Глава 7

Хэн задумчиво вступил на территорию посадочного причала номер 3733 Восточного порта Корусканта и надавил ладонью на вмонтированный в стену выключатель. Кольцевидная лампа, расположенная концентрически под радужным куполом помещения, зажглась, омыв «Тысячелетний сокол» резким светом. Пристегнутый проводами ко всевозможным устройствам и приборам, осуществляющим мониторинг и диагностику, корабль был похож на пациента, лежащего в реанимации. Кольцевидная лампа довольно громко потрескивала, а застоявшийся воздух напитался запахом озона. Пол помещения походил на полотно, окрашенное следами от пролитого смазочного материала, подпалин и переизбытка красителя.

Причал 3733 был арендован на имя Викка Драйго, но, несмотря на все попытки Хэна держаться в тени, почти каждый в этом районе Корусканта знал, что здесь припаркован «Тысячелетний сокол». Сажая неделей ранее корабль в док, Джайна ни на миллиметр не выбилась за пределы бледно-алого посадочного круга, очерченного на пермакрите. После того, что произошло на Кашиийке, миновало довольно много времени, прежде чем Хэн смог наконец успокоить свои нервы и прийти сюда. Три дня на борту ветхого фрахтовика явно не помогли делу.

Приближаясь к носовым выступам «Сокола», к нацеленным на него тупоконечным жвалам, он припомнил, как впервые увидел этот корабль на Нар Шаддаа, планете хаттов, почти тридцать лет назад. Фрахтовик был тогда собственностью Ландо, который выиграл его — так он, по крайней мере, сам заявлял — в сабакк в одном из казино Облачного города на Беспине. Хотя в жизни Хэн встречал бесчисленное множество кореллианских фрахтовиков ИТ-1300, эта встреча стала для него любовью с первого взгляда: было в «Соколе» что-то такое — исключительное и уникальное. Помимо обладания потрясающей скоростью и маневренностью, «Сокол» был словно создан для приключений и горд своим богатым на события прошлым. Хэн решил тогда, что так или иначе, но он заполучит этот корабль.

По иронии судьбы шанс заполучить его представился Хэну все в том же Облачном городе во время четырехдневного кубкового турнира по сабакку, который свел за одним столом Ландо и Хэна в своем финальном раунде, причем у Хэна на руках был чистый сабакк, а Ландо блефовал выигрышным Раскладом Идиота. Испытывая недостаток в кредитках, Ландо предложил в качестве расплаты любой корабль из своей коллекции, на что Хэн с радостью согласился. Ландо пытался всучить ему одну из новейших моделей, легкий и изящный ИТ-2400, но Хэн выбрал «Сокол».

Он по-прежнему смаковал моменты первой близости с кораблем, когда он впервые сел за штурвал, сразу ощутив всю силу субсветовых двигателей и гипердрайва военного образца. У корабля была скорость, этого не отнимешь, но помимо этого требовались еще и огневая мощь, и верткость. Так: начался процесс модернизации и внесения усовершенствований, который продолжался добрых двадцать лет. Для Хэна «Сокол» всегда был произведением искусства, работой, которой так и не суждено было завершиться. Все эти годы он защищал его, ложась чуть ли не грудью на амбразуру, переживал за него, как слабонервный родитель, скучал по нему, как любящий супруг. Он вспоминал мгновения, когда Эгом Фасс и Й'уоч выкрали у него «Сокола» на Деллалте, мгновения, когда он вместе с кораблем прицепился к корме «звездного разрушителя» «Возмездие», прямо за его командным мостиком, мгновения, когда Ландо и Ниен Нунб штурмовали на «Соколе» вторую Звезду Смерти.

Решение Мары пожертвовать своим заветным «Пламенем Джейд», протаранив им крепость на Нирауане, ему было не понять никогда в жизни.

И теперь, накручивая витки вокруг корабля, Хэн по-прежнему мог опознать следы различных модификаций, внесенных им самим или кем-то еще. В ангаре у Шуга Нинкса, в кореллианском квартале Нар Шаддаа Хэн и Чуи установили на корабль выпрямительную антенну военного образца, счетверенную лазерную турель под брюхо и пусковую ракетную установку между передними жвалами. А Шуг к тому же приварил ближе к корме по правому борту небольшой армированный лист, снятый со тяжелого крейсера «Ликвидатор».

