высадились на той самой Базе-1, оказавшейся такой коварной, оставили дочь в космобусе, а их самих - не сработало гравитационное устройство - унесло в открытый космос, в уже известную черную дыру.
      По факту этого случая было возбуждено уголовное дело, и мне, как очевидцу и Комиссару, поручили его расследование.
      Когда я его закончила, то внесла представление во Внегалактическую службу безопасности с требованием закрыть радиоволнами черную дыру вовсе ведь неизвестно, сколько в ней поптбло кораблей, быть может, именно туда провалились все не найденные до сих пор.
      Мое представление довели до сведения Внегалактического правительства. Отдаю ему должное: черную дыру немедленно залатали видеопотоками. Почему именно видео? Очень просто: это единственный вид радиоволн, который пропускает телепатические частицы материи.
      Таким образом, телепатическая способность общаться со своими родными у тех, кто затерялся в черной дыре, не утратилась.
      Вы конечно же, хотите знать, что стало с девочкой, которую мы с Антоном спасли от одиночества в космосе? Я разочарую вас: мы не удочерили ее, ведь, к счастью, отыскались родители. Да и сами-то поженились с ним лишь много лет спустя, и то случайно. Но это совсем другая история, которую я, быть может, и расскажу как-нибудь под настроение.
      Однако несколько слов к своему рассказу я, пожалуй, добавлю.
      Подробности спасения родителей девочки известны из хроник. Хроника, как это часто бывает, дала лишь сухую информацию, опустив сообщение об эксперименте, который проводил во время спасательной операции Доктор Антон. Эксперимент удался. И он заключался в следующем: девочка когда угодно могла заходить в специальную комнату: дематериализованные частицы ее родителей вызывались по специальному каналу, материализовались для общения специальным прибором. И девочка могла разговаривать с родителями, потому что при ответах у нее раздражались те рецепторы мозга, которые получают информацию; она даже могла ощущать поцелуй, прикосновения - в этих случаях раздражались другие рецепторы мозга; могла, наконец, их увидеть, потому что раздражались зрительные рецепторы.
      Такие комнаты теперь есть в каждом доме, и я могу только радоваться тому, что была свидетелем великого открытия, сделавшего человеческое общение с близкими вечным.
      А еще я могу постоянно общаться со своей мамой и бесконечно просить у нее прощения за все то, что не успела подарить ей при жизни...
      Я не знаю, где теперь спасенная девочка, теперь-то уже, конечно, давно - дама.
      Не знаю и многого того, что нужно для этой жизни.
      Но до сих пор, летая в космобусах, я вспоминаю случившуюся со мной историю, и мне становится не так грустно и не так одиноко в космическом холоде.
      3. ФОРМУЛА ПОСТУПКА
      Вспоминается мне и такое любопытное дело, которое случилось в позапрошлом году и может привлечь вас своей необычностью, даже для XXII века.
      Как и все почти проблемы космической юстиции, оно началось с информации, а точнее с письма.
      Конечно, это было не обычное письмо в виде листа бумаги. Это был голубой куб, в который надо было вглядываться, прежде чем информация, в него заложенная, достаточным образом отпечатается в сознании и памяти. Довольно удобная форма общения, смею вас уверить.
      Послание было на мое имя, в котором излагалось следующее:
      "Комиссару юстиции (3-й планеты Земля)", и уже из этой строчки мне стало ясно, что пишет не землянин, наши жители считают свою планету домом и никогда не пишут "3-й планеты". А дальше было:
      "Прошу вас разыскать и привлечь к ответственности злоумышленника, проделавшего на мне ряд в высшей степени негуманных и незаконных опытов, вследствие чего я перестал поступать запрограммированным образом и стал постоянно ошибаться".
      Подпись была еще менее понятной, чем письмо:
      213 сектор Эпсилон; 0,0003 2 год, ВедъдъВ".
      Естественно, я подумала, что "ВедъдъВ" - это имя моего адресата, который независимо от умственных способностей, внешнего вида, способа размножения, умения дышать и других свойств организма и особенностей жизни - на правовом языке называется потерпевшим.
