Соня бы ни за что не призналась себе, что то чувство, в миг поднявшееся в ней подобно внезапной грозе посреди солнечного дня, и заставившее бессильно сжать кулаки, была ревность. Ревность так неожиданно захлестнула ее, что она забыла обо всем, кроме непреодолимого желания за шкирку оттащить нахалку от своего Дракона. Вся злость и раздражение мигом выветрилась, как только теплая рука Лейна коснулась ее. Соня посмотрела на него. Его глаза смеялись как-то очень по-доброму и понимающе, он только покачал головой, и девушка все поняла. Вэй и Рика был очень близки, и они соскучились друг по другу, ведь так давно не виделись. Соня обреченно вздохнула и смирилась. Вэй ей не принадлежит, пусть делает, что хочет, даже с ее сестрой.
      – Умница, - шепнул ей Лейн.
      Тем временем Рика соизволила оторваться от Вэя, но все равно стояла рядом с ним, так близко, что хотелось заскрипеть зубами. Красноволосая красавица небрежно кивнула братьям, удостоила слабой улыбки Лейна, и теперь смотрела на Соню. И в этих глазах не было и намека на доброжелательность или радость, которая всего несколько секунд назад была в ее взгляде, когда она смотрела на Вэя. И взгляд был такой, что хотелось съежиться, словно тысячи иголок впилось в нее.
      "Вот тебе и нежная встреча с сестрой", - с грустью подумала Соня.
      – А это что за чучело? - высокомерно спросила Рика, все так же беззастенчиво разглядывая Соню.
      Девушка никак не отреагировала на это заявление. В конце концов, ее не первый раз так называют.
      – Это твоя сестра, - мягко ответил Вэй.
      Соня задохнулась от обиды. Куда делась его маска безразличия и холодности, которую он одевал при своей Невесте?! Никогда он не разговаривал с ней так мягко и нежно, как сейчас с Рикой.
      – Сестра? Она? Ты шутишь?
      – Нет.
      Рика еще раз окинула Соню демонстративным взглядом с ног до головы, брезгливо скривившись.
      – Это ничтожество не может быть ею!
      Соня хотела было вмешаться, схватить за волосы нахалку и промыть ей рот в пруду, чтобы впредь никого не оскорбляла, но опоздала, потому что воздух рассек звонкий звук пощечины, и Рика упала на землю сбитая с ног оплеухой Вэя. За спиной Сони прерывисто вздохнули братья, сестра схватилась за ушибленную щеку и бросила обиженный взгляд на Вэя. А сонин Дракон поднял все возможные щиты, его лицо снова застыло фарфоровой белизной, которую Соня так ненавидела, и шагнул в сторону своей Невесты.
      – Слишком много себе позволяешь, Рика, - спокойно, обманчиво-ласково произнес он, и от его тона кожа покрылась мурашками.
      Соня ненавидела, когда он показывал свою силу. Ненавидела ту слабость в коленях, когда чувствовала эту энергию, подавляющую настолько сильно, что каждый вздох давался с трудом. Но она нашла способы бороться с этой напастью: вздернутый подбородок, вызов в глазах и щиты на полную мощность. Но Рика, похоже, не могла или не умела сопротивляться той силе, которая буквально приклеивала ее к месту, давила непомерной тяжестью, заставляла горбиться. Сестра закрыла лицо руками и зарыдала так горько и безнадежно, что девушке теперь захотелось придушить своего Дракона. И что-то ранее Соней незамеченное, слабой красной искоркой промелькнуло перед ее внутренним взором, заставило напрячься и испугаться. Щиты были подняты вовремя, и ее страх растворился в них.
      – Спасибо за помощь, - насмешливо поблагодарила его Соня, - но в следующий раз не лезь в то, что тебя не касается. Я сама в состоянии с ней справиться.
      – О, нет. Ты ее недооцениваешь, - девушка бросила на него недовольный взгляд, но Вэй продолжил, как ни в чем не бывало, - с ней очень трудно совладать.
      – Знаешь, в следующий раз я призову своих Ри и прикажу им вас обоих помакать головой в пруд.
