Он что издевается над ней? Ах да, его драгоценная логика, из которой непонятно, как он делает выводы. Как же ей это надоело! Ее сегодня хорошо побили, а ведь могли и совсем убить, а он обвиняет ее в том, что она сама искала на свое мягкое место приключений! Делать ей больше нечего, честное слово!
      – Не сходи с ума, Вэй. И подумай нужными извилинами, а не теми, которыми ты думаешь обычно.
      Пораженное молчание, а потом вопрос:
      – Соня?
      – Что?
      – Это ты?
      – Боже!… - простонала она, возводя глаза к небу, - ты издеваешься надо мной! Короче, со мной все в порядке, я в отеле. Придешь, поговорим. У меня нет сил с тобой спорить!
      И отключилась. Это невозможно! И как она раньше не замечала, что у Вэя не все дома и терпела все его закидоны! Ну нет, хватит! В конце концов, она его Невеста и пора бы браться за его воспитание, если в детстве мамочка его не научила, как нужно обращаться с женщинами! Да за кого он ее принимает?
      У Сони было такое ощущение, что с ее глаз спала пелена. И мир вокруг вдруг стал таким четким, что даже страшно. Раньше она не замечала самых простых вещей, позволяла обращаться с ней, как с домашним животным, а не как с нормальным разумным существом. Он у нее еще получит!
      Девушка захлопнула телефон и выкинула его прочь. Тушину нарушил глухой шлепок, и Соня запоздало поняла, что выкинула вещь, которая по крайней мере ей не принадлежала.
      – Извини, - произнесла она.
      Валентин улыбался.
      – Ничего. Все нормально. Если что, куплю себе другой.
      Она посмотрела на него: растрепанный, футболка порвана, брюки в штукатурке, на правой скуле синяк. Да, хорошенькое было приключеньице… Она сама, небось выглядит не лучше его! Зато прическа наверняка все такая же идеальная. Ей определенно нравятся шампуни Гай!
      – Ты какая-то другая, - произнес он.
      Соня хмыкнула.
      – И ты туда же. И что же изменилось?
      Валентин дотронулся до ее подбородка, заглянул в глаза, как будто хотел там что-то найти, а потом заулыбался:
      – Ты более живая. А твой Вэй мерзавец.
      – Это не новость. Слушай, давай выпьем, а? За счастливое окончание нашего приключения!
      Валентин молчал, сделав большие глаза. Соня нахмурилась, пытаясь понять, что на него нашло.
      – Ты что закодирован от алкоголизма? - Дракон замотал головой, - вот и отлично!
      Девушка поднялась, подошла к телефону, вспомнив, что есть такая хорошая штука, как обслуживание номеров. Пару минут по-китайски говорила, что желает видеть у себя в номере бутылку коньяка, персики, клубнику, сливки и полкило шоколадных конфет (женщина, которая принимала заказ очень удивилась, когда было произнесено слово "полкило", но промолчала).
      – Скоро все принесут, - сообщила она Валентину, который подозрительно прищурившись следил за ней.
      – Как ты себя чувствуешь? - неожиданно спросил он.
      Соня недоуменно посмотрела на него, не понимая, к чему он клонит. Но зная, что мыслительный процесс у Валентина нормальный и логичный, решила, что у него есть вполне понятные причины его задавать.
      – Устала. Я не привыкла бегать на каблуках, знаешь ли.
      – Я не об этом.
      Соня нашла кресло и буквально рухнула в него. Ноги болели так, будто она бегала до своей деревни и обратно.
      – А о чем?
      – Изменений в себе никаких не наблюдаешь?
