— И мы даже не могли позвать на помощь: боялись сделать хуже. — Он перевел взгляд на Тристана. — Вы его в конце концов поймали?

— Вроде бы да. — Тот задумчиво смотрел на дверь библиотеки. — Пошли проверим, удалось ли Сент-Остеллу и Девереллу научить этого типа хорошим манерам.

Когда все вошли в библиотеку, Маунтфорд сидел посреди комнаты на стуле. Плечи его поникли, связанные руки свисали между колен. Чарлз и Деверелл стояли, прислонившись к столу, и сложив на груди руки, разглядывали пленника, словно раздумывая, что бы еще с ним сделать.

Единственным видимым повреждением был небольшой синяк на скуле Дьюка, но выглядел он исключительно бледно. Чувствовалось, что ему плохо…

Пока девушка помогала дяде устроиться в кресле, Деверелл сказал Тристану:

— Почему бы не устроить этому другу встречу с Мартйнбери? Мы можем притащить того вместе с диваном.

Трентем идею одобрил и ушел вместе с Девереллом и Джереми. Чарлз остался. Через несколько секунд дверь распахнулась и в библиотеку, стуча когтями и гавкая от волнения, влетела Генриетта.

— Мы подумали, что она может пригодиться, если наш дружок опять заупрямится, — пояснил Чарлз Леоноре.

Овчарка уставилась на пленника недобрым взглядом. Шерсть ее поднялась дыбом, из горла вырвалось глухое рычание. Маунтфорд с ужасом смотрел на нее. Собака оскалили клыки и сделала шаг вперед. Леонора взглянула на Дьюка. Тот, казалось, был готов упасть в обморок.

Она щелкнула пальцами:

— Иди ко мне, девочка.

— Да, иди сюда, ко мне, Генриетта! — подхватил сэр Хамфри.

Генриетта послушалась. Легла на пол между Леонорой и сэром Хамфри и настороженно уставилась на Маунтфорда.

Вскоре появился Джереми, придержал дверь. Тристан и Деверелл внесли диван, на котором полулежал Мартинбери.

Дьюк, не веря своим глазам, вглядывался в Мартинбери:

— Ты? Но что же это? Что с тобой случилось?

Когда диван опустили на пол и Джонатан смог перевести дыхание, он негромко ответил:

— Я встретился с твоими друзьями.

Дьюк побледнел еще больше и выглядел абсолютно несчастным:

— Но как же они узнали, что ты в городе? Даже я этого не знал.

— Видите ли, ваши друзья имеют весьма большие возможности и весьма длинные руки, — насмешливо сказал Тристан.

Деверелл и Джереми сели, и в комнате повисло молчание, слышалось только тяжелое дыхание Маунтфорда и сопение Генриетты. Наконец Трентем заговорил:

— Если у вас есть мозги, милейший, то вы должны понимать, что ваше нынешнее положение весьма незавидное. Мы хотим услышать от вас правдивые и исчерпывающие ответы на наши вопросы. И не надо тратить время на оправдания. Итак, что же толкнуло вас на путь преступления?

Дьюк уставился на Тристана. Леонора видела, что теперь в его темных глазах не осталось ни ярости, ни страсти — только страх. Он судорожно сглотнул и хрипло сказал:

— Прошлым августом в Ньюмаркете на ярмарке я встретил одного человека… А потом проиграл деньги — и увяз. Я уехал на север, но понимал, что они меня и там достанут. И тут получил письмо по поводу открытия, которое сделали тетя и этот человек, Седрик Карлинг.

— И ты приехал ко мне, — подал голос Джонатан.

— Да… А потом меня достали бандиты. Я испугался и рассказал им об открытии. Тогда они заставили меня написать все это и отвезли бумагу к своему главарю. Я-то думал, они просто подождут, пока я получу деньги, надеялся выиграть время. Но все оказалось гораздо хуже. Оказалось, что мои долговые расписки проданы и этот человек, который купил их, заинтересовался открытием тети.

— Иностранный джентльмен?

