Официально цель этой миссии состояла в наблюдении за исчезающей культурой, населявшей Экос, планету-сестру Зеона в системе двойной звезды. Но Кирк и Спок были лично заинтересованы в местонахождении некоего Джона Гилла, социолога, прожившего на Экосе много лет в качестве наблюдателя со стороны Федерации. Когда-то давно он преподавал в Академии Звёздного Флота и Кирк со Споком имели возможность изучать историю по его блестящим трудам. Сейчас, когда "Энтерпрайз" выходил на орбиту Экоса, оба они смотрели на знакомое лицо профессора, спроецированное на обзорный экран мостика.
      Капитан хорошо запомнил этот момент.
      – Лейтенант Ухура, попробуйте вызвать Джона Гилла на частоте Звёздного Флота.
      – Есть, сэр.
      – Джим, Звёздный Флот пытался сделать это в течение шести месяцев, – заметил доктор Маккой, старший корабельный врач "Энтерпрайза", – даже если он ещё жив, вряд ли он ответит нам сейчас, не так ли?
      – Не знаю, доктор. И мы здесь, чтобы выяснить, что произошло, потому что я не знаю.
      – Нет ответа ни на одной частоте, капитан, – доложила Ухура.
      Спок, не отрывая глаз от экрана, произнес:
      – Что меня больше всего поразило в трактовке Гиллом исторических событий, это то, что их причинам и мотивациям он отдавал большее предпочтение, чем датам и фактам. Его книга была…
      – От второй планеты к нам приближается неопознанный аппарат, капитан, – прервал Спока Чехов, навигатор.
      – Со стороны Экоса?
      Спок вернулся на свою станцию и, посмотрев в визор, изрек:
      – Да, капитан. Но это, должно быть, аппарат Зеона. Возможности Экоса в области звездоплавания весьма ограниченны, – он наклонился ближе к визору, – реактивные двигатели, небольшие ракетные установки. И они берут курс на перехват, – он поднял голову и посмотрел на Кирка, – странно. Приборы обнаружения очень высокого уровня, ни Экос, ни Зеон не могут иметь таких.
      Кирк, кивнув, развернул кресло к Ухуре.
      – Постарайтесь выйти с ним на связь, лейтенант.
      Спок снова заговорил:
      – Никаких показателей жизни на борту, капитан. Это беспилотный зонд, больше всего похожий на носитель взрывного устройства.
      – Фазеры к бою, мистер Чехов, – скомандовал Кирк.
      – Фазеры готовы, сэр.
      – Дистанция, мистер Чехов?
      – Две тысячи километров, сэр. Быстро приближается.
      – Огонь, – хладнокровно произнес Кирк.
 
      Лицо Джона Гилла исчезло с экрана. В следующий миг на нём полыхнула ослепительная бело-голубая вспышка. Мостик встряхнуло.
      – Термоядерный заряд, – заметил Спок.
      Маккой недоверчиво уставился на него.
      – Но ведь эти люди утратили подобные технологии много поколений назад! Откуда у них знания о ядерной физике?
      Кирк вернул на экран изображение Джона Гилла.
      – Возможно, им помогли вновь обрести их.
      Это было невероятно. Но капитан звездолёта обязан принимать во внимание даже самые невероятные предположения. Факты же оставались угрожающими – Экос, приютивший много лет назад Джона Гилла, пытался атаковать "Энтерпрайз".
      – Мистер Чехов, выведите нас на максимальную орбиту. Давайте выйдем из зоны действия их сенсоров.
      – Орбита просчитана и загружена в компьютер, сэр.
      – Выполняйте.
      Как только импульсные двигатели заработали, из лифта появился инженер Скотт. Ухура сказала:
      – По-прежнему нет ответа от Джона Гилла, сэр. Все каналы свободны.
      – Он наверняка давно мёртв, – произнес Маккой, – а что творится внизу, на Экосе?
      Спок поднял глаза.
      – Согласно нашим данным, экосианцы воинственны, примитивны, это страна анархии. Соседняя планета, Зеон, имеет довольно высокую технологию и её население миролюбиво.
      Кирк поднялся и подошел к научной станции.
      – Вы говорите, что народ со столь значительным военным потенциалом не воинственен, мистер Спок. В таком случае, кто же направил в нас термоядерный заряд?
      – Исходные данные нашего компьютера большей частью представлены результатами внешнего наблюдения. Вероятно, какие-то события значительно ускорили развитие Экоса.
      Кирк прошелся по мостику и заключил:
      – Мистер Спок, мы наткнулись на что-то более серьёзное, чем исчезновение Джона Гилла. Мы с вами спустимся вниз, на Экос.
      – После того как они вот так, ни с того ни с сего накинулись на нас, предлагаю усилить наземную партию, – сказал Скотт.
      – Нет. Мы будем только наблюдать, никакого вмешательства, Скотти.
      – Джим, – вступил Маккой, – думаю, он говорит дело…
      Капитан состроил гримасу неудовольствия.
      – Ну хорошо, мы примем меры предосторожности. Боунс, приготовь подкожные маяки на случай, если мы не сможем воспользоваться коммуникатором.
      – Капитан, могу я предложить сменить нашу униформу на одежду, более подходящую данной культуре?
      – Ещё как можете, мистер Спок.
      Имплантация маяков была довольно простой операцией, Маккой проделал её прямо в комнате транспортировки. Простая рабочая одежда самого нелепого вида совершенно преобразила капитана и первого помощника. Последний к тому же натянул плотно прилегающую шапку, чтобы скрыть свои заостренные уши.
      Кирк закатал рукав.
      – Отлично, доктор, вводите передатчики.
      Маккой с помощью инъектора имплантировал крохотный кристалл в левое предплечье каждого путешественника. Опущенный рукав полностью скрыл небольшую выпуклость под кожей. Затем Кирк обратился к Скотту:
      – Выходи с нами на связь через три часа, Скотти. Если к тому времени мы потерпим неудачу в установлении контакта, засекай координаты и поднимай нас на борт, что бы ни случилось.
      Скотт хмуро кивнул.
      – Есть, капитан. Что бы ни случилось.
      Кирк и Спок поднялись на платформу.
      – Разряд, – скомандовал капитан.
      Скотт повернул диск на приборной панели и фигуры на платформе окутались искрящимся мерцанием.
      – Удачи! – крикнул Маккой.
      Но они уже исчезли.
      Кирк и Спок материализовались прямо посреди улицы, напоминающей улицу обыкновенного земного города середины двадцатого столетия. Был день и солнце невыносимо жгло, что капитан моментально почувствовал на собственной шкуре. Спок, родившийся и выросший в климате куда более жарком, с интересом оглядывался по сторонам и наконец заметил:
      – Экосианцы – гуманоиды, так что неудивительно, что их постройки имеют некоторое сходство с нашими. Интересно, как форма тела оказывает влияние на архитектуру этого…
      – Мистер Спок, мы здесь не для урока сравнительной анатомии. Мы…
      Громкие вопли и топот множества бегущих ног оборвали Кирка на полуслове. Мгновение спустя из-за угла слева от энтерпрайсовцев вылетел человек и, собрав последние силы, прибавил ходу, пытаясь оторваться от своих преследователей. Незнакомец был далеко не стар, но страшно истощён, одежда висела на нём лохмотьями, а лицо перекосилось от ужаса. Он едва не сбил энтерпрайсовцев с ног, но успел крикнуть:
      – Прячьтесь! – он задыхался, – они прямо у меня за спиной! Быстрее! Бегите!
      Колени его дрожали, грудь тяжело вздымалась, но подгоняемый приближающимися криками, словно заяц воем своры гончих, он, шатаясь, сделал ещё несколько неверных шагов и рухнул в пыль. Спок едва успел втащить Кирка в тень ближайшего парадного, как из-за угла выбежали трое вооруженных людей в униформе и капитан невольно вздрогнул, потому что невозможно было не узнать эти коричневые рубашки и нарукавные повязки с красным кругом и свастикой в центре.
      – Попался, зеонская свинья!
      Они окружили обессиленного человека.
      – Встать, свинья!
      Один из солдат безжалостно пнул беглеца. Остальным это показалось хорошей забавой и они с удовольствием присоединились к избиению.
      Рука Кирка невольно потянулась к фазеру, но Спок удержал его.
      – Директива невмешательства, капитан.
      Кирк скрипнул зубами и отпустил оружие.
      – Руки за голову, свинья! Быстро!
      Изо рта молодого человека текла кровь. Он поднял было руку, чтобы стереть её, но один из солдат завопил:
      – Руки вверх! Не смей касаться экосианца! Достаточно вы уже оскверняли нас! Шевелись!
      Он ткнул тяжелым башмаком в спину бедняги и тот вновь распластался на земле. Но солдаты рывком поставили свою жертву на ноги и увели прочь.
      Кирк с нескрываемым ужасом посмотрел на Спока.
      – Это похоже на ночной кошмар! Ты узнал эту униформу? А нарукавные повязки?
      – Середина двадцатого века, Земля. Нацистская Германия, капитан.
      – Внимание! Внимание!
      Голос исходил из громкоговорителя, висящего на столбе неподалёку от капитана и его первого помощника. Там же они заметили квадратный телеэкран, он светлел по мере того как говоривший продолжал:
      – Мы передаем сообщение из ставки Фюрера…
      На экране появился диктор в неизменной коричневой рубашке. За его спиной висел огромный флаг со свастикой.
