Глава 1

Если события, происходившие вокруг четвертой планеты системы, хоть как-то терзали звездное светило, оно все равно ничем не выдавало этого невооруженному глазу случайного наблюдателя. Питая окружающее пространство своим золотистым свечением, звезда оставалась такой же невозмутимой, какой и была до начала битвы. В отличие от самой планеты ее покалеченная поверхность медленно открывалась всеобщему взору в проникающих на нее солнечных лучах. Обширные пространства, бывшие когда-то зелеными, голубыми или белыми, теперь окрасились в пепельно-серый и красновато-коричневый цвета. Сквозь залежи потревоженных облаков в небо поднимался дым от сожженных городов и охваченных ярким пламенем вечнозеленых лесов. Перегретый пар вздымался со дна питаемых ледниками озер и мелководных морей.

Глубоко под слоями пепла и осколков, мутным покровом окутавших планету, двигался боевой корабль, который, вероятно, был больше других в ответе за учиненный хаос. Корабль представлял собой массивный овоид из йорик-коралла, его черная, грубо скроенная поверхность была местами опоясана каймой из более гладкого вещества, блестящего, как вулканическое стекло. Во впадинах, расположенных на грубых участках поверхности, скрывались пусковые установки и плазменные пушки. Другие углубления, более напоминающие кратеры, служили пристанищем для довинов — тягунов, исполнявших одновременно и двигательные, и оборонительные функции. От носа до кормы корабля протянулась череда алых и зеленовато-синих отростков, на которых, словно гроздья, повисли неотличимые от астероидов истребители. Множество меньших по размерам корабликов вилось вокруг большого: одни восстанавливали поврежденные во время битвы участки, другие перезаряжали истощенные орудия, третьи доставляли с выжженного мира военные трофеи.

Чуть дальше от места, где несколько часов назад кипела битва, медленно дрейфовало небольшое суденышко, черное, как и все прочие, но ограненное и отшлифованное, словно драгоценный камень. Свет пульсировал то на одной грани корабля, то на другой, как будто какие-то данные передавались от сектора к сектору.

С площадки в нижней части угловатого корабельного носа сухощавая фигура, удобно устроившаяся на подушке, наблюдала сквозь иллюминатор за пеленой космических обломков, застилавшей окружающее пространство: от отдельных частей истребителей и более крупных кораблей Новой Республики до объятых зловещим покоем человеческих тел в скафандрах, не сдетонировавших снарядов и пробитого фюзеляжа невоенного судна, надпись на котором идентифицировала его как «Пенга Рифт».

Неподалеку в безвоздушном пространстве висел обгоревший остов оборонительной платформы. В другой стороне можно было разглядеть покореженный крейсер, вращавшийся одновременно вокруг своей оси и по спиральной орбите, исторгая наружу свое содержимое, словно лопнувший гороховый стручок. Где-то еще крупный республиканский транспортник, насаженный на острый выступ абордажного бота, неотвратимо тянуло к жерлу гигантского флагмана.

Восседавшая на подушке фигура созерцала эту картину без каких-либо признаков восторга или сожаления. Разгром был предопределен необходимостью. Произошло только то, что должно было произойти.

Немного поодаль стоял прислужник, передававший обновленные сведения, которые поступали на тонкое живое приемное устройство, присосавшееся с внутренней стороны к его правому предплечью шестью крошечными лапками.

— Победа за нами, ваше преосвященство. Наши воздушные и наземные силы сокрушили их крупнейшие населенные центры, а военный координатор успешно обосновался в мантии планеты, — прислужник бросил быстрый взгляд на приемный виллип, чье мягкое биолюминесцентное свечение заметно оживляло обстановку в достаточно скудно освещенных покоях. — Военный тактик командующего Тла придерживается мнения, что астронавигационные карты и исторические материалы, хранящиеся на планете, будут стоить всех затраченных усилий.