— Да. Сначала он просто сказал, что нужно достать эту чертову формулу и проблемы закончатся. Еще он объяснил мне, что не нужно делиться с другими наследниками: Карлингами и Джонатаном. — Дьюк покраснел и исподлобья взглянул на кузена. — Он сказал, что раз они так долго не вспоминали об открытии, то им ничего и не положено.

— Тогда, расспросив слуг, вы выяснили, что лаборатория Седрика заброшена, и решили проникнуть туда, чтобы найти формулу?

— Да.

— Но почему вы не попытались разобраться в записях вашей тети?

— Я думал… я был уверен, что там ничего не может быть. Она ведь женщина и могла только помогать Седрику. Наверняка всю основную работу делал он, поэтому формула должна быть именно у него.

Трентем усмехнулся и продолжал допрос:

— Итак, ваш иностранный кредитор требовал раздобыть формулу?

— Да. Сначала он был довольно любезен. И готов помогать — купить этот дом, например. Но потом…

— Он становился все более настойчивым?

В глазах Дьюка появилось затравленное выражение.

— Я уже придумал, где достать денег, и предложил уплатить долг, но ему не нужны были деньги — этого добра у него достаточно, сказал он. Ему нужна проклятая формула. И он сказал, что у меня есть выбор — достать ее… или умереть.

— Как его зовут? — спросил Тристан.

— Он запретил мне называть его имя. — Дьюк облизал дрожащие губы, глаза его бегали. — Сказал, что убьет, если я проболтаюсь.

— А как вы думаете, что с вами будет, если вы нам не скажете? — поинтересовался Тристан.

Дьюк перевел взгляд с него на Чарлза. Потом взглянул на Деверелла, который лениво протянул:

— Нынче за предательство вешают… Но прежде, само собой, сажают в тюрьму. А там полно бывших солдат, которые воевали с этими самыми иностранцами, от которых вы, мой глупый друг, получали деньги.

— Я не думал, не думал, что это предательство! — крикнул Дьюк.

— Тем не менее ваше деяние суд квалифицирует именно так.

— Но я не знаю его имени!

— Возможно, — кивнул Тристан. — Каким образом вы с ним связывались?

— Он с самого начала велел, чтобы я каждый третий день приходил в Сент-Джеймс-парк. Там он подходил ко мне сам, и я докладывал, что успел сделать… Следующая встреча должна состояться завтра…

Еще около получаса Тристан, Чарлз и Деверелл допрашивали пленника, но не узнали ничего нового. Леонора слушала, рассматривала сидевшего напротив человека и думала: сейчас он жалок и с готовностью идет на контакт. Дьюк Маунтфорд быстро осознал, чта они — его единственная надежда, последняя возможность прервать затянувшийся кошмар, в который превратилась его жизнь. Теперь Леонора видела, что он напуган до последней степени и действия его, в том числе и направленные против нее, были продиктованы прежде всего страхом. Ну и жадностью, конечно. Она не могла не заметить, что Джонатан охарактеризовал своего кузена удивительно точно: трус, лишенный моральных принципов и склонный к вспышкам жестокости. Но не убийца, и по доброй воле он никогда не стал бы предателем.

Воспоминание о смерти мисс Тимминс привело его на грань обморока. Он залез в дом, чтобы удостовериться, что стены номеров четырнадцать и шестнадцать общие и имеет смысл попытать здесь счастья. Совершенно неожиданно услышал испуганный вскрик, взглянул вверх, на лестницу, и через несколько секунд к его ногам упала старушка, уже мертвая. Он закрыл ей глаза, и это воспоминание стало едва ли не самым страшным в его жизни.

Это своего рода возмездие, рассудила девушка. Как бы он ни старался, ему никогда не удастся забыть, что он натворил. И это станет самым тяжким наказанием для его души.

Через некоторое время Чарлз и Деверелл отвели пленника в клуб, где под надежным присмотром Биггса и Гасторпа уже содержались похожий на хорька юркий слуга и четверо подозрительных личностей, нанятых Маунтфордом для того, чтобы делать подкоп.