      – Попробуй.
      Соня демонстративно задрала подбородок:
      – Попробую!
      Она сделала шаг в сторону, обогнула Вэя и направилась к Рике, сжавшейся в комок и вздрагивающей от рыданий. Соня присела рядом с ней на корточки, а потом очень осторожно, легко, но уверенно коснулась ее волос. Мягкий шелк заструился между пальцами, вспыхнул на солнце. Рика вскинула голову и недобрым прищуром уставилась в Сонино лицо. Ее глаза метали молнии, красивые, глубокие, насыщенно красные, с круглыми человеческими зрачками. Но Соня только обезоруживающе улыбнулась и протянула руку. Сестра долгое время пялилась на раскрытую ладонь, а потом отбила ее в сторону, и зашипела, точно рассерженная кошка:
      – В подачках не нуждаюсь!
      Соня равнодушно пожала плечами и поднялась.
      – Как хочешь.
      Да, сестричка у нее, что надо. Как Анька из института, а может и того хуже. С ней надо держать ухо востро, эта дама очень непредсказуема, зазеваешься и откусит руку по самый локоть.
      "Надо завести себе блокнот, где я буду записывать планы на будущее. Это будет забавно.
      1. Вэй. Перевоспитать.
      2. Лейн. Вытрясти все, что он знает, но говорить не хочет.
      3. Рика. Приручить".
      Да уж, планы-то - наполеоновские. Глядишь, и жизни не хватит, чтоб их осуществить.
      – Ты не моя сестра, - буквально выплюнула Рика, - это еще одна уловка Вэя, чтобы заставить меня повиноваться. Не выйдет.
      Соня пораскинула мозгами и сделала из этой тирады два неутешительных вывода: первое - Вэй успел наследить и тут, и второе - сестра явно страдает инфантилизмом.
      Девушка ничего не ответила на реплику Рики, а стала надвигаться на Вэя, как грозовая туча, готовая в любой момент пролиться дождем. Соня злилась, злилась на своего Дракона, и если ее подозрения подтвердятся, ему несдобровать; и не поможет даже, что он ее Дракон - разорвет на британский флаг и скажет, что так и было.
      – Твоя работа?
      Надо отметить, что тот выдержал сонин наезд очень даже спокойно, как будто она о погоде и цветочках с ним разговаривать собирается, как будто не пыхтит от злости и не сжимает в ярости кулаки.
      – Ты о чем?
      – О чем? - Соня зловеще рассмеялась, сверкнув в его сторону глазами, заработав в ответ только непроницаемый взгляд бездонных серебристых глаз, - да так, о сущем пустяке… ты и на нее посмел свои идиотские заклинания навесить?
      – Нет, - ответил Вэй.
      Все-таки Рика была ее больным местом. Соня могла спокойно простить то, как он поступил с ней, но не с сестрой, не с ней. Почему? Может быть из-за того, что как только она ее увидела, как только почувствовала ее странную ауру, захотелось сделать так, чтобы она никогда не страдала, чтобы не рыдала, сидя на земле, обняв колени, так горько, так безнадежно и надрывно, что разрываешься между желанием наказать всех виновных в ее слезах или пойти утопиться в пруду с лилиями. Что-то в ней было такое неправильное, что-то донельзя изуродованное и вывернутое наизнанку, то, что у самой Сони было в полном порядке.
      – Что ты с ней сделал? - Соня едва не сорвалась на крик, - я же чувствую. Я же вижу…
      Взволнованный взгляд в сторону сестры, которая поднялась и теперь увлеченно отряхивала юбку, пряча глаза и сжимая в руках на ткань чуть-чуть сильнее положенного.
      – Это не магия Гай. Это другое.