      – Сегодня Фюрер отдал долгожданное распоряжение, направленное на освобождение нашей прекрасной столицы от зеонских свиней. С самого утра наши доблестные войска начали очищать город от этих монстров, одним своим присутствием отравляющих Экос…
      Лицо диктора сменилось изображением дородного офицера СС, который гнал перед собой группу жалких, перепуганных стариков, женщин и детей. Многие дети плакали.
      Глядя на это, Кирк растерянно произнёс:
      – Как такое могло случится? Шанс на то, что на другой планете разовьётся фашистский строй, использующий униформу и символику Земли так мал, что…
      – Фактически это невозможно, капитан, – прервал его Спок, – однако свидетельства этого слишком очевидны, чтобы ими можно было пренебречь.
      На экране тем временем мелькали изображения танковой колонны и штурмовиков, идущих гуськом за грохочущей ракетной установкой. Диктор продолжал говорить:
      – Из ставки Фюрера только что сообщили об успешном отражении атаки зеонского космического корабля. Наши реактивные носители полностью уничтожили врага.
      Кирк с ухмылкой повернулся к Споку.
      – "Врагом", похоже, был "Энтерпрайз". Для полностью уничтоженного вы неплохо выглядите, мистер Спок.
      Он оглянулся на экран. На нём появилось изображение огромной площади, заполненной тысячами солдат, восторженными криками приветствующих своего вождя. Убрав звук, диктор произнёс:
      – На этой патриотичной демонстрации полномочный представитель Фюрера Мелакон награждает железным крестом второй степени Дару, истинную героиню нашей Родины!
      Камера сместилась, показав подиум, покрытый чёрной тканью. Охранники в гестаповской униформе сдерживали вопящую толпу. На подиум поднялась девушка в мундире такого изящного и стильного покроя, какой только можно придать униформе. Выпущенные из-под фуражки лёгкие светлые волосы, казалось, излучали мягкое сияние. Её прекрасное лицо засветилось от гордости, когда Мелакон приколол награду к отвороту её мундира.
      Вновь появилось изображение диктора.
      – Где бы вы ни были, готовьтесь идти вперёд, к нашей великой цели! Смерть Зеону! Процветания нашей Родине!
      Камера сдвинулась влево и сфокусировалась на огромном портрете позади диктора. Тот повернулся к нему и, вскинув руку в салюте, выкрикнул:
      – Долгой жизни нашему Фюреру!
      А Кирк и Спок застыли, ошеломленные, оглушенные, потому что узнали это лицо, смотревшее на них с чёрно-красного плаката с четырьмя свастиками по углам так же вдумчиво и серьёзно, как и много лет назад, в аудитории Академии Звёздного Флота. Время оставило на нём свой след, но ошибки быть не могло – это был Джон Гилл.
      – Это Джон Гилл! Фюрер! – Кирк всё ещё не верил своим глазам.
      – Очаровательно! – воскликнул Спок.
      И тут за их спинами раздался ликующий крик:
      – Попались!
      Энтерпрайсовцы обернулись как ошпаренные и нос к носу столкнулись с лейтенантом СС. Ствол его оружия недвусмысленно уставился прямо в живот Кирку.
      – Зеонцы! – завопил эсэсовец.
      Затем он бросил более пристальный взгляд на Спока, вытаращил глаза и вдруг с торжествующим криком сорвал с него шапку.
      – Что это у тебя за уши, а?! Какое чудовище притащили к нам зеонцы на этот раз?!
      Кирк перехватил многозначительный взгляд Спока и шагнул в сторону, вынуждая эсэсовца повернуться и отвести оружие от вулканита.
      – Вы правы, лейтенант. Он не один из нас.
      – Из кого это "из нас", ты, зеонская…
      – Лейтенант, берегитесь! – вдруг крикнул Кирк, указывая за спину офицера.
      В ту же секунду Спок молниеносно прыгнул в сторону. Эсэсовец развернулся было к нему, ещё секунда – и автоматная очередь пригвоздила бы вулканита к земле, но Кирк оказался проворнее и одним ударом оглушил вояку. Тот мешком повалился в пыль. Капитан с облегчением кивнул Споку – опасный этот манёвр они в который раз проделали без сучка и без задоринки.
      Стаскивая с поверженного униформу, Кирк шутливо заметил:
      – Его шлем скроет ваши "чудовищные" уши, мистер Спок.
      – Полагаете, мы сойдем за нацистов, сэр?
      – Если Джон Гилл – их лидер, кажется "логичным" подобраться к нему поближе.
      – Неплохая идея, капитан, – согласился Спок, облачаясь в мундир.
      Кирк во все глаза смотрел на вулканита в эсэсовской униформе.
      – Несколько кричаще, мистер Спок. Но это вполне поправимо.
      Спок бросил на него взгляд, полный отвращения. Минуту спустя они осторожно выскользнули из подъезда на улицу. Но это не помогло – на этот раз с ними заговорил офицер гестапо. Он резко схватил Кирка за рукав, не обратив внимания на Спока в униформе.
      – Зеонец?
      Спок кивнул.
      – Да, это я захватил его. Ведь так полагается поступать с врагами нашей Родины?
      – О да, со всеми этими зеонскими свиньями, лейтенант.
      – Можете забрать его, – хладнокровно произнёс Спок.
      – С удовольствием, – гестаповец снова вцепился в Кирка, – отлично, зеонец, сегодня тебя ждёт большой сюрприз. Мы…
      Не договорив, он забился под стальными пальцами Спока, сжавшими его плечо в вулканском захвате. Кирк не без удовольствия посмотрел на лежащее перед ним бесчувственное тело.
      – Прошу прощения, мистер Спок, что ваша униформа не столь привлекательна, как моя. Буду гестаповцем – всё какое-то разнообразие.
      – Поправка, капитан. Вы будете очень убедительным нацистом.
      Кирк сверкнул на вулканита глазами, но он был слишком занят своим превращением в офицера гестапо, чтобы придумывать достойный ответ.
 
      Они подождали какое-то время, прежде чем подняться по ступеням Канцелярии. Свастики были повсюду – от флагов на здании, трепетавших под порывами ветра, до нарукавных повязок охранников. Застывшие как изваяния по обе стороны массивных двустворчатых дверей, они внимательно наблюдали за эсэсовским генералом, который неторопливо пересёк тротуар и начал подниматься по лестнице. Кирк и Спок, демонстрируя ледяное безразличие, последовали за ним. В этот момент огромные двери отворились и из здания вышел майор СС. Он чётко отдал честь, пропустил генерала вперёд, и скользнул взглядом по энтерпрайсовцам. Спок неожиданно привлёк его внимание.
      – Лейтенант! Вы забыли как отдают честь?
      Спок усердно вскинул руку в резком фашистском салюте. Пожалуй, даже слишком усердно, с чуть заметным оттенком насмешки – в этом был весь Спок.
      – Документы, – сказал майор.
      Кирк повернулся к вулканиту.
      – Ваши документы, лейтенант. Майор хочет взглянуть на ваши документы. Они здесь, в кармане вашего мундира…
      Майор со вполне понятным подозрением наблюдал, как Спок поспешно полез в карман и достал бумажник. Кирк, понимая что обман вот-вот раскроется, пошел напролом:
      – Лейтенант, вероятно, слегка оглушён, сэр. Он в одиночку расправился с несколькими зеонцами, но один из них сильно ударил его по голове, перед тем как сдохнуть. Смею вас заверить, эта свинья уже никогда не сделает ничего подобного.
      – Отличная работа, лейтенант! Хайль Фюрер!
      Майор вернул бумажник Споку. Кирк поспешно вскинул руку в салюте:
      – Хайль Фюрер!
      Спок счёл за благо последовать его примеру.
      – Хайль Фюрер!
      – Это незабываемый день, майор, – с чувством произнёс Кирк.
      Когда они вошли в Канцелярию, майор окончательно проникся величием происходящего, смягчился и вдруг, положив руку на плечо Спока (тот вздрогнул от прикосновения эсэсовца, точно в него ткнули ножом), заглянул ему в лицо и заботливо произнёс:
      – Чертовски скверно выглядите, лейтенант, вам лучше обратиться к врачу. У вас лицо совершенно зелёное… снимите-ка шлем.
      – Мы не должны терять ни минуты, – сказал Спок, понимая, чем чревато снятие шлема.
      Сердце Кирка бешено заколотилось.
      – Майор, у нас срочное дело к Фюреру. Мы должны видеть его, немедленно.
      Но эсэсовец был неумолим.
      – Ваш шлем, лейтенант. Снимите его!
      Спок почувствовал, как стволы автоматов охранников грубо ткнулись в его спину. Выхода не было, и, помедлив секунду, он медленно снял шлем, открывая свои заострённые уши.
 
      В камере они раздели Кирка до пояса. Из лучших побуждений, вероятно. Они вообще всё делали из самых лучших побуждений. Обнаженное тело было весьма доступно для ударов плетью. Как и Спок, Кирк был закован в наручники и, как и Спок, он не издал ни единого звука, когда плеть оставляла кровавые полосы на его спине. Сидящий в соседней камере зеонец, видимо, не привыкший к подобным зрелищам, не смог удержать позыв к рвоте.
      – Теперь вы будете говорить?
      Эсэсовский майор был взбешён.
      – Отвечайте, где расположен ваш штаб? Вас послали убить Фюрера! Признавайтесь! Или предпочитаете, чтобы я внёс ещё большую ясность в ваши головы?!
