Но Катя Павлова была изумительно прекрасной белой женщиной. Ли не мог устоять перед ее улыбкой. Он с нетерпением ждал возможности узнать, какой подарок Катя припасла для него.
      Чулок казался почти пустым.
      Глубоко внутри, теряясь в огромной красной фланелевой ступне, таился маленький плоский пакет. Ли никак не мог достать его рукой и наконец перевернул чулок вверх дном, чтобы вытрясти пакетик на колени.
      Подарок был завернут в синюю с золотом фольгу и перевязан темно-синей бархатной ленточкой. Стиль подарочной упаковки казался строгим и знакомым, но Ли никак не мог припомнить, где видел нечто подобное.
      Наконец его осенило.
      Почти нехотя пальцы Ли коснулись бархатной ленты. На миг он перевел глаза на Катю. На его лице отражалось едва заметное удивление.
      Зеленые глаза Кати сияли, как у преданной любовницы, единственная радость которой - угодить своему повелителю.
      По-прежнему не желая признаваться в догадке самому себе, Ли перевернул плоский пакетик и посмотрел на него с другой стороны. Затем потянул бархатную ленту ловкими гибкими пальцами и взломал печать на обертке. Синий цвет фольги идеально сочетался с синей обложкой книжечки, находящейся внутри.
      Тони Ли понял, что это за книжечка, прежде, чем перевернул ее и прочитал золотую надпись на обложке:
      "Паспорт. Содружество Канады".
      Ли молча обвел пальцем герб, открыл первую страницу и уставился на собственную фотографию с государственным штампом. Под фотографией находилась незаполненная строка для подписи.
      Его усмешка сменилась бесстрастно-скептическим выражением. С деланной небрежностью он изучил обложку паспорта, скрепку, первую страницу и перелистал страницы для виз.
      - Отличная подделка, - произнес он.
      - Правительство Канады не подделывает документы, - спокойно ответила Катя.
      Ли напрягся, пытаясь уловить в ее словах насмешку. Катя одарила китайца самой очаровательной улыбкой.
      - Паспорт подлинный, как и уважение, с которым к вам относятся к "Гармонии", - подтвердила молодая женщина. - Ходатайство было удовлетворено. Необходимые документы составлены в Оттаве.
      Она протянула Ли "монблан" размером с дорогую сигару.
      - Поставьте свою подпись в свободной строке, и вы станете гражданином Канады, - произнесла Катя.
      - Канады?
      Салли Спаньолини рассмеялся и подошел поближе, чтобы взглянуть на обложку новехонького паспорта.
      - Если бы я знал, что вам нужно гражданство, - заявил он, - я поговорил бы с одним из моих сенаторов. Вы могли бы стать чистокровным американцем!
      Катя искоса бросила на него ледяной взгляд.
      - Американское гражданство перестало быть желанной добычей, - возразила она. - А канадский паспорт обеспечивает те же преимущества без сопутствующих хлопот.
      - Да, Салли, - вмешался де ла Пена. - Американец на борту угнанного авиалайнера - заложник, а канадец - посол доброй воли.
      Прежде чем это ироническое замечание стало причиной ссоры, Катя подала тайный сигнал. За ним мгновенно повеяло ароматом духов, раздались негромкие вздохи и последовали быстрые, умелые движения рук - девушки принялись очаровывать клиентов.
      Гости "Гармонии" занялись более приятными делами, оставив Катю наедине с новоиспеченным канадцем.
      Хотя выражение лица Ли не изменилось при взгляде на Катю, его природный ум впервые прорвался сквозь бесстрастную маску.
      - Как вам это удалось? - негромко спросил он.
      - Вы хотите знать, как вышло, что ходатайство было удовлетворено, когда на остальные ответили отказом? - уточнила Катя.
      - Да.
      - Это не важно.
      - Вот как?
      - Важно то, - мягко продолжала Катя, - что в следующий раз вы спокойно пройдете мимо иммиграционных инспекторов и таможенников в аэропорту Ванкувера, когда пожелаете навестить своего внука в Бернаби.
