Полученные Кирком распоряжения были просты. Он должен был "оказывать содействие" своему пассажиру с планеты Троя, имеющему какую-то тайную миссию.
      Сложности представлял подтекст инструкций. Во-первых, миссия посла была совершенно секретна. Во-вторых, его переговоры затрагивали известный своей враждебностью народ соседней планеты Элас. Вдобавок к той головной боли, которую представляло собой "оказание содействия", обе планеты были расположены в той звездной системе, на которую претендовала империя Клингона. Входом в систему "Энтерпрайз" навлекал на себя гнев Клингона за нарушение его права владения.
      Кирк был явно раздражен, когда резко повернул свое командирское кресло к Ухуре.
      – Проинформируйте отсек телепортации, что мы немедленно выйдем на связь с партией на Эласе. Попросите посла Петри встретить нас там.
      – Хорошо, капитан.
      По его кивку Спок, Мак-Кой и Скотти проследовали за ним в лифт. Кирк сказал:
      – Какой-то болван придумал эти инструкции.
      Из селектора раздался голос Ухуры:
      – Вызываю капитана.
      – Кирк слушает.
      – Капитан, сигнал от партии с Эласа. Они готовы выйти на связь, но требуют объяснения задержки "Энтерпрайза".
      – О какой задержке они говорят? Не забудьте узнать это, лейтенант. Держите связь с их кораблем.
      Спок сказал:
      – Такое отношение типично для эласианцев, сэр. Ученые, которые проводили первоначальное обследование планеты, описывали ее жителей как злобных и высокомерных.
      – Это отрицательная их сторона, – сказал Мак-Кой. – Однако полагают, что их женщины представляют собой что-то совершенно особенное. Говорят, что они обладают какой-то неуловимой, может быть, мистической силой, которая приводит мужчин в неистовство.
      Спок взглянул на Мак-Коя с отвращением. Оно все еще было на его лице, когда дверь лифта открылась, чтобы представить эмиссара троян. Кирк сразу же обратился к нему.
      – Посол Петри, допустим, вы бросите ату дипломатическую секретность и скажете мне, в чем на самом деле заключается ваша миссия.
      – С этим нужно подождать, пока на борт не прибудет Долман Эласа, капитан.
      – Долман? – спросил Кирк, когда они вошли в отсек телепортации. Кто такой Долман, черт побери?
      – Тот, кого больше всего боится и ненавидит мой народ. Наш самый заклятый враг, – сказал Петри.
      Жужжание в отсеке телепортации усилилось – и три фигуры, искрясь – материализовались на платформе. Это были солдаты. Их грудь прикрывали кирасы. Всевозможные виды неизвестного оружия свисали с грубых цепей вокруг шеи. Самый крупный эласианский солдат, с массивной челюстью и тяжелыми нависающими бровями, взял группу с "Энтерпрайза" на прицел своего странного оружия.
      – Добро пожаловать. Я посол Трои, – сказал Петри.
      Гигант с обезьяньей челюстью проигнорировал его.
      – Кто управляет этим кораблем?
      – "Энтерпрайз" находится под моей командой. Я капитан Кирк.
      – А я Критон с Эласа. Этот троянец, находящийся у вас, представляет собой опасность. Я должен знать, что здесь безопасно, прежде чем сюда на борт будет доставлен Долман.
      Спок понизил голос:
      – Капитан, оружие напоминает ядерный дезинтегратор двадцать первого века.
      Кирк заговорил с воинственным Критоном:
      – Мой корабль действительно безопасен. Более того, мы экипированы всем необходимым, чтобы отразить любые враждебные действия. – Он повернулся спиной к эласианцу, чтобы обратиться к специалисту отсека телепортации. – Пропускайте ток, включайте энергию.
      Центральная телепортационная платформа осветилась. Все три эласианца пали на одно колено. Свирепо глядя на Кирка, Критон прорычал:
      – Быстро! На колено! Окажите почет Долману Эласа!
      Челюсть Кирка отвисла. Рядом с ним Петри, идя на уступки, опустился на одно колено.