      Девушка замолчала, прислушавшись к себе. Сердца привычно бились в груди, ноги болели, бок саднило, а так вроде порядок. Изменилось только восприятие. Оно вдруг стало четче, острее. Мир, который четыре дня назад обрел яркие краски, теперь стал более понятным, логичным (только не тогда, когда дело касается Гай), он обрел глубину, которую она не видела ранее. Только центром этого мира по-прежнему оставались Вэй и Генро, без которых было тоскливо, а жажда их тепла, их близости никуда не делась. Но Соня начала что-то понимать в происходящем. Последние несколько дней прошли, как в тумане, когда не было рядом Вэя, но стоило ему появиться, как все становилось на свои места. Этот странный туман ее преследовал всю жизнь, делал нерешительной и какой-то бесцветной. Первые проблески сознания новой Сони появились, когда была снята вторая печать, потом снова туман, она ощущает себя потерянной, нерешительной. Она боится быть собой и намеренно цепляется за свое прошлое, в котором девушка не сомневалась, что была человеком. Но рядом с Вэем она вновь чувствует себя собой, который довольно часто наведывается к ней в гости. Потом была Анька, которая вывела ее из себя и ярость, бесконтрольная, животная, такая сильная, что на ногах было трудно устоять. Соня тогда решила, что это были чувства Мерью, потому что сама такого никогда в жизни не испытывала. Дальше появляется Вэй. Она делает все то, что он ей говорит, пока сам сражается с Гертами, девушка делится с ним энергией и становится его Невестой. А дальше туман. Снова. Он давит на нее, как только она пытается что-то почувствовать или кем-то стать. И все сильнее сопротивление, все сильнее подсознательное желание освободиться. Дышать стало намного легче сегодня утром, а днем, когда вызвала энергию земли, вовсе что-то сломалось, и мир в очередной раз взорвался. Итак, делаем выводы.
      – У меня такое ощущение, что я проснулась после долгого сна, - ответила наконец она, - слушай, а Гай могут психически воздействовать на кого-то?
      Валентин нахмурился. Кажется, они сейчас думали об одном и том же.
      – Чистокровным не стоит никаких усилий. Они в основном воздействуют на чувства и блокируют их.
      Теперь пришла очередь Сони хмуриться. Те выводы, которые напрашивались, ей очень не нравились. Оставалось только мысленно спрашивать: "Зачем это понадобилось?"
      – Ты думаешь, это произошло и со мной?
      – Возможно.
      – Но какой в этом смысл?
      Валентин пожал плечами. Соня мысленно обругала себя. Сидеть и гадать о мотивах Гай. А это, как известно, бесполезное занятие.
      – Тогда кто? - девушка легонько постукивала пальцами по подлокотнику кресла, - Вэй или Лейн?
      – Скорее всего Вэй. Он постоянно рядом с тобой.
      Вот ублюдок! Более лестных слов для него просто не находилось! Зачем он это сделал? Почему Соня должна была ходить, как пришибленная и не становиться собой? У нее отняли мать, заставили поверить, что она просто деревенская девушка, разлучили с сестрой, наложили эти чертовы печати, а теперь еще и блокировали ее чувства, из-за чего она не могла связно думать. И после того, как Соня поняла все это, Вэй думает, что она просто помчится спасать их гребаный мир, который же сами превратили в бесплодную пустыню и исправлять ошибки собственной матери? Да, дела. Потому что побежит, никуда не денется. Печально.
      Раздался стук в дверь, а потом мужской голос сообщил, что это обслуживание номеров. Валентин открыл дверь с бесстрастным выражением на лице, впустил служащего, который на него подозрительно покосился. Ага, вид у него и Сони еще тот: как будто с фронта вернулись. Так и было, если подумать. Нужно было пойти принять душ и переодеться, но ни Валентин, ни она этого не желали. Вместо этого сидели на пару и ломали головы над тем, что нашло на Вэя…
      Соня посмотрела на служащего и поднялась с кресла. Критически осмотрела все, что ей принесли, и Валентин сунул ему денег на чай. Когда дверь за ним закрылась, дракон посмотрел на нее и покачал головой:
      – Если мы всю эту бутылку выпьем, то нам будет очень хорошо, вот только утром плохо.
      – Плевать. Я, может, сегодня заново родилась. Так что имею право напиться. А с Вэем я еще поговорю.
      Валентин, который взялся открывать бутылку, неожиданно замер.
      – Не советую тебе с ним связываться.