Священник, которого звали Харрар, перевел взгляд на флагман.

— Тактик уже поделился своими мыслями с командующим Тла?

Замешательства прислужника было вполне достаточно для достоверного ответа на поставленный вопрос, но Харрар все равно ждал словесного отзыва.

— Наше прибытие не обрадовало командующего, ваше преосвященство. Он ни в коей мере не отрицает необходимость жертвоприношений, но он заявляет, что возглавляемое им вторжение достаточно успешно и без вмешательства религиозных наблюдателей. Он боится, что наше присутствие только осложнит его задачу.

— Командующий Тла не способен осознать, что нам необходимо наступать на врага на всех фронтах, — произнес Харрар. — Можно подчинить себе любого противника, но его послушание не станет гарантией того, что он отречется от своих истинных убеждений.

— Должен ли я передать это командующему, ваше преосвященство?

— Это не твоя забота. Я поговорю с ним сам.

Харрар, мужчина средних лет, поднялся с места, подошел к кромке полигональной прозрачной поверхности и замер, соединив свои трехпалые руки за спиной; недостающие пальцы были принесены в жертву богам во время церемоний и ритуалов посвящения и служили средством возвышения над окружающими. Его статное тело было задрапировано в эластичную материю мягких тонов. Узорчатый и собранный в складки головной убор скрывал его длинные черные пряди волос. На тыльной стороне шеи красовались изогнутые отметины, впечатавшиеся глубоко в его кожу, упруго натянутую рельефным позвоночником.

Планета проплывала прямо под ним.

— Как называется этот мир?

— Оброа-Скай, ваше преосвященство.

— Оброа-Скай, — задумчиво повторил Харрар. — Это имя что-нибудь означает?

— Его значение в настоящий момент неизвестно. Хотя не может быть никаких сомнений, что какое-то объяснение все же найдется среди захваченных данных.

Харрар отмахнулся.

— Дохлый номер.

Яркая вспышка у терминатора планеты привлекла его внимание, и, присмотревшись, он разглядел выплывающий на свет корабль из Йорик-коралла, который всеми силами отстреливался от квартета курносых истребителей, по всей видимости преследовавших его с темной стороны планеты. Крошечные «крестокрылы» быстро приближались, сверкая выхлопами двигателей и расчерчивая пространство яркими линиями лазерных лучей, срывавшихся с кончиков их крыльев. Харрару уже доводилось слышать, что пилоты Новой Республики стали приверженцами тактики нарушения работы довина — тягуна посредством постоянного изменения частоты и интенсивности своих выстрелов. Эта четверка преследовала корабль настолько упорно и хладнокровно, что Харрар еще раз убедился, насколько трудно будет сломить волю этого народа в том случае, если будет суждено его покорить. И касте воинов придется свыкнуться с мыслью, что противник относится к вопросам выживания так же трепетно, как юужань-вонги — к вопросам смерти.

Преследуемый корабль изменил курс и устремился прочь от планеты, надеясь укрыться под крылышком флагмана командующего Тла, Но четыре истребителя не собирались отпускать его так просто. Разбив построение, они резко ускорились, усиленно заманивая противника под перекрестный огонь.

«Крестокрылы» проводили атаку с впечатляющей эффективностью. Лазерные стрелы и искрящиеся торпеды дождем осыпали корпус корабля, проверяя на прочность его довинов — тягунов. На каждый выстрел или торпеду, поглощенную черной дырой довина, приходилась другая, которая успешно достигала своей цели, прожигая трещины и разнося во все стороны осколки битого красновато-черного йорик-коралла. Ошеломленный беспрестанным огнем, корабль попытался укрыться за щитами, заработавшими на максимуме своих возможностей, но истребители. не дали ему ни секунды передышки. Череда взрывов прокатилась по кораблю, сворачивая его с курса. Довины — тягуны начинали давать сбои. С подорванной защитой корабль перенес всю энергию на орудия и перешел в контрнаступление.

