Татьяна Луганцева

Королевство треснувших зеркал

Глава 1

Наши мужчины умеют уходить от своих жен с размахом! Они умеют это обставить так, что в их уходе из семьи виноватыми оказываются сами жены. Мужчины уходят без длинных объяснений, извинений. А ведь покинутая жена отдала несколько лет жизни, а то и полжизни, молодость, красоту и здоровье именно этому мужчине, который через несколько лет решил ее бросить. И по совести он должен был бы обеспечить за это жену материально. Но… для этого надо родиться хотя бы в Италии, а не в России.

Муж Алисы Андроновой Евгений частенько выпивал. Естественно, дома каждый раз возникали скандалы. Сначала он, протрезвев, просил у жены прощения, а затем постепенно перестал, так как пристрастие к спиртному пересилило здравый смысл. Алиса тоже смирилась с таким положением вещей, ее борьба с пьянством мужа напоминала ей судорожные и бесполезные конвульсии рыбы, выброшенной на берег. Алиса успокаивала себя тем, что так живут многие семьи, и слушала советы подруг.

– С мужиком все равно лучше! Ну, выгонишь ты его, и что? Женьку-то сразу подберут, а ты останешься с ребенком одна! Ну и что, что пьет? А кто сейчас не пьет? Не бьет же?

– Ну, пару раз было… – неуверенно ответила Алиса.

– Это не считается! Сама небось довела? Кто же лезет с разборками к пьяному мужику?

Короче говоря, при такой жизни красивая тридцатитрехлетняя женщина стремительно теряла свою самооценку, гордость и ощущение семейного счастья и любви. Кончилась эта история весьма печально. А точнее, она и не могла закончиться по-другому в связи с окончательной деградацией супруга Алисы. Он в очередной раз не пришел ночевать домой. Он и раньше проделывал такие фокусы. Когда это произошло в первый раз, Алиса обзвонила все отделения милиции, все морги и больницы. Она вся извелась, не могла спать, есть и работать. Ей мерещились картины одна страшнее другой. Когда он пришел через двое суток в невменяемом состоянии, чисто рефлекторно прошел на кухню к холодильнику и положил туда мочалку с куском мыла, а сам прилег на собачьем коврике, Алиса, которой надо было много ему сказать, благоразумно отложила разговор до утра. Утром Евгений встал в позу и заявил:

– Что ты кричишь? Испортила она себе нервы! Побереги оставшиеся! Я всего лишь пил с друзьями в бане!

– Я это поняла по мочалке и мылу в холодильнике.

– Не язви. Я мылся! Естественно, я пришел с мылом!

– Двое суток?! Дорогой, ты не смылился окончательно?

После этого у Алисы на нервной почве начались проблемы со здоровьем. Два месяца она литрами пила воду из-за повышенного содержания сахара в крови. Поэтому когда в очередной раз Евгений не пришел домой, она особо не расстроилась, спокойно поужинала с дочерью Викой, проверила ее домашние задания, и они легли спать. На следующий день Вика пошла в школу вместе с мамой, так как Алиса преподавала там рисование. Когда они вернулись домой, появился и Евгений и очень удивил свою жену, которая считала, что за двенадцать лет совместной жизни успела изучить его досконально, тем, что вместо извинений и обещаний, что такое больше не повторится, закричал с угрозой в голосе:

– Ты вчера звонила мне на сотовый телефон?!

– Я? Звонила? – удивилась Алиса началу разговора. – Нет!

– Понятно, – расплылся в улыбке Евгений, – ну ты и с…! Тебе все равно, погиб я или жив? Может быть, меня убили, может, забрали в милицию! Ты не поинтересовалась, что со мной, потому что ты меня не любишь, тебе на меня наплевать!

– Бедный мальчик! По-моему, ты не умер и не избит, что теперь об этом говорить?

– Как это что? Я понял твою сущность! – Евгения качнуло в сторону. – Я пришел домой другим человеком!

– Вымытым? – уточнила Алиса.

– Что?

– Ну, после бани ты же чистый?