      – Ты мне Ваньку напоминаешь, - заметила она, вдруг погрустнев, - он тоже меня предупреждал. А я не понимала, во что ввязываюсь. Знаешь, я уже жалею, что не стала вашей с Ксандром Невестой.
      Валентин ничего не ответил. Молча разлил коньяк по бокалам, передал Соне персик. Девушка уже успела устроиться на том месте, где вчера сидел и работал за ноутбуком Вэй. Она подняла бокал, направила на свет и стала наблюдать, как заискрилась янтарная жидкость.
      – За тебя! - произнес тост дракон.
      Они по старой русской традиции чокнулись, и комната на миг наполнилась переливчатым звоном, а потом Соня ощутила обжигающе-приятный вкус у себя на языке, который медленно скользнул в горло. Стало потрясающе тепло, но несмотря на это, внутренний холод, который каждый раз сковывал ее, когда Вэя не было рядом, свои позиции не сдал. Ее Дракон нужен ей. Он как наркотик, без него она пропадет, замерзнет. Господи, как это могло произойти?
      – Что там говорил Ксандр о том, что есть способ разорвать связь, кроме как смерти Драконов? - поинтересовалась Соня.
      – Забудь.
      Пальцы сильнее сжали бокал с янтарной жидкостью.
      – Вал, - мягко произнесла она. - Он. Меня. Использует.
      Дракон выразительно посмотрел на нее. В его глазах было что-то такое, чему Соня упорно отказывалась давать название. Потому что если она это сделает, то нужно будет что-то делать, что-то предпринимать, а она не могла и не хотела, потому что устала.
      – После посещения Москвы и твоего знакомства с Вэем, к нам поступил приказ: сделать тебя своей Невестой, пусть даже насильно.
      Соня вдруг поняла, что задыхается. Мир, который вдруг обрел такую потрясающую четкость, просто рехнулся. Причем пребывает в этом состоянии уже очень давно, а Соня только сейчас соизволила это заметить.
      – Что же вас остановило? - сухо спросила она.
      – Твоя одержимость Мерью. Она бы из нас сделала одну большую котлету, сунься мы к тебе в тот момент.
      Девушка хмыкнула и залпом осушила бокал. Совместная пьянка - дело очень полезное. Узнаешь много нового, потому что твоих собеседников тянет на откровенность. Надо будет почаще такое практиковать. Авось вскоре разберется, что происходит.
      Соня поставила пустой бокал перед Валентином. Тот послушно его наполнил.
      – Кто отдал приказ?
      Дракон некоторое время колебался, но потом видимо решился:
      – Лейн.
      – Надо же, - в ее голосе скользил сарказм, - оказывается, не во всех смертных грехах виноват Вэй.
      Она расслаблено откинулась на спинку кресла, пристально глядя на Валентина. Итак, какой еще сюрприз принесет сегодняшний день? А то ей что-то мало. Она пока на ногах стоит, не до конца ее еще добили.
      – А мамочке отдельная благодарность, - Соня подняла бокал, - за Мерью!
      Валентин угрюмо кивнул. Девушка выпила. Почему-то вдруг захотелось снова того тумана, который всю ее жизнь покрывал ее разум. Так жить было проще, ничего не видя, ничего не зная, позволяя себя пинать, как бездомного щенка. Быть просто пешкой в чужой игре, ждать большой и чистой любви, и позволять решать за себя. Это легко, это просто, но это удел слабых, ведь сильный человек не позволит собой манипулировать, не станет сдаваться задолго до боя. Соня никогда не считала себя сильной, но наверное, никто в начале так не считает, просто потом в один прекрасный момент ты делаешь выбор.
      "Пора взрослеть, Соня. Пора просто стать собой, - произнес внутренний голос, с коим она была полностью согласна, - и показать, что мы тоже не лыком шиты".
      – Итак, - Соня первой нарушила тишину, - вернемся к тому, как разорвать связь с Вэем.
      – Это никому не под силу.
      – Хочу попробовать.