      И я обязана была заняться его письмом, хотя было оно было нс в виде шара или куба, а засунуто в обычную бутылку.
      А то, что в письме к тому же сообщалось о незаконных или аморальных экспериментах, а также об унижении достоинства граждан внутренних и внешних планет, заставило меня заняться им немедленно.
      Первое, что мгновенно установила с помощью уже, увы устаревшего каталога, что этот ВедъдъВ - не только не житель нашей планеты, но и к Космическому праву не имеет никакого отношения, ибо хотя и принадлежит к тому, что мы называем сапиенс, но не принадлежит к хомо. Даже в адаптационном шлеме (когда-то суперадаптационном костюме - СК) он не будет выглядеть реальным существом.
      Может быть, поэтому он не счел возможным не только объяснить конкретно, что с ним произошло, но и более предметно где его найти в нашей далеко не маленькой Вселенной.
      Я взяла словарь календарных таблиц и немедленно установила, что обозначенный в письме 0,0003 - 2 год соответствует нашему следующему, и это меня озадачило.
      А далее страшная мысль уколола мой мозг: что это за существо?
      И есть ли во Вселенной мыслящая искусственная субстанция, которая с такой легкостью дает правовым инстанциям фору в виде почти года на разбор дела, в котором оно само заинтересовано. Наоборот, все норовят убавить время, а не прибавить его. Но тут я псрсчитпла гщс раз письмо (оно уже материализовалось, вылезло is.. прорези сканера и лежало передо мной) п натолкнулась на фразу, которой сперва не придала особого значения: "Я перестал поступать запрограммированным образом и стал постоянно ошибаться", но потом я поняла, что такую фразу может написать лишь машина. Не надо было смотреть в каталог. А, быть может, к сожалению, лишь машина, поскольку я, в соответствии с действующим законодательством, могу принять к своему производству и рассмотрению только дела, касающиеся претензий живых существ.
      Так что если это писала машина, то - не ко мне! А скорее (в зависимости от типа саписнс) в Транскомпьютерный департамент, в сектор Погрешности программ.
      Я еще некоторое время сидела над письмом, мучилась и не знала, что предпринять. Потом достала космографическую карту и путем наложения прицельной сетки принялась отыскивать 13-й сектор Эпсилона. К моему удивлению, Эпсилон был разделен всего на 12 секторов.
      Это вызвало интерес, но теперь уже я окончательно не знала , что делать.
      Ошибка в программе послания могла повлечь за собой ошибку в моем диагностировании, и я не спешила поэтому направлять моего адресата в компьютерный сектор.
      Внешне это было похоже на какой-то странный розыгрыш. В письме адресата был указан будущий год и сектор, которого не существует.
      Наверное, стоило по закону немедленно прекратить это дело за неконкретностью отправных данных, но в моем сознании зазвучала фраза: "... перестал поступать запрограммированным образом и стал ошибаться". Что бы она могла значить? Не есть ли две имеющиеся в письме ошибки как раз иллюстрация того, о чем пишет заявитель?
      Я безусловно рисковала, но раж первооткрывателя и профессиональное любопытство юриста взяли вверх, и посему я все-таки выпросила командировку на Эпсилон у Прокурора Галактики.
      - Почему вы думаете, что надо лететь именно на Эпсилон, - спросил он совершенно резонно, - а что, если и в этом названии тоже ошибка:
      такая же, как в обозначении года и номера сектора - вы знаете, каких это стоит неимоверных средств слетать в иную космическую систему.
      - Я понимаю это, - кротко отвечала я прокурору, - но прошу вас, ведь я у вас на хорошем счету, а мое чутье говорит мне, что я на верном пути. К тому же в порядке надзора я вес равно обязана когданибудь побывать в этих краях.
      Прокурор командировку подписал. И вот когда он уже подписал ее, я вдруг почувствовала удивительную ответственность, какой не чувствовала никогда раньше. Я подумала о Прокуроре: ведь в сущности он был прав, ошибка в письме могла закрасться во что угодно, даже в обращении на 3-ю планету (Землю), а, впрочем, нет, ведь только на 3-ей планете (Земле) есть Комиссар юстиции, который готов принять к производству любой бред, на других планетах он носит иное название.
