Глава 12

Всю дорогу домой Алисия лихорадочно размышляла. Ее нервы были возбуждены, чувства обострились. К тому же езда в карете по булыжной мостовой мало способствовала успокоению, тем более что в темноте, совсем рядом с ней сидел. Тони, который точно так же, как и она, подпрыгивал на каждом ухабе.

Еще накануне вечером — а может, уже этим утром? — внутренний голос говорил ей: рано или поздно неизбежное все равно должно произойти.

Когда они, наконец, добрались до Уэйвертон-стрит, нервы Алисии были натянуты, как струна. Выйдя из кареты, она, следуя за Тони поднялась на крыльцо. Дверь открыл Маггс. Пропуская Адриану вперед, Алисия заметила, что Тони внимательно осматривает прилегающую территорию.

Войдя в дом, Адриана, целиком поглощенная мыслями о Джеффри Маннингеме, сразу ушла наверх, забыв даже пожелать им спокойной ночи. Не зная, радоваться этому или сердиться, Алисия, кивком отпустив Маггса, словно в каком-то полусне смотрела, как обитая зеленым сукном дверь закрывается за ним, оставляя ее наедине с человеком, который, возможно, уже через несколько минут станет ее любовником.

Она медленно повернулась и обнаружила, что стоит в холле одна рядом с распахнутой дверью, ведущей в гостиную. В неосвещенной гостиной на фоне окна виднелся мужской силуэт.

— Что вы делаете? — озадаченно спросила она.

— Проверяю задвижки на окнах.

Под окнами располагался небольшой газон, отделявший дом от улицы.

— Но Дженкинс каждый вечер проверяет все замки, да и Маггс, как я подозреваю, тоже.

— Очень может быть.

Сложив руки на груди, Алисия остановилась посреди комнаты.

— И вы одобряете такую суперосторожность?

— Нет, — ответил Тони, поворачиваясь к ней. — Но они будут продолжать это делать. Пока…

Пока он не придумает какой-нибудь другой, более надежный способ защиты. Он должен быть уверен, что она находится в безопасности.

Тони неожиданно ощутил всю тяжесть реально грозившей Алисии опасности, когда сидел рядом с ней в карете и видел, в каком она находится напряжении, как взвинчены ее нервы. Да и какая женщина смогла бы оставаться спокойной после всего того, что ей довелось пережить за последние два дня?

Так что, как бы ни была сильна их взаимная страсть, сейчас не время делать предложение. Нельзя оказывать на нее никакого давления. Один раз она уже ошибочно решила, что он ждет от нее благодарности. Не забыл Тони также и дьявольский план Раскина — «благодарность» как плата за покровительство.

А ведь теперь именно он является ее покровителем — причем гораздо более надежным, чем мог бы стать Раскин. Поэтому он и должен сейчас заботиться только о ее безопасности, и никакой благодарности ему не нужно.

Если он ей нравится, пусть она придет к нему по своей воле. Тони не думал о том, почему это должно быть так; он просто был в этом абсолютно уверен.

Алисия напряженно молчала, словно ожидая чего-то, и когда Тони подошел к ней, она не двинулась с места и не отвела глаз.

Остановившись, он медленно поднял руки и прикоснулся к ее нежной щеке, затем обхватил ее лицо обеими руками и прижался губами к ее губам. Она обвила руками его шею и с готовностью ответила ему тем же. Так они стояли в темноте, не в силах оторваться друг от друга…

Вдруг ночную тишину прервал отдаленный бой часов, напомнивший Тони о том, что ему надо уходить. Он неохотно прервал поцелуй.

— Мне пора, — негромко проговорил он и опустил руки.

— Да… — Алисия сделала глубокий вдох и кивнула. — Спасибо за все.

Эти слова окончательно убедили Тони в том, что ему действительно пора. Он повернулся к двери, и она последовала за ним. Тони пропустил ее вперед, но едва она переступила порог, как у входной двери неожиданно раздался громкий стук.

На мгновение они застыли на месте, затем Тони отодвинул Алисию в сторону:

— Я посмотрю, кто там.

Она ничего не возразила и осталась спокойно стоять на месте, а Тони прошел через весь холл и открыл дверь.

На пороге стоял один из его лакеев. Увидев хозяина, он с облегчением улыбнулся:

— Милорд! — Лакей поклонился и протянул Тони какой-то пакет. — Это поступило на ваше имя из клуба «Бастион». Приказано вручить как можно скорее!

Тони взял пакет.