      Черные глаза Ли на долю секунды расширились при упоминании о внуке.
      - Кроме того, вы сможете пересекать границу США, - добавила Катя. Гражданину Канады позволено делать все, что он пожелает.
      - Но только не в том случае, когда его зовут Тони Ли, - негромко отозвался он.
      - Досадных отказов больше не предвидится, - заверила его Катя. - Один из наших друзей стер ваше имя в компьютерном списке лиц, находящихся под наблюдением иммиграционной службы США.
      Нечто похожее и на неприязнь, и на уважение мелькнуло в глазах Ли.
      - Откуда вы узнали, что у меня есть внук? - спросил он.
      Катя не без умысла продлила на миг соблазнительную улыбку. За ослепительной красотой очаровательной хозяйки поместья скрывался острый мужской ум.
      Она хотела, чтобы Ли раз и навсегда уяснил, кто властвует в "Гармонии".
      - Я испытываю удовольствие, доставляя радость для всех моих друзей здесь, в поместье, - пропела она. :
      - И устраняя неудобства? - подсказал Ли.
      - Только когда это необходимо, мистер Ли. Умному человеку незачем беспокоиться о неудобствах.
      Катя вновь улыбнулась. Она излучала обаяние. Завораживала взглядом экзотических круглых зеленых глаз и волос оттенка солнечных лучей на закате.
      Ли не верилось, что та же женщина всего минуту назад смотрела на него с проницательностью мужчины и невозмутимостью змеи.
      - Вы очень умны, - задумчиво проговорил он.
      - Любая женщина должна быть умной, а любой мужчина - сильным.
      Ли снова перевел взгляд на паспорт, гадая, откуда Кате известно о его прежних безуспешных попытках получить его. Но еще больше его беспокоила мысль, насколько он недооценил ее.
      А затем он задумался, почему Катя Павлова выбрала именно сегодняшний вечер, чтобы открыть ему свое настоящее лицо.
      - Прошу прощения, - произнес неслышно подошедший Бостон.
      Катя ответила Бостону взглядом, ясно дающим понять: чтобы помешать ей в такой момент, требуется более чем веская причина.
      - Вам звонят, - доложил Бостон.
      Странное выражение промелькнуло в глазах Кати. Такого внимания мог удостоиться звонок только от одного человека.
      "Илья, - с облегчением подумала она. - Наконец-то!"
      Глава 6
      Катя поспешила из павильона к своему рабочему кабинету, располагавшемуся в дальнем крыле главного строения поместья и соединенному с ним только галереей. Здесь же находились ее личные апартаменты.
      Работая или развлекая своего опасного любовника, Катя нуждалась в полном уединении. Изолированность апартаментов отвечала ее желаниям как нельзя лучше.
      На телефонном аппарате вспыхивал сигнал. Дрожащими от возбуждения руками Катя поспешно сняла сережку с русским бриллиантом и колумбийским изумрудом с правого уха и положила ее на стол рядом с компьютером.
      Запись она включила машинально. Подняв трубку и услышав глухой гул на линии, она поняла: звонят с огромного расстояния.
      Она пыталась сдержать волнение, но не смогла.
      - Илья! - хрипло позвала она. - Это ты?
      Имя эхом отозвалось в трубке.
      - Никаких имен, детка, - холодно ответил голос Ильи Касатонова. Компьютеры США всегда начеку.
      Катя вспыхнула - ей не следовало дожидаться напоминаний. Она прекрасно знала, что все дальние международные телефонные переговоры прослушиваются американским агентством национальной безопасности и, вероятно, местными властями.
      - Прости... - пробормотала она. - Больше не буду.
      Катя была во многом похожа на Тони Ли. Она тщательно скрывала истинные чувства и испытывала лишь презрение ко всем мужчинам мира - кроме одного.
      Этот единственный и находился сейчас на другом конце провода.
      - Тогда все в порядке, - ответил Касатонов. - Я знал, что ты умница.
      - Глупею, только когда речь заходит о тебе, милый. Я волновалась. Ты же знал, что я беспокоюсь, верно? Где ты?
