- Вот и я, дорогой, - крикнул пастух (а это был он), - а ты что, креститься учишься?
      - Так у нас совсем не так все, - ответил элегантному пастуху Джоджон. У нас на Памире не крестятся, а складывают над головой ладошками руки.
      - Вот так, дорогой? - спросил пастух, складывая руки.
      - Да, повыше немного, - поправил его Джоджон. - Так, словно ты ловишь солнце.
      - А зачем его ловить? - спросил пастух.
      - Так принято, - ответил Джоджон.
      - Ну, поехали, я с сыном договорился, - сказал пастух, - по мобильному телефону.
      - Садимся в машину, - скомандовал Джоджон, - а куда ехать?
      - Едем прямо, - махнул рукой грузин-пастух.
      Глава 30
      - Анечка, - в один прекрасный момент сказал Нестеров, когда понял, что в Грузии им машину не найти, - тогда остается Баку. Уж там-то мы его наверняка поймаем, когда он будет переправляться через Каспийское море.
      - А почему ты думаешь, что он будет переправляться через Каспийское море? - спросила Аня.
      - Да потому, что это единственный путь, а уж от Красноводска он поедет своим ходом домой.
      - Да, но все-таки он едет на неисправной машине.
      - Радость моя, с этой неисправностью, как сказал наш друг Валерий, можно проездить всю жизнь и не попасть в аварию. А кроме того, ее устранят на любой станции техобслуживания. Так что давай об этом не думать. А лучше сядем в самолет и самое большее через час мы с тобой будем в столице Азербайджана.
      Аня в очередной раз прижалась к своему мужу. И вдруг отшатнулась: она увидела, что по трассе несется зеленая машина.
      - Вон она, - закричала Аня.
      - Не может быть, - сказал Нестеров, - ведь трасса Тбилиси - Баку проходит совсем не здесь. Да и мало ли зеленых машин на свете.
      - А мне почему-то кажется, что это наша машина, - говорит Аня. - И потом, ведь что нам стоит проверить. Вон пост ГАИ, пойдем расскажем.
      - Пока мы будем рассказывать, он так далеко уедет, что мы его не найдем.
      - И все-таки попробуем, - сказала Ани, бегом увлекая за собой мужа...
      Запыхавшись, они вбежали в будку, где сидел толстый, усатый "гаишник". Он ел яичницу всмятку и недоуменно смотрел на появившихся в дверях немолодых людей.
      Глава 31
      - Не впервые горные кряжи наблюдали шумное грузинское застолье.
      Дюжина опорожненных бутылок, зелень, лаваши, мацони, хинкали, чебуреки, шашлыки... Все это стояло на столе, а блюдо с сациви, казалось, отразило горный воздух иверийского края.
      Совершенно разомлевший Джоджон в компании новых своих грузинских друзей произнес длиннющий тост, который заканчивался примерно так:
      - Пусть солнце, - громко вещал таджик, - глаз Аллаха, светит вам, дорогие, тысячелетия, потому что ваши горы - это продолжение наших гор, ваше небо - это продолжение нашего неба, ваша любовь - это продолжение нашей любви. За любовь, за дружбу я выпиваю этот рог, - закончил он, поднеся ко рту рог с вином. И вдруг вспомнил: "Пусть по вашим машинам, сказал он еще алаверды, - прохаживаются всегда вот такие рога, как этот."
      И тотчас же кряжам открылась живописнейшая картина, в центре которой, напоминая полотно Пиросмани "Пир пяти князей", сидели грузинские современные князья и потчевали таджика. Князьям стало весело от слов таджика, поэтому все они неожиданно сложили руки над головой ладошками в знак почтения к представителю исмаилитства, а наш таджик в свою очередь перекрестился и залпом выпил свой рог. Грузинская мелодия, которая проливалась в этом крае повсюду, снова сменилась шумом пирушки, и Джоджон отчетливо услышал голос пастуха с ответным тостом:
      - Пусть будет у тебя, дорогой, много друзей в Грузии, пусть будет у тебя, дорогой, легкая и счастливая дорога, пусть будет у тебя, дорогой, голубая как облако машина.
      В этот момент к окончанию тоста к пирующим подъехала искрящаяся в солнечных бликах и впрямь голубая как горное небо Таджикистана машина. Джоджон широко раскрыл глаза.
      - Это моя машина? - спросил он удивленно.