      – Это их обычай, – пробормотал он. – Стоять – это нарушение этикета.
      Спок посмотрел на Кирка. Тот с досадой кивнул. Вулканит помедлил, затем тоже встал на колено. Это зрелище усилило досаду Кирка. Внезапно на центральной платформе появился "смертельный враг" Трои. Долман оказался блондинкой с серебристыми волосами, с кожей жемчужного оттенка, какая может лишь присниться. Таким же было ее прекрасное тело. И прикрыто оно не было. То небольшое количество металлических платков, которое она носила, имело только одну цель – подчеркнуть красоту, слишком потрясающую воображение.
      Критон сказал:
      – Слава Элаан, Долману Эласа!
      "Слава", – подумал Кирк, сдерживая желание самому встать на колено. Вместо этого он склонил голову. Затем, подняв ее, снова посмотрел на Долмана Эласа. Под светлыми серебристыми волосами ее глаза казались особенно темными. Пылающие презрением, они охватили коленопреклоненных мужчин. По щелчку пальцев охраняющие ее солдаты встали на ноги. Критон, обращаясь к Споку и Петри, сказал:
      – Теперь вы можете встать.
      Она вышла вперед. Критон шел позади нее, напряженный, с оружием наготове. Рука Долмана лежала на искусно украшенной драгоценными камнями рукоятке кинжала, подвешенного к золотой цепи, которую она носила вокруг тонкой талии.
      – Странно, – сказал Кирк Споку, – Доспехи и ядерное оружие.
      – Не без прецедентов. Вспомните обычаи самураев, японцев со старой Земли. Даже мы, вулканиты, сохраняем некоторые символические пережитки.
      Критон снова зарычал:
      – Разрешение разговаривать дано не было.
      Прежде чем Кирк смог возразить, Элаан обратилась к Споку:
      – Ты управляешь этим кораблем? – голос оказался теплым и нежным.
      – Я старший офицер на корабле. А капитан – Кирк.
      Она не выказала признательности. Петри поспешно вмешался:
      – Ваше Величество, я – Петри с Трои. От имени моет народа я прошу вас пожаловать к…
      – Ваша миссия мне известна, – сказала она с небрежной усмешкой. Затем, поворачиваясь к Кирку, добавила:
      – Вам разрешается показать помещения.
      Он взял себя в руки и подумал, что лучше достигнуть понимания.
      – Ну, пожалуйста, капитан, – попросил Петри.
      Кирк сказал:
      – Мой старший офицер, мистер Спок, проводит вас в ваши помещения, – и повернулся, чтобы уйти.
      – Посол Петри, я хочу поговорить с вами. – Слова Элаан прозвучали, как удар хлыста. – А вас не отпускали.
      Будучи на грани взрыва, Кирк тщательно обдумывал свой ответ и решил, что лучше не обращать внимания.
      – Можно мне получить разрешение Вашего Величества уйти? – ровным голосом спросил он.
      – Вы все можете идти, – сказала она.
      Снаружи в коридоре Кирк налетел на Петри. – Ну хорошо, посол! Что конкретно мы, как полагают, должны сейчас делать?
      Петри отвел его в сторону.
      – Она, эта женщина, должна стать женой нашего правителя. Женитьба была устроена, чтобы принести мир. Наши две воюющие планеты сейчас обладают способностью взаимного уничтожения. Должен был быть найден какой-то способ сосуществования.
      – Тогда мы возвращаемся на Трою?
      – Да. Но не торопитесь, капитан. Мне понадобится время. Моя миссия заключается в том, чтобы обучить ее манерам, принятым в цивилизованном обществе, до того, как мы достигнем Трои. Теперь вам должно быть понятно, почему мне понадобится время. В ее теперешнем первобытном состоянии мой народ никогда не признает ее королевой.
      – Ну и миссию же вы получили, – заметил Кирк.
      – Таковы полученные мной инструкции. Я должен попросить вас и вашу команду терпеть эту эласианскую особу во имя будущего мира. Жизненно необходимо, чтобы разногласия теперь были сведены к минимуму.
      – Это я могу понять, – сказал Кирк.
