Лоуренс Трит, Чарльз Плотц
      Тайна переписки
      Перевел с англ. А. Шаров
      Тюрьма штата, 3 апреля:
      Дорогая Джуди! Вот уж год прошел, как разлучен я с тобой, и какой же он долгий, этот год! Ну, да я был примерным заключенным и сторонился неприятностей, как кошка воды, и теперь все говорят, что ещё через год меня на поруки отпустят. Ты как раз успеешь поля засеять и урожай снять. Посему держитесь там с дядюшкой Айком, выше нос! Одно меня гложет: что-то давненько не получал я вестей от тебя. В чем дело? Что там у вас творится?
      Джуди, я ведь ничего дурного и не сделал, только баранку крутил. Я знать не знал, что у тех парней пушки и что руки у них чешутся чужое добро прибрать. Да и их самих я почти не знал, просто накануне в пивной разговорились, да и сболтнул я спьяну, что был чемпионом графства Хэдли по автогонкам на вездеходах. Ну, приврал малость, это уж как водится. Сказал, что умею ездить вверх и вниз по вертикальной стене, и предложил убедиться, ежели есть желание. Желание было, и я им показал класс! Убедились.
      Я, конечно, сглупил, но когда они предложили мне денег только за то, чтобы я на другой день отвез их в банк, а потом - в холмы за городом, где ни одной дороги нет (они сказали, что просто хотят прокатиться с ветерком), я спросил: сколько? А когда они сказали, сколько, я чуть не упал. Сумма-то была ого-го, нам с тобой хватило бы на выплату по закладной, вот я и рассудил, что деньги есть деньги, и если парни хотят взять из банка кубышку, то не станут жадничать. Я ведь не знал, что у них нету лицевых счетов в том банке.
      Короче, лопухнулся я, такого дурака свалял, что не приведи, господь! Но мне повезло. Останься я с этой парочкой подольше, меня бы тоже лягавые кокнули. Но парни заплатили мне только за то, чтобы я вывез их из города и доставил в горы. Что я и сделал. А потом пулей к тебе вернулся.
      Когда дядюшка Айк послушал радио, он сразу догадался, что это я сидел за рулем. Кто ещё сумел бы перехитрить лягавых и удрать от них? Да при желании я мог бы в Мексику смыться или хоть в Китай, кабы не эти полицейские самолеты, с которых меня и заметили, и парней тех тоже, когда они из машины выскочили. Но дело я сделал и домой воротился в целости. И не знаю, сколько те парни взяли - то ли пятьдесят тыщ, как в газетах писали, то ли и вовсе миллион. Я ждал их в машине возле банка и никаких денег не видел, кроме тех, что тебе потом отдал. Но, как уже говорилось, деньги эти я накануне получил, загодя, они не краденые были, не из банка. Ну, во всяком случае, не из того банка. Может, из какого другого, не знаю.
      Шериф меня вконец замучил, все пытал, где кубышка похищенная. Тех-то двоих лягавые уложили в перестрелке, денег не нашли, вот и насели на меня, бедного тупого крестьянина, который только и умеет, что ловко баранку крутить.
      Ну, да не хочу тебя расстраивать. Как сказано выше, скучаю я по тебе крепко. Когда приедешь навестить? И как у тебя дела? И самочувствие дядюшки Айка? И что на ферме творится? Пиши скорее. Твой любящий муж Уолт.
      Ферма близ шоссе № 2, графство Хэдли, 10 апреля:
      Дорогой Уолт, письмо твое получила, но приехать к тебе не могу: денег на билет нету, да в придачу приходится самой на ферме управляться, дядя Айк опять с рюматизмой слег, и док Сондерс говорит, что теперь долго пролежит, покуда не потеплеет в наших краях, а в этом году раньше мая не распогодится. Айк, он когда хворый, то требует, чтобы я все время при нем была, и жалуется, если я уйду куда. Говорит, мужики ко мне так и липнут, и нехорошо это, негоже так себя вести при живом муже. Даже норовил прогнать Джорджа со двора, когда он прикатил на новой тачке и позвал меня на прогулку. А ведь мне надо малость отдохнуть от фермы и этих чертовых хлопот.
      Да и Джордж добрый малый. Хотел узнать, как я без тебя справляюсь, скучаю ли по мужу. Я сказала, что одиноко мне, что девушке иногда и оттянуться не грех, а на ферме с кем оттянешься? Тут один дядюшка Айк, да и тот с рюматизмой. Похоже, Джордж не так меня понял, но я ему все растолковала, по полочкам расклала, и он уразумел, наконец. А потом я ему прямо сказала, что мы потеряем ферму, если по закладной не выплатим. А как выплатить до урожая? С чего? И ещё сказала, что теперь Джорджа повысили, и он вице-президент банка, и не мог бы он пособить малость. Он обещался поглядеть, что можно сделать, на том разговор и кончился, ничего больше не решили. Но все равно я славно провела время и чуток от Айка отдохнула, да ещё Джордж свозил меня пообедать в новый ресторан в городе.