      Чтобы ответить, Кирку пришлось собраться с силами.
      – У нас с вами весьма односторонняя беседа, майор.
      – Не смей насмехаться надо мной, зеонская свинья! – взгляд майора метнулся к плети. Внезапно он наклонился к самому лицу Кирка, – кто этот пришелец с острыми ушами? Одежда наденется на тебя гораздо легче, если ты расскажешь мне о нём.
      Кирк поднял на него полные боли глаза.
      – Позволь нам поговорить с Фюрером. Мы скажем ему кое-что, что ему очень хотелось бы знать.
      – Радуйся, что можешь поговорить со мной, прежде чем сдохнуть, ты, зеонская свинья, ты…
      Неожиданно дверь камеры отворилась. Вошёл мужчина, невысокий, в простой униформе, но излучающий спокойствие и силу, что с первого взгляда выдавало в нём человека, облечённого властью. Майору он явно внушал благоговейный трепет:
      – Председатель Инэг, какая честь для нас! Как изволите видеть, я допрашиваю двух шпионов, схваченных при попытке…
      – У меня имеется полный отчёт об этом, – холодно прервал его председатель, и, не обращая более внимания на майора, негромко обратился к Споку, – вы ведь не с Зеона. Откуда вы?
      – Мы всё объясним, когда увидим Фюрера, – сказал Кирк.
      – Какое у вас может быть дело к Фюреру?
      – Мы будем обсуждать это только с ним самим, лично.
      Разъярённый майор выхватил у охранника плеть и наотмашь полоснул Кирка по спине:
      – Свинья! Отвечай председателю Партии!
      – Достаточно, майор! – резко произнёс Инэг. Затем повернулся к Кирку, – это оружие, что мы нашли у вас – как оно работает?
      Кирк промолчал. Инэг взглянул на майора.
      – Наши лаборатории достигли высокого уровня. Мы изучим их оружие и когда поймём, как оно действует…
      Майор покраснел.
      – Ваше превосходительство, дайте мне несколько минут и я обещаю, они расскажут вам всё…
      – Вы потратили гораздо больше времени, чем несколько минут – и без малейшего результата, – Инэг взглянул на исполосованную спину Кирка и поморщился, – проблема вашего брата, эсэсовцев, в том, что вы не понимаете, что в процессе допроса порой наступает момент, когда никакое наказание не даст нужного эффекта. Человек становится просто нечувствительным к нему.
      – Да, ваше превосходительство, – молвил майор, подумав минутку.
      – Заприте их. Позволим боли быть аргументом в нашу пользу… и убедить их. Позже я сам продолжу допрос.
      – Но, ваше превосходительство, Первый приказ гласит: "Допроси и приведи приговор в исполнение". А поскольку допрос окончен…
      – Окончен, майор? С чего вы взяли? Ни в коем разе. Заприте их на часок.
      – Ваше превосходительство, но приказ…
      Спокойные глаза Инэга неожиданно гневно сверкнули.
      – Это мой приказ, майор. Полагаю, вы подчинитесь ему.
      – О да, ваше превосходительство, разумеется.
      Инэг повернулся и проследовал к двери, которую поспешно распахнул охранник. Как только председатель Партии вышел, майор обернулся и злобно посмотрел на энтерпрайсовцев:
      – Ну хорошо же, свиньи. Мои глаза будут смотреть на часы очень часто. Когда час истечёт, вам конец, и не надейтесь, что умрёте легко, – и он с грохотом захлопнул за собой дверь.
      В камере воцарилось подавленное молчание. Кирк и Спок просто приходили в себя, а заключённый-зеонец медленно поднялся на ноги, внимательно разглядывая своих товарищей по несчастью.
      – Какие-нибудь предложения, капитан? – устало произнёс Спок.
      – Я не знаю. Но у нас совсем мало времени, чтобы что-то предпринять. Без наших фазеров… коммуникаторов, – Кирк оглядел камеру, – теперь Джон Гилл – наш единственный шанс.
      – Капитан, вы принимаете во внимание, как он должен был измениться, чтобы стало возможным всё это?
      – Профессор Гилл был одним из достойнейших людей, каких я знал. Чтобы он стал нацистом – это просто невероятно.
      Тут вдруг заговорил зеонец:
      – Почему они схватили вас? Вы же не с Зеона, – он кивнул в сторону Спока, – он-то точно. Кто вы?
      – Вопрос, подкупающий своей новизной, – пробормотал Кирк.
      – Почему нацисты ненавидят зеонцев? – спросил Спок.
      Последовавший ответ был полон горечи.
      – Ненависть помогла им сплотиться. Ведь даже Партия создана для борьбы с нами – они хотят извести нас, словно мы болезнь, поразившая их планету.
      – Зеон чем-то угрожает Экосу?
      – Да откуда только вы такие взялись?! Воинственный период в нашей истории миновал десятки поколений назад! Мы пришли сюда в надежде принести цивилизацию экосианам!
      – Какими они были тогда? – спросил Кирк.
      – Воинственными. Но не порочными. Всё это началось после появления нацистского движения. Всего несколько лет назад.
      Спок посмотрел на Кирка.
      – Совпадает со временем прибытия сюда Джона Гилла, капитан.
      Озлобленный зеонец продолжал описывать несчастья своего народа.
      – Уничтожив нас здесь, они атакуют нашу планету, используя технологию, которую мы же им и дали. Весь ужас в том, что взять чужую жизнь для нас немыслимо и Зеон, скорее всего, просто сдастся без боя, – он сжал кулаки, – после всего увиденного сегодня на улицах, думаю, я смог бы убить!
      Кирк хладнокровно изучал его взволнованное лицо.
      – Вы знаете план этого здания?
      Зеонец кивнул в сторону охранника.
      – А зачем?
      – Если мы сможем добраться до военной лаборатории СС и вернуть наше оружие, мы сможем остановить истребление зеонцев.
      – А вам что за интерес в их спасении? – холодно спросил парень.
      Кирк повернулся к Споку.
      – Мы должны достать наши коммуникаторы и связаться с кораблём!
      – Очевидная рациональность вашего предложения, капитан, сводится на нет тем обстоятельством, что дверь камеры заперта. А за ней стоит охранник с автоматом, – даже будучи основательно избитым, Спок не потерял присущего ему ледяного ехидства.
      – Передатчики! – вдруг воскликнул Кирк.
      – Прошу прощения, сэр?
      Но Кирк ничего не ответил – широко раскрытыми глазами он смотрел вверх, на потолочный светильник.
      – Кажется, я нашёл способ пролить свет на мрак, который нас окружает, мистер Спок!
      Вулканит задумчиво осмотрел своё предплечье.
      – Рубидиевые кристаллы в передатчиках! Конечно, это довольно примитивно, но вполне может сработать. Как же мы их вытащим?
      Энтерпрайсовцы переговаривались вполголоса. Зеонец не слышал последних слов, и продолжал смотреть на них с недоумением.
      – Здесь, – сказал Кирк.
      Он стащил с койки матрас и, разорвав ткань, извлёк проволочную пружину. Найдя её край достаточно острым, Кирк сделал узкий надрез над светлой выпуклостью на своём предплечье и вытащил ярко-красный кристалл. Из разреза брызнула кровь, но после того, во что превратили его спину, Кирк отнёсся к этому с полнейшим равнодушием и передал проволоку Споку. Когда на свет появился второй кристалл, а на полу голубовато-зелёная кровь смешалась с красной, зеонец завопил:
      – Вы хотите умереть от потери крови? Но большинство людей поступают так, страшась пыток, а вы, похоже, не из слабаков.
      – Это не совсем то, что мы задумали, – успокоил его Кирк, – у вас есть данные для расчётов, мистер Спок?
      – Да, капитан. Потребуется установить кристаллы на определённом расстоянии друг от друга. Дистанция примерно семь миллиметров. Первый кристалл я помещу сюда, – говоря так, он крепко обмотал кристалл одним концом пружины, – второй – сюда, – он согнул пружину так, что кристаллы на двух её концах очутились точно на одной линии, – сближение двух точек на необходимое расстояние должно быть примерно здесь. Это, конечно, весьма грубая оценка…
      Зеонец в изумлении уставился на вулканита.
      – Что вы делаете – что-то вроде радио?
      – Нет. Здесь слишком слабый свет, мистер Спок.
      – Для стимуляции кристаллов этого будет достаточно. Насколько я помню историю физики, в первых лазерах использовались примитивные натуральные кристаллы, а они гораздо менее чувствительны. Вот. Готово. Но мне нужно встать на что-нибудь, чтобы дотянуться до светильника.
      – Я удостою вас этой чести, мистер Спок, – Кирк скривился, только теперь почувствовав, как изранены его плечи. Он наклонился под светильником и Спок ловко вскарабкался ему на спину.
      – Я был бы вам весьма признателен, мистер Спок, если бы вы поторопились. Этот охранник чертовски хорошо управляется со своим автоматом.
      Спок снял с лампы плафон.
      – Разумеется, цель может быть установлена только приблизительно, – сказал он.
      Плечи Кирка кровоточили.
      – Спок, я буду вполне удовлетворён, если ты сможешь попасть в стену амбара.
      Спок нахмурился.
      – Почему мне следует выбрать цель именно такой конфигурации?
      – Неважно, Спок. Работайте.