      Низкий, бархатистый мужской смех эхом разнесся над материками.
      - Там, где мне положено быть, - сообщил Касатонов.
      - Значит, он... у тебя?
      Снова послышался хохот.
      - Разумеется!
      - "Разумеется!" - передразнила его Катя. - Тогда почему же ты звонишь так поздно, дорогой?
      - Возникло небольшое затруднение.
      Катя затаила дыхание.
      - С тобой все в порядке? - выпалила она.
      - А разве по голосу не заметно?
      Она вздохнула:
      - Заметно. Просто я волнуюсь. Что же случилось?
      - Я подозреваю наших давних друзей из пустынь Калифорнии.
      - О Господи... - пробормотала Катя. - Только не это!
      - Мне повезло. Остальное не важно.
      - Ты в безопасности?
      - Пока нет, но скоро буду.
      - Все прошло гладко? - спросила Катя.
      - Не обошлось без сюрпризов. Похоже, местные власти стали слишком раздражительными.
      Сердце Кати ушло в пятки. В минуты величайшей опасности Касатонов всегда держался с неподражаемым спокойствием.
      - Я могу чем-нибудь помочь? - спросила она.
      - Ничем, если только у тебя нет зафрахтованного самолета на взлетной полосе.
      - Конечно, есть!
      - И безопасной посадочной полосы там, где нахожусь я.
      Последовало молчание. Оба собеседника знали, что безопасной посадочной полосы в Тибете, где все рейсы совершались с одобрения властей, быть не может.
      - Что ты будешь делать? - спросила Катя.
      - Возьму лодку.
      Катя нахмурилась. Она надеялась увидеться с Касатоновым как можно скорее.
      - Распорядись, чтобы кто-нибудь встретил меня в условленном месте, потребовал Касатонов. - Я бы предпочел, чтобы у этого человека были превосходные местные связи. Такое возможно?
      Улыбка облегчения скользнула по лицу Кати.
      - В принципе - да, - ответила она. - Я знаю такого человека.
      - Вот и хорошо. Значит, я буду рассчитывать на тебя.
      - А я - на тебя, милый, - промурлыкала Катя.
      - Что? Не слышу. Какие-то помехи на линии.
      - Ничего особенного.
      - Хорошо, а то я подумал, что ты становишься сентиментальной. Касатонов хрипло рассмеялся. - Ты скучаешь по мне, детка?
      - Ужасно, - отозвалась Катя.
      - Глупая девочка, что же мне с тобой делать?
      Катя закрыла глаза.
      - Я могу подсказать сколько угодно ответов, любимый, - пробормотала она. Касатонов грубо прервал ее:
      - Сколько раз я говорил: не смей привязываться ко мне! В конце концов мое очередное приключение кончится провалом.
      - Нет!
      - Да. Мы оба знаем: это не исключено. И что же тогда будет с тобой, глупая?
      - Не знаю, - прошептала Катя.
      Эхо отчаяния в голосе Кати изумило бы любого из гостей "Гармонии". В ее броне имелась всего одна трещинка, имя которой - Илья Касатонов.
      - Я же предупреждал тебя, - мрачно и решительно продолжал Касатонов. Мы используем друг друга ради взаимной выгоды. Но о любви не может быть и речи. Это сказка для жалких простаков.
      Некоторое время Катя молчала. В трубке слышался гул дальней линии.
      Наконец Касатонов нарушил тишину.
      - Мне пора, - произнес он. Катя с трудом сглотнула, но когда заговорила, в ее голосе зазвучала привычная невозмутимость.
      - Когда ты будешь в условленном месте? - спросила она.
      - Через четыре дня.
      - Жди человека, посланного канадцем по имени Тони.
      - Тони? Понял.
      В трубке раздался щелчок. Разговор закончился.
      Долгое время Катя стояла неподвижно, глядя на безмолвную трубку в руке. Затем, повесив ее с глубоким вздохом, она взяла себя в руки.