В отчаянном порыве яркий золотистый огонь вырвался из дюжин орудийных установок. Но истребители были слишком шустры и проворны, чтобы так просто нарваться на плазменные выстрелы. Делая заход за заходом, они набрасывались на ставший неожиданно уязвимым корпус своей жертвы. Брызги расплавленной плоти били фонтаном из глубоких ран и выжженных лазером борозд. Точное попадание в плазменную пусковую установку вызвало цепь взрывов и разрушений, прокатившихся по правому борту корабля. Словно столбы пара, по окрестному пространству стали разноситься потоки расплавленного йорик-коралла. Струи ослепляющего света пролились наружу. Корабль крутанулся вокруг своей оси, резко теряя скорость. Затем, в последний раз содрогнувшись от спазмов, он исчез в мимолетной огненной вспышке.

На мгновение показалось, что после успешного рейда «крестокрылы» решатся навязать бой и самому флагману, но в последний момент они развернулись и дали деру. Одновременный залп нескольких орудий флагмана сотряс космос, но ни один из выстрелов так и не достиг своей цели.

Когда Харрар бросил через плечо взгляд на прислужника, черты иссеченного шрамами лица священника были омрачены.

— Предложите командующему Тла позволить этой четверке уйти, — произнес он, выказывая необычное в данной ситуации хладнокровие. — В конце концов, ктото же должен рассказать всем о том, что здесь произошло.

— Неверные сражались храбро и погибли достойно, — отважился заметить прислужник.

Харрар обернулся полностью, пригвоздив собеседника проницательным взглядом своих глаз.

— Ты выразил им свое почтение или я ослышался?

Прислужник осторожно мотнул головой.

— Не более чем наблюдение, ваше преосвященство. Чтобы заслужить мое почтение, от них потребуется признать всю правду, которую мы им несем.

Еще один из юужань-вонгов, обладавший гораздо более низким статусом, чем все присутствовавшие, выступил из проема и приветствовал священника, прижав сжатые кулаки к плечам.

— Белек тиу, ваше преосвященство. Я пришел доложить, что пленники уже собраны.

— Сколько их?

— Несколько сотен. Они очень разнородны. Вы сами проследите за их отбором на жертвоприношение?

Харрар расправил плечи и разгладил складки на своем элегантном одеянии.

— Непременно, я так и поступлю.

Прозрачная печать, затворяющая проход во внутренние части корабля, отошла в сторону, открывая всеобщему взору обширный трюм, битком набитый пленниками, отловленными на Оброа-Скай и в небесах над планетой. Свита, состоявшая из личной охраны и прислужников Харрара, прошествовала внутрь, а за ней последовал и сам священник, удобно взгромоздившийся на левитирующей подушке, одну ногу подобрав под себя, а другую свесив вниз. Похожий на сердце пульсирующий довин-тягун, который поддерживал подушку на весу, слушался тихих приказаний Харрара: то подтягивал себя к сводчатому потолку, когда священник хотел подняться чуть выше, то перемещался от одной стены к другой, когда Харрару требовалось продвинуться вперед, назад или в сторону.

Хорошо освещенный биолюминесцентными отростками, рассеянными тут и там по стенам и потолку, трюм был разделен на секции сдерживающими полями, которые располагались в два параллельных ряда и поддерживались энергией крупных довинов-тягунов. Прижатые плечом к плечу, в каждой секции ютились ученые и исследователи из различных миров, люди и представители других рас — ботаны, битхи, куаррены, каамаси; все не умолкая тараторили на разных языках, в то время как одетые в черное и вооруженные амфижезлами стражники контролировали процесс отсеивания. Помещение, предназначенное больше для подпитки коралловпрыгунов, нежели для содержания живого груза, источало свои зловонные секреции, кровь и пот.

Хотя по большей части в воздухе витал страх.