      Не магия. Соня посмотрела под другим углом. Верно, это была не магия, это было что-то совершенно другое, но такое знакомое, что девушка едва не задохнулась. Рика не была нормальной, полноценной личностью, скорее каким-то особо изощренно скомканным клочком чего-то очень сильного, но увядшего, как цветок увядает без воды. И еще она была пуста, пуста, как разбитый сосуд. Казалось, если присмотреться, то можно увидеть, как черным провалом в ней зияет дыра. И это было страшно, страшно настолько, что Соня задрожала, а колени подогнулись. Знакомые теплые руки подхватили ее, заставили расслабиться, забирая эти ужасные видения, вынуждали видеть перед собой снова хрупкую девушку в белом платье. Первые слезы пробежались по щеке, по линии подбородка, сорвались и упали на руки Вэя. Пальцы, сейчас необычайно теплые, сжались, а Рика вскинула голову, уставилась большими заплаканными глазами на свою сестру.
      "Это жестоко. Как это жестоко, Господи!".
      – Ты плачешь из-за меня? - как-то совсем наивно, по-детски спросила она.
      Вэй за спиной вздохнул, а Соня неуверенно кивнула.
      – Почему?! - закричала она, - почему ты плачешь?! Ты радоваться должна! Ты ведь такая красивая, такая целая, такая наполненная, не то, что я! Думаешь, легко быть такой уродиной?
      – Рика, прекрати! - голос Вэя хлестнул, точно кнут.
      Ладони Сони накрыли его руки, а пальцы вцепились в нежную кожу, оставляя на ней глубокие царапины. Девушка пыталась освободиться из его объятий, но не могла, он зажал ее, как в тисках, до боли, до синяков.
      – Отпусти! - прошипела она, точно змея, но не помогло, ее стиснули еще сильнее.
      – Успокойся, - прошептал он ей на ухо, - просто успокойся… ты так много пережила за последние дни, просто дыши ровно, а я все сделаю за тебя.
      Слезы из глаз уже лились ручьем. Рика! Что же сделали с тобой? А главное, кто эта сволочь, которая заставила тебя страдать? Вэй не мог ее успокоить. Он мог справиться с ней в любой более сложной ситуации, но сейчас он был бессилен.
      – Вэй, - послышался звонкий голос Рики, - отпусти мою сестру. Я хочу посмотреть в ее глаза! Она ведь предательница. Она должна была быть со мной, когда мне было плохо. И где она была? Что делала? Небось засыпала в теплой постели, счастливая и сытая. Она не знала, что такое лежать в грязной луже и истекать кровью, потеряв всякую надежду…
      – Лейн! Заткни ее! - услышала Соня отчаянный вопль Вэя.
      Соню трясло. Господи, как ее трясло. И было больно. Не так, как бывает, когда тревожишь печати, или когда твое тело разделывают на мясо, по-другому. Это не была физическая боль, которую можно было с легкостью терпеть, это было нечто иное. Оно жгло, оно разрывало, а сердца выбивали дробью: "Рика. Рика. Рика". Что они сделали с ней. Как позволила Этэя?
      – Ты должна успокоиться, - вновь произнес Дракон.
      Соня замотала головой. Она не могла, потому что это было слишком сложно смотреть на свою сестру и видеть в ней… кого? Поломанную куклу. Вот кто она такая. Рика - поломанная кукла, все еще красивая снаружи, но внутри полностью испорченная. Кого винить во всем произошедшем? Гай? Гертов? Эту проклятую, нелепую войну между ними? Или мать, которой не было рядом? А может ее, Соню, потому что жила себе спокойной жизнью в деревне и даже не подозревала, что у нее есть сестра, сестра, которая отчаянно нуждается в помощи и в поддержке?
      – Если это был не ты, - спокойно заговорила Соня, - то кто? Кто сотворил с ней такое?
      Вэй вздохнул, а потом произнес:
      – Если изменить постановку вопроса, то ответ останется тем же.
      Соня горько усмехнулась. Горячие слезы до сих пор катились из глаз, но она не обращала внимания. Те же вопросы, те же ответы. Не так давно она сидела на крыльце, глядя, как энергия Этэи заполняет все вокруг и чувствовала ее. И обещание, данное ей в ночной тиши: "Я все выдержу. Я не сломаюсь". Это не было лицемерием, ни тогда, ни сейчас, это было правдой. У Сони было достаточно воли, чтобы противостоять любым ударам судьбы, чтобы только прогнуться под ними, а потом глубоко вздохнуть и выпрямиться, гордо подняться и произнести: "И это все, на что вы способны?" У Рики не было ее воли. Она тоже была сильной, но не настолько, чтобы выдержать, чтобы не сломаться под грузом, свалившемся на ее плечи. Кто виноват, что ее сестра стала такой?