– Да, я был в бане! И в бане были девки! Да, мой дружок пригласил дешевых проституток, и мы устроили оргию!

Все поплыло перед глазами Алисы. Это, конечно, было серьезное унижение. Как ни странно, до сегодняшнего дня она думала, что муж не изменяет ей. Она попыталась взять себя в руки.

– Ну и что, понравилось? – тихо спросила она.

– Да!! Оказывается, все двенадцать лет, что я живу с тобой, я мучился, я пропадал, как мужчина, понимаешь?! Все эти годы я не жил, я существовал не с женщиной, а с поленом! Ты испортила мне жизнь! В наших отношениях я не испытал сексуального полета фантазии, не было раскрепощенности!

– Да, у нас не было порочных, пьяных оргий! – согласилась Алиса.

– Ты – стерва, отравившая мне мои лучшие годы мужской потенции! – Красное лицо Евгения внезапно исказила гримаса ненависти.

Он накинулся на Алису и жестоко избил ее. Почему-то тогда от этого ужаса Алиса не чувствовала боли от ударов его больших, тяжелых ботинок. Были недоумение, стыд, страх, что угодно, только не боль. В голову лезли глупые мысли: порвет ли Евгений ей колготки, не разойдется ли шов у нее на животе после операции по удалению аппендицита? В полубессознательном состоянии Алиса выползла на лестничную площадку и попросила помощи у соседки. Евгений к тому времени уже куда-то ушел, хлопнув дверью. Алису тогда доставили в больницу с переломом двух ребер, ушибом органов малого таза, сотрясением головного мозга, кровоподтеками на лице и выбитыми двумя передними зубами. Уже в больнице она еще раз сильно удивилась, когда ей прочитали диагноз, что совсем не чувствует физической боли. Скорее всего, ее заглушала раздирающая сердце душевная боль, боль от того, что треть ее жизни втоптали в грязь тяжелыми ботинками.

К ней в палату пришел следователь и, стараясь не смотреть в ее расквашенное лицо, открыл блокнот.

– Вас, гражданочка Андронова, доставили сюда с побоями, и, естественно, я должен у вас спросить, кто вам их нанес и за что.

Алиса сглотнула и закрыла глаза.

– Я не знаю.

– Как это не знаете? – удивленно поднял бровь следователь.

– Было темно, на меня напали сзади, в подъезде…

– У вас что-нибудь украли?

– Кажется, нет…

– Странное нападение. Вас не изнасиловали, у вас ничего не украли… Ваша соседка утверждает, что, прежде чем вы обратились к ней за помощью, она слышала вашу ссору с мужем Евгением Андроновым. Может быть, это он избил вас?

– Глупости. Соседке просто послышалось, у нас громко играло радио, а после этого я вышла выносить мусор, там на меня и напали… – отвела в сторону светлые глаза Алиса.

Следователь вздохнул.

– Вы чего-то боитесь, Алиса Александровна? Я работаю не первый год и могу с уверенностью сказать, что вы – жертва домашнего насилия. Почему вы жалеете его? Посмотрите, что он с вами сделал! Теперь все зависит от вашей смелости и решительности. Я могу упрятать вашего мужа в тюрьму от трех до пяти лет, только дайте показания.

– В том-то и дело, что вы можете избавить меня от Евгения только на несколько лет, а я хочу избавиться от него навсегда!

– Это плохая мысль! Месть – плохой советчик! – оживился следователь.

– Вы о чем подумали? Что я найму убийцу? – попыталась улыбнуться разбитыми губами Алиса. – Нет, я на такое не способна! Успокойтесь, преступления не будет.

– Как скажете, только учтите, что без вашего заявления у меня связаны руки, – предупредил следователь, – ведь Евгений может повторить эту экзекуцию, а у вас есть дочь. Что, если он изобьет и вашу девочку? И может убить вас…

– Нет, этого не произойдет, будьте уверены!

Следователь со вздохом захлопнул блокнот. Перед уходом он порылся у себя в кармане и положил на тумбочку Алисы визитку.

– Все-таки подумайте хорошенько и позвоните.