Харрар парил на подушке, обозревая происходящее. Его прислужники отступили назад, чтобы он мог свободно перемешаться по центральному проходу, внимательно изучая пленников по обеим его сторонам. Но чтобы подобраться к первому сдерживающему полю, ему пришлось обогнуть гигантскую шахту, которая была доверху забита сотнями захваченных дроидов, а те, что не поместились, были навалены в кучу сверху, представляя собой груду вывернутых конечностей, различных приспособлений и прочих механических частей.

Когда Харрар завис над грудой металлолома, те дроиды, что лежали на верхушке пирамиды, начали подрагивать под его испытующим взглядом. Жужжа деформированными сервомоторами, куполообразные, прямоугольные и человекоподобные головы со скрипом завращались, аудиосенсоры навострились, а бесчисленные фоторецепторы навели фокусировку.

Мгновение спустя вся эта конструкция дрогнула, и обвал опрокинул несколько визжащих и скрипящих механизмов вниз на палубу, к основанию гигантской пирамиды.

Взгляд заинтригованного Харрара упал на скрюченного протокольного дроида, на правой руке которого красовалась полоска цветной ткани. Он повелел подушке подлететь поближе к обездвиженной машине.

— Зачем этим омерзительным созданиям одежда? — спросил он у своего первого помощника.

— Похоже, они выполняют функции научных сотрудников, — объяснил тот. — Получить доступ в библиотеки Оброа-Скай можно, только заключив соглашение с обученным исследователем. Символ, изображенный на нарукавной повязке этой машины, обозначает принадлежность к так называемому Оброанскому институту.

Харрар был ошеломлен.

— Не хочешь ли ты сказать, что исследователи относятся к этим вот существам как к себе подобным?

Прислужник коротко кивнул.

— Очевидно, все именно так, ваше преосвященство.

На лице Харрара застыло презрительное выражение.

— Позволь машине считать себя равным, и уже вскоре она придет к выводу, что она более совершенна, — он протянул руку, сорвал повязку с предплечья дроида и швырнул ее на палубу. — Возьмите несколько этих убожеств на жертвоприношение, — распорядился он. — Остальное — сжечь!

— Мы обречены, — приглушенный модулированный голос проскулил откуда-то из основания свалки.

Живые конечности различной длины, цвета и строения умоляюще потянулись к Харрару, когда его подушка подплыла к ближайшему сдерживающему полю. Некоторые узники умоляли о пощаде, хотя большая их часть все же сидела молча, полностью смирившись с уготованной ей участью. Харрар равнодушно разглядывал заключенных, пока его взгляд случайно не остановился на покрытом мехом гуманоиде, из разбухшего лба которого торчала пара загнутых конических рожек. Мозоли на его руках и ногах свидетельствовали о тяжком физическом труде, которым он занимался до пленения, но одновременно в его ясных глазах читались признаки глубокого интеллекта. Гуманоид был укутан в безрукавное мешкообразное одеяние, которое лохмотьями ниспадало к его коленям, а его талия была перетянута плетеным поясом, выполненным из натурального волокна.

— Ты к какой расе относишься? — спросил его Харрар на безукоризненном общегалактическом.

— Я — готал.

Харрар указал на его перевязанное поясом платье.

— Твое одеяние больше подходит кающемуся грешнику, нежели ученому. Так кто же ты?

— Я и тот и другой и одновременно ни один из них, — многозначительно произнес готал. — Я — служитель культа Х'киг.

Харрар бойко крутанулся на подушке, адресуя следующие слова своей свите:

— Какая удача! Наконец-то среди нас святой, — он вновь повернулся к готалу. — Расскажи мне о своей религии, служитель культа Х'киг.

— Какой интерес для вас могут представлять мои верования?

— Ведь я тоже, так: сказать, исполнитель ритуалов. Мы можем поговорить как священник со священником.

— Мы, Х'киг, верим лишь в ценность жизни, — готал был предельно прост и откровенен.