      Этэя.
      Она не проверяла на прочность, она просто взвалила на ее плечи непосильный груз в расчете: либо выдержит, либо сломается. Рика сломалась. Соня медленно прикрыла глаза, потому что все происходящее походило на кошмарный сон. Но это не было сном, это была реальность, без иллюзий, а значит…
      – Я ЕЙ прощу, - сказала она, - я ЕЙ прощу даже это…

* * *

      Соня знала, что это сон, что голос, мягкий, нежный, слегка виноватый - это ЕЕ голос. Этэя никогда не разговаривала с Соней напрямую, она только осторожно прикасалась, давая понять, что рядом, чтобы ни случилось и что любит ее, несмотря ни на что. Сейчас она с ней разговаривала, в первый раз, и, скорее всего, в последний. Ей трудно было находить подходящие слова, ведь Этэя по большей части молчала, считая лишними слова там, где и так все понятно. Даже сквозь сон Соня чувствовала горячее тепло Вэя рядом, то, как его руки обвили ее талию, прижали к себе в неосознанном желании быть ближе. Сейчас, во сне, не было видно той пропасти, что разделяла их при дневном свете, не было желания сорваться в нее, сгинуть в ней, чтобы не чувствовать тех высоких стен, которыми они окружают себя, боясь открыться друг другу. Это было их проклятием.
      За тонкой перегородкой сна и яви стояла Этэя, одетая в разноцветные брызги, бесконечно переменчивая, бесконечно мудрая, не знающая жалости ни к себе, ни к другим. У нее не было лица, не было и тела, как такового, только силуэт, подернутый белесой дымкой, расплывчатый, ускользающий, невозможно далекий и близкий одновременно. Она - это Бог, Творец, но вместе с тем живое и чувствующее существо. Она - это воплощение всего, что есть в этом мире.
      Этэя.
      Глядя на нее, Соня чувствовала себя жалкой букашкой, просто пылинкой в урагане вечности. Она восхищалась ею, она ее боялась, и не могла жить без нее: без горячего присутствия ее энергии в своей крови, без ласкового, еле заметного прикосновения к босым ступням, когда Соня радостно бежала по зеленой, сочной траве. Этэя - это самое удивительное и необыкновенное существо на свете, но она… она сделала Рику такой.
      Сегодня, во сне, Этэя разговаривала с Соней с надеждой не на прощение, а на понимание.
      "Я хочу рассказать тебе, как все было на самом деле.
      Мир стал меняться с приходом Гинаи. Он не только отравлял меня, он открыл брешь для Зверей, которые сразу этим воспользовались. У меня не было армии, как у него, никто не мог пользоваться моей энергией так, как было нужно, я была беззащитна. И тогда я решилась на создание Избранной. Но ни одно существо моего мира не могло вынести такого количества энергии внутри, а чтобы создать нужный мне вид потребовались бы сотни лет, которых у меня не было. Значит, нужно было искать другие пути решения проблемы. У Гинаи уже давно была Избранная, которая даже дала начало новому виду. Ты их называешь Гай и Герты, а вместе - Гинаи. И тогда я подумала, хорошо, если бы у этой Избранной родился ребенок: наполовину Гинаи, наполовину человек. Мне не пришлось ничего предпринимать, все произошло, как нельзя кстати: Избранная отказалась снабжать энергией своих детей и сбежала в мой мир. Ее вернули, и заперли, потому что если бы Гинаи потеряли свою Мать, то навсегда бы лишились силы. Но ни Гай, ни Герты тогда не знали, что за время пребывания на Земле Избранная родила девочек-двойняшек от человека. Испугавшись за своих детей, мать поставила четыре печати на их силу и сущность, чтобы никто из Гинаи не смог найти девочек. Они стали похожи на людей, и в груди билось только одно сердце. Позже Избранная вернулась на Гинаи, и настал мой черед…