      Валентин хмыкнул. У него на лбу было написано, о чем он думает. Молодая, наивная и все такое прочее. Молодая - да, только наивность она растеряла, столкнувшись с этим новым миром. А на ее место пришла мрачная решимость и желание сбросить оковы, в которые она по глупости своей себя же и заключила. Вновь сделать мир черно-белым, стать живой только на треть, но не зависеть от того, кто не моргнув глазом пойдет против нее, если она вдруг встанет у него на пути, мучительно не хотеть его прикосновений, не тянуться к нему, как к солнцу…
      Валентин заговорил, потому что чувствовал себя виноватым перед Соней, хотя она его таковым не считала. Они с Ксандром еще одна пешка в играх чистокровных Гай, да он и сам прекрасно это понимал.
      – Исключи физические контакты с ним, держись от него, как можно дальше. И никакого обмена энергией. Не думать о нем, ничего от него хотеть, не смотреть в его глаза. Холодно - терпеть, больно - молчать, страшно - делать вид, что ничего не происходит. Сделать его пустым местом и… убить большую часть своей души. Связь без подпитки ослабнет, а потом и вовсе пропадет. Но есть одно "но". Любящий Гай способен держать связь, даже если кто-то из участников связи не может совершенно ничего чувствовать. Любовь - это их проклятие, но к счастью, этой болезнью поражены лишь единицы. Лейн - точно, а Вэй, скорее всего, нет. Ты скоро научишься видеть таких Гай. Их как будто изнутри что-то сжигает.
      Дракон замолчал. Соня задумалась над его словами. Есть шанс сбросить оковы, но сможет ли она все это осуществить. Кто-то говорил, что сейчас их очень сильно тянет друг к другу, но позже будет легче. Или это ей приснилось?
      – Налей еще, - Соня протянула бокал, - хорошо пошло.
      Валентин стал вопросительно всматриваться в ее лицо, будто решил, что она совсем запьянела. То-то и оно, что хмеля у нее не было ни в одном глазу, а голова работала так четко, что хотелось пойти набрать полную ванну воды и утопиться. Пусть разбираются со своими проблемами в одиночку.
      "Что, Соня, не нравится, что мир оказался не белым и пушистым, а зубастой и мерзкой тварью?" - ехидно заговорил внутренний голос.
      Именно. Когда иллюзии уходят, то мир становится нелицеприятным. Оказалось, что вся ее жизнь не только ложь, но еще и череда предательств.
      Валентин послушно плеснул в бокал янтарной жидкости и протянул Соне. Та взяла его и благодарно кивнула.
      – Что ты будешь делать? - нерешительно спросил он.
      Бедный Валентин просто не знал, как вести себя с этой новой Соней. Она его пугала, потому что больше не собиралась делать глупости и покорно следовать за Вэем. Что ж, не будем его разочаровывать.
      – Сначала поговорю, - ответила Соня и рассмеялась, - а потом возьмусь за его воспитание.
      – Думаешь, у тебя получится?
      На ее лице была улыбка. И если бы девушка видела себя со стороны, то испугалась бы. Потому что ее глаза так ярко и яростно сверкали в полутьме, что любой бы верующий перекрестился и обозвал ее демоном.
      – А то.
      – Ты не сможешь противостоять его магии.
      – Посмотрим.
      Но Соня чувствовала, что сможет. Вечер еще не закончился, что-то должно произойти, что впоследствии даст ей абсолютный иммунитет против его магии. Знать бы что.
      Время шло, количество жидкости в бутылке уменьшалось, но все равно Соня была слишком трезва, чтобы забыть о том, что с ней сделали. Быть собой оказалось несколько непривычно, видеть мир таким, какой он есть, даже после нескольких бокалов коньяка, - раздражало. А главное, Соня знала, что это никуда не уйдет, останется с ней теперь навсегда, надо привыкнуть, принять свое новое "я". Итак, пока у новой Сони обнаружились следующие качества: смелость, граничащая с безрассудством, и цинизм, который еще старался помалкивать, но скоро полезет из всех щелей. Можно только сочувствовать тем, кто в этот момент попадется ей на глаза.