      Крохотные красные кристаллы начали испускать яркий свет. Внезапно ослепительная рубиновая вспышка от изобретения Спока прошла через дверь, как нож сквозь масло. Затем настала очередь замка. Кирк увидел, что они свободны.
      – Отлично, мистер Спок, не перестарайтесь.
      Спок спрыгнул с его плеч. Кирк прикоснулся к ним и, поморщившись при виде залившей ладонь крови, попытался остановить её с помощью кусков матрасной ткани.
      Зеонец, охваченный благоговейным трепетом, прошептал:
      – Что это было? Наука Зеона не знает ничего подобного. С таким оружием у нас появится шанс одолеть их!
      – Это не оружие, – промолвил Кирк, – у него слишком ограниченный радиус действия. Встаньте за этот угол, мистер Спок, только осторожно, чтобы охранник вас не заметил. А я их малость взбудоражу.
      Он встал возле двери и завопил:
      – Эй! Я буду говорить! Пожалуйста! Я не хочу умирать! Охрана! Я буду говорить! Позовите майора! Я буду говорить!
      Продолжая кричать, он одновременно потянул дверь на себя. Охранник шагнул вперёд, потерял равновесие, Спок выпрыгнул из своего угла, прижал руку охранника в двери и нанёс свой знаменитый удар. Охранник рухнул, как подкошенный.
      Спок распахнул дверь, втащил тело в камеру и бросил мундир Кирку. Когда капитан натянул его, зеонец вышел наконец из оцепенения.
      – Возьмите меня с собой! Пожалуйста, дайте мне шанс сразиться с ними! – молил он, – не бросайте меня – или вы никогда не найдёте лабораторию!
      – Верно подмечено, мистер Спок. Возьмем его. Он будет нашим проводником.
      В коридоре уже появился второй охранник. Кирк выхватил пистолет из кобуры поверженного солдата, вдавил ствол в спину ахнувшего зеонца и, сделав Споку знак идти первым, тихонько спросил:
      – Которая дверь ведёт в лабораторию?
      – Вторая справа, – пролепетал перепуганный зеонец, трепеща, как лист на ветру.
      – Отлично, зеонская свинья, шевелись! – гаркнул Кирк.
      Они вышли из камеры. Охранник окинул их скучающим взглядом и даже не потрудился сдвинуться с места. Но когда они прошли мимо него, дверь в лабораторию отворилась, оттуда вышел офицер СС и запер дверь на ключ. Как только он шагнул в сторону энтерпрайсовцев, Кирк вдруг резко толкнул зеонца прямо на офицера и они вместе повалились на пол. Кирк тут же отвесил совершенно обалдевшему зеонцу затрещину.
      – Неуклюжая зеонская свинья! – он помог офицеру подняться, – прошу простить, что мы не можем расстрелять этих наглецов сейчас же, это не совсем обычные зеонцы. Но они заплатят за всё, будьте покойны. Их переводят в лабораторию для опытов.
      Эсэсовец, кивнув, отступил с их дороги. В этот момент Кирк уже сжимал в ладони ключи от лаборатории и ухмылялся.
      В лаборатории никого не было, а на одном из столов Кирк нашел разобранные коммуникаторы. Он поспешно собрал раскиданные детали.
      – Да кто вы такие, в конце концов? – вновь потребовал объяснений зеонец.
      – Фазеры? – произнёс Кирк, не обращая на него внимания.
      – Я их не вижу, капитан.
      – Откуда вы взялись? – не отступался зеонец.
      На глаза Кирку попался журнал для записей результатов опытов и он начал торопливо его просматривать, шурша страницами. Оружие было отправлено в командную ставку Гестапо для детального анализа.
      – Мы можем забыть о наших фазерах, – сообщил капитан Споку и тут дверь позади них распахнулась – эсэсовец обнаружил пропажу ключей. Он уставился на Кирка и Спока, нашаривая пистолет в кобуре.
      Положение становилось отчаянным и тут его неожиданно спас зеонец, которого офицер сразу не заметил – схватив какую-то лабораторную посудину, он треснул ею по голове незадачливого эсэсовца. Первый удар не возымел видимого эффекта. Зато второй уложил офицера отдыхать по полной программе.
      Кирк взглянул на распростёртое тело.
      – Надо сказать, вы, зеонцы, весьма профессиональны для миролюбивых людей.
      Они также очень быстро учились. Зеонец уже стаскивал с офицера униформу.
      – В этой форме мы могли бы угнать машину и выбраться из столицы.
      – Мы пришли сюда, чтобы найти Джона Гилла, – сказал Кирк.
      – Капитан, без фазеров и без связи с кораблём нелогично брать на себя смелость продержаться против военной мощи целой планеты, – заметил Спок.
      Кирк раздумывал всего мгновение.
      – Хорошо, мистер Спок. Облачайтесь снова в униформу и прикройте свои уши… гм… снова.
      Через несколько минут Спок уже был при всех регалиях лейтенанта СС, шлем скрывал его заострённые уши. Кирк, в униформе охранника, отыскал в углу лаборатории носилки, зеонец лёг на них и притворился мёртвым.
      Когда они вытащили носилки в коридор, стоявший там охранник отсалютовал Споку.
      – Славная охота, – сказал ему Кирк, – мы выловили столько зеонцев, что приходится сваливать их снаружи, тут уже не хватает места.
      Благополучно покинув здание, они завернули за угол и поставили носилки на землю.
      – Полагаю, охранники скоро заметят наше отсутствие, капитан, – заметил Спок.
      – Поднимется всеобщая тревога, – предупредил зеонец, поднимаясь с носилок.
      – Надо найти укромное место, где мы могли бы собрать коммуникаторы и вызвать помощь с "Энтерпрайза"
      Кирк остановил взгляд на сильно встревоженном зеонце. Несколько мгновений капитан словно боролся с собой, принимая какое-то решение, и наконец произнёс:
      – Ты ведь был разведчиком. Отведи нас куда-нибудь, где можно спрятаться, – лицо Кирка прояснилось, – мне чертовски нужен этот шанс, парень. Моя жизнь в твоих руках. И, что важнее, в твоих руках жизни наших друзей.
      И вот зеонец повёл их вниз по улице, стараясь держаться в тени зданий, пока они не свернули в тёмный и грязный переулок, заваленный разным хламом, отбросами и пустыми консервными банками. Зеонец подошёл к совершенно не заметной среди мусора крышке канализационного люка и постучал четыре раза. Из под земли донёсся звук четырёх ответных ударов. Зеонец постучал ещё дважды и быстро пригнулся – по улице с рёвом пронеслась патрульная машина, полная солдат. Когда рычание мотора стихло, он постучал снова. Крышка люка поднялась, открыв тёмный лаз.
      – Залезайте, – кивнул зеонец.
      Узкая металлическая лестница вела вниз, в темноту. Пока энтерпрайсовцы спускались, зеонец тщательно закрыл люк, затем тоже спустился и произнёс:
      – Давод, всё в порядке. Вас здесь много?
      Ему никто не ответил. Давод, оборванный и ужасающе тощий юноша с измождённым лицом, в немом изумлении разглядывал Кирка и Спока.
      – Они помогли мне выбраться из тюрьмы. Я обязан им жизнью, Давод!
      – Айзек!
      В помещение вошел мужчина и тусклый свет озарил его спокойное и мужественное, хоть и не молодое лицо.
      – Эбрам, благодарение Господу, ты в порядке! – воскликнул проводник энтерпрайсовцев.
      Они обнялись.
      – Это мой брат, – пояснил Айзек, – Эбрам, они были заключёнными, как и я и их сильно избили.
      Глубокие глаза Эбрама ощупывали лица Кирка и Спока.
      – За что вас схватили?
      – Я пытался увидеться с Фюрером, – сказал Кирк.
      – С Фюрером!
      – Если бы я мог встретиться с ним, возможно, мы бы остановили это безумие.
      – Я обязан им жизнью, Эбрам, – повторил Айзек.
      Давод широким шагом рассерженно вышел из комнаты и тут Эбрам произнёс:
      – Айзек, Юлетта погибла, – и, помолчав, добавил, – её застрелили на улице.
      Айзек медленно отвернулся.
      – Ваша сестра? – сочувственно спросил Кирк.
      – Она должна была стать моей женой.
      – Она прожила ещё почти четыре часа, – голос Эбрама дрогнул, – а они все проходили мимо и плевали в неё. А мы ничего не могли сделать, чтобы помочь ей. И, несмотря на это, ты просишь меня помочь этим незнакомцам.
      Айзек отнял руки от лица и сжал их в кулаки.
      – Если мы станем поступать как нацисты, то чем мы лучше их?
      Спок, не решаясь вмешиваться в столь трагичный разговор, отвёл Кирка в сторону.
      – Капитан, полагаю, мы используем имеющееся у нас время с большей выгодой, если соберём коммуникаторы? – и, не дав Кирку и слова сказать, вежливо обратился к Эбраму, – прошу прощения, могу я поработать несколько минут, чтобы меня никто не беспокоил?
      Эбрам не ответил, но Айзек кивнул и, взяв брата под руку, вышел из комнаты, увлекая его за собой.
      Кирк подошёл к столу и выложил на него части коммуникаторов. Используя детали от обоих, Спок за несколько минут собрал один и, передавая его восхищённому Кирку, заметил:
      – Я не смог точно воспроизвести все контуры. К сожалению, нет никакой возможности проверить это, кроме как использовать его по назначению.