      - Твоя,дорогой.
      - Вот эта, голубая?
      - Голубая, как глаза невесты, дорогой.
      - А где же зеленая?
      - В Грузии есть все, дорогой, - отвечал пастух, - в Грузии есть любовь, в Грузии есть горы, в Грузии есть дружба, в Грузии есть счастье, в Грузии есть Кура и Терек, в Грузии есть быки, есть даже война, но в Грузии нет, дорогой, зеленой краски "нитроэмаль", зато в Грузии есть голубая нитроэмаль, голубая как реки.
      И неравнодушная трасса приняла в свои объятия теперь уже голубую машину. И в ней, это знали провожающие князья, сидел улыбающийся Джоджон. На заднем сидении лежали подаренная ему папаха горца и черкесская бурка.
      А по обеим сторонам дороги высились горы, а на обочинах ее выстроились, как на смотру, стоя по стойке смирно, коровы. И, словно генерал, принимающий парад, на полкорпуса вперед, заслоняя свою рогатую ди^ визию и отдавая рапорт о счастливом пути, помахивая хвостом, лаковый и черный, как чугунный памятник, стоял массивный и монолитный бык.
      Глава 32
      Вертолет хорошо смотрелся на фоне гор. За штурвалом его сидел капитан милиции, он был в наушниках и получал команды с земли.
      - Двадцать девятый, - докладывал он, - в сорок шестом квадрате обнаружена зеленая машина.
      - Вас понял, - отвечал он сам себе, потому что с земли указаний не было, - идем в сорок шестой квадрат.
      В кабине вертолета, помимо пилота, находились еще Анна Михайловна и Нестеров.
      - Вон она, - радостно показала на мчащуюся внизу зеленую машину и захлопала в ладоши Анна Михайловна.
      - Точно, она, - подтвердил Николай Константинович.
      Вертолет сделал крутой вираж и через несколько секунд завис над машиной, а капитан ГАИ громко сказал в мегафон:
      - Зеленая машина, прошу вас, остановитесь.
      И зеленая машина тотчас же остановилась, а вертолет ГАИ был посажен капитаном прямо перед ней. Из вертолета неторопливо вышли и сам капитан, и Аня, и Нестеров и, пригибаясь от ветра, все вместе пошли к зеленой машине. Из нее в свою очередь царственно и победоносно вдруг вышла роскошная блондинка в таком платье, что Аня сразу взяла Нестерова за талию, развернула его на сто восемьдесят градусов и повела обратно к вертолету. А капитан остался стоять перед блондинкой, словно школьник перед учителем.
      - Я вас слушаю внимательно, товарищ капитан, - сказала блондинка, улыбаясь.
      Но капитан словно потерял дар речи.
      - Куда вы так спешите? - только и нашелся спросить он.
      - К мужу, - коротко ответила блондинка.
      - К мужу, - как эхо повторил капитан. - Тогда извините, продолжайте движение к мужу. - И, козырнув, он четко повернулся на каблуках и пошел к вертолету.
      - Это не та машина, - сказала Аня, когда он вернулся.
      - Да, не та, - подтвердил ее слова Нестеров.
      - Не та, - грустно повторил и капитан.
      Проводив немножко даму на зеленой машине вдоль дороги, вертолет с нашими друзьями полетел в обратную сторону. Все трое летели молча, и роскошный пейзаж, расстилающийся под винтами умной машины, больше не радовал искателей приключений.
      Глава 33
      Солнце отражалось на голубом капоте машины Джоджона. И вдруг справа он увидел, как что-то блеснуло.
      - Что это? - подумал вслух Джоджон. И вдруг понял. Он въехал на пригорок и увидел, что это была большая вода.
      Он никогда не видел ее в таком количестве. Пораженный, он остановил машину возле указателя "Тбилиси - 470 км, Баку - 17 км" и оглянулся назад. Назад простиралась знакомая дорога, по которой двигалась вереница грузовиков, а впереди было море.
      В лобовое стекло машины снова, на фоне искрящегося Каспия, повинуясь чувствам Джоджона, отразилась миленькая таджичка в красном костюме в окружении множества детей. Это были дети Рушана. Они стояли на дороге и смотрели вдаль.
      - Здравствуйте, родные, - сказал им Джоджон. - Я уже недалеко. Если бы были у меня крылья как у горного орла, я бы перелетел к вам, но так как крыльев у меня нет, я сейчас подъеду к самому берегу, заеду на какой-нибудь пароход и в скором времени окажусь в Красноводске. А это уже Туркмения. И можно будет дни считать, родные мои, до нашей встречи...
