— А чем ты занимаешься?  — спросила Анюта у Марата, когда самолет набрал высоту. Они сразу перешли на «ты».
      — Бизнесом,  — неопределенно ответил он, вальяжно развалившись в кресле и вытянув ноги.
      — Понятно,  — кивнула Аня. Это объясняло, почему они летят частным небольшим самолетом одни в салоне.
      Марат сам вызвался обслуживать Аню в качестве стюарда, предложил ей выпить немного коньяка, перекусить свежими экзотическими фруктами и швейцарским шоколадом.
      Аня не отказалась, ей этот полет доставлял массу удовольствий, а коньяк развязал язык. Стоило Марату заикнуться о ее семейном положении, как Аня с удовольствием выплеснула всю свою подноготную. Через минут сорок Марат с Аней расположились в удобных креслах, обняв друг друга за плечи и доверительно беседуя.
      — Я мужчина-праздник, мужчина-фейерверк, веселый, непредсказуемый, и женщины воспринимают меня именно так.
      — Несерьезно?  — уточнила уже изрядно захмелевшая Анна.
      — Можно и так сказать, хотя все вы, женщины, где-то в глубине души, даже если этого и не показываете, хотите серьезных отношений,  — витиевато выразился Марат.
      — А ко мне мужчины относятся очень серьезно,  — сказала Аня,  — я бы, может, и рада была бы легким отношениям, но не получается… Даже странно, говорят, что всем мужикам только одно и надо, а от меня им и этого не надо…
      — Взгляд у тебя…  — покосился на нее Марат и расшифровал,  — сразу видно, без печати в паспорте не дашь…
      — Иногда я чувствую себя такой одинокой и несчастной,  — всплакнула у него на плече Аня, чего никогда бы не позволила себе со знакомым человеком и на трезвую голову.
      — Тебе никто не нравится?  — спросил Марат.
      Аня нахмурила лоб, сдвинула тонкие брови.
      — Знаешь, как раз недавно я встретила одного типа…
      — Так…  — заинтересовался Марат.
      — Ничего особенного, вернее, он просто сногсшибательный, и впервые у меня земля ушла из-под ног,  — доверила она еще одну сердечную тайну незнакомцу.
      — Так,  — с другой интонацией произнес Марат, явно рассчитывая на продолжение.
      — И я испугалась,  — прошептала она, отворачиваясь к темному иллюминатору.
      — Чего?  — не понял Марат.
      — Этого нового, незнакомого для меня чувства, неужели непонятно?  — дернула плечом Анна.  — Да и не для меня он… У меня совершенно испорченный характер, весьма скромные возможности и полное недоверие к мужчинам, мне не нужны такие встряски. Я, если честно, бегу из Москвы больше от себя самой,  — призналась Аня.  — Я и сейчас себя насилую.
      — Чего?  — снова не понял Марат.
      — Я ведь жутко боюсь летать и вот пытаюсь себя изменить.
      — Это уже хорошо!
      — Изменения в моем возрасте чреваты последствиями в виде невроза и депрессии, если что-то пойдет не так,  — не согласилась с ним Анна.
      — Надеюсь, в Австрии ты изменишь свое мнение. В этой стране вообще не спрячешься от любви,  — усмехнулся Марат и пояснил:  — Вена  — удивительный город, но не буду много говорить, ты должна составить собственное представление.
      — А ты уже бывал в Вене?
      — Несколько раз,  — отмахнулся Марат.
      — Без переводчика?  — уточнила Аня.
      — Вот поэтому теперь я и подстраховался. Как тебе?  — быстро спросил он.
      — Что?  — не поняла она.
      — Коньяк!
 
      — На высоте! Как и мы с тобой!  — заверила Анна.  — А где мы будем жить?
      — Рядом с Веной есть чудное место, оно носит название «Венский лес».
      — Я что-то слышала об этом.
      — Там баснословно дорогая земля и живут очень богатые люди в роскошных домах, окруженных парком. Есть и русские… Там нет огромных участков и высоких зданий, земля, еще раз повторяю, очень дорогая, но многие виллы выглядят чудесно. На одной из них мы и будем жить.
      — Заманчиво,  — вздохнула Аня, ощущая тоску по австрийцу по имени Эрвин, встретившемуся ей, как ни странно, в Москве. И еще более странным было то, что сейчас Анна летела в Австрию с мужчиной, совсем не похожим на того, кто покачнул землю под ее ногами.