      Вы никогда не были похожи друг на друга. Ваши характеры так же кардинально отличались друг от друга, как и ваша внешность. Рика всегда была красивой, и это вызывало у людей противоречивые чувства: кто-то называл ее ведьмой, кто-то ангелом. С самого детства она была дерзкой, шустрой, в меру жестокой, в отличие от тебя мягкой, нежной, склонной к депрессиям. Я сделала свою ставку на нее. Она больше подходила на роль Избранной. Но сначала ее нужно было закалить настолько, чтобы она не моргнув глазом могла справиться с десятком Зверей. Рика казалась такой сильной, такой несгибаемой, со всеми трудностями справлялась легко, элегантно, никогда не падала духом, всегда шла вперед, чтобы ни случилось. Я радовалась, ведь она оправдывала мои надежды. Знаешь, за все время своего существования я так и не поняла, почему одни люди ломаются под грузом судьбы, а другие становятся только сильнее. Рика казалась прочной настолько, что могла бы выдержать все беды и горести мира. Но я приняла желаемое за действительное…
      Она сломалась дождливой осенней ночью. Рика сбежала из детского дома, ей не понравились люди, которые хотели ее удочерить: до фанатизма набожная женщина и ее муж, который похотливо смотрел на будущую дочь… Для нее было лучше ночевать на улице, чем попасть к таким людям. У Рики тогда еще была гордость. Через три дня после своего побега, она залезла в чей-то фруктовый сад, чтобы хоть как-то утолить голод поздними яблоками. Хозяин, заметив в своих владениях чужого, спустил собак…Когда я вмешалась, Рика едва была жива. Хозяин же завернул ее в грязную тряпку и выкинул в мусорный контейнер…
      Рику нашел Вэй. Он молча поднял ее на руки и унес. Спустя полгода она полностью выздоровела, благодаря его стараниям, но свет, который горел в ее глазах, исчез навсегда. Я знала, что он не вернется, но ждала, когда же Рика стряхнет оцепенение, отбросит прошлое и пойдет вперед, как она это делала всегда. Но этого не произошло, даже спустя пять лет. Я ее сломала окончательно и бесповоротно.
      Оставалась ты, о которой я забыла до поры до времени. Когда я вернулась к тебе, ты была подростком. Я решила не вмешиваться, пока твоя личность окончательно не окрепнет, а только потом начинать закалку. Но меня опередили Герты, которые увидели в тебе Сосуд Т-линии и попытались переманить на свою сторону. Я с некоторым интересом и удивлением наблюдала, как ты их отвергла. Тебе предложили весь мир, но ты, не зная того, что он и так принадлежит тебе, отказалась. "Я не люблю холод", - сказала ты. Я осталась довольна. Потом был эрений. Я смотрела, как ты борешься сама с собой, как не позволяешь себе утонуть в собственном страхе. Умереть я бы тебе все равно не дала, но мне было любопытно, как ты справишься с этой проблемой. Меня очень удивило, когда ты перенеслась в Проекцию, еще сильнее меня удивило то, что там наряду с эрением было еще три Зверя. И ты с ними сражалась, чувствуя, как силы покидают тебя. Именно тогда ты преодолела первую печать, сама того не заметив. И я поняла, что ты только казалась нежной и безобидной, а на самом деле очень сильна, может быть даже сильнее Рики. Я снова была довольна, но боялась что ты тоже сломаешься, что не выдержишь…"
      Соня плакала сквозь сон. В груди болело от предательства, от жестокости, которой подверглась ее сестра, от бессердечности Этэи. Она прильнула к Вэю так крепко, что ничто на свете не могло ее оторвать от него, как будто он единственный мог избавить ее от жгучей боли, как будто только он мог ее спасти, как спас много лет назад ее несчастную сестру.