Когда они ушли, Тристан с интересом спросил Джереми:

— Скажите, вы все же нашли эту формулу, из-за которой так много всего случилось?

— Она была в журнале, написанном рукой Каррадере, обведена в рамочку и все такое. Любой, даже ребенок, мог бы найти ее. — Джереми усмехнулся не без злорадства и добавил: — Вообще должен сказать, что, хоть половина работы и была проделана Седриком, результаты мадам Каррадере, с нашей точки зрения, оказались важнее — потому что она их должным образом записывала. Не знаю, сколько мы еще провозились бы над журналами дорогого родственника.

— Но будет ли лекарство работать? — подал голос Джонатан. Он молчал большую часть времени, с интересом следя за происходящим.

— Я не специалист в этой области, — пожал плечами Джереми. — Но ведь в журналах вашей тетушки изложены результаты экспериментов, и судя по ним, это средство останавливает кровотечение, ускоряя свертываемость крови.

— И оно два года провалялось в Йорке, — пробормотал Трентем сквозь зубы, с трудом отгоняя воспоминание о битве при Ватерлоо.

Леонора взяла его за руку и сказала:

— Оно теперь есть у нас. И поможет многим.

— А я все же не понимаю, — подал голос сэр Хамфри, сидевший в своем любимом кресле. — Если этому иностранцу так понадобилась формула — какого черта он не явился за ней сам? Нет, нам хватило и этого негодяя Маунтфорда, но все же это странно…

— Это дипломатические тонкости, непонятные для нормальных людей вроде нас с вами, — отозвался Трентем язвительно. — Видите ли, если какой-нибудь иностранный дипломат окажется замешан в убийстве никому не известного молодого человека из северного графства, наше правительство в восторг не придет, но закроет на это глаза. А вот если он, этот самый дипломат, вломится в дом представителя аристократии, да еще в Лондоне, да еще будет угрожать ему и его семье — вот тут-то правительство уже не сможет промолчать и вынуждено будет принять меры. Таким образом, Дьюк был необходим в качестве орудия преступления, что бы избежать дипломатических осложнений.

— А что теперь? — спросила Леонора.

— Нам нужно доложить о происшедшем кому следует, — ответил Тристан. — Возможно, наша информация пригодится для чего-нибудь. Тогда мы сможем составить некий план… — Он встал и, собираясь уходить, добавил — Если вам интересно и вы позволите присоединиться к вам за завтраком, то мы сможем вместе все обсудить.

— Само собой, — с готовностью согласился сэр Хамфри. — Ждем вас завтра утром.

— Но как же вы успеете переговорить с вашим начальством? — с недоумением спросил Джереми, указывая на часы. — Уже десять вечера, вам придется ждать до завтра.

Трентем, уже в дверях прощаясь с Леонорой, обернулся и с улыбкой взглянул на молодого человека.

— Государство, мой друг, никогда не спит.

Для Тристана, Чарлза и Деверелла государство воплощалось в Далзиле. Они просили о встрече, получили ответ, что их ждут, и все же промаялись двадцать минут под дверью, пока он смог их принять.

Когда их все же пригласили в кабинет и они устроились в креслах, все трое с любопытством огляделись и с удивлением вынуждены были признать, что ничто в кабинете не изменилось, в том числе и сам хозяин. Возраст этого темноволосого и черноглазого человека было трудно угадать. Трентем помнил, что при первой встрече решил, что Далзил намного старше. Однако теперь они выглядели почти одногодками — должно быть, он здорово ошибся тогда.

Увидев перед собой троих друзей, Далзил без всяких предисловий приказал:

— Рассказывайте все с самого начала.

Трентем изложил события вкратце, постаравшись свести участие Леоноры к минимуму: Далзил терпеть не мог, когда в игру вмешивались женщины.

— Так, — произнес тот, когда Трентем замолчал. — Ну а вы двое как там оказались?

— Мы случайно были поблизости и решили по старой памяти помочь приятелю, — спокойно отозвался Чарлз.