      Она не задумывалась над собственным влечением к Касатонову. Она просто смирилась с ним и старалась избежать досадных последствий.
      Катя давно уже смирилась с необходимостью скрывать свои истинные чувства, и особенно всепоглощающий страх за любимого, которому грозила опасность. Любые сильные чувства могли бы обратить против нее гостей "Гармонии".
      Точно так же Катя привыкла обращать тайные слабости мужчин против них самих.
      Катя отключила запись и перемотала пленку, чтобы вновь прослушать разговор, но потом решила сделать это позднее, когда внимание опасных гостей "Гармонии" отвлекут опытные и бесстрастные шлюхи.
      Она медленно присела за стол, к компьютеру. Как всегда, машина была включена и работала, ожидая команд. Легко пробежавшись длинными пальцами по клавиатуре, Катя вызвала особый файл.
      Это был зашифрованный личный файл Кати, куда она записывала все разговоры и мысли, пока их не затуманивала ледяная водка - от нее Катя пьянела так же быстро, как от Касатонова.
      Но в отличие от влечения к Касатонову она умела сдерживать свою страсть к забвению, дарованному спиртным.
      Она печатала меньше минуты, записывая содержание только что закончившегося разговора личным шифром. Машинально она скопировала файл на постоянный диск для хранения.
      Когда Катя взяла с полированной поверхности стола сережку с бриллиантом и изумрудом и вдела ее в мочку уха, ее пальцы уже перестали дрожать.
      Спокойно повернувшись, она оглядела себя в зеркале у двери. Прекрасная, загадочная женщина в светло-зеленом платье смотрела на нее - сдержанная и готовая встретиться лицом к лицу с враждебным миром.
      Когда Катя вернулась в павильон, вечеринка уже перешла к стадии состязаний кто кого перепьет, и демонстрации достоинств женщин. Поняв, что времени у нее осталось в обрез, Катя направилась прямо к Тони Ли.
      Миниатюрный азиат сидел в одиночестве перед пылающим пламенем в камине. Он задумчиво разглядывал темно-синюю книжечку паспорта в руке.
      При виде Кати Ли вскинул голову. В его пристальном взгляде сквозило уважение.
      - Вы женщина недюжинного ума, - произнес он. - А я даже не подозревал об этом.
      - Вы о подарке? Какие пустяки.
      - И не только о нем.
      Катя ждала, надеясь, что ничем не оскорбила гордого и скрытного китайца.
      - Большинство женщин, - невозмутимо продолжал Ли, - способны управлять одним мужчиной - с помощью сокращений мышц кое-какого местечка. Но Катя Павлова повелевает десятками мужчин, а ее сокровенное местечко остается недосягаемым.
      Ли произнес это беззлобно, словно искренне восхищаясь ее искусством.
      Возможно, так и было.
      Но Катя по-прежнему ждала, чувствуя, что он вот-вот придет к какому-то решению.
      Еще минуту подержав паспорт на ладони, Тони сунул подарок во внутренний карман пиджака.
      - Мне казалось, что я выше слабостей, - продолжал он, - но, как ни странно, вы ухитрились найти способ покорить даже меня.
      В своей победе Катя была великодушна. Она улыбнулась Ли, как доброму другу, которого высоко ценила.
      В этот момент он и вправду мог оказать неоценимую помощь. Прежде всего - в спасении Касатонова.
      - Поговорим лучше о дружбе, - мягко предложила она.
      Ли иронически улыбнулся.
      - Полагаю, ваша власть надо мной, - пробормотал он, - восходит к тем временем, когда я проявил слабость в объятиях некоей женщины. Если бы не эта слабость, у меня никогда не было бы сына, а у него - моего внука, и я не оказался бы в долгу перед вами.
      - Долг бывает обоюдным, - заметила Катя. - Потому и существует "Гармония".
      Ли промолчал.
      В этот миг Катя испытала почти облегчение - оттого, что ей пришлось просить об одолжении скрытного Тони Ли. Подобно всем мужчинам "Гармонии" и прочим мужчинам мира, Тони Ли обладал болезненным самолюбием. Он мог стать опасным врагом.