      И вдруг Джоджону стало грустно, он снова посмотрел назад на дорогу, по которой только что ехал, и увидел закат. Глаза его стали влажными. Он сел в машину и потихоньку поехал в сторону Баку.
      Вскоре он уже въехал в порт, где, как и в любом порту, стояли краны, похожие на доисторических птиц. Огромное здание дирекции порта и вывеска: "Прием крупногабаритных грузов", показали Джоджону, что он на верном пути. А в тот самый момент, когда баржа с голубой машиной и Джоджоном отошла от причала, на берегу показались Нестеров и Анна Михайловна.
      Глава 34
      В кабинете начальника порта сидел, как водится, начальник - очень смуглый человек в сером костюме, ярком галстуке, туфлях на каблуках.
      Он сидел на краешке стола и по телефону кокетничал, судя по всему, с одной из положенных ему по чину амант.
      - У-тю-тю-тю-тю-тю-тю, - говорил он ей, мурлыкая в трубку, - а что мы делаем сегодня вечером? А? А ночью? О! А потом? Потом уже надо просыпаться, - тут он прикрыл трубку рукой, - вам чего, товарищи?
      В кабинет вошли тяжело дыша, видно, после пробежки, Анна Михайловна и Нестеров.
      - Мы к вам, - сказал Нестеров.
      - Я в этом не сомневаюсь, - ответил начальник, все еще прикрывая трубку рукой, - а по какому вопросу?
      - По экстремальному.
      - Ах, вот оно что, тогда давайте, заходите. Милочка, я тебе перезвоню, - добавил он в трубку.
      Тут он поднял большие черные восточные глаза на Аню, после чего измерил ее рост, оценил ее одежду и взглядом задержался на том самом месте ее тела, где заканчивается нижняя кромка юбки.
      - Видите ли, нас интересует личная машина "Опель", зеленого цвета, которая должна переправляться на тот берег в Красноводск.
      - Почему она вас интересует? - невнимательно спросил начальник. - И почему именно она, я отправляю сотни машин в день в Красноводск.
      И кто вы такие?
      И когда все было ему рассказано, он предложил им искать - голубую, только что отправленную, "тоже, между прочим, "Опелек".
      - Да это не та, - вскрикнула Анечка, - мы спрашиваем вас о зеленой машине.
      - А там было три штампа о перекраске в техпаспорте, это я запомнил, когда подписывал документы, еще подумал, что ж так машину портить, постоянно перекрашивать, ведь она и красная была, и зеленая, а вот теперь и синяя даже.
      - Да-а-а, - удивился Нестеров.
      - Милый, - быстро нашлась его оптимистка-избранница, - летим скорей в Красноводск.
      Глава 35
      А пока они искали аэропорт и добывали билет, баржа с Джоджоном и его голубой машиной на борту резала невысокие волны. Навстречу ей плыла другая баржа, Джоджон смотрел на море и был так увлечен собой, что не заметил, как его баржу от встречной волны качнуло, а его родная голубая машина медленно поползла к борту, за которым кипела и пенилась золотая вода Каспийского моря. Он не замечал ничего, он был счастлив.
      Он уже представил себя вновь мчащимся по горной дороге. Рядом сидит его жена Садригуль, на заднем сиденье многочисленные дети.
      Жена прижимается к нему. Дети тоже. На службе дают отпуск и три оклада...
      - Папа, дай подержать руль, - просит сын, сидящий рядом.
      - На, сынок, - говорит Джоджон.
      И в ту секунду, когда сын берет руль, навстречу им на узкой горной дороге появляется грузовик. Видно, что им не разъехаться. Тогда Джоджон, демонстрируя ассовую езду, поворачивает машину на отвесную скалу, едет по ней и все-таки не делает аварии.
      И вдруг Джоджон услышал голос жены:
      - А где машина?
      Джоджон мгновенно очнулся от грез, провел привычно по тому месту, где только что было крыло, и вдруг его не обнаружил. Машина от качки медленно, но верно сползала за борт.
      - Держи машину, держи, - неизвестно кому крикнул Джоджон, но держать машину было некому. Никого не было на палубе. И машина ползла к своей гибели. Она приближалась к борту. Даже если бы Джоджон успел и подбежал, он все равно не догнал бы свое сокровище, но он не бежал, ватные ноги отказались ему служить в это страшное мгновенье.