      Они с Валентином больше серьезных тем не поднимали. Соня стала рассказывать истории из своего детства, ведь если присмотреться, то оно прошло не только в слезах по любви матери, но были и другие моменты, из-за которых Соня ни за что бы не променяла. Например, как они с Ванькой воровали яблоки в соседском саду, их заметили и долго потом гонялись с метлой наперевес. Или как ночью купались в реке, и Ванька потерял плавки, а потом оказалось, что местные шутники спрятали их одежду.
      Девушка вдруг так сильно затосковала по своему другу, хоть волком вой. Посмотрела на часы.В России сейчас семь часов утра. Ванька как раз в институт собирается. Может, позвонить ему, услышать его голос, сказать, что с ней все в порядке?
      – Я хочу Ваньке позвонить, - сообщила она.
      Валентин кивнул. Он ее понимал. Ванька - единственный по-настоящему близкий и родной человек для нее, слишком многое их связывает.
      Девушка поднялась и нетвердым шагом отправилась к телефону. У ее друга, в отличие от нее, был сотовый, поэтому ему можно смело звонить.
      Номер, который она знала наизусть, который не забудет никогда - слишком часто она его набирала, тишина, потом мучительно долгие гудки, и сердца то замирают, то пускаются в бешеную пляску.
      – Алло, - наконец произнес сонный знакомый голос.
      Соня вдруг почувствовала, что готова расплакаться. Ее не было всего ничего, а она уже по нему скучала. Да и ощущала она себя предательницей, что бросила его.
      – Это я, - тихо ответила она.
      – Соня? - сколько в его голосе было удивления, облегчения и радости, что девушке на миг показалось, что она в них захлебнется.
      – Да.
      – Сонь, ты как там? Умотала в свой Пекин, бросила все! Я тебя не узнаю. Как ты могла бросить меня? - возмущение и радость.
      В ее глазах стояли слезы.
      – Прости. Тогда я не могла по-другому.
      – Сонь, твой тон… Что-то случилось? Они тебя обидели?
      – О, нет, - грустно ответила она, - все в порядке. Просто… кое-что изменилось. Я другая теперь.
      Слезы прокладывали теплые дорожки у нее на лице.
      – Я не понимаю.
      – Я тоже.
      – Когда ты вернешься?
      Соня закусила губу, тяжело вздохнула.
      – Не знаю.
      Теперь вздох послышался от Ваньки.
      – Но ты ведь будешь мне звонить? Не забудешь? Не пропадешь?
      – Нет, конечно. Я тебя никогда не забуду, ты же мой брат, - она улыбнулась, - знаешь, я теперь могу на любом языке мира говорить. Сегодня гуляли по городу, это так удобно.
      – Здорово! А Анька тут про тебя сплетни распускает. Машка не выдержала и хорошенько оттаскала ее за волосы. Такое зрелище! Жаль, что ты не видела.
      – А ты почему не вмешался?
      – Сонь… ты же меня знаешь. Пошел бы разнимать, а в итоге присоединился бы к Машке.
      Девушка засмеялась. Ванька не изменился, надежный, как скала, он всегда примет ее назад, какой бы она ни была. И он единственный, который никогда ее не предаст. Это говорило о многом. Например, о том, что таких, как он днем с огнем не сыщешь, и держаться за них надо крепко.
      – Сонь… ну что ты молчишь?
      Вместо ответа она всхлипнула.
      – Ты плачешь там, что ли? Дурочка… Скоро ведь вернешься, никуда не денешься.
      – Я скучаю, Вань… Знал бы ты, что здесь происходит, а я связана по рукам и ногам. Дура, ведь сама позволила это с собой сделать. Тогда это казалось спасением, а теперь глупостью.
      – Ну не плачь… Я ведь тебя предупреждал, а ты не хотела слушать. А Вэй вовсе с пауком у меня ассоциируется. Жирным черным пауком, который тихонько плетет свою паутину, а наивные мухи в нее попадаются.
      Соня усмехнулась, поняв, насколько близок к истине в своем сравнении Ванька.
      – Ты всегда прав.