      А Катя нуждалась в опасных друзьях.
      - Мистер Ли, - начала она, - если не ошибаюсь, вы поддерживаете связь с лидером каренов, человеком, которого они называют "генералиссимусом маковых полей"?!
      Ли мгновенно изменился, сбросив прежнюю маску интеллигентного, задумчивого человека. Широкая, подобострастная улыбка вновь расплылась по его лицу.
      - Так оно и есть, - кивнул он.
      - В верхнем течении Ланкан-Цзян, на реке Меконг, там, где она едва выходит за пределы Гималаев, есть городок под названием Баошань, - объяснила Катя. - По-моему, ваши друзья там полновластные хозяева.
      Ли кивнул.
      - Карены держат под контролем всю эту область, несмотря на то что она находится на территории народной республики.
      - Могут ли карены вывезти ценный пакет из города, скажем, в Гонконг?
      Ли снова кивнул.
      - Если этот пакет невелик и достаточно ценен, тогда игра стоит свеч.
      - Пакет маленький. Но стоит он в десять раз больше всей "Гармонии" и опиума-сырца, который армии каренов заготавливают за год.
      Изумление лишь на миг проступило сквозь маску Ли.
      - Это можно сделать, - ответил он.
      - С вашей помощью?
      Он кивнул.
      - Для блага "Гармонии", - продолжала Катя, - я хотела бы, чтобы вы послали свое доверенное лицо в Баошань через четыре дня. Ему предстоит встретиться с человеком по имени Илья Касатонов.
      - Касатонов? Один из ваших соотечественников? Как он выглядит?
      Катя пропустила вопрос мимо ушей.
      - Он будет единственным русским в Баошане, - пояснила она. - И привезет маленький, но очень ценный груз, который следует переправить в Гонконг.
      - Это возможно.
      ( Можно ли также переслать пакет в Сиэтл, на северо-запад США?
      - Да. Сколько времени у меня будет в запасе?
      - Месяц.
      Ли ненадолго задумался.
      - Через месяц, - произнес он, - вы встречаетесь с одним высокопоставленным и таинственным джентльменом из Японии?
      Катя поняла: обманывать Ли себе дороже.
      - Совершенно верно, - подтвердила она.
      - Этому грузу потребуются особые условия?
      - Вполне возможно.
      - Я должен позвонить, - заявил Ли.
      - Ваши апартаменты готовы. Специально для вас я выписала повара из Тайбэя.
      - И, должно быть, женщину с крохотными ножками из Фуцзяня, - добавил Ли с легким поклоном, - как и пышнотелую блондинку.
      - Ваши желания для меня закон.
      - А ваше гостеприимство, как всегда, несравненно.
      Ли на этот раз поклонился еще ниже и направился выходу.
      Катя ответила на поклон с истинно китайской точностью - проявив лишь ту меру уважения, какая была оказана ей, ни больше ни меньше.
      Когда Ли покинул павильон, Катя подошла к де ла Пене, уже давно наблюдавшему за ней с другого конца комнаты. Тучный колумбиец развалился в низком кресле, две девушки ласкали его и с восторгом ловили каждое его слово.
      - Не желаешь попробовать замороженных креветок? - спросила Катя.
      Де ла Пена одобрительно заворчал. Повинуясь его краткому жесту, девушки, развлекавшие его, отступили к столу и застыли, ожидая, когда их позовут обратно.
      - На что тебе сдался Тони Ли? - без обиняков спросил колумбиец.
      Катя предпочла бы умолчать об этом, но де ла Пена был единогласно избран главой "Гармонии".
      И все еще оставался на этом посту.
      - С маршрутом, выбранным для перевозки подарка мистеру Кояме, возникли непредвиденные сложности, - пояснила Катя. - Мистер Ли поможет нам выбрать другой маршрут, более удачный.
      - Тебе следовало обратиться ко мне. Я мог бы организовать перевозку через Таиланд. Один из лидеров "Триады" в долгу передо мной.
      - Мистер Ли должен убедиться, что его ценят в "Гармонии".