      Он только тупо смотрел, как машина катится к борту. Он надеялся теперь только на чудо. И когда казалось уже, что беды не миновать, в эту самую секунду откуда-то появился грузин Ушанги - тот самый человек, который неоднократно предлагал Джоджону купить у него машину. Дорогой друг Ушанги.
      Что сделал этот милый друг? Он достал из-за пазухи пачку зеленых, нс наших денег и так же хладнокровно подложил ее под колеса машины.
      Машина остановилась.
      - Друг тебе нужен, - заявил Ушанги, обращаясь к Джоджону.
      И Джоджон с этим совершенно согласился.
      Глава 36
      Над Каспием кружилась чайка. Она своим всевидящим оком чем-то напоминала Генерального прокурора. А на фоне темного неба был уже виден красноводский берег. Тяжело работала пароходная машина. И Джоджон представил себя на настоящем корабле, похожем на каравеллу Колумба. На берегу стоял в наряде паши Джоджон и похлопывал раззолоченную свою мащину, больше похожую на "Бьюик", чем на "Опель".
      Но "Бьюик" в другой раз. Одетые в чалму и тюбетейки люди приветствовали его оркестровыми звуками восточной музыки.
      А пока он предавался счастливым видениям, в Красноводском портовом ресторане, за столиком с видом на море сидели Николай Константинович и Анечка, прилетевшие сюда на самолете, и ждали заказанного обеда.
      - Коленька, смотри, - сказала Аня, показывая в окно ресторана, - наша машина.
      Нестеров невнимательно посмотрел в окно и сказал:
      - Это не скоро, Анечка, пока оформится пропуск, пока то да се, у нас есть минимум полчаса. Давай обедать.
      - Давай, родной, - сказала Анна Михайловна, - только потом нам придется поехать за машиной уже в Таджикистан, ладно.
      Нестеров улыбнулся. Он очень не хотел признаваться, даже самому себе, что хочет в Таджикистан. Ведь его мама родом с Памира...
      За соседний столик в этот момент села забавная пара. Он - в национальном туркменском костюме, она - вся в белом. Туркмен, выпятив грудь, гордо поглядел по сторонам.
      - И все же надо поспешить, - сказала Анечка.
      - Официант, - закричал Нестеров, - нельзя ли немного побыстрее, мы уже спешим.
      Медлительный официант принес, наконец, бульон, и в него руками очистил и положил крутое яйцо.
      - Кушайте, - любезно сказал он.
      А Анна Михайловна, случайно взглянув в стеклянную стену ресторана, увидела, что в этот момент благополучно причалила к берегу баржа, и с мостков на причал съехала голубая машина.
      - Смотри, - сказала она мужу, - машина уже на берегу.
      - Ерунда, - ответил на это Нестеров, - там еще много оформлений.
      Говоря это, он надавил ложкой яйцо, отчего оно выскочило из бульона и попало в лоб сидящему за соседним столиком туркмену в национальном костюме. Опозоренный туркмен медленно встал и оказался по сравнению с Нестеровым гигантского роста.
      Нестеров посмотрел в окно и бросился к двери.
      - Куда? - закричал туркмен.
      - Куда? - поддержал его официант.
      Некстати появившийся с огромными усами милиционер тотчас же повел в участок и Нестерова, и его очаровательную жену.
      Глава 37
      Специальная информация
      1. "Опель" снова перекрашен. Цвет голубой. Проверить груз удалось оперативному сотруднику Тариеву. Груз в порядке. Тариев отправлен в госпиталь с признаками элеопатического синдрома.
      2. ВВИДУ ТОГО, ЧТО НА ЭТОМ МЕСТЕ ЗАКОНЧИЛАСЬ БУМАГА В ПРИБОРЕ ФАКСИМИЛЬНОЙ СВЯЗИ, УСТАНОВИТЬ ИНФОРМАЦИЮ ВТОРОГО ПУНКТА НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ВОЗМОЖНЫМ".
      Сержант Гиппопотамова
      Глава 38
      Пока туркменская милиция искала справедливости, а Нестеров и его жена успели подружиться с обиженным в ресторане посетителем и уплатить по счету в ресторане, Джоджон доехал почти до минаретов Бухары. Возле строений три почтенных старика посмотрели на его машину.