— Да, но какую цель вы преследуете? Получить щедрую прибыль, возвыситься над другими, обеспечить себе место в потустороннем мире?

— Добродетель — сама себе награда.

Харрар посмотрел на него несколько озадаченно.

— Ваши боги так сказали?

— Это всего лишь наша правда — одна из многих.

— Одна из многих. А что ты думаешь о правде, которую несут вам юужаньвонги? Скажи, что ты признаешь наших богов, и я, возможно, сохраню тебе жизнь.

Готал невозмутимо смотрел ему в глаза.

— Только лживый бог может жаждать смерти и разрушений.

— То есть это правда: вы боитесь смерти?

— Лично я не боюсь умереть за правое дело, если это облегчит чьи-то страдания и воспрепятствует распространению зла.

— Страдания? — Харрар угрожающе подался вперед. — Я расскажу тебе о страданиях, священник. На страданиях зиждется вся наша жизнь. Тот, кто принимает эту правду, осознает, что смерть — всего лишь избавление от страданий. Вот почему мы так покорны перед своей судьбой и так охотно идем на смерть, — он окинул взглядом узников и повысил голос. — Мы не требуем от вас ничего большего, чем мы свершаем сами: отплачиваем богам за то, чем они жертвовали, создавая эту вселенную. Мы предлагаем им нашу плоть и кровь взамен того, чтобы их работа продолжалась.

— Наш бог не требует никаких подношений, кроме добрых поступков, — возразил готал.

— Низменных поступков, — презрительно бросил Харрар. — Если это все, чего от вас можно ожидать, то неудивительно, что ваши боги покинули вас в момент, когда вы в них больше всего нуждались.

— Нас не покинули. У нас еще есть джедаи.

Одобрительный ропот прокатился по рядам узников, сначала сдержанный, но потом все более уверенный.

Харрар разглядывал нестройное скопление лиц под собой: губастых и безгубых, морщинистых и гладкокожих, безволосых и лохматых, рогатых и покрытых глубокими бороздами. В своей родной Галактике юужань-вонги пытались искоренить подобное многообразие, развязывая войны, которые длились тысячелетиями, и погребая под руинами жизни и миры в таком количестве, что невозможно было сосчитать. В этот раз юужань-вонги намеревались действовать более осмотрительно, уничтожая только те народы и миры, которые были необходимы для завершения великого очищения.

— Эти джедаи — они ваши боги? — спросил наконец Харрар.

Готал задумался на мгновение, прежде чем ответить.

— Рыцари — джедаи — хранители мира и справедливости.

— А эта Сила, о которой мне так много рассказывали, — как ты ее можешь описать?

Готал еле заметно ухмыльнулся.

— Вы никогда не сможете ее коснуться. Хотя я и небольшой знаток Силы, я готов поклясться, что вы вышли из ее темной стороны.

Интерес Харрара достиг апогея.

— Сила включает в себя и свет, и тьму?

— Как и все в нашем мире.

— И с какой же стороны вы относительно нас? Вы настолько уверены, что воплощаете свет?

— Я руководствуюсь только тем, что велит мое сердце.

Харрар задумался.

— Тогда наше противостояние — это нечто большее, чем мелочная война. Это противоборство богов, в котором мы с вами — лишь обычные орудия.

Готал гордо задрал голову.

— Может быть, вы правы. Но все и так уже заранее предопределено.

Харрар насмешливо ухмыльнулся.

— Пусть твоя вера утешает тебя в последний час твоей жизни, священник, и могу тебя заверить, что этот час уже близок, — он вновь обратился к толпе: — До нынешнего момента ваши народы сталкивались только с воинами и политиками нашей расы. Но теперь знайте — прибыли истинные творцы вашей судьбы.

Он подал знак своей свите продолжать движение.