Благодаря группе незаконных техников, которые орудовали в Корпоративном секторе, арсенал «Сокола» вскоре пополнился дополнительными защитными экранами, сверхмощными компенсаторами ускорения, расширенными отсеками для двигателей малой тяги и набором сенсоров последней модели. Тогда же Хэн сумел добыть для своего корабля отказной лист — документ, освобождающий от проверки на соответствие его конфигурации стандартам, принятым в Корпоративном секторе.

Когда во время йеветского кризиса «Сокол» побывал на Кашиийке, Джоудррл перестроила четверку прозрачных панелей с оптическими датчиками, чтобы улучшить видимость на корме и по левому борту. Кузина Чуи также установила в рубке регуляторы автоматического ведения огня для орудийных турелей.

Совсем уже недавно, когда былая враждебность между Республикой и Империей сошла на нет, «Сокол» — и не Хэн тому виной — стал постепенно превращаться в более покладистый, кроткий корабль. Регламентное техобслуживание в руках преисполненных благих намерений, но слегка неуклюжих корускантских судоремонтников привело к тому, что корабль был практически реставрирован. Провода были пронумерованы и аккуратно разложены по коробам, механические детали амортизированы, электрика заземлена и приведена к нормам безопасности. Усилитель от «Сейнар Система» был подсоединен к матрице привода, генератор «Марк 7» — к системе поддержки луча аттрактора, мотиватор 401-й серии — к гипердвигателю. Сенсорные антенны были заменены, все лишние шумы и позвякивания устранены, палуба заново обита… Хэн чуть с ума не сошел.

Ему нравилось то, что корабль хранил все свои шишки и ссадины в напоминание о долгих годах боевой славы; Хэн и сам был бы рад походить в этом плане на «Сокола», если бы какой-то здравый ум не придумал синт-плоть и лечение бактой. Иногда он задумывался, а как бы он выглядел, если бы позволил всем своим ранам зарубцеваться, как это произошло с его порезом на подбородке, который он получил от удара ножом, кажется, уже в другой жизни.

Но наибольший урон «Соколу» был нанесен не более чем шесть месяцев назад — смертью Чуи. Его отсутствие не могли возместить никакие модификации, и вследствие этого корабль теперь мог задержаться на твердой поверхности на неопределенное время.

Охваченный внезапной тоской, Хэн неподвижно стоял под стыковочной снастью правого борта корабля, потеряв счет времени. «Сокол» был настолько пропитан воспоминаниями — эдакая хроника всех удач и несчастий в жизни его и Чуи, — что он с трудом мог заставить себя поднять взгляд на корабль, не то что взойти на его борт. И все же после долгого мига раздумий он ввел код авторизации на зажатом в руке дистанционном пульте, и корабельный трап с шумом опустился к его ногам, словно бросая вызов, убеждая его войти.

Когда он все-таки решился на это, он был похож на человека, который заново учится ходить.

Трап вел напрямую в центральный круговой коридор корабля. Хэн остановился в проходе и провел рукой по ныне безупречной коридорной обивке. За последние пять лет «Сокол» стал эдаким кораблем-щеголем. Половое покрытие было сменено, внутренняя иллюминация работала без сбоев, на камбузе всегда была еда, а в воздухе витал неповторимый аромат. Секретный контрабандный отсек, оборудованный когда-то для сокрытия грузов спайса и даже людей, теперь представлял собой грузовое отделение для складывания семейного багажа, пожитков, иногда даже произведений народного искусства, которые Лея покупала по разным уголкам Галактики, чтобы украсить ими квартиру на Корусканте.

Хэн прошмыгнул мимо ответвления, ведущего в сторону вынесенной пилотской кабины, и прошел в глубь корабля. Год назад, смутно прикидывая, а не пора ли поставить «Сокол» на якорь, Хэн уже подумывал над тем, чтобы снять с корабля все довески и нововведения. Помимо всего прочего, ИТ-1300 был классикой, почти такой же заветной мечтой любого коллекционера, как «Нубиан 327». И несмотря на все его боевые шрамы и скрипы, доносящиеся из каждого сочленения, корабль все еще был в прекрасном состоянии — не говоря уже о его немалых заслугах.