      - Кафир, - сказал один из них.
      - Кафир, - согласился другой.
      Третий смотрел на Джоджона и угрожающе молчал.
      От минаретов веяло вечностью. С высоты любого из них бренным казался мир, бренной казалась и машина Джоджона, и сам он, и все его связанные с машиной проблемы.
      С высоты минаретов бренным казался мир.
      Глава 39
      Джоджон на голубой машине резал километр за километром, и лицо его, красивое лицо памирского таджика, становилось все более грустным. Он все ближе и ближе подъезжал к родному дому, и тем сильнее бился в нем страх перед непредвиденными обстоятельствами.
      - Дяденька, - вдруг услышал он голос мальчика, - я же не нарочно!
      - Что не нарочно? - спросил Джоджон, вздрогнув.
      Тут только обнаружил он в зеркальце дальнего вида перемазанную физиономию ребенка.
      - Ты кто? - удивился Джоджон, оглядываясь.
      - Мы с мальчишками поспорили, заберусь я в вашу машину так, чтобы вы не заметили, возле бензоколонки, или не заберусь.
      - Ну и что, забрался? - глупо спросил Джоджон.
      - Да, - печально сказал мальчик.
      - Где же ты теперь дорогу назад найдешь? - спросил Джоджон.
      - Не знаю, - грустно пролепетал "заяц".
      У мальчика было такое выражение лица, что Джоджон, не секунды не раздумывая, развернул машину и поехал обратно к бензоколонке. Счастливый мальчишка перелез к нему на переднее сидение, достал из кармана две жилы, сделал на них петельки, привязал к собственным зубам, растянул настолько, насколько хватало ему руки, а другой рукой стал монотонно вызванивать ритм того народа, к которому принадлежал и сам Джоджон.
      - Тин, тан-тан, тин-тан-тан, - понеслось из машины, - жить на свете прекрасно, тин-тан-тан, - навстречу появилась красная пожарная машина.
      Пусть и она увидит, как им хорошо в голубом "Опеле".
      Глава 40
      В дежурной части ГАИ - ГУБДД города возбужденные Аня и Нестеров рассказывали о голубой машине.
      - Нет машины у меня, - сказал дежурный, - полчаса назад здесь действительно проезжал голубой "Опель" с транзитным номером, это я хорошо помню. Но если он на Памир поехал... Хотя сейчас туда как раз пожарные, подбросят вас...
      И вот Анечка с Нестеровым помчались, глотая километр за километром на пожарной машине.
      - Прямо как на пожар несемся, - пошутил Николай Константинович.
      - Конечно, на пожар, - засмеялась его жена. - А ты посмотри, вон же голубая машина.
      - Ну, так она же едет нам навстречу.
      - Ну и что?
      - Да нет, это не может быть она. Да и потом, посмотри, там водитель не один, там в ней какой-то еще ребенок...
      - Посмотри, - вдруг сказала Анна Михайловна, - цветы растут в снегу. Давай подождем машину здесь.
      И не тридцатилетние Нестеров и Анечка принялись на прелестном перевале играть посреди красного макового поля в снежки. Вдали высились пики Маяковского и Лукницкого, всеми оттенками ляпис-лазури переливался массив Шатер, и немного настороженно и даже укоризненно склонилась над ними скала Ах-Мо. Конечно же, они в очередной раз прозевали своего голубого "Опеля".
      А в это время машина Джоджона мчалась домой, и горы. Ее было хорошо видно на серпантине дороги.
      - Слушай, - сказала Аня, - но если за пять тысяч километров ничего с машиной не случилось, то, может быть, и не случится, чего же спешить?
      - Дай Бог, или вернее здесь уже Аллах, но мы должны все равно найти машину и посмотреть рулевую систему. Я ведь обещал это сделать Валерию и Толе.
      Глава 41
      В очаровательном кишлаке на въезде в райцентр Рушан в чайхане сидели, поджав под себя ноги, почтенные домулло и пили зеленый памирский чай. Они молчали. Мудрость не позволяла им говорить. Лица у них были сосредоточенными и добрыми.
      Мимо чайханы степенно проезжал на голубой машине Джоджон, обдумывая, как лихо он подъедет к своему дому, но вдруг из чайханы прямо ему под колеса выскочила на проезжую часть какая-то девчонка.
      Джоджон резко вывернул руль машины и влетел прямо в чайхану.