      Стало быть, адрес верен, но почему так далеко, ведь на ближайших к этому "ВедъдъВу" планетах есть такие же представители юстиции: неважно, как они называются, но функции у них сходны с моими - вершить справедливость.
      Кто и когда во Вселенной сможет объяснить мне эти бесчисленные "почему?" Можно только догадываться, почему эта мыслящая машина обратилась именно к нам, хотя закон позволяет обращаться к любому представителю юстиции за установлением справедливости хоть за миллионы световых лет.
      Как мать, я была огорчена тем, что оставляю собственную дочь надолго одну, но вместе с тем рада, что, во-первых, выбила командировку, а во-вторых, что мне представляется возможность изучить доселе неизвестный сектор Галактики, и вообще мне давно хотелось побыть одной среди звезд, а это не самое ли заветное желанием любого, кто родился на Земле.
      И вот уже в космическом корабле, задумавшись о том, что мое нежное чадушко осталось одно на Земле, я, анализируя в памяти уже известный документ, вдруг пришла к выводу, что он не так уж неясен.
      Просто надо уметь немного абстрагироваться от проторенных постулатами дорожек и принять во внимание всего лишь тот факт, что писать его могло существо, длительное время не знающее отдыха и, следовательно, кем-то эксплуатирующееся. Последнее составляло самостоятельный состав преступления, которое я обязана предотвратить (это на случаи, если моя командировка окажется никому не нужной, я искала себе оправдание).
      Но чем больше я вдумывалась в строки письма, тем очевиднее становилось следующее: в последней строке имелось не две, а три ошибки. Год должен быть указан не будущий, а сегодняшний, сектор не тринадцатый, а двенадцатый, но тогда и не Эпсилон, а Дельта, поскольку именно эта планета на пути моего следования оказывалась на один порядок ближе Эпсилона. Во всяком случае мы не отклонялись от маршрута, летим мимо Дельты, и я позволю себе задержаться и проверить догадку. Это проще, дешевле и разумнее, чем в случае чего возвращаться.
      Тормозные дюзы космического корабля вскоре известили меня, что часть моего путешествия благополучно подходит к концу. За думами я так и не успела насладиться немерцающими звездами в иллюминаторе.
      Впрочем, иллюминатор - это громко сказано, - телеэкран или, как говорили еще недавно, перископ. Иллюминатор еще столетие назад сводил людей с ума, и от него давно отказались. Реальность и близость Вселенной слишком действовала на психику, человек так и не сумел встать перед бездной и при этом сохранить свое величие... Словом, я не успела посмотреть на звезды.
      Космопорт на Дельте был примитивен, как любой периферийный космопорт. В его низком небе резвились какие-то столетней давности сметные неуклюжие космолеты, а живых существ видно не было; от близкого горизонта, от темноты, распоротой множеством лазерных прожекторов, я вдруг почувствовала себя беспомощной и одинокой, но что поделаешь, побрела в информационный центр, где тотчас же набрала на клавиатуре дисплея имя "ВедъдъВ" и стала ждать.
      Как и следовало предположить - "полная невезуха", - так говорит моя маленькая дочь. Вспомнив про дочь, я улыбнулась. Однажды я взяла ее с собой в Лунный павильон невесомое ги, в руках у нее было яблоко, которое она от удивления, что в павильоне все летают, как птицы, уронила и потом гонялась за ним по всему павильону, потешая тем посетителей. Яблоко не догнала и серьезно произнесла: "Полная невезуха".
      Действительно невезуха, электронный мозг сообщил бесстрастно, что в 12-м секторе Дельты никакого "ВедъдъВ" не существует.
      И тут мне пришло в голову попробовать еще раз. Я опусти /m это буквосочетание в цифрошифр и тотчас же получила результат: 356+ 792+17+0+17+356. Уже скорее подсознательно, повинуясь какому-то озарению, я отняла от каждого числа его по единице и получила:
      355+791+16+(-1)+16+355.иужедумая - будь что будет - я вбросила алмазный диск с этими числами на панельке. Когда появилось еще более тарабарское буквосочетание, я набрала его на компьютере.