      Капитан только хотел напомнить ему, что "Энтерпрайз" будет вне пределов досягаемости ещё целый час, как за дверью раздались крики и звуки выстрелов. верь с грохотом распахнулась и в комнату вломились два нацистских штурмовика с автоматами наперевес. Вслед за ними, гордо вздёрнув прелестную головку, вошла та самая девушка в изящной униформе, чьё награждение Кирк и Спок наблюдали на телевизионном экране. Она была "счастливой" обладательницей железного креста.
      Кирк запомнил её имя и её красоту.
      – Это Дара, – хладнокровно резюмировал Спок.
      – Молчать! – рявкнула девушка, – к стене, все вы! Руки за голову, зеонские свиньи!
      Она прошлась перед ними, вглядываясь в лица. Задержавшись возле Кирка, Спока и Айзека, она зловеще произнесла:
      – Вы те самые зеонцы, сбежавшие из Канцелярии. В чём состоит ваша цель?
      Ствол оружия смотрел прямо в грудь Кирку.
      – Отвечай! Это твой последний шанс!
      – Я должен увидеться с Фюрером. Это очень важно.
      – Важно? – Дара выхватила автомат у солдата и приставила его к горлу капитана, – держу пари, что это так!
      Эбрам попытался отвлечь её внимание от Кирка.
      – Я один ответственен за всё, что здесь происходило.
      – А ты знаешь, как мы обычно поступаем с особо ответственными зеонцами? – ослепительно улыбнулась Дара и нажала на спуск.
      Сверкнула вспышка и Эбрам упал.
      – Пора заканчивать работу! – крикнула девушка.
      Солдат направил автомат в спину Айзека, Кирка и Спока.
      – Будет ли предел вашим зверствам, проклятые нацисты? – голос Айзека сорвался на неистовый крик, – что вы будете делать, когда всех нас перебьёте?! Повернёте своё оружие против себя?!
      Кирк и Спок, воспользовавшись заминкой, обменялись быстрыми взглядами и, пригнувшись, чтобы уйти с линии огня, с быстротой молнии обрушились на нацистов. Спок выхватил пистолет у ближайшего к нему солдата, а Кирк, стиснув руку Дары, завладел её оружием, вихрем повернулся и взял на прицел второго нациста.
      – Стойте! – вдруг завопил Айзек, – не стреляйте!
      Эбрам поднялся на ноги.
      – Достаточно. Вы доказали, что вы на нашей стороне.
      Совершенно сбитый с толку Кирк повернулся к Айзеку. Тот смело встретил его взгляд.
      – Простите меня, – произнёс он, – мы должны были быть уверены.
      Эбрам положил руку на плечо Кирка.
      – Представьте, что стало бы со всеми нами, если бы вы оказались нацистскими шпионами.
      Айзек поспешно объяснил:
      – Методы Гестапо чертовски эффективны. Чтобы выжить, надо быть предельно осторожным. Даже мы, здесь, в этом подземном убежище, не знаем, кто наши вожаки. Если кто-то из нас не выдержит пыток, он выдаст только небольшую горстку людей. Ещё раз простите меня. Это было необходимо.
      Спок во все глаза смотрел на Дару.
      – Я не понимаю, – произнёс он, – вы же нацистка. "Героиня своей Родины". Мы видели церемонию вашего награждения.
      – Я экосианка и сражаюсь с тем ужасом, который охватил мой народ. Это награждение доказало, что я окончательно отреклась от своего отца и теперь принадлежу Партии, – заметив отвращение в глазах Кирка, она поспешила добавить, – это была идея моего отца. Он был очень близок к Фюреру; но когда он увидел, к чему ведёт политика нацистов, то отрёкся от Партии и был арестован. Мелакон приговорил его к смерти.
      – Мелакон? – переспросил Кирк.
      – Заместитель Фюрера, – пояснил Эбрам, – сейчас он и только он – реальная власть на Экосе.
      – Мой отец отрёкся от меня, – сказала Дара Кирку и голос её дрогнул, – чтобы у всех сложилось впечатление, будто я действительно предала его. Это дало мне возможность продолжать борьбу.
      Спок сосредоточенно хмурил свои красивые брови – он всё ещё сопоставлял рассказ девушки с известными ему фактами.
      – Но неужели Джон Гилл так легко поверил в это?
      – Кто? – переспросил Эбрам.
      – Ваш Фюрер, – с невольным вздохом произнёс Кирк, – он один из наших людей.
      – Из каких-таких "ваших"?
      Кирк поколебался мгновение.
      – Я Джеймс Кирк, капитан "Энтерпрайза", космического корабля Объединённой Федерации Планет. Это мой первый помощник и друг, мистер Спок. Джон Гилл, ваш Фюрер, был послан сюда нами, как социолог-наблюдатель, представитель Федерации.
      Из общего шока первой вышла Дара:
      – Так значит Фюрер… он пришелец?
      – Совершенно верно, – кивнул Спок.
      Лицо девушки выражало недоверие.
      – Я росла, восхищаясь им. Позднее я его возненавидела за то, что он сделал с моим народом, и презирала всё, что было с ним связано. Но я всегда считала, что он один из нас. Узнать, что он чужак, присланный нам на погибель…
      – Это ни в коем разе не являлось его задачей, – твёрдо возразил Кирк, – он должен был только наблюдать, но не вмешиваться. Что-то пошло не так. Мы пришли сюда как раз за тем, чтобы выяснить причину происходящего. И исправить содеянное. Мы должны увидеть его.
      – Это невозможно! – вскричал Айзек, – это было бы невозможно даже в более спокойные времена. Его никто не может видеть, он никого не принимает, кроме Мелакона. Он защищён усиленной охраной.
      Кирк и Спок обменялись понимающими взглядами.
      – Усиленная охрана.Он так напуган? – небрежно заметил капитан.
      Айзек сжал кулаки.
      – Многие из нас – экосианцы и особенно зеонцы – с радостью отдадут свои жизни, лишь бы избавить наш мир от него!
      Кирк повернулся к нему.
      – Я отказываюсь объяснить происходящее. То, что здесь творится, абсолютно противоречит всему, во что верил Джон Гилл. Но мы должны увидеться с ним – и быстро, это наш единственный шанс.
      – Сейчас это невозможно, – тихо произнесла Дара, – сегодня вечером он будет произносить речь в Канцелярии. Там соберётся вся верхушка Партии.
      – А ты там будешь? – неожиданно спросил Кирк.
      – Конечно, – сказала она и с горечью добавила, – как символ процветания и незыблемости нашей Родины.
      – Как почётный член Партии, она могла бы иметь личную охрану – например, нас, – предложил Спок Кирку.
      Дара запротестовала:
      – Очень немногие из верхов, только самые проверенные члены Партии имеют право доступа в Канцелярию. Остальные увидят выступление Фюрера по видеоэкранам.
      – Ты проведёшь нас туда, – сказал Кирк.
      – В Канцелярию? Это же самоубийство, капитан Кирк.
      Айзек свирепо повернулся к девушке:
      – Вся наша жизнь – это риск, каким бы путём ты ни шёл. Если капитан считает, что у нас есть шанс, я пойду вместе с ним даже на самоубийство.
      Дара аж подпрыгнула.
      – Ты? Зеонец? Ты тоже собираешься идти в Канцелярию?
      – Это моя борьба – даже в большей степени, чем твоя!
      – Если ты решишься рискнуть, Дара, – спокойно произнёс Кирк, – то у меня есть идея, которая просто обязана сработать.
      Это был вызов, который она не могла не принять.
 
      Для маскировки они использовали шикарную машину какой-то нацистской шишки. И униформу Гестапо. Спок и Айзек были в солдатских шлемах, но Кирк, взваливший на плечо съёмочную камеру, нацепил капитанские знаки отличия. Спок и Айзек несли вспышки для фотоаппаратов.
      Увидев охранников у входа в Канцелярию, Кирк ловко поднял камеру на уровень их лиц и скомандовал:
      – Повернитесь к свету.
      Охранники злобно покосились на сверкнувший вспышкой фотоаппарат.
      – Эй, ты! Какого чёрта тебе здесь надо? – буркнул один из них.
      В следующую секунду у тротуара затормозила машина и из неё вышла Дара. Кирк, Спок и Айзек тут же окружили её, щёлкая фотоаппаратами. Девушка ослепительно улыбнулась в камеру и поднялась по ступенькам. Троица, продолжая сверкать вспышками, последовала за ней. Охранники узнали Дару. Проходя мимо них, она сказала:
      – Особая бригада документалистов Фюрера. Дверь, пожалуйста, лейтенант. И не забудьте улыбаться, когда я буду входить.
      Совершенно ослеплённые, но улыбающиеся охранники отворили дверь.
      "Группа проникновения" быстро двинулась вперёд по коридору. Дару била крупная дрожь. Спок приблизился к Кирку и прошептал:
      – Знаете, капитан, я начинаю понимать, что вы, земляне, находите приятного в азартных играх. Как бы тщательно не просчитывалась вероятность успеха, элемент риска определённо доставляет некоторое удовольствие.
      Кирк невольно ухмыльнулся.
      – Мы ещё сможем сделать из вас человека, мистер Спок – если только проживём достаточно долго.
      Наконец они добрались до большого зала, где собрались, похоже, все высшие чины этого нацистского мирка – от высоких знаков отличия рябило в глазах, а галдёж стоял такой, что Кирк мог бы заорать, что он шпион, и его бы не услышали.