Секунду Далзил холодно разглядывал его, потом сказал:

— Думаю, у вас все же был некий общий интерес в этом деле… клуб на Монтроуз-плейс, должно быть.

«Это же надо, — подумал Трентем, изо всех сил стараясь, чтобы его изумление не отразилось на лице, — мы даже больше не работаем на него, но он все равно знает. Кошмарный человек».

— Подведем итоги, — заявил Далзил, откидываясь в кресле. — У нас есть некая формула, важная со стратегической точки зрения, есть местный мерзавец, которого в своих целях использует некий неизвестный нам гражданин одной из европейских стран. Я прав?

Все трое кивнули.

— Ну так вот: я хочу узнать, кто этот иностранный гражданин. Но так, чтобы он не ощутил моего интереса, вы меня понимаете? Я хочу, чтобы вы сделали следующее: во-первых, измените формулу, но она должна выглядеть достоверно. Вам придется поискать какого-нибудь специалиста — ведь мы не знаем, насколько интересующий нас иностранец разбирается в этом вопросе. Во-вторых, убедите типа, которого иностранец использовал, пойти на встречу и передать формулу хозяину. Объясните, что будущее предателя зависит от его актерского таланта. И последнее: проследите иностранца до его норы — посольства, дома и так далее — и узнайте, кто он.

Трое друзей с готовностью кивнули, и Чарлз задумчиво протянул:

— И почему это мы сломя голову готовы выполнять ваши приказы, хотя не находимся более на службе?

— Потому что я знаю, кому можно поручать дела государственной важности! — отрезал Далзил. — И служба тут абсолютно ни при чем. Или я ошибаюсь?

Друзья промолчали и собирались уже откланяться, когда Трентем спросил:

— А если наш иностранный друг, получив свою формулу от Дьюка Мартинбери, решит, так сказать, убрать концы и избавиться от свидетеля?

— Вполне возможно. У вас есть предложение по этому поводу?

— Мы можем обеспечить ему безопасность во время встречи, но не охранять же его потом круглосуточно. Кроме того, нельзя, чтобы все, что он натворил в последнее время, осталось без последствий. Честно сказать, я подумывал о службе в армии. Три года в части, расквартированной неподалеку от Харрогита, будет в самый раз. Между прочим, Йоркшир — его родное графство.

— Хорошо. — Далзил сделал пометку в своих бумагах. — Командир полка там Мафлтоц, я скажу ему, чтобы он ждал Мартинбери Мармадьюка в скором времени.

— Подделать формулу? — Джереми вытаращил глаза на Тристана, который как ни в чем не бывало расправлялся с яичницей с ветчиной. — Да я даже не знаю, с чего можно начать!

— Дай-ка. — Леонора потянулась к листу бумаги и, пока остальные поглощали завтрак, изучала написанное. — А вы знаете, какие ингредиенты основные?

— Насколько нам удалось понять, — проворчал сэр Хамфри, — жизненно важными являются травы: пастушья сумка, вербейник и окопник. Остальное — это, так сказать, усилители эффекта.

— Чудесно. Пойду посоветуюсь с кухаркой и нашей экономкой, миссис Уонтейдж. Уверена, мы с ней сможем состряпать что-нибудь вполне достойное доверия.

Леонора вернулась минут пятнадцать спустя, мужчины по-прежнему пребывали в столовой, наслаждаясь утренним кофе. Она села и протянула листок Тристану. Тот пробежал глазами несколько строк, написанных аккуратным почерком, и пожал плечами:

— На мой взгляд, это не хуже оригинала.

Он передал листок Джереми и попросил:

— Перепишите эту формулу, хорошо?

— А что не так с моим почерком? — с недоумением спросила Леонора.

— Он очень симпатичный, и все догадаются, что это писала женщина.

— Ах да! — Леонора успокоилась, налила себе чашку чаю и с энтузиазмом спросила: — Так в чем же состоит наш план?

Трентем некоторое время молчал и, встретив твердый взгляд голубых глаз, вздохнул и пустился в объяснения.