      Де ла Пена с сомнением хмыкнул.
      - Этот груз, - добавила Катя, - более хрупкий, чем героин. У мистера Ли есть необходимые связи, он сумеет сделать так, чтобы о грузе позаботились должным образом. Иммигранты, которых он переправляет на Запад, возят для него контрабанду.
      Де ла Пена пожал плечами и смирился с решением Кати. Его взгляд метнулся в сторону, к столу.
      Заметив крупную выпуклость в промежности колумбийца, Катя решила действовать без промедлений. Очевидно, де ла Пену в этот момент не занимали ни еда, ни дела.
      - Ты по-прежнему платишь тому адвокату из Вашингтона? - спросила она.
      Де ла Пена раздраженно вскинул голову.
      - Демосфена я держу на случай особо важных дел, - холодно объяснил он.
      - Разумеется.
      - После того что случилось с Международным кредитным и коммерческим банком, вашингтонские юристы стали гораздо осмотрительнее выбирать себе дела.
      - Это вопрос жизни и смерти, - заявила Катя.
      - Опять взятка?
      - Нет. Нечто совсем иное.
      Колумбиец улыбнулся, обнажив два ряда острых неровных зубов.
      - Мой шестилетний сын умеет убивать лучше, чем любой адвокат, - заметил он.
      Катя улыбнулась.
      - Никакого кровопролития не предвидится, - заверила она. - Просто надо вовремя предупредить одну организацию, которая в последнее время доставила нам немало хлопот.
      Взгляд де ла Пены устремился на Катю.
      - Хлопот? - переспросил он.
      - Да.
      Катя опустилась на колени рядом с де ла Пеной, чтобы говорить, не опасаясь чужих ушей.
      - Тебе известно, - прошептала она, приблизив губы к его волосам, от которых разило потом, - об американской группе частных детективов под названием "Риск лимитед"?
      Глава 7
      Тибет. Октябрь
      Сначала Даниэлу Уоррен угнетала тишина. Восемнадцать часов она провела в одиночестве, прислушиваясь к каждому шороху в безжизненном воздухе крохотной каменной клетки глубоко под дворцом Потала.
      А теперь тишина сменилась пронизывающим, назойливым ревом двигателя, находящегося в двух футах от головы Дэни. Этот шум сводил ее с ума - или свел бы, если бы она не взяла себя в руки.
      "По крайней мере теперь я не одна", думала Дэни.
      С другой стороны, она не была уверена, что компания, в которой она оказалась, - благо. Несомненно, в этом ящике было бы гораздо просторнее без скорчившегося под ней Шрна Кроу.
      Незадолго до рассвета они вдвоем втиснулись в ящик для контрабанды под сиденьем в кабине грузовика, совершающего рейсы через всю страну. Этот ящик представлял собой металлическую коробку размером примерно с гроб.
      Такое тесное вместилище не было предназначено для контрабандной перевозки людей. Оно не могло похвалиться комфортом, привычным для человека, разве что тело Шона отчасти заменяло Дэни матрас.
      Впрочем, матрасом его можно назвать лишь с большой натяжкой, размышляла Дэни. Тело Шона оказалось немногим мягче стали.
      Дэни знала об этом, поскольку в своем положении могла оценить каждый твердый дюйм тела Шона Кроу. "Ну, не совсем каждый дюйм", - мрачно поправила себя Дэни.
      Ее собственное ироническое восприятие ситуации то изумляло Дэни, то вызывало у нее отвращение. Вот уже несколько часов подряд им пришлось лежать в немыслимо интимной позе - один на другом.
      Правда, выбор позы диктовался отнюдь не их желанием. Лишь только таким образом им удалось вдвоем втиснуться в тайник.
      Еще вчера Дэни не могла себе представить, что сумеет пролежать много часов подряд в ящике с незнакомцем, с каждым вдохом чувствовать прикосновение его тела к груди, почти ощущать каждый его выдох. Мысль о такой нежелательной близости повергла бы ее в ужас.