— Благодарю вас, Кокс. — Взглянув на печать, он сразу понял, что это послание от Джека Уорнфлита. — Все в порядке. Можете идти.

Когда Кокс, поклонившись, ушел, виконт плотно прикрыл за ним дверь.

— Какие-нибудь новости? — спросила Алисия, подходя к нему.

— Очень может быть.

Он сломал печать и развернул вложенный в конверт единственный лист. Там было всего лишь одно предложение.

— Ну что? От кого письмо?

— От Джека Уорнфлита, который раскапывает связи Раскина в его родных краях. — Тони свернул письмо и положил в карман. — Он только что вернулся в Лондон с какими-то новостями и хочет немедленно сообщить их мне.

Джек писал, что раскрыл нечто важное, и просил лорда Торрингтона встретиться с ним в клубе «Бастион» как можно скорее. У Тони появилось предчувствие, что они, возможно, нащупали нить, ведущую к таинственному А.К., и в нем сразу проснулся охотничий инстинкт.

— Я немедленно еду в клуб.

Он бросил взгляд на Алисию и увидел, что его возбуждение передалось ей. Она взялась за ручку двери и открыла ее, засыпав его целым ворохом напутствий:

— Ты ведь расскажешь мне, если узнаешь что-то важное, верно? Особенно если узнаешь, кто этот А.К.?

Целиком, погрузившись в мысли о новых шагах в расследовании, Тони кивнул.

— Ну конечно.

Однако Алисия заметила, что мысли его заняты другим, и принялась дергать его за рукав.

— Обещай, как только узнаешь что-нибудь важное, сразу же приехать сюда… — Она с воинственным видом посмотрела ему в глаза, собираясь настойчиво добиваться своего, если он вдруг вздумает юлить, но Тони в ответ лишь улыбнулся: — Конечно, обещаю. — Он быстро поцеловал ее, закутался в плащ и выскользнул наружу. — Запри дверь.

Алисия нехотя повиновалась. Закрыв сверху и снизу две задвижки, она слушала, как шаги Тони замирают вдали.

Полчаса спустя она лежала в своей постели и все никак не могла уснуть. Ей определенно не хотелось делать первый решительный шаг. Она еще раз мысленно напомнила себе об этом — безрезультатно: строгость ничуть не помогала успокоиться и развеять мрачное настроение. Она чувствовала себя так, будто ей обещали подарить что-то замечательное, но в последний момент вручение подарка отложили на неопределенный срок. Это абсурдное, абсолютно нелогичное ощущение сейчас казалось ей в высшей степени реальным.

Весь вечер Алисия была как на иголках, с нетерпением ожидая, что же будет дальше; ей казалось, что она знает все заранее: Тони начнет торопиться, попробует создать подходящую ситуацию и…

Черт, и почему она так неблагодарна? Он вел себя с ней так сдержанно, даже решил сделать остановку а раз так, надо воспользоваться временем, которое он ей дал, и сосредоточиться па наиболее важных вещах — на Адриане и на мальчиках.

Закрыв глаза, Алисия попыталась думать о своей семье, и это помогло ей немного расслабиться. Но уже через секунду перед ее мысленным взором возникла пара пронзительных черных глаз; она вспомнила прикосновение его рук, их ласки, нежное прикосновение его языка… И тут, наконец, сон унес ее в мир грез.

Проснулась Алисия несколько позже обычного от решительного стука в дверь ее спальни. Она поспешно вскочила, пытаясь хоть что-то разглядеть в полумраке комнаты…

Дверь открылась, и в нее вошел — вернее, проскользнул — Тони. Быстро осмотревшись, он увидел, что хозяйка комнаты лежит в постели, и, повернувшись, тихо закрыл за собой дверь изнутри.

Алисия, приподнявшись на локте попыталась сбросить с себя остатки, сна. Что такое? Почему? Не случилось ли чего-нибудь серьезного?

Судя по тихим, осторожным движениям Тони, вряд ли. Он прошел по комнате, не глядя ей в глаза, и присел на край кровати, которая прогнулась под тяжестью его веса. Алисия, после некоторых усилий приняв, наконец, сидячее положение, натянула одеяло до самого подбородка. Ее глаза уже привыкли к темноте, и она смогла заметить, что выражение лица виконта было на этот раз суровее, чем обычно, — все черты заострились, словно были высечены из гранита.

Некоторое время он сидел, не оборачиваясь, и в конце концов Алисия не выдержала.

— Что случилось? — тревожно спросила она.