Леонора дала понять, что ни за какие сокровища не согласится пропустить последний акт этого захватывающего представления. Трентем был недоволен, однако ему пришлось смириться. Но затем сэр Хамфри и Джереми также выразили желание принять участие в охоте. В отчаянии Тристан предложил друзьям связать парочку ученых и оставить в клубе под надзором верного Гасторпа. Но, поразмыслив, друзья решили не портить отношения Трентема с будущими родственниками и всей компанией отправиться в Сент-Джеймс-парк, чтобы увидеть окончание дела своими глазами.

Они не могли заявиться просто как зрители. Каждому требовалось подобрать костюм и роль. Легче всего оказалось загримировать Леонору. Одежда Харриет, ее горничной, была вполне впору. Немного темной пудры на лицо и пыли на ботинки — и девушка превратилась в миленькую цветочницу.

Сэра Хамфри одели в старые, давно вышедшие из моды вещи, оставшиеся от Седрика. Растрепали его седые волосы, и он превратился в подозрительного типа без определенных занятий.

Джереми трудно было принять за человека из низов общества. Аристократические черты лица, прямая осанка и полное неумение играть роль превратились в проблему. В конце концов Трентем увез его с собой на Грин-стрит, и через некоторое время они оба вернулись в виде потрепанных жизнью матросов. Леоноре пришлось признать, что даже она с трудом узнавала брата.

Джереми был доволен как мальчишка.

— Ради этого стоило и в чулане посидеть, — заявил он.

— Это не игра, — резко бросил Трентем.

— Я знаю, знаю, — торопливо сказал Джереми, изо всех сил пытаясь принять серьезный вид и не преуспев в этом ни в малейшей степени.

Все попрощались с Джонатаном, который горько сожалел, что не может принять участие в происходящем, и пообещали по возвращении рассказать ему все подробности. После чего отправились в клуб, где их ждали Чарлз и Дьюк.

Дьюк нервничал. Все детали предстоящей операции ему объяснили максимально подробно. И он точно знал, что Чарлз, который все время будет неподалеку, имеет очень четкие инструкции на случай, если он, Дьюк, вздумает выкинуть какой-нибудь фокус.

Чарлз и Маунтфорд должны были отправиться в парк последними. Встреча назначена была у ворот Королевы Анны в три часа пополудни. Тристан, Джереми и Леонора уехали в начале третьего.

Они вошли в парк по отдельности. Тристан шел с целеустремленным видом человека, который кого-то ищет. Леонора шла не спеша, покачивая на руке пустую корзину — цветочница после удачного дня, когда весь товар разошелся без остатка. Джереми брел где-то сзади, поглощенный своими мыслями, и, казалось, совершенно не обращал внимания на окружающих.

Трентем прислонился в дереву недалеко от ворот и поглядывал вокруг, словно ожидая друга. Леонора прошла дальше в парк, уселась на скамейку, устало вытянула ноги и принялась рассеянно разглядывать гуляющих. На скамье напротив сидел седой старик, закутанный в старое пальто и пару шарфов. Леонора никогда не видела дядю таким усталым и растрепанным. Несколько дальше какой-то бродяга, низко надвинув картуз, дремал, сидя у ствола старого вяза. Если бы Леонора не видела, как Деверелл надевал этот самый картуз, ей бы и в голову не пришло, что это виконт Пейнтон.

Джереми медленно прошел через парк, потом пересек улицу и, остановившись на противоположной стороне, уставился в витрину какой-то лавки. Леонора вдруг подумала, что ожидание может и затянуться. Единственное, что утешало, — день был на удивление солнечный и теплый. В парке было довольно много народу, и их маленькая разношерстная компания совершенно не выделялась на общем фоне.

Дьюк смог описать иностранца лишь в общих словах. Трентем не без сарказма заметил, что под его описание подойдет любой уроженец Германии, проживающий в Лондоне. И все же Леонора не теряла надежду увидеть этого таинственного человека первой. Ведь цветочница, которой сегодня решительно нечего делать, имеет право пристально разглядывать прохожих.