В числе первых с корабля были сняты пусковые ракетные установки, которые мешали работе автоматического погрузчика, расположенного в передних жвалах. Но все это, конечно, произошло еще до того, как юужань-вонги всплыли из ниоткуда и явили Галактике новую страшную угрозу. Кто знает, сколько еще народа помимо Чуи погибло бы во Внешних территориях, сними тогда Хэн вместе с пусковой установкой еще и счетверенные лазерные пушки?

Хэн вступил в центральный корабельный отсек и понуро опустился во вращающееся кресло у технической консоли. Новая крикливая облицовка покрывала гладкий металлический палубный настил и ограждающую решетку левого борта — еще одно нововведение, призванное сделать семейные путешествия более комфортабельными. Именно отсюда он впервые наблюдал за тем, как Люк практиковался отбивать лазерным мечом жалящие выстрелы летающего дистанционного шарика. Он повернулся, чтобы бросить взгляд на столик для голографической игры в дежарик, за которым любил подолгу просиживать Чуи и за которым же — всего несколько лет назад — Лея, адмирал Пеллаэон и покойный Элегос А'Кла делали первые шаги к заключению мирного договора.

Хэн утопил лицо в ладонях, как будто надеясь стереть воспоминания, которые непрошеными гостями объявились в его мозгу, но потом резко встал, пересек комнату и вошел в технический отсек. Здесь они с Леей когда-то обменялись своим первым поцелуем, но были грубо прерваны Ц-ЗПО, который пришел объявить, что обнаружил неисправность в соединительной муфте обратного хода или еще в какой-то треклятой детали.

Все это было миллион лет назад, подумал Хэн.

Пробираясь к корме, он вновь вышел в круговой коридор, только на этот раз по левому борту, откуда вело еще одно боковое ответвление в каюту. Там, лежа на койке, Люк когда-то восстанавливался от ранения, полученного в схватке с отцом, который мечом отрубил ему кисть.

Коридор, простиравшийся под сетью энергетических кабелей и вентиляционных отдушин, вел в основной кормовой отсек, который повидал на своем веку столько модификаций, сколько другим отделениям корабля и не снилось. Уменьшенный в размерах, чтобы приспособить новый гиперпривод, отсек был поделен на несколько частей. Когда-то давно несостоявшийся работорговец Зларб нашел здесь печальный конец.

Местоположение спасательных капсул не изменилось со времен, проведенных в Корпоративном секторе, но сами капсулы, попасть в которые было можно только подняв навесные решетки, были заменены на более новые, сферической формы с удобными шлюзовыми створками.

Вновь выйдя в основной коридор и продвигаясь вдоль по корме, Хэн миновал еще одну каюту, которую он часто использовал как свою личную и в которой он чуть было не устроил разборку с Галландро, лучшим стрелком Галактики прошлых времен.

Ныне мертвым, как и многие другие герои тех славных дней.

Хэн растворил один из внутренних корабельных люков и очутился на камбузе. Посмеиваясь про себя, он припомнил процесс приготовления для Леи пудинга в скорлупках коры и пряного языка арика, как раз в то время когда он похитил ее и увез на Датомир, надеясь склонить к замужеству.

Сделав еще несколько шагов, он замкнул круг и вновь очутился у стыковочного отсека. Но вместо того чтобы выйти, Хэн продолжил движение и с неохотой вошел в пилотскую кабину. Протиснувшись между сиденьями, он уперся негнущимися руками в приборную панель и принялся рассматривать в передний иллюминатор полки для запасных деталей, которыми они с Чуи оборудовали стенку посадочного дока всего-то год назад.

В конце концов он рухнул в габаритное кресло второго пилота и сидел там продолжительное время недвижимо, закрыв глаза и убрав подальше все посторонние мысли.