— Сила — это странное, упрямое вероисповедание, — шепнул он одному из своих прислужников, который двигался параллельно его парящей подушке. — Если нам суждено властвовать в этой Галактике, нам придется понять, как же она связывает эти мириады существ воедино. И нам необходимо покончить с рыцарями — джедаями раз и навсегда.

Глава 2

В Галактике, полной чудес, замысловатое переплетение ветвей и колоннобразных древесных стволов, на котором держался Рвуокррорро, город вуки, заслуживало особого почета При наблюдении с высоты за бездонной глубиной леса невольно начинало казаться, будто город был освобожден из плена суровых нижних уровней Кашиийка и вознесен к небесам как пример природы и технологии, достигших незыблемого баланса.

На окраине города, вдалеке от тех мест, где округлые дома высились прямо над упругой ветвистой поверхностью и выдавались из стволов самих гигантских деревьев, полным ходом шла церемония, ритуал, олицетворяющий вечный природный цикл жизни и смерти.

Участники — две дюжины людей и вуки обоих полов — собрались в широком кругу возле деревянного стола, который также был круглым. Некоторые стояли, другие сидели на корточках или просто на голой земле, но серьезные и мрачные выражения читались на лице каждого, за исключением двух неживых участников церемонии, дроидов Ц-ЗПО и Р2Д2, сохранявших, как и всегда, нейтральное настроение.

Ц-ЗПО стоял, чуть склонив выпуклую голову в сторону и изогнув руки под углом, неестественным для той жизненной формы, под которую его моделировали. Но для дроида подобная твердая осанка казалась вполне натуральной, следствием обстоятельств его сборки и постоянно меняющихся потребностей его сервомоторов, которые руководили его движениями и жестикуляцией. Позади него стоял Р2Д2, бесшумно и неподвижно, будто бы он, как многие здания вуки, тоже произрастал из ветвей дерева врошир.

Ц-ЗПО мимолетно заметил, что вид, открывавшийся с их позиции у опавшей ветви, был действительно потрясающим. Туман был чрезвычайно плотным в древесных кронах, скрывая ближайшее из ясельных колец вуки и рассеивая утренний свет, словно призма. Можно было бы даже сказать, что вид захватывал дыхание, если бы речь не шла о недышащем дроиде.

— Мы собррались здесь сегодня, чтобы почтить память Чубакки: достойного сына, возлюбленного мужа, нежного отца, веррного дрруга и товаррища по орружию, воина-победителя и добррого дядюшки всем нам, если и не по рродству, то по духу.

Говорившим был вуки, Ралррахийн, хотя Ц-ЗПО довольно часто слышал, как к нему обращались просто как к Ралрре. Он был высоким и достаточно пожилым даже по меркам своего вида, но отличительным признаком служила отнюдь не только седина в волосах — в большей степени его выделяли любопытные дефекты речи. В любой другой ситуации от Ц-ЗПО потребовалось бы выступить в качестве переводчика, но никто из присутствовавших на церемонии в это утро не нуждался в подобных услугах.

— Огонь неповиновения всегда горрел яррко в грруди Чубакки, — продолжал Ралрра, его длинные лапы свисали по бокам, а черный нос подергивался. — На Ка — шиийке или вдали от родного дома ему никогда не изменяли мужество и отвага, он был смел и неподкупен — вуки, чье серрдце было достойно десятеррых, а могучая сила стоила пятидесяти.

Чубакка погиб шесть стандартных месяцев назад во время злополучной спасательной операции на планете Сернпидаль, которую юужань-вонги избрали своей мишенью. Тот факт, что извлечь его мертвое тело было невозможно, безусловно опечалил всех, потому как в случае, если бы тело Чубакки вернулось на Кашиийк, состоялись бы похороны, хоть и присутствовать на них было бы позволено лишь его семье чести. Что вуки делали со своими мертвыми, хранилось в строжайшем секрете. Некоторые эксперты полагали, что мертвых кремировали, другие считали, что их хоронили в переплетениях деревьев или спускали на лианах кшии в мрачные лесные глубины, откуда и произошел вид вуки. Кое-кто, правда, утверждал, что мертвых вуки обычно разрезали на куски священными клинками риийк и рассредоточивали по избранным ветвям врошир, чтобы хищные звери катарны или птицы кройи смогли унести останки себе на обед.