 
      Самолет приземлился в Вене поздно ночью, Анна уже была измучена дорогой. Кроме освещенного аэропорта из стекла и железобетона, ярких витрин магазинов, нешироких безлюдных улиц окраин Вены, Анна ничего не видела. Они с Маратом мчались из аэропорта на такси в пригород, вернее, в дальний район Вены. Дорога была настолько ровная, что, казалось, они скользят по маслу, но Анну все же укачало. Она уснула в такси с молчаливым шофером под звуки тихо звучащего джаза. Она плохо помнила, как Марат доставал ее из машины, куда-то вел, почему-то своим ключом открывал двери, переговаривался с какими-то людьми, привел ее в помещение, где усталые глаза Анны сразу увидели кровать, на которую она и рухнула.
      Стоило прожить тридцать с небольшим хвостиком лет, чтобы однажды проснуться в сказке. Первое, что Анна услышала при пробуждении, было пение птиц, которые радовались лучам утреннего солнца. Аня сразу поняла, что это уже не сон, а когда открыла глаза, увидела ярко-розовый потолок, расписанный еще более яркими розовыми цветами с золотыми листьями. Она никогда не видела ничего подобного и лежала, тупо рассматривая узор, достаточно долгое время. Потом Аня перевела взгляд на одеяло. Ее удивлению не было конца: все белье было из дорогущего кружева ручной работы. Уж в этом она разбиралась, так как интересовалась искусством, посещала выставки и музеи и иногда помогала на вернисажах с переводом. Сейчас она лежала просто-таки на королевском ложе. Сама кровать была широченной, мягкой и очень удобной. Взгляд Анны скользнул по стенам нежно-кремового цвета с полосками белоснежной лепнины и легкими штрихами золота.
      Ее восхитило арочное большое окно, которое пропускало огромное количество света и воздуха. Не было никаких тяжелых портьер, современных жалюзи. Окно было полуприкрыто ажурными ставнями художественной ковки. Вообще создавалось впечатление, что этот дом строила целая артель мастеров, вкладывая в дело всю душу и умение. Причудливый узор от ажурных ставен ложился сказочным ковром на светлый пол из широких деревянных досок, натертый до блеска воском. Большое старинное трюмо с зеркалом в резной раме как нельзя лучше вписывалось в интерьер комнаты, больше напоминавшей волшебную шкатулку для принцессы. Спустив ноги на пол и коснувшись пушистого ковра, Аня ощутила себя в сказке. Прикроватная тумбочка в виде большой хрустальной бабочки просто ломилась от яств. Аня поняла, что ее разбудил не только шум птиц, но и запах румяных булочек, свежего кофе и сочных фруктов.
      — Проснулись, милая?  — раздался голос совсем недалеко от Анны. Она вздрогнула и обернулась. Справа от нее в плетеном кресле-качалке сидела премилая старушка в кружевном чепце и бесшумно орудовала спицами. Она изумительно вписывалась в старинный и по-домашнему уютный интерьер комнаты. Она была маленькой, худенькой, но голову с посеребренными временем волосами держала гордо. Ножки в пушистых тапочках лежали на специальной подставке, колени укрывал клетчатый плед. Глаза ее выцветшего светло-голубого цвета смотрели на Аню сквозь круглые стекла очков, похоже, времен Первой мировой войны.
      — Здравствуйте,  — сказала Аня, смутившись оттого, что в комнате присутствует посторонний человек.
      — Вот рассматриваю я тебя и думаю, ты лучше Инги или нет?  — ответила пожилая дама на русском языке с акцентом.
      Аня напряглась, пытаясь понять, почему Инга лучше ее и кто вообще такая эта Инга? Сегодня с памятью у нее было слабовато.
      — Простите?
      — Внук у меня!  — громко сказала старая женщина, словно у нее проблемы со слухом.
      — Поздравляю,  — сглотнула Аня, косясь на бутылку с минеральной водой.
      — Так вот, недавно я нажала на него.
      «Что это за бред?  — думала Аня.  — Что за бабка? И что она тут делает? Я же летела в Австрию в качестве переводчика, это я точно помню, какого же хрена, извините, я разговариваю по-русски с какой-то старухой в чепце?»
      — Внучок-то мой пообещал жениться,  — между тем продолжала старушка.