Еще месяц назад Чуи казался ему таким живым, что Хэн практически мог расслышать его сердитый лай или счастливое подвывание, разносящееся по посадочному доку. И стоило только Хэну, сидящему в кресле пилота, бросить быстрый взгляд направо, как он словно видел там Чуи, сардонически улыбающегося, скрестившего лапы на груди или сомкнувшего когти на затылке.

Чуи был не единственным инородцем, с которым Хэну доводилось путешествовать вместе, — можно вспомнить хотя бы того же тогорянина Мууургха в илезианские годы, — но вуки был исключительным и неповторимым, и Хэн не мог представить себе, что он будет пилотировать «Сокол» в паре с кем-то еще. Так что теперь он мог либо законсервировать корабль, как он поступил со своей оружейной перевязью от «БласТек», либо подарить его Военному музею Альянса на Корусканте, на что упорно намекали его настойчивые кураторы в течение последних пятнадцати лет.

Хэну пришло на ум, что ему и самому уже давно место в музее. Как и «Сокол», он был частью прожитого и был практически бесполезен в настоящем.

Он тяжко вздохнул. Жизнь как игра в сабакк: карта ложится наугад, и то, что раньше казалось выигрышной комбинацией, оканчивается полным крахом.

Инстинктивно он потянулся рукой под управляющую панель в поисках металлической фляги с вакуумно-дистиллированным охладителем, который они с Чуи хранили там в секрете, но ничего не обнаружил — фляжку либо переместил в другое место кто-то из детей, либо опустошил какой-либо нерадивый механик.

Его легкая досада быстро переросла в горькую злость, и он что есть силы замолотил кулаком по консоли, продолжая это до тех пор, пока рука не онемела. Тогда он спрятал голову в ладонях и дал волю слезам.

— Ах, Чуи, — прошептал он еле слышно.

Хэн был уже на пути к транспортному центру Босточного порта, когда голос позади него неожиданно позвал:

— Ловкач!

Не замедляя шага, он бросил взгляд через плечо, затем встал как вкопанный, затормозив движение людского потока, после чего полностью развернулся, оскаливаясь от уха до уха.

— Этим именем меня не называли уже давненько, — сообщил он низкорослому седовласому мужчине, который на всех парах спешил ему вдогонку.

А догнав, человек ухватил протянутую Хэном руку, после чего притянул его к себе, обнял и принялся дружески похлопывать по спине. Когда они разъединили объятия, Хэн все еще широко улыбался.

— Сколько же минуло, Роа, — лет тридцать?

— Не могу точно сказать когда, но отлично помню, где мы с тобой последний раз встречались. Зона отлета в космическому порту Рунадана в Корпоративном секторе. Ты и еще какая-то темноволосая красотка дожидались посадки на «Леди Миндора», идущую на Аммууд, кажется, так.

— Фиолла с Лоррда, — произнес Хэн, словно выхватив это имя из воздуха.

Подбородком он мотнул в сторону Роа:

— На тебе был тогда белый с иголочки деловой костюм, подпоясанный чем-то вроде радужного ремешка.

— А ты, мой юный друг, был тогда чрезвычайно недоверчив, — прослезившиеся голубые глаза Роа блеснули. — Ты сказал мне, что вышел из игры и открыл небольшую контору, агентство по сбору налогов. «Хэн Соло сотоварищи», так вроде бы? А следующее, что я о тебе слышал, — это что ты в одиночку выиграл битву при Явине.

— Ну, неправда, — смутился Хэн. — Мне помогли.

Роа потер свежевыбритую челюсть.

— Так, посмотрим… Далее я слышал, что тебя упаковали в карбонит… для потомков, я так тогда полагал.

Хэн прищурился.

— Ну да, дела не пошли, и я подумал: а не вырыть ли самому себе могилу?

Роа расхохотался, после чего одарил Хэна слегка укоряющим взглядом.

— Я предупреждал тебя: не стоит якшаться с хаттами.

— Ты должен был предупредить Джаббу, чтобы он не якшался со мной.