      – Откуда войдёт Фюрер? – спросил капитан Дару.
      – Он не придёт. Они увидят его на этом экране, – и Дара указала на большой экран, висящий высоко, на дальней стене зала, – а передача будет вестись из специальной комнаты, где всегда присутствуют два особо крутых охранника.
      Тут Кирк приметил в задней стене зала окошко, задрапированное плотной тканью. Его охраняли два солдата.
      – Где вход в эту комнату?
      – Это специально обученные охранники, капитан.
      – Где? – повторил Кирк.
      – Прямо и вниз по коридору.
      Кирк осторожно выглянул в коридор. Чуть ниже действительно была дверь, по бокам от неё стояли два охранника с автоматами. Один из них периодически заглядывал в маленькое окошко, проделанное в двери.
      – Вы ведь не собираетесь проникнуть туда, верно? – прошептала Дара, не переставая дрожать.
      – Мы только заглянем, – небрежно ответил Кирк.
      – Вывести из строя охранников – не проблема, дайте мне только пистолет, – кровожадно произнёс Айзек, – этот "центр телевещания" весь размером с чулан – скорее будка, а не комната. Я мог бы прострелить её через дверь.
      Кирк повернулся к нему, как ужаленный.
      – Мы здесь не для того, чтобы утолять вашу жажду мщения. Нам нужен Гилл и нужен живым, ясно?
      Айзек угрюмо кивнул, сдаваясь.
      Они двинулись вперёд по коридору. Охранник шагнул им навстречу, поднимая оружие. Кирк моментально превратился в чертовски усердного оператора-документалиста.
      – Одну минутку, – обратился он к охраннику, – это для записи речи, во время которой Фюрер огласит своё окончательное решение. Так сказать, репортаж о происходящем за кулисами.
      – Мы хотим запечатлеть людей, ответственных за безопасность Фюрера, – подхватил Айзек, – людей, которые помогают ему претворять в жизнь его великие решения!
      Присутствие Дары успокоило охранника. Он вернулся к двери и, застыв в картинной позе, повернулся профилем в камеру. Кирк подозвал второго солдата.
      – Вы встаньте здесь. Я хочу снять вас вместе, с оружием наизготовку. Отлично. Теперь здесь.
      Постепенно отводя охранников от двери, Кирк старался располагать их так, чтобы Спок мог незаметно заглянуть в окошко. Наконец вулканиту это удалось и он сразу же увидел Джона Гилла, неподвижно сидящего за столом, лицом к телевизионной камере. Спок кивнул Кирку и тот позволил охранникам вернуться на места.
      – Благодарю вас, – кивнул им Кирк, – может быть, мы сделаем более подробное интервью позднее.
      Спок приблизился к Кирку.
      – Это Джон Гилл. Но он не двигается, даже ни разу не переместил взгляд, капитан.
      – Возможно, это часть его плана – этакая полубожественная отрешённость.
      – Или глубокий психоз, – заметил Спок.
      – А может, всё ещё проще – он, возможно, накачался наркотиками. Нам нужен Маккой, мистер Спок, – Кирк повернуся к Даре, – есть тут место, где мы могли бы укрыться на несколько минут? Я хочу вызвать подмогу. Нет времени объяснять. Подойдёт любое укромное место – хоть туалет.
      – Гардеробная, – предложил Айзек.
      Оставшись вдвоём, Кирк и Спок настроили коммуникатор. Он открылся с привычным щелчком.
      – Спок вызывает "Энтерпрайз". Ответьте, "Энтерпрайз".
      Связь была чертовски плохая. Ухура лихорадочно манипулировала с переключателями.
      – "Энтерпрайз" на связи, это лейтенант Ухура.
      Кирк выхватил у Спока коммуникатор.
      – Говорит капитан. Маккоя дайте, быстро.
      – Есть, сэр. Мы плохо слышим вас. Вы на девятой отметке самой низкой полосы частот.
      – У нас тут небольшие сложности, Ухура. Введите кое-какие исторические данные в компьютер секции пошива униформы. Я хочу, чтобы Маккой был одет как офицер Гестапо, Нацистская Германия, Земля, 1944 год. В чине полковника.
      – Есть, сэр. Доктор Маккой на связи.
      – Маккой здесь, капитан.
      – Боунс, ты нам нужен. Координаты уже в транспортной комнате.
      – Что у вас там, Джим?
      – Мы нашли Джона Гилла. По крайней мере, мы его видели. Возможно, он накачан наркотиками или находится под гипнозом, а может, рехнулся. В общем, ты разберёшься. Поторопись с униформой.
      В гардеробную заглянула Дара, лицо её было мертвенно-бледным.
      – Айзек только что слышал разговор двух охранников. Они засекли вашу передачу и определили, что она велась из здания. Они начали искать нас.
      Кирк снова включил коммуникатор.
      – Кирк вызывает "Энтерпрайз". Что у вас там?
      – Доктор в транспортной комнате, сэр. У него небольшие проблемы с униформой.
      – Передайте ему – пусть спускается голым, но чтобы был здесь немедленно. Отбой.
      Но ближайший к ним угол комнаты уже осветился знакомым мерцанием транспортного луча. Дара обернулась и на её до этого встревоженном лице отразилось изумление, когда переливающиеся искры соединились, образовав щуплое тело Маккоя. Лицо у доктора было уже заранее недовольное. Мундир униформы небрежно висел у него на плечах, в руках он держал ботинки.
      – Так это правда, – прошептала Дара, – я не смогла поверить вам до конца, но это… это потрясающе.
      Маккой плюхнулся на скамейку и начал одевать ботинки.
      – Этот идиотский компьютер ошибся в размере. Правый ужасно жмёт, – он сердито рванул ботинок на себя.
      – Доктор, есть вполне логичный выход из этого положения, – заметил Спок, игнорируя фразу об "идиотском" компьютере, – если пространство, отведённое для ваших пальцев, слишком мало, вы можете расширить его, оказав давление на противоположную сторону ботинка. У нас не так много времени, чтобы расходовать его на излишнюю эмоциональность.
      Маккой бросил на вулканита кислый взгляд, но последовал совету и ботинок наконец был одет.
      – Это доктор Маккой, начальник нашей медицинской службы, – сказал Спок Даре, – доктор, это Дара, одна из руководителей национал-социалистической Партии.
      – Как поживаете? – буркнул Маккой, натягивая мундир, – что там насчёт Джона Гилла, Джим?
      Внезапно дверь распахнулась под чьим-то сильным ударом. В комнату ворвались двое солдат-штурмовиков с автоматами наперевес, а за ними вошёл Инэг; выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
      Вся компания застыла, ожидая немедленной смерти. Дара опомнилась первой, а так как умирать ей не хотелось, она поспешно забормотала первое, что пришло ей в голову:
      – Председатель Инэг, – она кивнула в сторону Маккоя, – боюсь, полковник выпил лишнего…
      – Я вижу, – зловеще произнёс Инэг.
      Кирк и Спок изо всех сил старались скрыть лица, потому что Председатель Партии видел их совсем недавно и вполне мог узнать. Кирк, наклонив голову как можно ниже, произнёс:
      – Мы боялись, что он побеспокоит Фюрера.
      – Доктору следовало бы вести себя с большим достоинством, – сказала Дара.
      Инэг кивнул:
      – Вы поступили правильно, укрыв его здесь. В здание проникли шпионы, они только что вели секретную передачу. Мы продолжим поиски. Хайль Фюрер!
      Помедлив мгновение, Кирк, Спок и Дара вскинули руки в ответном салюте. Инэг кивнул и вышел, сопровождаемый штурмовиками. Когда дверь за ними закрылась, Кирк вздохнул так, словно у него с плеч свалилась целая гора, а Спок сказал:
      – Как нам удалось остаться неузнанными – это выше моего понимания.
      – У нас сегодня удачный день. Удача, мистер Спок, существование которой вы так упорно отказываетесь признавать.
      – Я пересмотрю своё мнение, капитан.
      Внезапно из коридора донеслось эхо торжественной музыки.
      – Это знак! Фюрер начинает свою речь! – быстро прошептала Дара.
      – Вперёд, – скомандовал Кирк.
      Они последовали за девушкой вниз по коридору в главный зал. Айзек заметил, что они вернулись и кивнул им с явным облегчением.
      Изображение фашистского знамени исчезло с экрана и вместо него появилось огромное лицо Фюрера. Дружный вопль: "Хайль Фюрер!" заставил Кирка, Спока и Маккоя скривиться от отвращения. Угол камеры был явно не случаен – нижнюю половину лица на экране скрывала тень, придавая ему некий драматизм и величие. Голос исходил из громкоговорителей, установленных по углам зала и гулко отдавался в просторном помещении.
      – Экосианцы, нелёгкое дело предстоит нам. Оно потребует от нас мужества и бдительности. Оно потребует безграничной веры.
      Оглушительная овация разорвала тишину. А голос продолжал:
      – Вот уже полстолетия на нашей земле существует зеонская колония…
      – Понаблюдай за его губами, – прошептал Кирк Маккою.
      Но тут камера неожиданно передвинулась, так что стоящий на столе микрофон закрыл нижнюю часть лица Фюрера.
      – Если мы окажемся достойны своей высокой судьбы, дело будет закончено, – возбуждённые голоса на миг перекрыли голос. Когда всё стихло, голос продолжил, – работая все вместе, мы сможем найти решение.