Он тихонько удалился из палаты, закрыв за собой дверь, а Алиса взяла дрожащими руками визитку, где значилось: «Реабилитационный центр для женщин, подвергшихся домашнему насилию «Вера в себя» – и были даны телефон и адрес. Алиса машинально убрала ее к себе в тумбочку. Там же лежало зеркальце, которое ей принесла подруга по ее просьбе и в которое она боялась смотреться. Алиса была привлекательной женщиной с густыми пепельными волосами до плеч, с очень хрупкой, просто подростковой фигурой, с голубыми глазами, какими-то трогательными и по-детски наивно распахнутыми. Из одежды она предпочитала джинсы, просторные свитера и дорогие туфли на каблуках, кожаные вместительные сумки. Алиса любила оригинальную бижутерию, крупные украшения из серебра и яркий макияж. В общем, по ней было видно, что девушка принадлежит к художественной богеме. В свое время она окончила художественное училище, а затем и институт. Работать в школу она пошла из-за дочери, с условием, что Вику возьмут в эту престижную школу с углубленным изучением английского языка бесплатно. Алиса согласилась работать там за небольшую зарплату. Так как Евгений зарабатывал неплохие деньги, ее учительская зарплата в семейном бюджете роли не играла. Но Алиса иногда рисовала маслом картины, делала из полудрагоценных камней и бисера украшения и сдавала их в художественный салон к своей приятельнице Элеоноре. Этих приработков ей хватало для удовлетворения своих личных нужд, для покупки косметики, одежды, красок, материалов для украшений. Евгений очень трепетно относился к своим деньгам и не разрешал жене покупать лишнее «барахло», как он выражался. То, что Вика растет и ее потребности увеличиваются, он в расчет не брал, считая, что нельзя девочку баловать. Поэтому на приятные вещички для дочери мать тоже зарабатывала сама.

Евгений – бизнесмен средней руки, заявился в больницу к Алисе на третий день с пакетом сока, связкой бананов и букетом роз. Когда-то очень красивый, а ныне несколько обрюзгший и полысевший, Евгений все еще оставался видным мужчиной. В светлом костюме и красивом плаще мышиного цвета он смотрелся очень стильно, особенно с красными розами в руках.

– Извини, малыш, – просто сказал он, присаживаясь на кровать и закидывая ногу на ногу.

После всего, что муж сделал, после того, как он изуродовал ее лицо, он еще имел наглость смотреть ей в глаза! Алиса просто негодовала. Во взгляде его читались презрение, жалость, брезгливость и немного страх, но не за нее, а за себя, так как он не знал, что кроется в голове у нее по поводу этого избиения.

– Когда ты вернешься домой? – буднично спросил он.

– Это все, что ты можешь мне сказать?! – выдохнула Алиса.

– Я же извинился, – недовольно поморщился Евгений.

– И этого, ты считаешь, достаточно?! После того, как ты меня чуть не убил, просто – извини?!

– Алиса, перестань! Я всегда считал, что жена у меня умная и она выше обычных бабьих склок.

Алиса села в кровати, стараясь дышать спокойно и ровно, чтобы не сместить сломанные ребра.

– Ты считаешь меня безмозглой курицей, если думаешь, что я смогу простить тебя после того, что ты сделал?!

– Не будь злопамятной! Ну я был не прав, ну выпил, ну и что?

– У меня к тебе больше нет никаких чувств! – в отчаянии выпалила Алиса. – У меня что-то умерло в душе, и я не смогу с тобой больше жить.

– Какие громкие слова! Прекрати, Алиса! – поморщился Евгений, нагло улыбаясь. Алиса вдруг явственно ощутила, что от него пахнет женскими духами.

Она представила, что он опять всю ночь развлекался с проститутками в сауне, и ей стало невыносимо больно и обидно за себя. А еще ее обуяло страстное желание придушить мужа собственными руками прямо здесь и сейчас.

– Сколько раз мы уже ссорились, дорогая моя, сколько раз ты говорила, что все кончено, а сколько раз ты еще скажешь эти слова, – философски заметил Женя, – я же признал, что был не прав. А ты, как хорошая жена и добрая женщина, должна простить меня.