Хэн оценивающе оглядел аскажианский наряд Роа, высокие хромированные ботинки и кольца, которые поблескивали на его пухлых мизинцах. Роа уже был большим человеком в контрабандистских делах, когда покойный Мако Спине представил ему Хэна на Нар Шаддаа. Многоуважаемый, добродушный, терпимый к чужим ошибкам, Роа привлек много молодежи под контрабандистские знамена, включая и Хэна, которого именно Роа впервые взял в облет дуги Кесселя. Хэн даже работал на него некоторое время и вместе с Чуи, Ландо, Саллой Зенд и парой других завсегдатаев Нар Шаддаа присутствовал на свадьбе Роа, после которой старик по настоянию жены отошел от дел.

— Ну а ты? Все еще занят в импорте-экспорте?

— Все продал — почти десять лет тому назад.

Хэн разглядывал его еще несколько мгновений.

— Роа, ты выглядишь так, будто ни капельки и не старел со времен нашей последней встрече на Рунадане.

— Как и ты, — откликнулся Роа, и его голос прозвучал почти убедительно.

Хэн криво ухмыльнулся и ткнул указательным пальцем в один из своих передних зубов.

— Выращен заново, — он коснулся своего носа. — Сломан и чинен уже столько раз, что глубоко сомневаюсь, остался ли там хоть один клочок моей собственной кожи. Плюс — само лицо тоже никуда не годится. Вот этот глаз, например, расположен чуть выше, чем второй.

— А ты что думаешь, я пришел к моложавой внешности естественным путем? — наигранно спросил Роа.

— Только не говори мне, что ты клон, ладно?

Роа расхохотался.

— Последний писк моды — омолаживающая терапия, помноженная на ежедневную миостимуляцию, — он продемонстрировал свой величественный профиль. — Я попросил косметологов не делать меня слишком молодым, чтобы хоть чуть-чуть сохранить солидный облик.

— И у тебя получилось, старый ты бандит.

— Помимо всего прочего, омоложение было идеей и заслугой Льюилл — по большей части.

В памяти Хэна всплыл образ светловолосой, элегантной женщины с сильным голосом — жены Роа.

— Как она?

Роа выдавил из себя слабую улыбку.

— Умерла несколько месяцев назад.

Губы Хэна сжались в тонкую линию.

— Прости, мне жаль это слышать, Роа.

Роа ответил не сразу:

— А мне жаль было услышать про Чубакку, Хэн. И я действительно пытался заполучить разрешение на то, чтобы посетить мемориал на Кашиийке, но ты же знаешь вуки и их отношение к людям.

Хэн кивнул.

— У них хорошо отпечаталось в памяти то, что сотворила с ними Империя.

— А у кого нет?

Хэн молчал некоторое время.

— Ну, так что привело тебя на Корускант? Мне казалось, ты всегда предпочитал широкое, открытое пространство.

Глаза Роа сверкнули.

— По правде говоря, причина, по которой я здесь, — ты.

Хэн ощутил, как дрожь прокатывается по его телу. Из-за ряда совершенно неожиданных встреч с Роа в самых необычных местах, вроде Нар Шаддаа или Рунадана, старик стал для Хэна одним из тех людей, которые заставляли его задуматься над тем, что Галактика, оказывается, гораздо теснее, чем это видится на первый взгляд, причем независимо от того, в какой еще ее далекий уголок занесло Хэна на этот раз.

— Каким-то образом, но я подозревал, что ты скажешь именно это.

Роа водрузил ладони на плечи Хэна.

— Что ты скажешь, если мы пойдем и поищем место, где можно сесть и спокойно все обговорить?

Хэн кивнул.

— Здесь есть кантина в транспортном центре, неподалеку.

Они не спеша катились по движущейся дорожке, вспоминая старых друзей — Вонзеля, Треггу, Сонниода, близнецов Бриил — и хорошо знакомые им обоим места, но Хэн был заметно рассеян, поглощен своими думами. Столько лет прошло, но он все еще мог по памяти процитировать весь свод правил Роа: никогда не пренебрегай просьбой о помощи; бери только у тех, кто богаче тебя; не играй в сабакк, если не готов проигрывать; не садись пьяным за штурвал космического корабля; всегда будь готов к скорому бегству, — но это все отнюдь не означало, что он безоговорочно доверял Роа.