Со стороны озера показался человек, одетый в аккуратный серый костюм. Серая шляпа, совершенно обычная трость в руке, но что-то в нем привлекло внимание Леоноры. Незнакомец двигался… Двигался… как же тогда сказала домохозяйка Дьюка? «Словно палку проглотил».

Мужчина прошел мимо нее, не удостоив девушку взглядом, и остановился неподалеку от того места, где стоял Тристан. Между ними росли деревья, и дорожка здесь была несколько ниже. Леонора поняла, что Трентем не видит иностранца. Без долгих раздумий она встала и пошла к нему, покачивая корзинкой. Увидев девушку, Тристан повернулся в ее сторону и тут же за спиной Леоноры увидел нужного человека.

Меж тем она прошла мимо, чуть задев его плечом и подолом юбки, затем вернулась, остановилась перед ним и, покачивая в руках корзину, сказала:

— Не против хорошо провести вечерок?

— И что, по-твоему, ты делаешь? — холодно спросил Тристан, и этот колючий тон и тревожный взгляд как-то не сочетались с широкой ухмылкой, которая моментально появилась на его лице: а как еще моряк мог отреагировать на такую красотку?

— Нужный нам человек уже здесь, а Дьюк и Чарлз приедут в любую минуту. Я даю нам возможность быстро покинуть парк в случае необходимости.

— Ты со мной не пойдешь. — Он обнял ее за талию и притянул к себе, продолжая радостно улыбаться.

— Еще как пойду. Я участвовала в этом деле с самого начала и не собираюсь пропустить конец.

Она похлопала его по руке, копируя сценки, которые не раз наблюдала в парке.

Прежде чем Тристан смог что-то ответить, начали бить часы в лондонском Тауэре. И в это время на дорожке, ведущей к воротам Королевы Анны, показался Дьюк.

Чарлз, в данный момент больше всего похожий на завсегдатая половины таверн в округе, держался несколько позади.

Увидев нужного человека, Дьюк устремился к нему. Маунтфорд смотрел только прямо перед собой.

Ветер дул в сторону Тристана и Леоноры, и они смогли услышать, как, подойдя к иностранцу, Дьюк выпалил:

— Вы принесли мои долговые расписки?

Тот, не будучи готов к такому резкому началу, несколько отшатнулся, но быстро взял себя в руки и холодно ответил:

— Возможно. А вы принесли формулу?

— Я ее достал и могу передать вам в любую минуту. Но сначала хочу увидеть свои расписки.

Несколько секунд иностранец пристально разглядывал Дьюка, потом пожал плечами и сунул руку в карман! Трентем напрягся, а Чарлз, неторопливо бредущий по дорожке, несколько ускорил шаг.

Однако мужчина достал лишь пачку бумаг и показал их Дьюку:

— Вот ваши долговые обязательства. Давайте формулу.

Чарлз, который проходил мимо, вдруг резко сменил на правление и в два шага оказался совсем рядом.

— Формула у меня, — негромко сказал он. Иностранец был неприятно поражен и не смог этого скрыть.

— Спокойно, не нервничайте, — подбодрил его Чарлз. — Я здесь лишь для того, чтобы вы не надули моего друга. Ну, — спросил он. Дьюка, — все расписки на месте?

Тот потянулся к бумагам, но иностранец быстро спрятал их за спину.

— Сначала формула.

Чарлз вытащил листок бумаги, вырванный из старой тетради. Седрика, на котором почерком Джереми была написана формула, состряпанная Леонорой, экономкой и кухаркой. Он развернул его и держал таким образом, чтобы иностранец не мог ясно разглядеть написанное.

— Давайте так, — миролюбиво предложил Чарлз. — Я ее подержу, пока Дьюк проверит свои бумажки, а потом поменяемся.

Такая перспектива не очень порадовала иностранца, но выбора не было. Кроме того, Чарлз, нависающий над незнакомцем и просто излучающий агрессию, пугал.