      Равнодушный щелчок дал понять, что задача решена: на экране появились данные, а потом из прорези выскочила открытка с именем, адресом, фабричным номером этого "ВедъдъВ", который еще мало того, что обнаружился на Дельте (вот оно, профессиональное чутье), оказался сверхразумным компьютером (увы, машиной), и я с тяжелым сердцем убедилась, что мне здесь нечего делать машинами юстиция не занимается, а еще и выговор получу от Прокурора Галактики.
      Не столь жаль себя, но жаль что я бессильна, я сама знаю такие случаи, когда машины оказывались в житейских ситуациях добрее, гуманнее людей, но тем не менее...
      "И все же, - подумала я, - раз уж я на Дельте, быть может, меня не осудит очень строго Прокурор Галактики, если я все-таки докопаюсь до истины и навещу этот сверхсовершенный компьютер".
      Я села в крошечный планетобус, воткнула в прорезь панели алмазный диск с данными своего кибернетического адресата и оказалась вскоре над пустыней, вернее космической свалкой с остовами ракет.
      Удивительно, на Дельте я не встретила пока ни одной травинки, ни одного деревца, хотя репродуктор своим металлическим голосом при высадке на Дельту сообщил об этой планете рекламные сведения, такие привлекательные, словно мы садились по крайней мере на Юпитер.
      Но не будем очень строги: реклама везде одинакова!
      Планетобус опустился у какого-то гигантского сооружения. В такое сооружение, если бы дело происходило на Земле, можно было бы спрятать степь. Судя по очертаниям, это была какая-то лаборатория, а судя по размерам, для внеземных экспериментов.
      Я вышла из планетобуса. Зуммер известил меня, что я у цели, и почти тотчас же я вступила на движущую ленту, исчезавшую в отливающей золотом арке из бесчисленных поисковых компьютеров. Он открыл клюв, и я ловко всадила ему в прорезь все тот же алмазный диск с адресом моего клиента.
      Дорожка, на которой я стояла, добежала до поворота и вместе со мной переместилась влево. Таких дорожек на многокилометровой площади сооружения было множество, но это не страшно. Даже если я нс попаду в клюв компьютера алмазным диском, другой компьютер меня поправит...
      Словом, я довольно долго каталась, пересекая дорожки, также бегущие, и все никак не могла понять, куда это меня тянет лента, и вдруг увидела тот самый первый компьютер с раскрытым клювиком. В нем торчал мой алмазный диск, и я вспомнила: я же не представилась. И я присоединила к диску визитку. Едва я проделала это, как тотчас же произошла страшная метаморфоза. Своды сооружения исчезли, я оказалась в удивительно тенистом и красивом парке, словно перенеслась в национальный парк куда-нибудь в нашу Америку или -Европу. Клянусь, мне показалось, что я вижу видение. Лишь потом я поняла, что это просто выражение местного гостеприимства.
      Я сошла с движущейся дорожки и села под вязом, опускающим свои ветви до самой воды (здесь было озеро!), села за роскошный столик, и тотчас же он покрылся, как в сказке, немыслимыми яствами. Я не боялась их отведать, насытилась мгновенно и тотчас же почувствовала небывалый прилив сил, видимо, в яства были положены стимулирующие средства.
      Откинувшись в мягком кресле, стоявшем тут же в саду, я почувствовала себя совсем юной и легкой. Настроение мое было превосходным.
      Вдобавок ко всему на столике появилось зеркало, видимо, хозяин какимто образом определил мои слабости.
      Я машинально привела себя в порядок, еще раз подивившись джентльменству этих странных сил, и вдруг поняла, что вот это сооружение, все оно: и сад, и все, что я вижу, - это и есть мой клиент, гигантский выращенный искусственный мозг.
      И повинуясь программе, заложенной в этом немыслимом сооружении, созданной мыслящими существами, я стала вести диалог с ним - моим "ВедъдъВ". Он отвечал мне импульсами моего собственного мозга.
      Мы говорили долго и необычно, но превосходно понимали друг друга.
      Чем я могу помочь вам? - таков был мой первый вопрос после, конечно, приветствий и благодарности за прием.