      — Рада за вас… А где я?  — Аня попыталась принять непринужденный вид.
      — Что значит «где»?  — тоже не поняла ее старушка.
      — Этот дом… вы…  — замялась Аня, не зная, как выяснить, что происходит.
      — Мой внук представил тебя как Анну.
      — Это мое имя,  — кивнула та.
      — Очень хорошее имя, мне нравится,  — высказала свое мнение старушка, хотя ее никто об этом и не спрашивал.  — И еще мой внук представил тебя как свою невесту, то есть фактически жену,  — добавила старушка.
      — Здорово!  — рассмеялась Аня, подумав, что попала в дурдом.  — А кто у нас внук?
      — Ценю твое чувство юмора,  — засмеялась в ответ старая женщина,  — моего внука зовут Эрвин Ламар,  — с гордостью заявила она.
      Анна мгновенно закашлялась, подавившись собственной слюной.
      — Эрвин?!  — с ужасом воскликнула она.  — Что он здесь делает?!
      — Как что? Это его дом, и он  — мой внук,  — ответила бабушка Ламара, продолжая рассматривать Аню,  — нельзя столько пить в самолете молодой девушке, это неприлично.
      Аня взяла себя за виски, пытаясь унять стук в голове, заглушающий все мысли.
      В комнату, теперь уже не казавшуюся Ане такой сказочной и прелестной, постучали.
      — Да, дорогой!  — откликнулась пожилая дама, давая понять, что хозяйка в этом доме она, и будто забыв, что Анна полураздета.
      Дверь открылась, и Эрвин Ламар явил взору двух женщин свою совершенную красоту и великолепную улыбку. Анне тут же захотелось расцарапать его самодовольное лицо.
      — А вот и мой внук!  — гордо заявила старушка.
      Эрвин подошел к окаменевшей Анне и поцеловал ее в щеку.
      — Привет, дорогая, ты уже познакомилась с бабушкой? Рассказала о том, что у нас скоро свадьба?
      — Да я…  — начала Аня, но была прервана Эрвином. Он заговорил с ней на итальянском языке.
      — Ради бога, помолчи! Предлагаю любые деньги и исполнение всех твоих желаний, только соглашайся со всем! Не ради меня, а ради бабушки, у нее рак, и ей осталось совсем немного.
      — А почему мне должно быть дело до тебя и твоей бабушки?  — удивилась Аня, тоже заговорив на итальянском языке, который учила дополнительно.  — И откуда тебе известно, что я знаю этот язык?
      — Я подготовился, прочел твое досье, кстати, там не сказано, что ты способна обидеть старого человека.
      — Значит, это все подстава? Меня обманули, что я буду работать переводчицей? Кто такой этот Марат, который привез меня сюда? Мошенник, как и вы?  — перешла на «вы» Анна, чтобы держать его на расстоянии.
      — Марат  — профессиональный русский актер, мой друг, он ни в чем не виноват, я его уговорил.
      — Значит, вы не добились от меня, чего хотели, по-хорошему и решили взять силой?  — возмутилась Аня.  — У вас преступные наклонности, господин Ламар.
      — Так исправьте меня, то есть мои наклонности,  — предложил ей Эрвин.
      — Я не исправительная колония.
      — Дорогие мои,  — прервала их перепалку старушка,  — я, конечно, понимаю, что вы готовы вечно говорить о любви, но, может быть, будете это делать на языке, понятном мне?
      — Прости, бабушка.  — Эрвин подошел к ней и поцеловал в лоб.
      — Ариадна,  — представилась она Анне.
      — Очень приятно,  — буркнула девушка, явно покривив душой.
      — Я не могу сказать, Эрвин, довольна ли твоим выбором, я совсем не знаю Аню и очень хочу познакомиться с ней поближе,  — сказала госпожа Ламар, рассматривая девушку, словно подопытную мышь.  — Красивая, русская, знает язык… и что? Не более того! А мой Эрвин  — завидный жених, поэтому я бы хотела понаблюдать за ней, да еще и с Ингой ее сравнить,  — упрямо поджала губы старушка.
      Аня думала о том, что должна запастись терпением для общения со смертельно больным человеком, и о том, что загадочное имя Инга она слышит уже во второй раз.
      — Кто такая Инга, дорогой?  — обратилась Анна к Эрвину, сдвинув брови к переносице.
