Генерал подумал, что Демон изменил своему правилу, сочувствуя его горю. И был почти прав.

Итак, он остался.

И не без удовольствия наблюдал, как Фелисити, появившись с гордым видом в столовой, вдруг стала неловкой и нерешительной, не зная, как себя с ним вести.

Он тоже не знал, как себя с ней вести. Вернее, не решался вести себя так, как ему хотелось бы. Ведь она по-прежнему оставалась подопечной генерала, но чудесным образом повзрослела.

При дневном свете в наряде из кремового муслина, расшитого зелеными листочками, она была похожа на нимфу, похищающую сердца смертных. Ее аккуратно причесанные волосы отливали золотом, обрамляя прелестное, как у ангела, личико.

Нежная голубизна глаз манила и завораживала. Пухлые чувственные губы словно были созданы для поцелуев… Его поцелуев.

Эта простая мысль потрясла Демона. Он шумно выдохнул, пытаясь прогнать наваждение. Быстрый взгляд опытного повесы, ценителя женских прелестей, едва не сыграл свою роковую роль.

Демон устоял. Мысль о том, что он впервые в жизни поддался женскому очарованию, привела его в чувство. С присущей ему элегантностью и непринужденной улыбкой он шагнул к Флик и взял ее за руку.

Она чуть было не вырвала руку.

Демон поборол желание поднести ее дрожащие пальцы к губам и еще шире улыбнулся:

— Добрый день, моя дорогая. Надеюсь, вы не против, чтобы я присоединился к вам за столом?

Она бросила быстрый взгляд на генерала.

— Конечно же, нет.

Флик слегка покраснела. Демон заставил себя не обращать внимания на это поразительное зрелище.

Флик села слева от генерала. Демон — справа.

Место было идеальное: во время разговора с генералом его взгляд естественно останавливался на ней. На ее лебединой шее и округлых плечах, высокой груди. Она была совершенно благопристойна — и совершенно неотразима.

Флик остро ощущала его взгляды: почему-то они казались ей теплыми, словно напоенный солнцем ветер — легкий, манящий. Она старалась не выказывать своего смятения, ведь нет ничего странного в том, что Демон нашел ее внешность несколько изменившейся. Когда он видел ее в последний раз, она была пятнадцатилетней девочкой, худющей, с длинными косами. Тогда он едва ее заметил, а она не могла отвести от него глаз.

Во время следующих визитов она его избегала. Именно потому, что ее к нему влекло. Она не влюбленная школьница, чтобы пялиться на него, несмотря на то что долгие годы он служил для нее эталоном мужчины, настоящего джентльмена. Наверняка на него бросают томные взгляды девицы и дамы. Но она не станет уподобляться им. Гордость ей этого не позволит.

Флик стоило немалых усилий принять участие в разговоре, хотя речь шла о лошадях и начинающемся сезоне скачек. Кто вырос в Хиллгейт-Энде, знает толк в этих вещах. Демон дважды назвал ее Флик. Она возмутилась, но виду не подала. Их взгляды встретились. Он выгнул бровь и озорно улыбнулся. Она сжала губы и потупилась.

— Передай, пожалуйста, уксус, милочка.

Она поискала взглядрм приправы, но Демон, опередив ее, взял графинчик с подноса, стоявшего ближе к нему, и протянул ей. Она взяла графинчик, и их пальцы соприкоснулись. Флик будто ударило током, от неожиданности она едва не выронила графинчик. Передав генералу уксус, девушка снова принялась за еду, уткнувшись в тарелку.

Несколько секунд она ощущала взгляд Демона на своем лице и плечах, потом он повернулся к генералу:

— Флинн в хорошей форме. Я рассчитываю, что в этом сезоне он принесет мне не меньше двух побед.

— Вот как!

Демон непринужденно вел беседу, гораздо труднее было не смотреть на Флик. Просто смешно: ведь ей всего двадцать!

Но что поделаешь, она совершенно очаровательна.

Он пытался убедить себя в том, что дело просто в контрасте между Флик-праведницей, в мальчишеском одеянии, пытавшейся в одиночку разоблачить шайку мошенников, и Фелисити — нежным и упрямо-благопристойным ангелом Боттичелли.

Такой контраст не мог не заинтриговать его.

— Может быть, — предложил он после легкого ленча, — Фелисити пожелает прогуляться вокруг дома?