Вместо ответа раздался негромкий глухой удар. Алисия с замиранием сердца прислушалась к этому странному звуку, но тут же поняла его происхождение: Тони сбросил одну туфлю.

Он наклонился и потянулся к другой.

— Вы взяли с меня обещание немедленно прийти к вам, как только я узнаю что-нибудь важное.

Алисия вздрогнула от неожиданности.

— Да, и что же?

Тут ее поразила одна мысль, которая сразу же затмила все остальные.

— Как вы вошли в дом? Вслед за первой на пол упала вторая туфля.

— Я оставил открытой задвижку на окне в гостиной. Не волнуйтесь — я ее уже закрыл.

Однако Алисию волновало вовсе не это. Она с удивлением смотрела, как виконт снял с себя плащ и затем бросил его на стоявший поблизости стул. После этого он медленно поднял руки и развязал галстук.

Алисия судорожно сглотнула застрявший в горле комок. Надо попытаться как-то его отвлечь…

— Э-э… Ваш друг сообщил вам что-нибудь новое?

— Джек? — без малейшего выражения в голосе уточнил Тони. — Да. И даже очень много нового.

Сняв наконец галстук, он бросил его поверх плаща и принялся расстегивать пуговицы на рубашке.

Алисия чувствовала, что ей становится все труднее не только собираться с мыслями, но даже дышать. Неужели действительно наступил этот момент? Вот так просто, без всякого предупреждения?

Ее охватила паника, и она судорожно вцепилась в одеяло.

— И что же вы узнали? — Алисия пыталась вспомнить, как все было: может быть, она как-нибудь нечаянно пригласила его к интимной близости?

— В Бледингтоне Джек расследовал прошлое Раскина. — Тони расстегнул пуговицы, мельком взглянул на Алисию, затем вытащил полы рубашки из-под пояса и снял ее. Его глаза уже адаптировались к темноте; он видел, как она испуганно смотрит на него, и даже с некоторым цинизмом спросил себя: интересно, долго ли она сможет сопротивляться?

Отбросив рубашку в сторону, он принялся отстегивать клапан брюк.

— От имения Раскина осталось совсем немного — всего лишь несколько клочков земли. Страсть к азартным играм он унаследовал от своего отца, так что те доходы, которые у него были, никак не могли поступать из его родовых поместий. Более того: содержание дома, в котором жили его мать и сестра, влетало ему в копеечку.

Алисия не шелохнулась и не проронила ни звука, когда он снял брюки и отправил их вслед за остальной одеждой. Его лицо сделалось еще более суровым: таким способом он старался скрыть свои эмоции.

Оставшись практически в чем мать родила, Тони повернулся и провел рукой по краю кровати. Кровать была большая, с огромным балдахином. Он стоял перед ней в полный рост, но Алисия от удивления все еще не могла оторвать глаз от его лица. Она облизнула пересохшие губы и, с трудом соображая, спросила:

— И почему это так важно?

— Это совсем не важно. — Он услышал, что его собственный голос вдруг зазвучал как-то очень резко. Не сводя с нее глаз, готовый в любую секунду зажать ей рот, чтобы она не закричала, он взялся за одеяло. — Но Джек обнаружил и кое-какие другие — гораздо более неожиданные — факты.

Алисия вцепилась в одеяло с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели, но когда он приподнял его, она разжала пальцы, и шелковое стеганое одеяло выскользнуло из ее рук.

— Да, понятно…

Хотя Алисия смотрела прямо на него, Тони готов был поклясться, что она совсем его не видит. И голос у нее был какой-то отрешенный — как будто она думает о чем-то другом. Тут его терпение лопнуло, и он скользнул к ней под одеяло. Вообще-то он собирался заставить ее сказать ему всю правду — ту правду, которую раскопал Джек и которую она так искусно все это время утаивала от него, своего защитника и будущего мужа. Он намеревался огорошить ее и уличить с помощью этой правды, смутить и вынудить во всем ему признаться; он думал, что ей давно уже пора устыдиться.

Все еще полагая, что Алисия вот-вот смутится, остановит его и во всем ему признается, он обнял ее хрупкие плечи, привлек к себе и посмотрел ей в глаза. Но в них не было ни малейшего намека на какой-либо страх или тревогу, на смущение или женский стыд; наоборот, когда она взглянула на него, ее пристальный взгляд был совершенно чист, безмятежен и почти лучезарен. Некоторое время она изучающе смотрела на него, а затем, подняв руки, прикоснулась к его лицу, погладила по щеке и обняла.