«Как у него все просто, конечно, не он тут лежит с ушибами и переломами», – подумала Алиса, чувствуя глубокую неприязнь к супругу.

– Так вот, дорогой, все когда-нибудь бывает последний раз. Я снова повторяю тебе: жить мы вместе больше не будем. Кстати, ко мне приходил следователь.

– Следователь? – Доселе расслабленное выражение лица Жени приобрело настороженное выражение. – Зачем к тебе приходил следак?

Алиса поморщилась.

– Он интересовался, кто меня избил, и сообщил, что за такое можно схлопотать от трех до пяти лет.

Евгений заметно побледнел, лоб и залысины покрылись испариной.

– Надеюсь, ты не сказала, что в этом замешан я – отец твоего ребенка?

– О ребенке вспомнил? Что же ты не подумал о Вике, когда убивал ее мать? Мне понравилось твое выражение «в этом замешан я». Ты в этом замешан, дорогой, по самые уши… Но можешь вздохнуть полной грудью, я сказала, что на меня напали в подъезде хулиганы, – мрачно ответила Алиса.

– Вот и хорошо! Вот и умница! Зачем ворошить грязное белье на людях? Я же всегда говорил, что ты умная женщина, сами и разберемся, – выдохнул Евгений.

– Видимо, не очень умная, если столько лет провела рядом с такой сволочью.

Евгений поморщился, но сдержался в благодарность за то, что жена его не выдала.

– Не обольщайся, Евгений, я это сделала не ради спасения твоей шкуры, а ради сохранения своего собственного здоровья и ради нашей дочери. Пока я нахожусь здесь, в больнице, ты должен до моей выписки прийти сюда с полностью оформленными бумагами на развод.

– Ты это серьезно?! – округлил серые глаза Женя.

– Серьезнее не бывает. Ты сказал, что все эти годы мучился со мной, так вот я избавляю тебя от мучений.

– Я сказал это, не подумав! Мы нормально живем, киска!

– У меня в больнице было много времени на раздумья. Если ты не освободишь меня от своего присутствия, я изменю свои показания, – спокойно сказала Алиса, глядя ему в глаза и чувствуя, как страх отступает от нее.

– Вот как ты заговорила, стерва! – выдохнул побагровевший Евгений. – Это форменный шантаж!

– Называй это как хочешь, но только с этой целью я не сдала тебя следователю, а ведь я могу списать свою забывчивость на черепно-мозговую травму, и память моя может восстановиться.

Евгений вскочил и рысью выбежал из палаты. Алиса умиротворенно откинулась на подушку. Она сделала первый шаг и не собиралась отступать назад.

В этот же вечер Евгений напился в одном из ресторанов, расположенных в большом красивом торговом комплексе, принадлежащем его хорошему знакомому. Тот сидел напротив Жени и сочувственно смотрел на своего опечаленного товарища.

– Вот такие женщины неблагодарные! Кем она была? Соплячка, нищенка, жила с мамой в однокомнатной квартире в доме, давно требующем капитального ремонта. Сидела на асфальте на улице в мороз и в жару, рисовала портреты за пятьдесят рублей руками, больше напоминавшими лапки замороженного цыпленка! Я ее пожалел, а потом и полюбил, взял, женился на ней, обогрел, накормил, одел и обул! Что получил взамен? Она выучилась в институте, пока я работал день и ночь, и возомнила о себе черт знает что! Я всегда знал, что моя жена изменяет мне направо и налево, а теперь она хочет развода и мечтает отобрать у меня все имущество. Понимаешь, мое добро, нажитое мною, она хочет растранжирить с молодым любовником!

– Это чудовищно, – согласился с ним его хороший знакомый.

– Я же любил ее, больше того, я даже простил ей нагуленного ребенка, ведь Вика не моя дочь. Я простил свою жену и принял чужого ребенка в семью как своего!

Глаза приятеля Евгения расширялись все больше и больше.