Ц-ЗПО отлично понимал, что, если бы состоялись настоящие похороны, его бы в любом случае на них не допустили. Любой, кто был допущен к ритуалу, был членом расширенной семьи Чубакки, и маловероятно, что такое определение было применимо к нему — ив еще меньшей степени к его коллеге Р2Д2. При всем своем благоволении машинам, разумным и иным, существа из плоти и крови обычно бывали несколько прихотливы в вопросах родства и семьи.

Вблизи от Ралрры сидел на корточках отец Чубакки Аттичитчук вместе с Каллабоу, каштановошкурой сестрой Чубакки. Неподалеку от них сидела вдова Чубакки Маллатобак и их сын Лумпаваррумп, который был наречен именем Лумпавару — или Вару для краткости — после успешного прохождения ритуала инициации. Там и тут толпились другие вуки — всевозможные друзья и родственники, кузены, племянницы и племянники, — и среди них Лобакка, рыцарь — джедай.

Людей было только шестеро: господин Люк, госпожа Лея, господин Хэн и три наследника рода Соло — Анакин, Джесин и Джайна. Достаточно подозрительным выглядело отсутствие Ландо Калриссиана, который сообщил, что внезапные — но пока не ясные — события помешают ему принять участие в церемонии, чем вызвал беспокойство господина Хэна. Жена господина Люка Мара также могла бы присутствовать, если бы не неожиданный рецидив ее таинственной болезни, который вынудил ее остаться на Корусканте.

Тонко сработанный резной стол в центре круга недвижимо покоился на ковре из листьев дерева врошир, его основание было увито темно-зелеными лианами кшии, а столешница обильно усыпана цветами колвишш, ягодами васака, корешками Орги и глянцево-желтыми лепестками цветов сирены. Прохладный воздух был пропитан ароматом фимиама от тлеющей древесной смолы.

— Здесь, на Кашиийке, горрячий темперрамент Чубакки дал о себе знать еще в его рранние годы, — продолжал тем временем Ралрра. — Вместе со своим покойным другом Салпорином, — он сделал паузу, чтобы бросить взгляд на Горрлин, вдову Салпорина, — Чубакка оставил ясли, чтобы спуститься вниз по тропе Риатт к Колодцу Мертвых, в сердце Страны Теней. Ворруженный лишь клинком риийк, он храбро дал отпор всем напастям, встретившимся ему на пути, — притворрному ширру, лишайнику жадиик, жукам-иглам, капкано — прядилыцику и хрранителю теней, — чтобы добыть прядь прямо из серрдцевины прожорливой сирены и заслужить тем самым прраво носить патрронташ, личное орружие и имя — то, которрое он сам пожелает. Также Чубакка путешествовал к великому провалу Анаррад — но не рраз, и не два, а целых пять рраз, с трех из этих пяти охот он возвращался со свежим трупом опасного когтистого зверя катаррна и однажды — с глубокой рраной, полученной в схватке с этим зверем.

Ралрра ткнул пальцем в точку на своем косматом туловище.

— Здесь, на левой сторроне груди. В преддверии своей свадебной церемонии, которая состоялась также здесь, в этих ветвях, Чубакка спустился на пятый урровень леса, где голыми руками захватил квилларата и презентовал его Малле, выразив тем самым свою любовь. А когда пришло врремя инициации Вару, Чубакка был тверрд в своей поддержке и всяческом способствовании исканиям своего сына.