* * *

      Половицы не скрипели, зато в тишине раздавался такой оглушающий топот ног, что создавалось впечатление, будто по полу ходило стадо слонов. Нервные резкие тени, метались от одной стены к другой. Соня третий час подряд беспокойно мерила комнату шагами. Ее не покидала тусклая надежда, что рано или поздно, она выбьется из сил и завалится обратно на постель, сможет хоть немного полежать на спине, не шевелясь и не сводя глаз с потолка. Зря. Нервной энергии было хоть отбавляй. С такими талантами на утро в полу появится колея, но Соня ничего не могла с собой поделать. Вэй тоже не спал (хотя как тут уснешь, когда стадо слонов в лице одной нервной девушки нарушает вожделенную тишину?), он сидел на кровати и своим фирменным непроницаемым взглядом наблюдал, как его Невеста мечется из угла в угол. Что очень подозрительно, даже не пытался ее остановить. А за тонкой стеной, если прислушаться, беспокойно ворочался Лейн в тщетных попытках уснуть.
      – Что произошло? - в который раз задавал один и тот же вопрос Вэй, его голос уже звучал устало.
      – Ничего, - отвечала Соня, продолжая беспокойно ходить по комнате.
      – Я же вижу.
      Девушка на миг остановилась, посмотрела на него. Видит он! А знает ли он, что мир оказался еще паршивее, чем Соня думала? Знает ли он, что даже Боги, вечные и мудрые, ошибаются, а чего уж говорить о простых смертных? Соне снова хотелось, чтобы все было просто, как раньше, как в детстве. Или во всяком случае, чтобы все не было так запутано. Враг должен быть врагом, друг - другом. И чтобы никто никого не предавал, все жили дружно и счастливо и сражались за одну общую цель.
      "Размечталась, - с кислой миной подумала Соня, - это не сказка!"
      Это проклятие. Стоило только немного разобраться с проблемами, более ли менее помириться с собой и взбесившимся окружающим миром, так на тебе: он преподносит еще один сюрприз. Этэя… Она, что не понимала, что у любого человека есть свой предел, что нажми ты сильнее, так он сломается, окончательно и бесповоротно? Почему она не остановилась? Может, просто не могла предположить такого поворота событий? Может, считала Рику чем-то донельзя несгибаемым и сильным, переоценила, ошиблась и теперь… Когда Соня вспоминала, какие ощущения взывала в ней ее родная сестра, то хотелось плакать, хотелось кричать и обвинять всех, и себя в том числе, что сотворили с ней такое, что допустили. Страшно смотреть в глаза и видеть в них ярость, ненастоящую, неживую, призванную только для того, чтобы заполнить пустоту. Страшно видеть в то, что ушла не только сила, которая являлась самой главной частью души для нее, Сони, а еще и надежда, что ушли все желания. Рика не хотела ничего и никого, она притворялась, чтобы скрыть, что ее внутренний мир навсегда разрушен, без возможности восстановления. Она была больна, но эту болезнь никто не мог излечить. Единственные, кто будил в ней хоть какие-то чувства - это Вэй и Соня. Гай ее спас, а она, Соня, ее обидела. Обидела потому, что была ее сестрой, но не пришла, когда ей нужна была помощь, не поддержала, не сказала: "Вставай! У тебя получится, я верю в тебя!". У Сони был Ванька, который постоянно был рядом и поддерживал, она не чувствовала себя одинокой. С Рикой все было по-другому. Она просто шла вперед. Одна. Всегда. И Соня знала, что ни в чем не виновата, но не могла избавиться от тяжелого чувства, которое заставляло метаться по комнате. Все могло бы сложиться иначе. Если бы…
      – Почему не я? Лучше бы ты это сделала со мной! - бормотала Соня, иногда поднимая голову к потолку, понимая, что Этэя все равно не ответит.
      А Вэй отворачивался, потому что ощущал, что его Невесту буквально разрывало на части чувство вины и боль. Он мог бы встать с кровати, остановить, обнять, но это бы не помогло, только не сейчас. Если Соня начинала испытывать какие-то чувства, то они всегда были такими сильными, как порыв штормового ветра, с ними никто не мог справиться, кроме ее самой, даже Дракон, даже Этэя. Они могли ее только убедить, что все не так ужасно, как она видит. Они лгали, а она верила, хотя знала, что они просто стараются ее успокоить, каждый по отдельности, но одинаково. Но сейчас Этэя молчала, ее вмешательство только усугубит положение дел, а Вэй сидел на кровати в уверенности, что его Невеста не видит, как он в бессилии под одеялом сжимает кулаки, и что она не чувствует запаха его крови, наполняющего комнату.