– И вот чем она меня отблагодарила! А на суде моя ненаглядная супруга будет выглядеть ангелом, а я чудовищем, и никто мне не поможет! – продолжал плакаться Евгений.

– Я тебе помогу, – выдал загадочную фразу знакомый бизнесмен. – Если она вела беспорядочную половую жизнь, я могу сказать, что она встречалась также и со мной.

– Ты это сделаешь?

– Исключительно ради мужской солидарности.

– Никогда не забуду, что ты для меня делаешь! Спасибо тебе большое! Теперь у меня будет хоть один свидетель ее аморального образа жизни! – горячо поблагодарил своего знакомого Евгений, наливая себе уже восьмую рюмку коньяка.

Глава 2

Все эти события происходили примерно месяц назад. Алиса уже две недели как вышла из больницы. Евгений подготовил документы на развод и отнес их в суд. Теперь Алиса ждала, когда ее вызовут на заседание суда. Из-за нежелания видеть своего бывшего мужа – она надеялась, что так и будет скоро, – она взяла дочь и переехала жить в свою мастерскую, которая представляла собой просторную однокомнатную квартиру в старом доме с колоннами и лепниной по фасаду. Квартира находилась на втором этаже окнами во двор. Здесь Алиса не работала с тех пор, как вышла замуж, а следовательно, очень давно. Помещение было абсолютно не жилым, на стенах не имелось даже обоев. С высокого потолка, украшенного лепниной, кое-где отвалившейся, свисала грязная лампочка на проводе, по углам жирные пауки плели свои кружева, в которых болтались высохшие мухи. Алиса сама себе напоминала такую муху, подразумевая под пауком, конечно же, Евгения. На широком подоконнике стояли два горшка с засохшими цветами. Алиса не могла похвастать, что она была хорошей хозяйкой. Как все творческие люди, она была рассеянна и несобранна, и у нее могли жить только кактусы, которые не требовали частого полива и опрыскивания. Из мебели в этой квартире оставался только один платяной шкаф, старый паркет совсем рассохся. В углу комнаты Алиса свалила картины, незаконченные полотна, испорченные холсты, краски и мольберт. Она понимала, что в такую обстановку не может привести свою дочь, поэтому отправила ее к своей маме в другой район Москвы. Отношения Алисы со своей матерью складывались очень непросто. Дело в том, что они были абсолютно разными и по темпераменту, и по характеру. Поэтому Алиса, как только достигла совершеннолетия, так и перестала жить дома. Сначала она жила у друзей в коммуне хиппи и свободных художников, а затем при общежитии художественного училища. Выйдя замуж за Евгения, она переехала к мужу. Она сама не могла понять, что привлекло ее в этом человеке. Наверное, рано повзрослевшая девушка увидела в нем отца, которого не было в ее жизни. Евгений был старше Алисы на десять лет, он происходил из благополучной, богатой семьи. К тому времени у Евгения были образование, высокооплачиваемая работа, импортные вещи и дорогая радиоаппаратура. Алиса, попав к нему в дом, ощутила себя глубоко несчастной, никчемной нищенкой. Почему-то она сразу поверила ему, что любовь не должна быть свободной, что секс возможен только с любимым человеком, а не со всеми подряд, как практиковалось в коммуне хиппи. Этим единственным, любимым человеком и стал Евгений Андронов. И тем сильнее и больнее для нее сейчас было крушение идеалов. Мама Алисы очень удивилась, когда узнала о предстоящей свадьбе дочери. Она считала ее пропащим человеком и искренне изумилась, что ее дочь отхватила такого видного и богатого жениха. Родители Евгения отнеслись к появлению Алисы, как ни странно, очень спокойно, видимо, решив, что спорить с единственным и избалованным мальчиком бесполезно, и, рассудив, что все равно этот брак долго не продлится. Правда, брак их драгоценного сына с этой «девкой» длился неприлично долго. А на пятом году совместной жизни произошло чудо, свекровь Раиса Семеновна, женщина с ярко-рыжими волосами и дипломом актрисы, пожертвовавшая любимой профессией ради сыночка (собственно, больше ничего и не нужно говорить), приняла Алису и даже привязалась к ней. Как-то в дружеской беседе она призналась снохе:

– А ведь мой оболтус вытащил счастливый билет, женившись на тебе! Ты – прелесть!