      Можно было дать голову на отсечение, что сейчас он довольно улыбается.
      – Наконец-то ты это поняла! - а потом его голос стал серьезным, - что ты будешь делать?
      Второй раз за вечер ей задают этот вопрос!
      – Портить жизнь окружающим.
      – О-о-о! Да ты еще и повзрослела!
      – Пришлось, Ванечка.
      Когда они распрощались и Соня повесила трубку, то она долго сидела на полу, сжавшись в тугой комок и рыдая. Слишком много правды для одного вечера, слишком много событий для одного дня. Она чувствовала себя смертельно уставшей и опустошенной. Валентин приблизился к ней, осторожно обнял за плечи, даже не пытаясь утешить. Соня была на пределе. Ее личность ломалась, превращаясь во что-то совершенно незнакомое, даже чужое, мир оказался настолько отвратительным, что хотелось выть, а не сидеть дрожащим клубком на полу, стараясь вжаться в собственные колени. Слишком тяжело, слишком сильно для простого человека. Но она справится. Вопреки всему.
      – Давай, коньяк допьем? - предложила Соня, взяв себя в руки.
      Валентин подушечками больших пальцев вытер с ее лица слезы, а потом согласно кивнул. Судя по ему виду, он тоже нуждался в продолжении банкета. Он казался каким-то невероятно нервным, разве что руки не тряслись. Наверное, тоже за нее переживал, поэтому послушно поднялся и поднял Соню. Они вместе дошли до стола, где стояла ополовиненная бутылка коньяка и нетронутая клубника со сливками, зато конфеты были живописно разбросаны по всей столешнице. Молча налил, молча протянул, и они молча выпили.
      – Представляю, на кого я сейчас похожа, - нарушить молчание ей показалось почти крамольным.
      – Уж не лучше меня.
      – Боже, - Соня театрально закатила глаза, - неужели все настолько плохо?
      – Думаю, еще хуже.
      Соня криво ухмыльнулась, а потом обвила руками шею Валентина. Тот вылупился на нее так, будто у нее вторая голова выросла.
      – Что с тобой?
      – Со мной? - она слегка приподняла одну бровь, - со мной ничего. Просто решила узнать, каковы на вкус твои поцелуи!
      Валентин дернулся, но она крепко его держала.
      – Ты пьяна!
      Она рассмеялась.
      – Ничего подобного!
      Соня и правда не чувствовала себя захмелевшей. Все мысли были четкие и ясные. Она отлично понимала, что сейчас делает.
      – Итак, - с легкой насмешкой произнесла она, - меня целовал только Ксандр, но ты меня всегда только обнимал. Пора исправить эту несправедливость.
      – Сонь, ты не в себе.
      – Господи, ну почему ты ломаешься? Я же тебя в постель не тяну! Иди сюда, я не кусаюсь.
      Валентин был растерян. Соня поразила его своей непредсказуемостью в лучших традициях Гай. Она ему сейчас не завидовала.
      Но он решился, медленно склонился над ней, осторожно притянул и легко коснулся ее губ. Соня прикрыла глаза, ощущая его дыхание, и покорно ожидая продолжения. Мягкий влажный язык коснулся ее губ, заставил их слегка приоткрыться. Какое чудесное ощущение! Осторожное, неторопливое прикосновение теплого языка, зубы нежно прикусили ее нижнюю губу. Соня инстинктивно запрокинула голову, руки Валентина сразу зарылись в ее волосы, а язык, как будто этого только и ждал, потому что ворвался в ее рот, исследуя каждый его уголок так нежно, но в то же время настойчиво, что девушка невольно подалась вперед, прижимаясь к нему теснее. Он в тоже время тоже подался вперед, так, что Соня оказалась на столе, который до этого находился за ее спиной, зазвенели бутылка и стаканы, конфеты полетели в разные стороны. Соня сдалась под напором Валентина, уступила ему, позволила ласкать так, как тому вздумается. Совершенно неважно было то, что его руки уже не находились в ее волосах, а теперь недвусмысленно обхватывали место пониже спины. Язык стал требовательным, решительным. Соня почувствовала, что отзывается на ее ласки. Его тело, которое так плотно к ней прижимается, будило в ней что-то запретное и смутно знакомое. Ноги сами оплели его бедра, стараясь прижаться сильнее, пальцы буквально впились в плечи.