      – Есть еще вещь, которую вы должны понять, капитан. Вами поставлено на карту так же много, как и мной. Ваши начальники знают, что провал этой миссии, задуманной Федерацией, чреват как для вас, так и для наших двух планет. Мир, который мы бы обрели, приняв такую нецивилизованную жену для нашего правителя, не был бы миром. – Он глубоко вздохнул. – Я передам ей официальные подарки, которые везу. Возможно, это изменит ее настроение.
      – Надеюсь, – сказал Кирк и подумал: "Сварливая баба, мегера, сногсшибательно вульгарная – вот кто у меня на корабле!"
      Встревоженный, он остановился на мостике у поста Зулу.
      – Мистер Зулу, возьмите курс на Трою. Импульсный коэффициент скорости движения – пункт 037. Выведите нас с орбиты.
      Зулу выглядел здорово напуганным.
      – Импульсное движение, капитан?
      – Верно, мистер Зулу. Сверхсветовой коэффициент, пункт 037.
      Зулу поднял голову от пульта и посмотрел на него:
      – Капитан, вы не собираетесь использовать искривленный путь? Весь путь на импульсе?
      – Вы догадливы, мистер Скотти.
      – Это займет очень много времени.
      – Вы что, торопитесь, мистер Скотти?
      – Нет, сэр.
      – Тогда действуйте.
      Однако едва он дошел до своего командирского кресла, как к нему торопливо подошел Спок.
      – Капитан, Долман недовольна своими помещениями!
      Случайно услышав это, Ухура с негодованием обернулась.
      – А что с ними такое?
      – Ничего такого, что я мог бы заметить, – сказал Спок. – Но все эласианцы кажутся ужасно вздорными.
      – Я оставила свои помещения, – сказала Ухура, потому что…
      – Я высоко ценю вашу жертву, лейтенант, – сказал ей Кирк, поднимаясь с кресла, – я поговорю с дамой сам.
      Он услышал яростные вопли еще до того, как достиг каюты Ухуры. Ее дверь была широко открыта. Потребовалось лишь мгновение, чтобы разобраться в происходящем. Хрустальная коробка, пролетев по воздуху, ударила Петри в грудь.
      – Свинья! Забери свои подарки! Твой правитель не может купить расположение Долмана Эласа!
      Петри схватил коробку и попытался запихать обратно изящное кружево.
      – Ваше величество, – сказал он, – это ваша свадебная фата. – Он отошел назад на безопасное расстояние, чтобы поднять крышку золотой шкатулки, украшенной драгоценными камнями. – Здесь сказал он, – наиболее ценные королевские драгоценности Трои. Это ожерелье – подарок от матери жениха, призванный украсить вашу восхитительную шею…
      Ожерелье, похоже, было составлено из бриллиантов и изумрудов. Элаан схватила его. Затем она с силой швырнула его в Петри так, что оно едва не ударило Кирка в лицо.
      – Я бы удавилась, но не стала бы носить этих троянских собак вокруг шеи!
      Кирк перешагнул через блестящие украшения, валявшиеся на полу, и вошел в каюту.
      Она, увидев его, взвизгнула:
      – Критон!
      Огромный страж ворвался в каюту:
      – Кто разрешал тебе входить сюда?
      – Он вошел в ответ на ваши призывы, Ваше Величество.
      – Насколько я понимаю, вы недовольны своими помещениями, – сказал Кирк.
      Она махнула рукой, отпуская притона.
      – Помещения? – она положила точеную ножку на стул с подушкой. – Я что, нежная троянка, чтобы сидеть на подушках? – Она пинком перевернула стул, подбежала к окну каюты и стала обрывать занавеси. Ее собственные действия возбудили в ней ярость. – А еще эти женские украшения здесь… Они оскорбляют меня!
      – Мой офицер связи освободил эти комнаты в надежде, что они понравятся вам, – сказал Кирк.
      – Они мне не нравятся. – Она указала на Петри. – И я нахожу этого посла ужасным кретином! Я огорчена его пребыванием на борту вашего корабля!