      Как жаль, что ты не банкир, Уолт. Твоя любящая жена Джуди.
      Тюрьма штата, 15 апреля:
      Дорогая Джуди, знаю, тяжко тебе, а тут ещё Айк хворый. Он и здоровый-то не сахар, а когда у него кости ломит, хоть святых выноси. Ну, да господь за все вознаградит, Джуди, поверь, я знаю, что говорю.
      Насчет Джорджа и банковской отсрочки я так скажу. Тебе надо с банка бумагу про отсрочку стребовать, посему, как увидишь Джорджа опять, спроси его про Рути Уоткинс. Я о ней от парня по имени Эрни Тейлор узнал, он тоже тут сидит за торговлю письмами. Он так говорит: ежели я разживусь лишней коровой или бушелем пшеницы, то почему бы их не продать? А он письма продавал, какие раздобыть удавалось. Чем не торговля? Мы с Эрни хорошо ладим, потому что оба сидим безвинно, и не место нам тут, за решеткой. Но вот сидим же. И болтаем обо всем на свете. И однажды Эрни обмолвился о письмах, которые Джордж посылал Рути Уоткинс тайком от жены. Я и подумал: а чего бы и тебе об этих письмах не обмолвиться, когда опять увидишь Джорджа? Письма те у Эрни в тайничке припрятаны. Твой любящий муж Уолт.
      Ферма близ шоссе № 2, графство Хэдли, 22 апреля:
      Дорогой Уолт, Джордж опять возил меня обедать. О чем мы только не болтали! Как ты и велел, помянула добрым словом Рути Уоткинс и про письма тоже сказала, а потом и про закладную, что неплохо бы все на бумаге закрепить. На другой день письмо из банка пришло. Обещаются до осени потерпеть с деньгами, да только не знаю, поможет ли нам это, потому как в другой раз, когда я с Джорджем гулять пошла, новая напасть приключилась. Дядюшка Айк оклемался малость, пошукал в доме и нашел бутылку "белой лошади". На радостях всю и опорожнил, и пришла ему охота на тракторе покататься. Но далеко он не уехал, только до оврага на западном поле. Сам-то Айк почти не пострадал, отделался парой синяков и теперь опять отлеживается, но ты бы видел, что стало с трактором! Как же мне осенью по закладной платить, если теперь плакал наш урожай? А не заплачу, ферму отберут.
      Как же я устала, Уолт! Измучилась вконец, не ровен час, крыша поедет. Ты говоришь, господь вознаградит. Но как? Как? Твоя любящая жена Джуди.
      Тюрьма штата, 28 апреля:
      Дорогая Джуди, я же говорил, потерпеть надо, ибо господь воздает терпеливым. Потому как явился Он мне во сне и сказал, что на южном поле спасение наше. Рек господь, что-де лежит там оно, только и надо, что поискать хорошенько. Так что пущай дядюшка Айк забудет рюматизму свою и приободрится. Мне год всего сидеть осталось, а потом приду и выкопаю то, что лежит там, и все тогда в порядке будет. Твой любящий муж Уолт.
      Ферма близ шоссе № 2, графство Хэдли, 4 мая:
      Дорогой Уолт, уж и не знаю, с чего начать. Пожалуй, расскажу все как было. Тебе известно, что Айк возненавидел лягавых лютою ненавистью после того, как они тебя забрали. И когда позавчера нагрянул шериф с шестью помощниками, Айк попытался их прогнать. Слез с кровати и принялся искать свой дробовик, да только я его надежно спрятала, и тогда Айк начал орать на лягавых, обзывал по-всякому, и в конце концов они его скрутили и веревками связали, чтобы не мешался, так что он и не видел, какое бесчинство лягавые потом устроили. Теперь-то дядюшка снова как огурчик, бегает, что твой пацан, но я никак в толк не возьму, зачем лягавые приходили, да и ты только руками разведешь, как узнаешь, что помощники шерифа учудили.
      Уолт, они всем кагалом на южное поле пошли и день-деньской копались там, а наутро опять нагрянули с лопатами да вилами. Места живого на поле не осталось. Никогда не видела, чтобы шестеро ломов здоровых как один валились с ног от усталости. А уж злые были как черти, материли тебя по-черному. Я их спрашивала, чего ищут, и один из них (кажись, он в тюрьме твоей служит в канцелярии) с досады мне и выдал, что закон о тайне переписки надо бы и на заключенных распространить. Как ты думаешь, Уолт, почему он это сказал? Твоя любящая жена Джуди.
      Тюрьма штата, 7 мая:
      Дорогая Джуди, кстати, о законе. По закону лягавые обязаны порядок навести, если искали чего. Ты сходи к судье, пущай постановление вынесет. А как они южное поле граблями разровняют, так и посевную начинай. Вот и будет нам урожай, и по закладной уплатим. Твой любящий муж Уолт.