      Звук открывающейся двери заставил их обоих вздрогнуть. Соня протестующее застонала, когда язык, который своими действиями буквально сводил ее с ума, вдруг пропал. Какая-то часть сознания отказывалась верить в то, что им кто-то помешал. Хотелось продолжения, причем немедленно. Но Валентин уже оторвался от нее, и Соня ощутила невероятно отчетливо присутствие Вэя. Холод, который с самого утра донимал ее, куда-то испарился.
      Соня выглянула из-за плеча Валентина и увидела двух Гай, пораженно застывших на пороге и Александра, у которого при виде этой картины отвисла челюсть.
      – Кажется, вы не вовремя, - прокомментировала она.
      Лейн вдруг "оттаял" и расхохотался. Как уже говорилось, с чувством юмора у него все было в порядке.
      – Соня… - пролепетал Александр.
      Она отстранилась от Валентина, демонстративно тщательно поправляя юбку, а потом ответила:
      – Привет, Ксандр. Заходи на пикничок.
      Он посмотрел на Вэя, глаза которого опасно сузились и покачал головой. Только ради такого выражения всегда бесстрастной физиономии этого Гай, стоило такое проделать.
      – Может, потом как-нибудь.
      – Смотри сам.
      Вэй бросил уничтожающий взгляд на Валентина, и тот вздрогнул. Соня коснулась его руки, а потом тепло улыбнувшись, произнесла:
      – Все в порядке. Этот лев не такой грозный, каким кажется, - чем вызвала новый взрыв хохота со стороны Лейна, - иди, я с ним справлюсь.
      Она видела, что он ей поверил, в отличие от Ксандра, который явно предполагал, что их Соню подменили на какое-то чудовище. Валентин слишком много видел сегодняшним вечером, он был рядом, когда Соня получала все новые и новые удары от реальности, поэтому, кивнув, вышел, не забыв с собой прихватить Александра. Лейн тоже уразумев, что сейчас будет горячо и в разборки между Невестой и Драконом лучше не вмешиваться, что-то пробормотал и удалился. Умница, с ним разговор будет отдельный.
      Соня снова удивилась, когда поняла, что совсем не захмелела. Она стояла на ногах так твердо, будто и не было бутылки коньяка на двоих, только бедро ощутимо побаливало, на нем красовался живописный синяк. Сегодняшние приключения не прошли без последствий.
      – Может, объяснишь, что ты вытворяешь? - спросил Вэй, первым нарушив молчание.
      Он был напряжен. О, как он был напряжен и полон праведного гнева! Только Соне сейчас хотелось рассмеяться ему в лицо, взять за шиворот рубашки и вытряхнуть с него всю правду.
      – До меня не доходит, - нарочито спокойно ответила девушка, - что тебе здесь не понятно? Ты все и так видел.
      Он поймал ее взгляд. Его глаза стали привычно затягивать, лишая ее воли к сопротивлению, заставляя забыть обо всем, кроме него, кроме его прекрасных глаз. Соня отчетливо почувствовала, что что-то привычное обволакивает ее, поэтому встрепенулась, отгоняя наваждение, разрывая чары, которые эта сволочь пыталась снова на нее наслать. Его глаза пораженно расширились, когда Соня, полная ярости, двинулась на него. Не долго думая, влепила ему смачную пощечину, вложив в удар всю свою злость, обиду, ярость. Он опять хотел ее заколдовать! Ну, нет, это мы уже проходили, второй раз не попадемся.
      – Еще раз так сделаешь, - прошипела она, - и горько пожалеешь! Я больше не твоя игрушка!
      Гнев был настолько силен, что чуть не разрывал ее на части. Угораздило же ее связаться с этим типом, да еще стать его Невестой!
      Но на его лице появилась усмешка, что Соню сначала сбило с толку.