– Не перехвалите, – робко заметила Алиса.

– Ты не перечишь, не гуляешь, всегда спокойная и выдержанная, не мотаешь никому нервы, не скандалишь. Заботишься о Жене, стараешься быть хорошей хозяйкой. Ты знаешь, я не сразу оценила тебя, но сейчас я другой невестки не представляю себе. Я не привыкну больше ни к кому, любая другая женщина будет хуже тебя, будет раздражать меня. Считай, что я приняла тебя в семью, я буду всегда на твоей стороне.

Так что в период совместной жизни Алисы и Евгения были счастливые времена, хотя она скоро поняла, что Женя – не ее человек. Она не разрушала семью по женской глупости или по причине женской созидательной сущности. Во-первых, как ей казалось, Евгений ей много дал, и Алиса не хотела быть неблагодарной, во-вторых, он ее любил. Кроме того, она была благодарна Евгению за то, что он в свое время вытащил ее из клоаки, оторвал от легких наркотиков и беспорядочного образа жизни. Так что этот брак длился до тех пор, пока он не угрожал жизни Алисы и Вики. С течением времени и мать Алисы стала мягче по отношению к дочери. Вот и сейчас, когда у Алисы случилась беда, мать беспрекословно решила ей помочь, взяв дочь Алисы к себе на первое время, пока Алиса не сделает ремонт в своей мастерской и не оформит окончательно развод с мужем.

Алиса распахнула окно и впустила в затхлую комнату свежий воздух, выглянула во дворик и впервые за долгое время улыбнулась. Двор утопал в кустах цветущей сирени, отчего по воздуху разливалось приятное благоухание. В центре двора разместилась небольшая детская площадка, где резвилось подрастающее поколение, по периметру были расставлены недавно ярко покрашенные скамеечки, на которых мирно беседовали бабушки и сидели с книжками и прогулочными колясками молодые мамаши. Алиса купила себе раскладушку в хозяйственном магазине и установила ее у раскрытого окна. Всю ночь она вдыхала аромат сирени, думая о завтрашнем суде и о том, что завтра же выбросит весь хлам на помойку, туда же она решила отнести свои старые полотна и засохшие краски. Из роскошной квартиры Евгения Алиса забрала только одежду и учебники дочери. Она оставила там свои драгоценности, подаренные мужем, и вещи, которые покупал ей он.

Утром Алису разбудило своими лучами солнце, смело заглянувшее в ее квартиру ввиду отсутствия штор на окне. Она потянулась, посмотрела в потолок, сегодня ей предстоял тяжелый день. В школу идти не надо было, так как начались каникулы. Алиса задумалась о том, что придется поискать себе какой-нибудь другой заработок, ведь в будущем рассчитывать на материальную помощь Евгения не стоит. Алиса умылась над пожелтевшей от постоянно капающей воды из крана раковиной, причесала волосы, надела джинсы с футболкой темно-синего цвета с непонятной надписью и, сунув ноги в сабо из яркой лоскутной кожи, вышла из мастерской. Она решила заехать в торговый центр, который располагался недалеко от здания суда, где было назначено заседание на час дня. Она хотела пошататься по бутикам красивого и дорогого комплекса и развеяться от грустных мыслей, заодно унять дрожь в ногах при мысли о суде, который ей предстоял первый раз в жизни. Денег у нее было немного, она была вынуждена экономить, оставлять что-то на «черный день».

Итак, проснувшаяся слишком рано Алиса блуждала по торговому комплексу уже три часа. От обилия вещей голова шла кругом. Она поразилась количеству красивых и дорогих товаров. Все магазины пестрели яркими нарядами, обувью, эксклюзивными сумками и множеством просто красивых безделушек. Мимо витрин с шубами и драгоценностями было даже страшно проходить, несмотря на призывные рекламные вывески «Скидки», «Скидки до тридцати процентов», «Тотальная распродажа» и «Купить шубу летом к зиме за полцены». Создавалось впечатление, что люди работают себе в убыток. Сплошная благотворительность. Продавцы, скучая, внимательно осматривали входивших людей, словно оценивая, купят что-нибудь или зашли просто поглазеть. Алисе было неуютно под такими ощупывающими взглядами, скорее всего, потому, что по ней было видно, что она ничего купить не может.