      Петри, красный от подавляемой ярости, сказал:
      – Я объяснил Ее Величеству, что ее Совет Знати и троянский Трибунал согласились с тем, что именно я должен познакомить будущую королеву с традициями и манерой поведения нашего народа.
      – Критон! – позвала Элаан. Она указала на Петри, – Убери его!
      Охранник взялся за оружие. Петри поклонился и двинулся к двери, когда она закричала ему вслед:
      – И забери с собой этот мусор!
      Он поклонился снова, склонясь еще ниже, чтобы собрать дары, которые она швырнула на пол, а затем вышел.
      – Как он осмелился предложить мне перенять холопские нравы его народа! – бушевала Элаан.
      – Кажется, что Ваше Величество не благоволит к троянцам? – спросил Кирк.
      – Я никогда не прощу Совету Знати, что они навязали мне весь этот кошмар! Кстати, это вы отвечаете за условия проживания!
      – На борту лучше ничего нет, – сказал Кирк. – Я предлагаю вам примириться с этим.
      Ошеломленная его наглостью, она взглянула на туалетный столик Ухуры в поисках предмета, который она могла бы разбить вдребезги. – Вы осмеливаетесь предлагать мне!
      – Личные вещи лейтенанта Ухуры убраны из каюты. Но если швыряние вещей доставляет вам удовольствие, я организую снабжение каюты бьющимися предметами.
      – Я не позволю себя унижать!
      – Тогда ведите себя прилично, – сказал Кирк и пошел к двери, услышав сзади визг:
      – Я не давала вам разрешения уходить!
      – А я и не просил его, – сказал он, захлопывая за собой дверь.
      Возбужденный Петри ждал его в коридоре.
      – Капитан, я хочу связаться со своим правительством. Я не могу выполнить свою миссию. Я оскорбил бы своею правителя, если бы привез ему этого неисправимою монстра в качестве невесты.
      – Остыньте, посол. Ваша миссия – миссия мира.
      – Не может быть мира между эласианцами и нами. Мы обманулись. Правда в том, что, когда я с этими людьми, я не хочу мира. Я хочу убивать их.
      – Тогда вы такой же, как и она, – сказал Кирк. – Вы не обязаны любить эласианцев, вы обязаны сделать дело.
      – Это дело невыполнимо. Она просто не желает слушать меня.
      – Заставьте ее слушать, – сказал Кирк. – Не будьте таким мягким дипломатом. Она уважает силу. Настаивайте на своем, посол.
      – У меня ведь тоже есть гордость, капитан, и я не позволю унижать себя.
      – Вы при исполнении, посол. Я тоже. Мы выполняем приказ – доставить Долмана в приемлемом состоянии для этой женитьбы. Если это означает проглотить гордость, то это следует сделать.
      – Хорошо, – вздохнул Петри. – Я попытаюсь еще раз.
      – Решительно, посол. Продолжайте с ней решительно. Удачи!
      Беспардонно шумливая, вульгарная женщина. Что ей было так нужно, так это один хороший удар в ее очаровательную челюсть.
      Кирка, вернувшегося на мостик, приветствовал вопрос Ухуры: – Теперь мои комнаты нравятся ей хоть немкою больше, капитан?
      – Она сделала выводы, лейтенант, и думаю, что все будет в порядке.
      Голос по селекторной связи взволнованно произнес:
      – Тревога! Опасность! Пятая палуба…
      Кирк побежал к лифту. На пятой палубе офицер безопасности Иванс встретил его, как только он вышел. – Это посол Петри, сэр. Он отказывается объяснить, что случилось, но…
      У двери в комнаты Элаан двое служащих из службы безопасности "Энтерпрайза" стояли лицом к лицу с тремя зласианскими охранниками. – Пожалуйста, отойдите в сторону, – сказал Кирк Критону.
      Гигант с челюстью первобытного человека сказал:
      – Ее величество не вызывала вас.
      Элаан позади него открыла дверь.
      – Пусть уберут эту троянскую свинью, – сказала она.
      Петри лежал на полу каюты, уткнувшись лицом в лужу своей собственной крови. Украшенный драгоценностями кинжал торчал из его спины.