      – Вот значит как, - произнес он, - а я-то думаю, что с тобой творится. Значит, птичка вырвалась на свободу. Я знал, это произойдет, не думал, что так рано. Но ты уже накрепко привязана ко мне, и никуда не денешься. Не так ли, Соня?
      Вэй приблизился, резко прижал ее к себе. От него исходили волны холодного гнева и решимости. Сейчас будет плохо, поняла она, потому что он всегда добивает своих жертв, чтобы они потом уже не смогли причинить ему вред. Но она справится, по-другому быть не может. Справится, потому что должна. Его близость сейчас не приносила умиротворения, а заставляла еще сильнее злиться, собирать свою волю в кулак и готовиться дать достойный отпор. Перед ней настоящее чудовище - чистокровный Гай. И как она раньше не рассмотрела? Ну да, она же раньше была слепа на оба уха.
      – Эта связь, Вэй, двусторонняя, не забывай, - ответила она, - и еще неизвестно, кто к кому привязан. А что если я откажусь сражаться? Или вовсе не захочу снабжать тебя своей силой? Ты сможешь выстоять в нужный момент?
      – А ты сможешь мне сопротивляться? - издевательски прошептал он ей на ухо.
      Она уперлась ладонями ему в грудь.
      – Не недооценивай меня! Ты для меня не больше, чем досадная случайность, от которой сложно избавиться, но сложно не значит невозможно.
      – И думаешь, у тебя хватит сил убить меня?
      Руки зарылись в его волосы, нежно перебирая мягкие пряди.
      – Милый, а никто не говорит об убийстве. Никто.
      Привычное тепло, точно вспышка удовольствия, пронзило ее тело, все сомнения уходят, ей хочется расслабиться, упасть в его объятия, раствориться в нем, как это было всегда, слушать дыхание, ощущать на себе его взгляд. Ничего нового, кроме твердой уверенности, что теперь у нее хватит сил ему противостоять, что в любой момент она сможет оттолкнуть его, а голова настолько ясно и четко работает, что может умножать трехзначные цифры. Потому что его чары, которыми он отплетал ее, больше не действуют, и она свободна от них. От них она приобрела иммунитет на всю жизнь, как получаешь, переболев ветрянкой.
      – Надо же, - прокомментировал он, - а я раньше гадал, как такая размазня, которой ты была, спасет мир.
      – Ну, скажем, ты сам приложил руку к созданию "размазни", - парировала она, но голос ее был обманчиво ласков, - да и от меня не требуется спасать мир. Только немного изменить расстановку сил.
      Соня оттолкнула его от себя и сразу же сделала шаг назад. Хватит телячьих нежностей. Она и так доказала себе, что отлично себя контролирует и может противостоять ему. Ему теперь придется с ней считаться, потому что закончились те времена, когда она безвольной куклой следовала за ним. Будь он хоть кем, это не повод терять собственное достоинство.
      – Ты злишься, - произнес он, пристально глядя на нее.
      – И ты только сейчас догадался? - она дернула бровью, сложила руки на груди, - я была лучшего мнения о твоих умственных способностях. А еще, - она улыбнулась, ощущая торжество, - ты не можешь читать мои мысли.
      – Это не проблема, - в ответ усмехнулся он, - по твоему лицу и так видно, о чем ты думаешь.
      Соня рассмеялась так, что у любого нормального человека бы кровь застыла в жилах, но так как здесь таковых не наблюдалось, то воспринимался ее смех, как нечто само собой разумеющееся.
      – По тебе тоже это видно, Вэй, так что не обольщайся. Ты закончил со своими делами? - спросила она, - я хочу увидеть сестру.
      – Своими выходками ты засветилась, поэтому если мы завтра не уедем, то по наши души придет очень много народу.
      Соня насмешливо посмотрела на него. Она даже испытывала что-то вроде злорадства, потому что подбросила ему лишних проблем.
      – У тебя нет души, - они некоторое время сверлили друг друга взглядами, а напряжение между ними повисло такое, хоть ножом режь, - я иду спать.