«Сколько товаров! Вот где оборот бешеных денег! Я никогда не смогу позволить себе такие вещи… хотя, конечно, счастье не в этом, но все равно обидно», – подумала она совершенно непроизвольно и зашла в один из магазинчиков с бижутерией, зонтиками, летними шлепанцами, заколками для волос, шляпками. Алиса встала у витрины с красивыми сережками и открыла рот. Она долго рассматривала и примеряла серьги и заколки и даже чуть было не купила блестящую заколку в форме лилии. При выходе из отдела путь Алисе преградил здоровенный детина с бритым затылком.

– Служба безопасности, Дмитрий, – представился он, – откройте, пожалуйста, вашу сумочку.

– Я?! – оторопела Алиса.

– Да, вы, дамочка, и покажите ваши карманы, – продолжил охранник.

– А что случилось?

– Я попрошу вас выполнить мою просьбу, иначе я вызову ребят из службы безопасности, и они проведут личный досмотр, а это не очень приятная процедура, поверьте моему слову, – криво улыбнулся он, расправляя и без того огромные плечи.

– Почему вы меня запугиваете? – покраснела Алиса.

Она видела, какими глазами смотрели на нее входящие и выходящие из магазинчика люди, словно они присутствовали при поимке вора.

– Я хочу проверить ваши вещи, – охранник цинично, с долей презрения и издевки осматривал худую, нелепую фигуру Алисы в джинсах и застиранной футболке.

– Почему именно у меня вы хотите проверить сумочку? – спросила она.

– У меня возникли подозрения, – нагло ухмыльнувшись, ответил парень.

– В чем?! В том, что я воровка?! – возмутилась Алиса, чувствуя, как у нее горят щеки, будто она и вправду совершила что-то противозаконное.

– Вы очень долго стояли у витрины и перебирали товар. – Охранник оставался невозмутимым.

– И что из этого? – спросила она.

– Вы ничего не купили.

– Может быть, мне ничего не понравилось! Почему вы меня унижаете?

– Хватит разговаривать, вы отвлекаете меня от работы, – прервал ее Дмитрий.

– Ах, это я вас отвлекаю!

– Покажите сумку! – грубо потребовал он.

Алиса при всем народе, находившемся в магазине, показывала содержимое своей сумки, потом выворачивала карманы, а охранник своими руками копался в ее вещах. Она была готова провалиться сквозь землю.

– Так… пудра… вроде у нас такую не продают, помада, телефон старой модели, платок, видимо, для слез, кошелек, маленький такой… – охранник перечислял ее вещи, каждым словом унижая Алису и втаптывая ее в грязь.

В ее карманах Дмитрий тоже не обнаружил ничего, что продавалось у них в отделе.

– О… повестка в суд! Значит, я был прав, обратив на вас внимание, вы – бывалая птичка! У меня глаз – алмаз! – довольно подытожил Дмитрий.

– Да какое вы имеете право оскорблять меня?! Я пожалуюсь на вас.

– Какие мы сердитые! Ты – мошенница, я сразу тебя вычислил, мне платят деньги, чтобы я охранял магазин от таких, как ты! Иди! Я уверен, что ты хотела вынести что-то из нашего отдела, только поняла, что я тебя остановлю, и быстренько все куда-то дела. Вы, мошенницы, такие ловкие!

– Я могу идти? – сквозь зубы спросила Алиса. – Ведь, как говорят, не пойман – не вор.

– Иди, и больше сюда не возвращайся! – пригрозил ей охранник.