      – Знаешь, - произнес он, - я начинаю жалеть, что познакомил тебя с Рикой.
      Соня резко сменила направление, в несколько шагов оказалась возле кровати.
      – Она моя сестра, - усталый, горький вздох вырвался из ее груди, - знаешь, в деревне у меня было три сестры и два брата. Ни никогда я не ощущала такого… не знаю, как описать…
      Вэй достал руку из-под одеяла. Соня заворожено наблюдала, как тонкая красная капелька шустро пробежалась по запястью, упала на белую простыню и сразу расползлась маленьким красным пятнышком. Он схватил ее за руку, притянул к себе, прижимая, а девушка привычно уткнулась носом ему в шею, как она это уже делала много раз.
      – Ты поранился, - произнесла она.
      Добивался ли он своим поведением именно этого, но Соня отвлеклась от тяжелых дум, от несправедливого чувства вины, и вдохнув его запах, почувствовав мелкую дрожь белоснежной кожи под своими губами, забыла обо всем. У него почти получилось.
      – Соня, если бы эмпатией можно было убивать, то я бы умер первым, а потом бы за мной последовал Лейн. Чувства ТАКОЙ силы опасны не только для нервной системы их носителя, но и для окружающих.
      В его голосе была усталость.
      – Прости.
      – Не прощу, пока не успокоишься. Я понимаю, ты переживаешь за Рику, но она такая, и ей уже ничто не может помочь. Она так не переживает, как ты.
      – Она моя сестра.
      – Она Разбитый Сосуд. Это значит, что Рика не сможет стать Невестой ни для одного Дракона. Все связи, которые возникли еще при рождении, порвались. Она ничего не чувствует, ничего не может. А значит, между вами тоже нет связи. Так что произошло? Почему ты такая взвинченная?
      Соня некоторое время молчала, обдумывая информацию. Она просто уткнулась носом в плечо Вэя и перебирала пальцами его волосы. Еще нужно было решить, стоит ли рассказывать ему о том, что сделала Этэя? Все-таки лучше об этом поговорить, чем держать все в себе. Пусть все сейчас перегорит, ярко вспыхнет, чем будет медленно тлеть внутри нее, причиняя острую, нечеловеческую боль.
      – Ей было тринадцать, когда ты нашел ее. Тогда шел дождь. Она лежала в грязной луже, такая беспомощная, такая слабая, еле живая. И сломалась она именно в ту ночь.
      – Откуда ты знаешь? - пораженно спросил Вэй.
      Соня почувствовала, что снова начинает дрожать. И скоро уже стало не различить: дрожит только она или они оба.
      – Мне рассказала об этом та же дама, что пытается вылепить из меня идеальное оружие.
      Казалось, Вэй задержал дыхание. Соня отстранилась, взглянула в его лицо, легко коснулась морщинки между бровями, потому что сейчас он так недовольно хмурился, что у нее самой брови болели. А может, она тоже хмурилась, но этого не замечала.
      – Что я сделаю? - у Сони возникло ощущение, что она только что прочитала мысли своего Дракона, потому и переспросила, и когда он кивнул, то ответила. - Я говорила тебе, что ЕЙ я прощу даже это. Знаешь, а я ее понимаю. Когда речь идет о целом мире, о миллиардах жизней, то тут не до телячьих нежностей. Просто нам с Рикой не повезло, мы родились не в то время, не в том месте. А Этэя, она, знаешь ли никогда до этого не ковала оружие, вот и получилось… Но все равно обидно. Я за эту ночь уже сто раз спрашивала: "Почему именно мы? Почему именно нам так не повезло?" Судьба, наверное, такая.