      Спок наклонился к уху Кирка:
      – В его речи напрочь отсутствует какая-либо логическая основа, капитан.
      – Просто красивые слова, как попало сляпанные друг с другом.
      – Он действительно выглядит одурманенным, Джим, практически на стадии каталепсии, – сказал Маккой.
      А голос продолжал вещать:
      – То, что мы делаем, порой бывает трудным, но это необходимо для достижения нашей великой цели. И мы достигнем её.
      Маккой чуть ли не приплясывал на месте от нетерпения.
      – Мы должны подобраться к нему поближе.
      Дара посмотрела на него, как на сумасшедшего, затем повернулась и повела их сквозь толпу к выходу. Айзек присоединился к ним, помогая расчистить дорогу. Некоторые раздражённо оборачивались в их сторону, но, узнав Дару, мгновенно расплывались в улыбке. А если при виде спутников Дары недовольство и возвращалось, гестаповская униформа полковника на Маккое быстро заменяла его на уважение.
      Они благополучно выбрались в коридор, всё ещё слыша отголоски речи "Фюрера":
      – Каждое наше действие должно быть решающим. Каждая мысль должна указывать кратчайший путь к цели. Эта планета станет раем, если мы готовы заплатить цену…
      Солдаты, охраняющие комнату Фюрера, сосредоточенно прислушивались к его речи, не опуская, тем не менее, оружие ни на миллиметр. Айзек держал вспышку, пока Кирк настраивал фотоаппарат.
      – Я хочу снять вас двоих с Героиней Родины в момент, когда вы слушаете речь великого Фюрера, – он повернулся к Даре, – встаньте вот здесь, между ними.
      Польщённые солдаты приблизились к девушке, а голос из зала продолжал вещать:
      – Подобно тому, как каждая клетка нашего тела работает в строгом порядке и гармонии для блага всего организма…
      Кирк навёл камеру на фокус и кивнул Маккою. Доктор глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду… и со всей силы врезал охраннику по основанию шеи. Второй в это мгновение уже трепыхался, парализованный вулканским приёмом Спока. Солдаты без звука повалились на пол. Спок толкнул дверь – заперта.
      – …так должен работать каждый из нас, чтобы сделать наши мечты реальностью – чтобы придти к окончательному, единственно правильному решению. Процветания Экосу! Процветания нашей Партии!
      Буря аплодисментов перекрыла последние слова Джона Гилла. А в это время двое его бывших учеников, лихорадочно роясь в карманах бесчувственных охранников, нашли, наконец, ключи и отворили мощную двойную дверь. "Фюрер" даже не пошевелился, когда вся компания ввалилась в комнату. Кирк и Айзек втащили солдат.
      Прямо перед ними на огромном, во всю стену, экране, появился Мелакон – он поднялся на подиум в главном зале и знаком призвал к тишине. Наконец он заговорил:
      – Вы слышали распоряжение Фюрера. Так поклянёмся же ему нашими жизнями выполнить эту священную миссию! Смерть Зеону!
      – Смерть Зеону! – подхватила толпа, ликующая и ужасная.
      Маккой, осматривавший Гилла, выпрямился.
      – Он под воздействием наркотика, в этом нет сомнений. Практически в коматозном состоянии.
      – Что за наркотик? – спросил Спок.
      – Я не могу это определить без специального оборудования. А не зная этого давать антидот слишком опасно.
      – Это всё, что ты можешь сделать, Боунс?
      – Можно стимулировать его организм, но это рискованно.
      – Под мою ответственность, – распорядился Кирк.
      Мелакон тем временем продолжал говорить:
      – Долгие годы присутствие зеонцев оскверняло нашу планету. Мы пытались решить эту проблему много раз, ограничивали зоны их передвижения в наших городах, чтобы сдержать. Но несмотря на все наши усилия, они продолжали распространяться, как раковая опухоль, по телу нашей планеты…
      Маккой сделал Гиллу укол.
      – Никакой реакции, – заметил наблюдавший за этим Айзек, – чего ему ни дай, всё бесполезно.
      Маккой занялся сканированием, а Мелакон всё говорил:
      – Зеонцы появляются отовсюду, подобно болезни. Мы сокрушаем одних, а появляется вдвое больше. Десять минут назад, следуя указаниям Фюрера, наши солдаты начали историческую миссию. Во всех наших городах началось всеобщее уничтожение. Не пройдёт и часа, как зеонская зараза будет навсегда стёрта с лица Экоса.
      По спине Кирка сыпнуло морозом. Он наклонился над Гиллом.
      – Ты можешь увеличить дозу?
      – Я действую вслепую, Джим. Я могу убить его.
      – Если они найдут нас здесь, нам всем крышка, – сказала Дара.
      Повинуясь кивку Кирка, Маккой сделал ещё укол.
      Дара повернулась к Айзеку:
      – Началось. Это всё-таки началось, – она закрыла лицо руками.
      Маккой поднял глаза на Кирка.
      – Стимулятор действует. Он приходит в сознание, – он приподнял веко Гилла и заглянул в зрачок, – в состоянии лёгкого сна. Это самое большее, на что я могу отважиться.
      Кирк повернулся к вулканиту.
      – Спок, посмотри, сможешь ли ты проникнуть в его сознание. Если нет, Боунс увеличит дозу, плевать, чем это кончится.
      С экрана донесся приглушённый рев. Это стартовали со своих площадок ракеты, примитивные, но, как могли убедиться энтерпрайсовцы, довольно эффективные; голос Мелакона за кадром произнёс:
      – Наш космофлот в настоящий момент направляется к Зеону, в его состав входят как пилотируемые, так и беспилотные корабли с ядерными боеголовками. Время мстить! Хайль Фюрер! Да здравствует победа, экосианцы!
      Дара метнулась к Кирку.
      – У нас остался последний шанс. С таким оружием, как у вас, вы можете уничтожить флот!
      Кирк покачал головой:
      – При этом погибнут тысячи экосианцев.
      А толпа на экране скандировала:
      – Да здравствует победа! Да здравствует победа!
      Голос Дары сорвался на крик:
      – Но против этих тысяч миллионы и миллионы невинных жизней зеонцев! Мы должны выбрать меньшее из двух зол, капитан!
      – Идя этим путём, мы спасём Зеон, Дара, но не Экос.
      Спок завершил ментальный контакт.
      – Капитан, в таком состоянии он не мог произнести речь и вообще что-либо сделать. Но он может отвечать на прямые вопросы.
      Кирк посмотрел на своего бывшего учителя.
      – Кто-то просто использовал его как подставное лицо.
      – Совершенно верно, капитан. Реальной властью в течение всех этих лет обладал Мелакон.
      – Приглушите звук на мониторе, – попросил Кирк Дару.
      Когда в комнате воцарилась тишина, он подошёл к скорчившемуся у стола Гиллу.
      – Гилл, почему ты отступил от цели своей миссии? Зачем ты вмешался в историю этой культуры?
      Лицо Гилла было безжизненно, голос едва слышен:
      – Планета… была раздроблена… распри. Использовал опыт… из истории Земли…
      – Почему Нацистская Германия? – спросил Кирк, – я проходил у вас этот курс истории. Вы же знали что такое нацизм!
      – Наиболее… эффективный строй… Земля… каждый знал…
      – Он прав, капитан, – заметил Спок, – эта маленькая страна, обанкротившаяся, раздираемая внутренними конфликтами, встала на ноги за несколько лет и лишь один шаг отделял её от мирового господства.
      – Это было чудовищно, извращённо! Цена этого ужасна – это истребление! Почему же он выбрал этот пример?
      – Возможно, Гилл считал, что подобный строй, при благоприятном течении, может стать совершенным, избежав садизма.
      – Работало, – пробормотал Гилл, – вначале… это работало. Потом Мелакон начал… брать всё под свой контроль, используя… давал мне наркотики…
      Он умолк.
      – Гилл! Гилл, вы слышите меня? Вы расскажете этим людям, что произошло. Только вы один можете остановить эту резню!
      Гилл впал в беспамятство. Маккой, проведя над ним сканером, покачал головой:
      – Он ещё жив, но они использовали слишком сильный наркотик.
      – Дай ему что-нибудь посильнее, – хладнокровно сказал Кирк.
      Стоявшая у двери Дара обернулась с криком:
      – Охранники!
      – Боунс, наше время вышло…
      Эсэсовцы уже бежали по коридору, за ними следовал вездесущий Инэг.
      Кирк отдавал распоряжения быстро и твёрдо, без малейших признаков паники:
      – Спок, снимите шлем! Дара, достаньте ваше оружие! Вы двое, Маккой и Айзек, тоже! Поднимайте оружие и цельтесь в Спока!
      Раздался глухой удар и охранники ворвались в комнату. Первое, что увидел вошедший следом Инэг, было три пистолета, нацеленных в голову Споку. Кирк кивком указал на Дару:
      – Она только что задержала зеонского шпиона, покушавшегося на жизнь Фюрера. Мы преподнесём его Мелакону в качестве подарка.
      Охранники тут же вцепились в Спока и Айзек поспешно повернулся к Инэгу:
      – Председатель, нам необходимо отвести этого шпиона к Мелакону!
      Инэг внимательно посмотрел на них, переводя пытливый взгляд с одного лица на другое. Казалось, этому не будет конца, но вот он всё же повернулся к охранникам:
      – Отведите их. Под мою ответственность.