      В корабельном лазарете Мак-Кой поднял голову и посмотрел на Кирка.
      – Нож вошел глубоко, Джим. Он потерял много крови.
      Кирк наклонился над пациентом. Первое, что он увидел – это ненавидящий взгляд.
      – Если я не поправлюсь, – слабо проговорил Петри, – это будет на вашей совести.
      – Я сказал – поговорите с ней. А не – деритесь.
      – Мне следовало бы получше узнать ее, прежде чем входить в ту каюту невооруженным. Но вы вынудили меня. Я считаю вас ответственным за это.
      – Капитан! – это была Ухура. – Только что получено сообщение от командования Звездной флотилии. Зашифрованное, спешное. Я только что пропустила его через декодер.
      – Что там, лейтенант?
      – Верховный комиссар Федерации находится на пути в Трою, чтобы присутствовать на бракосочетании короля.
      Мак-Кой присвистнул:
      – Фью! Теперь действительно быть беде. Когда комиссар узнает, что невеста только что пыталась убить посла жениха…
      – Вы меня успокоили, Боунс.
      Но Мак-Кой уже вернулся к пациенту, которого сестра Кристина готовила к процедуре. Занимаясь этим, она сказала:
      – Если эласианские женщины такие порочные, почему тогда мужчин так влечет к ним? В чем их магическая сила?
      – Это не волшебство, – презрительно сказал Петри. – Это связано с биохимией, с химическим веществом, содержащимся у них в слезах. Мужчина, на чье тело хоть однажды попали слезы эласианской женщины, становится ее рабом навсегда.
      "Какой вздор! – подумал Кирк. – Этот человек просто дурак. Провал его миссии уже скоро будет известен верховному комиссару Федерации, а он здесь разглагольствует о слезах эласианских женщин." Он подошел к кровати:
      – Посол, у меня есть новости для вас. Верховный комиссар Федерации находится в пути – он едет на свадьбу.
      – Никакой свадьбы не будет. Я бы не позволил, чтобы наш правитель женился на этом создании, даже если бы вся галактика зависела от этого. И я больше не хочу иметь дел с вами.
      – Я не просил вас иметь каких-либо дел со мной. Я попросил вас выполнить свое задание. – Он повернулся к Мак-Кою.
      – Боунс, сколько времени потребуется, чтобы поставить его на ноги?
      – Несколько дней. Может быть, и неделя.
      Петри поднял голову с подушки. – Капитан, в эту постель уложили меня вы, и в этой постели я собираюсь остаться. Неограниченно. Мне нечего больше сказать вам.
      Кирк посмотрел на Мак-Коя. Тот пожал плечами. Ухура и Мак-Кой проследовали за ним из комнаты в коридор.
      – Я не знаю, что с ним делать, Джим. Он так же гадок, как и она. У всех у них свиные головы. Они просто ненавидят друг друга, – произнес Мак-Кой.
      – Вам нужно допустить, что у него есть более веская причина для ненависти. Капитан, не можете ли вы объяснить Верховному комиссару, что – это невозможно? – сказала Ухура.
      – Верховные комиссары не любят объяснений. Они любят результаты. Во всяком случае, как обращаться с подобной женщиной?
      – Держитесь от нее подальше, капитан. Настолько далеко, насколько…
      Она внезапно замолчала. Из комнаты отдыха, мимо которой они проходили, донеслись звуки тихой музыки. Лицо Ухуры просветлело:
      – Капитан, говорили, что музыка обладает чарами, способными утешить душу дикаря. Душа Долмана – очень дикая. Предположим, что вы…
      – Чтобы успокоить эту женщину, требуется огромное количество любой музыки, – сказал Мак-Кой.
      Но Кирк задумчиво посмотрел на дверь комнаты отдыха. Он открыл ее и увидел Спока, сидящего в стороне от остальных членов команды, бренчащего на своей вулканитской лире. Ее неземные звуки гармонировали с убранством комнаты: ковром из розовой травы, виноградными лозами на стенах, с фонтаном, разбрызгивающим пурпурного цвета воду в воздух.