Тони не выдержал и страстно прижал ее к себе. Еще секунду назад он и подумать не мог, что сдастся первым: На какое-то мгновение мир вокруг них закачался, словно стал каким-то неустойчивым. Тони почувствовал, как у него перехватывает дыхание; все мускулы в его теле вдруг напряглись, нервы завибрировали…

Когда в нем стали пробуждаться грубые первобытные инстинкты, их глаза встретились. Кто сделал первое движение, он точно не знал, но их губы слились в поцелуе. Алисия прижалась к нему, и он, забыв обо всем, полностью утратил над собой контроль. Ее жаркие объятия уничтожили в нем всякие сомнения. Нет, им руководили отнюдь не инстинктивные побуждения: это было нечто гораздо большее, исходившее от сердца, из глубины его души и мало обращавшее внимание на требования рассудка.

Он стал неистово целовать ее, изо всех сил стиснув в своих объятиях, и как только Алисия почувствовала в нем эту перемену, ее охватил восторг. Впервые в жизни она ощутила себя совершенно раскованной и готовой вместе с ним испытать все, к чему он ее призовет. Она уже приняла решение и поняла это в тот момент, когда он повернулся к ней, совершенно обнаженный, весь возбужденный, и это не вызвало в ней ни малейшего страха. Он казался ей красивым, мужественным и в то же время ничуть не опасным. Его победа должна была стать и ее победой, а его объятия — надежно защитить ее, любимую, обожаемую…

Хотя страсть, проникая в каждый уголок тела, делала его твердым, как скала, однако все движения Тони продолжали сохранять некоторый налет изящества: его прикосновения были чувственными, но не грубыми, сильными, даже хищными, но вес же направленными на одну-единственную цель — пробудить ее чувственность и доставить ей как можно большее наслаждение.

Руки Алисии стали блуждать по его обнаженному телу, пальцы ощупывали его выпуклые мускулы — и ощущение этой упругости и силы доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Он прижал ее к себе, и его упругая плоть уперлась ей в живот. Она почувствовала, что каждое ее прикосновение доставляет ему огромное наслаждение, и вдруг решительно откинулась на спину, а он приподнялся и накрыл ее.

Их поцелуй, не прерывавшийся все это время, вспыхнул с новой силой. Это же он делал и раньше, но теперь для нее все было совершенно по-новому: и ощущение нависающей над ней тяжести его тела, и легкое прикосновение его покрытых волосками ног к ее гладкой коже, и многообещающая твердость его мужского органа — все это приводило ее в восторг. А еще — собственное желание, постепенно усиливавшееся внутри ее с каждым ударом сердца и с каждым прикосновением его сильных рук.

Она стала гладить его грудь, живот, а затем смело опустила руки ниже и нашла его горячее и твердое, как сталь, копье с бархатным наконечником. Он слегка приподнялся на руках, позволяя ей поиграть с ним, и она гладила его, сжимала в ладонях почти с благоговением, испытывая восторг от ощущения того, что он такой тяжелый.

Внезапно Тони прервал поцелуй и перевернулся на спину, не выпуская ее из своих объятий.

Они в одно мгновение вдруг стали снова самими собой — здравомыслящими, рассудительными людьми, но это уже были совсем другие люди. Они прошли последний отрезок своего пути и прибыли к месту назначения.

Это было совсем не так, как она себе представляла. Он ничего не сказал, а просто ждал — его глаза и его возбужденное тело говорили сами за себя.

Она чувствовала, что в ней пробуждается ее собственная потребность — столь же настоятельная, но все же чуть-чуть иная, чем у него. Алисия инстинктивно понимала, что их потребности дополняют друг друга и будут удовлетворены одним и тем же актом.

Они продолжали молча смотреть друг на друга — тишину нарушало лишь их прерывистое дыхание. Алисия хотела улыбнуться, но обнаружила, что это невозможно.

Тогда она просто приподнялась и, схватив подол ночной сорочки, медленно потащила его вверх.

Тони не стал дожидаться других сигналов — он стащил с нее сорочку, и она. пред стала перед ним полностью обнаженной. Не давая ей опомниться, он схватил ее в объятия и прижался губами к ее губам, снова увлекая за собой в мир страсти.

Затем она вновь оказалась под ним. Он раздвинул ей ноги и, опираясь одной рукой, другой скользнул между бедер и нашел там ее — влажную, теплую, ждущую. Она не сопротивлялась.

Тогда он придвинулся к ней вплотную, и она почувствовала, как его копье входит в ее плоть.