      Но вчера она еще многого не испытала, в том числе-не видела, как падает у ее ног убитый человек.
      "Век живи - век учись, - напомнила себе Дэни. - По крайней мере я еще жива и могу учиться, а Фан - нет. Без Шона я бы тоже погибла".
      Она тревожилась, понимая, что обязана жизнью рослому незнакомцу. Но еще больше Дэни беспокоило ее женское "я", давно уже погребенное в глубине души, а теперь наслаждавшееся прикосновением тела Шона и его острым мужским запахом.
      Может быть, только потому, что запах Шона лучше, чем изнеможение, пыталась убедить себя Дэни. И гораздо приятнее вони дешевых сигарет водителя.
      О чем размышляет Шон, чувствует ли он ее запах?
      Эта мысль тревожила, но Дэни не прогоняла ее. Было гораздо лучше думать о чем угодно, только не об усталости, тошноте и ужасе, едва прикрытых черным юмором и с трудом поддерживаемым самообладанием.
      Это - приключение, уже в сотый раз уверяла себя Дэни. Именно из-за приключений она всегда предпочитала экспедиции. Приключения манили ее куда сильнее бумажной работы в академии.
      Но риск в этом приключении был слишком велик.
      Грузовик резко тряхнуло. Дэни ударилась о крышку ящика и снова приземлилась на грудь Шона.
      Поначалу шум был для Дэни куда более мучительной пыткой, чем удары о металлический гроб и тело незнакомца. Но спустя пять часов Дэни привыкла к гулу мотора.
      Перемена в ее чувствах к Шону была более неуловимой. Его сила больше не беспокоила молодую женщину. То, что Шон спас ей жизнь и, казалось, пренебрегал физической близостью с той же решительностью, как и она, успокоило Дэни гораздо лучше любых слов.
      Каким бы человеком ни был Шон Кроу, он ничем не напоминал бывшего мужа Дэни.
      Шоссе возобновило длинный, мучительный подъем, по склонам Гималаев. Оглушительный шум двигателя превратился в сплошной скрежет. Слышался лязг железа. Густые выхлопы дыма из проржавевшего и изнемогающего нутра грузовика смешивались с табачным дымом из кабины над головами Дэни и Шона.
      Мрачно хмурясь, Дэни дышала носом и сквозь стиснутые зубы. Борясь с тошнотой, она напоминала себе, что ее единственный выбор - настоящий гроб вместо тайника контрабандиста.
      Без этого грузовика у них не было бы шансов ускользнуть из оцепления, устроенного полицией и армией вокруг Лхасы. Но даже понимая это, Дэни медлила, увидев металлический ящик, которому предстояло стать их пропуском на свободу.
      Не говоря ни слова, Шон забрался в ящик и улегся на спину. Его плечи были слишком широки, и ему пришлось спрятать одну руку под себя.
      Дэни молча устроилась поверх Шона, скорчившись на боку и стараясь как можно меньше прикасаться к нему. Каким бы неудобным ни было ее положение, Дэни понимала: Шону приходится еще хуже.
      Однако прошло уже несколько часов, а он ни разу не шевельнулся.
      Если бы Дэни не чувствовала его ровное дыхание, она решила бы, что Шон мертв. Его веки опустились, тело казалось совершенно расслабленным. В подобном состоянии Дэни доводилось видеть только монахов, в совершенстве изучивших искусство медитации, которая была сродни самогипнозу.
      Грузовик подпрыгнул и с силой ударился о дорогу. Лязгнул металл.
      Шон почти не замечал шума и вони, словно был отгорожен от них стеной. Левая рука посылала болевые сигналы его безучастному мозгу. Правая рука давно онемела под тяжестью Дэни.
      Но физическое неудобство для Шона, казалось, не существовало. Все его мысли были сосредоточены на поверхности замка металлической крышки ящика, на расстоянии нескольких дюймов от его головы. Это был единственный предмет, которому Шон позволил существовать в своей личной вселенной. Он изучал замок с неослабевающим интересом.
      Все прочее было нереальным - кроме замка и разума медитирующего Шона.