Дьюк, получив бумаги, быстро просмотрел их и кивнул Чарлзу. Лицо его вдруг стало бледным, а голос звучал едва слышно:

— Все здесь.

— Ну и чудно. — И с недоброй усмешкой Чарлз протянул иностранцу листок с формулой.

— Она настоящая? — спросил он, вглядываясь в неровные строки.

— Что хотели, то и получили, — буркнул Чарлз. — А сейчас прощайте, у нас полно других дел.

Отдав оторопевшему иностранцу шутливый салют, он подхватил Дьюка, и они быстрым шагом покинули парк. За воротами Чарлз свистнул экипаж, погрузил в него дрожащего Дьюка и отбыл.

Трентем видел, что иностранец провожал экипаж глазами, пока тот не скрылся за углом. Тогда он аккуратно свернул листок с формулой и убрал его во внутренний карман пиджака. Затем поудобнее перехватил трость, выпрямил спину и деревянной походкой направился в сторону озера.

Тристан потянул Леонору:

— Идем.

Проходя мимо Хамфри, Тристан краем глаза заметил, что старик что-то быстро рисует в блокноте. Иностранец шел не оборачиваясь. Похоже, он был в полной уверенности, что все прошло гладко. Пока направление его движения выглядело весьма обещающим. Он шел на север, где было сосредоточено большинство посольств.

Трентем взял Леонору за руку и, прибавив шаг, сказал:

— Почему бы нам не развлечься? Мы можем сходить в один из танцзалов на Пиккадилли.

— Я там никогда не была… Мне надо проявить энтузиазм?

— Конечно!

Они прошли мимо Деверелла, который торопливо приводил в порядок одежду, готовый принять участие в преследовании. Он и Трентем работали в крупных французских городах, и проследить человека даже на оживленных улицах не представляло для них труда. Поэтому на их долю выпало преследование, а Чарлзу поручили охранять дом и всю компанию — Дьюка, Мартинбери, Джереми, который сейчас заберет дядю и тоже поедет домой. Они будут ждать, пока друзья не добудут недостающий кусочек головоломки.

Когда Тристан и Леонора, следуя за иностранцем, приблизились к воротам парка, Трентем прошептал:

— Подыгрывай мне, если понадобится.

Через минуту человек в сером костюме, державшийся по-прежнему неестественно прямо, остановился и сделал вид, что в ботинок ему попал камень. Пока он возился, Трентем и Леонора прошли мимо; он щекотал ее и шептал что-то на ушко. Она строила глазки и хихикала. Отойдя на несколько шагов, девушка спросила:

— Он проверял, нет ли слежки?

— Да. Через пару ярдов мы остановимся и будем препираться по поводу того, куда идти. Тогда он снова нас обгонит.

Они разыграли вполне убедительную сценку, обсуждая достоинства разных залов, потом, когда мужчина ушел вперед на значительное расстояние, снова зашагали за ним. Вскоре они оказались в окрестностях Сент-Джеймсского дворца. Здесь начинался тихий район, состоящий из множества узких улочек, особняков и огороженных двориков и садов.

— Тут мы будем бросаться в глаза, — с досадой сказал Трентем. — Оставляем его Девереллу и идем на Пэлл-Мэлл. Думаю, он выйдет как раз туда.

Леонора с неохотой прошла мимо переулка, в который свернул преследуемый. Обернувшись через несколько шагов, она увидела, как Деверелл нырнул в этот же переулок.

Трентем и Леонора добрались до Пэлл-Мэлл, повернули налево и пошли медленнее, вглядываясь в переулки.

Вскоре они опять увидели своего иностранца: он шел быстрым шагом, и Тристан проворчал:

— Торопится.

— Он спешит доставить формулу, — отозвалась Леонора.

Некоторое время они вместе с Девереллом вели его. Впереди показалась Пиккадилли, где фланировала праздная толпа.

— Держи ушки на макушки, здесь мы можем его потерять, — сказал Трентем.

Через некоторое время они увидели Деверелла, который отчаянно крутил головой по сторонам, и Трентем с досадой воскликнул:

— Черт! Так и есть! Ушел.