      Он, несколько смутившись, опустил голову.
      — Это выдумка бабушки.
      — Эта выдумка очень даже реальна!  — тут же откликнулась старушка, с охотой пояснив:  — Инга  — дочка наших соседей, тоже выходцев из России. Прекрасная девочка! Просто фея! Долгое время жила в Англии, а тут приехала  — наливная ягодка! Я не знала, что Эрвин уже нашел себе невесту, и предложила Инге своего внука в качестве жениха.
      — Ты не очень умно поступила, бабуля, тем более без моего ведома,  — поцеловал Ариадну Эрвин.
      — Ай, прекрати! На тебя рассчитывать, так внуков, то есть правнуков, не дождешься! Инга расплакалась от счастья у меня на плече, сразу признавшись, что влюблена в Эрвина еще с детства,  — обратилась она к Анне.  — Вот я и предложила ей пожить у нас! А девочка чудная! Более молодая, чем вы, более блондинистая, более…
      — Бабушка!  — оборвал ее Эрвин, смутившись.
      — Ой, простите! Невежливо это.  — Дама хитро посмотрела на Анну.
      — Вот и чудно!  — обрадовалась Аня, причем совершенно искренне.  — Я уступаю дорогу Инге! Как там? Хлеб да соль! Счастья молодым! Попутного ветра! Паровоз навстречу! Хотя это из другой оперы!  — Аня ощупала свое хрупкое тело, словно проверяя, все ли запчасти на месте.
      — Подожди, милочка!  — остановила ее Ариадна.  — Одна… как это? Загвоздочка!  — С трудом подобрала она слово.  — Дело в том, что мой внучок привез тебя как невесту и вряд ли он удовольствуется Ингой!
      — А вдруг?  — предположила Аня с надеждой в голосе и уже не стесняясь стала одеваться.
      — Вряд ли… вы обе можете попытать счастья, он у меня мальчик любвеобильный.
      — Не сомневаюсь.
      — Я прошу тебя, Анна, останься хотя бы на время,  — сказала Ариадна тоном, не терпящим возражений.
      — У меня последний вопрос,  — обратилась Анна к Эрвину, игнорируя старушку,  — ты знаешь расписание вылетов в Москву? Лучше скажи по-хорошему,  — Аня плавно перешла на итальянский,  — думаю, что твоей бабушке не понравится, если я засажу тебя в тюрьму за похищение.
      — Мне плохо! Эрвин, внук! Жизнь моя! Помогите!  — вдруг закатила глаза Ариадна, начав биться в конвульсиях.
      — Бабушка, что с тобой! Что мне сделать?!
      — Лекарства… там у меня,  — слабо произнесла она.
      Эрвин выбежал из комнаты. Аня поняла, что проиграла, так как вряд ли сможет покинуть человека, находящегося в таком состоянии и умоляющего ее остаться. Она вздохнула, подошла к хозяйке дома и взяла ее сморщенную руку в свою.
      — Все будет хорошо,  — произнесла она.  — Эх… лучше бы я согласилась сфотографироваться, да и денег бы еще заработала…
      — О чем ты говоришь, дочка?  — слабо спросила Ариадна, приоткрывая один весьма хитрый глаз.
      — Все, говорю, хорошо! Я остаюсь!
 

      — Поистине людская наглость не имеет границ,  — сказала Аня, задумчиво рассматривая себя в зеркало. Она осталась в той же комнате, куда ее поместили сразу. Ариадну отнесли в ее покои, а Анну навестил Марат, которому, по идее, ей на глаза не следовало показываться.
      — Да ладно, не злись!  — заявил он ей.  — Подумаешь, маленький обман!
      — Ничего себе маленький,  — возмутилась Аня.
      — Я тебя вез на службу переводчицей? А тут ты поработаешь невестой! Какая разница? Все в той же Австрии, я же не доставил тебя в Эфиопию?
      — Спасибо!  — буркнула Аня.
      — Вот именно! Сыграешь роль невесты с месяцок… бабушка откинет копыта, и ты будешь свободна!
      — Ты  — жуткий тип, Марат!  — возмутилась Анна, едва сдерживая смех.
      — А Эрвин меня все равно любит,  — самодовольно заявил тот.
      — Он не знает, что ты говоришь о его бабушке.
      — Я шучу!