Он намеренно сформулировал свой вопрос так, чтобы дать генералу возможность его поддержать. Но тут Флик подняла голову и встретилась с ним взглядом.

— С удовольствием, — сказала девушка и обратилась к генералу: — Я вам не нужна, сэр?

— Нет-нет! — Генерал широко улыбнулся. — Мне надо заняться книгами. А вы идите.

Он махнул рукой в сторону стеклянных дверей, выходивших на террасу. Демон поймал его взгляд:

— Если появятся новости, я непременно загляну к вам.

Глаза генерала потухли.

— Да, загляни.

Он перевел взгляд на Флик, и на его губах снова заиграла улыбка. Старик направился к двери, а Флик осталась стоять у стола, возмущенно глядя на Демона. Он поднял брови и указал на дверь:

— Пойдемте?

Она обошла стол и направилась к выходу, не дожидаясь, пока Демон предложит ей руку. Он покачал головой и последовал за ней.

На террасе Флик задержалась, но, как только появился Демон, начала спускаться по лестнице. Он догнал ее возле ухоженного газона и пошел с ней рядом, придумывая, с чего бы начать разговор. Но она заговорила первой:

— Как я могу услышать или увидеть хоть что-то, если я ни на минуту не задерживаюсь у вас в конюшне? — Она бросила на него укоризненный взгляд. — Когда я приехала утром, оказалось, что Флинн уже оседлан. Карразерс велел мне дать Флинну как следует размяться, — она подозрительно прищурилась, — чтобы он потратил всю лишнюю энергию. А как только я вернулась, вы отправили меня домой.

— Я подумал, что тебе надо вернуться сюда. — На самом деле он так не думал, это был просто предлог. Он искоса посмотрел на нее. — Как ты объясняешь свое отсутствие рано утром и к вечеру?

— По утрам я часто езжу верхом, так что это в порядке вещей. Если Джессами нет в конюшне, все считают, что я катаюсь где-то неподалеку. Если возвращаюсь к ленчу, никому и в голову не приходит беспокоиться. — Замедлив шаг под кронами старинных деревьев, окаймлявших дорожку, Флик поморщилась. — С вечерами сложнее, но пока никто не спросил, куда я уезжаю. Возможно, Фогги и Джейкобс догадываются, что Диллон не у друзей, а где-то поблизости, но где именно, не знают, и никому ничего сказать не могут.

— Понятно.

Ему хотелось поймать ее за руку и заставить идти рядом с собой, а не чуть впереди. Но когда он взял ее за руку утром, она вся напряглась и едва не уронила уксус. Спрятав улыбку, он решил действовать осторожно.

— Ты вполне можешь задерживаться в конюшне после утреннего галопа и, не имея постоянных обязанностей, действовать свободнее. — Он не собирался отменять приказа, данного Карразерсу. — А вот вечером оставаться нет смысла. В это время почти все мужчины отправляются в таверны.

— Но я могу послоняться по конюшне до их ухода.

В ее тоне и позе сквозили упрямство и решительность.

Замедлив шаг, он посмотрел на желтые нарциссы, качавшиеся на легком ветерке. Между ними кое-где виднелись колокольчики: весенний ковер расстилался под деревьями, и на него падали пятна солнечного цвета. Он кивком указал на цветы:

— Красивые, правда?

Ангелу положено любить красоту природы.

Флик едва взглянула на весенние сокровища.

— Гм… Вам уже удалось что-нибудь услышать или узнать? — Она посмотрела ему в лицо. — Вы ведь были утром в городе, да?

Он заставил себя не хмуриться.

— Да, да и да.

Она остановилась и вопросительно посмотрела на него:

— Ну и?..

Демон вынужден был ответить:

— Комитет дожидается возвращения Диллона, чтобы переговорить с ним относительно нескольких скачек прошлого сезона, когда главные фавориты не выиграли.

Она побледнела.

— О!

— Вот именно. Этому дуралею даже не пришло в голову, что на его болтовню с жокеями обратят внимание, поскольку раньше за ним этого не замечали.

— Но… — Флик нахмурилась. — Распорядители не приходили о нем справляться?

— Распорядители — нет. Не было необходимости: у генерала за последние недели наверняка побывал не один член комитета. Они без труда могли узнать, дома ли Диллон.

— Конечно! Но они ничего не сказали генералу?

Демон отвел глаза.