      Несмотря на тряску, оглушительный шум двигателя и лязг металла, удушливый запах и гораздо более притягательный женский аромат Даниэлы Уоррен, Шон упорно обдумывал реальность существования замка.
      Он вспоминал историю возникновения таких замков.
      Он думал об инструментах, необходимых для изготовления замков.
      Он представлял себе, как поколения разумных приматов изобрели эти инструменты.
      Он даже потратил некоторое время, пытаясь вообразить, что случилось бы, если бы все замки мира исчезли одновременно.
      Шон думал обо всем, чтo отвлекало его мысли от спертого воздуха, назойливого шума и соблазнительного запаха женщины, голова которой покоилась у него на плече.
      Он старательно отгонял от себя мысли о теле Дэни, лежащей на нем в интимной позе.
      Повернув голову, Шон видел лучик света, пробивающийся в щель между кабиной и днищем грузовика, везущего восемь тонн самого разного груза.
      Он знал, что грузовик уже миновал два армейских контрольно-пропускных пункта. Первый был постоянным постом на дороге, ведущей в столицу Непала Катманду. Очевидно, вторым был вспомогательный пост, предназначенный для поимки Дэни и его, Шона.
      Такие напоминания о том, почему они втиснуты в этот ящик, помогали Шону поддерживать сосредоточенность. Но постепенно он начинал отвлекаться.
      Сначала он винил в недостаточной сосредоточенности только самого себя.
      "Я устал, - мысленно уверял он. - Слишком устал, чтобы владеть собственными мыслями, а тем более направить их по пути буддистов".
      Но едва придумав это объяснение, Шон отверг его. Он медитировал по многу часов подряд в гораздо более неудобных позах и обстоятельствах, по сравнению с которыми тесный ящик казался царским ложем.
      "Все дело в Дэни, - наконец признался себе Шон. - Я мог бы не замечать, как она прижимается ко мне, но я чувствую, как ей неудобно".
      Тело Дэни утратило свою мягкость. Оно онемело от попыток держаться подальше от Шона и уберечься от непредсказуемых толчков.
      Шон мог бы объяснить ей, что первое ни к чему, а второе - невозможно.
      Может, она оцепенела от страха, размышлял он.
      В катакомбах под дворцом Потала они не провели рядом ни минуты. Шон подозревал, что запертая с ним в одном помещении Дэни встревожится еще сильнее.
      "Возможно, это ошибка, - думал он. - Может, мне только показалось, что она невзлюбила меня с первого взгляда. Всякое случается..."
      Шон провел немало времени среди буддийских монахов, но не забыл, как женщины смотрят на мужчин, вызывающих у них интерес.
      "Едва Дэни заметила меня в отеле Лхасы, как ее глаза послали недвусмысленный сигнал. Пошел прочь, как сказала бы Кассандра".
      Кассандра достигла высот в искусстве подобных взглядов за годы, проведенные на посту посла. Шон не раз оказывался мишенью для нее, работая в "Риск лимитед".
      Не то чтобы Шон стремился переспать с Кассандрой - совсем напротив.
      "Лучше бы за это дело взялся Джилли, - досадовал Шон, - и у моей матери не было бы сыновей-болванов".
      Их и не было - до недавнего времени.
      Совсем недавнего, уточнил Шон. Пока женщина с ореховыми глазами и сладко пахнущими волосами не помешала ему сосредоточиться.
      "Расслабься, Дэни, - мысленно посоветовал ей Шон. - Мы выберемся отсюда живыми. Может, оглохнем, но в остальном будем невредимы".
      С тех пор как они забрались в этот ящик, грохот двигателя не давал им ни малейшей возможности обменяться хотя бы парой фраз. Иначе Шон заверил бы Дэни, что приступы клаустрофобии в подобных обстоятельствах не только нормальны, но и неизбежны.
      "Видишь этот лучик света? - Шон продолжал мысленно обращаться к Дэни. Там еще существует мир. Скоро мы окажемся там. Надеюсь, сегодня ты не утратила вчерашнего энтузиазма".