* * *

      Она была прекрасна в лучах восходящего солнца: красные волосы пылают, спадая огненным водопадом на плечи, задумчивый взор рубиновых глаз устремлен вдаль, дыхание слегка учащено - чуть выше поднимается высокая грудь в плену бледно-зеленого шелка, а лицо спокойное, отрешенное и смирившееся. Рика казалась огненным ангелом, застывшая на краю пропасти, раскинувшая руки в сторону, ловя ладонями непослушный ветер. Глядя на нее вот так, тайком, пока та не видит свою сестру, пока думает, что находится наедине с лениво выползающим из-за горизонта солнцем и ласковым ветром, в груди загорается робкая надежда, что еще не все потеряно, что Рика однажды избавится от своей страшной болезни. Но на лице нет ни единой эмоции, это не маска, даже не щиты, которыми пользуются Гай или Герты, это настоящая ее суть. Она такая, когда никто не видит, когда не притворяется, будто что-то чувствует. Лед в душе или в сердце не так страшен, как эта абсолютная пустота, которая отражается на ее лице. Пустота, которую никто и никогда не сможет заполнить. Перед Соней стояла девушка, душа которой умерла.
      Теперь Соня понимала, когда ей говорили братья со странным блеском в глазах, подозрительно смахивающим на ужас, что для того, чтобы разорвать связь с Вэем, ей нужно убить свою душу. Чтобы освободиться, она, Соня, должна стать такой… И все-таки, что бы ей ни говорили, как бы ни пытались переубедить, в Соне все сильнее крепла уверенность, что есть другой путь, намного проще, намного легче и без ужасающих последствий, о которых ей любили повторять.
      Рика, тем временем, запрокинула голову и долго смотрела на розовое от рассветного солнца небо, будто пыталась что-то ощутить своей выжженой душой, но не могла. А ее лицо было такое пустое, такое невыразительное, что Соне стало страшно. Человек, не способный ощущать эмоции, разум, холодный, расчетливый, которому не мешают чувства - такими могут быть машины, но не люди. Соня прикусила от досады губу и зажмурилась.
      "Не верю! - девушка лихорадочно замотала головой, - я не верю в то, что моя сестра просто машина, или кукла, наделенная разумом".
      Резкий выдох. Стало легче. Соня решительно встала и вышла из своего укрытия. Услышав звуки шагов, Рика вздрогнула и оглянулась. Лицо ничего не выражало, и это пугало больше всего. Девушка не стала надевать на лицо маску, которую носила при Вэе, опасаясь своим равнодушием и бесчувственностью испугать его Но Соне, сестре, которая только вчера соизволила появиться в ее жизни, было можно. Пусть видит, кто перед ней.
      Соня была рада тому, что видит сейчас истинную Рику, а значит не будет никаких истерик, никакой фальшивой ярости или поддельной ненависти в глазах, только пустота, в которой можно потеряться, из которой не существует выхода.
      – Что ты хотела? - спросила Рика.
      – Поговорить.
      Сестра равнодушно пожала плечами и отвернулась. Ее взор был вновь устремлен на восходящее солнце. Оранжевые лучи били прямо в глаза, поэтому Рика щурилась.
      – Говори, - голос был стерильным, как у компьютера.
      Все, что хотела Соня сказать обретенной сестре, все эти длинные речи, куда-то ушли, осталось только сожаление и злость на жестокий мир. И что говорить?
      – Рика… - выдавила из себя девушка, сообразив, что молчание затягивается, - нам просто не повезло…
      – Нам?
      Каждый раз, когда сестра начинала говорить, Соня едва не вздрагивала.
      – Да, нам.
      – Я так не считаю. На твою долю не выпало и трети из того, что пришлось пережить мне первые тринадцать лет жизни.
      Тут Рика целиком и полностью права. Все Сонины проблемы были просто детским лепетом по сравнению с теми мучениями, на которые обрекла Рику Этэя. И все потому, что внутренняя сила Рики не была спрятана так глубоко, как у Сони; она была видна сразу, невооруженным глазом. Не будь этого, еще неизвестно, что бы сейчас было.
      – Согласна. Она поступила с тобой жестоко.
      – Она? - бесцветно усмехнулась Рика, - понятно, значит ОНА с тобой говорила, и, небось, поведала всю мою драматическую историю.