      Когда он вышел, Айзек прошептал на ухо Даре:
      – Я тебе не говорил – Инэг один из нас, – затем он обратился к солдатам, – вы слышали, что сказал Председатель? Отведём шпиона к Мелакону.
      Оба охранника почтительно отступили в сторону, в то время как Маккой, Айзек и Дара выводили Спока в коридор. Кирк же вернулся – он помнил, что Маккой оставил на столе свой инъектор.
      Мелакон стоял в окружении шумно поздравляющих его офицеров. Охранники грубо протолкнули Спока через эту толпу.
      – Это ещё что такое? – рявкнул Мелакон.
      – Шпион, ваше превосходительство, – ответил Айзек.
      – Это редкостная добыча, – Дара выступила вперёд, – как может видеть заместитель Фюрера, это не обычный зеонец.
 
      В "телевещательной" комнате Кирк ввёл Гиллу оставшийся в инъекторе стимулятор.
      – Профессор Гилл, вы слышите меня? Вы должны, вы просто обязаны заговорить. Это наш последний шанс. Пожалуйста, очнитесь!
 
      Мелакона явно заинтересовал пойманный "шпион". Бесцеремонно схватив Спока за подбородок, он повернул его голову вбок и вгляделся в чёткий, изящный профиль вулканита.
      – Хм. Это не зеонец. Определённо нет.
      – Заместитель Фюрера, – заговорила Дара, – вы специалист по определению чистоты расы. Как бы вы классифицировали этот экземпляр?
      – Это сложно. Очень сложный вопрос для такой очаровательной девушки, – он вернулся к изучению Спока, с видимым удовольствием щеголяя своими знаниями, – взгляните на эти мрачные глаза, уродливые уши. Это определённо низшая раса.
 
      Кирк изо всех сил старался поставить Гилла на ноги.
      – Только вы один можете их остановить! Вы обязаны заговорить!
      Веки Гилла вздрогнули, показав стекленеющие глаза, рот слегка приоткрылся. Но затем закрылся опять.
 
      Тем временем Мелакон продолжал открывать всё новые признаки "расовой неполноценности" Спока. Вулканит слушал его со спокойствием на лице и презрением в душе.
      – Взгляните на этот низкий лоб, говорящий о непроходимой тупости. Да, именно так. Этот тупой взгляд животного, попавшего в западню…
      Спок взвёл правую бровь, как курок – единственная реакция на эту дурацкую тираду. А Мелакон обратился к одному из охранников:
      – Теперь можете забрать его для допроса. Но я хочу сохранить его тело для музея. Он будет весьма интересным экспонатом.
      В это мгновение толпа зашевелилась. Шум голосов усиливался, наполняясь изумлением. Все головы поворачивались в сторону подиума, Мелакон тоже посмотрел туда. На огромном экране появилось лицо Гилла. Оно вздрагивало, остекленевшие глаза смотрели в никуда. Оправившись от удивления, Мелакон подозвал одного из охранников Спока:
      – Отправляйся в кабину для телетрансляций. Фюрер сейчас там, он нездоров. Убери от него эту чёртову камеру!
      Рот Гилла приоткрылся.
      – Люди… Экоса. Слушайте меня…
      Мелакон поспешно повернулся к опешившей аудитории.
      – Фюрер болен. Напряжение этого дня оказалось слишком сильным для него!
      Гилл, поддерживаемый Кирком, собирался с силами, чтобы продолжить. Голос Мелакона, усиленный громкоговорителями, был слышен и в кабине:
      – Полагаю, мы должны покинуть зал. Дадим Фюреру возможность отдохнуть!
      Кирк увидел, что ручка двери кабины поворачивается. Дверь была заперта и солдат начал колотить по ней. Скоро здесь будет вся охрана здания. А голос Гилла всё креп:
      – Люди Экоса! Мы преданы корыстолюбивым проходимцем, который ведёт всех нас к краю бездны. Клянусь вам, Зеон не проявлял агрессии по отношению к народу Экоса…
      Бегом вернулся посланный Мелаконом охранник и прошептал ему что-то на ухо. А Гилл продолжал:
      – …кроме одного злобного человека. Мелакон предатель, он предал свой народ и всё то, что мы значили для…
      Мелакон выхватил у опешившего охранника автомат и, развернувшись, направил его на скрытую занавесью кабину.
      – …народа Зеона, – говорил Гилл, – даю слово, что ущерб, понесённый вами, будет возмещён и в дальнейшем вы можете рассчитывать на наше расположение…
      Мелакон вскинул автомат и очередь с грохотом прошила зал. Но люди продолжали молча стоять, как в столбняке. Окно в стене кабины разлетелось вдребезги и Кирк молниеносно нырнул вниз, увлекая за собой Гилла.
      Мелакон продолжал расстреливать кабину. Айзек выхватил свой пистолет и выстрелил. Удар пули швырнул Мелакона вперёд; агонизируя, он пытался направить автомат на Айзека, но упал мёртвым прежде, чем успел нажать на курок. Полковник СС выхватил оружие из мертвых рук заместителя Фюрера и направил его на Айзека.
      – Отставить, полковник! – это был Инэг, – довольно убийств, – и, видя, что эсэсовец колеблется, добавил, – отныне мы начнём жить по-другому – так, как и хотел Фюрер!
      Полковник бросил автомат.
      Глаза Гилла прояснились, но униформа на груди быстро окрашивалась тёмно-алым. Когда Кирк приподнял его голову и положил к себе на колени, тонкая струйка крови потекла из угла рта профессора. Гилл смотрел на Кирка светлыми глазами – он узнал его.
      – Я ошибался, – прошептал он, – директива невмешательства – единственно правильный путь. Мы должны остановить резню…
      – Вы сделали это, профессор. Вы предупредили их вовремя.
      – Даже самые великие историки учат, что история – это повторение одних и тех же ошибок. Давайте положим конец убийствам, Кирк. Давайте…
      Захлёбывающийся кровью хрип оборвал его слова и секунду спустя он обмяк на руках Кирка.
      – Профессор?…
      Кирк медленно поднял голову и услышал обеспокоенный голос – голос своего друга, доносящийся из-за двери:
      – Капитан, с вами всё в порядке?
      – Да, мистер Спок.
      Он опустил тело Гилла на пол и отпер дверь.
      Рядом со Споком стоял Инэг, позади них застыли в ожидании Маккой, Дара и Айзек, лица у них были торжественные и печальные, словно они уже знали, что Кирк им скажет.
      – Он мёртв.
      Последовала долгая пауза. Потом Айзек произнёс:
      – Как часто я молился, чтобы это случилось. А теперь мне жаль.
      – Таким уж он был, – сказал Кирк.
      Айзек подошёл к нему.
      – Вы дали всем нам шанс.
      – Я также благодарю вас, – сказал Инэг, – а теперь пойдёмте. Мы все заслужили отдых.
      – Сейчас мы с Инэгом выйдем наружу, – сказала Дара, – и предложим нашему народу план новой жизни всему нашему народу – и экосианцам и зеонцам.
      Инэг последовал за ней, но на пороге кабины обернулся.
      – Пришло время остановить кровопролитие – а с ним и нашу гибель, – и исчез.
      – Мистер Спок, думаю, планета в надёжных руках, – заметил Кирк.
      – Несомненно, капитан. Когда эти две культуры объединятся, система может стать достойным прибавлением к Федерации.
      Кирк открыл коммуникатор.
      – Кирк вызывает "Энтерпрайз".
      – "Энтерпрайз" на связи, капитан.
      – Лейтенант Ухура, поднимайте нас на борт.
 
      Воспоминания о событиях на Экосе ещё долго смущали живой ум Спока. Не выдержав, он покинул научную станцию на мостике и подошёл к Кирку.
      – Я никогда не пойму людей, капитан. Как мог человек, обладающий столь ясным, логическим разумом, как Джон Гилл, совершить столь фатальную ошибку?
      – Он вывел ошибочные заключения, изучая историю. Считается, что проблема с нацистами была столь тяжелой, потому что их лидеры были злобными и психически больными людьми. Они действительно были такими, верно. Но корень проблемы скрывался не в них, а в принципах, которые они исповедовали.
      Маккой, до этого молча созерцавший россыпь звёзд на обзорном экране, вступил в разговор:
      – Какие бы благие намерения не двигали людьми, обладающими столь огромной силой и властью, Спок, они не могут устоять перед искушением поиграть в Бога.
      – Мне бы хотелось понять смысл этого, доктор.
      – На Земле есть древняя пословица, – сказал Кирк, – что бы ни делалось – всё к лучшему. Джон Гилл нашёл Экос раздробленным и в упадке и объединил две расы ценой своей жизни.
      – Это также потверждает ещё одно земное высказывание, Спок, "Абсолютная власть абсолютно развращает человека", – Маккой ухмыльнулся, – чертовски умны эти земляне, скажешь нет?
      Спок повернулся к Маккою, в его тёмных глазах плясало насмешливое пламя.
      – Такие земляне, как Рамзес, Александр, Цезарь, Наполеон, Гитлер, Ли Хуан. Вся ваша история – это история человека, стремящегося к абсолютной власти.
      – Минуточку, Спок…
      Кирк взглянул на них – на взъерошенного Маккоя и невозмутимого Спока. Чертовски трудно было сдержать улыбку.
      – Джентельмены, – произнёс он как можно строже, – мы только что предотвратили одну гражданскую войну. Давайте не будем начинать новую.