Хотя Ц-ЗПО был знаком с некоторыми достижениями Чубакки в его родном мире, в его памяти отсутствовали какие-либо подтверждающие данные, так; что он обратился к воспоминаниям о своем собственном опыте отношений с вуки. Каскады образов, явлений и событий, некоторым из которых уже стукнуло двадцать пять лет, захлестнули его электронный мозг.

Его первая встреча с этой гигантской башней с бурой шерстью по имени Чубакка у посадочного дока номер девяносто четыре в космопорте Мос Айсли на Татуине… Чубакка, болезненно переживающий свою неудачу в голографической игре дежарик… Чубакка в Облачном городе на Беспине, неправильно подсоединяющий голову Ц-ЗПО к его туловищу, после того как эту голову использовали угнауты в игре «а ну-ка отними» со злобным вуки посередине… Замечание господина Хэна, что Чубакка думает только животом… Множество, большое количество раз, когда Чубакка удостаивался обращения «потертый комок шерсти», «швабра-переросток», «ходячий половичок» или «глупое животное», иногда даже от самого Ц-ЗПО, который, конечно же, таким образом хотел только подражать людям — своим хозяевам — и вообще, обращаясь к Чубакке, вкладывал в слова всю свою любовь и уважение к его большим размерам и добросердечному нраву.

Неожиданное волнение охватило Ц-ЗПО, и он обнаружил, что не может больше вызвать в памяти какие-либо еще воспоминания. Неестественный, сводящий с ума жар всколыхнул его цепи, вынудив его срочно запустить диагностическую программу, которая в конце концов так и не выявила источник помех.

Ралрра взрыкивал, ревел и лаял.

— Природное любопытство побудило Чубакку в свои рранние годы покинуть Кашиийк, но, как и все мы, он все равно не избежал порабощения Имперрией. К счастью, Чубакка вернул утраченную свободу при помощи человека, чьи понятия о силе и чести были сравнимы с его собственными, — нашего досточтимого бррата Хэна Соло. И вместе с Хэном Соло, жизнь которого он поклялся беречь до скончания дней своих, Чубакка сыграл ключевую рроль в оррганизации Восстания и событиях, которые в конечном счете привели к низверржению имперратора Палпатина.

Ц-ЗПО сфокусировал взгляд своих фоторецепторов на господине Хэне, чьи глаза были красными от проступающих слез и чью правую руку госпожа Джайна сжимала меж своих ладоней. Темно-синие брюки военного образца, которые были надеты на господине Хэне, походили на ту потрепанную пару, которую он надеялся сохранить для следующих поколений, но которая лишь вчерашним днем доказала свою несостоятельность в том, что оказалась не впору слегка увеличившейся за последнее время талии господина Хэна и была безнадежно порвана. Присутствовавший при этом прискорбном инциденте, ставшем причиной достаточно серьезного раздражения господина Хэна, Ц-3 ПО принял непосредственное участие в пришивании кореллианских «кровавых полос» — знаков отличия, принятых на Кореллии, — к внешним швам той пары брюк, которая предполагалась на замену безвозвратно утерянной.

Напротив отца и дочери стояли господин Джесин и госпожа Лея, голова последней покоилась на плече старшего сына, а щеки блестели от слез. Неподалеку от них сидел на корточках господин Анакин, задумчивый и отрешенный, вместе с господином Люком, определенно знакомым с тем чувством, которое возникает при потере близких людей: его горький опыт уже включал в себя утрату родителей, как настоящих, так и приемных, а также двух своих джедаев — наставников, Йоды и Оби-Вана Кеноби.

— Чубакка преврратился в солдата Новой Рреспублики, — громыхал и ревел Ралрра, — Он содействовал освобождению Кашиийка сразу после битвы при Эндорре. Но он оставался главным образом прредан Хэну Соло, будучи его дрругом и обязанным защищать его от любых угроз, и стал также стрражем и хрранителем семьи Хэна Соло: его супруги и трроих детей.