      - С вашей помощью мне хотелось бы перестать ошибаться, - говорил незримый собеседник, и я почувствовала в этот момент поцелуи на руке. - Я всемогущий, - продолжал он, - а меня хотят сделать несчастным, а это значит, не всемогущим.
      - Что вы имеете в виду?
      - Я машина, и объем моего мозга позволяет программировать, прогнозировать, предопределять все.
      - Но кто вам угрожает?
      - Мыслящие существа. Я - машина, кибернетический организм, и все мои поступки предписаны символами программы, а ваши поступки моделируются обстоятельствами, выраженными эмоциями.
      Я думала над его словами минуту, но по его понятиям конечно - вечность.
      - То есть, если я вас правильно поняла, вы хотите остаться машиной и не хотите переходить в иную категорию, становиться мыслящим сапиенс, наконец сообразила я.
      Вы правильно меня поняли. Я прошу вас предоставить мне правовую защиту. Ведь есть же закон, защищающий права машин.
      - Такого закона нет, - сказала я, напрягая память.
      - Вы хотите сказать, что из-за отсутствия такого закона можно из каждой машины путем насилия сделать мыслящее существо и тем самым обречь его на несчастье? - изрек ВедъдъВ.
      - Мне это не приходило в голову, неизвестны прецеденты, - пыталась выкрутиться я.
      - Я - прецедент. Став живым, я обрету возможность страдать, а, следовательно, еще больше ошибаться. Прошу вас помочь мне.
      Я не знала, что сказать, что сделать, как себя вести, ведь машина просила, просила у меня помощи в том вопросе, по которому мы с ней придерживались противоположных точек зрения. И все же как гуманное существо, землянка наконец, я должна была помочь этому ВедъдъВу.
      - Скажите, а почему из вас хотят сделать живое существо?
      - Они думают, что мне так будет лучше.
      - Но ведь, может быть, они правы.
      - Но я не смогу работать, я буду думать только о воспроизводстве, мне уже готовится пара, я знаю это, мой женский вариант... Им, моим создателям, надоело делать нас самим, они хотят научить нас воспроизводиться.
      Интересная мысль, но я промолчала, мне нечего было сказать.
      И машина заговорила снова:
      - В 13-м секторе Эпсилона, в год 0,0003 - 2, вы обнаружите документы, свидетельствующие о том, что и вы когда-то тоже были машинами, но вас научили воспроизводству.
      ... Я молчала и думала о том, как когда-то в Лунном павильоне моя дочь ловила яблоко, не дававшееся ей в руки.
      4. ГЕНЕРАТОР ПАМЯТИ
      Бывали ли в моей практике случаи, когда бы нарушители морали или закона сами приходили с повинной сообщить о совершенном или готовящемся преступлении?
      Да, и об одном таком случае я расскажу, начав с того, что наше тело поразительно несовершенно. И хотя уже много тысячелетий врачи говорят нам о том, что это не так, мне кажется, что им проще делать вид, что они лечат глупое тело, чем убедить нас в том, что оно умное.
      Все, к сожалению, в нашем теле не рассчитано на выживание.
      Удар молнии - и конструктор, в голове которого только что созрел план постройки нового планетолета, погиб, а с ним вместе в неведомый нам до сих пор мир ушло и его изобретение.
      Увечье, как говорит нам время, ничуть не лучше смерти. Генетики сумели выращивать недостающие органы или части тела, но ведь, в сущности говоря, это уже вмешательство в наследственность, никто не смотрел в будущее, и неизвестно, какой ребенок родится через несколько поколений у человека, который вырастил себе новую руку, или ногу, или печень. Кстати, поврежденную часть мозга выращивать так и не научились. Это тоже звоночек нам - не в меру усердным врачевателям.
      Вот почему я и говорю, что несовершенство тела по сравнению с совершенным духом - вот наш бич. Человеческий гений пронизал Вселенную, а ничтожная заноза в пальце раздражает человека, и он может, высчитывая траекторию движения Вселенной, из-за крошечного кусочка дерева под кожей сделать простейшую навигационную ошибку.