      Домулло продолжали пить чай. Один из них гладил свою бороду и думал не о мирском. Он даже не отвлекся, когда вдруг в стене чайханы показалась машина, а из разбитого ее окна высунулась голова Джоджона.
      Как будто бы ничего не произошло, как будто бы все так и должно быть, один из стариков протянул несчастному Джоджону пиалу с чаем.
      - С прибытием, дорогой.
      И Джоджон машинально взял протянутую ему пиалу. Кто знал, что пиалу ему протягивал начальник отдела контрразведки республики Юсупов, а его подручные в этот момент спешно доставали энергий из левого крыла автомобиля "Опель".
      Глава 42
      Начался, как водится, привычный бой.
      Потом состоялся непривычный суд.
      За Джоджоном во второй раз в этой жизни, и даже в этом месяце, захлопнулась дверь камеры смертников. Он с удовольствием потер руки, еще так недавно скованные наручниками, и подумал: "Каким бы ни был преступным режим, он опирается на народ". - и принялся ходить из угла в угол своей странной камеры.
      Но ему не пришлось это делать долго, принесли баланду и он с отвращением вкусил последнюю милость бытия...
      Утром его должны были расстрелять в его родном ущелье, и там уже, во время расстрела (холостыми бы не забыли), судя по договору с Юсуповым, снова освободить.
      - После расстрела высплюсь как следует, - подумал Джоджон.
      Но усталость взяла свое, и Джоджон принялся было спать, нимало не желая разбираться в этой новой политике, однако спать ему долго не пришлось: ночью дежурный протрепался, что в перестрелке убит начальник 19-го отдела (отдела "Ч") контрразведки Юсупов, тот самый, кто засунул его в эту историю и эту операцию.
      Более того, что убит, еще и не успели доложить никому о том, что Джоджон не настоящий Курбанов.
      Во, дела!
      Побороться, конечно, еще можно, но почему, почему надо доказывать с помощью отпечатков пальцев, что ты не преступник.
      Хотя, если честно, разве солдатики будут искать сличения, иначе говоря, идентификации, они просто шлепнут Курбанова из 318-й камеры и все, - не спрашивая его настоящее имя и не вдаваясь в детали...
      Но Джоджон посмертно верил Юсупову, ведь если не верить начальнику отдела "Ч" контрразведки республики, то кому вообще тогда можно верить?
      Неприятный осадок выпал на душу Джоджона, но что толку рассуждать о Юсупове, когда тот был убит. И только теперь до Джоджона дошел весь ужас этой информации.
      Убит тот самый единственный человек, который мог засвидетельствовать, что Джоджон это не Курбанов.
      И когда Джоджона вместо Курбанова повезут в ущелье расстреливать, никто больше не сможет подтвердить, что это не Курбанов.
      Даже если кричать: Я не Курбанов", все равно никто не поверит, приговор суда состоялся: "В расход".
      Джоджон заметался. Только в чешско-словацко-югославских кинофильмах приговоренные к смерти ждут своей участи спокойно.
      Глава 43
      Но дороге на казнь Джоджона все же отбили, за что генерал Николаев снова получил втык от Президента, а генерал Нестеров, руководивший операцией, - знак "Почетный чекист", и не успел Джоджон опомниться, как оказался в Москве.
      Там уже ему стало известно, что Юсупова не убили, а что он убежал за кордон, а наркотики и энергий его рук дело.
      Корреспондент "Известий" позвонил Афзунову и спросил: "Как?"
      Джоджон, повинуясь долгу и Закону РФ "О средствах массовой информации", стал диктовать информацию. Удостоверившись, что его спецподразделение оплатит ему разговор по линии сотовой связи, он стал диктовать информацию на пейджер журналиста.
      Он делал это медленно, как будто готовил плов.
      Глава 44
      Информация для печати
      "Сегодня в 18 часов по местному времени была обезврежена и полностью ликвидирована банда численностью в сорок девять человек, совершавшая особо тяжкие преступления, транспортировавшая из-за рубежа наркотики и компоненты к нейтронному оружию, и возглавлявшаяся бывшим начальником отдела контрразведки Таджикской республики Юсуповым.
      В процессе ликвидации банды легко ранен майор специального подразделения, носящий псевдоним "придурок Али".
      Операция проведена без потерь.
      Задержанных нет".
      1998, Хорог - Переделкино