      – Спок, что это за музыка, которую ты играешь?
      – Просто гаммы. Я настраиваю лиру.
      – Ты можешь играть какие-нибудь мелодии на этом хитроумном приспособлении? – спросил Мак-Кой.
      – Я занял второе место на Всевулканитском музыкальном конкурсе.
      – Кто же получил первое?
      – Мой отец.
      – Ты можешь сыграть любовную песню? – спросил Кирк.
      – Брачную песню. В древние времена вулканитская лира использовалась для стимуляции брачной страсти.
      – Нам на корабле нужно какое-то подобие такой стимуляции, – сказал Кирк. – Думаю, что бракосочетание на Трое состоится, если мы только сможем убедить невесту принять в нем участие.
      – Ввиду того, что она просто заколола ножом своего учителя по свадебному этикету, который надо соблюдать невесте по воле жениха, обучать ее этому – кажется, зря тратить силы, – сказал Мак-Кой.
      – Назначьте другого учителя, – посоветовал Спок.
      – Тебя, Спок?
      – Конечно, нет. Логика диктует, что Долман примет благосклонно только лицо высшего ранга на борту этого судна.
      Все посмотрели на Кирка. Он, в свою очередь, посмотрел на них, обдумывая все детали для укрощения Элаан.
      – Хорошо, Спок, дайте мне пять минут, а затем начинайте играть свою музыку в апартаментах Долмана. – Он ушел, и когда пальцы Спока прошлись по струнам инструмента, Ухура вздохнула: – Мистер Спок, эта музыка по-настоящему трогает меня.
      – Я тоже чувствую, как она расслабляет.
      – Расслабление – это не лучшее слово, которое я бы употребила для того, чтобы описать ее, – сказала Ухура. – Я бы непременно хотела научиться играть на этой лире.
      – Я был бы рад преподать вам теорию, лейтенант. Однако, как мне известно, ни один из не вулканитов никогда не овладевал этим мастерством.
      Находясь в каюте Элаан, Кирк желал преподать ей урок приличного поведения за столом.
      Он наблюдал, как она подняла бутылку с вином со своего роскошно накрытою обеденного стола, сделала из нее большой глоток и вытерла рот своей очаровательной рукой. Затем проглотила и, ставя бутылку на стол, сказала:
      – Итак, посол поправится. Это очень плохо. – Она быстро схватила со стола жареного молодого голубя, набила мясом полный рот и, швыряя остатки лакомства через плечо, добавила: – Вы сообщили мне новость. Я позволяю вам идти.
      Он был зачарован умением, с которым ей удавалось говорить и жевать одновременно.
      – Я бы не желал ничего лучше, но хотел бы заметить, что у пылкой натуры Вашего Величества есть…
      – Эта троянская свинья была в моих помещениях без разрешения. Естественно, я заколола ею.
      Кирк сказал:
      – Вы, эласианцы, гордитесь тем, что вы воинственная раса. Тогда вы должны понимать дисциплину, должны обладать способностью выполнять приказы, так же, как и давать их. У вас, Элаан, есть приказ выйти замуж за правителя Трои и ознакомиться с обычаями его народа.
      – Троянцы питают ко мне отвращение, – сказала она. – Любой контакт с ними вызывает у меня чувство, будто я запачкалась. – Ее щека была испачкана большим жирным пятном от голубя.
      – Мой жизненный опыт говорит, что предрассудки людей исчезают, когда они узнают друг друга.
      Музыка Спока начала проникать в каюту.
      – У меня не было такого опыта, – сказала она, протягивая руку за сдобным печеньем с кремом.
      – Во всяком случае, эта проблема все еще стоит перед нами.
      – Проблема?
      – Да, ваше обучение обычаям Трои.
      – Я устранила эту проблему.
      – Нет. Вы устранили вашего учителя. Проблема остается.
      Набитый рот безжалостно улыбнулся. Как она это делает, он не мог понять.
      – И ее решение… – сказала она.
      – С новым учителем.