      Все это я говорю вовсе не от брюзжания, просто обидно, что природа обделила нас тем, что отдалила от себя, Мы совершенно не оглядываемся по сторонам и не видим, как лечатся иные живые существа, жители других планет. Поучиться у них не мешало бы.
      Стеллеры это жители Стеллы-379, при механическом повреждении своей конечности немедленно прикасаются к такой же конечности своего собрата, и их конечность "оживает". Ученые бьются над этим феноменом, ищут какую-то непостижимую энергию, и так хочется, чтобы за семь тысячелетий существования медицины хоть что-нибудь бы прояснилось.
      И все же я отнимаю ваше внимание не за этим: самое главное, что не дала нам природа, но не только нам, а всем живым существам Галактики, и, вероятно, поступила правильно, это то, что она обделила нас наследственной памятью.
      Кто всерьез воспринимает сегодня различные генетические древа?
      Кто может с абсолютной точностью утверждать, кто были его родители?
      Об этом много писалось и говорилось.
      И я никогда не позволила бы себе заниматься проблемой "а ля фантастик", достойной пера больше сочинителей, чем исследователей, если бы не случай, который произошел на базе "Крым" полтора года назад, недалеко от кратера Славный.
      В этом кратере покончил с собой человек, житель планеты Земля.
      На его теле не было обнаружено никаких следов насилия, и ничего примечательного, разве что на цепочке, что носится обычно на шее, болталась брошка в виде буквы "Ж", только с двумя вертикальными перекладинами.
      Это была обычная биографическая брошка, какую носят многие, Это как гильза с документами у солдат на фронте четверть тысячелетия назад. Личность (имя Стефан Ян Онг) человека удалось немедленно установить, им оказался оператор одной из ЭВМ базы "Крым". Дело по факту его смерти поступило, естественно, к нам, и я приняла его к производству, совершенно не предполагая, что с человеком этим я была чуть-чуть знакома, хотя и не вспомнила его сразу.
      Ознакомившись с местом происшествия, я обнаружила любопытный факт: человек, добровольно лишивший себя жизни (уникальный за последние десятилетия случай в Галактике, - за всю Вселенную не ручаюсь), избрал для этого поистине изощренный способ. Нет, не подумайте, ничего неэстетичного в этом не было. Он не застрелился, не повесился, как делали в древности, на базе "Крым" это в состоянии невесомости сделать было невозможно, не облил себя звездной эссенцией, которая немедленно превращает сверхтвердые породы в пыль, не сделал еще многое из того, что мог бы сделать, если бы к своей смерти не готовился исподволь, а решение это возникло бы у пего спонтанно.
      В нашем случае все было продумано. Этот человек поставил сам себе памятник, ибо специальные устройства, им подготовленные, сорвали с него гермошлем и предоставили вакууму и температуре минус 273 градуса по Цельсию сделать из него вечную скульптуру, что тверже любого гранита.
      Распоряжением Совета Галактики люди, погибшие при исполнении своих обязанностей таким вот образом - по желанию родственников, - могли быть перенесены в специальные колумбарии, где оставлялись на вечное хранение, но это был не тот случай.
      То, что смерть его наступила от мгновенного замораживания и что это замораживание он организовал себе сам с помощью нехитрого устройства, показалось мне интересной деталью - ведь стоило расстегнуть только защелки гермошлема, как эффект был бы таким же и не надо было бы при этом тратить время на создание устройства.
      Надо было во что бы то ни стало выяснить, для чего и почему человек не доверил собственным рукам смерть, а доверил ее машине.
      Это было сложнее всего.
      Может быть, это был чей-то злой умысел, чтобы пустить следствие по неверному пути. Но такая версия быстро отпала, поскольку ни один из наших самых чувствительных локаторов не опознал присутствие каких-либо элементов, свидетельствующих о том, что рядом был еще второй "при" или "до" совершения преступления.
      Оставалось одно, и притом самое надежное: определить причину смерти, причем "самосмерти" этого человека.
      И вот тут-то и обнаружилось, что я этого усопшего мельком знала, ибо всего несколько дней назад он приходил ко мне со своим изобретением, которое он считал, как любой ученый, важнейшим в жизни.