Алиса, чуть не плача, спустилась на эскалаторе на нижний уровень торгового комплекса к расположенным там многочисленным кафе и ресторанчикам. Алису била нервная дрожь, она понимала, что не может явиться в суд в таком состоянии. Еще не ровен час, нервы ее не выдержат, и она вцепится в волосы бывшего мужа или прилюдно расплачется. Тогда точно ее сочтут неврастеничкой или психопаткой. Но успокоиться и взять себя в руки было очень сложно, перед глазами все еще стоял тупой охранник с наглой ухмылкой, подвергший ее неслыханному унижению.

«Вот тебе и сходила, развеялась… ничего себе, что называется, сегодняшний день не заладился еще со вчера… зря я сюда пришла. Больше никогда!» – сгоряча подумала она.

Она заказала себе чашку крепкого двойного кофе и шоколадку. Надо отметить, что она и дня не могла прожить без сладкого, особенно без шоколада. Людей в зале было очень много. Время подходило к обеду, и работники этого комплекса и посетители, уставшие ходить по этажам торгового монстра, пришли сюда подкрепиться. Алиса растерянно стояла с подносом и искала себе место. Ей повезло, две девушки-студентки собрали свои конспекты со стола и, оставив два пустых стакана из-под сока, упорхнули по своим делам. Она села за этот столик для двоих. Подошедшая уборщица быстро убрала грязную посуду. Алиса вытянула уставшие ноги и осмотрелась. Она очень удачно заняло место рядом с фонтаном, который должен бы успокаивать нервы, но вместо этого от шума журчащей воды Алисе захотелось плакать.

«Ничего… когда-нибудь я приду сюда в роскошной шубе и бриллиантах, обязательно зайду в тот отдел и смерю охранника уничтожающим взглядом, – вертелось в голове у нее, – хотя что я говорю? Где я заработаю столько денег? А идти к кому-то жаловаться бесполезно, да и времени у меня нет…»

Она глотнула кофе и подняла глаза наверх. Увидев свое отражение в зеркальном потолке, Алиса ужаснулась, теперь она даже немного поняла охранника, приставшего к ней с обыском. Она сама себе сейчас напоминала бомжа: волосы забраны в хвостик черной резинкой, обычные джинсы и футболка, синяки под глазами, то есть не до конца зажившие кровоподтеки, которые при ярком освещении становились сильно заметными. Алиса поежилась, ей все время мерещилось, что окружающие с брезгливостью смотрят на нее. Еще ей казалось, что здесь сидят люди, которые стали невольными свидетелями ее позора, унижения в отделе бижутерии, обсуждают и смеются над ней. Все столики были заняты, тут сидели влюбленные парочки, родители с детьми, компании молодежи, встречались люди и более солидного возраста. Все непринужденно болтали за аппетитной едой и чашками кофе. В зале стоял гул от людских голосов, у Алисы разболелась голова. Взгляд ее невольно остановился на молодом парне среднего роста, спортивного телосложения с небрежно причесанными темными волосами, бледной кожей и черными глазами. Алису удивила его одежда: поношенные джинсы, сабо на босу ногу и белая футболка. Этот парень напомнил ей саму себя по внешнему виду и отсутствующему взгляду. Она, как художник, сразу оценила его чертовски красивое лицо, она даже не сразу смогла отвести от него глаза, что для нее, никогда не смотрящей на мужчин, было весьма необычно. Тут ее взгляд встретился с его взглядом, Алиса дернулась, словно ток пробежал по телу, и она поспешно уткнулась в чашку, словно собиралась гадать на кофейной гуще.

– Простите, я могу присесть за ваш столик? Здесь свободно? – раздался над ее ухом приятный мужской голос.

Алисе не надо было поднимать глаза, чтобы понять, кому принадлежал этот голос. При ближайшем рассмотрении джинсы этого парня оказались не старыми, как у нее, а фирменными, специально сделанными с эффектом поношенности, так что сравнивать его с собой она погорячилась.

– Да, конечно, располагайтесь, – выдавила она из себя улыбку, глядя на подошедшего парня и не узнавая своего голоса.

Вблизи он показался ей старше. Это был мужчина лет тридцати восьми, находящийся в отличной форме.