      – О-о. – Она положила свой кинжал на стол. – Что это за отвратительные звуки, вызывающие тошноту? – С пирожным в руке она встала, подошла к селектору и выключила вулканитскую музыку. Слизывая крем с пирожного, сказала: – А вы, чему вы можете научить меня?
      – Во-первых, умению вести себя за столом.
      Он взял салфетку, подошел к ней, убрал пирожное и вытер ей рот, щеку и пальцы.
      – Это, – сказал он, – салфетка, которой пользуются за столом, чтобы стереть следы вина и пищи, вместо тот, чтобы оставлять их вокруг рта, на щеках и на пальцах. – Он вытер ей руку. Затем, крепко сжав ее, он повел Элаан к столу.
      – А это, – сказал он, – тарелка. На ней лежит пища. Тарелка специально сделана для того, чтобы на ней лежала еда, в отличие от полов. А вот они созданы для того, чтобы по ним ходили. – Он налил вино в бокал и поднял его. – Это бокал, – продолжал он, – сосуд, с помощью которою пьют вино. Бутылка, Ваше Величество, предназначена только для хранения вина.
      Она схватила бутылку и сделала еще глоток из нее.
      – Оставьте меня, – отрезала она.
      – Вы будете учить то, что вам было приказано выучить, – сказал он.
      – Вы немедленно вернете меня на Элас!
      – Это невозможно.
      Она топнула ногой.
      – То, что я приказываю, всегда возможно! Я не поеду в Трою! Я не буду отдана жирной троянской свинье в качестве невесты, чтобы прекратить войну! – Она снова поднесла бутылку с вином ко рту. Кирк выхватил ее.
      – Вам очень нравится титул Долмана, – сказал он. – Если вы не хотите выполнять обязанности, которые он налагает – откажитесь от него!
      Ее потрясение было неподдельным.
      – Никто никогда не осмеливался разговаривать со мной подобным образом!
      – Это ваша беда, – сказал он. – Никто никогда не говорил вам правду. Вы – нецивилизованная маленькая дикарка, порочный ребенок с дурным характером и телом женщины.
      Ее кулак рванулся вперед и ударил Кирка в челюсть. Она уже отвела руку, чтобы снова его ударить, как он схватил ее и изо всех сил вмазал ей по лицу. Удар сбил ее с ног, и она упала на кровать. Трясясь от ярости, Кирк крикнул:
      – Ты услышала правду от меня в первый раз за всю твою поганую жизнь!
      Он направился к двери, и ее кинжал со свистом пролетел мимо его уха и вонзился, подрагивая, в декоративное украшение на стене около его головы. Он вытащил его и, бросив его ей обратно, сказал:
      – Завтрашний урок, Ваше Величество, будет о вежливости.
      Когда он стремительно вышел и дверь закрылась за ним, она в бешенстве сдернула скатерть. Он не обернулся на звук бьющейся посуды.
      Он вышел из лифта, ведущего на мостик, и увидел Спока, внимательно наблюдающего в свой сенсорный окуляр. – Капитан, посмотрите на это. Сначала я решил, что это – сенсорный след. Но я проверил оснащение. Оборудование работает прекрасно.
      Кирк обследовал тень.
      – Отражение водородного облака?
      – Ни одного в этом районе. Тень появляется время от времени.
      – Ваше предположение, мистер Спок?
      – Никаких, сэр. Недостаточно данных.
      – Это не неисправность оборудования, не отражение естественных явлений. Тогда космический корабль?
      Раздался сигнал селектора. Голос Скотти был глухим от гнева.
      – Капитан, должен ли я позволять этим… этим пассажирам зря болтаться около моего оборудования? Я знаю о том, что вы сказали, – нужно оказывать им уважение, но…
      – Держитесь, Скотти. И будьте вежливы, как бы это вас ни раздражало. Я иду.
      Он сам был поражен, когда открыл дверь машинного отделения.
      Элаан и ее три охранника стояли, склонившись над механизмом искривления пространства. Скотти едва сдержал свою ярость, сказав:
      – Я полагаю, мадам, что даже наше импульсное движение должно показаться вам быстрым…
      – Нас интересует, как корабли используются в бою, а не то, что их движет. Двигатели – для механиков и обслуги.