Он вглядывался в толпу. Леонора подошла почти вплотную к стене дома и посмотрела вдоль улицы. Далеко впереди мелькнул серый костюм.

— Туда! — Она схватила Тристана за руку и потащила вперед.

Они побежали, проталкиваясь сквозь толпу, вот наконец и угол — мужчина в сером виднелся впереди, в конце улицы. Они поспешили за ним, но он уже повернул направо и исчез из виду. Тристан сделал знак Девереллу, и тот бросился бегом. Трентем и Леонора быстро свернули в неприметный переулочек, который выходил на улицу, параллельную той, куда свернул иностранец. В переулке не было ни души, и они побежали. Выскочив на улицу, замедлили шаг, стараясь отдышаться и не обращать на себя внимания прохожих. Дошли до авеню, куда выходила эта улица и через несколько домов — параллельная. Вглядывались в ту сторону, но человека в сером видно не было. Повернув, увидели Деверелла, подпиравшего забор. Он выглядел разочарованным и пробурчал:

— К тому моменту как я свернул сюда, его и след простыл.

— Мы его потеряли! — с сожалением воскликнула Леонора.

— Может, все не так плохо, — отозвался Трентем. — Подождите-ка.

В дальнем конце улицы он приметил дворника, который стоял, опершись на ручку метлы, и глядел вдаль. Трентем извлек из кармана своей потрепанной куртки золотой соверен и подошел, держа его на виду.

— Джентльмен в сером костюме, который тут живет и недавно вернулся, — знаешь его?

Дворник оглядел моряка с подозрением, но золото блестело так заманчиво, что он все же ответил:

— Такое имя порядочный человек и не выговорит. Швейцар называл его граф. Имя начиналось с «в» или «ф».

— Спасибо. — Тристан отдал монету дворнику и вернулся к друзьям, довольно улыбаясь.

— Ну же? — с нетерпением спросила Леонора.

— Дворник уверен, что он живет в этом доме и зовут его граф… Имя начинается с «в» или «ф».

— И что? — с недоумением спросила девушка.

— Этот особняк, милая, принадлежит Габсбургам.

Было семь часов вечера того же дня, когда Трентем ввел Леонору в комнатку, затерянную где-то в коридорах Уайтхолла и служащую приемной кабинета Далзила.

— Интересно, сколько он заставит нас ждать сегодня? — проворчал Трентем.

Усаживаясь рядом с ним на простую деревянную скамью и поправляя юбки, Леонора сказала:

— Может статься, на этот раз он будет пунктуален.

— Вряд ли. Поскольку наше ожидание не имеет ровно никакого отношения к его пунктуальности.

— Ах вот как! Одна из мужских игр.

Лорд лишь улыбнулся и устроился поудобнее, приготовившись провести на жесткой скамье немало времени.

Однако не прошло и пяти минут, как дверь распахнулась и на пороге появился сам Далзил. На какую-то секунду на его лице отразилось замешательство: он явно не ожидал увидеть здесь Леонору, — но это было лишь мгновение, затем мужчина распахнул дверь и пригласил гостей войти.

Трентем пропустил Леонору вперед. Закрыв дверь и вернувшись к столу, Далзил проворчал:

— Надо полагать, я имею удовольствие видеть мисс Карлинг.

— Так и есть. — Она протянула ему руку и твердо взглянула в лицо. — Рада знакомству.

Мужчина посмотрел на нее внимательно, потом перевел взгляд на Трентема и, вздохнув, пригласил их сесть.

— Так кто стоял за всеми неприятностями, досаждавшими обитателям Монтроуз-плейс?

— Граф. Имя начинается с «в» или «ф».

Далзил продолжал смотреть на Тристана, и тот добавил:

— Он живет в особняке Габсбургов.

— Ах вот как!

— Да, И вот это. — Тристан положил на стол портрет, который набросал сэр Хамфри и который, ко всеобщему удивлению, был очень неплох. — Это поможет опознать его.