— Нет. В комитете не видят необходимости понапрасну расстраивать генерала. У них ведь нет доказательств — только подозрения.

Флик облегченно вздохнула:

— Если они будут ждать возвращения Диллона…

— Всему есть предел, — прервал он ее. — Они не могут ждать вечно. Диллону необходимо вернуться, как только мы соберем достаточно информации, чтобы доказать существование синдиката.

— Значит, нужно как можно скорее найти того, кто связывался с Диллоном. Слухи о мошенничестве распространяются?

— Нет. Об этом пока говорят только владельцы и тренеры. Некоторые жокеи и конюхи что-то подозревают, но вряд ли станут высказывать свои подозрения вслух, даже в разговорах друг с другом.

Флик снова двинулась вперед.

— Если в открытую разговоры не идут, меньше вероятности, что кто-нибудь проговорится.

Демон промолчал. Флик, похоже, не заметила. Казалось, она вообще его не замечает, словно доброго дядюшку или еще кого-то в этом роде. Хоть плачь, хоть смейся.

Ангел Боттичелли, затрепетавший от прикосновения его пальцев, исчез без следа.

Флик посмотрела на него:

— Может, вам начать с тех жокеев, чьи кони в прошлом сезоне не выигрывали? Ведь если они взяли взятку, то наверняка ждут, что к ним снова обратятся?

— Так обычно и бывает. Но если их уже расспрашивали распорядители — пусть даже не напрямую, — они будут наверняка держать рот на замке. Ни один жокей не станет подставляться, если появляется опасность лишиться лицензии.

— Но вы должны что-то предпринять, пока я буду вести наблюдения в вашей конюшне!

Демон с трудом удержался, чтобы не съязвить, но вовремя спохватился, опасаясь сказать лишнее, то, что ей не полагалось знать.

— Обо мне не беспокойся. Я не намерен зря терять время. — У него было несколько идей, но он не собирался ими делиться. — Начну перед вечерней выездкой.

— Вы могли бы заняться поставщиками сведений для букмекеров и теми, кто вертится у конюшен.

— Вот как?

Демон ничего не мог с собой поделать: его взгляд стал жестким. Он сделал несколько больших шагов, повернулся к ней лицом и остановился.

Судорожно втянув в себя воздух, она тоже остановилась, едва не налетев на него. В ее голубых глазах он прочел изумление.

Он улыбнулся ей с высоты своего роста.

— Я и за тобой буду следить. — Он удержал ее взгляд. — Можешь не сомневаться.

Она заморгала. К вящей его досаде, в ее голубых глазах он не увидел ни малейшего интереса, женского интереса, который пытался в ней пробудить. Только недоумение.

Она всмотрелась в его лицо, пожала плечами и прошла мимо.

— Дело ваше. Впрочем, я не вижу в этом смысла. Вы ведь знаете, что я справляюсь с Флинном, да и Карразерс всегда начеку.

Проглотив проклятие, Демон резко повернулся и зашагал за ней. Флик явно не считает его опасным. Но Демон и не собирался угрожать, он просто хотел заполучить ее к себе в постель, что, по его понятиям, должно было заставить ее нервничать или хотя бы насторожиться. Но Флик оставалась совершенно спокойной. Фелисити чуткая. Фелисити благоразумная. У нее хватает здравого смысла, чтобы его опасаться. У Фелисити есть инстинкт самосохранения. А вот Флик, похоже, его лишена. Она даже не осознает, что он не добрый дядюшка и не позволит какой-то девчонке вертеть им.

— А я, — объявил он, догнав ее, — буду наблюдать не за Флинном.

Она снова встретилась с ним взглядом и еще больше нахмурилась:

— А за мной наблюдать тем более ни к чему. Я уже много лет не вылетала из седла.

— Как бы то ни было, — промурлыкал он, — наблюдать за тобой, не сводить глаз с твоей женственной фигурки, когда ты рысишь верхом на моем чемпионе, — это как раз то, чего следует ожидать от такого, как я.

— Следите лучше за посторонними. А за мной — просто глупо. Напрасно потерянное время.

— Для меня — не напрасно.

Флик хмыкнула и отвела взгляд. Он нарочно ее дразнит. Чем-то раздосадован и пытается это скрыть. Несет несусветную чушь. Как Диллон. Она старалась не замечать, как трепещет ее сердце и как напряжены нервы. Сказывается ее детское увлечение им.