      Скотти задохнулся от гнева.
      – Обслуги? Как долго вы думаете…
      – Мистер Скотти! – резко сказал Кирк.
      Он подошел большими шагами к Элаан.
      – Почему вы мне не сказали, что хотите осмотреть машинное отделение?
      – Разве у меня нет свободы на этом корабле? Я даровала вашим людям разрешение не вставать на колено в моем присутствии. Чего еще вы хотите?
      – Вежливости.
      – Вежливость – это не для подчиненных.
      Кирк сказал:
      – Мистер Скотти, наш главный инженер, принял вас в своем отделении. Это была любезность. Вы ответите на нее, сказав: "Спасибо, мистер Скотти."
      Было похоже, что она собирается плюнуть в него. Затем она твердо сказала:
      – Спасибо, мистер Скотти. – Ее телохранители изумленно вытаращились, ошеломленные, ошарашенные. Она толкнула одного из них. – Пошли, – и выскочила из комнаты.
      – Ваша школа, кажется, вступает в силу, – сказал Скотти.
      Рядом с ними раздалось жужжание селектора, и голос Спока произнес:
      – Связь с капитаном.
      – Кирк слушает.
      – Тень на сенсоре приближается, сэр.
      – Иду!
      Его логика была верной. Тень на сенсоре была космическим кораблем. Кирк долго изучал прибор. Затем он поднял голову.
      – Вопрос в том, мистер Спок, чей это корабль?
      – Пока никаких данных, сэр.
      – Капитан! – позвал Зулу. – Есть слабый пеленг, сэр. Отметка 73,5.
      – Максимальное усиление, – сказал Кирк.
      Основной экран показывал просто оптическое пятно средних размеров среди неподвижного звездного поля. Вдруг там неожиданно показалось четкое изображение незнакомого, но странно зловещего космического корабля.
      – Наше привидение материализовалось, капитан, – сказал Спок.
      Кирк спокойно кивнул.
      – Военный корабль Клингона.
      Он вернулся на свое командирское место, его лицо стало еще более серьезным. Он повернулся, чтобы снова посмотреть на экран.
      – Есть какие-нибудь изменения, мистер Спок?
      – Отрицательные, сэр. Корабль Клингона просто вошел в область контакта. Он идет впереди с точно такой же сверх-световой скоростью, как и мы.
      Экран на мостике был оборудован для того, чтобы показывать, что движется снаружи "Энтерпрайза", он не мог показывать, что движется внутри него. И Кирк не мог видеть, как Критон прокрался в машинное отделение и спрятался за массивной установкой, где работал второй инженер Ватсон. Совершенно бесшумно эласианец снял крышку с основной коробки реле, вытащил маленький, обитый круговой шкалой диск из форменной сумки с патронами, приспособил шкалы и поместил диск в коробку реле. И только когда он устанавливал его, Ватсон почувствовал что-то неладное. С инструментом в руках он появился перед Критоном, вскричав:
      – Что вы здесь делаете?
      Кулак Критона пришелся ему в подбородок, как распрямившаяся пружина. Ватсон рухнул. Через мгновение Критон уже спрятался за установкой, а затем вернулся к коробке реле.
      На мостике Кирк, все еще сосредоточенный на действиях корабля Клиника, повернулся к Ухуре.
      – Лейтенант, откройте градовую частоту. Дайте сведения о нас и узнайте об их намерениях.
      Она подключилась к приборной доске и покачала головой.
      – Нет ответа, сэр. Ни на одном канале.
      – Тогда продолжайте проверять на мониторе все частоты, лейтенант. – Он помолчал и, обратившись к Зулу сказал. – Отряды с фазерами наплыве, мистер Зулу? – и после некоторой паузы добавил: – Включите желтый сигнал тревоги, – и, поднимаясь со стула, закончил: – Мистер Спок, пора.
      Внизу в машинном отделении, все еще незамеченный, Критон устанавливал связь. Огни в решетке чуть мерцали, потом снова загорелись в полную силу.