      Я посоветовала ему обратиться к специалистам, ибо оно было построено на геногенерирующих полупроводниках, а я в этом, как вы понимаете, не очень смыслю, так, в пределах академии, - а этого в наш век недостаточно.
      Воспоминания об этом изобретении пролили некоторый свет на таинственную смерть моего визитера.
      Его изобретение действительно было уникальным.
      Дело в том, что он изобрел прибор, с помощью которого мог установить, кто были его истинные предки. Он назвал свой прибор "генератором памяти" и собирался мне показать принцип его действия, испытать в моем присутствии, предложил в качестве эксперимента установить всех моих предков хоть до сотого колена.
      Я подумала тогда хорошенько и сперва отказалась.
      Я успокаивала себя тем, что это, конечно же, шарлатан или не совсем здоровый человек и что он просто начитался фантастических романов и, будучи знакомым с элементарными основами физической генетики, пришел меня дурачить.
      Но это я себя так утешала, в глубине души я почему-то не хотела узнать, кто были мои истинные предки. Нет, я их вовсе не стыжусь, но все же отчего-то тревога запала мне в душу.
      Однако я обязана рисковать.
      И человек с необычным именем Стефан Ян Онг разложил свои таблицы, что-то долго чертил, включил свой генератор и, сняв полученные результаты со шкалы, наложил их на прицельную сетку экранной пластины, лежащей на столе передо мной. Я наклонилась и прочитала:
      впрочем, ничего примечательного: докеры, шоферы, два юриста, художники. Женщины, как правило, в семьях моих предков не работали.
      Что меня поразило, что они выходили за своих мужей по любви. На это была специальная графа.
      - Что вы хотите этим сказать? - спросила я его, действительно не понимая, к чему клонит изобретатель.
      - К тому, что талант - это плод любви, - сказал мне он, - родителям Леонардо, если помните, было пятнадцать лет, в кто у них родился? Они любили друг друга, несмотря на протест родителей.
      - Но при чем здесь Комиссар юстиции? - строго спросила я.
      Видите, как мешает нашей работе черствость.
      - Ни при чем, просто я думал, что хотя бы здесь меня выслушают.
      Никто не спорит, что мое изобретение стоящее, но никто и не хочет при этом взять на себя ответственность за его внедрение. А зачем этот генератор мне одному? Я про себя и так все знаю. Может быть, вам при расследовании каких-то особых случаев он бы пригодился?
      Передо мной стоял почти юноша, и мне, как даме, - это было особым образом приятно. Но я как-то по казенному молчала, и он, не видя поддержки в моем лице, стал собирать свои видеотаблицы. Собрал и, не простившись, печально ушел.
      А теперь, как оно и полагается, финал истории, да еще, как говаривали в старину: "с хорошим концом".
      Только хорошего конца не получится, и вот почему.
      Привычным жестом я нажала на панельке видеороллера кнопку, вставила в прорезь плоскую брошку в виде буквы "Ж", снятую с шеи погибшего, после чего принялась ждать. Легкий шум дал понять, что машина сработала, и я оказалась перед экраном в том самом столетии, в котором покоится прах предков нашего героя, еще щелчок, и вот он - розовый, улыбающийся академик, предок нашего изобретателя, но что это? Изображение смазалось, как будто я смотрела на экран через дым костра, академик исчез, слошю привиделся мне на секунду. Я не помнила, конечно, всех предков своего недавнего посетителя, хотя он мне их тоже продемонстрировал, но еще одного академика, сына того, я вспомнила, и снова видеороллер не пришел мне на помощь, так же было и с актером, и с булочником. Было всё, были все, не было только четкого изображения. И отсутствовал звук. Компьютер выключился, он не справился с программой.
      "Быть может, - подумала я тогда, - это свойство памяти: со смертью стирать все, что она накопила в сознании и подсознании?"
      Но ведь этого не может быть. Видеороллер устроен слишком совершенно и не по такому принципу: он не имеет никакого отношения к памяти, он работает на кибернетике времени. Л память ведь не временной фактор, или временной? Думаю, и тут меня поддержат ученые, что все-таки - нет. Не временной, но что же тогда?