Демон был для нее идеалом с того дня, когда она десятилетней девочкой нашла в библиотеке книгу о Микеланджело. Там она обнаружила изображение скульптуры, которая воплотила в себе ее представление о мужской красоте. Но Демон казался ей еще красивее. Плечи у него были шире, грудь тоже, и более мускулистая, бедра — уже, ноги — длиннее и сильнее. С остальным у него, судя по его репутации, тоже все в полном порядке. Его уравновешенность, любовь к лошадям и увлечение скачками добавляли ему привлекательности.

Однако Флик никогда не заблуждалась насчет своего увлечения. Он старше ее на одиннадцать лет, к его услугам самые красивые и искушенные светские дамы. Глупо думать, что он когда-нибудь на нее взглянет. Но она непременно выйдет замуж, возможно, очень скоро. Она хочет любить и быть любимой. Ей уже двадцать — и она ждет и надеется. Дай Бог, чтобы ее избранник во всем походил на Демона. А пока Демон остается для нее кумиром, о котором можно только мечтать.

— Этот… — она взмахнула рукой, — сомнительный знакомец Диллона. Видимо, он не местный. Возможно, стоило бы поискать его в гостиницах и на постоялых дворах.

— Я об этом уже позаботился.

— О!

Она посмотрела на него, и взгляды их встретились лишь на мгновение.

— Маловероятно, чтобы нам удалось таким образом что-то узнать. Это же Ньюмаркет, городок, с множеством постоялых дворов и таверн, где бывает масса сомнительных личностей, в большинстве своем — приезжие.

Они продолжали неспешно идти по парку. Впереди, за арками из глициний, располагались конюшни.

— Кто он, этот посредник? Член синдиката или очередная пешка? — размышляя вслух, произнесла Флик.

— Наверняка не член синдиката. — Демон шел, сунув руки в карманы. — Денег у членов этого так называемого синдиката хватает, так что они не стали бы рисковать, опасаясь разоблачения. Нет, этот посредник на них работает. Возможно, на постоянной основе. Нам это было бы на руку.

— Думаете, обнаружив его, мы сможем выследить и хозяев?

Демон кивнул и остановился. Они дошли до последней арки.

Флик подняла голову, щурясь от слепящего солнца. Она не видела выражения лица Демона, но чувствовала его взгляд. Девушка привыкла иметь дело с крупными конями и, стоя рядом с ним, испытывала нечто подобное. От него исходила такая же огромная сила, и он мог быть опасным. К счастью, она не боялась ни коней, ни его. Мысленно сетуя на то, что по-прежнему остро ощущает его присутствие, Флик поднесла руку к глазам, заслонив их от солнца.

И заглянула ему в глаза.

У нее перехватило дыхание. Она вдруг растерялась: забыла, кто она и кто он, забыла обо всем на свете, но лишь на миг. А потом в синеве его глаз что-то изменилось. И она вновь обрела душевное равновесие. Он продолжал смотреть на нее. И было что-то необычное в его взгляде. Что именно, Флик не могла понять.

И тут Демон, по-прежнему не сводя с нее глаз, сказал:

— Теперь ты знаешь, что сделал Диллон. Жалеешь, что согласилась ему помочь?

— Жалею? — Она вскинула брови. — Об этом не может быть и речи. Я всегда помогаю ему. Он то и дело влипает в истории. Я думала, с возрастом это пройдет. Но пока не прошло.

По выражению ее лица Демон так и не смог определить, как она относится к Диллону. Парень на нее рассчитывает, прислушивается к ее мнению, и ей, конечно же, это льстит. По натуре она властная. Возможно, это не так уж плохо, но…

— Ну, и как, по-вашему, будут развиваться события? — спросила она.

— Возможно, ничего особенного не произойдет. — По крайней мере в его конюшне. — Но если ты узнаешь что-нибудь стоящее, немедленно сообщи.

— Конечно. — Она направилась к конюшне. — А где вас найти?

— Отправь известие на ферму. Шепарды будут знать, где я нахожусь.

Она остановилась у выхода из парка и протянула ему руку.

— Увидимся в конюшне через несколько часов.

Демон слегка сжал руку и заглянул в глаза. Ему хотелось прильнуть губами к ее тонким изящным пальцам в долгом поцелуе, но он не решился.

Момент был упущен.

Он выпустил ее руку и с изящным полупоклоном удалился, зашагав к конюшне.